Будь со мной Петерсон Элис

21

– Я переезжаю, – сказала я Дому по телефону. Я уже вернулась домой и курила одну из подаренных Чарли сигарет.

– Кас! Это потрясающе! Где ты будешь жить?

Я рассказала ему о квартире Чарли на Бэронз Корт.

– Это который веб-дизайнер? Твой напарник по лыжам?

– Ага.

– Тот, который тебе нравится?

Я почувствовала, что у меня горят уши. Какое счастье, что мы разговаривали не в видео-чате.

– Признавайся, Кас. Можешь ничего от меня не скрывать.

– Ну ладно, может, он мне нравится. Самую малость. – Я засмеялась. Похоже, я накурилась. – Это глупо, да? Съезжаться с кем-то, кто мне очень нравится? Я напрашиваюсь на неприятности?

– Мы с Мирандой сначала были просто соседями по квартире. – Он сделал паузу. – Вот мой совет: переезжай к нему в Лондон и не торопи события.

– Мы же часто будем с тобой видеться?

– Ты от меня никуда не денешься! Мы с Мирандой живём по соседству. И если с Чарли всё полетит к чертям – что вряд ли случится, – ты сможешь перекантоваться у нас.

– Спасибо! Но вряд ли Миранда будет в восторге от того, что мы превратим вашу квартиру в дом инвалидов.

Я услышала мамины шаги на лестнице и быстро затушила сигарету.

– Мне пора! Я тебе перезвоню. Целую!

– И я тебя целую.

Мама открыла дверь, вошла в мою комнату и поморщила нос. Я знала, что сигаретный дым не развеялся, поэтому разыграла карту инвалида:

– Это всего лишь одна сигаретка, мам. Мне же надо как-то расслабиться.

Она присела рядом со мной.

– Мы с отцом как раз подумываем купить тебе мундштук. Можно я тоже затянусь?

– Конечно, – сказала я, снова зажигая сигарету и наблюдая, как мама прикладывает ее к губам. Никогда бы в жизни не подумала, что буду курить вместе с матерью. Хотя меня уже ничто не удивляло.

– Как ты провела выходные? – спросила мама, отмахиваясь от дыма. – Ох, как хорошо… Напоминает мне о том, как мы с твоим отцом приятно проводили время на старой квартире.

– Что, если я скажу тебе, что переезжаю?

Она передала мне сигарету.

– А ты переезжаешь?

– Похоже на то. Что скажешь?

– Зависит от того, куда ты переезжаешь и с кем.

– Чарли предложил мне снимать у него комнату. Его квартира расположена на первом этаже, поэтому она мне подходит. Мне только надо найти работу, но…

– Но? Между вами что-то есть?

– Нет, нет, – покачала головой я, стараясь избежать разговора о моей личной жизни. – Возможно, мне понадобятся деньги на первое время. Но я обещаю всё вернуть!

Мама провела языком по верхним зубам.

– Я думаю, мы можем это устроить.

– Значит, ты не против?

– Конечно, я буду волноваться за тебя. Но я бы волновалась ещё больше, если бы осталась жить со своими престарелыми родителями.

В комнату вошёл папа.

– Что здесь происходит? – Он пристально посмотрел на нас. – Бренда, ты что, куришь?

Мама широко улыбнулась, явно находясь в приятном расположении духа.

– Ненавижу, когда ты называешь меня Бренда.

Папа присел рядом с ней и попросил затянуться. Я сказала ему, что собираюсь переезжать, и на меня посыпался шквал вопросов.

– Он твой парень? Он будет за тобой присматривать? В квартире есть ступеньки? В ней легко передвигаться? А как же машина?

В начале года я подала заявку на машину «Мотабилити». «Мотабилити» – это благотворительная организация, которая существует за счёт государственного финансирования и обеспечивает инвалидов автомобилями и скутерами. Я подала заявку на «фольксваген поло». «Мотабилити» переделывают для инвалидов обычные машины, поэтому я запросила установку ручного управления без педалей. Моё месячное пособие по инвалидности должно покрыть стоимость автомобиля.

– Не волнуйся ты так, Майкл! Кас же не завтра уезжает.

Папа даже засмеялся.

– А знаешь, что, Кас? Я думаю, это отличная идея!

– Значит, всё решено! Мам, можешь снова повесить на стену своё письмо.

Когда я была маленькой, в моей ванной и в ванной Джейми висело две копии письма, которое мама написала себе, будучи беременной.

«Дорогая Я,

Когда у меня родятся дети, я не откажусь от макияжа. Как минимум, всегда буду пользоваться тушью для ресниц, как минимум.

В шесть вечера я буду купать их, а потом отдыхать (можно выпить бокальчик вина).

Если мы будем брать детей с собой в ресторан, они могут спать под столом.

Когда им исполниться восемнадцать, они станут самостоятельными и выпорхнут из гнезда. Тогда можно будет вернуться к нормальной жизни».

– Вы сможете вернуться к нормальной жизни, мам, – сказала я ей.

– Только если вы с Тикетом будете навещать нас.

И родители взяли меня за руки.

Я посмотрела на них и поняла, что исключительно благодаря им я продвигаюсь вперёд. Полгода назад я бы испугалась одной мысли о переезде. Тем не менее, как бы сильно я не хотела съехаться с Чарли и начать самостоятельную жизнь, мне будет нелегко покинуть дом, пусть даже с Тикетом.

Выбравшись из душа, я обтёрла себя полотенцем и подвинулась к зеркалу. Фрэнки говорила, что надо мысленно стирать кресло из свого отражения в зеркале. Я неуверенно сбросила полотенце на пол. Я прикоснулась к своей обнажённой коже, провела пальцем по ключице, по груди, по округлому животу.

Думая о нём, я закрыла глаза и мысленно вернулась к тому моменту, когда мы сидели на траве, и он почти меня поцеловал.

22

Я смотрела на стальную входную дверь. Дом был больше похож на жилое здание, чем на офис, но, судя по адресу, я ничего не перепутала.

– Ты сообщила им, что ты в инвалидном кресле? – спросил меня Чарли вчера за ужином.

Я переехала к нему в начале июня. Ему нужно было время, чтобы адаптировать квартиру, а потом работник «Друга человека» должен был оценить, пригодно ли жильё для Тикета. Также мне довольно долго пришлось ждать свою машину: обработка заявки обычно занимает три месяца.

– Большинство офисов оснащены лифтами, – продолжал Чарли. – Но тебе ни к чему приезжать туда и видеть перед собой ступеньки.

– Не волнуйся, всё будет в порядке, – сказала я, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Надеюсь, ты возьмёшь с собой Тикета?

Теперь, глядя на пять каменных ступенек, я злилась, что Чарли опять оказался прав.

Я не знала, что предпринять. Моё собеседование на должность личного ассистента в риелторской фирме должно было начаться через десять минут. Работа хорошо оплачивалась, а опыт в сфере недвижимости приветствовался, но не был обязательным. Вот что было обязательным, так это войти в здание. Начинался мелкий дождь. Мимо меня шагали люди, и в какой-то момент я захотела быть вон той женщиной в синем пальто и на высоких каблуках, которая в одной руке держала картонный стакан с кофе, а в другой – зонт. Я не хочу сказать, что у неё не было проблем. Но как бы мне хотелось, чтобы у меня были нормальные проблемы, а не эти пять ступенек, которые я не могла преодолеть. Начиная паниковать, я рылась в сумке в поисках мобильного телефона. Надо было взять с собой Тикета. Но поскольку я не упоминала в резюме об инвалидном кресле, то решила не шокировать потенциального работодателя сразу и своим состоянием, и собакой. Я оставила Тикета дома, решив, что если каким-то чудом получу эту работу, то спрошу, можно ли приводить его в офис. Какая же я идиотка! Замёрзнув и почти промокнув под моросящим дождём, я начала набирать номер на мобильном телефоне, но остановилась. Надо было размышлять рационально. Я была в районе Мейфэр[16], и у меня оставалось восемь минут до начала интервью, а Чарли сейчас находился на работе в Фаррингдоне[17]. Даже супермен Чарли не смог бы добраться до Хафмун-стрит за восемь минут и вознести меня по ступенькам в приёмную. Придется выкручиваться самой.

Я посмотрела на небо. Господи, за что ты так со мной?

– Добрый день! Чем я могу вам помочь? – спросила немолодая секретарша, взглянув на меня поверх монитора. У неё были каштановые волосы с густой чёлкой, очки. Грудь обтягивала шёлковая блузка.

– Я пришла на собеседование, – сказала я, только теперь осознавая, что, даже если я получу эту работу, эти пять ступенек по-прежнему останутся на месте, и мне придется рассчитывать исключительно на привлекательных молодых бизнесменов, которые первым делом с утра будут заносить меня в кресле в офис?

Секретарша просмотрела книгу записей.

– Мисс Брукс?

– Да, это я! Извините за опоздание.

Я опоздала всего на пять минут. Неплохо, несмотря на все препятствия, возникшие на пути.

– Сюда, пожалуйста, – сказала она, вставая и энергично вышагивая в сторону двери.

Я выкатила своё кресло из тесной приёмной обратно в коридор, практически врезаясь в деревянные перила. Секретарь вдруг остановилась и окинула меня взглядом, словно только что заметила моё инвалидное кресло.

– Все офисы находятся на верхних этажах.

– Ясно. А в здании есть лифт? – спросила я, изо всех сил стараясь сохранять хорошую мину при плохой игре.

– Внизу. – Она указала на небольшой лестничный пролёт. – Вы совсем не можете ходить?

– Нет. Извините. – Я начала нервно накручивать тонкую прядь волос на палец. Хотя сегодня утром за порцией хлопьев Чарли сказал мне: «И не тереби волосы во время собеседования».

– Хм, понимаю, – сухо ответила она.

– Извините, – снова виновато произнесла я. – Наверное, надо было указать это в резюме.

– Да, это было бы весьма разумно. – Она говорила, как школьная учительница. – И сэкономило бы вам, да и нам, много времени.

– Просто я думала, что все здания должны быть адаптированы для инвалидов.

– Наше здание – памятник архитектуры. Установка пандусов и прочие изменения могли нарушить его эстетическую целостность.

– Тогда зачем лифт установили внизу? – сказала я, повышая голос. – Если бы я могла пройти несколько ступенек, то и наверх поднялась бы без лифта!

«Не надо кричать на эту старую клячу», – услышала я в голове голос Чарли. – «Она ещё должна помочь тебе выбраться из этого проклятого здания».

– Ты не первая, кто совершает подобную ошибку, – утешала меня Фрэнки, когда мы встретились в испанском ресторане на Олд Бромптон Роуд. Я позвонила ей после собеседования (а точнее, после отсутствия такового) и попросила встретиться со мной после работы.

До того, как я покинула приёмную риелторской фирмы, старая кляча сказала, глядя на меня поверх очков:

– И в будущем я настоятельно рекомендую вам оповещать работодателей о вашей инвалидности.

Потом дела пошли ещё хуже: с лестницы выпорхнул Ричард Петерик, мой потенциальный наниматель, и поинтересовался, будет ли у него встреча в два часа.

– Ой, – сказал он, глядя на меня сверху вниз.

– Да знаю я это «ой», – сочувственно покачала головой Фрэнки.

– Я сквозь землю хотела провалиться. Ричард, конечно, был мил, всё время извинялся. Он и помог мне выбраться из офиса.

– На ошибках учатся, Кас. Первое собеседование всегда выходит комом. Это как с первым свиданием – всё идёт наперекосяк.

– А как прошло твоё первое собеседование?

Фрэнки ухмыльнулась.

– Настолько плохо?

Она кивнула.

– Окончив колледж, я понятия не имела, где я хочу работать. Всё, чего я хотела, это уехать от родителей. Для этого мне нужны были деньги, поэтому я попыталась устроиться на работу в одно претенциозное рекламное агентство в Лондоне. Приёмная выглядела дико: мрамор, зеркала, фонтаны с купидонами, – полный набор. И вот я узнаю, что собеседование проходит на пятом этаже, а в здании – хочешь верь, хочешь нет, – нет лифта! Секретарша и бровью не повела. Только сказала: «Зато на этажах у нас есть туалеты для инвалидов, но нет ступенек».

– Получается, если бы у тебя получилось пройти пять лестничных пролётов, ты бы смогла насладиться всеми прелестями их суперсовременного туалета. Это безумие, Фрэнки! Тебя это не задевает?

– Уже нет. Но на самом деле, Кас, мне повезло. Реклама – это не моё. Потом я получила должность в организации, которая занимается поиском домов для беженцев. Эта работа мне очень нравилась. И знаешь, тебе стоит попробовать вернуться в медицину. В больницах хотя бы есть удобные лифты.

– И лекарств полно, – сухо усмехнулась я. – Но, если честно, я даже думать не могу о возвращении в Королевский колледж.

– Ладно, я всё поняла. Только обещай мне, что перед следующим собеседованием ты сообщишь о своей инвалидности. Обещаешь?

– Обещаю. – И я призналась ей, что Чарли сказал мне то же самое.

– Кстати, как вы с ним уживаетесь? Какая у него квартира?

Улица, на которой жил Чарли, находилась недалеко от станции метро Баронс Корт. Я называла её «белой улицей» из-за аккуратных белых домиков с колоннами при входе. На многих окнах красовались цветные горшки с цветами и декоративными деревьями. В солнечные дни люди часто сидели на верандах, попивая чай или играя в карты. И у кого-нибудь обязательно громко играла музыка, особенно в выходные.

На улице были все жизненно необходимые заведения: прачечная, гастроном и булочная. Ещё была мясная лавка, но я пока не могла себе позволить покупать в ней продукты, поэтому мы с Тикетом проходили мимо, направляясь прямиком к газетному ларьку, где покупали лотерейный билет, надеясь на благосклонность фортуны.

Также по совету Фрэнки я начала ходить в бассейн на Чэринг Кросс. «У них есть специальный кран, который опускает тебя в воду. И ещё там работает Перри: он детский тренер, но всегда готов броситься в воду, чтобы спасти тебя», – сказала Фрэнки.

– Молодец! – похвалила она меня, узнав о том, что я последовала её совету. – А как у тебя обстоят дела с Чарли?

– Хорошо.

Она нахмурилась.

– Мне нужен контекст. Ваши отношения куда-нибудь продвигаются?

– Не думаю. Живя с кем-то, быстро узнаёшь плохие стороны человека. Он видит меня с утра, не накрашенную и не расчёсанную, – сказала я. – И его бесит, что я не убираю молоко в холодильник.

– А как насчёт его недостатков? Не может же он быть идеален.

– Он не опускает сидение унитаза.

– Все парни так делают.

– Он никогда не моет посуду. Грязная тарелка кочует со стола в раковину, и на этом всё заканчивается. Или он «замачивает», – сказала я, пальцами изображая кавычки, – тарелки на ночь. Ещё он очень неопрятный.

Недавно Чарли признался, что его неопрятность доводила Джо до белого каления. У неё в голове не укладывалось, как он мог уйти на работу, не застелив постель или не подобрав одежду с пола.

– Серьёзно, если мы и могли сойтись, то поезд уже ушёл. Но не пойми меня неправильно, – продолжила я, заметив разочарование на её лице. – Он замечательный. Ты бы видела, как усердно они с папой потрудились, чтобы сделать квартиру удобной для меня.

Чарли с папой убрали тумбы из-под раковин в ванной и на кухне, чтобы освободить место для моего кресла. Папа купил нам нормальный стол взамен барной стойки Чарли. Все зеркала в доме были спущены вниз. Папа с Чарли укрепили ручки у ванны. К счастью, им не пришлось перемещать выключатели, потому что у меня был Тикет.

Мои рассказы обо всех изменениях, проделанных папой и Чарли, нагнали на Фрэнки тоску.

– Все думали, что вы будете встречаться, – перебила она меня. – На склонах только о вас и говорили.

Когда Фрэнки отошла в туалет, я задумалась над тем, что она сказала. Мы с Чарли не обсуждали тот момент в саду, когда я подумала, что он собирался меня поцеловать. Бессонными ночами я думала о том, как он тогда на меня смотрел, как обнимал за талию. Что, если бы он не услышал подъезжающую машину родителей? Что, если бы его мама не появилась тогда у калитки? Но по утрам, когда Чарли заглядывал ко мне в комнату и спрашивал, не хочу ли я чашечку чая, я понимала, что мы останемся только друзьями.

Отчасти я была этому рада. Мама Чарли отчаянно хотела, чтобы он снова сошёлся с Джо. К тому же следовало не забывать о его сестре, Анне, с которой я пока не встречалась, но которая – судя по его рассказам, – забраковывала всех его девушек. Видимо, Джо сказала Чарли, что первая встреча с Анной была похожа на перекрёстный допрос, который проводил сам дьявол.

– А ты ещё не пробовала знакомиться в интернете? – спросила Фрэнки, вернувшись за стол.

Я отрицательно покачала головой.

– Сначала мне нужно найти работу.

– Ясно. Значит, никаких свиданий до того, пока не найдешь работу?

– Абсолютно никаких.

«Какая хорошая отмазка», – подумала я, но вслух этого не произнесла.

– Что ж, тебе стоит поторопиться, – сказала она, чокаясь со мной. – Пока Чарли не нашёл себе другую девушку.

23

Мама звонила мне каждый вечер около семи часов. В это время она как раз возвращалась с работы, наливала себе бокал вина, и у нас было достаточно времени для сплетен до начала её сериала.

– В доме так непривычно тихо без тебя и Тикета, – сказала мама.

Я уже два месяца жила у Чарли – подходил к концу август.

– Ты не сидишь без дела? У тебя нет депрессии?

– Я в порядке, мам.

– Зарядку делаешь?

– Я каждый день хожу в бассейн.

– Хорошо. Ты у меня будущая параолимпийская чемпионка! А как дела у Чарли?

Чарли водил меня на вечеринки к друзьям. Иногда к нам присоединялись Дом с Мирандой и Фрэнки. Но Гая я не видела уже несколько недель. У него несколько раз подряд случались инфекции мочевого пузыря, из-за чего он отстранился от нашей компании. Находясь в подавленном состоянии, он не отвечал на звонки. Хотя его можно было понять. Когда я в последний раз разговаривала с его мамой, Энджи, она сказала, что у него все силы уходят на учёбу. Я ему посочувствовала и пожалела, что ничем не могла помочь.

– Ты хорошо ешь? – продолжала волноваться мама.

– Даже слишком хорошо, – пожаловалась я. – Я растолстела.

Мы с Чарли часто обедали в местном итальянском ресторане. Вход не был приспособлен для инвалидов, но Чарли отказывался есть в другом месте, потому что здесь было дёшево и подавали лучшие спагетти болоньезе в городе. Когда он нёс меня вверх по ступенькам, кряхтя и пыхтя, то говорил:

– Ну что, Брукс, набрала пару лишних?

– Заткнись, Чарли Белл.

– Всё, останешься без десерта!

Я часто вспоминала, как неуклюже он нёс меня по лестнице в доме своих родителей. Теперь же мы напоминали пожилую женатую пару, которая может спокойно есть мороженое в полной тишине. С Шоном я не чувствовала такой близости. Мы с ним только и делали, что запрыгивали в постель, а потом до посинения зубрили учебники по медицине. Нам было весело, я была счастлива, секс был отличный… но я не так уж и хорошо его знала. Признаться, иногда я сомневалась, знала ли я его вообще.

С Чарли я всё время смеялась. Когда он входил в комнату, моё сердце пело. Когда я была с ним, я чувствовала себя полноценным человеком. Инвалидное кресло доставляло лишь лёгкое неудобство, только и всего.

– Хочу поскорее встретиться с ним, – сказала мама. – Папа говорит, он само очарование. Ты счастлива, дорогая?

– Да, мам, я счастлива.

Тикет тоже приспособился к жизни в большом городе: к оживлённому дорожному движению, смогу и шуму. Он обожал обнюхивать мусор на тротуаре и постоянно находил себе новых друзей. Мужчина в красной кепке, который работал в закусочной с кебабом, всегда махал нам рукой, когда мы проходили мимо. Особенно Тикету нравился человек, который торговал газетами напротив супермаркета, расположенного в десяти минутах ходьбы от нашего дома.

Также Тикет очень любил гулять. Он не мог дождаться момента, когда я достану поводок, поскольку это означало, что он сможет погонять белок в парке.

– Единственный плюс в инвалидном кресле, – говорила я Тикету, паркуясь на месте для инвалидов в Кенсингтонском саду, недалеко от мемориала принца Альберта, – это бесплатная парковка. И то, что я встретила тебя, конечно.

– Какие новости на рабочем фронте? – спросила меня мама в самом конце разговора. Я знала, что этот тот вопрос, ответ на который она на самом деле не хочет знать.

На следующее утро Тикет принёс мне из-под двери свежую почту. На прошлой неделе я ходила на собеседование в маркетинговую компания в Фулхэме, и они обещали в скором времени связаться со мной. Когда я увидела светло-жёлтый конверт, моё сердце остановилось. Мне так нужна была эта работа. Потому что, во-первых, мне нужны были деньги, чтобы платить за съём комнаты. Во-вторых, мне надоело питаться печёным картофелем и дешёвым творогом. В-третьих, у меня больше не было сил ходить на собеседования. В-четвёртых, я хотела, чтобы родители и Чарли перестали уговаривать меня вернуться в Королевский колледж.

Я вскрыла конверт. За последний месяц у меня было три собеседования. Я надела кремовый пиджак, который купила за полцены на распродаже, и тёмно-синие брюки. Волосы убрала в тугой конский хвост, чтобы не теребить их. Чарли говорил, что он точно знал, когда именно я иду на собеседование, потому что в такие дни я выглядела как стюардесса. Тикет был со мной на всех собеседованиях. Я заранее чистила ему зубы и расчёсывала шерсть. До сих пор я после собеседований получала такие ответы:

– Боюсь, у вас недостаточно опыта для данного вида работы.

– К сожалению, Вы нам не подходите.

– У Вас милая собака, но…

Пока я вскрывала конверт, Тикет терпеливо сидел у моих коленей, как будто он вместе со мной проходил собеседование. «Ну что? Ну что? Мы получили работу?» – спрашивал он меня своим взглядом. Первые же слова «к сожалению» заставили меня поникнуть.

– Мне жаль, – сказала я Тикету, который положил лапу мне на колено. – Они пишут, что у меня недостаточно опыта. Но откуда ему взяться, если никто не берёт меня на работу?

В тот вечер Чарли отвёл нас с Тикетом в наш любимый итальянский ресторан. Он пытался убедить меня, что идеальная работа уже где-то ждёт меня, и что я обязательно ее найду.

– Только она слишком хорошо прячется.

– Кас, чтобы получить что-то хорошее, надо прикладывать неимоверное количество усилий.

– Но я устала, – сказала я, прежде мы начали в очередной раз спорить, кто будет оплачивать счёт.

– Не переживай, работа найдётся, – повторил Чарли. Его оптимизм напоминал мне о Джейми.

Я почувствовала, как у меня завибрировал телефон. Это была Фрэнки. Только я начала жаловаться, что мне опять отказали, как она перебила меня.

– Ты занята в четверг?

– Нет. А что?

– «Опора» ищет координатора курсов. Работа с начала сентября.

24

Я ещё раз перечитала свою презентацию. Что-то было не так, чего-то не хватало. «Что для вас значит быть независимым?» Постукивая кончиками пальцев по столу, я ждала, когда же меня посетит вдохновение.

– Им нужен человек, который занимался бы всеми организационными вопросами, – рассказала мне Фрэнки. – Ты должна будешь нанимать ребят, тренеров и медсестёр, заниматься транспортом, бронировать гостиницы. Будет много административной и бумажной работы, надо будет проверять страховки и отбирать заявки на участие в программах, но есть и интересные моменты: ты должна будешь заинтересовать людей в работе «Опоры».

То, что я инвалид, не означало, что у меня было больше шансов получить работу, чем у других. На это место претендовали самые разные люди, поэтому меня должны были оценить с чисто профессиональной точки зрения: их интересовало моё желание работать, навыки и опыт. Когда я позвонила в офис «Опоры», чтобы записаться на собеседование, меня предупредили, что после общения с нанимателями мне надо будет провести пятиминутную презентацию на тему «Что для меня значит быть независимым?»

«Быть независимым значит быть свободным», – напечатала я. – «А быть свободным значит делать свой собственный выбор».

«Очень оригинально, Кас», – подумала я.

– Как мне сделать так, чтобы моя презентация запомнилась? – спросила я Тикета, сожалея, что он не умеет разговаривать. Он потянулся и зевнул. – Вот именно, – согласилась я, удалила всю презентацию и начала заново.

Пару часов спустя в дверь постучал Чарли. Когда он вошёл, Тикет встревоженно соскочил и навострил уши.

– Как у тебя обстоят дела с презентацией? – спросил Чарли, глядя на монитор через моё плечо.

– Не особо.

– Но ты очень много написала. Хочешь прочитать это мне вслух?

– Я ещё не закончила!