Ангелы-хранители Кунц Дин

Музыка из бара была слышна и здесь, но хотя бы не била по ушам.

Нора перевела дух и спросила:

– Откуда они тут взялись?

– Кто именно?

– Все эти красотки с идеальными сиськами, упругими маленькими задницами и длинными ногами. И все они добровольно… на это идут. Откуда их так много взялось?

– Их специально разводят на ферме возле Модесто, – ответил Трэвис и, увидев, что у Норы отвисла челюсть, со смехом добавил: – Простите, миссис Корнелл. Я постоянно забываю, насколько вы невинны. – Трэвис поцеловал Нору в щеку. Щетина у него на лице немного кололась, но Норе было приятно. По сравнению с теми типами, через строй которых пришлось пройти, чтобы попасть в офис, Трэвис, пусть даже небритый и во вчерашней одежде, казался чистеньким, словно хорошо вымытый ребенок. – Прости, нужно было сразу ответить. Ты ведь еще не понимаешь, когда я шучу, а когда нет.

Нора удивленно заморгала:

– Значит, возле Модесто нет фермы по разведению красоток?

– Нет. Этим занимаются самые разные девушки. Девушки, которые рассчитывали попасть в шоу-бизнес, стать кинозвездами в Голливуде, но ничего не смогли добиться, стекаются в подобные места в Лос-Анджелесе, или отправляются на север, в Сан-Франциско, или едут в Лас-Вегас. Некоторые из них вполне приличные девушки. Они рассматривают эту работу как чисто временную. Легкие деньги. Неплохой способ создать некую материальную базу, прежде чем снова отправляться завоевывать Голливуд. Правда, есть и мазохистки, которые занимаются этим, чтобы унизить себя. Некоторые бунтуют против родителей, против первых мужей и вообще против всего этого проклятого мира. А некоторые просто-напросто банальные шлюхи.

– И шлюхи находят здесь… клиентов? – спросила Нора.

– Может, да, а может, и нет. Некоторые танцуют, чтобы иметь доход, который они могут объяснить, когда к ним постучится налоговая служба. Они заявят, что работают танцовщицами. Это позволит скрыть от налогов то, что они зарабатывают совсем другим местом.

– Как печально, – вздохнула Нора.

– Да. Иногда… Хотя нет, практически всегда это чертовски печально.

Нора была заинтригована:

– А мы что, получим от этого Ван Дайна фальшивые удостоверения личности?

– Надеюсь, что так.

Нора с восхищением посмотрела на Трэвиса:

– Похоже, ты действительно знаешь все входы и выходы.

– Тебя смущает, что я знаком с подобными местами?

Нора задумалась:

– Пожалуй, нет. На самом деле если уж выбирать себе мужа, то именно такого человека, с которым точно не пропадешь. Это придает уверенности.

– Во мне?

– Да, в тебе. Ну и конечно, уверенности, что мы выпутаемся из этой истории. Спасем Эйнштейна и себя тоже.

– Уверенность – это хорошо. Но в группе «Дельта» нас в первую очередь научили тому, что излишняя уверенность может привести к преждевременной гибели.

Дверь открылась. В комнату вошел уже знакомый им амбал, а с ним круглолицый мужчина в сером костюме и синей рубашке с черным галстуком.

– Ван Дайн, – представился мужчина, не протягивая руки. Он обошел вокруг письменного стола и сел в кресло с регулируемой спинкой. У Ван Дайна были редеющие светлые волосы и гладкие, как у ребенка, щеки. Он скорее напоминал биржевого брокера из телерекламы: деловой, умный и настолько же доброжелательный, насколько холеный. – Я решил поговорить с вами, чтобы узнать, кто распространяет обо мне ложные слухи.

– Нам нужны новые удостоверения личности: водительские права, карточки социального обеспечения и все остальное, – заявил Трэвис. – Первоклассные, с достоверной легендой, а не состряпанная на коленке дешевка.

– Именно об этом я и говорю. – Ван Дайн вопросительно поднял брови. – Ей-богу, с чего вы взяли, что я занимаюсь подобными делами? Боюсь, вас дезинформировали.

– Нам нужны первоклассные документы с достоверной легендой, – повторил Трэвис.

Ван Дайн пристально посмотрел на Трэвиса, потом перевел взгляд на Нору:

– Позвольте осмотреть ваш бумажник. И вашу сумочку, мисс.

Выложив бумажник на стол, Трэвис сказал Норе:

– Все в порядке.

Нора неохотно положила рядом с бумажником сумочку.

– А теперь, пожалуйста, встаньте. Цезарь вас обыщет.

Трэвис поднялся со стула, дав знак Норе встать.

Цезарь, амбал с вырубленным из цемента лицом, очень тщательно обыскал Трэвиса и, обнаружив «магнум» 357-го калибра, положил его на письменный стол. Нору он обыскал еще более старательно, расстегнул ей блузку и прощупал чашечки бюстгальтера на предмет миниатюрного микрофона, батареи и записывающего устройства. Нора, покраснев до корней волос, разрешила себя досмотреть, но только когда Трэвис объяснил, зачем это нужно. Во время досмотра Цезарь сохранял абсолютную невозмутимость: неодушевленная машина, не способная на эротическую реакцию.

Когда Цезарь закончил и они снова сели, Ван Дайн обследовал бумажник Трэвиса и сумочку Норы. Нора опасалась, что Ван Дайн заберет все их деньги, ничего не дав взамен, но того заинтересовали лишь их удостоверения личности и разделочный нож, который Нора по-прежнему носила с собой.

Удовлетворенный осмотром, Ван Дайн повернулся к Трэвису:

– Ну ладно, если бы ты был копом, тебе определенно не разрешили бы таскать с собой «магнум», – Ван Дайн вынул барабан и изучил его содержимое, – заряженный такими мощными патронами. А иначе Американский союз защиты гражданских свобод живо прихватил бы тебя за задницу. – Ван Дайн улыбнулся Норе. – И ни одна женщина-полицейский не станет таскать с собой разделочный нож.

И Нора внезапно поняла, что имел в виду Трэвис, когда говорил, будто «магнум» нужен ему не для защиты, а как удостоверение личности. Поторговавшись, Трэвис с Ван Дайном сошлись на шести тысячах пятистах долларах за два комплекта удостоверений личности с достоверной легендой.

Норе с Трэвисом вернули их вещи, включая разделочный нож и револьвер.

Из серого офиса они прошли вслед за Ван Дайном в узкий коридор. Там Ван Дайн отпустил Цезаря, после чего провел Нору с Трэвисом вниз по бетонной лестнице, ведущей в подвальное помещение «Горячих цыпочек», где рок-музыка едва пробивалась сквозь бетонный пол.

Нора сама не знала, что ожидала увидеть в подвале: быть может, мужчин типа Эдварда Дж. Робинсона в зеленых светозащитных козырьках на резинке, которые, склонившись над допотопными печатными станками, изготавливают не только фальшивые удостоверения личности, но и кипы фальшивых денег. Однако то, что она здесь увидела, ее очень удивило.

Лестница привела их в подсобку размером примерно сорок на тридцать футов, где стояли коробки с алкоголем для бара. Они прошли по узкому проходу, образованному упаковками виски, пива, салфеток для коктейлей, к железной пожарной двери в дальней стене. Ван Дайн нажал на кнопку на дверной раме, в ответ заурчала снимавшая их камера видеонаблюдения.

Дверь открылась, и они оказались в маленькой комнате с приглушенным светом, где двое молодых бородатых парней работали за двумя из семи компьютеров, установленных на выстроившихся вдоль стены столах. Первый парень был одет в мягкие туфли фирмы «Рокпорт», штаны сафари с матерчатым поясом и хлопковую рубашку сафари. Второй носил кроссовки «Рибок», джинсы и толстовку с изображением Трех балбесов[5]. Парни, похожие друг на друга, точно близнецы-братья, чем-то смахивали на молодого Стивена Спилберга. Они были настолько увлечены работой за компьютером, что даже не взглянули на Нору, Трэвиса или Ван Дайна, при этом они от души развлекались, оживленно разговаривая сами с собой, со своими компьютерами и друг с другом на хакерском жаргоне, звучавшем для Норы полной абракадаброй.

В комнате также работала девушка лет двадцати с небольшим. У нее были коротко стриженные светлые волосы и красивые, очень необычные глаза цвета одноцентовиков. Пока Ван Дайн разговаривал с парнями, девушка отвела Нору с Трэвисом в дальний конец комнаты и, усадив перед белым экраном, сфотографировала для фальшивых водительских прав.

Когда девушка отправилась в фотолабораторию проявить пленку, Нора с Трэвисом присоединились к Ван Дайну, сидевшему за одним из компьютерных столов, за которыми самозабвенно трудились парни. Нора с удивлением наблюдала за тем, как они влезают в хорошо защищенную компьютерную систему Калифорнийского департамента автотранспорта и Управления социального страхования, а также других федеральных, государственных и местных служб.

– Когда я говорил мистеру Ван Дайну, что нам нужны удостоверения личности с железной легендой, – сказал Трэвис, – то имел в виду, что водительские удостоверения должны пройти проверку, даже если нас остановит дорожная полиция и захочет их пробить. Водительские права, которые мы получим, должны быть неотличимы от настоящих. Эти парни должны вставить наши новые имена в файлы отдела транспортных средств, создав компьютерные записи новых водительских прав в базе данных штата.

На что Ван Дайн ответил:

– Адреса, само собой, липовые. Но когда вы где-нибудь поселитесь под новыми именами, просто обратитесь в отдел транспортных средств для регистрации нового адреса, как того требует закон, и тогда у вас все будет абсолютно легально. Права, которые мы вам сделаем, примерно через год истекают. И тогда вы обратитесь в отдел транспортных средств, пройдете стандартную проверку и получите новенькие права, так как ваши фамилии уже будут в файлах.

– А какие у нас будут фамилии? – поинтересовалась Нора.

– Видите ли, – Ван Дайн говорил со спокойной уверенностью биржевого брокера, объясняющего состояние рынка очередному инвестору, – нам придется начать со свидетельств о рождении. Мы храним компьютерные файлы с записями о младенческих смертях для всей западной части Соединенных Штатов Америки по крайне мере за последние пятьдесят лет. Мы уже прошерстили их за тот год, когда родился каждый из вас, пытаясь отыскать умерших младенцев с вашим цветом волос и глаз, а также с вашими первыми именами, поскольку вам будет гораздо проще поменять лишь фамилию. Итак, мы нашли маленькую девочку Нору Джин Эймс, родившуюся двенадцатого октября в тот же день, что и вы, миссис Корнелл, но умершую месяц спустя здесь, в Сан-Франциско. У нас есть лазерный принтер и практически бесконечный набор шрифтов всех размеров. С его помощью мы уже изготовили факсимильную копию свидетельства о рождении, которое выпускалось в Сан-Франциско в то время, и там, согласно социологическим данным, значится имя Норы Джин. Мы сделаем две ксерокопии этого свидетельства о рождении. Вы их оба получите. Затем мы влезли в файлы Управления социального страхования и присвоили соответствующий номер Норе Джин Эймс, у которой его никогда не было. Мы также создали историю уплаты налога на социальное страхование. – Ван Дайн улыбнулся. – Вы уже заплатили достаточно четвертаков, чтобы претендовать на получение пенсии, когда уйдете на заслуженный отдых. И точно так же в компьютерной системе Внутренней налоговой службы теперь имеются записи, что вы работали официанткой в полудюжине городов и каждый год честно платили налоги.

Трэвис удовлетворенно кивнул:

– Имея на руках свидетельство о рождении и законный номер социального страхования, можно получить водительские права на основании реального удостоверения личности.

– Выходит, я теперь Нора Джин Эймс? Но если в архивах есть ее свидетельство о рождении, значит должно быть и свидетельство о смерти. А вдруг кто-нибудь захочет проверить…

Ван Дайн покачал головой:

– В те времена как свидетельство о рождении, так и свидетельство о смерти были исключительно бумажными документами, а не компьютерными файлами. А поскольку правительство, вместо того чтобы разумно тратить деньги, швыряется ими налево и направо непонятно на что, у государства вечно не хватает средств оцифровать записи, сделанные еще в докомпьютерную эру. Поэтому, если у кого-нибудь и возникнут насчет вас подозрения, ему не удастся найти в компьютере свидетельство о смерти и буквально за две минуты выяснить истинное положение дел. Придется идти в суд, копаться в архивных записях коронера за тот год, и только тогда он найдет свидетельство о смерти Норы Джин. Но этого не случится, ведь после того, как вы купили у нас новую личность, мы удалили свидетельство о смерти Норы Джин из официальных сводок, что входит в наши услуги.

– Мы сейчас в компьютерной системе кредитного бюро TRW, – сообщил один из похожих на молодого Спилберга близнецов.

Нора увидела мелькающие на зеленых экранах данные, которые ей абсолютно ни о чем не говорили.

– Они создают солидные кредитные истории для наших новых личностей, – объяснил Трэвис. – Когда мы наконец осядем и сообщим свой новый адрес в отдел транспортных средств и TRW, наш почтовый ящик будет переполнен письмами с предложениями получить кредитные карты – «Визу», «Мастеркард», а возможно, даже «Американ экспресс» и «Карт-бланш».

– Нора Джин Эймс, – тупо повторила Нора, пытаясь осознать, как быстро она получила тщательно продуманную новую жизнь.

Поскольку им не удалось обнаружить младенца, умершего в год рождения Трэвиса, ему пришлось согласиться стать Сэмюэлом Спенсером Хайаттом, родившимся в январе и умершим в марте в Портленде, штат Орегон. Информация о смерти будет удалена из официальных записей, и, таким образом, новая личность Трэвиса сможет выдержать самую скрупулезную проверку.

Чисто для прикола (по их словам) бородатые компьютерщики создали Трэвису военный послужной список, включая шесть лет в морской пехоте и награждение медалью «Пурпурное сердце» плюс пару благодарностей в приказе за храбрость в ходе миротворческой, но далеко не мирной миссии на Ближнем Востоке. К общему восторгу парней, Трэвис попросил их изготовить на новую фамилию действующую лицензию брокера по продаже недвижимости, и уже через двадцать пять минут они, взломав нужные базы данных, выполнили просьбу.

– Как два пальца об асфальт, – сказал один из парней.

– Как два пальца об асфальт, – эхом отозвался другой.

Нора непонимающе нахмурилась.

– Просто, как два пальца, – сказал один.

– Обоссать, – добавил второй.

– Как два пальца об асфальт, – задумчиво кивнула Нора.

Блондинка с глазами цвета медных одноцентовиков принесла водительские удостоверения с вклеенными фотографиями Трэвиса и Норы.

– Вы оба очень фотогеничны, – заметила она.

Через два часа двадцать минут после знакомства с Ван Дайном они вышли из бара «Горячие цыпочки» с двумя конвертами из манильской бумаги, где лежали различные документы, подтверждающие их новые личности.

За эти два часа город накрыло плотной пеленой. Туман приглушил и в то же время парадоксально усилил ослепительные огни и мигающий неоновый свет Тендерлойна. Казалось, будто каждый кубический сантиметр ночного воздуха пронизан странными лучами и на землю спустилось северное сияние. С наступлением темноты окутанные туманом грязные улицы вдруг приобрели налет таинственности и дешевого очарования, но только не для тех, кто видел их при дневном свете, хорошо запомнив это зрелище.

Эйнштейн терпеливо ждал в «мерседесе».

– К сожалению, не удалось сделать из тебя пуделя, – сообщила Нора, пристегивая ремень безопасности. – Но зато мы теперь в полном порядке. Эйнштейн, поздоровайся с Сэмом Хайаттом и Норой Эймс. – (Ретривер поднял голову, посмотрел на Нору, посмотрел на Трэвиса и презрительно фыркнул, словно желая сказать, что его так просто не проведешь и он прекрасно знает, кто они такие.) – Скажи, – обратилась Нора к Трэвису, – ты узнал о злачных местах, таких как «Горячие цыпочки», и о людях вроде Ван Дайна в ходе своей антитеррористической подготовки? Террористы именно там получают новые удостоверения личности, проникнув в нашу страну?

– Да, некоторые обращаются к людям вроде Ван Дайна, хотя и не всегда. Террористов, как правило, снабжают документами Советы. Ван Дайн обслуживает в основном нелегальных эмигрантов, правда, отнюдь не из числа бедных, и преступные элементы, стремящиеся избежать ордера на арест. – Трэвис завел мотор.

– Но если ты сумел найти Ван Дайна, – не сдавалась Нора, – то на него могут выйти и те, кто нас ищет.

– Вероятно. На это уйдет какое-то время, но такой вариант вполне возможен.

– Тогда они узнают все о наших новых документах.

– Нет. – Трэвис включил дворники очистить ветровое стекло от конденсации. – Ван Дайн не оставляет никаких записей. Так как не хочет, чтобы в случае чего нашлись доказательства его незаконной деятельности. Если власти, наткнувшись на Ван Дайна, заявятся к нему с ордером на обыск, то обнаружат в его компьютерах лишь заказы и счета на товары для «Горячих цыпочек».

Пока они ехали через город в сторону моста Золотые Ворота, Нора зачарованно смотрела на прохожих на улице, на людей в автомобилях, причем не только в Тендерлойне, но и везде, где они проезжали. Ее занимал вопрос, сколько из них живут под фамилиями, с которыми они родились, а сколько находятся в бегах вроде них с Трэвисом.

– Всего три часа – и мы стали совершенно другими людьми. С другой биографией, – сказала Нора.

– Мир, в котором мы живем, удивительный, – отозвался Трэвис. – И высокие технологии – это в первую очередь высокие скорости. Весь мир стал более подвижным и изменчивым. Большинство финансовых транзакций осуществляется с помощью электронных денег, которые за секунды переводятся из Нью-Йорка в Лос-Анджелес или вокруг земного шара. Деньги в мгновение ока пересекают границы; их уже не нужно тайком проносить через таможню. Большинство записей теперь хранится в электронной форме, и их способны прочесть лишь компьютеры. Так что все происходит очень стремительно. Личности стремительно изменяются. Впрочем, так же как и прошлое.

– В наши дни даже генетическая структура стремительно изменяется, – заметила Нора, на что Эйнштейн одобрительно тявкнул. – Как страшно!

– Немного, – отозвался Трэвис, когда они подъехали к сверкающему огнями южному въезду на окутанный туманом мост Золотые Ворота. – Хотя в принципе высокие скорости – хорошая штука. Социальная и финансовая подвижность гарантирует свободу. Я верю – я надеюсь, – что мы приближаемся к тому веку, когда роль правительства неизбежно уменьшится, когда у него не будет возможности контролировать и регулировать жизнь людей так тщательно, как это делалось раньше. Тоталитарные государства не смогут сохранить власть.

– Как так?

– Ну, как сможет диктатор контролировать своих граждан в высокотехнологичном обществе высоких скоростей? Единственный путь – запретить внедрение высоких технологий, закрыть границы и вернуться в каменный век. Что станет национальным самоубийством для страны, которая попытается это сделать. Она будет неконкурентоспособной. И уже через несколько десятилетий ее жители станут современными туземцами, примитивными дикарями по стандартам цивилизованного высокотехнологичного мира. Советы, например, пытаются ограничить использование компьютеров исключительно оборонной промышленностью, что не может длиться вечно. Им придется компьютеризировать всю экономику и обучить жителей работе с компьютерами. А если жители получат способ влиять на систему и избегать контроля, как в таком случае Советы смогут и дальше закручивать гайки?

У въезда на мост плату c автомобилей не брали. Уже на середине пролета пришлось резко ограничить скорость из-за погодных условий.

Окинув взглядом окутанный туманом, блестящий от конденсата призрачный остов моста, Нора сказала:

– Похоже, ты веришь, будто через пару десятилетий на земле наступит рай.

– Нет, не рай, – ответил Трэвис. – Просто жизнь станет проще, богаче, безопаснее и счастливее. Хотя и не будет раем. Ведь в любом случае останутся проблемы из-за недостатка сердечности и потенциальной слабости человеческого разума. И этот прекрасный мир будущего непременно принесет нам не только новые блага, но и новые опасности.

– Вроде твари, убившей твоего домохозяина, – заметила Нора.

– Да.

Эйнштейн на заднем сиденье глухо зарычал.