Две тайны, три сестры Фритти Барбара

Мотоцикл остановился на вершине холма Соренсона. До сих пор Шон вел мотоцикл осторожно, стараясь не волновать ее.

– С тобой ничего не случится, Эш, я не позволю, – пообещал он. – Можешь мне довериться.

Она хотела довериться ему. Эшли хотела прогнать все заботы, все страхи. Она хотела снова стать девушкой, способной парить – лететь вниз по холму с распущенными волосами, а они летели бы за ней. Но Шон требовал слишком много. Разве мало того, что они провели последние два дня вместе, облазили свои любимые места, наелись рыбы и чипсов? Разве мало того, что она сегодня согласилась сесть на мотоцикл? Неужели она не должна отвергнуть его предложение?

Он поднял вверх защитный козырек на шлеме, оглянулся.

– Помнишь, что ты говорила мне? – спросил Шон, глядя на нее тепло и понимающе. – Когда мы ездили на велосипедах по этой горе?

Она покачала головой.

– Просто надо убрать ногу с педали тормоза. Вот и все, что нужно сделать.

Да, когда-то в прошлом Эшли не боялась скорости.

– Я не прочь иметь тормоза. Я остановила бы тебя.

– Я не буду это делать, если ты против. Но я думаю, в глубине души ты хочешь прокатиться с ветерком. Рискнем, Эш!

– Все в порядке. Давай скорее, а то я передумаю, – согласилась она, зажмурившись.

Эшли услышала его смех, потом взревел двигатель и тут же смолк.

Эшли вцепилась в Шона, сжала ногами байк и молилась, чтобы они не потеряли равновесие и не разбились. Но для раздумий не было времени. Скорость, ветер, движение байка пугали все больше и волновали. Похожее она испытывала раньше – под парусами, во время гонки, когда ветер подгонял их к победе и дню славы.

Через минуту они оказались у подножия холма, снова на ровной плоской поверхности, мотоцикл замедлял ход быстрее, чем ее сердце. Эшли открыла глаза, желая увидеть мир. Он был на месте. Солнце светило. Жизнь хороша. И она почувствовала себя лучше, чем в последние долгие годы. Шон остановил мотоцикл на обочине пустынной дороги. Он слез с седла, бросил шлем на землю и спросил:

– Разве не фантастика?

Эшли сняла шлем непослушными пальцами. Она сомневалась, что может слезть с мотоцикла. Ноги дрожали. Шон, должно быть, умел читать ее мысли. Он помог ей, потом обнял и закружил в объятиях. Когда он наконец поставил Эшли на ноги, улыбка его растянулась от уха до уха.

Она не могла не улыбнуться в ответ. Радость Шона была заразительна.

– Скажи мне, что тебе так же понравилось, как и мне. Скажи, – настаивал он.

– Мне понравилось.

– Тебе очень понравилось.

– Я сначала испугалась до сумасшествия, но потом вспомнила, что раньше было примерно так и я не боялась. Но сейчас лучше, чем раньше. Я почувствовала себя немножко прежней, – призналась она. – Я не знала, что храбрость можно вернуть. Это ведь было так давно. – Ее глаза наполнились слезами. – Ты вернул мне ее, Шон, я не знаю, как тебе удалось, но…

Он не дал ей договорить, закрыв рот поцелуем – требовательным, жестким поцелуем, нетерпеливым и безрассудным, похожим на него самого, – именно таким, как хотела Эшли.

Тайлер пребывал в таком настроении, когда хочется совершить нечто из ряда вон выходящее или даже возмутительное. Два часа он дегустировал супы из моллюсков, общался с друзьями Кейт, слушал выступления местных групп, но ничто не избавило от жгучего желания, снедавшего его. Наверное, Кейт чувствует то же самое.

Она взглянула на него, потом отвернулась, не говоря ни слова. Она едва прикоснулась к еде, что было на нее совсем не похоже. Тайлер уже знал, что она не стесняется своего здорового аппетита. А потом ее пальцы нервно, нетерпеливо застучали по красной клетчатой скатерти. Он хотел накрыть рукой ее пальцы и поднести их к губам для глупого, старомодного поцелуя.

Возможно, виновата атмосфера праздника, царившая в этом маленьком городке, она заставляла его чувствовать себя чужим в собственном теле. Или причина в магии летней ночи? Тайлер не был романтиком, но ему вдруг захотелось сказать Кейт, насколько хороша она в сгущающихся сумерках, а музыка вызывает желание обнять ее и повести в медленном чувственном танце. Он глубоко вдохнул и выдохнул, спрашивая себя, почему ему так жарко, если в вечернем воздухе явно ощущается прохлада.

– Ты почти весь вечер молчишь, – заметила Кейт.

– Ты тоже.

– Хочешь вернуться в отель?

– Только если ты пойдешь со мной.

Она быстро отвернулась.

– Я не это имела в виду. Тебе, наверное, скучно. Здесь неинтересно репортеру из большого города.

– Все так интересно, что мое сердце бьется вдвое быстрее обычного. – Тайлер взял ее руку и приложил к груди. – Послушай сама.

– Ты определенно жив. – Она попыталась освободить руку. – Отпусти меня. Люди увидят, начнут болтать.

– А что такого они увидят? Что скажут?

С минуту Кейт обдумывала свой ответ, лицо ее помрачнело.

– Они увидят владелицу книжного магазина, потерявшую голову от незнакомца весьма сексуальной внешности.

– Разве это плохо?

Она проигнорировала его вопрос и поднялась.

– Хочешь увидеть одно из моих любимых мест на острове?

– Конечно. Это твоя спальня?

Кейт улыбнулась.

– Нет, но хорошая попытка. Давай вернемся в магазин и заберем мою машину.

– Скажешь, куда мы едем? – спросил Тайлер, шагая за ней по улице.

– Потерпи, скоро узнаешь.

В машине Кейт они поехали на другую сторону острова, к зданию, одиноко стоящему на краю обрыва. И это было не просто строение, а замок с подъемным мостом, башнями и башенками.

– Что это, черт возьми? – удивился Тайлер.

– Каслтонский замок, также известный как замок Фрэнка Фолли. Фрэнк был одним из первых поселенцев на острове. Он построил этот замок из собственной прихоти. Придет время, мечтал он, и весь остров будет застроен замками. – Кейт улыбнулась. – К счастью, мало кто разделял его идею. Это не просто замок, Тайлер. Это маяк. Хочешь войти внутрь?

– Конечно.

– Здесь больше никто не живет, – продолжала свой рассказ Кейт, когда они вышли из машины. – Фрэнк был единственным обитателем замка. Видимо, он надеялся, что когда-нибудь Золушка разделит с ним его жилище, но, как гласит легенда, он больше походил на жабу, чем на принца.

Тайлер прошел за ней по мосту, перекинутому через сухой овраг, который, вероятно, прежде служил рвом. Массивные деревянные двери открылись от легкого толчка Кейт. Внутри было темно и пыльно.

– На первом этаже кухня, небольшая столовая и спальня. Но лучшие комнаты наверху.

Кейт взяла Тайлера за руку и повела вверх по лестнице. Они очутились в очень просторной, круглой комнате со стеклянными стенами. Никакой мебели, кроме деревянной скамейки под окном. Растущая луна озаряла комнату голубоватым светом, создавая романтическую атмосферу.

– Как тебе? Разве не магическое место? – спросила Кейт, порывисто обернувшись, и это движение напомнило Тайлеру об Амелии.

Он попробовал немедленно отбросить пришедшую не вовремя мысль. Сейчас меньше всего ему хотелось думать о маленькой племяннице. По крайней мере, он делает то, о чем попросил его Марк, он рядом с Кейт.

– Да, – согласился Тайлер, но ощущение волшебства он связывал больше со своей спутницей, чем со странной комнатой.

Кейт подошла к стеклянной стене.

– Там залив. Ты увидишь воду, когда зажжется свет.

– Свет маяка?

– Он работает в автоматическом режиме. Летом зажигается около девяти. Но мне больше нравится вот так, когда луна словно танцует в комнате.

Что-то в ее словах привело его в замешательство, а потом догадка переросла в уверенность.

– «Мун Дансер». Лунная танцовщица. Яхта получила название отсюда?

Кейт кивнула.

– Да. Это было любимое место моей мамы. Мы всегда приезжали в сумерках, когда всходила луна. Она рассказывала об острове. Мама родилась здесь и прекрасно знала его историю. Иногда мы прихватывали с собой какую-нибудь еду и устраивали нечто вроде пикника. С этим местом связано много воспоминаний, – вздохнула Кейт.

– Воспоминаний об обоих родителях или только твоей матери? – уточнил Тайлер.

– О маме. Отец никогда не ходил сюда с нами. Для него магию имеет только водная стихия.

– Я вторгся на священную женскую территорию?

– Думаю, все будет в порядке. Я чувствую, что, несмотря на внешний цинизм, в тебе есть немного от мечтателя.

– Я за реальность, а не за мечты.

– Неправда. Человек, который бродит по миру в поисках разных историй, должен быть мечтателем в сердце, как и любой человек, плывущий через океан. Ты любишь большие холсты, чтобы зарисовывать жизнь. Мой отец тоже.

– А ты, Кейт? – спросил Тайлер, перехватив ее взгляд. – Разве какая-то часть тебя не приняла с радостью путешествие вокруг света?

– Определенно, – согласилась Кейт, удивив его своим ответом. – Но это не столько борьба со стихией, которая потрясла меня, а нечто иное – я впервые увидела землю издали. Был ли это мираж, родившийся от скуки и одиночества? Был ли это необитаемый остров? Жили ли люди на том островке, затерянном в огромном мире? Надо ли было их спасать? Я по пути сочиняла разные сюжеты на эту тему. – Она улыбнулась. – Мы никогда не находили никого на необитаемых островах, но каждый раз, когда видели землю, я думала, что такое может случиться. Мы заходили в иностранные порты, я стояла на палубе «Мун Дансер» и старалась впитать в себя все, что было вокруг. Я любила слушать разговоры на разных языках, смотреть на лица людей, которых я никогда не видела раньше и никогда не увижу снова. Я помню маленькую девочку на причале в Южной Африке. Она просила еду. Я никогда в жизни не видела подобной бедности. Я отдала ей свои солнечные очки, и ее лицо засияло, словно произошло чудо. Вот об этом я скучаю, Тайлер. О таких маленьких чудесах, которых я не ожидала встретить в плавании.

– И все же ты счастлива, оставаясь на этом острове и читая о приключениях других людей?

– Да, именно так. – Кейт помолчала, глядя на луну на темном небосклоне. – Не могу утверждать, что когда-нибудь снова не отправлюсь путешествовать. Но сейчас самое главное для меня – это предсказуемость жизни, безопасность. Может, это всего лишь начало старения. Я не хочу вести кочевой, цыганский образ жизни. Мне нужно чувствовать себя частью чего-то, что укореняется и крепко держится за землю. С меня достаточно того, что я сделала на «Мун Дансер». Держу пари, ты не можешь сказать то же самое о себе. Ты еще странник. Ты еще колесишь по миру в поисках чего-то.

– Возможно, – признался Тайлер. – Хотя я не уверен, что это так.

– Ты узнаешь, когда найдешь, – пообещала она, спокойно встречая его взгляд.

– Да, – согласился он.

– Поехали обратно?

– Нет, у меня другая идея. – Тайлер протянул ей руку. – Потанцуешь со мной?

– Но как же без музыки?

– Для мечтателей вроде нас это не проблема.

Кейт, поколебавшись, вложила свою руку в его.

– Мне трудно позволить кому-то вести.

Тайлер привлек ее к своей груди и посмотрел в глаза.

– Тогда просто веди меня, куда хочешь…

Кейт смутилась, легкий румянец окрасил щеки.

– Я не думаю, что смогу… Мне нужен ритм.

– А если я напою мелодию? – предложил Тайлер.

– Ты умеешь петь?

– Не удивляйся. У меня полно талантов.

– Что ты поешь?

– Фрэнка Синатру в основном. Мой отец был его большим поклонником. Он постоянно крутил песни Фрэнка.

Тайлер начал напевать мелодию популярной песни, но слова ее вспомнить не мог. Ему вообще было трудно сосредоточиться, когда так близко к нему находилась Кейт. Взяв быстрый темп, он почти летал по комнате, увлекая за собой партнершу.

– О, мой бог! – с трудом выдохнула Кейт, задыхаясь от смеха. – На мне должно быть шифоновое платье с длинной пышной юбкой, она бы развевалась вокруг ног, когда я кружусь.

– Непременно, – согласился он, снова закружив ее в танце.

Она смотрела на него блестящими глазами.

– Прямо как в одном из моих любимых фильмов «Король и я». Там есть сцена, где Анна учит короля танцевать польку. И они летают по комнате, и кружатся, кружатся, кружатся.

– Вот так? – спросил Тайлер.

Он закружил ее и не отпускал, пока у обоих голова не пошла кругом и им ничего не оставалось, как присесть на подоконник.

Кейт подняла руки, прося пощады.

– Перерыв. Мне нужна передышка.

– Эй, я только начал.

– Ты неплохой танцор, – признала она.

– Я знаю еще несколько движений, которые тебе пока не показал. – Он многозначительно подмигнул ей, и она рассмеялась.

– Тайлер, ты просто невыносим. У тебя талант к флирту от рождения. – Кейт замолчала, ее лицо стало серьезным. – Не помню, когда мне было так весело.

– И я тоже. Уверен, что когда-то было.

Молчание, волшебная атмосфера этой комнаты и темнота ночи словно расстелили одеяло близости.

– Если мы подождем несколько минут, то сможем танцевать при свете маяка, – проговорила Кейт немного нервно. – Когда загорится свет, здесь станет светло как днем.

Лунный свет преобразил Кейт из хорошенькой женщины в прекрасную. Из обычной – в ангела. Тайлер больше не мог противостоять напору своих чувств.

– Кейт… – пробормотал он.

– Тайлер, – эхом откликнулась она, гладя его по щеке пальцами.

У него перехватило дыхание от этой невинной ласки.

– Тебе надо бриться каждый день, – прошептала Кейт, коснувшись его подбородка. Она помолчала. – Я хочу поцеловать тебя. Снова. – Она удивила его своей смелостью.

– Что же тебе мешает? – спросил Тайлер, но вопрос был излишним – он видел, как в ней борются долг и желание.

– Кто ты? – Кейт не сводила с него глаз. – Чего ты хочешь от меня и моей семьи?

– Я думал, мы оставили это в прошлом. – Тайлер отвел ее руку от своего лица и поцеловал ладонь. Поднял глаза и увидел искру желания в глазах Кейт. Это все, что ему нужно. Наклонившись, он поцеловал ее в губы – медленно, глубоко, настойчиво. Он не хотел спешить, желая насладиться вкусом ее губ.

Но Кейт, наоборот, словно не могла и не хотела больше ждать. Она засунула руку ему под рубашку, пальцы скользнули на живот, потом поднялись выше и поглаживали волосы на груди. Его мышцы напрягались от каждого прикосновения.

– Да, да, да… – шептал он страстно.

– Тебе хорошо, Тайлер?

– Назови меня по имени снова, – попросил он.

– Тайлер, Тайлер, Тайлер… – повторяла она, приникая губами к его губам, подкрепляя каждое слово поцелуем. – Сводящий с ума, возбуждающий, сокрушающий Тайлер.

– Не сходи с ума, не надо.

– Я хочу сойти с ума, – призналась Кейт с тоской, и это заставило его отбросить последние сомнения.

Его руки юркнули под ее свитер. Ее кожа под его пальцами становилась горячей, а он продвигался все выше, пока не встретил на пути препятствие в виде кружевного бюстгальтера, у которого, к счастью, застежка оказалась спереди. Тайлеру так сильно хотелось убрать эту досадную преграду, что нетерпеливые пальцы не слушались его, он долго возился с застежкой и одолел ее лишь с третьей попытки. Тайлер добрался наконец до ее груди, и нежность затопила его с невероятной силой.

Он ласкал упругие округлости, большим пальцем теребил напрягшиеся соски. Но ему мало – прикасаться к ней вот так. Он жаждал большего, ему нужна была она вся. Его руки продолжали ласкать груди Кейт, а губы постепенно спускались все ниже – с ее губ скользили по щеке, вниз, к шее. Боже, да она сладкая. Сладкая, сексуальная, жаждущая. Кейт испытывала не меньшую страсть, догадался он. Она потянула его за рубашку.

– Сними ее.

– С удовольствием.

Тайлер через голову стянул рубашку и бросил на пол. Ему нравилось, как она смотрит на него, желание он читал в ее глазах. Но Кейт не прикоснулась к нему снова, а он страстно хотел этого.

– Кейт… – призывно прошептал он, приглашая ее двинуться по этому пути дальше.

Она не шевелилась, вероятно, это была самая длинная минута в его жизни. Потом Кейт медленно сняла свитер, за ним последовал бюстгальтер. Ее руки взметнулись как крылья в стыдливом стремлении прикрыться. Если Тайлеру и нравилась в женщинах застенчивость, но только не сейчас.

– Нет. – Он удержал ее руки. – Дай полюбоваться тобой.

Она медленно опустила руки.

– Ты потрясающая женщина, – пробормотал он.

Кейт смотрела на него и не двигалась.

– Обними меня, Тайлер, ласкай меня… Я хочу заняться с тобой любовью.

В ее голубых глазах, затуманенных страстью, он видел доверие. Он не заслуживал его.

– Тайлер, что ты медлишь? – спросила Кейт с недоумением.

Прежде чем он успел ответить, слепящий яркий свет ворвался в комнату, превратив ее в театральную сцену. Кейт охнула и стыдливо прикрыла грудь.

– Я совсем забыла об этом, – сказала она. – Свет слишком яркий.

Шокированный внезапной иллюминацией, Тайлер понял, что свет удержал их от огромной ошибки. Он взял со скамейки бюстгальтер и свитер и протянул ей.

– Наденешь?

Она колебалась лишь мгновение, потом кивнула.

– Я должна, разве нет? – Кейт застегнула лифчик и натянула свитер через голову быстрыми, резкими движениями. – Не знаю, что на меня нашло. Обычно я не позволяю себе ничего подобного.

– Я рад, что это необычно для тебя, – очень серьезно сказал Тайлер. – Счастлив, что это было сделано для меня.

Она уставилась на него.

– Ты остановился, Тайлер. Еще до того, как зажегся свет. Я видела твое лицо. Почему?

Он не знал, как ответить на ее вопрос. Существовало слишком много лжи между ними, и не хотелось плодить ее еще.

– У меня нет ничего с собой для предохранения, – быстро нашелся он. – Полагаю, у тебя тоже.

– Да, – коротко кивнула она, и голос ее упал. – Я… Я даже не подумала об этом.

Кейт встала и посмотрела на освещенную снопом света воду.

– Когда ты в океане, такой свет спасителен, он обещает безопасную гавань. Я никогда не думала, что могу не обрадоваться ему. – Она повернулась к Тайлеру. – Я знаю, правильнее всего – остановиться. Я только немного жалею, что мы не закончили начатое. Было так хорошо, я давно не чувствовала себя так. Я захотела побыть эгоисткой. Это семейная черта МакКенна, ты знаешь. – Она направилась к лестнице. – Поехали домой.

«Домой? А куда это?» – подумал он. Он знал свой адрес в Сан-Антонио. Там его вещи, там живут его друзья, его брат и племянница. Так почему же он начинает чувствовать себя в какой-то степени островитянином, словно тот дом, куда собиралась сейчас отправиться Кейт, то самое место, где он хочет быть.