Железная скорлупа Игнатушин Алексей
– Я сэр Инконню. Скажите, Тарквин, где я?
Палач глумливо хмыкнул, но доктор посмотрел на него сердито, и мужик, пожав плечами, зашурудил угли жаровни раскаленными прутами.
– В замке барона Педивера, – ответил Тарквин и тут же выставил руку, упреждая вопрос рыцаря: – Прошу, молчите, мне нет дела до тайн барона. Я вас лечу, но не более.
Инконню уловил во взгляде лекаря испуг, сердито выдохнул, на лекарства посмотрел подозрительно:
– Что это?
– То, что поможет выжить, – сказал Тарквин мягко, как ребенку. – Должен признать, впервые вижу такое быстрое выздоровление. Просто поразительно! На вас не было живого места, и вот, за полторы недели, одни рубцы.
– Где леди Хелия? – перебил рыцарь.
Тарквин замялся. Палач, перестав греметь прутьями, наградил докторишку угрожающим взглядом.
– Я не могу говорить, – промямлил Тарквин. – Запрещено.
– Тогда убирайтесь, я не приму лечения, пока не узнаю о судьбе леди Хелии!
Доктор растерянно развел руками:
– Но как же?.. Вам необходимо…
– Убирайтесь! – процедил Инконню.
Губы Тарквина задрожали. Палач ухмыльнулся, повел плечами. Над Инконню нависла фигура в грязной одежде, рыцарь попытался соскочить со стола, но палач небрежно приложил мосластый кулак к его челюсти, и Инконню закатил глаза и обмяк.
– Ты что сделал? – спросил доктор дрожащим голосом.
Палач пожал плечами:
– Гхосподин лехарь, втирайте мази, и пошли.
Тарквин загремел склянками.
– Плесни водицей, остолоп! Долго еще ждать?
– Сей мих, барон.
Щеки горели. Инконню открыл глаза и тут же зажмурился. На лицо упала вонючая волна, схлынула, оставив мерзкое ощущение. Рыцарь задергался, звякая кандалами.
– Он очнулся, барон, – раздался холодный голос.
– Поглядим, – заметил Педивер флегматично.
Над рыцарем нависли двое. Инконню узнал барона, на второго уставился с недоумением. Статный мужчина с волевым лицом, отмеченным печатью надменности и жестокости, криво усмехнулся.
– Солдаты выбили из него память, барон, он вас не узнает, – сказал холодно.
Педивер отмахнулся:
– Ничего, Эжен, будет время напомнить.
Барон и подручный гнусно усмехнулись. Инконню прохрипел:
– Почему?
Лицо Педивера омрачилось.
– Благодарите мою женушку, сэр Инконню, – буркнул он нехотя. – Ее влияние на меня велико. Пока. Странная женщина – велела сохранить ваши жизни, но даже не заикнулась, чтобы отпустил.
Эжен усмехнулся.
– Я не о том спрашивал, – сказал Инконню.
Барон и подручный переглянулись, рассмеялись. Палач меланхолично помахивал раскаленным прутом, любуясь багровыми полосами и кругами.
– Не догадались, сэр? – спросил Педивер с издевательским весельем. – Неужели у вас нет врагов?
«Колдуны!»
Барон с удовольствием посмотрел на мрачное лицо и сжатые губы пленника.
– Да-да, сэр Незнакомец. Как выехали из леса, приставил шпионов. Оставалось найти укромное местечко и закопать по-тихому.
– А турнир подпортил планы, – усмехнулся Инконню иронично.
Педивер кивнул, в глазах грозно плясали отсветы факелов, а ноздри топырил, как хищный зверь.
– Участие в турнире лишь отодвинуло неизбежное, даже помогло укрепить мою репутацию. Все видели, что я исходом турнира недоволен, но привечал вас на пиру, как сына. К тому же подвернулся жадный до денег рыцарь, втершийся к вам в доверие.
– Сэр Ниро, – подсказал Эжен.
Педивер поморщился:
– Да какой он сэр!
– Какой и вы – барон, – сказал Инконню с сарказмом.
– Острите? – нахмурился Педивер. – Впрочем, что вам еще остается? Благодаря вам я пережил довольно неприятные минуты. Не знаю, как Меллюзина узнала о вашей судьбе, но едва не выцарапала мне глаза, требуя оставить вам жизнь. Молите Бога, что у этой женщины такое влияние на меня и что я успел к месту засады.
– Надо же, спаситель-губитель или губитель-спаситель.
– Звучит неплохо, – согласился барон. – Вы поживете некоторое время, пока я буду убеждать супругу в необходимости вашего исчезновения. Поверьте, в конце концов выйдет по-моему! – сказал Педивер жестко.
– Что с леди Хелией?
Эжен и Педивер хохотнули, глупо засмеялся палач, и сердце рыцаря упало.
Инконню с ненавистью глядя на Эжена, крикнул:
– Скажи, что с ней, или я убью тебя, как дурака Жофрея!
В подвале повисла напряженная тишина. Приступ ярости отнял много сил, рыцарь хрипло дышал, с висков текли мутные струйки. Эжен и барон переглянулись недобро, палач с готовностью показал им раскаленный прут.
– Позже, – отмахнулся барон. – А за Жофрея ты ответишь. Не думай, что ожидание смерти будет легким. Каждый день пытки, по вечерам лечение, с утра – снова пытки.
– Оцените иронию, сэр, – хмыкнул Эжен.
– Ножка не болит? – огрызнулся Инконню.
Эжен с усилием сдержался, ответил с холодной улыбкой:
– Немного, но ходьбе не мешает. А как ваше плечико?
Инконню пошевелил плечом, сказал удивленно:
– Я ничего не чувствую.
Эжен огорченно выдохнул, Педивер откликнулся злобным рыком:
– Скоро почувствуешь! Сегодня отдыхайте, томитесь в предвкушении пыток, начнем завтра.
Мучители захохотали, наслаждаясь беспомощностью рыцаря, затем вальяжно направились к выходу.
– Что с Хелией?! – вскричал Инконню.
– Все хорошо. Пока, – заржал барон.
Троица удалилась.
«Что делать?»
От каменных стен отразился тоскливый вздох. Инконню бесцельно разглядывал темный потолок, обшарпанные стены, а ровный треск пламени его убаюкивал. От сырости в носу свербело, кажется, текла кровь. Рыцарь бессильно подергал руками в кандалах.
Откинул голову, мерно задышал.
Ожидание тянулось бесконечно. Он дергал ногами, со злостью рвался на свободу. Нестерпимо хотелось размяться, хребет ныл, как натянутая струна. Раздражение накатывало волнами, менялось злостью, палящим гневом, но все усмиряли безысходная тоска и тягость беспомощного положения.
«Какой из меня рыцарь, – подумал горько. – Хелия тоже хороша… Вот-вот, вали на женщину, правильно, она виновата, а ты чистый и благородный».
Сумасшедший мир! Люди, обязанные блюсти принципы чести, благородства, предают, обращаются с дамами недостойно. Найдется ли в их рядах место наивному глупцу, мечтающему быть идеальным рыцарем?
Глава девятая
Палач приблизил к лицу рыцаря раскаленный прут, Инконню вжал затылок в пыточный стол, плотно сжал губы.
«Ткнет в глаз!» – билась паническая мысль.
Жар прута опалил кожу.
– А ну, прекрати! – скомандовал Педивер.
Палач с недовольным ворчанием положил прут в жаровню. Из темного проема в стене вышли Эжен и солдат, ведя согнутую пополам Хелию. Инконню дернулся со сдавленным стоном.
Педивер посмотрел на палача недовольно:
– Жаровня пуста, добавь углей, пруты накали.
– Хорошо, гхосподин барон.
Рот фрейлины закрывала грязная тряпка, лицо бледное, изуродованное нездоровой желтизной выцветающего синяка. Платье покрылось коркой грязи. Ее полубезумный взгляд при виде рыцаря осветился радостью. Инконню ободряюще улыбнулся, но в горле стоял комок.
Барон приволок из дальнего угла грязную скамейку, с громким стуком поставил. Эжен и солдат силой усадили девушку.
– Садитесь, леди, – сказал Эжен с иронией. – Ваше платье и так грязно, беспокоиться нечего.
Инконню пристально вгляделся в солдата:
– Почему ты помогаешь в нечестивом деле? Как можешь служить такому господину?
Вид у солдата был настолько глупый, что барон рассмеялся, Инконню почувствовал себя дураком.
– Зря стараетесь, – сказал Педивер. – Присутствующие ни за что не выдадут.
– Выходит, есть такие, что выдадут?
– Предатели есть везде, – вздохнул барон.
Он опустил ладони на плечи Хелии, жадно сжал. Та задергалась, но хватка была крепка.
– Приковывайте его к стене, – сказал барон. – Пусть девица видит заступничка во всей красе.
Палач, Эжен и безымянный солдат подошли к столу, с противным скрипом стали отпирать запоры. Инконню рванулся, кулаком врезал по морде палачу, и хватка ослабла. Эжен и солдат резко отступили, выхватили мечи.
Инконню пинком вырубил палача и метнулся к жаровне – в руках возникло по раскаленному пруту. Эжен хмыкнул, он и солдат осторожно придвинулись к пленнику, за их спинами напряженно зыркал барон, а взгляд Хелии горел безумной надеждой.
Рыцарь, вскочив на пыточный стол, занес прут над головой:
– Держись, Эжен!
Любимец барона напрягся, меч поднял в защитную позицию. Инконню швырнул прут в солдата, тот неуклюже отмахнулся мечом, зажмурился. Второй прут с глухим стуком расколол ему череп. Запахло паленым волосом, и солдат забился на полу в корчах, клинок глухо звякнул о камни.
Инконню спрыгнул на пол.
– Зарежу сучку! Стой! – заорал барон свирепо.
К горлу фрейлины приставлен кинжал, рука Педивера дрожит, глаза безумно вытаращены. А по коже Хелии стекает алая капля…
– Брось оружие! Брось! – визжит барон.
«Не надо! – вскричал внутренний голос. – Ты нужен Сноудону, убей барона и беги туда. Хелия поймет, для нее королевство важнее жизни».
На пол тяжело упали прут и меч. Фрейлина с глухим всхлипом отвела взгляд. Барон крикнул Эжену:
– Хватит хныкать, вяжи его! Тащи его снова на пыточный стол…
Палач, поймав тревожный взгляд рыцаря, ощерил гнилую пасть.
– Не пугхайся, рано, – проскрипел гнусно.
Инконню нашел силы кивнуть:
– Хорошо.
Эжен рявкает раздраженно:
– Давай прут, я этой паскуде глаза выжгу!
Хелия испуганно пискнула, завращала глазами. Инконню представил как к веку приближается кончик прута, белый от жара, как трещат и вспыхивают ресницы, как неспешно прут проникает в глазное яблоко, мерзко шипит, и в сознание хлещут волны дикой боли и страха, а на щеку падает плохо пропеченный сгусток слизи…
«Перестань, дурак! Умрешь от страха раньше», – подумал зло.
– Эжен, кто тебе дал право распоряжаться? – спросил барон хмуро.
Эжен, вздрогнув, опустил голову, касаясь и резко отдергивая пальцы от распухшей щеки.
– Извините, господин барон, – сказал виновато.
– Глаза выжгу я, – заявил Педивер непререкаемо. – А ты можешь попортить мордочку.
«Господь не допустит, явит спасение!» – полыхнула безумная надежда.
Прут со злым шипением коснулся щеки. Эжен под хриплый смех палача вдавил раскаленное железо в плоть. Инконню затряс головой, стиснул зубы. Стало солоно от крови, прорвался сдавленный крик.
Эжен хохотал, наслаждаясь видом обугленной кожи и болезненной багровостью паленого мяса.
– Давай свежий прут!
Палач охотно выполнил просьбу. Эжен, дрожа от нетерпения, приложил раскаленный металл ко второй щеке. Инконню со стоном отдернул голову.
Мучитель отвел руку, затем резко вложил металл в начаток раны, яростно вороша. Плоть противно шипела, по подвалу тек тошнотворный запах горелого, кровь хлестала темными струями, остужая жар прута.
Инконню захлебнулся воплем, резко дернул головой, и на щеке мучителя повис плевок. Эжен отбросил железку, хлестнул его ладонью по лицу:
– Вот тебе, сраный рыцарь!
Инконню хрипло расхохотался, Эжен в недоумении отошел.
– Завистник, – прохрипел Инконню. – Ничтожество, ты просто желчью исходишь от зависти, ты посрамление рыцарства.
Пинок в живот прервал слова, Инконню обвис на цепях, изо рта потекла кровь.
– Это ты будешь завидовать моему здоровью, ублюдок! – прошипел Эжен.
Педивер скомандовал:
– Пока хватит! Дайте ему передохнуть, а то дьявол раньше времени приберет его душу. Хрыч, доставай вино.
Палач откуда ни возьмись достал кувшин, поднос и три кружки. Хрыч торопливо наполнил кружку, опростал залпом.
Педивер склонился над розовым ушком Хелии, плотоядно облизал, отчего фрейлину затрясло.
– Нравится, дорогуша? – спросил барон елейно. Девушка, захлебываясь плачем, что-то злобно пробурчала. – То ли еще будет, веселье начинается.
От его свистящего шепота Инконню содрогнулся, по щекам потекли слезы.
«Я изуродован, изуродован! Придется ходить постоянно в шлеме. Проклятье, все из-за Хелии. Не будь ее…»
Недостойная мысль обожгла сильнее прута, Инконню протяжно застонал, пряча взгляд от фрейлины.
«Так мне и надо. Подобные мысли ставят меня в ряд с подонком бароном и Эженом!»
«Но почему? – изумилась потаенная часть души. – Ты справедливо сожалеешь об увечье, правильно называешь причину. Ничего бы не было, если бы не эта истеричка, ты бы спокойно околачивался при дворе, охмурял дам внешностью, счастливо жил. А теперь сдохнешь ни за что, ради рыцарских фантазий. А ведь у человека нет ничего дороже жизни…»
Тяжелый удар по голове вышиб вообще все мысли. Инконню сдавленно всхлипнул, стал учащенно смаргивать мутную пелену.
Педивер задумчиво оглядел изуродованное лицо, хлестнул по щеке – на одежду барона брызнули темные капли. Педивер, брезгливо морщась, вытер ладонь об лохмотья рыцаря.
– Хрыч, не хочешь присоединиться?
Палач поворошил клинком волосы Хелии, пожал плечами:
– Я люблю пытать на столе. А со стоячим и не знаю, что делать.
– Тогда отдохни, – сказал барон участливо.
Инконню содрогнулся от удара в живот. Хелия заплакала. К ненависти к мучителям прибавилась злость на взбалмошную дуру.
– Зачем ты ее мучаешь? – прохрипел рыцарь. – Ты же не животное.
Педивер, отступив на шаг, подул на костяшки кулака.
– А зверь на такое и не способен, – сказал он холодно.
– Зачем? – простонал Инконню сдавленно, содрогаясь от женского плача.
– Попытаюсь объяснить, – пожал плечами барон. – Это… сладко.
Инконню приподнял брови.
– Да-да, сладко, дорогой незнакомец, – повторил Педивер с гнусной улыбкой. – Вам, вижу, не приходилось истязать слабых. Ну-ну, не кривитесь, а то раны расширятся. Так вот, каждый удар по слабому существу отзывается сладкой дрожью вот здесь, в сердце, и оно трепещет. – Барон приложил ладонь к груди. – Вам неведомо подобное удовольствие, дорогой друг. Оно, безусловно, плотское, но одновременно… м-м… – он щелкнул пальцами, – духовное. Оно притягательно, оно мощнее обладания женщиной или чар вина, это… это… – Барон захлебнулся от нахлынувших чувств, провел несколько сильных ударов по корпусу. Неспешно выбирал место и бил, радуясь хрусту ребер и сдавленным стонам.
– Прекрасно, замечательно, волшебно, изумительно, неповторимо!
Педивер запыхался. Инконню бессильно обвис на цепях, остатками воли с трудом сдерживая униженный скулеж, отбитые органы пульсировали тяжелой болью.
Барон слащаво улыбнулся Хелии, фрейлина, вздрогнув, отвела взгляд.
– Прекрасная леди пытается представить, что уготовано ей? – спросил Педивер гнусно. Хрыч хмыкнул, рывком за волосы повернул головку девушки к барону. Педивер сказал небрежно:
– За честь не волнуйтесь, у меня ревнивая жена, ха-ха! Вас ждет сравнительно легкая смерть. Наслаждайтесь спектаклем.
Хрыч засмеялся в голос с хозяином.
– Ты не человек! – прохрипел Инконню.
Барон глянул серьезно:
– А кто?
– Скотина!
Педивер разочарованно поморщился. Хелия содрогнулась от касания грязной ладони, отчаянно заизвивалась. Хрыч с наслаждением дернул ее за волосы. Девушка сдавленно вскрикнула. Барон сказал задумчиво:
– Хрыч, давай ее привяжем.
– Сей мих.
Инконню в бессильной ярости смотрел, как подонки привязывали фрейлину к скамье вонючим тряпьем. Послышались шаги: Эжен поставил на пол скамью, поднос с яствами пристроил на пыточном столе.
Затем налил в кружку вина, залпом выпил, зубами перемолол сочный ломоть мяса.
– Угощайтесь, барон, – предложил он. – Лучшее мясо, что есть на кухне. С боем взял, дурак повар хотел полакомить питомца.
– Непорядок, – поморщился Педивер. – Собака ест лучше властителя замка.
Хрыч с готовностью подхватил:
– Я знаю, как исправить.
– Сиди уж, – отмахнулся барон. – М-м, хорошее вино.
– Точно, – поддакнул Эжен.
Троица заливисто рассмеялась.
Педивер вытер пальцы о волосы Хелии, спросил проникновенно:
– Леди, почему вы не взяли более опытного попутчика? Неужто не любите свое королевство?
Фрейлина мотнула головой.
– О, простите, – икнул барон, – ошибся. Королевство любите. Сильно? Да-да, вижу. Готовы пойти на все ради спасения, даже на смерть?
Хелия помедлила, затем уверенно кивнула.
– Так и будет, – пообещал барон, и приспешники поддержали его громогласный смех.
Удары обрушивались один за другим. Инконню хрипло мычал, вяло уклонялся. Хрыч мастерски пользовался крючьями, аккуратно вытягивал мелкие жилки. Мучители заливались счастливым смехом.
Инконню встретился взглядом с фрейлиной: в гиацинтовых глазах море сочувствия и желания облегчить боль.
– Хватит на сегодня, – сказал барон, вытирая пот. – Уф, давно так хорошо не было. Пусть Тарквин его подлатает, завтра – новое веселье.
Инконню бездумно оглядывал багровую полутьму подвала.
«Неужели так можно? Почему человек так жесток? Сайды бы так не пытали, а эти „люди“ наслаждаются и телесной, и душевной болью».
Зловещий оскал барона что-то смутно напомнил, Инконню вгляделся пристальней, отчего Педивер приподнял брови.
– Похоже, перестарались, – сказал огорченно. – Разум потерял.
Эжен и Хрыч равнодушно пожали плечами.
– Я знаю твою тайну, – неожиданно твердо произнес Инконню.
Приспешники взглянули на него удивленно.
– Фея озера мне сказала, но я не поверил, – сказал рыцарь с кривой ухмылкой.
– О чем это он, барон? – полюбопытствовал Эжен.
Педивер резко обернулся, и помощник присел от грозного рыка.
– Не твое дело! Забирайте девицу и выметайтесь!
– Но…
– Оставьте нас! – закричал барон люто.
Хелия слабо трепыхнулась в жестких объятиях, приспешники затопали сапогами по лестнице, затем стукнула дверь.
Инконню сплюнул на пол вязкий сгусток – полегчало. Барон обернулся, в груди рыцаря похолодело от пронзительного взгляда и хищного оскала.
– Значит, фея сказала? – прошипел Педивер.
– Сказала, – хмыкнул рыцарь, кривя презрительно разбитые губы. – Понятно, откуда такая жестокость, все сходится.
Читать бесплатно другие книги:
