Оборотная сторона Луны Морозова Эльрида

Глава 48

Потом мы сидели в комнате и пили чай. Брайен раздобыл где-то чайник, который работал. Кружек было мало. Лично я пила из стакана для зубных щеток. Заварки, сахара, молока тоже не было. Даже не единой конфетки. Я вспомнила, что в моем прежнем номере, где мы жили с Дэном, оставались пакетики с растворимым кофе. В верхнем ящике стола. Но идти туда за ними было бы слишком опасно. Да и есть ли там это кофе? Каторжники могли разнести там все: ни кофе, ни стола.

Чай без ничего казался мне очень вкусным. Может, потому что я не чувствовала того привычного напряжения, которое было со мной повсюду. Я не боялась, что меня вот-вот убьют, изнасилуют или разоблачат. Все было спокойно.

Я рассказала все, что было со мной на самом деле. Включая то, как весь день лгала Волку. Брайен смеялся:

– Теперь я понимаю, почему Эндрю на тебя взъелся. Ты просто не сказал ему всю правду. И я бы рассердился, если бы меня так околпачили.

– Я его не колпачила, – оправдывалась я. – Просто я его впервые вижу. Как бы могла сказать ему такие важные вещи?

– Ты правильно сделал, – сказал Лео. – Но откуда ты знаешь, что можно доверять нам? Может, мы сейчас пойдем и заложим тебя Волку?

– Вы с Браейном так не сделаете, – сказала я.

Лео пожал плечами. Брайен сказал:

– Лично я не голова, я руки. Я сделаю все то, что мне говорят. Но сам ни до чего не додумаюсь.

– Ладно, шутки в сторону, – сказал Лео. – На самом деле это хорошо, что ты нам все рассказал, Эл. Теперь мы знаем, что Волка обдурить можно. Он весь день сидел обманутый и ничего не заподозрил.

– А вдруг заподозрил? – спросил Брайен. – А вдруг он это сделает после? Никакого письма он не получит, это ясно. И может подумать, что вы послали его по неверному адресу. Попробует отослать письмо домой и тоже не получит ответа. Попробует в другое место – тоже ничего. И что Волк может подумать? Что Эл его обдурил.

– Да, – сказала я. – И я не знаю, что теперь делать. Если Волк поймет, что его обманули, он убьет меня. Хоть он и приказал больше никого не трогать.

– Слушай, – сказал Лео. – Если ты говоришь, что отправил письмо на чей-то ноутбук, нужно его тут получить. И отправить Волку ответ. Пусть думает, что Земля с ним связалась. Это возможно?

Я подумала немного:

– Ну да. Это в принципе возможно. Но это вариант того, как тянуть время. А что нам делать в этот момент? Ведь когда-нибудь обман раскроется.

– Сколько у нас времени? – спросил Лео и сам себе ответил: – Сейчас они все пошли спать, так? Если Волк действительно принял успокоительное, он проспит до утра. А его волчьи отпрыски вряд ли будут пользоваться компьютером без него.

– Если только играть в машинки, – усмехнулся Брайен.

– До утра у нас еще есть время.

– Этого слишком мало.

Но мне казалось, здесь нет таких понятий как много или мало. Дело было в другом. Здесь вообще невозможно было ничего придумать.

Эндрю и Кевин предлагали дельную вещь: покончить жизнь самоубийством. Это было бы самоубийством: пойти и убить Волка на глазах его приспешников. Но хотя бы сделать хоть что-то перед смертью.

Лео раздобыл где-то бумагу и ручку. Сидел и чертил какие-то схемы, но постоянно зачеркивал их. Брайен сказал, что он руки, а не голова, и чтобы его позвали, когда будет готово решение. Он нашел на полке банное полотенце и пошел мыться в душ. Я сидела и пила чай.

Ситуация казалась мне безвыходной. Мы не сможем придумать никогда и ничего.

– А с ноутбука нельзя выйти в интернет и связаться с кем-то с Земли? – спросил Лео.

– Нет. Только подключиться к местной сети.

Из душа вышел Брайен в полотенце.

– Среди вас извращенцев нет, а то я голый? – спросил он.

– Забыл, что ли? Ты же у нас извращенец, – ответил ему Лео.

Брайен ударил себя рукой по голове, словно только что вспомнил. Я улыбалась, глядя на них. Как можно быть такими беспечными? Как можно вообще улыбаться в таких условиях? Нам осталось жить ближайшие несколько дней, а потом начнется вымирание. А я чему-то улыбаюсь. И Лео тоже. И Брайен до сих пор играет свою роль.

Что это за закон жизни, который заставляет людей чувствовать себя живыми? Мы могли бы мысленно похоронить друг друга, и тогда бы здесь не было шуток. И я хотела бы себя похоронить, но почему-то это не получалось. Как-то незаметно оказывалось, что я до сих пор жива и способна чувствовать все чувства, а не только страх и обреченность.

– Я вот о чем подумал, когда мылся, – сказал Брайен, роясь в чужих вещах и выбирая себе из них лучшее.

– Меня не интересуют твои сексуальные фантазии, – сказал Лео.

– Да нет. Я подумал о том, что если бы подключить ноутбук к сети и написать письмо Волку, якобы от имени Земли. Это можно было бы делать легко. Эл сидел бы на наблюдательном пункте и получал бы их, а мы тут писали.

– Мы? – хмыкнул Лео.

А я спросила:

– Что именно ты бы писал?

– А я так бы ему и написал: «Так и так, мол. Средств у нас нет посылать корабль туда-сюда. Как застряли на Луне, так сами и выбирайтесь. А мы за вами не полетим. Лучше подождем, когда вы сами сдохнете. А когда мы в этом убедимся, то приедем и зачистим корпус». И подписался бы: «Президент». Что, разве не похоже? Волк бы сразу успокоился, как прочитал бы такое.

Лео усмехнулся:

– Подумай сам: ты бы успокоился, если бы президент подписал тебе смертный приговор?

Брайен подумал немного и сказал:

– Успокоился бы навечно.

– А во-вторых, – сказала я, – президент не стал бы так писать. Да, он действительно послал нас к черту. Но вряд ли он будет уведомлять об этом. Он просто проигнорирует эту ситуацию. Ему самому так будет легче. А если Волк получит такое письмо, его уже ничто не сдержит. Он начнет тут все крушить, ломать, убивать.

– А может, посылать письма домой, – поддержал меня Лео. – Говорят же, что перед смертью человеку нужно признаться в любви своим близким. Он бы разрешил всем своим приспешникам написать домой предсмертные записки. И никто бы не получил ответа. Или мы с тобой сидели бы тут и отвечали каждому?

Брайен расстроился, что его идея никому не понравилась. Он надул губы, встал перед зеркалом и начал примерять одежду одну за другой.

– Но мысль хорошая, – оценил Лео. – Симулировать переписку с Землей – это можно. Только нам нужно знать, зачем это нужно. То есть мы должны подвести их к чему-то.

– К чему можно подводить волков?

Лео подумал немного. Потом очень быстро заговорил:

– Собрать их в одном месте. Мы сможем это сделать. Если мы пойдем с голыми руками, нам, может, и удастся перебить всех волков. Но останутся еще люди, которые не дадут нам осуществить задуманное. Они будут путаться под ногами. Или выдвигать свои бредовые идеи. А я не хочу быть вторым Волком, захватывать оружие и всем угрожать. Да это и нельзя делать. Нужно, чтобы Арнольд Рассел сказал президенту правду: корпус очищен от каторжников. Мы должны встать на его сторону и помочь устроить ему переворот.

Он посмотрел на нас с таким вдохновением в глазах, что все это стало казаться возможным. Один только Брайен был чем-то недоволен:

– Помогать свободному человеку? Мы же каторжники! Нам за это спасибо не скажут, а просто посадят обратно в тюрьму.

– Зато не оставят умирать в этой консервной банке, – парировал Лео. – Мы останемся живы. А если поможем Расселу, он замолвит за нас словечко. Пойми ты: это последний вариант. Других больше нет. Но этот хоть тянет на правдоподобный.

– Как ты предлагаешь вырубить каторжников и не вырубить нас?

– Это я еще не придумал. Есть только одна идея. Тут говорили, что корпус – это консервная банка. Да, это наш минус. Но в этом можно найти и плюсы. В закрытом помещении никто никуда не сбежит. Устранить каторжников надо массово и быстро. А самим остаться целыми, чтобы успеть навести тут порядок.

– Придумал! – закричал Брайен. – Наконец-то руки придумали что-то для головы! На Луне нет воздуха. Мы откроем все двери в корпус, он разгерметизируется, и все подохнут. А мы наденем скафандры. Те самые, что были у нас когда-то в каторжном отделении.

– Извини, но ты предлагаешь всех убить, – напомнил ему Лео.

– А ты разве предлагал не то же самое?

– Я хотел их вырубить, чтобы они потом пришли в себя.

– Чем ты их вырубишь?

Лео долго думал, взвешивая все за и против. Потом спросил:

– А кому ты дашь скафандры?

– Ну, мне, тебе, Элу.

– А Эндрю и Кевину?

– Да пошли они в задницу! Хотя Кевину можно было бы.

– А Толстяку? Фернандо? Хлюпику?

– Лео, ты ставишь меня в тупик, – признался Брайен. – Можно составить список, кому дать скафандры, а кому нет.

– И это будет зависеть от твоей симпатии или твоего настроения? А ведь речь идет о жизнях людей.

– Да, ты прав. Никому больше давать не будем, только себе возьмем.

– А Эл в это время будет сидеть за компьютером у Волка. Будет подозрительно, если он наденет скафандр. Волк может заподозрить неладное. Так, может, мы Элу давать скафандр не будем?

Брайен окончательно запутался.

– Не знаю, – признался он. – А ты что предлагаешь?

– Пока еще ничего, но я думаю над этим. Письмо с Земли могло бы собрать всех волчьих приспешников в одну кучу. Если бы нам удалось как-нибудь их отравить… Если мы просто разгерметизируем дверь, то все погибнут. И нам за это спасибо не скажут. Повесят убийство еще нескольких тысяч человек. А если мы их просто обезвредим, это будет другое дело.

Лео пока не знал, как можно отравить сразу так много народу. Зато Брайен придумал, где достать скафандры. Надо спуститься в каторжное отделение. Когда-то заключенные работали на улице и выходили из корпуса в скафандрах. Там же хранятся и баллоны с кислородом.

– А как ты туда проникнешь? – спросила я. – Волк перекрыл все входы и выходы. Он не пускает никого ниже шестого этажа. А каторжное отделение находится на втором.

Брайен задумался. Лео махнул головой в мою сторону:

– Вон пусть Эл придумает, как туда добраться. Он хорошо знает план эвакуации.

И я ответила, как Лео:

– Пока еще ничего, но я подумаю над этим.

Глава 49

К середине ночи у нас была готова какая-то наметка на план. Она была нестройная, неуклюжая и странная. Но это было хотя бы что-то.

Брайен предлагал успокоиться на этом и лечь спать. Лео говорил, что у нас нет на это времени. Завтра утром Волк может обнаружить, что его обманывали. Нужно, чтобы до утра мы придумали, как себя обезопасить. И дело тут касается не только меня, но и всех нас. Может, Волк завтра пошлет нас еще куда-нибудь, запрет или даже убьет. Пока есть возможность, надо действовать.

Пока у меня была возможность, я еще решила помыться. Я закрылась в ванной, но раздеваться все равно было страшно. Казалось, в любой момент может что-то произойти, кто-нибудь выломает двери, и я не успею никуда спрятаться. Так что лучше было не рисковать.

Я вышла из ванной минут через пять.

– Что-то ты быстро, – заметил Лео.

А Брайен сказал:

– А что это ты опять надел каторжную форму? Выбери себе что-нибудь из этого гардероба.

– Нет, мне привычнее в этом, – сказала я.

– Привычнее! – хмыкнул Лео.

– Эти формы никто не носит, – поддержал его Брайен. – Они вышли из моды.

Они были правы. Почти все каторжники, которых я видела, нашли себе новую одежду и обувь. И я выделялась среди них своим костюмом. Но я не могла сменить его на другой. Грудь выдала бы меня тут же. Лучше было ходить в дутом балахоне.

Когда-то я надела этот костюм, чтобы быть такой же, как все, и не выделяться. Сейчас этот костюм отличал меня от остальных.

Отличало и отсутствие щетины. Подавляющее большинство каторжников тут не брились. Это делали редкие единицы. И то в основном в волчьей элите. Чем дальше, тем больше я выделялась среди остальных. Может, психологически я привыкала к этому образу все больше и больше и могла бы вжиться в него еще лучше. Но физиология давала о себе знать.

Я благословляла то, что при восстании каторжники разбили половину ламп в корпусе. Освещение было очень слабым, и чтобы разглядеть что-то, нужно было напрягать зрение.

И я благословляла обычную человеческую психологию. Чтобы заподозрить что-то, нужно, чтобы эта мысль пришла в голову. А головы, занятые другими мыслями, не слишком смотрят на то, что происходит вокруг. Если бы у кого-то возникла эта идея: что я женщина, он бы мог найти тысячу доказательств этому. Они лежали на поверхности: и голос, и манеры, и фигура, и черты лица. Но прежде всего должна быть идея, а она пока ни у кого не возникла.

Хотя если сейчас даже Лео и Брайен начинают спрашивать меня о том, чего не замечали раньше, плохо дело.

В который раз я убедилась, что тянуть дальше нельзя. Нужно обязательно придумать, что делать, и осуществить это. И сейчас нам на руку то, что Волк наглотался снотворного и будет спать до утра. У нас есть время. Самое ценное, что только может быть в этих условиях.

– Ты придумал, как спуститься вниз? – спросил меня Лео.

– Нет. Но вообще-то, я думаю, что можно попытаться просто спуститься по лестнице. Днем она была перегорожена. Но ночью люди спят и не слишком ходят. Могут уснуть и те, кто ее сторожит. Можно попытаться. Лестницы три. Хотя бы по одной из них можно спуститься вниз.

– Мы попробуем, – сказал Лео. – Сейчас нужно сообразить, что нам нужно увидеть внизу и какие вещи взять.

Он даже составил список нужных вещей, но он был неутешительным. Первым пунктом значились скафандры, вторым – баллоны с кислородом, третьим – оружие. Больше ничего в его списке не было.

– Интересно, а скотч может быть внизу на складах? – спросил меня Лео.

– Думаю, да.

– Зачем он тебе? – спросил Брайен.

– Я думаю, как можно обезвредить волчью стаю. Если мы их отравим, а не убьем, они когда-нибудь придут в себя. И что мы будем с ними делать? Нужно связать их скотчем. И пусть лежат, пока не прилетит корабль с Земли. Нам нужно очень много скотча.

– Как же мы донесем его до нашей комнаты? – сказал Брайен.

– Посмотрим. Сначала надо найти его.

Лео сложил листок вчетверо и сунул его себе в карман. Мы все втроем вышли из комнаты и пошли к ближайшей лестнице вниз.

Здесь не было привычной смены дня и ночи. Лунные сутки длились двадцать девять с половиной наших дней. В корпусе даже не было окон, чтобы смотреть на время суток. Когда корпус функционировал нормально, в нем регулировали освещение. В рабочее время свет горел ярче, в «ночное» время его приглушали. Сейчас в корпусе царил вечный полумрак. Во-первых, освещение стояло на ночном режиме. Это сделала Мэриан, когда хотела хоть чем-то помешать каторжникам. А во-вторых, некоторые лампы здесь были выбиты.

Ощущение ночи было повсюду. Казалось, весь корпус погружен в сон. И наверное, так оно и было. Когда-то Мэриан говорила, что у каторжников хорошо развито чувство времени. Они точно знали, когда будет обед, хотя у них не было часов. Сейчас можно было надеяться, что каторжники легли спать, и не будут нам мешать.

Коридоры действительно были пусты. Было ощущение, что мы здесь одни.

– Всегда бы так, – тихо сказал Брайен. – Нам бы не пришлось вырубать, травить их.

Потом мы услышали какой-то плач. Когда завернули за угол, увидели человека, который лежал на полу, зажимая глаза руками. Ошибиться тут было невозможно: он плакал. Было странно видеть взрослого мужчину в таком жалком состоянии. Я привыкла видеть мужчин сильными, стойкими и сдержанными. Может, у них и есть какие-то слабости. Но ведь не проявлять же их в коридоре, лежа на полу и воя, как собака на луну. А может, этот человек сошел с ума?

Мы приближались к нему. Я думала о том, что не только я могу устроить истерику в коридоре, а что и рядовой каторжник на это способен.

– Что с ним? – спросил Брайен.

Лео пожал плечами. Когда он поравнялся с этим человеком, то замедлил шаги и решился спросить его:

– Что случилось?

Человек продолжал закрывать лицо руками и кататься по полу в истерике. Брайен легонько пнул его носком ботинка:

– Эй ты, чувак. Что с тобой?

Человек отнял руки от лица. На мгновение мне показалось, что он может плакать чисто по физическим причинам: например, ему вырвали глаза и ему больно. Но с его лицом все было в порядке. Только глаза казались совсем безумными.

– Мы все тут умрем! Мы все уже умерли! – сказал человек и вцепился в ногу Браейна. – Вы что не понимаете: мы все тут умрем!

Брайен попытался вырваться от него, но у человека была железная хватка. Он не отпускал его ногу. Лежал на полу, смотрел снизу вверх безумным взглядом и твердил, что все умрут. С трудом Брайену удалось от него освободиться. Человек остался лежать в коридоре и кричать нам вслед:

– Вы все умрете! Мы все тут умрем!

Это было тяжелое зрелище. Только что у нас был какой-то план, какие-то идеи, надежды. И вдруг смертный приговор: вы все умрете. Казалось, что все бесполезно. И напрасно мы идем куда-то и что-то пытаемся. Лучше лечь посреди коридора и начать кататься по полу. Отдаться чувствам. Их осталось переживать так мало.

– Знаете, я его понимаю, – сказал Лео.

А Брайен добавил:

– Теперь и я понимаю. Лучше их не убивать, а чем-то вырубить. Так будет лучше.

Глава 50

Проход был перегорожен. Там были два человека из волчьей стаи. Один мирно спал рядом со своим автоматом. А другой мастурбировал, уставившись на труп обнаженной девушки. Он буквально пожирал ее глазами. А касаться ее не хотел, так как она уже была тронута тлением.

Рядом лежало еще несколько мертвых людей. Наверное, их сюда притащил Том. Его не пустили вниз, и он просто положил их здесь. Лео тогда сказал, что охранники будут довольны, ведь девочками еще можно попользоваться.

Да, ими еще пользовались. Это было очень неприятное зрелище. Такого не должно быть в жизни. Ведь должно же оставаться что-то человеческое даже в среде отъявленных преступников.

Девушка давно была мертва. Тело ее уже начало тлеть. А ей все еще пользовались для своих целей.

– Нам пройти, – сказал Брайен, направляясь к лестнице.

Охранник тяжело оторвался от своего занятия. Он с трудом дышал. Но все же схватился за автомат. Брайен остановился, не доходя до него. Мы встали за ним.

– Пройти дашь?

Охранник поднял на него автомат и, продолжая тяжело дышать, прицелился в него:

– Ну, иди сюда.

Брайен понял, для какой цели он ему нужен. Повернулся к нам и сказал:

– Пойдемте отсюда, ребята.

Нам пришлось бежать. Хорошо, что поворот коридора был близко. В меня первый раз стреляли из автомата. Это было как-то неправильно, нереально и неестественно. Вся эта ситуация казалась до неимоверности дикой. Хорошо, что охранник не погнался за нами. Видно, ему было несподручно вставать. И, наверное, именно из-за этого он не попал в цель. И скорей всего, после автоматной очереди он снова занялся тем же делом. И может быть даже, с мертвой девушкой. А может, изнасилует своего напарника, пока тот спит себе, ни о чем не подозревая.

Брайен тихо матерился себе под нос. Лео молчал. Я была в очередном потрясении. Мы снова прошли мимо плачущего человека. Я подумала, что лучше ему было бы убраться из коридора, ведь там за углом сидит маньяк.

Но куда деваться в закрытом корпусе, если вокруг тебя одни только маньяки и есть?

– Первую лестницу вычеркиваем, – сказал Лео. – Давайте попробуем вторую.

– Знаешь, мне что-то расхотелось, – сказал Брайен.

– Но ведь надо спуститься вниз.

– Ну, тогда, может, не стоит их травить, а просто поубивать всех, и дело с концом?

– Брайен, ты такой импульсивный, – сказал Лео.

На второй лестнице сидели два охранника и рассматривали журнал «Плейбой».

– Где взяли? – спросил Лео.

– Не твое дело, – ответили ему.

– Слушайте, может, мы спустимся вниз, поищем себе каких-нибудь журналов? Тоже хочется посмотреть на голых девочек.

– Раздень своих друзей и посмотри, – ответили ему.

Мы ушли от них ни с чем. Брайен говорил, что к третьей лестнице идти не стоит, что мы попусту потеряем время. Но там у нас почти получилось пройти.

Оба охранника спали, сидя на лестнице. Один держал автомат в руках, у другого он висел через плечо. Мы постарались производить как можно меньше шуму. Почти на цыпочках добрались до охранников, стали их обходить. Лео уже благополучно начал спускаться вниз по лестнице, но Брайен умудрился как-то задеть спящего охранника. Тот мгновенно проснулся и схватился за свой автомат.

– А ну назад, черти!

– Да мы только посмотреть! – сказал Лео.

– Ну и как ты будешь смотреть с дыркой в башке?

Этот довод подействовал. Лео поднял руки вверх и стал подниматься по лестнице. Брайен отошел назад, я тоже. Казалось, все решается мирно: мы уходим. Но когда Лео проходил мимо охранника, тот ударил его автоматом под колени. Ноги у него подогнулись, и он упал. Охранник склонился над ним, перевернул и ударил рукой в раненое плечо. Увидел, где у него было самое слабое место.

Это была ничем не оправданная жестокость. И этого было достаточно, чтобы, завернув за угол, Лео сказал:

– Я согласен: убивать, так убивать. Это будет надежнее. И скотч не понадобится.

Мы пошли к нашему номеру. По пути Брайен сказал, что надо ложиться спать, уже поздно.

– Подожди, мы еще не придумали, как нам спуститься вниз, – ответил ему Лео.

– Очнись! Мы не спустимся! – ответил ему Брайен довольно грубо.

Тут я вспомнила:

– Есть еще шахты лифтов. Они сейчас не работают. Но если открыть эти двери, там как-то можно спуститься вниз.

– Да, только лифты находятся рядом с лестницами, – сказал Брайен. – Я не хочу, чтобы волки опять в нас опять стреляли. А они не смогут не увидеть нас.

Лео посмотрел на меня:

– Давай же, Эл, соображай. Ты лучше всех тут знаешь устройство корпуса. Ты должен что-то придумать.

– Подождать, когда охранники успокоятся и заснут. А потом подойти к лифтам и попробовать открыть двери. Я не знаю, на каком этаже остановились сами кабины. Но хотя бы в каком-то месте должно получиться спуститься вниз. Здесь шесть лифтов, по два на каждую лестницу.

– Ладно, попробуем, – сказал Лео. – Правда, я не представляю, как они выглядят.

– Ты что: никогда не бывал в шахте лифта? – удивился Брайен. – А мы с пацанами часто туда лазали. Помню, даже в полицейский участок загремел из-за этого. Моя мать тогда убеждала полицейского, что я больше так делать не буду. Какие же вы пацаны после этого, если ни разу не лазали в шахту лифта? Я вас того и гляди презирать начну.

– Лучше расскажи, как там, – сказал Лео. – Там можно спускаться вниз или подниматься?