Похищение Европы Гольман Иосиф

– Как дела?

– Как сажа бела, – ухмыльнулся тот. И тут же добавил: – Пятнадцать. – Алехе не нравилось быть в подчинении у штатской «штафирки», однако он не собирался навлекать на свою голову гнев Агуреева.

– Хорошо, – сказал Ефим. – Через двадцать минут проеду мимо.

Пока и в самом деле все было хорошо. Пятнадцать – лучше, чем десять, и уж, конечно, лучше, чем пять. Потому что пять – не приближайтесь к нам! Вот что такое пять. Десять – все ничего, но пока без машины. А без машины Муса, Алеха и примкнувший к ним спец со «Звезды» – взятый в дело из-за отличного знания испанских реалий – были бы практически бесполезны.

А вот пятнадцать было лучшим вариантом для начала операции. Значит, и машина взята, и аксессуары прикуплены, и люди готовы.

Ефим подъехал к порту секунда в секунду, что не было слишком сложным делом при наличии радиостанции. Правда, теперь он общался с мужичком, наблюдавшим с борта «Океанской звезды» за перемещением Агуреева.

Береславский посмотрел по сторонам. Стоявших легковушек, в которых сидели люди, перед выходом к причалам было немало. А еще больше людей стояло и сновало вокруг. Любой из них мог оказаться убийцей.

Слегка успокаивало то, что вряд ли начнут стрельбу прямо у проходной, где к тому же полно полиции. Ну да кто же даст гарантию за киллера! Так что о полном спокойствии говорить, понятно, не приходилось.

Агуреев вышел быстрой, пружинистой походкой. Сейчас он не казался толстым или рыхлым. Большим и сильным – да. И еще – целеустремленным. Но никак не расслабленным круизным обитателем.

«Вот ведь военная косточка», – с завистью подумал Ефим. Сам он, к несчастью, всегда казался толстоватым и рыхловатым, сколь бы ни была опасна выполняемая им миссия.

И одет Агуреев был прилично, так, как и подобает бизнесмену его класса на отдыхе: дорогие летние брюки, фирменная сорочка с расстегнутой верхней пуговицей, без галстука. Через согнутую руку перекинут легкий плащ – это правильно, атлантическая Испания и средиземноморская Испания – совсем-совсем разные Испании.

Идти ему до Ефима было секунд тридцать, но Береславский на всякий случай сократил этот временной интервал втрое, подскочив Николаю навстречу. Агуреев открыл дверцу и мягким, кошачьим движением – такого Агуреева Ефим еще не знал – устроился на переднем сиденье.

– В Измайлово, шеф! – скомандовал он.

– Как прикажете, – согласился Береславский и, войдя в роль, закончил: – Но деньги – вперед!

Агуреев улыбнулся:

– Будут тебе и деньги, будет и какава с чаем!

Ефим улыбнулся тоже: с Николаем ему было легко. Они росли в одно и то же время, смотрели одни и те же фильмы и понимали друг друга мгновенно.

– Поехали, – сказал Ефим и выехал из порта.

Рандеву они наметили неподалеку от местной достопримечательности, огромной башни маяка, видимой чуть не со всех концов города. Точнее, не у самой башни, а на прибрежной улице, по одну сторону которой находились гостиницы, а по другую – довольно большая дуга городского пляжа. Несмотря на бодрящую температуру воды – не более 17 градусов – его желтый песок был довольно густо заполнен загорающими телами: воздух как раз был теплый, и солнышко жарило еще по-летнему.

Ефим хоть и изучил тщательно план-карту, но ехал медленно и, чтобы гарантированно не сбиться с курса, все время вдоль моря. Слева – город, справа – вода: попробуй заблудись.

– Ты в зеркальце-то посматривай, – попросил он Николая.

– Не учи ученого, – осклабился бывший зенитчик, вытаскивая из кармана пачку сигарет.

– А вот это – хрена! – объявил окончательное и бесповоротное решение Береславский. Рискнуть жизнью еще можно, но в малом объеме автомобильного салона многократно прокачивать через собственные легкие табачную вонь – уж увольте! Агуреев спорить не стал, с сожалением убирая в карман пачку.

– Здоровеньким помрешь, – пробурчал он в отместку. Ефим не ответил, легкими движениями – у «эски» был отличный, с изменяемым усилием, гидроусилитель руля – направляя машину в довольно плотном железном потоке.

Быстро миновали припортовый район. Чтоб не заблудиться, не стали срезать угол по материку, а меняли направление движения параллельно изменчивой береговой линии, так что пришлось объехать довольно большой полуостров. Вообще бухта, по берегам которой лежала Ла-Корунья, вдавалась очень глубоко, и между противоположными сторонами образованного ею залива даже ходил специальный паром.

Смотреть на все это – в другой ситуации – было бы интересно: здесь и маленький трамвайчик, словно сошедший с картинок из старых детских книг (столбы, державший трамвайные провода, были интенсивного красного цвета и увенчивались такого же цвета фонарями), и булыжная мостовая, по которой, однако, двигаешься без подпрыгивания и потрескивания – так здорово подогнаны камни друг к другу, время от времени – на очередном повороте – прорезавшаяся башня маяка, красиво «маячившая» – а как еще сказать? – на фоне сине-серых атлантических вод.

А как классно смотрелось море, то и дело вылезавшее из-за кварталов разношерстных, тоже очень симпатичных домов!

Да, в другой ситуации Ефим бы долго и с удовольствием колесил по Ла-Корунье. Но сейчас он уже начинал понемногу опаздывать. А здешние водители по степени любви к ближнему сильно приближались к московским.

– Ну давай же, милый! – по-столичному ругался Ефим на нерасторопного испанского водилу. – Ездить будем или как? Ты что, педалями колеса крутишь?

Очередной «рено» или «пежошка» прижимался к тротуару, когда Ефим бросал вперед тушу «эски», едва не задевая медлительный автомобиль.

– Они сзади, – спокойно сказал Агуреев.

– Кто? – не понял Ефим.

– Кого мы ждем, – пояснил тот.

Береславский, почувствовав, как заспешило его сердце, уставился в зеркальце заднего обзора. Но ничего подозрительного не заметил.

– Небольшой, зеленый, – подсказал Николай. – На каком-то семейном автомобиле. Посмотри – четвертый от нас. Странно, – добавил Агуреев. – Я думал, они будут на «БМВ» или еще на чем навороченном. – Он никогда особо в машинах не разбирался, искренне считая, что лучше «мерса» пока все равно ничего не придумали. Даже любовь Ефима к «ауди» он рассматривал как проявление блажи творческой интеллигенции.

– Это «субару», – сказал Ефим безрадостно.

– Ну и что?

– Скорей всего там оппозитный движок в две сотни сил.

– Что такое – оппозитный? – поинтересовался Николай.

– Не важно, – отмахнулся собеседник, обходя очередного «халиппойю» на стареньком «фиате»; он уже изучил большинство испанских ругательств и старался все их использовать – не пропадать же словарному запасу. – Важно то, что у него центр тяжести очень низкий, и при самом резком крене перевернуть такую «субару» затруднительно. Поэтому их любят раллисты.

– Ты сможешь от них уйти? – взял быка за рога напарник.

– Мухтар постарается, – снова цитатой из фильма их детства ответил рулевой.

– Ну и ладушки, – расслабился Агуреев. Даже ему, оттрубившему в армии столько лет, было не по себе от мысли, что за спиной вооруженный враг, в то время когда сам ты почти как голый.

– Сюда бы Мойшу, – вслух помечтал он. – Мы бы точно все узнали.

– Ты их сначала поймай, – вернул друга на землю Ефим.

– Он бы и поймал, – невозмутимо парировал тот.

К месту встречи опоздали на семь минут.

– За вами «хвост», – спокойно сказал после шуршащего сигнала вызова Алехин голос. – Зеленая «субару».

– Как он его вычислил? – удивился Ефим.

– Мойшина школа, – хохотнул Агуреев. Он явно повеселел: не так страшен бой, как его ожидание. – Запускай свои планы.

– Есть, командир, – серьезно ответил рекламист. Как ни странно, мандраж отпустил и его. На самом деле все не так страшно, когда от тебя что-то зависит. А здесь в его руках был легкий руль «эски» и под ногой – все ее 350 лошадиных сил, что немало. Так что от него действительно сейчас зависело многое. Кроме того, драка уже началась. А значит – стало не до мандража.

А планы были грандиозные, хотя и не столь уж оригинальные. Замыслы строились на нескольких «если».

Если они сумеют вынести оружие.

Состоялось.

Если на них нападут.

Это пока не факт. Хотя, с другой стороны, чего за ними следить? Агуреев с Береславским не кинозвезды, а ребята из «субару» – явно не папарацци.

Далее. Если нападавших удастся вывести в нужное место.

Это в значительной степени зависит от автора плана – Ефима.

Если в столкновении атакующая сторона станет обороняющейся и – проиграет. Здесь поле деятельности Мусы с Алехой.

И наконец, если потерпевшие поражение бандиты в горячей ситуации заложат работодателя.

Лишь сложив вместе все названные «если», можно будет считать битву выигранной.

Береславский передал рацию Агурееву:

– Нажми на черную кнопку слева и скажи: «Этап два».

– Есть, командир! – передразнил Агуреев Ефима. Вызванные бойцы отозвались сразу и, услышав про «этап два», приступили к делу. По крайней мере уже через три минуты обогнали их «аудюху».

Агуреев охнул, увидев их лимузин: серый «фольксваген-гольф», выпущенный в годы, когда он еще сражался с афганскими «духами». Но ничего не поделаешь: его бойцы в отличие от Береславского не могли брать машину в прокате. Да плюс дополнительные ограничения: чтоб хозяин не хватился своей тачки по крайней мере до вечера и чтобы в ней не было слишком уж современных сигнализаций с иммобилайзерами, с которыми без особого оснащения бороться тяжеловато. Вот и выбирал Алеха, мягко говоря, неновые машины, к тому же обросшие на стоянках изрядной порцией пыли.

Так что – что есть, то есть. Ездит – и это главное. А дать парням фору по времени – уже задача первого экипажа.

Вообще-то дальше им было не по пути: точка следующей встречи была намечена заранее, еще на корабле – Береславский в прошлые годы уже катался здесь на машине и места знал. Он поставил крестик на карте Алехи перед обозначением пятого тоннеля шестисоткилометровой трассы А3, прямиком – через горы – соединяющей северо-запад страны с Мадридом. Если же проехать еще дальше, то выскочишь на берег уже Средиземного моря, где-нибудь в районе Валенсии. «Океанская звезда» тоже потихоньку доберется до тех мест, но не раньше чем через неделю.

Теперь главное, чтоб они не перепутали тоннель. Но до пяти-то эти парни считать умеют!

Обогнавший «фольксваген» ушел с односторонки на первом же развороте. А Береславский пока что шел вперед, упрямо таща за собой «субару» с преследователями. Он ехал не спеша, но в то же время и не давая приблизиться к себе вплотную. Это было не так уж и сложно, учитывая мощь их двигателя и навыки водителя.

Правда, на исходе первого получаса такой езды Ефим стал беспокоиться, чтобы киллеры ничего не заподозрили, и пару раз ему пришлось подпускать их к себе почти вплотную. Он всей своей немалой спиной ждал выстрела, однако по всему выходило, что стрельба в центре города в планы киллеров не входила.

Хотят в места потише – пожалуйста: Агуреев надеялся, что его парни уже достаточно ушли вперед. Он скомандовал Ефиму, и они, развернувшись, поехали по той же дороге обратно.

«А в принципе ничего странного, – про себя размышлял Ефим. – Туристы взяли машину и смотрят город. Нормальная ситуация».

Злодеи тоже развернулись и ехали за ними, прикрываясь двумя машинами.

– Сейчас не нападут, – читая мысли Ефима, объяснил Агуреев. – Попробуют на какой-то остановке: у заправки, у кафе, у проката. А если поймут, что мы собираемся за город, – вообще возрадуются.

– Сейчас и возрадуются, – буркнул Береславский, не столь уверенный в мирности текущих бандитских планов. – Мы выезжаем на автотрассу.

Они съехали в соответствии с указателем, коих здесь было великое множество: в принципе карта была не нужна.

Еще три километра – и большие дома отступили, а океан вообще скрылся из глаз, оставшись за спиной. Только башня маяка нет-нет да и прорывала горизонт в зеркале заднего вида.

Трасса была хорошей, но Ефим не злоупотреблял скоростью, помня, сколько лет дружественному «фольксвагену». Если они его ненароком обгонят, биться с бандитами придется в одиночку, причем только острым словом и жестами: «браунинг»-то оставался у Мусы или Алехи.

Так они проехали несколько минут, успели даже поговорить по ненасущным вопросам. Ефим справился, что за антиглобальную тусовку нашла себе Ева, а в ответ услышал, что супруга Агуреева улетела в Москву. И совсем был удивлен, узнав – зачем.

Оказывается, княжна не зря получала высшее экономическое: в последнее время она практически выполняла работу погибшего Болховитинова. И выполняла успешно, по крайней мере в части взаимодействия с нефтетрейдерами.

– Надо же! – поразился Ефим. – А я думал, что она способна только разрушать.

– Знаешь, как я с ней познакомился? – вдруг улыбнулся Агуреев.

– Как?

– В Париже был, по делам. Ближе к вечеру устал от опеки, захотелось пройтись. И вдруг вляпался в какую-то демонстрацию. На проспекте шум, драка, водометы. Ее соратники – в мокрых масках от газа, банки с краской швыряют, камни…

– Бутылки с зажигательной смесью… – продолжил Ефим.

– Нет, этого не было, – миролюбиво запротестовал Николай. – Тогда все было без трупов. Ну, я шум услышал – полез поближе, интересно все-таки. А когда жареным запахло и менты начали охаживать дубинками без разбора, ломанул вместе с толпой в переулки. И вдруг слышу сзади крики и визг. Обернулся – здоровенный мент в шлеме защитном и с оружием молотит хилого пацана-студента. А вокруг него скачет моя жена… будущая, – поправился он, – и охаживает мента дамской сумкой…

– … с гантелями, – снова не выдержал Береславский.

– Да не болтай, – беззлобно отмахнулся Агуреев. – Маленькая, ловкая, бесстрашная. Отбила-таки студентика. Мент переключился на нее. И веришь – мгновенно вдруг решил: это – моя! А тот уже руки ей выламывает, наручники достает.

– Ну, ты ему врезал?

– Было немного, – согласился Агуреев. – Кулаком прямо в стекло шлема. Рука потом долго болела.

– Выдержал шлем?

– Сам удивился. Но парень с катушек слетел, и пока на земле ворочался – на нем же добра два пуда, как на рыцаре тевтонском, – мы с девчонкой свалили в переулки. Я ее потом в подворотне прижал…

– Узнаю брата Колю, – прокомментировал Ефим.

– Дурак ты, – отбоярился Агуреев. – У нее кровь по лицу текла, я хотел убедиться, что глаз цел. А она меня – матом, по-русски. Я так обрадовался.

– Ты всегда так радуешься, когда тебя поливают? Если хочешь, я каждый день могу тебя радовать.

– Ничего ты не понимаешь, Ефимище! Я тебе – о любви, а ты – зубы скалишь. Вот тогда я и понял, что женюсь на ней. И женился.

– Сейчас в тебе столько же энтузиазма? – на этот раз серьезно спросил Береславский.

– Сам не знаю, – как-то потух оживленный было воспоминаниями Агуреев. – Она очень изменилась.

– А может быть, ты просто разглядел ее лучше? – спокойно спросил друг.

– Может быть, – тихо сказал Николай. – Правда, сейчас она мне очень помогает по бизнесу. Тогда, в начале, я на это как-то не рассчитывал.

– Брак вступил в следующую фазу, – невозмутимо объявил Береславский. – Любви меньше, денег больше.

– Дал бы тебе затрещину, – улыбнулся Агуреев. И спохватился: – А как там наши друзья?

– Все под контролем, – ответил Ефим.

Однако уже через минуту его спокойствие улетучилась. Дорога сильно расширялась: впереди показались кабинки дорожных касс и шлагбаумы, перегораживающие дорожное полотно, разделенное маленькими воротами-проездами.

– Черт! – воскликнул испуганно Береславский. – Сейчас нас грохнут! Мы в ловушке!

– С чего ты взял? – не слишком взволновался бывший офицер.

– Мы встанем у кассы, видишь – везде по одной-две машины. И никуда не деться. Подойдут и грохнут!

– А сами куда денутся? – осведомился Агуреев. – Здесь же полотно одностороннее. А летать они не умеют. И полиция вон, – показал он на желтый микроавтобус с темно-синей надписью «Guardia Civil».

Пожалуй, еще никогда ранее Ефим так не радовался наличию милиционера!

– Да, чего-то я погорячился, – извиняющимся тоном произнес он.

– Не бери в голову, – великодушно закрыл тему друг. – Ты вообще герой: ввязался в такую горячую бучу.

– Ну, герой не герой, – воспрянул духом рекламист. – Но что-то героическое во мне, безусловно, есть.

Оба заржали, чувствуя, как спадает напряжение. Разрядка пришла очень вовремя, голова заработала лучше.

– Их все же придется прокатить и в сторону, – предположил Ефим. – А то мы так догоним наших.

– Надо прокатить – прокатим, – согласился Агуреев.

Они заплатили положенное симпатичной кассирше в будочке, впереди загорелся зеленый огонек, и шлагбаум, преграждавший путь в их проездике, поднялся.

– С Богом, – сказал Агуреев. Начиналось самое интересное.

Отъехав с десяток километров, хозяева «субару» вообще перестали церемониться, почти в открытую преследуя «ауди». Дорога была широкая, хоть и вертлявая – горы начались почти сразу. Догнать их на прямом участке было просто невозможно: машина буквально взмывала при нажатии на дроссельную заслонку. Но на виражах «японка» слегка приближалась: Ефим был превосходным водителем-любителем, однако там, чувствуется, за рулем сидел настоящий профи.

Гонки длились с переменным успехом в течение почти часа, здорово измотав Береславского. Подобраться на дистанцию уверенного выстрела злодеи не смогли, да и вообще стрелять по движущейся и маневрирующей машине из пистолета могут только в голливудских фильмах. А более серьезного оружия киллеры, к великому счастью их потенциальных жертв, похоже, все-таки не имели.

Дорога пошла на очередной подъем, и, когда Ефим, поддав газку, со свистом выскочил на гребень, он, к своему ужасу, увидел впереди знакомый «фолькс».

– Ч-черт! – заорал Береславский, сбрасывая газ. И тут же его добавляя: очертания «субару» в заднем зеркале угрожающе приблизились. – Что будем делать, Колян?

– Успокаиваться, – действительно спокойно ответил тот. – А то помрешь от инфаркта.

Пристыженный Ефим сосредоточенно крутил баранку.

– У тебя ж были мысли, – напомнил ему штурман.

– Точно, – вспомнил Береславский. – А вот и развязка.

Автомагистрали, подобные той, по которой они мчались, в принципе не имели левых поворотов и встречного движения. Куда бы ты ни ехал, уходя с полотна, ты уходишь вправо. Въезжали на трассу, естественно, тоже справа, по специальной – дополнительной – разгонной полосе. Сейчас впереди приближалась одна из таких многочисленных развязок. Направо уходила далеко видимая пустынная дорога – шоссе в воскресный день вообще было практически безлюдным, – а желающим свернуть налево пришлось бы пересечь трассу по мостовой развязке.

Ефим налево не желал. Совсем немного сбавив скорость, он сумел вписаться в правый вираж. Вряд ли это была только его заслуга: сработали автомат курсовой устойчивости и суперподвеска «эски», специально заточенная на такие спортивные дела. «Субару» вписаться не сумела и предпочла резкое торможение. В итоге разрыв увеличился, что весьма порадовало осторожного рекламиста.

Однако скоро «японка» снова села им на «хвост».

– Сворачивай еще раз направо, – посоветовал Агуреев. И правда – направо уходила новая, только что построенная широкая трасса, идущая параллельно А3, только в обратном направлении. И тоже разделенная на две «односторонки». – Где-нибудь с нее есть поворот на А3, – предположил Николай. – Закольцуемся и пойдем дальше. Наши наверняка уже подходят к месту.

«Хорошо бы», – подумал Ефим. Первый тоннель он видел еще на трассе. Да и указатели высоты, стоявшие вдоль всей дороги, показывали, что они уже поднялись на пятьсот метров выше уровня моря.

Он крутанул руль и свернул на новую широкую дорогу.

– Странная какая-то, – вслух сказал Ефим.

– Почему? – не понял напарник.

– Обозначений нет.

Это действительно было странно: указателей на европейских дорогах – и Испания не исключение – всегда более чем достаточно. Столько, что их навороты типа навигации GPS выглядят просто капризом людей, так и не научившихся читать.

Очень скоро друзья поняли, в чем тут дело. Шикарная, только что построенная двухполосная дорога вела… в тупик, если можно назвать тупиком замечательный и размеченный разворотный круг, тоже очень характерный для Испании. Здесь в отличие от России главный тот, кто на кругу. И все, кто въезжает с многочисленных въездов-выездов, должны его пропускать.

В данном случае многочисленные въезды-выезды были, а пропускать было некого: все они кончались в двадцати – тридцати метрах от круга.

– Чертовы испанцы! – прошипел Ефим, уже понявший, в чем дело. В цивилизованном мире, прежде чем строить микрорайон или поселок, к нему протягивают отличную дорогу. Это экономит огромные деньги, когда по ней потом перевозят всю инфраструктуру, и привлекает будущих покупателей квартир и офисов: они могут с комфортом осмотреть местность еще до начала строительства. Так что испанцы как раз чертовыми не были и в опасности, которой подвергались друзья, были виноваты менее всего.

«Ауди» въехала на круг и, пройдя половину окружности, встала.

Бандиты в «субару», быстро въехав в ситуацию, остановились до круга, просто поджидая свою жертву. Теперь было видно их выставленное в открытые окна оружие – короткоствольные пистолеты-пулеметы с длинным, вщелкивающимся в пистолетную ручку многозарядным магазином.

Это была безвыходная ловушка: с круга не съехать, минуя засаду. Бежать некуда: вокруг – чистое поле и ни души. А мчаться на два скорострельных ствола у Ефима не хватало духа.

Он еще помедлил, втайне надеясь, что «субару» тоже въедет на круг и он попытается объехать их с противоположной стороны. Но киллеры явно не торопились облегчать его задачу.

– Ну и что будем делать? – будничным тоном спросил Агуреев. Он действительно не волновался!

– Молиться, – посеревшими губами ответил Ефим.

– Неплохое дело, – согласился Николай. – А может, постреляем?

– Из чего? – Ефим так разозлился, что даже страх стал чувствовать меньше. – Из задницы? Тоже мне Джеймс Бонд!

– Да вы грубиян, Ефим Аркадьевич! – усмехнулся Агуреев. – Да и не умею я – из задницы. Если только вы научите. – Он скинул плащ, который почему-то так и держал всю дорогу на руке, и Береславский увидел странное, ранее не виданное им оружие. Оно имело широченный ствол и рукоятку, как у старинных пистолетов, с которыми сражались дуэлянты позапрошлого века.

– Ты пронес его через проходную? – ужаснулся Ефим.

– Отнести обратно? – заржал Агуреев. – Раз ты сердишься. Но у меня только три гранаты, – сказал он, оборвав смех. Лицо его больше не было добрым и веселым. А взгляд…

Наверное, именно таким взглядом он смотрел в прицел своей «шилки», перед тем как открыть огонь по живым людям.

Агуреев вставил одну из маленьких гранат прямо в ствол диковинного пистолета, открыл окно – Ефим чуть подвинул машину, чтоб врагов было лучше видно, – и выстрелил.

Граната с оглушительным грохотом взорвалась рядом с «субару», подняв тучу пыли. А Николай уже заряжал следующую.

Еще дважды сухой испанский воздух оглашался хлопком-грохотом агуреевских боеприпасов, а мелкая испанская пыль столбом поднималась на месте разрыва. К сожалению, прямого попадания достичь не удалось, да это и не предусматривалось конструкторами странного ручного оружия. Киллеры как залегли после первого взрыва, так и лежали за своей машиной.

– Погнали! – скомандовал Агуреев, и Береславский не заставил себя упрашивать. Выявив всю свою чудовищную мощность и издав не менее чудовищный – несмотря на совершенный глушитель – рык, «эска» прыжками проскакала мимо обескураженного врага, причем краем глаза Ефим успел заметить, что один из киллеров ранен: по его лицу текла кровь.

Они отъехали уже на пару километров, когда вновь увидели летящую следом, прилично покоцанную осколками «субару». Все же это были профессионалы. К тому же преследователям было ясно: гранат у Агуреева больше нет. Были бы – добил бы их, когда те лежали, обездвиженные первыми взрывами.

– Если они нас еще раз так зажмут – нам конец, – сказал Агуреев. Термин употребил несколько иной, пожестче, но профессиональный лингвист Береславский в этом вопросе был абсолютно солидарен с профессиональным военным.

– Сам сказал – сворачивай, – пробурчал напарник.

– А я и не отрицаю, – ухмыльнулся Агуреев. – Видишь, как мы их пугнули?

– А как меня пугнули! – улыбнулся наконец и Ефим. Теперь, когда впереди виднелась чистая дорога, а под задом была мощная и послушная «эска», он уже мог нефальшиво улыбаться. При этом его даже не очень пугали два урода с автоматами, маячившие сзади. Человек, только что избежавший смерти, не способен всерьез пугаться подступающих неприятностей.

Они вылетели на шоссе и припустили с нездешней силой – «субару» еле поспевала, несмотря на все свои 217 «лошадей». Сбавляли только перед тоннелями. Хотя могли и не сбавлять: дорожную полицию в Испании редко увидишь, а в такое время и в таком месте – вообще никого нет. Просто здесь могли быть установлены видеокамеры, включающиеся автоматически по сигналу замеряющего скорость радара, и Ефиму с Николаем не хотелось в них попадать. Особенно с учетом предстоящих по их плану событий.

«Правда, предшествующие события показали, что они могут происходить не только по плану», – опасливо подумал автор разработки. Но он уже откровенно повеселел и поверил в благополучный исход дела.

Они прошли четвертый тоннель. Пейзаж, кстати, полностью сменился: лес исчез, а склоны окружающих гор даже травой были покрыты не везде. И скорость теперь приходилось сбавлять не только из-за видеокамер, но и по причине туманца, время от времени скатывавшегося на трассу. Озирая окрестности, Ефим начал сильно подозревать, что это и не туманец вовсе, а низко плывущие облака. Вообще дорога была классная, особенно с учетом рельефа местности: на каждом шагу попадались мосты через глубокие ущелья, называемые на табличках виадуками и имеющие каждый свое особое имя.

Погода начала портиться; отреагировав на датчик дождя, сами по себе заработали «дворники». Ефим включил фары. Но скорость все равно оставалась очень высокой. Даже Николай не выдержал:

– Может, потише? Помереть от дэтэпэ не лучше, чем от пули.

– Не боись. – Теперь настала очередь ухмыляться Ефиму. – Расслабься и получай удовольствие.

– Понял, – обреченно согласился Агуреев.

– Пятый тоннель! – наконец увидел цель их путешествия Береславский. – Где наши?

– Вон стоят! – оживился Агуреев.

Недалеко от входа, такого же пустынного, как и предыдущие, стояли трое сотрудников дорожной службы в характерных желтых накидках из светоотражающей ткани.

– Это же дорожники! – не выдержал Ефим.

– Не мельтеши, – своеобразно успокоил его напарник.

Один из них поднял светящийся жезл, Ефим сбавил скорость и остановил машину за дорожниками. Проезжая мимо, успел узреть мрачное лицо Мусы и характерную ухмылку Алехи. Третьего он не знал, но готов был поклясться, что уже видел его на «Океанской звезде».

А дальше пошло не по сценарию. «Дорожники» сразу пошли к «субару», и третий по-испански попросил документы. Водитель полез в карман за правами, успев одновременно по-русски успокоить второго, сильно занервничавшего.

– А почему они к тем не подошли? Почему сразу к нам? – резонно спрашивал второй у шофера.

– Не знаю. Заткнись, – мягко и с улыбкой произносил грубые слова водитель, бывший здесь главным.

«Испанец» протянул руку за документами, но в этот момент второй закричал:

– Я их знаю! – И потянулся за короткоствольным автоматом. – Засада!

Водитель тоже рванулся к оружию, но сделать им не дали ни одного выстрела. Так и не стерший с лица ухмылку Алеха по-ковбойски сдул дымок со ствола дважды гулко бахнувшего «браунинга». На лбу водителя заалело слабо кровившее отверстие, а вместо правого глаза пассажира зияла мокрая и грязная дыра.

– Ну и что ты наваял? – разорался подскочивший Агуреев. – Что они теперь нам расскажут?

– А лучше бы нам самим сдохнуть? – огрызнулся Алеха, правда, тут же тон сбавил. Но Агуреев и сам уже успокоился: с одним пистолетом против двух автоматов не очень-то попрешь.

В общем – опять мелкая тактическая победа. Снова ничего не ясно в глобальном смысле. Правда, снова – все живы, что тоже немаловажно. Да и то, что на этот раз в Испанию приехали русские киллеры, также интересный и примечательный факт.

– Откуда он тебя знал? – спросил Алеху «испанец».

– Вместе в Чечне воевали. Серега. Как фамилия – не знаю. Он из нашего полка, контрактник.

– Официал?

– Нет. У него контракт еще до меня кончился. Я вот к вам пошел. А он – еще куда-то. – Алеха был нисколько не опечален смертью сослуживца. Ему по-прежнему нравилась такая нескучная жизнь.

– Все, сваливаем, – приказал Агуреев.

Через три часа все трое были на судне.

Покойники нашли вечный приют в испанской сухой земле.

Видеокамера, которая, возможно, фиксировала часть происходящего, была испорчена и демонтирована.

«Субару» валялась в ущелье, и вряд ли за ней кто-то полезет: сверху было видно, что людей в машине нет.

И даже старый «фолькс» был аккуратно поставлен на место, с тщательно протертыми рулевым колесом, стеклами и дверными ручками.

Впрочем, маловероятно, чтобы на нем искали следы чьих-то пальцев; если владелец вздумает покататься, то вряд ли заметит, что «фольксом» кто-то пользовался: разве мы сами, уезжая в отпуск, засекаем показания одометра поставленного на стоянку автомобиля?

Так что протирали его просто на всякий случай. Из этих же соображений всем мыли руки специальным раствором: если бы вдруг кому-то взбрело в голову делать так называемые пороховые смывы – успеха бы эта операция также не принесла.

В общем, все закончилось настолько же благополучно, насколько и безрезультатно.