Алиф-невидимка Уилсон Дж.

— О чем ты подумал, — пробормотал он, — когда я сегодня зашел в твою камеру? Какие мысли родились у тебя в голове в тот момент, когда ты увидел меня?

Алифа затрясло.

— Я очень обрадовался тебе, — тут же ответил он. — Я испытал значительное облегчение. Мне очень захотелось, чтобы ты оставался здесь подольше. И мне до сих пор хочется, чтобы эта встреча продолжалась. Мне очень не хочется снова возвращаться в темноту.

Рука выдохнул и закрыл глаза. Мышцы на его лице расслабились.

— Очень хорошо, — кивнул он. — Да. Это очень хорошо. Именно этого я и ждал.

Алиф подумал о том, что именно могло означать всеобъемлющее слово «это». Он представил себе, что может заставить его сделать Рука, и во рту у него стало горько от поднявшейся желчи. А ведь теперь ему придется уступить и не жаловаться. Впрочем, что бы там ни было, оно наверняка окажется лучше, чем снова очутиться в вечной темноте один на один с этой тварью, которая оказалась вовсе не принцессой Фарухуаз, за которую себя выдавала, шлепая своими мягкими лапами вокруг Алифа и все больше суживая свои круги.

Но ничего подобного не произошло. Рука просто повернулся к двери и постучал в нее.

— Я рад, что ты смог откровенно поговорить со мной и рассказать о своих истинных чувствах, — сказал он. Дверь открылась. — Мне как раз и хотелось, чтобы наши отношения закончились вот на такой ноте. Надеюсь, что ты хорошо покушал в последний раз, потому что больше есть тебе уже не придется.

Алиф нервно сглотнул. Рука внимательно посмотрел на него, как будто даже немного сочувствовал парню.

— Прощай, Алиф. Мне даже почему-то кажется, что я теряю друга. Я буду вспоминать тебя всякий раз, отправляясь в спальню вместе с Интисар. Какое странное совпадение — ведь мы с тобой желали одну и ту же женщину. Правда, цели у нас были разные. Это логично, конечно, но все равно очень странно.

Очутившись в полной темноте, Алиф сразу почувствовал сильный голод. Он ходил по камере, одной рукой придерживаясь за стену, чтобы хоть как-то ориентироваться и обходить место туалета, и попытался думать о чем-нибудь отвлеченном. Он начал вспоминать дневной свет и представил себе, как он сидит на подоконнике у себя в комнате в прекрасный весенний день, а его конечности, расположенные на теплом бетонном выступе, постепенно подогреваются. Потом ему вспомнилась Дина в летних нарядах, серых или зеленых, в отличие от привычных черных одеяний. Вот она возвращается с рынка, нагруженная пакетами с фруктами, ее сандалии шлепают ее по пяткам при каждом шаге, пока она проходит через двор. Значит, сегодня суббота. Алиф в смущении припомнил и то, что подобное зрелище раньше наполняло его ужасом, страхом перед этим безысходным ритмом жизни простой женщины. Он старался спрятаться от будней за экраном своего компьютера, скрыться в облаке, в цифровом мире, где обитали в подавляющем большинстве, конечно же, мужчины.

Теперь мысль о таком полудне казалась ему восхитительной. Сколько же таких дней прошло мимо него незамеченными, и он не обращал на это никакого внимания! Теперь же он мысленно соскочил с подоконника и отправился навстречу Дине, чтобы помочь ей донести ее тяжелые пакеты. Потом он обязательно проверит, не требуется ли чем-нибудь помочь матери. Он будет разговаривать со служанкой полными предложениями, а не отрывочными «да» и «нет». И разумеется, он всякий раз будет протирать свою обувь от пыли, возвращаясь с улицы домой. Очутившись в полной темноте и вспоминая страшные змеиные глаза Руки, Алиф понял, что именно такой мир, полный традиций и ритуалов, мир, в котором присутствовала женщина, наверное, и был настоящей цивилизацией.

Время снова смазывалось в его мозгу, и он занялся тем, что начал заново в голове переписывать свою собственную историю. Но теперь он не избегал своего отца и не испытывал по отношению к нему жгучей ненависти. Вместо этого он в вежливой форме, хотя и решительно, потребовал от него, чтобы тот уделял достаточное количество времени его матери. При этом он не забыл аккуратно напомнить ему, чего стоило матери согласиться на такой брак, да еще потом и родить ему сына, которого она потом в общем-то воспитывала одна. Сам Алиф был чутким и любящим сыном, он помогал по дому и вообще никогда не сидел без дела. Он прилично зарабатывал и отдавал большую часть своих доходов матери на ведение домашнего хозяйства. Наконец, он представился родителям Дины, как только понял, что именно хочет сама девушка. Впрочем, об этом он мог бы догадаться давным-давно, еще когда они были детьми. Ведь он был единственным мальчиком, общество которого она искала, и тем верным другом, с которым она могла искренне говорить и доверять все свои секреты. Ему снова захотелось вернуться в те дни, когда они встречались на крыше. Он готов был слушать ее рассказы каждый день. Как же он был тогда невнимателен к ней, как поверхностно и несерьезно относился к ее доверчивым исповедям. Потом она надела никаб. О, как это раздражало его! Почти так же, как это раздражало и ее собственную семью. Но Алиф был так занят своими делами, что ничего не понял. Он так и не осознал, что ее затянувшаяся дружба был своего рода мольбой вернуться к прошлой жизни, которую она оставила далеко позади.

Необходимость вернуться к Дине заставляла Алифа жить дальше и укрепляла его силы и стойкость. Он выпил всю воду, которая у него оставалась, потому что не собирался ускорить свою смерть тем, чтобы вдобавок к голоду испытывать еще и жажду. Спазмы в его желудке превратились в постоянную режущую боль. Ему было невозможно больно сидеть, потому что казалось, что кости бедер давят на плоть до такой степени, что обязательно оставят на коже синяки и кровоподтеки. Он ухватил себя за пояс и сжал пальцы изо всех сил, чтобы как-то избавиться от боли. Поначалу Алиф думал, что очень испугается перспективы умереть от голода, но ничего подобного не произошло. Он не испугался. Его мысли, хотя иногда и путались, все же обладали определенной логикой. А его тело оставалось на удивление живым. Он был озадачен тем, что человеческий организм оказался куда более сложной и совершенной машиной, чем самый современный компьютер. Вот где сказывалось эхо творения Господа. Создатель проявлялся не в мыслях, а в клетках, в тех его частях, которые не могли лгать. Его плоть как будто переступила свои собственные пределы.

Фарухуаз в последний раз пришла к нему, когда он лежал на боку, чтобы кости бедер не так сильно давили на мышцы.

— Кости, кости, ручки, ножки — умирают понемножку, — проскрипела она. — Ты начал переваривать свои собственные внутренности.

— Я живой, — возразил Алиф. — И теперь я знаю, кто ты такая на самом деле. Никакая ты не принцесса. Это просто иллюзия, которую ты мне внушила, чтобы заставить меня сделать то, что я в конце концов все-таки сделал. Но ты гораздо, гораздо хуже!

— Пусть так. Закончи все достойным образом.

— Но я не планирую умирать.

Послышался шипящий скрипучий смех. Он отскакивал от всех стен сразу, и создавалось такое впечатление, что этот звук вообще не имел источника своего происхождения.

— Ты глупец, — скрипнула тварь, выдававшая себя за принцессу Фарухуаз. — Ты уже умираешь. Здесь нет никого, кто похвалил бы тебя за храбрость или оценил твою жертву. Твоя смерть останется незамеченной. Так имей же хоть немного гордости и закончи все так, как хочется тебе.

Что-то влажное и теплое проскользнуло по его стопе. Алиф отдернул ногу. Впервые он вдруг почувствовал какие-то сомнения в своей решимости выжить. Даже если он протянет еще какое-то время, пусть даже невероятно долгое, все равно ведь дверь в его камеру останется запертой. Короче говоря, у него не было никакого конкретного плана.

— Есть один способ, — прошептала Фарухуаз. — Я могла бы вытащить тебя отсюда.

Алиф с опаской всматривался в кромешную тьму. У него не оставалось сомнений в том, что эта тварь попросту читала его мысли.

— Это было бы достаточно легко, — продолжала Фарухуаз. — Тебе всего-то и надо сказать своим тюремщикам, что ты готов сообщить им то, что они хотят услышать. Сдай им своего приятеля Абдуллу или парочку известных тебе диссидентов. Дай им коды доступа, клички, пароли. У тебя имеется много информации, на которую ты запросто можешь поменять свою жизнь. Они, между прочим, удивляются, почему ты до сих пор еще ничего им не предложил.

Алиф свернулся калачиком.

— А я помогу тебе. — Голос звучал у него над ухом, — я расскажу тебе, как ими можно управлять и сделать все это наилучшим образом. Для меня это вообще сущий пустяк.

Алиф снова подумал о дневном свете. Он думал о том, что, когда он вернется к Дине, они обязательно будут лежать под звездным небом и чувствовать себя в полной безопасности.

— Нет, — услышал он вдруг свой собственный голос.

— Почему нет? — Голос послышался сзади, возле его шеи, да так близко, словно он прочувствовал его затылком. — Похоже, ты твердо решил выжить.

— Так оно и есть, — подтвердил Алиф. — Но если единственный путь спастись связан с тобой, я предпочитаю продолжать голодать.

Внезапная ярость, почти ощутимая физически, распространилась по всей комнате и заставила юношу невольно вскрикнуть. Это походило на что-то необычное, как будто земля постепенно приходила в чувство после сильного землетрясения и совершала время от времени такие вот странные толчки.

— На кого ты пытаешься произвести такое впечатление? — На этот раз голос зазвучал внутри его головы, но был гораздо громче всех собравшихся там мыслей. Тогда Алиф хлопнул в ладони на уровне своих ушей и резко и протяжно закричал.

— Неужели ты действительно считаешь, что тот, кто зажигает звезды и пожирает кишки дизентерийных младенцев, заботится о том, умрешь ли ты как предатель или как мученик? Неужели ты полагаешь, что это вообще имеет какое-то значение?

Алиф едва сдерживал слезы. Он не мог ответить «да». Его сомнение находилось прямо перед ним, как мокрый беззащитный мяукающий котенок, его робость и недоверие, которые так никогда и не выросли и не превратились в веру или неверие. У него не осталось оружия, с которым он мог бы продолжать свою борьбу.

— Бедное маленькое создание! — смягчился голос, — я нахожусь здесь только для того, чтобы ты чувствовал себя в безопасности. Ты считаешь, что мы только что познакомились, но я была с тобой всю твою жизнь. Это я была легким шепотом в твоих жилах и успокаивала тебя, удерживая в четырех стенах твоей комнаты, когда мир еще казался таким большим и страшным. Это я была звоном в ушах, который будил тебя по ночам и напоминал о том, какой же ты все-таки жалкий и никчемный. Ты одинок, и я — твой единственный фанат и помощник.

Алиф еще сильней сжался, стараясь успокоить дыхание. Воздух в камере стал какой-то плотный, как будто здесь надышала толпа народа, вытянув из воздуха весь кислород.

— Я тебе не верю, — мрачно отозвался юноша.

— А ты вообще не понимаешь, во что можно верить, а во что — нет.

— Не важно, во что бы я ни верил — ты к этом не имеешь никакого отношения, дерьмо собачье.

Тварь злобно зашипела.

— Будь разумным. Единственный способ выбраться отсюда — это положиться на меня.

— Тогда я остаюсь здесь до тех пор, пока не превращусь в отвратительную кучу грязи на полу. Я устал тебя слушать.

— Но ты ведь втайне все равно надеешься на то, что выбраться отсюда можно и другим путем. И ты рассчитываешь на то, что дверь вдруг отворится сама собой и ты спокойно выйдешь отсюда, свободный и в полном сознании. Но тебе придется убить в себе эту надежду, если ты действительно хочешь выжить.

Алиф почувствовал, как снова заколотилось сердце, и на этот раз он серьезно рассердился.

— Нет, нет и нет. Эта надежда — единственный светлый луч для меня на сегодняшний день.

В камере как будто стало холодней.

— Как скажешь.

Он напрягал слух, чтобы в ближайшие минуты снова услышать этот противный зловещий смех и омерзительное шарканье лап. Но в камере было пусто и как-то непривычно одиноко. Он задрожал от недостатка тепла. Он был изможден, его тело изголодалось. Но в одном тварь была абсолютно права — Алифа никто не поддерживал, он был одинок в своих страданиях. На него нахлынула противная волна жалости к самому себе, унося прочь покой. Он хотел спать. Закрывая глаза, он обратился к безразличной выдуманной ночи.

— Пожалуйста, — попросил он. — Пожалуйста, сделай так, чтобы это не было правдой. Пожалуйста, открой дверь.

Какое-то время он действительно ожидал, что вот сейчас обязательно что-то произойдет. Но темнота и тишина продолжали безраздельно царить в камере, и тогда, в полном отчаянии, Алиф все же позволил себе отключиться.

Его пробудил скрежет железа о железо. Алиф вскочил на ноги и заморгал. В комнате блеснул луч света от фонаря, потом он запрыгал по периметру камеры и наконец осветил фигуру в белом одеянии и таком же головном уборе.

— Кто ты такой? — прохрипел Алиф, привычным жестом защищая глаза от света.

Человек подошел поближе к Алифу и высветил свое лицо: молодое, надменное, с благородными чертами и модной трехдневной щетиной на щеках и подбородке.

— Кто ты такой, господин? — поправил Алифа странный посетитель.

Алиф попытался в уме скорректировать свое предложение и сделать правильный вывод.

— Так ты отпрыск монарха? — спросил он с нотками скептицизма в голосе.

— Совершенно верно, — спокойно ответил владелец фонаря. — Я принц Абу Талиб Аль Мухтар ибн Хамза.

Безвыходное положение прибавляло Алифу храбрости: они не могут с ним сделать ничего хуже того, что уже успели сотворить.

— Интересно, это имя должно мне что-то говорить? — с вызовом осведомился он.

— Нет, наверное, нет. — И молодой человек робко улыбнулся. — В очереди на трон передо мной стоят еще двадцать шесть принцев. А ты знаешь меня под именем Новый Квартал.

Алиф чувствовал себя так, будто мотор в его мозгу заработал, но скорость он не переключил, а потому голова пока что работает вхолостую.

— Ты никак не можешь быть тем, кого зовут Новый Квартал, потому что Новый Квартал — это… это…

— Простой крестьянин, как и все твои остальные друзья? Ну хорошо. А мне казалось, что я прекрасно вписался в вашу компанию. Я не хотел, чтобы все подумали, будто я выпендриваюсь. Хотя, наверное, в этом тоже есть доля истины. — Новый Квартал взял Алифа под локоть и помог ему снова устроиться на полу.

— Ты действительно выглядишь отвратительно. Не ожидал, что они отберут всю одежду, теперь мне придется вернуться домой и прихватить что-нибудь для тебя. Наверное, мои наряды будут тебе немного коротковаты, но сойдет и такое, пока мы не вытащим тебя отсюда.

— Пока… что мы сделаем? — Алиф заворочался, чтобы сместить вес с ноющих ягодиц.

— Не тупи. Я пришел, чтобы спасти тебя. — Новый Квартал поставил фонарик на пол так, что он высветил голубоватое пятно на потолке.

Алиф от неожиданности прикусил губу и начал дико орать. Новый Квартал в ужасе скривился и как-то неуклюже похлопал приятеля по плечу.

— Я сам не… В общем, не надо так громко реагировать и кричать. Я просто предупредил тебя. Особенно когда ты голый и грязный.

— Прости, — всхлипнул Алиф. — Просто я уже было решил, что так и умру здесь.

— Если не будешь питаться, так оно и случится, — подтвердил Новый Квартал и тут же извлек из кармана плитку шоколада. — Вот, возьми пока это.

Дрожащими руками Алиф взял угощение, развернул шоколадку и откусил краешек от плитки. Она оказалась такой сладкой, что он не сразу сумел проглотить ее.

— Спасибо, — пробормотал он с полным ртом.

— В следующий раз я принесу что-нибудь более существенное, — пообещал Новый Квартал. — А теперь мне пора уходить, пока сюда не нагрянула охрана.

— А сколько их там? Как ты прошел мимо них?

Новый Квартал присел на корточки и напряженно улыбнулся.

— В этом коридоре их пятеро. По два в каждом конце и один посередине. К счастью, в камерах напротив содержатся женщины, и я сказал, что хочу хорошо провести время с одной из заключенных. Тогда они попросту передали мне связку ключей, а сами пошли покурить.

Алифа передернуло.

— Они разрешили тебе это? Вот так просто?

Новый Квартал отвернулся в сторону. Циничная улыбка немного состарила его.

— Есть такие шейхи, которым очень хорошо платят… Так вот, они уверяют, что женщины-заключенные — это все равно что рабыни с точки зрения законов шариата. Таким образом, аристократы, например, имеют полное право трахать их, когда им захочется. И если у тебя есть официальный титул, ты можешь входить сюда и благополучно выходить сколько угодно.

Алиф только на секунду представил себе Дину и неведомого распутника голубых кровей, и его сразу затошнило. Викрам был прав, когда настоял на том, чтобы девушек спрятать подальше, несмотря на большой риск и дорогую цену этого убежища. Алиф сглотнул сладкую жидкость, поднявшуюся по пищеводу до самого горла. Как жаль, что благородство Викрама стало очевидным только после его смерти!

— Я тебя понимаю, — тихо заметил Новый Квартал, видя, как мучается его товарищ. — Тебе сейчас хочется разрушить все вокруг. Вот почему я и стал хакером. Мне очень не хотелось очутиться не в той команде. — Он поднялся и потряс полы своего одеяния, с отвращением озираясь вокруг. — Надеюсь, ты не успел подцепить какую-нибудь редкую заразу и не принесешь ее ко мне домой. Я вернусь за тобой завтра. А твоя задача — выжить до моего появления.

Алиф смотрел на него с немой благодарностью. Новый Квартал улыбнулся и дотронулся до своего лба, как это делали в старину в знак приветствия. Затем он повернулся к двери. Как только он вышел из двери, Алиф вспомнил нечто важное и выкрикнул вслед товарищу:

— Шейх Биляль! Мы не можем бежать отсюда без него. Пожалуйста…

Новый Квартал замер на месте и нахмурился.

— Кто это такой? Кто такой шейх Биляль? Я планировал спасти только одного человека.

Алиф снова поднялся во весь рост, немного покачиваясь от слабости, и посмотрел Новому Кварталу прямо в глаза.

— Он имам Аль Баширы и уже очень старый. Они пытают его, стараются выведать у него то, что он вообще никогда не знал. Рука сказал, что он заперт в камере где-то рядом, но дальше по коридору. Этот человек рисковал своей жизнью, пытаясь защитить меня. И теперь, наверное, я не смогу спастись, оставляя его здесь на верную смерть.

— Наверное?

Алиф покачал головой:

— Наверное, все же нет. Это не вариант.

Новый Квартал раздраженно вздохнул.

— Хорошо. Тогда я должен все переосмыслить и еще раз продумать свой план. Увидимся завтра. — Он снова повернулся к выходу.

— Послушай, а сколько сейчас времени? — внезапно поинтересовался Алиф. — Какой сейчас месяц? И какая там, снаружи, погода?

Новый Квартал сочувственно и добродушно улыбнулся:

— Примерно десять вечера, приятный прохладный вечер, конец января.

Алиф закрыл глаза и расслабился, испытав истинное облегчение.

— Благодарю тебя, — тихо произнес он.

Ощущение течения времени вернулось к Алифу с оглушительной внезапностью. Оказывается, сейчас уже заканчивается январь. Значит, он томится в тюрьме у Руки почти три месяца. Этот период казался юноше по очереди то невероятно и мучительно длинным, но благословенно коротким. А вот тот единственный день, который ему осталось ждать до прихода Нового Квартала, тянулся, как резиновый. Он резко отличался от всех тех безымянных одинаковых дней, которые Алиф благополучно прожил здесь, в темноте, чередуя сон и бодрствование. Сахар в крови сделал его нервным, пульс заметно участился, началась бессонница. Тогда Алиф принялся расхаживать по камере взад-вперед, стараясь не обращать внимания на ноющие подошвы ног.

Попытка заняться подсчитыванием секунд скоро наскучила ему и вызывала одно только раздражение. Вместо этого юноша сосредоточился на своем дыхании, вспомнив какую-то передачу про технику дыхания. Эта мысль разожгла в нем надежду на то, что очень скоро он вернется к своей прежней жизни и тогда, может быть, опять позволит себе роскошь смотреть ерундовые телевизионные передачи. Он даже в уме составил список подобной чепухи. Это обязательно будут дневные египетские драмы, которыми он увлечется в свободное от работы время. Все эти стычки между матерями и дочерьми, слезливые мелодрамы с такой отвратительной сюжетной линией, что можно было догадаться, какую реплику произнесет тот или иной герой еще до того, как актер успевал раскрыть рот. Когда-то такие сериалы вызывали в нем отвращение, убеждали в собственном умственном превосходстве. Теперь же они только скромно напоминали ему о существовании другого, безопасного и уютного мира.

День продолжался, напряжение росло. По подсчетам Алифа, ночь прошла и уже наступил рассвет, а сон к нему так и не шел. Но хотя он мог догадаться о том, какой сейчас был час, солнце давно перестало влиять на его тело каким-либо образом. Тогда молодой человек принялся напевать старинные египетские рыбацкие песни. Дина очень любила их. В них говорилось о красивых судах, о надежной гавани и, конечно, о добром и щедром Средиземном море. Дина пела их, когда выходила на крышу, чтобы развесить выстиранное белье, считая, что никто ее здесь не услышит. Но ее пение доносилось до Алифа через открытое окно. Ее голос с годами становился более глубоким и мягким, а девочка постепенно превратилась в молодую женщину. Алиф удивлялся тому, как она до сих пор хранила в сердце любовь к Египту, ведь она покинула его, когда была еще младенцем. Наверное, им нужно будет съездить туда и немного пожить в ее родных местах после того, как они поженятся. Они могли бы снять квартиру с видом на александрийский порт. Там обязательно будет большой балкон, и Дина сможет сидеть на нем, не закрывая головы. Он попросит ее об этом. У Дины еще оставались некоторые стороны, которых он еще не узнал, и те части тела, которые были бы для него желанны. Оказывается, он совсем не знает ее, хотя они знакомы всю свою сознательную жизнь.

Вот так, незаметно для самого себя, мечтая о Дине и стране, где он никогда не был, Алиф заснул. Когда он проснулся, ему показалось, будто он чувствует, что вот сейчас все и начнется, и буквально через минуту он услышал, как в дверном замке поворачивается ключ. Скоро в камеру проскользнул Новый Квартал.

— Ну слава Богу, — вздохнул Алиф. — Мне кажется, я еще никого в жизни так не ждал, как тебя. Я хочу сказать тебе большое, огромное…

— Да, да, пожалуйста. Только давай сейчас не отвлекаться. — Новый Квартал поставил на пол набитый вещами рюкзак. — Здесь одежда. Два комплекта. Один для твоего друга. Это длинные восточные халаты, и я надеюсь, что ты не будешь возражать. У нас в семье как-то не принято носить западные костюмы.

— Я и не собирался жаловаться. — Алиф быстро расстегнул молнию на рюкзаке и извлек оттуда белоснежное одеяние наподобие того, в которое вырядился сам Новый Квартал. От одежды пахло удивительной свежестью и чистотой.

— Там еще есть головной убор, тебе лучше надеть его тоже, а то ты выглядишь, как бездомный. Если мы собрались выехать отсюда на «БМВ», надо иметь более или менее солидный вид для достоверности.

— Так мы уедем отсюда на «БМВ»?!

— Сначала я хотел взять свой «лексус», — спокойно пояснил Новый Квартал без намека на иронию в голосе, — но все-таки «БМВ» — более анонимный автомобиль. Кстати, все принцы на них рассекают.

— Вот как…

— Давай поторапливайся. Если мы еще собираемся прихватить с собой шейха, нам надо шевелиться поактивней.

Алиф послушно оделся. Ткань больно обжигала его саднящую кожу, которая в некоторых местах больше напоминала чешую рептилий, а в других была ободрана до мяса. Новый Квартал ловко надел на него головной убор, да так, что закрыл тканью весь лоб вместе с бровями, закрепив двумя специальными колечками из черных плетенок.

— Боже мой! — огорчился он. — Ты все равно выглядишь далеко не лучшим образом. Ладно. Ты только не слишком задирай голову вверх да все время помалкивай, а то твой акцент выдаст нас. Твой арабский какой-то странноватый, в нем прослеживается индийский говор, что ли…

Алиф послушно кивнул, выслушав все инструкции товарища. Первым из камеры вышел Новый Квартал. Он оглядел коридор, держа свой фонарь на уровне плеча.

— Все тихо, — доложил он. — Пошли.

Алиф последовал за ним в коридор. Им тут же овладела какая-то отчаянная эйфория, как только Новый Квартал закрыл за ним дверь камеры. Слишком противоречивые эмоции захватили все его сознание. С одной стороны, он был свободен, но с другой — все еще находился на территории тюрьмы, и о безопасности говорить было еще слишком рано. Он тут же постарался взять себя в руки и часто заморгал, чтобы стряхнуть с себя остатки головокружения и побыстрей прийти в себя.

— Ты знаешь, в какой именно камере они держат твоего приятеля? Или нам все же придется ходить взад-вперед по коридору и в каждую щель для еды кричать и звать его по имени? — Новый Квартал осветил длинный коридор с многочисленными дверьми камер.

Алиф попытался сосредоточиться.

— Ты же говорил, что на другой стороне содержат женщин, значит, диапазон сужается.

— Надеюсь на это. И все равно остается ровно шесть дверей.

Алиф посмотрел в коридор и прикусил губу.

— А мы не можем просто открыть их все? С обеих сторон. Женщины… — Он не смог закончить фразу.

Новый Квартал постучал фонарем по его ноге.

— Я тебя понимаю, — тихо сказал он. — Но если говорить честно, Алиф, чем больше мы будем строить из себя благородных героев, освобождающих пленников, тем меньше у нас останется шансов смыться отсюда самим. Если исчезнете только вы двое, охранники могут не заметить этого еще в течение нескольких часов. А если мы спровоцируем массовый побег из тюрьмы, тут начнется полный хаос. Ну и каким образом тогда мы отсюда вырвемся?

— Ради Бога, — продолжал Алиф, — пойми же ты: мы как раз ради этого все и затеяли! Мы же не просто забавлялись со своими компьютерами, мы боролись за дело! Разве не так?

— Но ведь их же всех обязательно поймают снова! Отсюда нельзя просто вот так взять и уйти, Алиф. Тут стены толщиной в два метра, высоченные, с колючей проволокой наверху, а дальше — на восемьдесят километров вокруг — одна только пустыня между нами и Городом. И, как ты понимаешь, большинство людей в этих камерах находятся не в лучшей физической форме.

Алиф еще раз посмотрел на поблескивающие в свете фонаря металлические двери камер, и у него снова закружилась голова.

— Значит, мы их бросим здесь? — уже более спокойно осведомился он.

— У нас нет выбора. Ты гораздо больше поможешь этим людям, если выйдешь на свободу, чем пока сидишь тут.

Новый Квартал сделал несколько шагов по коридору и постучал в первую же дверь рядом с камерой Алифа.

— Шейх Биляль? — негромко позвал он. Голос изнутри осторожно ответил ему отрицательно. В двух последующих камерах шейха тоже не оказалось. Когда он постучался в четвертую дверь, ответом был знакомый голос, произносящий проклятия на классическом изысканном арабском языке.

— Это он, — пробормотал Алиф. Тогда Новый Квартал достал большое кольцо с ключами и начал перебирать их, освещая лучом фонарика. Наконец, отобрав один, он быстро отпер замок и распахнул тяжелую дверь камеры. Алиф навалился ему на плечо, стараясь разобрать обстановку внутри. Шейх Биляль, сморщенный и замученный до последнего старик, беспомощно моргал красными глазами, стараясь привыкнуть к свету. Алифу стало неловко оттого, что перед ним стоял обнаженный уважаемый мужчина преклонных лет. Его непокрытая голова сильно расстроила юношу. Он невольно поморщился. Ему было больно видеть шейха, его покрытую пятнышками лысую макушку, лишенную даже права надеть крошечную ермолку. Все это было так унизительно, что Алиф лишился дара речи и некоторое время просто молчал.

— Вот, уважаемый, возьмите это, — произнес Новый Квартал, неловко предлагая шейху свой рюкзак. — Здесь лежит одежда для вас. А еще там есть вода и пища. Только времени у нас очень мало.

Шейх Биляль принял рюкзак дрожащими руками.

— Что это? — прохрипел он. — Это очередной ваш фокус, псы проклятые?

— Нет, это не фокус, шейх Биляль, — сказал Алиф, чувствуя, как у него от волнения перехватывает горло. — Новый Квартал из семьи монарха, а сюда он пришел, чтобы спасти нас обоих.

Шейх Биляль хотел плюнуть, но во рту у него все пересохло.

— Та капля верности, которую я, возможно, и хранил семейству монарха, умерла вот в этой самой камере, — пояснил он. — И мне ничего не нужно от этих людей, занимающихся кровосмешением.

— И вы ничего не получите, — грустно улыбнулся Новый Квартал, — кроме меня самого. Одного-единственного, рожденного при кровосмешении ублюдка с вендеттой в сердце.

Шейх уставился на незнакомого юношу.

— Откуда мне знать, что вы собрались со мной сделать? Может, вы переведете меня в такое место, где мне будет еще хуже?

Новый Квартал неопределенно пожал плечами:

— Да вы ничего и не могли знать. Вообще-то я явился сюда за Алифом. Это он настоял на том, чтобы я спасал еще и вас в придачу.

Шейх повернулся к Алифу, сверля его взглядом своих помутневших глаз.

— Значит, ты не погиб, — пробормотал старик. — Что ж, это замечательно. Тебе здорово везет.

— Простите меня, шейх Биляль, — взмолился Алиф. — Я так виноват перед вами!

Шейх ничего ему не ответил. Новый Квартал некоторое время смотрел на них обоих, потом взял старика под руку:

— Вы его потом отругаете как следует. А сейчас нам надо выбраться отсюда. Позвольте, я помогу вам одеться.

По коридору они тихо двинулись по одному. У Алифа сердце замирало всякий раз, когда он шел мимо двери очередной камеры, размышляя о тех, кто находился по другую ее сторону. Один раз ему даже показалось, что из-за одной двери доносится приглушенный плач. Он невольно остановился.

— Мы не можем вот просто так…

— Можем, — решительно прервал его Новый Квартал. — Алиф, сейчас мы не можем сделать для них ровным счетом ничего. Только не отсюда, не здесь и не сейчас.

Алиф послушно двинулся вперед, напрягая слух в надежде услышать еще какие-нибудь звуки, но вокруг царила полная тишина. В самом конце коридора Новый Квартал остановился и, высоко подняв руку, другую положил на ручку двери.

— Охранники находятся внизу у лестницы, — тихо начал он. — Там и есть выход. Подождите здесь, пока я отправлю их за своей машиной. Я постучу вам снаружи, когда все будет готово.

Алиф слушал и не верил собственным ушам.

— Тюремные сторожа подгонят тебе машину ко входу, как какие-то лакеи? — изумился он.

— Тебе лучше сейчас просто поверить мне и не задавать больше никаких вопросов, — усмехнулся Новый Квартал и исчез за дверью, там, где находилась заветная лестница. Шейх Биляль покачнулся на месте, и Алиф быстро схватил его под руку, чтобы тот сумел удержать равновесие.

— Простите меня, — прошептал юноша.

Шейх только фыркнул.

— Я сейчас не могу тратить силы, я едва дышу, — пояснил он. — Поговорим попозже. После того, как поедим, ладно?

Алиф отвернулся, щеки его пылали. Так они простояли молча еще несколько минут, вздрагивая всякий раз, когда в других крыльях здания раздавалось гулкое эхо. Вскоре они услышали где-то снаружи шум идеально работающего и хорошо смазанного мотора. Сразу после этого в дверь стукнули ровно три раза. Алиф почувствовал, как у него в один момент вспотели ладони.

— Пойдемте, — прошептал он и открыл дверь. Однако нужно было помогать еще и шейху Билялю — старик самостоятельно ни за что бы не спустился по крутым металлическим ступеням. Алиф еле сдерживался сам, чтобы не закричать сейчас во весь голос. Вместо того чтобы открыто ликовать, он храбро вел старика вперед. В самом низу лестницы он толкнул еще одну тяжеленную дверь и тут же ощутил в свежем и удивительно чистом ночном воздухе то, что можно было бы назвать ароматом глубины и прохлады…

— Давайте же! — прошипел Новый Квартал из черного лимузина. — Давайте, давайте!

Алиф впихнул шейха на заднее сиденье, а сам быстро забрался на пассажирское.

— С именем Аллаха Милостивого, Милосердного! — скороговоркой произнес Новый Квартал, нажимая на газ. Алиф почувствовал, как тревожно забилось его сердце. Новый Квартал объехал тусклое приземистое здание без окон. Алиф не сразу догадался, что это и было как раз то место, где он жил последние три месяца, именно это и была его темница в прямом смысле слова. Со стороны она выглядела одновременно нереальной и какой-то уж слишком будничной, будто обычное офисное здание, в котором вдруг выключился свет и теперь его обитатели ничего не видят.

Здание выходило на асфальтированный двор, окруженный толстой стеной высотой этажа в два и обвитой сверху отвратительной колючей проволокой. По внутреннему периметру двор объезжали парами конные охранники. Алиф присмотрелся и не без интереса отметил, что лошади были подобраны по масти: пара вороных, пара гнедых и даже пара светло-песочных с белыми гривами и хвостами. Это показалось ему признаком окончательной стадии извращения: кони, подобранные в масть перед входом на бойню. Он устало закрыл глаза. В голове стучало, как будто сосуды мозга готовы были разорваться.

— Поехали, — буркнул себе под нос Новый Квартал. Они приближались к металлическим воротам, запертым на засов. С обеих сторон стояла охрана, вооруженная автоматами. Новый Квартал резко сбавил скорость.

— О, капитан! — радостно воскликнул Новый Квартал и залихватски щелкнул пальцами, обращаясь к охраннику слева. — Можешь открывать, я уже закончил.

Охранник быстро подбежал к машине, к окошку со стороны водителя.

— Да, господин, конечно. Сейчас я все сделаю.

И тут его взгляд упал на Алифа, разместившегося на пассажирском сиденье. Алиф уставился куда-то вперед и не поворачивал головы.

— Простите, господин, но вот эти люди…

— Это мои персональные сопровождающие, — огрызнулся Новый Квартал. — Ты что же, решил, что я буду путешествовать в такие места один, как какой-то мальчик на посылках?

— Нет, господин, конечно, нет. Просто тут… какой-то запах…

— Ну, а кто не будет пахнуть после того, как провел у вас здесь целый час, скажи мне?! Ну, открывай ворота.

Охранник отошел от машины и что-то скомандовал в рацию, висящую у него спереди на рубашке. Потом он махнул рукой другому охраннику, и тот, стоя у ворот, принялся набирать какие-то цифры на маленьком ящичке кодового замка. Металлический засов отодвинулся в сторону и ворота распахнулись.

— Ну слава Богу! — тихонько проговорил Новый Квартал. — Я пропотел насквозь, должен вам признаться.

Машина тронулась вперед. Алиф услышал, как тяжело вздохнул шейх Биляль. У самого Алифа заныли плечи, и он только сейчас осознал, что они были напряжены с того самого момента, когда они вышли из здания тюрьмы.

— Вот так, друзья мои, и совершаются побеги из тюрьмы, — победно произнес Новый Квартал, нажимая на кнопку, чтобы закрыть окошко со своей стороны.

И тут в зеркальце заднего обзора он вдруг увидел, как рядом с машиной метнулось какое-то черное пятно. Алиф нахмурился, почуяв неладное. Со стороны тюремного комплекса к ним бежал еще один охранник, отчаянно размахивая руками. Через стекла автомобиля не было слышно, что он кричит. Алиф повернул голову и увидел, как охранник нажимает на красную кнопку у ворот, и они начали медленно закрываться.

— Вот дерьмо! — Шины взвизгнули, когда Новый Квартал вдавил в пол педаль газа. Машина рванулась вперед, и Алиф услышал несколько довольно громких хлопков. Он повернулся и увидел, как охранник с другой стороны ворот целится в их автомобиль.

— Они в нас стреляют! — пронзительно закричал юноша. Машина уже миновала ворота и выехала на дорогу за территорией тюрьмы. Новый Квартал сгорбился над рулем и нервно скрежетал зубами. Шейх Биляль на заднем сиденье произносил нараспев какую-то молитву, прося Бога защитить их от зла.

Еще один хлопок, и на заднем стекле появился узор, похожий на морозный. Шейх кинулся на сиденье и залег на нем, стараясь больше не шевелиться.

— Аллах Акбар! — кричал он во весь голос. — Аллах Акбар!

— Вот черт! Они вас задели? — Алиф повернулся к старику, и в следующий момент, когда машину занесло на повороте, его чуть не задушил пояс безопасности.

— Нет, я не ранен, если ты это имел в виду, — успокоил его шейх, крепко держа обеими руками свой головной убор.

На дороге сзади вспыхнули огни: к беглецам стремительно приближались два черных «пежо».

— Да чтоб они!.. — с этими словами Новый Квартал резко крутанул руль налево, съезжая с дороги. Автомобиль начал подпрыгивать на песчаных ухабах. На фоне звездного неба тут и там высились огромные песчаные дюны. Новый Квартал решительно повел машину к одной из них.

— Ты что делаешь? — заскулил Алиф, но машина начала уже постепенно набирать высоту.

— Отправляемся на сафари, трусишка. Как тебе вид отсюда?

Алиф обхватил руками голову, когда машина очутилась на вершине дюны. В какой-то момент он не видел ничего, кроме бескрайнего неба. Оно было темным, с мерцающими точечками звезд. Казалось, что оно окружало машину со всех сторон, отделяя их каким-то образом от земли, пыли и силы притяжения. Алиф чуть не задохнулся от неожиданности, в животе его все сжалось в единый комок нервов.

Со страшным треском автомобиль перевалил через верхушку дюны и начал сумасшедший спуск по противоположной ее стороне. Новый Квартал тщетно давил на тормоз. Машина начала вилять задом, вертя задними колесами вперед и назад по скользкому песку.

— Держись! — И снова нога на газу. Они помчались вниз по дюне, с грохотом шлепнувшись на ровную поверхность пустыни. Алиф больно ударился головой о потолок автомобиля.

— Куда мы…

— Прочь, просто подальше отсюда. Может быть, они разобьются или просто заблудятся. — Новый Квартал объехал следующую дюну, огромными веерами распыляя песок до уровня окошек и даже выше. Алиф увидел, как черный силуэт машины нарисовался на вершине дюны, но уже в следующую секунду начал спускаться вниз. Время замерло.

— Они у нас на хвосте!

— О'кей, о'кей!

Они промчались по узкому коридору между двумя песчаными холмами. Здесь почва стала каменистой, и машину несколько раз сильно тряхнуло, когда они наезжали на особенно крупные скопления окаменелых ракушек, свидетельствовавших о том, что когда-то очень давно на этом месте было море. Алиф снова обернулся. Два «пежо» уже прошли поворот и, преследуя беглецов, начали свое путешествие по коридору. Новый Квартал переключил скорость и свернул к очередной дюне. Она высилась перед ними, как древняя пирамида, громадная и непоколебимая, пережившая сотни, а может, и тысячи лет и столько же песчаных бурь. У Алифа от неожиданности отпала нижняя челюсть.

— Нам туда ни за что не подняться!

— Заткнись, чтоб тебя! Значит, и они тоже не поднимутся!

Машина ревела, поднимаясь все выше под угрожающим углом. Алиф подался вперед, как будто бы его вес мог изменить баланс, и теперь они уже не перевернутся ни за что. Шейх Биляль начал методично шлепать себя по голове.