Оборотная сторона Луны Морозова Эльрида
Я обвела взглядом всех: нет ли среди них Джона Торренто? Слава богу, пока его не было.
– Давайте отойдем в сторонку, – сказал Лео и первый заработал локтями, чтобы выбраться отсюда.
– Давайте, а то если откроют огонь, то нам достанется, – согласился с ним и Брайен.
Мы выбрались из толпы и огляделись. Это был зал ожидания. Он же зал прибытия. Именно сюда заходят вновь прибывшие с космических кораблей. Двери тут довольно узкие: пройдут одновременно максимум три человека. Удобное место, чтобы сделать засаду. Вот только если прибудет снецназ, они не будут заходить сюда парочками. Тут и дураку понятно, что они найдут способ нас обезоружить. Например, откроют прямой огонь. Или кинут в помещение газовую бомбу.
Я подумала, что, возможно, это последнее место, где я все еще жива.
– Что здесь происходит? – спросил Брайен у сидящего на полу каторжника.
Тот мрачно посмотрел на него снизу вверх.
– Дерьмо собачье здесь происходит, понятно? Загнали, как скот на скотобойню. Мы тут все по уши в дерьме!
Помещение было небольшое. Мы прошлись по его периметру. В маленьком подсобном помещении хранились ведра и тряпки. В зале стояло несколько рядов сидений: непременный атрибут зала ожиданий. Аппаратура встречающих врачей – прозрачные столики – были разбиты и валялись на полу.
– Не нравится мне все это, – сказал Лео.
– Тебе вечно ничего не нравится, – буркнул Брайен.
Мы подошли к дверям. Я хорошо помнила их. Когда-то через них мы въехали в корпус на автобусах. Мне уже тогда не понравился Лунный Корпус. Я и тогда хотела сорваться с места и бежать отсюда. Почему я не сделала этого? Сейчас была бы в безопасности на Земле и ни о чем плохом не думала. Надо доверять своим предчувствиям, а не гнать их логикой.
Я знала, что двери плотные, толстые, герметичные, не пропускают звуков. Но я все равно приложилась к ним ухом. Как и следовало ожидать, ничего с той стороны я не услышала. А ведь только за ними была надежда. Если нас кто-то спасет здесь, то спасение придет только оттуда.
Я подумала, что вчера Рикардо Гомес и его съемочная группа так же, как я сейчас, стояли у дверей, только с той стороны корпуса. Они пытались выйти на связь, прикладывались к двери ухом, и их единственной надеждой были те же самые двери. Но они так и не открылись. И никто не пришел к ним на помощь. Эти двери предают уже не первый раз.
Из толпы людей раздались крики. Я оглянулась и увидела того самого доктора, что мы уже встретили однажды. Его вели сюда под дулом автомата. Доктор сопротивлялся, рвался назад, что-то кричал. А его толкали автоматом вперед.
– Да отпусти же, я приду! – кричал доктор. – Мне только надо вымыть руки!
– Шевелись, недоносок!
Доктор держал руки ладонями вперед и старался ни к чему не прикасаться. Он попытался пробраться через толпу, осаждающую лестницу, никого не задев, но это не выходило.
– Еще одно слово – пристрелю! – пообещал человек с автоматом.
Доктор обернулся к нему, подождал какое-то время, а потом закричал:
– Но вы-то должны быть умнее этого придурка! Я только что трогал трупы. Мне нужно обработать руки. Отпустите меня на пять минут, я обязательно вернусь!
– Знаем мы твои штучки, – крикнул ему один.
– Нечего было трупы лапать, – крикнул второй.
Одно время мне казалось, что доктор смирился со своей участью. Но он был не из таких, кто просто смиряется. Он подумал немного, а потом повернул назад и начал кричать:
– А ну пустите, ироды!
Мы наблюдали за всем этим.
– Нервный он какой-то, – сказал про него Брайен.
Раздалась автоматная очередь. Люди закрывали головы руками, приседали, давили друг друга. Хорошо, что мы успели выбраться из этой толпы и сейчас стояли в стороне.
Очередь прекратилась.
– Эй ты, некрофил! А член не хочешь помыть после трупов? Только руки? – раздался голос.
Мне показалось, что доктора убили. И когда я увидела, что он выбрался из толпы живой и невредимый, у меня отлегло от сердца. Он направлялся в нашу сторону: недовольный и злой, но не побежденный.
– Эй, док! – окликнул его Лео. – Смог добраться до морга?
– Если я захочу тебя убить, мне не понадобится морг, – огрызнулся доктор.
Поравнявшись с нами, он остановился. Теперь в его лице было узнавание. Доктор вспомнил наш утрешний разговор.
– Эти идиоты ничего не понимают, – ответил ему доктор. – Я не смог им ничего доказать.
– Очень жаль.
– Считается, что наша медицина победила чуму, но это неправда. Мы победили тот образ жизни, который порождает чуму. А сейчас для нее все условия. Горы трупов, автоматическая вентиляция и никакой обеззараживающей обработки.
– А если бы вы нашли морг, было бы лучше? – спросил Лео.
– Для них там все равно не нашлось бы места. Даже если сложить их все в одну кучу, зараза все равно распространится по корпусу.
Несколько человек тоже начали прислушиваться к его словам. Один из них возразил:
– Какая нам разница, если мы все скоро летим на Землю?
Эти слова заставили доктора встрепенуться и подскочить к человеку чуть ли не вплотную.
– Да что ты? У тебя есть билеты на космический корабль? Ты можешь назвать точную дату и час, когда мы покинем этот чертов корпус? Нет? Зато я могу сказать, когда здесь начнется эпидемия чумы. Я могу рассказать, как она будет протекать и как люди будут заживо гнить здесь!
Может, на кого-то эти слова и произвели впечатление. Но тот человек лишь усмехнулся и закричал, поворачиваясь к выходу:
– Эй! Пропустите дока помыть руки, а то у нас скоро чума начнется!
Многие засмеялись. Любопытные начали расходиться.
– Они думают, это так смешно! – кипятился доктор.
Он сжимал кулаки в бессильной ярости. Лео хотел похлопать его по плечу, чтобы поддержать. Он поднял руку, но что-то остановило его. Рука Лео повисела в воздухе, поиграла пальцами, словно извиняясь за свой порыв, и опустилась.
Люди старались держаться от доктора на расстоянии. Да еще сам он прятал свои руки так, будто они распространяли зловоние и заразу.
– А вдруг и правда будет чума? – спросил кто-то неподалеку.
– Успокойся, параноик. Для чумы нужны какие-нибудь вирусы или бактерии. Где мы их здесь возьмем?
Доктор отвернулся от них. Он был очень зол.
– Они не понимают! Первоначально нужны условия. В них может завестись что угодно: и бактерии, и вирусы, все на свете!
– Да, док. Тяжело нам с тобой приходится. Наши здравые идеи никто не хочет слушать.
– Ты-то тут причем? – буркнул тот.
И Лео решился. Он представился и протянул доктору руку для пожатия. Это был мужественный поступок. Но увидев это, Брайен хлопнул его по ладони, как ребенка, который тянется к чему-то грязному.
– Не слышал? У него руки плохие! – едким шепотом сказал он.
Мы познакомились без традиционных в таких случаях рукопожатий. Доктора звали Том. Меня – Элиот Рострон. Теперь я предпочитала это имя, чтобы не было путаницы с кузиной.
Том очень любил медицину. Она была частью его. На Земле он был хирургом. В тюрьму попал ни за что.
Странное совпадение. Но когда разговор заходил о том, за что человек сидит, в основном говорили, что ни за что. Было ощущение, что здесь собраны самые невинные люди из всех. Именно они-то и вырезали под корень весь корпус. И, кстати, тоже не чувствуют никакой вины за это.
Во всем этом был тайный смысл. Возможно, психология преступника определяется тем, чувствует ли он вину за содеянное.
Интересно, за что тут сидят Лео и Брайен? У меня складывалось впечатление, что эти двое уж точно ни в чем не виноваты.
– Тупые дикари! – возмущался Том. – Они думают, что все это шуточки. Неужели им самим приятно находиться среди трупов? Дышать смрадом? Сегодня они еще не сильно разложились. А что будет завтра? Их надо куда-то изолировать.
Я вспомнила Рикардо Гомеса и его команду. Они умерли за стенами этого корпуса. И их тела не тронет тление. В чем-то им повезло больше, чем остальным людям в корпусе. Они не видели этой дикой жестокости. И над их телами не надругались.
– Я знаю, куда девать трупы, – сказала я. – В морге для них не хватит места. Их надо выносить из корпуса. У нас не будет заразы. И тела не будут гнить при такой низкой температуре и отсутствии воздуха. И потом родственники хотя бы смогут похоронить своих родных.
Несколько секунд Том молчал, взвешивая мои слова. Потом сказал:
– Отличная идея, только неосуществимая. Если меня даже в морг не пустили и руки помыть не дали, из корпуса уж точно не выпустят.
– А ты проси не этих тупоголовых лохов, а иди прямо к Волку, – сказала я.
Я говорила все это и чувствовала приглушенное, едва уловимое удивление. Наверное, я вжилась в образ. Слова, которые я никогда в жизни не употребляла, по крайней мере, в таком количестве, так и лились рекой. Больше всего меня удивляло, что я не чувствую напряжения. Я не придумываю эти слова, не заставляю себя их произносить, все это происходит само. И очень легко. Словно их говорит обыкновенный каторжник, вроде Элиота Рострона.
– Волк хоть и сволочь, но далеко не идиот, – продолжала я. – К тому же, он корчит из себя политикана. Если ты придешь к нему на переговоры, ему это польстит. Надо настоять на разговоре с ним. И еще: Волк не слишком образован. Чем больше ты будешь употреблять терминов, тем больше шансов, что он поведется.
– Тогда нужна делегация.
– А где тот парень, который помогал тебе таскать трупы?
– Нас слишком мало. Ребята, может, пойдете с нами?
Но мне не хотелось лишний раз светиться. Я должна притворяться обычным рядовым каторжником. А такие не участвуют в делегациях и не ходят на переговоры. Особого энтузиазма не проявили и Лео с Брайеном.
– Интересно, сколько трупов в корпусе? – вслух рассуждал Том.
– Около шести тысяч.
Я бы могла назвать ему более точную цифру, но не стала этого делать. Рядовому каторжнику не должно быть известно об этом.
– Но мы вдвоем с Мэлом не сможем перетаскать все это! И вообще – шесть тысяч? Ты уверен? Но каторжников намного меньше. Как же мы смогли победить их?
Я пожала плечами. Один кот может переловить стаю мышей. Особенно если у него в распоряжении будет оружие.
Я представила, что помогаю Тому выносить трупы из корпуса. Надо будет не сидеть в комнате, а быть на виду, на всеобщем обозрении. Встречные будут обзывать меня некрофилом и шарахаться, как от прокаженной. Смогу ли я спокойно смотреть на изуродованные трупы? Смогу ли трогать их руками?
– Я придумал приспособление, – делился Том. – На самом деле его придумал не я. Им пользовались еще в Древнем Египте и Греции. Крюк для тела на длинной палке. Подцепляешь труп за ребра и тащишь. Очень удобно.
– Нет! Я лучше сдохну от чумы, чем буду таскать трупы по корпусу! – решительно сказала я. И повернулась к Лео и Брайену: – И вам не посоветую. Нечего заниматься этим.
Я бы не хотела сидеть одна в комнате, пока мои «друзья» занимаются таким делом. Ради собственной безопасности мне нужно быть рядом с ними. Никаких трупов. Если эта идея кажется им привлекательной, их нужно отговорить.
– Да не собираемся мы таскать трупы, – сказал Лео.
– Крючьями, – добавил Брайен.
– Эх вы! – сказал Том. – Я был о вас лучшего мнения.
Он отошел от нас. Он выглядел очень разочарованным, словно его предали лучшие друзья.
– Мне кажется, он немного сумасшедший, – тихо сказал о нем Брайен.
– Не бойся. Со стороны ты тоже можешь выглядеть таким.
– Нет, правда. Он немного сдвинут, помешан на своей идее. Таскать трупы по корпусу? До этого надо было додуматься! Чума, когда уже несколько веков ее не было?
– Зато он занят чем-то, – пожал плечами Лео. – Он придумал себе какую-то работу и делает ее. И это лучше, чем просто проводить время. Время, которое может оказаться последним. И кстати, Волк делает то же самое. Корчить из себя политика – это его последняя игра в этой жизни. Он организовал вокруг себя лохов, раздал им окружение, перекрыл выходы на нижние этажи. Он делает дурацкие собрания, сгоняет всех в одну кучу, выступает с речами. Все это нужно, чтобы делать хоть что-то. Иначе можно сойти с ума в этой ситуации.
– Я тоже делаю что-то, – сказал Брайен. – Я запасаюсь едой.
Глава 37
Нам впустили еще несколько человек. Их толкали с лестницы вниз люди с автоматами. Зал, где мы сидели, вся наполнился людьми. Вскоре сюда пришел Джеральд. Он спустился вниз со своим автоматом, прошел вдоль сидящих по стенам людей, всматриваясь в каждого. Все понимали, что сейчас от его решения зависит дальнейшее.
– Вот что, парни, – объявил он наконец. – Через час-другой здесь будет корабль с Земли. Нам надо встретить его как подобает.
– А где все остальные? – спросил кто-то.
– Что-то маловато народу для встречи, – поддержал его второй. – Вчера, кажется, нас было больше.
– Молчать! – прикрикнул Джеральд. Всем своим видом он показывал, что очень рассержен. Затем разыграл, что взял себя в руки. – Как я хотел сказать, – продолжил он, – наша армия каторжников разделена на отряды. У других свое задание, а вы делаете ваше. Представьте, что в ворота врывается группа захватчиков, а все остальные остаются снаружи корпуса. Мы же не знаем, сколько человек они пришлют для нашего захвата. А мы должны победить всех. Потому что если победят они, то подумайте, что они могут сделать с нами.
Он сделал театральную паузу, давая нам возможность подумать. По некоторым лицам можно было прочитать, что внутри идет сложная вычислительная работа.
– Я же говорил: живой щит, – тихо сказал Лео где-то рядом.
– Мы оставили после себя горы трупов, сломали всю технику и оборудование, – продолжал Джеральд. – И это все сделали мы с вами. Каждый из нас. Никто не был в стороне, когда все это происходило. Или скажете, что кто-то из вас сберег свои ручки чистенькими?
Он обвел всех взглядом. Давал каторжникам время, чтобы они подумали.
– Нас всех ожидает электрический стул! – закричал Джеральд. – Вы только представьте себе, какие потери несет Земля. Это миллиарды долларов! Сейчас все газеты, все журналы, все телевидение и весь интернет вопит об этом! Так и есть! Мы видели это по интеренету.
Мы с Лео снова переглянулись. В его глазах был вопрос. «Блеф», – ответила я ему одними губами. Невозможно было подобрать коды доступа к общему интернету. Они даже вряд ли бы вышли на лунный сервер, так как он был защищен. Нечего и говорить о том, что к общему интернету они вообще не смогли бы подобраться.
– Мы подключились к интернету и видели все это! – продолжал блефовать Джеральд. – Знаете, о чем кричат заголовки статей? «Каторжники вырвались на свободу», «Все в лунном корпусе погибли» и все такое!
Наговорить можно было что угодно. Если бы он видел заголовки своими глазами, он бы дал более точные сведения.
– А теперь подумайте, что нас ожидает за все это. Электрический стул! Мы затем освободились и перебили тут всех, чтобы нас потом казнили?
Каторжники неодобрительно загудели: никому не хотелось на электрический стул. Джеральд дал время, чтобы каторжники успели это переварить. Затем продолжил:
– Земля не прощает ничего подобного. Они всех нас хотят убить. А нам не надо, чтобы нас прощали. Мы всего лишь хотели свободы! Свободы в этом чертовом каменном корпусе! Свободы от этих постоянных камер слежения. Мы хотели, чтобы нас считали людьми!
– Мы и есть люди, – поддержали Джеральда в толпе. – Мы все сделали правильно: перерезали глотки одним и сейчас то же самое сделаем с другими!
– Мы не рабы! – кричал громче всех какой-то щуплый каторжник маленького роста. – Мы не позволим обращаться с собой как с дерьмом! Мы люди!
– Восстание Спартака, – вздохнул Лео рядом со мной.
– Орлы! – обратился к нам Джеральд с ноткой торжественности в голосе.
И я, настроившись от Лео, подумала примерно так же, как он: «Вспомнил, что мы орлы, а не куски дерьма». С нами обращались не как с орлами. Минуту назад все бурчали, что нас заперли, как скот в сарае, что не позволяют ничего делать и не выпускают отсюда. Как просто оказалось навешать им лапшу на уши. Сейчас те же самые люди кричат: «Да здравствует свобода! Перережем всю группу захвата и станем свободными!» Что они подразумевают под этим странным словом – свобода?
– Ваш отряд первым должен будет встретить группу захвата, – сказал Джеральд. – Вам выдадут оружие и поставят у входа. Вам нужно будет не позволить группе пройти до коридора. А там подключимся мы.
– Их надо слезоточивым газом! – вспомнил один.
Джеральд подошел и положил руку ему на плечо.
– Нам нужно знать, что вся группа захвата в корпусе. Поэтому мы должны подождать какое-то время. И потом… – Он резко свернул на другое: – На вас, орлы, возложена огромная миссия!..
Я не слушала дальше. Толпа гудела, поддерживая Джеральда, размахивая руками, повторяя его последние слова. Как быстро они повелись на его речи. Неужели вся политика построена по этому же принципу?
– Оружие вам выдадут после, – сказал Джеральд. – Все умеют обращаться с оружием?
Дружное «да» послужило ответом. Даже Брайен браво кричал «да» неизвестно из каких побуждений. Я дернула его за руку:
– Правда умеешь?
– Да не очень, – ответил он мне.
Джеральд снова прошел по залу, всматриваясь в лица каждого. И почему-то остановился около меня.
– Привет, Сопляк. Это ты вчера пытался хакануть компьютер?
Сердце у меня ухнуло вниз.
– Да, – призналась я.
– Хакеры нам нужны. Ты нам можешь еще понадобиться.
Я вдруг поняла, что он хочет увести меня отсюда неизвестно куда, в эту волчью стаю. А Лео и Брайен останутся здесь. Я же не смогу без них. Я просто пропаду. Я не смогу выжить в волчьей стае без своих «друзей».
Я бессознательно вцепилась в рукав Лео.
– Нет, нет, – сказала я Джеральду.
Тут я подумала о том, что надо держать себя в руках. Как бы поступил рядовой каторжник на моем месте, если бы он не хотел уходить от своих друзей?
– Позвольте остаться здесь, сэр!
Я добавила слово «сэр», как это делают в армии, а отнюдь не в тюрьме. Я переиграла свою роль. Но это произвело впечатление на Джеральда. Он самодовольно ухмыльнулся:
– Ты так хочешь драться?
Я уцепилась за эту идею. Это было реально: речь Джеральда произвела такое впечатление на рядового каторжника, что тот хочет драться. Я затрясла головой, как бешенная, выражая свое полное согласие. Пусть думают что хотят, лишь бы оставили меня возле Лео и Брайена.
Было тут еще кое-что. Джеральд блефовал, когда говорил, что у них есть доступ в интернет. Если я тот хакер, что вчера пытался это сделать, но у него не получилось, зачем им такой «профессионал»? У них должен быть кое-кто покруче. Джеральд попался на собственную ложь. А ложь – очень интересное явление. Чтобы она была жива, ее нужно поддерживать, ее надо питать чем-то: иллюзиями, новой ложью, странными фактами. Если Джеральд соврал, что с интернетом у них все в порядке, он не должен был так сильно нуждаться в компьютерщике. Он мог бы позволить мне оставаться на своем месте. Если бы он проявил во мне большую заинтересованность, кто-нибудь мог бы раскусить, что его предыдущие слова были ложью. А ему нельзя было этого допускать.
Он мне даже ничего не ответил. Перевел взгляд на Тома, который стоял неподалеку, и спросил его:
– А ты, кажется, доктор?
– Да.
– Какой: гинеколог? Проктолог?
– Нет, хирург.
– Это который может зашить раны и пулевые ранения? – уточнил он. – Ты будешь нам нужен. Идем со мной. Ну а все остальные: удачи вам! Надерите задницы этим чертовым землянам!
Том, словно извиняясь, посмотрел в нашу сторону и сказал:
– Пока, ребята. Я иду умывать руки.
Они ушли. Дверь за ними закрылась. Мы остались в зале ожидания: жалкая горстка людей, названная орлами.
Я вздохнула свободно, только когда дверь за Джеральдом закрылась. Лео в сердцах оторвал мои пальцы от своего рукава.
– Идиот! – сказал он. – Что ты не пошел с ним? Думаешь, здесь лучше, чем там? Мы смертники. Там еще есть шанс.
– Ты поверил, что будет корабль с Земли? – спросила я.
Лео нервно пожал плечами:
– Откуда я знаю?
– А я уверен лишь в одном, – сказал Брайен. – Если Том будет лечить раненных своими испробованными методами, он перестреляет половину волчьей стаи!
Глава 38
Мы прошлись по залу ожидания. Лео нашел несколько сбитых в одно целое сидений, смахнул с них обломки металла и штукатурки. Мы сели.
Многие каторжники были под влиянием речи Джеральда. Часть их осадили вход. Если бы сейчас двери открылись, и сюда ворвался бы спецназ, они бы грудью встретили их. И хоть нас недавно назвали орлами, мы больше походили на живые мишени. Вместо нескольких тысяч человек от силы пятьдесят. Нам обещали выдать оружие – пока его нет. Обещали дать баллоны с газом – но не известно, будут ли они. Почему нас сразу не вооружили? Волк просто боялся, что мы можем перестрелять друг друга от безысходности. Нас заперли здесь, как скот на скотобойне. Нам подписали тут смертный приговор. Мы должны были быть живыми щитами, и своими телами не пустить спецназ дальше в корпус. Сюда были собраны никчемные, по мнению Волка, люди. Из всей этой толпы ему мог пригодиться только врач и хакер. Но я отказалась идти с ним. Может, он просто не знал, какие тут есть еще специалисты. Кем, например, были Лео и Брайен на Земле? Я с интересом на них посмотрела. Мне действительно было любопытно.
– Эх, – в это время вздохнул Брайен. – Харакири, что ли, сделать себе? Как вы думаете, будет корабль?
Я была уверена, что он будет. Но не сейчас. Наверное, и вправду все земные СМИ кричат о том, что здесь произошло. Ждать обычного рейса с мирными ничего не подозревающими людьми было просто глупо. Корабль будет обязательно. Но ему нужно время, чтобы подготовиться. Продумать план действий, согласовать его с правительством, найти оружие, бомбы, нужное количество наручников для каторжников. Это требует какого-то времени.
Но если следовать логике, можно представить, что будет дальше. В двенадцать часов корабля не будет. Но Волк нас вряд ли выпустит. Мы будем сидеть здесь и дальше. Живые щиты должны быть готовы в любую минуту.
Мне стало казаться, что если бы я ушла с Джеральдом, у меня было бы больше шансов выжить. Но я не могла бы бросить здесь своих… Как их назвать: друзей? У меня нет и не может быть друзей среди каторжников. И тем более после того, как мои настоящие друзья погибли. Мне нет дела до этих людей. И меньше всего я буду думать о том, что случится с Лео и Брайеном. Мне лучше подумать о собственной шкуре.
Брайен встал и, ни слова не говоря, пошел в сторону.
– Куда ты? – спросил Лео. – Харакири себе делать?
– Нет, просто попытку суицида, – ответил тот.
Видно было, что Брайен нервничает. Атмосфера здесь действительно была накаленной. Настенные часы, уцелевшие здесь неизвестным образом, показывали пять минут двенадцатого. Волк постарался заранее загнать людей на место, чтобы нас не застали врасплох. И сейчас мы должны были ждать.
Если бы спецназ появился сразу после речи Джеральда, мы бы голыми руками накинулись на них. Но весь запал сейчас куда-то девался. Среди каторжников начались прежние разговоры. «Зачем нас здесь держат», «Загнали, как скот на скотобойню», «Разве можно верить людям Волка». Каторжники сидели, наблюдали за стрелкой часов и тревожно переговаривались между собой.
Лео наклонился ко мне и сказал:
– Ты можешь попроситься обратно. Может, тебя еще возьмут? Ты ведь ничем не рискуешь.
– Не знаю.
– Ты идиот. Неужели ты не понимаешь, что земляне тебя не узнают? Тебя примут за каторжника, и убьют, как и всех здесь. Неужели тебе не будет обидно умереть от своих же?
– Нет. Если бы у меня был выбор, от кого умереть, я бы предпочла своих же. Они не стали бы издеваться, мучить, расчленять мое тело. Они бы отнеслись к нему уважительно. И потом позволили бы моим родственникам захоронить меня. И еще… Было бы так приятно увидеть кого-то с Земли, каких-то нормальных людей, что я даже не заметила бы, как меня убивают.
– Значит, ты бы хотел, чтобы Земля победила, а всех нас здесь поубивали?
Я представила себе это. Нет, меня это не устраивало. Было жалко Лео и Браейна. Даже Тома, который не слишком мне понравился. Каторжников надо обезоружить и схватить. А потом честно судить. Это было бы самое правильное. Но после речи Джеральда я подумала, как это дорого обойдется земной стороне. Миллиарды долларов на восстановление. Кого-то из каторжников отправят на электрический стул, а кого-то оставят навсегда за решеткой. А ведь это обойдется еще дороже. Пленных надо будет кормить, поить, предоставлять им условия, всячески заботиться о них. Никогда я еще не думала о тюрьмах в таком ракурсе. А ведь это – большая благотворительность для преступников. Они живут на всем готовом. Множество людей занято, чтобы их обслуживать: тюремщики, коменданты, повара, прачки. Люди почти всех профессий. На содержание тюрем собираются налоги. Мирные жители отдают часть своих денег на то, чтобы какие-то убийцы, воры и мошенники могли питаться и для них стирали одежду. Разве это правильно?
Сейчас я могла ответить на этот вопрос. Это неправильно. Но следом за ним возникал другой: что же тогда будет являться правильным? Куда девать преступников в нашем несовершенном обществе? Сажать всех на электрический стул? Да, это было бы экономнее, но обесценивало бы человеческую жизнь. Она должна быть дороже любых благ мира.
Я не знала ответы на свои вопросы.
– Знаешь, – сказал Лео. – Бывают ситуации, из которых нет наилучшего выхода. А бывают те, из которых выхода нет вообще.
Глава 39
Вернулся Брайен. Он сел, принялся крутить подлокотники и не успокоился, пока не отломал один.
– Черт, как мне все это надоело! Скорей бы уж…
Он замолчал, не договорив, и посмотрел на часы. До назначенного времени оставалось полчаса.
Постепенно все каторжники угомонились. Они приходили в зал, поднимали уцелевшие сиденья, садились на них и принимались просто ждать. Вскоре все погрузилось в тишину.
– Осталось полчаса, – прокомментировал кто-то.
– Интересно, нам выдадут оружие?
– Лично я бы пошел убивать Волка, если бы мне дали оружие.
– Поэтому тебе его и не дают.
– Но оно нам нужно для спецназа.
Два человека вызвались напомнить нашим стражникам об их обещании. Они ушли в коридор, начали долбиться в закрытые двери, но никто не им не ответил. Тишина постепенно перерастала в ропот.
– О нас что, забыли?
– Они хотят, чтобы мы голыми руками остановили спецназ?
– Может, они заразились чумой и вымерли? – шутил кто-то.
Потом начали кричать все разом. Это случилось уже ближе к двенадцати. Никто никого не слушал, пытались перекричать соседа. Толпа была накалена.
Я была бы счастлива, если бы сейчас здесь появились люди с Земли. Я бы даже сама могла открыть им двери. Если бы в моих руках был автомат, я бы повернула его на каторжников. Не на Лео и Брайена, а на других.
А может, другие отличались от моих «друзей» только тем, что я меньше с ними общалась?
Потом я решила, что если здесь начнется бой, я спрячусь за сиденья. В зале совещаний у меня это получалось неплохо. Может, это не слишком надежное укрытие, но другого у меня просто не будет. Нужно только незаметно пробраться в самую гущу, где один ряд поставлен на другой, и притаиться там.
Но разве я смогу там сидеть, зная, что рядом стреляют в Лео и Брайена? И в других людей тоже?
«Меня не должно это волновать, – говорила я себе. – Я вывалилась из системы. Я не каторжник и не человек из спецотряда. Пусть разбираются между собой сами. Я должна остаться в стороне». Однако мне казалось, что я бы поступила низко и подло, спрятавшись в такой момент.
Кто я сейчас – выживший человек, переодевшийся в костюм каторжника? Принадлежность к любой группе не только дает какие-то привилегии, но и к чему-то обязывает. И если я притворяюсь каторжником, какая-то часть обязательств лежит на мне тоже. Против кого и на чьей бы стороне я не выступала, это все равно будет предательство по отношению к другим. Во мне сейчас как будто бы жило два человека. И они спорили между собой. Один из них жаждал помощи и мог надеяться только на Землю. «Хоть бы сюда быстрей прилетел спасательный корабль со спецназом!» – молился он. Второй человек был по натуре каторжником, а может, он просто сильно хотел жить. Он понимал, что если корабль появится здесь, то поубивают всех, и меня в том числе. Оставался небольшой шанс на то, что Земля попытается отравить нас нейропаралитическим газом. Это будет похоже на маленькую смерть. Я потеряю сознание, а когда очнусь, все уже встанет на свои места. Я буду свободна. Но такой вариант был маловероятным. Здесь все говорили о бое не на жизнь, а не смерть. В такой атмосфере не думалось о других вариантах.
И мне вспоминались слова Лео: «Иногда бывают ситуации, из которых нет лучшего выхода».
– Они что: с ума все посходили? – начал кричать один из каторжников. – Они думают, что мы без оружия встретим этот хренов спецназ? Да это же верная смерть. Они что: не понимают этого?
– Как раз понимают, – ответил ему кто-то. – Они и сослали сюда кого не жалко.
– Давайте выломаем эту чертову дверь! – кричал все тот же каторжник. – Засунем им ее в задницы! Пусть сами встречают свой спецназ с дверями в задницах!
Его многие поддержали. В зале стоял сплошной гул. Все кричали что-то, сбиваясь в кучу все плотней и плотней к тому человеку. Его хлопали по плечам, говорили:
Читать бесплатно другие книги:
