И в печали, и в радости Макущенко Марина

– Что-то новенькое, – проворчал он.

– Я сама делала.

– Какие травы?

– Сбор. Там очень много всего, но все в рамках закона. Будешь?

– Давай, – нехотя, он дал согласие.

Пришел на кухню. Взял чашку с успокаивающим сбором, выпил один глоток, скорчил гримасу, но продолжил пить дальше. Я не надеялась на эффект, но это был только второй этап.

– Что читаешь?

– Не имеет значение что, когда – так. Смотрю в экран и понимаю, что уже пятнадцать минут читаю одну и ту же страницу. Голова не варит.

– Пойдем, полежим? – предложила я.

– Еще рано.

– Миша спит уже.

Он поставил пустую чашку на стол.

– Маричка, я боюсь, я не в форме сегодня.

– Полежать ты в форме? Ну, пойдем?

– Ты что-то задумала?

– Нет… – я вела его за собой, за руку.

– Ты меня обманываешь, я чувствую.

– Чуть-чуть.

В спальне были зажжены свечи и горела ароматическая лампа, играла легкая музыка. Он с порога оглядел все это со скепсисом, но все-таки зашел. Сел на кровать.

– Ничего, что я немножко изменила твою холостяцкую берлогу?

– Я не против всего этого, но я же сказал…

– Я слышала.

– Если ты собираешься «все сделать сама», то… мне нужно тебе объяснять, что я очень против этого?

Я села у его ног. На его лице наконец-то что-то прочиталось. Он явно не доверял мне и был готов высказаться.

– Не дергайся так, – улыбнулась я. – Давай я тебя сразу успокою: я не хочу сегодня заниматься сексом. И не собираюсь тебя соблазнять. Честное слово!

– Я тебе не верю.

– Я даже не буду спрашивать, почему ты так этому противишься. Мне это вообще сегодня не интересно.

Он вздохнул.

– Но что-то ты ведь замыслила? – он показал на комнату.

– Да. Ты ответь мне, какие у тебя планы на вечер? Сегодняшний?

– У меня нет планов. Но скорее всего, я буду читать. Хотя у меня это не получается.

– Был тяжелый день, – подсказывала ему я.

– Ммда. Вот музыка эта мне нравится, я ее, пожалуй, послушаю.

– Может, поспишь?

– Я бы не против, – он криво улыбнулся.

– Так давай?

– Я не могу! Я глаз не сомкну!

– Я хочу сделать тебе массаж, – сказала наконец я, делая паузы между словами.

Он фыркнул.

– Я не засыпаю во время массажа.

– Я могу попробовать?

– Не уверен.

– Давай договоримся: ты разденешься догола, но оставишь зоны табу. Там я тебя трогать не буду. О’кей?

Он засомневался.

– Только массаж! – обещала я. – Ты не должен засыпать, ты не должен ничего. Просто пусти меня к телу? – наверное, зря я добавила последнюю фразу, потому что он опять напрягся.

– Давай не будем? – сказал он.

Но он же почти согласен был!

– Ты думаешь, что я это делала другим, и поэтому не хочешь?

– Нет.

– Как же нет, если да? – я встала и пошла тушить пальцами свечи. – Ты не разрешаешь мне ничего, потому что знаешь, и ты прав, через мои губы и руки проходили другие мужчины. Я не понимаю только одного: как ты с таким чувством вообще пускаешь меня в постель?

– Не обижайся, пожалуйста. Я не поэтому против твоих ласок. Я сейчас не смогу быть красноречивым, поэтому просто поверь мне: я не думаю, когда занимаюсь с тобой любовью, о других твоих любовниках. Это правда! Меня не беспокоит прошлое. Будущее – да, но не твое прошлое. Более того, я хорошо понимаю, что нас во многом спасает твой опыт. Не было бы их всех, не было бы и тебя здесь. И ты не была бы такой.

– Почему же тогда?

– Я устал. Я не готов сейчас об этом говорить.

Мы замолчали. Я опять терпела фиаско.

– Мне так хотелось помочь тебе.

– Ты зря потратила бы время.

– Моя мечта того стоит.

– И о чем ты мечтаешь?

– Посмотреть на тебя, спящего.

Он устало улыбнулся:

– Это маловероятно. Я не могу расслабиться, пока ты бодрствуешь. Я не представляю себе, чтобы я закрыл глаза, пока ты еще здесь. Пока ты не ушла в свои сны, – он вздохнул. – Ладно, раз ты так загорелась этой идеей, а мне все равно делать нечего, давай!

О, боги! Спасибо! Я улыбнулась. Он разделся и лег на живот. Я сняла халат и осталась в трикотажном комплекте для сна. Мне придется много передвигаться: вдоль него, через него, над ним – и мой комфорт был мне профессионально важен.

Сначала я погладила его по голове, потом спустилась к шее, лопаткам, вернулась к плечам, вышла на руки. Я знакомилась и кружилась на постели вокруг его тела. Мои ладошки узнавали его поясницу, ягодицы. Он напрягся.

– Тшшшшш, – сказала я. – Тут мышцы и нервы, мне важно знать.

Он расслабился. Я осмелела и раздвинула его ноги. Села между ними и так начала знакомиться с ногами, со ступнями. Понятно. Я перешла к разминанию, понимая, насколько тяжелым будет этот этап. Это было сложно! Юра был твердым, несмотря на танцы, растяжку и бассейн. Эта зажатость в спине и ногах была наполовину профессиональной, наполовину психологической. Он замычал.

– Будет немного больно.

– Даже я такого не говорю людям.

– Потому что когда ты их режешь, они в отключке. А мне приходится работать с бодрствующим, подозрительным и напряженным пациентом. Знаешь, как тяжело?

– Ты устала? Хватит уже. Мы давно…

– Я только начала.

Он стонал то от удовольствия, то от боли. Сначала я сделала классический массаж и уже почувствовала, как тело стало податливее, но моя цель была другой. Я начала его раскачивать, с маленькой амплитудой, из стороны в сторону. Он уже почти был моим, его мышцы, пусть деревянные, пусть с множеством блоков, но уже настроились подружиться со мной. Подружатся через пару дней моих настойчивых ухаживаний, но сейчас мне не они нужны. Сейчас мне нужен твой мозг, мой дорогой нейрохирург.

Это длилось долго, я была уже мокрой от предыдущего сеанса и сама была готова уснуть от этих монотонных, пульсирующих движений. Но я не сдамся. Мне не нужно было смотреть в его лицо, я чувствовала сквозь ладони: уже близко, но еще нет. Я сползла по телу, не нарушая ритма. В холистическом массаже важно еще говорить, но это теория. В моей сегодняшней практике важно было запутать и обезвредить. Я развела руки и повела их по его ногам, к ступням. Сейчас либо да, либо нет. Если остановлю кач, то уже не вернусь. Кажется, готов. Рискну!

Я замерла и, сев в его ногах, прислонила обе ладони к его ступням. Правую – к правой, левую – к левой. Пальчиками к пяткам, своими подушечками я доставала до его пальцев. Я отдавала все свое тепло, все свои лучики, все тебе, мой сладкий, все… Я просидела так около десяти минут. И я услышала. Глубокий вдох, глубокий выдох. Еще раз, еще. Темп ровный. Он спит. Я осторожно убрала руки, накрыла его покрывалом. Я так боялась нарушить то хрупкое, созданное мною, что даже одеяло мне казалось сейчас тяжелым и способным его разбудить. Он так чуток, он… Я даже сама затаила дыхание, слушая его. «Нет, – подумала я, улыбаясь. – Не проснешься». Он очень устал, и он упал в сон. Ему туда давно было нужно, просто его нужно было отвести. Взять за руку и… Я посмотрела на него. Да, за стеной у меня спит такой же мальчик. Который час? Пол одиннадцатого. Он был сложным, но он стоил моих усилий.

Я хотела уйти и лечь в другой комнате, чтобы только не разбудить его. Но потом передумала. Это Мишу можно оставить без опаски: он проснется, сам встанет, сам поиграет, сам найдет меня или даже позвонит. А этого мальчика нельзя было оставлять. Я не знаю его ночного поведения: вдруг он проснется через час, не увидит тут меня и закатит потом истерику? Устроит молчаливый бойкот? Припишет мне коварные злодеяния? Нет, я лучше аккуратно прилягу с краю. Буду всю ночь стеречь его сон. Я фея! Я их ночная фея! Стоило мне вспомнить сказочных персонажей, как мой план стеречь Юрин сон провалился. Я ушла в свои сны.

Я впервые проснулась не одна. Юра спал на том же месте, даже в такой же позе. Очень хотелось, чтобы он проснулся и увидел, что я первая! Я полежала с полчасика и не выдержала: такие долгие паузы бездействия не для меня. Ладно, в другой раз. Я бесшумно вышла из комнаты, пошла готовить завтрак.

* * *

Он: Он впервые за неделю проснулся один. Где она? Ушла? Который час?!

Он, не отрывая взгляда от экрана телефона, сел на кровати. Выключил его, включил. Надел брюки, рубашку, но все еще не верил, что ему нужны они, а не спортивный костюм. В коридоре он посмотрел на настенные часы. Это правда, они показывали семь тридцать.

Юра зашел на кухню молча. Он вопросительно на нее смотрел. Объяснение может быть только одно, но зачем она это сделала? Она же знала, что он против медикаментов. Да, он выспался, и один раз не вызовет привыкания, но зачем подсыпать?

– Это был чай? – его голос нельзя было назвать дружественным.

– И тебе, доброе утро! – улыбнулась она, наливая кофе.

– Маричка, скажи мне правду, что это было?

– Это, Юра, был сон. Нормальный, здоровый, сейчас посчитаю: девятичасовой сон. Один час лишний, но, учитывая две тяжелые операции и еще одну с малыми вмешательствами – этот час можно простить.

– Я никогда в жизни не спал больше шести часов! И то в юности.

– Ты думаешь, это плохо скажется на твоей работоспособности? Ты себя сейчас плохо чувствуешь?

– Не ерничай! Я чувствую себя обманутым!

– Почему же? Я не виновата в том, что ты мне не веришь!

– Что было в чае?

– Ромашка, лаванда, валериана, донник, боярышник… Тебе все перечислить? Могу даже пропорции назвать и время сбора. Это был просто травяной чай. Юра, я не стала бы добавлять туда химию! Как ты можешь меня в таком подозревать?

– Я не хочу, но я не понимаю…

– Вчера я практиковала пять техник массажа. Из них три – расслабляющие.

– Мне делали массаж! – такого ему никогда не делали… Хотя в Берлине хирургов обязывали отмечаться у массажиста, но Юра часто отлынивал от этого.

– Двадцать минут, массажист в поликлинике?

– У меня нет времени посещать сеансы массажа!

– А не мешало бы!

– Что ты имеешь в виду?

– У тебя блоки по всей спине, особенно в шейном отделе!

– У меня теперь тут крепатура… – он потянул шею.

Там появилась тянущая боль. Кажется, она говорила правду. Ему стало совестно, что он подозревал ее на пустом месте.

– Конечно, я размяла мышцы, заставила лимфу двигаться. У тебя застойные процессы здесь, а я их расшевелила… – она дотронулась до верхнего грудного отдела. – Не дергайся ты!

– Извини, – но не такая уж она простая, это он тоже помнил. Возможно, был гипноз… Хотя, это мог быть и просто массаж. Очень хороший и в хорошем исполнении…

– Здесь, – дотронулась она до поясницы. – И здесь, – она наклонилась к сухожилиям на щиколотках. – Юра, я не претендую, но пойди сам к специалисту. Этим нужно заняться, потому что кровь нормально не поступает. Ты оперируешь и стоишь на ногах, ты наклоняешь голову, ты много работаешь сидя. И спортом этого не исправить! Это внутренние группы мышц, они спрятаны…

– Откуда ты все это знаешь?

– С миру по нитке. В том числе здесь и Ланины знания, но вчера больше не ее, а… я изучала разные техники. Мы с Викой увлекались этим как-то, помнишь мою подругу?

– Увлекались? Да ты меня вырубила!

– И надеялась услышать слова благодарности, а не упреки!

– Это же тяжело… – пытался он найти оправдание своей неблагодарности.

– Но я же не принимаю пациентов. Я так, для себя. В твоем случае тоже. Мне надоели твои недосыпы и нервы от этого!

Он замолчал.

– Мне такой массаж никто не сделает.

– Еще бы!

– Ты будешь мне это делать?

– Нужно меня слушаться!

– Чего? – он скептически переспросил.

– Да! Для начала, каждый день – сеанс. Нужно десять.

– Ты мой доктор?

– Да, – она игриво улыбнулась.

Он отметил, что его не отталкивает игривость.

– Это для начала? – он сохранял скептический тон.

– Нужно соблюдать режим. Нужно спать. Я помогу тебе, но ты должен быть готовым пожертвовать ночным бодрствованием. Я понимаю, зачем оно было тебе нужно, когда ты был с Мишей один, но сейчас… Давай ты будешь работать днем? А ночью – спать.

Он улыбался во весь рот. Это все было совсем неожиданным и очень приятным.

– Спасибо тебе. Ты даже не представляешь, что это все для меня значит.

– Я представляю. Я тебе о пользе сна могу рассказывать часами.

Надо было заглаживать вину, он зря набросился. Но такого с ним никто не делал раньше. Впрочем, теперь что ни день, так открытия. Он может истратить все дни на извинения и расшаркивания.

– Я не ожидал этого, и я не помню, как уснул. Для меня это шок в своем роде.

– Так сегодня продолжим?

– Да. Но зоны табу остаются? – уточнил он.

– Да не посягаю я на тебя!

Он пошел обуваться, когда ему пришла в голову мысль, что, может, он сейчас уступил ей слишком много? Если она так легко им управляет, то он оказывается в ее руках! Уже обутым, он вернулся в кухню.

– Я хочу уточнить: что это значит? Что ты будешь меня ближайшие десять дней выключать? Я не согласен!

Она проглотила кофе, которое успела отпить до его появления, набрала в легкие воздух, медленно выпустила и улыбнулась:

– Нет, только перед и после сложных дней на работе. Не все же дни такие?

– Ладно. Посмотрим. Я уже даже в душ не успеваю. И позавтракаю на работе. До вечера.

Он чуть было не поцеловал ее на прощание. Он остановил в себе это желание. Ушел.

Все-таки она очень хитрая – это он понимал. Но он никогда еще так хорошо не спал, и это он тоже понимал. Он зарекся ей верить, но вчера ему пришлось довериться. Он боялся давать ей волю, боялся ее силы и, как следствие, своего бессилия. Сначала, когда он понял, что, несмотря на его проступок, несмотря на его агрессию – она останется, он решил, что это закрепит в нем контролера. И хорошо, значит он ничего не упустит с ней. Но выходило наоборот – выходило, что она со всем соглашалась, она все ему разрешала, и он начал терять бдительность. И ему уже очень хотелось опять расслабиться, дать ей возможность делать, что хочет, отвлечься и… хотя бы уснуть.

У него всегда были проблемы со сном, а в последнее время так отдыха почти и не было. С той самой первой ночи, когда он говорил: «Люблю», когда приходил в себя после удовольствия, когда прижимал ее и слушал ее спящее дыхание. Она уснула, а он удивлялся себе. Он не знал, что это бывает вот так. Он искренне считал, что это сценаристы фильмов поддерживают миф о многочасовом сексе. Он понимал, что хочет близости с ней, но готовился, что будет осознанно, специально все делать только для нее. Он перетерпит, он постарается. Вышло так, что он о ней вообще забыл… Она уже спала, а он все крепче прижимал ее к себе. Целовал ее веки, кончик носа, плечо. Он опять ее хотел. Но она устала, он понимал. Он смотрел на нее, смотрел. И постепенно до него начало доходить то, что же он понял: он о ней забыл! Он слишком увлекся процессом. Она что-то просила… Она просила медленнее, отталкивала… Она кричала, но всегда ли от удовольствия? Боже, что она подумает о нем, когда выспится? Главное, что сделает? Она только пережила попытку изнасилования, выжила, выздоровела, попала домой, и тут он… Юра ругал себя до первых лучей солнца, а потом на пару часов уснул. Она простила, но он боялся повторения и не трогал ее, и не спал. А потом опять секс, и ее слабые попытки что-то сделать, о которых он вспоминал уже потом, когда она засыпала. Что-то она хотела? Но он не просто не замечал ее желаний, он понимал, что не хочет их замечать. Он стал следить за собой, он хотел сделать ей хорошо, и ей было хорошо. Но он не хотел давать ей свободу. Ему ничего больше не нужно, ему вот так хорошо, а если он пойдет ей навстречу, то может оказаться, что новая она совсем свяжет его. Он боялся, что за всем этим могут быть еще более острые, более приятные ощущения, и ему придется делиться с ней властью. Он боялся. Он продолжал бояться до сегодняшнего дня. Но с каждым часом он отмечал, как к нему возвращаются силы, которых он уже несколько лет в себе не чувствовал, с тех пор как родился Миша, а еще – намеки на спокойствие и уверенность, которых, возможно, в нем никогда и не было. Уверенность не в руках, не в ногах, не в уме, а в душе. Душа у него была, и она, может даже оказаться, нужна кому-то. Он отказался от предложенного кофе, и после второй операции – тоже. Ему не нужны были стимуляторы. Ему было хорошо. И это было приятно. И он уже пообещал… Он разрешит ей себя трогать. Но он не снимет табу.

* * *

Я: На самом деле почти всю неделю мы не занимались сексом. Только массаж и разговоры. Во время холестики, во время расслабления, поглаживания. Мои движения были силовыми и ритмичными, слабыми и нежными. Наши разговоры были бурными, когда мы перебивали друг друга, и редкими, по слову в минуту. Он меня подпустил к себе. Мы говорили, и я его гладила, трогала. Везде, кроме интимных зон. Он не снимал табу. Утром, когда он выходил за дверь, и вечером, когда открывал ее – я ловила его новые взгляды. Он стал иначе смотреть: теплее и с интересом. Не с подозрением, тревогой и разочарованием, а иначе. Мне нравилось. Я рассказывала ему о техниках массажа, о телесной психотерапии, об эффектах, об учителях, о семинарах, на которых бывала, и о йогах, с которыми на них знакомилась.

– К Лане ты попала уже с навыками?

– Да.

– Я все больше понимаю, почему она позволила тебе остаться. Танцевать ты уже была обучена, массажировать тоже. Только ее спецзнаний у тебя не было. А так – отличный материал для того, чтобы вылепить женщину ее мечты.

– Да, ты прав, – согласилась я, поглаживая его вдоль позвоночника. Многие зажимы ушли или поддались мне. Еще чуть-чуть надо… – Но и мне много пользы от нее было. Много новых знаний и, главное, практика. Мне в руки достались тела, на которых можно было много упражняться без ограничений.

Я экспериментировала: разоткровенничалась и сразу почувствовала блок в грудном отделе. Глазу незаметно, но ладошка все услышала.

– Не ревнуй, – попросила я.

– Я не ревную, – ответил он.

Я промолчала. Он зашевелился, и я остановилась. Юра перевернулся на спину, и мне пришлось привстать. Я посмотрела под себя. Хм… я сидела на его ягодицах, а теперь… Неужели можно сверху? Я посмотрела на него. Чертово доверие! Я сползла и села на ноги.

– С тобой стало сложно общаться, – сказал он.

– Не понимаю, – я дотронулась до его живота. Посмотрела на него. Он разрешал, я это чувствовала, никакого напряжения. Значит, мне можно. Я продолжала говорить и гладить: – Наоборот, у нас уже давно не было столько разговоров. Последнее время либо секс, либо с надрывом. Разве нет?

– Я не об этом. Я ревновал тебя только что.

Я не сразу ответила.

– Я знаю.

– Я понял. Ты читаешь меня. По телу?

– Да. Это не колдовство, это все…

– …объяснимо, я помню, ты рассказывала.

– Тебе не нравится это? Не нравится открываться мне?

Он смотрел на меня снизу вверх. Молчал. Я продолжила:

– Ты сейчас внизу, а смотришь, как будто сверху. Я это чувствую, а ты?

– Может быть… – он перехватил мое запястье, которое гуляло по его груди. Поцеловал его. Он давно меня не целовал. Я почувствовала тепло внизу живота. Он улыбнулся.

– Я тоже могу читать по телу. Я почувствовал, как ты вжалась мне в ноги.

– Очень тонкое наблюдение, – поддела я его. – Почти такое же, как, увидев это, я бы сделала открытие: «Юрий, да вы меня хотите! И это факт!»

Он посмотрел на себя вниз.

– Факт! Тебя это не смущает?

– Даже не отвлекает, – я перешла руками на его плечи и пересела на его живот.

– Я не привык к этому.

Я привстала и села сбоку от него.

– Нет! Какая ты шустрая, я не об этом, – он приподнялся на локте и посмотрел на меня. – Я глобально, о наших отношениях. Я не привык, что обо мне кто-то заботился, и засыпать в чьих-то объятиях мне сложно.

– По-моему, ты к этому начинаешь привыкать.

– Да, я уже неделю сплю! И это круто! Я очень благодарен тебе, потому что я и на работе себя чувствую лучше, и вообще, ты права, наверное, многие вещи я надумывал от недосыпа.

– У тебя было слишком много времени, чтобы подумать.

– Да, много времени. Я всю жизнь об этом думал, и не представлял женщину, которой я бы доверился. Я с весны представляю нас с тобой, и не мог себе сначала вообразить, что ты… что ты можешь мне еще что-то давать, кроме своего общества, а потом и тела. А теперь… Такое впечатление, что ты не заканчиваешься… Постоянно что-то новое, и я все больше хочу.

Он замолчал. А потом, через силу, сначала не глядя в глаза, тихо сказал:

– Я знаю, что ты во многом выше и сильнее меня, и можешь мне многое дать, и я хочу это взять. Очень. Но для этого мне нужно позволить тебе взять надо мной верх, нужно позволить себе забыться, нужно отдаться тебе, нужно поверить, что ты не сделаешь больно. А мне страшно. Я уже держусь за какие-то призрачные остатки своей воли.

– Что-то очень похожее на мои ощущения…

– Ты себе это можешь позволить, а я – нет.

– Потому что я женщина, и мне суждено быть слабой?

– Потому что ты – сильнее.

Я не ожидала этого услышать.

– Я знаю, что ты не отдашь мне себя всю. Этого не будет. Ты намного более одинока и независима, чем кажешься. И больше, чем я.

– Ты серьезно?

– Да. Я давно об этом думаю. Ты всегда была в окружении мужчин, но они только укрепили твой характер. И если ты остановишься на мне, то точно не потому, что у тебя нет выбора, а из-за осознанности выбора. Из-за своего желания. Ты будешь себя ругать, обзывать, но ты не пойдешь против себя. А я эту осознанность теряю. Я всегда держался один, и вот. Не обижайся, но ты – моя зависимость. Я чувствую это, особенно, когда вхожу в тебя, как пропадаю в тебе. Я исчезаю, и я хочу этого. Когда у нас все хорошо, у меня такой подъем! Всего! Мне жить хочется! И наоборот. Я с каждым днем все острее чувствую расстояние между нами, часы без тебя, минуты, пока ты в ванной, необходимость тебя всегда и везде. Я держусь, но мне страшно. Страшно дать тебе свободу, потому что я вообще пропаду, как без воды… Я не нужен тебе такой буду.

– Юра, ты… Послушай меня: ты не видишь себя со стороны! Ты говоришь, что исчезаешь во мне. Но ты так силен и так желанен мне при этом, что исчезай еще, я только хочу этого!

– Я же зверею!

– Мне это нравится! Ты не понял еще?

– Я стараюсь быть нежнее.

– Молодец, старайся. Я это чувствую, и я рада, что ты это делаешь специально, а твое естество, ты настоящий – вот такой. Вот такой зверь! Такой искренний, такой первобытный, такой… Я хочу отдаваться тебе такому! И с каждым разом все больше, все глубже. Мне не нужен тут твой интеллект и такт. Мне нужен мужчина! Но дай мне быть женщиной! Я почувствовала благодаря тебе новую себя, я нашла ее, спасибо. Но задавливая мое прежнее Я, ты заставляешь меня сомневаться во всей своей жизни. Неужели все, что я узнала и пережила, мне некому будет подарить? На этом всем тень, это все зло?

– Нет.

– Тогда верь в меня, пожалуйста. Мне это очень-очень нужно. Не бойся слабости, потому что в ней сила. Ты сам это поймешь.

– Я сам попрошу тебя, когда буду готов.

Он продержался еще несколько дней. Вечером во вторник мы столкнулись в подъезде. На мне было деловое бежевое пальто, в руках кейс, на голове – туго затянутые в хвост волосы.

– Э… Привет, – сказал он. – Отвык от тебя такой.

– Привет, – улыбнулась я. – Мишка у Игоря Борисовича, пойдем?

Он поднимался за мной по ступенькам.

– У нас ничего нет из еды. Может, поужинаем в итальянском ресторанчике, через три дома? – спросила я, нажимая на звонок в дверь соседа.

Юра согласился.

Мы сделали заказ, нам принесли вино.

– Я была на встрече. Мне позвонили сегодня в двенадцать и пригласили.

– Надеюсь ты там не ела, – сказал он, глядя на большую тарелку спагетти, которую мне принесла официантка.

– Нет, только кофе. Не едят в двух случаях: либо свидание было хорошим, либо встреча была деловая, – я посмотрела на Юру.

За весь вечер он не задал ни одного поспешного вопроса, слушает внимательно, смотрит спокойно, но знаю я цену этому его взгляду. Его бы сейчас потрогать. На будущее все важные разговоры буду начинать, сидя у него на коленях, и обнимая за плечи. Чтобы прощупывать ситуацию. На будущее? Сколько бы будущего я с ним хотела?

– Мне предложили работу.

– То есть это не свидание было?

– Нет. Я была в одной компании. Ты ее не знаешь, но у нее очень хорошие позиции на рынке медиа и в сфере культуры. У них много интересных проектов, и на какой-то профессиональной выставке в Гамбурге их директору по развитию попался в руки номер научного журнала с моей статьей. Их заинтересовал эксперимент, который я проводила, и его результаты. И они мне позвонили, предложили встретиться. Но я даже не знала, о чем пойдет речь! Хорошо, что Игорь Борисович дома был и согласился Мишу взять. Когда я пришла и они увидели меня, познакомились с моим резюме – они просто сходу сказали, что хотят, чтобы я у них работала. Что с моим практическим опытом и нынешними знаниями мне место в их департаменте исследований рынка и выведения на рынок новых позиций.

Страницы: «« ... 2122232425262728 »»

Читать бесплатно другие книги:

В провинциальном городе Дыбнинске вспыхнула эпидемия неизвестной болезни, от которой в течение неско...
Книга об известном ученом-арабисте Абусупьяне Акаеве. Абусупьян Акаев – просветитель, общественный д...
Книга посвящена удивительному человеку, мореплавателю, дважды обогнувшему землю в одиночку на маломе...
НОВАЯ книга от автора бестселлеров «Русские идут!» и «Украина – вечная руина». Вся правда об истории...
Книга посвящена истории русского неоязычества от его зарождения до современности. Анализируются его ...
Автор излагает суть лютеранства, понятую не абстрактно, а очень лично. Личное отношение к Христу, ве...