История призрака Батчер Джим
— Ха, — сказал я после того, как фигура исчезла. — Что, чёрт возьми, это было?
— Представители, — едва слышно пробормотала Леанансидхе. — Всегда представители. И почёт.
— Что?
Она посмотрела на меня прямо, и у меня сложилось впечатление, что она говорит с особым значением.
— Представители, дитя. Те, кто говорят от имени другого, кто не может присутствовать. Подобно тому, как я служила представителем для своей королевы на протяжении многих лет, или она для меня.
Леа покачала головой и сказала:
— Я должна идти, дитя.
— Подожди, — сказал я, поднимаясь, чтобы коснуться рукой её ноги.
Моя плоть из эктоплазмы не прошла сквозь неё. Моя рука ничего не почувствовала, но всё же я встретил необычное сопротивление её движению. Я не вошёл в неё, как в Морта или Молли. Я был озадачен.
— Я из двух миров, — сказала она немного нетерпеливым тоном.
Как она частенько делала, она отгадала мои мысли.
— Конечно, я не ощущаю себя как смертную плоть.
— О, — сказал я. — Э-э. Послушай. Я просто хочу... Мне нужно знать, что ты позаботишься о Молли.
Она наклонила голову и изучала меня мгновение.
— Но... дитя. Забота о девушке никогда не была твоей обязанностью.
— Нет, была, — сказал я. — Она была моей ученицей.
— Действительно. Кто-то, кого ты обязался обучать, а не заботиться о нём. Дитя, ты понял суть урока?
Я открыл рот, а затем закрыл его снова.
— Может и понял. Что должно было случиться?
— Ты должен был научить её заботиться о себе, — ответила Леа бесстрастным тоном. — Твоя неспособность быть учителем... — Она нахмурилась. — Признаюсь, что у меня есть только ограниченное понимание концепции добра и зла. Разница, по-моему, в основном семантическая, когда применяется к эмпирической ситуации. Всё же мне кажется, что ты не был особо милосердным, будучи мягким.
Я на мгновение встретился с бесстрастным взглядом Сидхе, затем отвернулся.
— Возможно, ты права.
— Мне очень много лет, дитя. Это предположение верно в большинстве случаев. — Она шмыгнула носом и наклонилась, чтобы погладить меня по руке, скорее, повелительным жестом. — Сейчас, потом. Прислушайся к словам любезной статуи. И постарайся уничтожить всех, кто стремится причинить тебе вред. Смерть должна быть опытом, в конце концов, или как?
Что-то в словах моей крёстной упорядочило сумбур в действующих мозговых клетках призрака, находящихся неизвестно где, и вспышка вдохновения поразила меня.
— Вот так! — вскрикнул я. — Вот как можно управиться с Собирателем трупов.
Леа склонила голову, пристально посмотрела на меня и понимающе улыбнулась.
— Ах. Если у тебя получится.
— Да уж.
— Любопытно, — прошептала она. — Если ты сможешь ими управлять. Они — сила, несущая смерть даже тому, кто владеет ими. Взрывоопасно. Смертельно. И очень похоже на тебя. Великолепно.
Она произвела пальцами правой руки серию незаметных жестов и исчезла.
Я остался в могиле наедине со своими мыслями.
Я снова прислонился к стене, не садясь на землю. Вместо этого я думал о Молли и о том, до какого предела она опустилась.
Во многих отношениях это была моя вина.
Самое очевидное для меня: я не должен был позволить Молли идти со мной в Чичен-Ицу.
Я втянул её в свою личную битву против Красной Коллегии, чтобы спасти свою дочь. Но я не должен был подвергать Молли этому. Она была чувствительной натурой, чародеем, волшебные чувства которого были от рождения настроены на самые прекрасные, самые лёгкие, самые тонкие действия Искусства. Или, выражаясь более привычными для Гарри терминами, у неё были огромные, гудящие уши Дамбо, которые были чрезвычайно чувствительны к громким звукам.
Магия — это жизнь. Некоторые формы смерти — как убийство, резкое и насильственное завершение жизни, которая по-другому не заканчивалась — были эквивалентом огромной, визжащей отдачи по её чувствам. И я притащил её в долбаный концертный зал всего этого, в Чичен-Ицу. На фестиваль убийства. Не говоря уже о том, что взорвал самое большое, самое сильное волшебное проклятие, которое только было высвобождено в минувшем столетии — чёрт, я точно не был чувствительным парнем, магически говоря, но даже у меня было белое пятно в моей памяти в течение минуты после взрыва того заклинания.
Мне было тяжело это заблокировать. Для Молли это, должно быть, было намного труднее. Ах, да, её ещё подстрелили и чуть не убили, ко всем чертям. Я видел, как она умирала от потери крови.
Ошибка. Это было большой проклятой ошибкой. В то время я был так сосредоточен на том, чтобы вернуть Мэгги, что позволил Молли убедить меня, что она заслуживает того, чтобы быть в команде. Я бы никогда не позволил ей сделать это, если бы рассуждал здраво. Я велел бы ей остаться дома, держать оборону, или возможно, остаться в машине. Это было то, что я всегда делал, когда я был на пути к сражению. Такое негативное воздействие вполне могло разрушить её здравомыслие.
Возможно, именно это и случилось.
Даже если её психика по-прежнему стояла на крепком фундаменте, вам не нужны монстры или магия, чтобы получить ущерб от столкновения со смертью. Солдаты, приходящие домой с войны, знали это в течение многих столетий. Посттравматическое стрессовое расстройство от опасных для жизни травм испортило жизни многих людей, людей, которые не имели сверхъестественных способностей для возможности выхода их гнева, страха, горя или чувства вины.
И кто был там, чтобы поддержать её? Чёртова Леанансидхе, представляющая Её Величество Безнравственность, по сравнению с которой Ницше и Дарвин имели Сентиментальный Женоподобный взгляд на жизнь.
Звёзды и камни. Когда Молли настаивала на том, чтобы пойти с нами, почему я не мог просто сказать ей: «Конечно, ты можешь пойти, кузнечик. Я всегда хотел создать своего собственного психически искалеченного монстра».
Чёрт. Это не было наследием, которое я хотел бы оставить после себя. Я хочу сказать, я никогда не задумывался о том, что останется после меня, но ученица с искалеченным сердцем и умом, которую выслеживали её собственные друзья, уж точно никогда не была в моих планах.
— Ох, малышка, — выдохнул я в никуда. — Молли. Я так сожалею.
Оказывается, призраки могут плакать.
— Сюда, — сказал знакомый голос. Это было позже, но не намного. После полудня, может быть? Трудно было сказать из могилы.
— Ты даже не был здесь прежде, — ответил другой. — Я был на похоронах. Как, чёрт возьми, ты знаешь, где его могила?
Я слышал, как Фитц драматично вздохнул так глубоко, что только подростку удалось бы сделать это без вреда для себя.
— Разве это не зияющая дыра в земле, вон там, с большой пентаграммой на надгробии?
Последовала короткая обиженная пауза, затем Баттерс ответил:
— Хорошо. Возможно, это она и есть.
Шаги хрустели на мокром, тающем снегу. Фитц и Баттерс появились на краю моей могилы и заглянули вниз.
— Ну? — спросил Баттерс. — Он там?
— Откуда, чёрт побери, я могу знать? — ответил Фитц. — Я не вижу мертвых. Я слышу их. А сейчас я не слышу ничего.
— Привет, Фитц, — сказал я.
Малыш подпрыгнул. Он был одет в свежевыстиранную одежду и одно из старых пальто Фортхилла в довершение всего.
— Иисусе. Да, он здесь.
— О, фантастика, — сказал Баттерс. — Привет, Гарри. Сюда, парень. Помоги мне спуститься.
— Помочь спуститься? Здесь около пяти футов до дна, если что. Просто прыгай вниз.
— Прыгнуть в открытую могилу? Что же ты за идиот? — ответил Баттерс. — С тем же успехом я мог бы натянуть красную рубашку и пойти добровольцем в команду высадки. Там внизу снег, лёд и скользкая грязь. Это как в шутку предложить сломать себе шею.
— Все доктора такие же плаксивые девчонки, как ты? — спросил Фитц.
— Эй. Эта плаксивая девчонка до сих пор жива, потому что не делает глупого дерьма.
Фитц фыркнул.
— Итак, я буду помогать тебе спускаться вниз, моя нога соскользнет, и мы оба упадём и умрём.
Баттерс поднял бровь и хмыкнул.
— Ха. Верно.
Я ущипнул себя за переносицу.
— О, адские колокола, ребята. Либо идите в комнату и уединитесь, либо перестаньте заигрывать и спускайтесь сюда, вниз.
— Ха-ха, — сердито сказал мне Фитц. — Он только что назвал нас геями.
Баттерс моргнул.
— Если мы не будем прыгать в яму — нам не нужно будет выбираться из неё. Это несколько бесчувственно.
— Не для этого, для... — Фитц издал вздох классического подросткового нетерпения. — Господи, просто дайте мне руку, хорошо? Я буду опускать вас вниз.
Баттерс замешкался на секунду, удостоверяясь, что Фитц твёрдо стоит на ногах, а затем спустился вниз в мою могилу. Он снова был одет в свою зимнюю куртку и нёс спортивную сумку. Как только он опустился, он удостоверился, что был вдали от прямых солнечных лучей и начал открывать сумку.
— Что стряслось? — спросил я Фитца.
— Проблема, — сказал Фитц.
— Нам нужна твоя помощь, Гарри, — сказал Баттерс.
— Эй, погоди, — сказал я, нахмурившись. — Как Баттерс нашёл тебя, Фитц?
— Он спросил, — сказал Фитц Баттерсу.
Маленький медэксперт кивнул.
— Гарри, я узнал от Мёрфи, что ты, по-видимому, решил заняться социальной работой. Было нетрудно вычислить, к кому бы ты обратился за помощью, так что я направился в церковь, поговорить с Фортхиллом о сложившейся ситуации — только его там не оказалось.
Фитц прикусил губу.
— Слушай, Дрезден. Святой отец и я поговорили. И он решил, что пойдёт поговорить с Аристедесом от моего имени.
Я моргнул и оттолкнулся от стенки могилы.
— Что?
— Я пытался поговорить с ним, — сказал Фитц. — Но он не стал слушать. Он был... я думаю, он был зол. Но он сказал, что собирается разобраться с этим до того, как это приведёт к какому-либо кровопролитию.
Адские колокола. Я знал людей типа Аристедеса в прошлом. Если бы это было выгодно ему, он убил бы Фортхилла без малейшего колебания. Добрейший святой отец был в опасности.
— Мёрфи хочет идти на штурм, — сказал Баттерс. — Она сломает мне руку, когда узнает, что я не сказал ей. Нам нужно, чтобы ты помог нам в переговорах.
— Это безумие, — сказал я. — Отправляйтесь на штурм!
— Слишком поздно, — сказал Фитц. — Послушайте, Фортхилл уже там. Я только что познакомился с этим парнем, но... но... я не хочу, чтобы ему причинили боль по моей вине. Мы должны шевелиться, сейчас же.
— Я не могу, — сказал я. — Я не могу передвигаться среди бела дня.
— Мы подумали об этом, — сказа Фитц. — Баттерс сказал, вам нужен защитный сосуд.
— Баттерс так и сказал, неужели? — спросил я, скривившись.
Баттерс вытащил из сумки пластиковый контейнер от фонарика, в котором хранился череп Боба. Он подмигнул мне, вытащил его и сказал:
— Запрыгивай.
Я сморгнул.
Потом сказал:
— Ладно. Поехали.
Я сделал глубокий вдох и волевым усилием направил себя вперёд, через широко распахнутые глазницы черепа.
Глава тридцать пятая
Возникло очень, очень странное ощущение вращения, когда моя духовная составляющая прыгнула вперёд, а потом я оказался...
...В квартире.
Ладно, когда я сказал квартира, я вовсе не имел в виду моё старое жилище. Я жил в натуральном бункере, может быть, двадцать, тридцать квадратных футов, не включая подвал, где была моя лаборатория. Квартира Дрездена был полна книг в мягких обложках на исцарапанных деревянных полках, и комфортной подержанной мебели.
Это было больше похоже на... Квартиру Бонда, Джеймса Бонда. Пентхаус Бонда, в самом деле. Полно чёрного мрамора и красного дерева. Там был камин размером с гараж, в котором полыхал — хотя и сравнительно скромных размеров — пожар. Мебель соответствующая. Из дорогих твёрдых пород древесины, ручной работы, в замысловатых узорах. Это на первый взгляд, а на второй я заметил некоторое сходство рисунков с теми рунами и знаками, что я использовал на моём собственном жезле и посохе. Обивка на кушетках (множественное число, кушетки), и креслах, и диванах, и стульях (множественное число, стулья), была из богатой ткани, которую я не мог определить, может быть, из натурального шёлка, и расшита ещё более похожими символами золотой и серебряной нитью. Ближайший стол хвастался яствами типа только что зажаренной индейки, а также всевозможных фруктов, овощей и разнообразных гарниров.
Это было просто смехотворно. Там было достаточно еды, чтобы накормить маленькое государство. Но там не было тарелки, чтобы её заполнить, и не было никаких приборов, чтобы есть. Она выглядела потрясающе, и она пахла невероятно, но... была чем-то инертным, чем-то безжизненным. На этом столе не было пищи ни для тела, ни для души.
Одна стена была скрыта занавесом. Я начал тянуть его в сторону и обнаружил, что он отвечает на прикосновение, и отодвинув его окончательно, обнаружил телевизор размером с рекламный щит, высокотехнологичную стерео систему, и на всех полках выстроились в ряд одна игровая приставка за другой, рядом с каждой приставкой лежал замысловатого вида джойстик. Я не могу сказать, что было Плэйбоксом, а что Икс-Стэйшеном, но кто может уследить за всеми ними? Есть, к примеру, тысячи различных устройств, чтобы играть в видеоигры. Я не вру, честно.
— Э-э-э, — сказал я. — Привет?
Мой голос очень ясно отразился от стен, больше чем должен был прозвучать в мраморном зале.
— Есть кто дома?
Раздалась, я вас не разыгрываю, барабанная дробь.
Затем из занавешенного прохода вышел молодой человек. Он выглядел... вполне обычным, реальным. Высокий, но не так чтобы очень; стройный, но не как жердь. Он имел видные плечи и выглядел вроде знакомо. Был одет как Джеймс Дин — джинсы, белая рубашка, кожаная байкерская куртка. Одежда смотрелась на нём немного странно, так или иначе притворно, за исключением белого черепа, вышитого на куртке, чуть выше сердца молодого человека.
Тарелки лязгнули, и он развёл руки.
— Та-да-ам.
— Боб, — сказал я. Я почувствовал, как уголок моего рта дернулся вверх в лёгкой усмешке. — Отсюда? Из этой квартиры ты всегда хотел вырваться на волю? Да здесь поместятся пять или шесть моих.
Его лицо расплылось в широкой усмешке.
— Ну, я признаю, моя хата довольно миленькая. Но золотая клетка остаётся клеткой, Гарри.
— Больше похоже на золотой ядерный бункер.
— В противном случае, можно сойти с ума за несколько десятилетий взаперти, — сказал он, упав в кресло. – Ты ведь понимаешь, что внутри черепа всё нереально, да?
— Мой разум интерпретирует то, что я вижу, в привычные для меня вещи, так? – сказал я. – Это начинает приобретать здравый смысл.
— Добро пожаловать в мир духа, — сказал Боб.
— Что с едой?
— Мама Баттерса является какой-то богиней пищи, — сказал Боб, его глаза расширились. — Это угощения, которые она приготовила на последние несколько праздников. Или, хм, воспоминания чувств Баттерса о них, так или иначе, он позволил мне прокатиться по ним, и затем я сделал точную копию того, что мы пережили.
Мои брови приподнялись.
— Он позволил тебе прокатиться по ним? В его голове?
Боб... не был известен своей сдержанностью, по моему опыту, когда он уходил на одну из своих экскурсий.
— Сначала был договор, — сказал Боб. — Ограничивающий документ примерно в двадцать страниц. Он защитил свои устои.
— Ха, — сказал я, кивнув на еду. — И ты просто... пересоздал это?
— О, конечно, — сказал Боб. — Я могу всё переделать здесь. — Он дёрнул бровями. — Ты хочешь увидеть повтор того времени, когда Молли прожгла кислотой всю свою одежду в лаборатории и должна была раздеться?
— Гм. Пас, — сказал я. Я осторожно присел на стул, убедившись, что не пройду сквозь него или что-то в этом роде. Он, казалось, был обычным стулом. — Также с телевизором и прочим?
— Я, в некотором роде, сделан из энергии, мужик, — сказал Боб. Он указал на стену с аудио и видео оборудованием. — Ты помнишь меня вещающим на твоё спиритическое радио, верно? Теперь, я как бы повсюду. Телевидение, спутниковое изображение, широкополосный интернет — ты называешь что-то; я могу сделать это. Как ты думаешь, откуда я знаю так много?
— Сотни лет помогал чародеям, — сказал я.
Он помахал рукой.
— И это тоже. Но я получил всю эту огромную штуковину, интернет, чтобы развлекаться сейчас. Баттерс показал мне. — Его улыбка превратилась в ухмылку. — И это почти на девяносто процентов порно!
— Такого Боба я знаю и люблю, — сказал я.
— Любит, ик, — ответил он. — И я, и не я. Я имею в виду, ты знаешь то, что я меняюсь в зависимости от обладателя черепа, правильно?
— Конечно, — сказал я.
— Хоть сейчас и Баттерс мой хозяин, я не сильно изменился. Это потому, что мы встречались с ним прежде. Первое впечатление и всякая прочая хрень очень важны.
Я хмыкнул.
— Как долго мы должны разговаривать?
— Не так просто ответить, как ты думаешь, — сказал Боб. — Но... раз ты здесь... в некотором роде девственник, давай объясню попроще. Несколько минут, говоря линейно — но я могу их немного растянуть, субъективно.
— Ха, — сказал я. — Ловко.
— Нет, только вид способа, как мы движемся на этой стороне улицы, — сказал он. — Что ты хочешь знать?
— Кто убил меня? — ответил я.
— Оох, извини. Не могу ничем помочь тебе с этим, кроме звуков с палубы.
— Хорошо, — сказал я, — тогда я расскажу тебе всё, что знаю сам.
Я выложил Бобу всё, начиная с поезда в тоннеле. Я не утаил почти ничего. Боб был достаточно умён, чтобы заполнить подавляющее большинство пробелов, и он мог собрать информацию и вывести конкретные факты, так же как любой разум, который я когда-либо знал.
И, кроме того... он был моим старым другом.
Он слушал, внимание его золотисто-карих глаз было сосредоточено на мне.
— Ничего себе, — сказал он, когда я закончил. — Так тебя конкретно отымели.
Я выгнул бровь, глядя на него, и сказал:
— С чего ты так решил?
Он закатил глаза.
— Ох, с чего бы начать? Как насчёт очевидного? Уриил.
— Уриил, — сказал я. — Что?
— Чародей, связанный с кучей настоящих стихийных источников силы, умирает сразу после окончания условий некой сделки, которая гарантировала, что он станет целым Адом — с заглавной буквы — из множества нечисти, и эта неожиданная, — он сделал в воздухе кавычки пальцами, — «неправильность» его смерти. Его отправляют обратно в смертную суету снова принять в ней участие. И ты думаешь, что ангел не вмешался где-нибудь? Помни. Уриил — начальник отдела тайных операций архангелов. Он надул Отца Лжи, для того, чтобы заявить о себе. Думаешь, он не обманул бы тебя?
— Эмм, — сказал я.
Я чувствовал, что немного туповат.
— Видишь? — сказал Боб. — Твоя первая крошечная часть существования без плоти, а ты уже потерялся без меня.
Я покачал головой.
— Слушай, мужик, я просто... просто дух сейчас. Это только, типа, проверка документов перед тем, как сесть на поезд в Везделяндию.
Боб снова закатил глаза и фыркнул:
— О, ну конечно же. Тебя отсылают обратно как раз когда долбаная Собиратель Трупов собирается взойти на трон Королевы Чикаго, готовясь уничтожить защитников человечества — какими бы они ни были — в этом городе, и это всего лишь совпадение, всё как обычно.
Он фыркнул:
— Они играют тобой.
— Они? — спросил я.
— Поразмысли над этим, — сказал Боб. — А точнее, остановись на минуту и действительно подумай. Я знаю, что это займет время.
— Зима, — сказал я. — Снег глубиной в фут в конце весны. Королева Мэб.
— Очевидно, — сказал Боб. — Она здесь. В Чикаго. Где-то. А так как она — вот это новость! — Зимняя Королева, она принесла зиму с собой.
Он поджал губы.
— По крайней мере, ещё на несколько дней.
Боб был прав. Мэб может щеголять своей силой перед лицом наступающего сезона, но если она не отступит, то её противоположность, Титания, придёт по её душу в разгар власти лета —солнцестояние — если всё вышесказанное верно.
— Гарри, не хочу обсуждать твою новую подружку, но она всё ещё здесь, спустя шесть месяцев, после того как тебя застрелили. Цепкая.
— Подожди-ка, — отреагировал я. — По-твоему, Мэб и Уриель замешаны в чём-то. Вместе. Королева Воздуха и Тьмы и чёртов архангел.
— Мы живём в странные времена, — проговорил Боб философски. — Они коллеги, в своем роде, Гарри. Эй, к слову, даже Всевышний и Люцифер достигли соглашения по Иову. Человек-Паук и Песочный Человек когда-то были в одной команде. Люк и Вейдер уделали Императора. Такое случается.
— Человек-Паук — ненастоящий, а значит, не считается, — сказал я.
— Ты сейчас начал учитывать такие различия? — спросил Боб. — Кроме того, он настоящий. Где-то.
Я моргнул.
— Эм. Что?
— Ты думаешь, эта Вселенная единственная? Гарри, ну же. Мироздание чертовски огромно. Комната, в которой хватит места и для тебя, и для Человека-Паука, — он развёл руками. — Послушай, я не верующий. Я не знаю, что происходит на другой стороне, заканчиваете ли вы в Раю или Аду или что-то вроде этого. Это не моя ноша. Но я распознаю мошенничество, когда его вижу.
Я сглотнул и провёл рукой по волосам.
— Слуги Фоморов. Собиратель Трупов и её шайка. Даже Аристедес и его маленькая команда. Фигуры на доске.
— Как и ты, — весело согласился Боб. — Обратил внимание на кого-нибудь, кто доставал тебя в последнее время? Я имею в виду, из тех, кого ты недавно заметил.
Я нахмурился.
— Исключая всех окружающих?
— Я тут подумал о том, кто следует за тобой, — сказал Боб. Выражение его лица вдруг стало серьёзным. — Идущий.
Я медленно вздохнул. Тот, Кто Идёт Следом.
И только теперь, оглядываясь назад на свои прояснившиеся воспоминания и применяя то, что я изучил за всё время своей взрослой жизни, я мог правильно оценить то, что произошло той ночью.
Идущий никогда не пытался меня убить. Если бы он хотел сделать это, ему не нужно было играть со мной. Он мог бы просто появиться и прибить меня, как это было с бедным Стэном на автозаправке. Он пытался подтолкнуть меня, сделать из меня что-то опасное, некое оружие.
Возможно, он хотел того же, что и Джастин.
Я всегда считал, что Джастин контролировал Того, Кто Идёт Следом, что мой старый хозяин послал его за мной, когда я сбежал. Но что, если я был грёбаным идиотом? Что, если их отношения работали наоборот? Что, если Джастин, который предал меня, точно так же был предан своим бесчеловечным наставником, когда существо, в сущности, подготовило меня уничтожить Джастина?
— Чертовски много пугающих совпадений, — тихо сказал я.
— Ага, — всё ещё серьёзно ответил Боб. — Ты в нехорошем положении, Гарри. — Он остановился, задумавшись. — И... оно становится всё хуже.
— Хуже? Как именно?
— Это пока предположение, — ответил Боб, — потому что это не моя ноша. Но давай прикинем. Есть плоть и дух, верно?
— Ну да, — ответил я.
— Смертные обладают и тем, и другим, прямо неразлучная парочка, ну и душа до кучи.
— Я думал, это одно и то же: душа и дух.
— Кхм, — ответил Боб. — Это непросто. Если представить дух семенем, то душа будет почвой, в которой оно прорастает. И когда ты умираешь, тебе нужно и то, и другое. Как я слышал... они вроде как соединяются вместе, чтобы стать чем-то новым. Наподобие цикла гусеница — бабочка.
— Ладно, сказал я. — И как это всё ухудшает?
— Здесь и сейчас ты не дух, — ответил Боб. — И ты не настоящий призрак. Ты...Ты просто носишься кругами в своей клятой душе, чувак. Я имею в виду, что в действительности это то же самое, но...
— Но что?
Читать бесплатно другие книги:
