Зимняя луна Кунц Дин

18

Послав Джека выяснить, что Тоби делает среди могил, Хитер вернулась к своими компьютерам. Она видела из окна, как Джек взобрался по холму на кладбище. Минуту он постоял с мальчиком, затем сел рядом с ним на корточки. Издалека все казалось в порядке, никаких признаков беды.

Очевидно, она волновалась совершенно беспричинно. Слишком много чего происходило в совсем недавнее время.

Она села в свое офисное кресло, вздохнула по поводу своей чрезмерной материнской заботы и занялась компьютерами. Некоторое время исследовала каждую машину, прогоняла тесты, чтобы убедиться в том, что все программы на месте и ничего не случилось во время перевозки.

Потом ей захотелось пить, и прежде чем пойти на кухню за пепси, она подошла к окну, посмотреть, как там Джек и Тоби. Они были почти вне зоны видимости, около конюшни, перекидывались «Фрисби».

Судя по тяжелому небу и по тому, каким ледяным оказалось окно, когда она его тронула, снег начнет падать весьма скоро. Ей этого ужасно хотелось. — Может быть, перемена погоды изменит и ее настроение и поможет ей стряхнуть с себя городскую горячку, которая никак не отпускала. Глупо продолжать цепляться за старые параноидальные ожидания от жизни, привычные для Лос-Анджелеса, ведь они живут в белой стране чудес, сверкающей и нетронутой, как картинка на рождественской открытке.

Открыв банку с пепси и налив шипящую жидкость в стакан, она услышала рокот мотора приближающейся машины. Решив, что это Пол Янгблад наносит неожиданный визит, она взяла блокнот с верха холодильника и положила его на стол, так было меньше шансов забыть его отдать.

К тому времени, когда она спустилась в холл, открыла дверь и вышла на крыльцо, автомобиль уже остановился у гаража. Это была не машина Янгблада, а металлически-синий фургон, незнакомой ей модели.

Стало любопытно, а в этих краях легковые автомобили вообще водятся? — Даже в городе, около супермаркета пикапы и грузовички с четырьмя ведущими колесами превосходили числом легковушки.

Она спустилась по ступенькам и пересекла двор, направляясь к посетителю, чтобы поприветствовать его, сожалея, что не задержалась в доме и не накинула куртку. Жгучий воздух проникал даже сквозь ее удобную толстую фланелевую рубашку.

Мужчина, который вылез из фургона, был лет тридцати, с беспорядочной копной каштановых волос, с резкими чертами лица и светло-карими глазами, смягчающими его суровую внешность. Захлопнув за собой дверцу, он улыбнулся и сказал:

— Привет. Вы, должно быть, миссис Макгарвей?

— Да, это я, — сказала она, пожимая протянутую ей руку.

— Тревис Поттер. Рад с вами встретиться. Я ветеринар в Иглз Руст. Один из ветеринаров. Даже на краю земли, у человека есть конкуренты.

Большой золотистый ретривер стоял в грузовом отсеке автомобиля. Его пышный хвост беспрерывно мелькал, и он весело скалился на них через стекло.

Проследив направление взгляда Хитер, Поттер сказал:

— Прекрасен, да?

— Роскошная собака. Он чистопородный?

— Чище не бывает.

Джек и Тоби обогнули угол дома. Белые облачка дыхания разлетались от их лиц, они, очевидно, бежали с холма от конюшни, где раньше играли. Хитер представила их ветеринару. Джек отбросил «Фрисби» и пожал гостю руку. Но Тоби был так очарован видом собаки, что забыл о хороших манерах и направился прямиком к машине и восхищенно уставился через окно на обитателя грузового отсека.

Подрагивая, Хитер начала:

— Доктор Поттер… — и запнулась

— Тревис. — Подсказал гость.

— Тревис, не зайдете выпить кофейку?

— Да, зайдите, посидите у нас хоть чуток, — сказал Джек, словно всю свою жизнь был деревенским парнем. — И на ужин останьтесь, если сможете.

— Увы, не могу, — сказал Тревис. — Но спасибо за приглашение. Я загляну в другой раз, если вы не возражаете. А сейчас мне нужно по вызовам — пара больных лошадей и корова с больным копытом. Буря приближается и нужно обернуться как можно скорее, чтобы оказаться дома до того, как она разгуляется. 

— Двадцать сантиметров снега навалит, мы слышали, — сказал Джек.

— Вы не слышали последних известий. Первый шторм набирает силу, а второй отстает от него уже не на день, как ожидалось, а скорее на пару часов. Может намести слой в шестьдесят сантиметров, прежде чем все закончится.

Хитер была теперь рада, что они закупили этим утром все возможное и что теперь полки буфета ломятся от провизии.

— Вообще-то, — сказал Тревис и указал на собаку, — я заехал из-за этого вот приятеля. И он присоединился к Тоби у окна автомобиля.

Джек обнял Хитер, чтобы ей было теплее, и они встали позади Тоби.

Тревис положил два пальца на стекло, и собака лизнула другую сторону с большим энтузиазмом, завыла и замахала хвостом еще яростней, чем прежде. — У этого миляги отличный характер. Не так ли, Фальстаф? Его зовут Фальстаф.

— Правда? — сказала Хитер.

— Кажется, не очень справедливо, называть его так, да?[44] Но ему уже два года, и он уже привык к этой кличке. Я слышал от Пола Янгблада, что вы хотите как раз такого зверя, как Фальстаф.

Тоби открыл рот и ошалело уставился на Тревиса.

— Если ты будешь держать рот распахнутым так широко, — предупредил его Тревис, — то туда заберутся какие-нибудь маленькие летучие твари и выстроят себе гнездо. — Он улыбнулся Хитер и Джеку. — Вы о таком думали?

— Почти о таком, — сказал Джек.

Хитер сказала:

— Вообще, мы думали о щенке…

— С Фальстафом вы получите всю радость от хорошей собаки и никакого щенячьего беспорядка. Ему два года, он взрослый, домашний, хорошо воспитанный. Не будет гадить на ковер или грызть мебель. Но он все еще молодой пес и будет радовать вас еще долго. Как, подходит?

Тоби смотрел на родителей с тревогой, как будто не верил, что такое огромное великое событие может произойти. — Или родители не согласятся  или даже земля разверзнется и проглотит его заживо.

Хитер взглянула вопросительно на Джека и тот сказал:

— А почему бы и нет?

— Мы согласны, — Хитер приняла решение. — Почему бы и нет.

— Й-а-а! — Тоби удалось выразить весь свой щенячий восторг в этом крике.

Они подошли к фургону и Тревис открыл заднюю дверь.

Фальстаф выскочил из автомобиля на землю и немедленно начал взволнованно обнюхивать ноги всех, вертясь по кругу, туда-сюда, шлепая по ногам хвостом, вылизывая им руки, когда они пытались его погладить. Ликование горячего языка, холодного носа и надрывающих сердце карих глаз. Когда он утихомирился, то предпочел сесть перед Тоби, предложив ему поднятую лапу.

— Он умеет здороваться! — завопил Тоби и поспешил взять лапу и помять ее.

— Он знает кучу разных трюков, — пояснил Тревис.

— А откуда он? — спросил Джек.

— Жил у одной пары в городе. Леона и Гарри Сиквист. У них всю жизнь были золотистые ретриверы. Фальстаф — их последний.

— Он кажется таким милым — не жалко им его отдавать?

Тревис кивнул.

— Тут печальный случай. Год назад у Леоны нашли рак, и она умерла уже как три месяца. А несколько недель назад с Гарри случился инфаркт, и у него теперь парализована левая рука. Речь плохая, да и с памятью проблемы. Пришлось ему переехать в Денвер к сыну, но семья того не хотела собаку. Гарри плакал как ребенок, когда прощался с Фальстафом. Я обещал ему, что найду для пса хороших хозяев.

Тоби был уже на коленях, обняв ретривера за шею, и тот лизал его в лицо.

— Мы будем ему самыми лучшими хозяевами, которых не было никогда ни у одной собаки, правда, мам, пап?

Хитер сказала Тревису:

— Как мило, что Пол Янгблад сказал вам о нас.

— Ну, он услышал, как ваш мальчик говорил, что хочет собаку. А у нас тут ненастоящий город, все живут в двух шагах друг от друга. И у всех очень много свободного времени, чтобы вмешиваться в чужие дела. — У Поттера была широкая, очаровательная улыбка.

Холодный ветер становился все сильнее, пока они разговаривали. Внезапно он засвистел пригибая потемневшую траву и сдувая волосы Хитер ей на лицо, пронизывая ледяными иголками.

— Тревис, — сказала она, снова пожимая ему руку, — когда вы сможете заехать к нам на ужин?

— Ну, может быть, в следующее воскресенье…

— В следующее воскресенье, в шесть часов, будем ждать. — Уточнила Хитер и сказала Тоби:

— Орешек, иди в дом.

— Я хочу поиграть с Фальстафом.

— Ты можешь познакомиться с ним и внутри, — настаивала она. — Здесь слишком холодно.

— Но у него же мех, — запротестовал Тоби.

— Я о тебе забочусь, глупышка. Ты отморозишь нос, и он станет черным, как у Фальстафа.

На полпути к дому, вертясь между Тоби и Хитер, пес остановился и оглянулся на Тревиса Поттера. Ветеринар помахал рукой, делая ему знак идти дальше, и это оказалось вполне достаточным разрешением для Фальстафа. Он сопроводил их вверх по ступенькам и вбежал в теплый холл.

Тревис Поттер привез с собой двадцатикилограммовый пакет сухой собачьей еды. Он выгрузил его из багажника и поставил на землю у заднего колеса:

— Я подумал, что у вас не будет собачьего корма под рукой на случай, если кто-то случайно пройдет мимо с золотистым ретривером. 

Тревис объяснил, чем и как следует кормить собаку.

— Сколько мы вам должны? — спросил Джек.

— Забудьте. Он мне ничего не стоил. Это была просто услуга бедному Гарри.

— Это понятно. Спасибо. Но собачья еда?

— Об этом не беспокойтесь. Пройдет несколько лет, и Фальстафу понадобятся регулярные осмотры. Когда вы привезете его ко мне, я уж с вас возьму побольше. — Усмехаясь, он захлопнул дверцу багажника.

Они обошли фургон и встали, используя машину как укрытие от пронизывающего ветра.

Тревис сказал:

— Я знаю, Пол вам рассказал о Эдуардо и его енотах наедине, он не хотел волновать вашу жену.

— Ее нелегко взволновать.

— Так вы сказали ей?

— Нет. Не знаю почему. Хотя… у нас уже и так слишком много всего в голове, целый год нервотрепки, куча неприятностей. Да и в любом случае, Пол мне мало что рассказал. Только то, что еноты вели себя странно, средь бела дня бегали кругами а потом просто упали замертво.

— Я не думаю, что это все, что произошло — Тревис замялся. Он согнул колени и немного ссутулился, чтобы спрятать голову от пронизывающего ветра. — Я думаю, Эдуардо скрывал что-то от меня. Эти еноты делали что-то гораздо более странное, чем то, о чем он рассказал.

— Зачем ему было скрывать?

— Сложно сказать. Он был такой старик, с причудами. Может быть… я не знаю, может быть, он видел что-то, о чем ему казалось смешным говорить, что-то, во что я не поверю. Он был большой гордец, этот старик, не хотел говорить ничего такого, из-за чего его могли бы осмеять.

— А какие-нибудь догадки у вас есть?

— Нет.

Голова Джека находилась над крышей машины и от ветра лицо не только немело, но, казалось, что с него слой за слоем сдирают кожу. Он согнул колени и наклонился, подражая ветеринару. Дальнейший разговор они вели не глядя друг на друга, каждый смотрел вдаль.

Джек сказал:

— Вы, как и Пол, думаете, что было что-то такое, от одного взгляда на которое Эдуардо схватил сердечный приступ и это что-то связано с енотами?

— И это заставило его зарядить ружье? Я не знаю. Может быть. Не могу с этим разобраться. Более чем за две недели до его смерти я говорил с ним по телефону. Занятная была беседа. Я позвонил, чтобы сообщить результаты анализов. Не найдено следов никакой известной болезни. Был только…

— Отек мозга?

— Точно. Но никакой очевидной причины. Он хотел знать, я делал полное вскрытие или только взял образцы ткани мозга.

— Вскрытие мозга?

— Да. Он спросил, полностью ли я исследовал мозг, — казалось, он ожидал, что если бы я так сделал, то нашел что-то, кроме опухоли. Но я ничего не нашел. Тогда он спросил меня об их спинном мозге, не было ли чего-нибудь там постороннего.

— Постороннего?

— Странно звучит, да? Спросил, осмотрел ли я их позвоночники по всей длине и не заметил ли чего-нибудь присоединенного. Когда я спросил, что он имеет в виду, он сказал, что это может выглядеть как опухоль.

— Выглядеть как опухоль?

Ветеринар повернул голову, чтобы посмотреть Джеку в глаза, но Джек продолжал смотреть вдаль на панораму Монтаны.

— Вы тоже удивились. Очень занятно звучит, да? Не опухоль. Может выглядеть как опухоль, но не настоящая. — Тревис снова отвернулся. — Я спросил его, не скрывает ли он чего-нибудь, но он поклялся, что нет. Попросил его позвонить мне сразу же, как только он увидит, что какой-нибудь зверь ведет себя похожим на енотов образом — белки, кролики, что угодно, — но он не звонил. И меньше чем через три недели умер.

— Вы его обнаружили?

— Не мог дозвониться до него по телефону. Приехал сюда, чтобы навестить. Он был там, лежал у открытой двери и сжимал ружье. Его свалил обычный инфаркт.

От ветра высокие травы луга зарябили коричневыми волнами. Поля напоминали колышущееся грязное море.

Джек мучился, раздумывая, стоит ли рассказать Тревису о том, что случилось на кладбище совсем недавно. Однако описать пережитое было бы сложно. Он мог перечислить сухие факты, пересказать странный диалог между ним и Тем-в-Тоби. Но у него не находилось слов — а может быть, и не могло найтись, — чтобы точно передать, что он чувствовал, а именно его ощущения были ядром происшедшего. Он не мог передать и малой доли сути сверхъестественной природы этой встречи. Чтобы выиграть время, он сказал:

— А какие-нибудь теории у вас есть?

— Подозреваю, что, быть может, в деле замешан какой-то яд. Знаю, здесь, в этих краях, нет гор промышленных отходов. Но существуют натуральные яды, которые могут спровоцировать бешенство у диких зверей, заставить их действовать необычно, как и людей, между прочим. А что у вас? Видели вы что-нибудь странное за то время, что вы здесь?

— По правде говоря, да. — Джек чувствовал облегчение от того, что позы, которые они приняли по отношению друг к другу, позволяли избегать встречаться взглядом с ветеринаром, не вызывая подозрений. Он рассказал Тревису о вороне на окне этим утром — и то, как позже, она летала малыми кругами над ним и Тоби, пока они играли с «Фрисби».

— Занятно, — сказал Тревис. — Это может быть связано, мне тоже так кажется. С другой стороны, ничего странного в ее поведении нет, даже в том, что она клевала стекло. Вороны могут быть чертовски смелыми. Она все еще где-то здесь?

Они оба отошли от фургона и встали, задрав головы, разглядывая небо. Ворона исчезла.

— При таком ветре, — заметил Тревис, — птицы обычно стараются укрыться. — Он повернулся к Джеку. — А кроме вороны?

Это рассуждение о токсических веществах убедило Джека отказаться от мысли пересказать Тревису Поттеру все, что касалось кладбища.  Это было два совершенно разных вида загадок: яд против сверхъестественного, ядовитые вещества в противовес призракам, демонам и тому, что происходит ночью. Случай на кладбищенском холме был субъективного свойства: он не давал никаких доказательств, что нечто необъяснимо странное происходит на ранчо Квотермесса. У Джека не было никаких подтверждений того, что это вообще все происходило. Тоби определенно ничего не помнил и не мог ничего подтвердить. Если Эдуардо Фернандес видел что-то необычное и скрыл это от Тревиса, то Джек теперь понимал старика. Ветеринар явно склонялся к идее, что случилось нечто экстраординарное, из-за отека мозга, который он обнаружил при вскрытии енотов. Но совсем не было похоже, что он серьезно собирается поучаствовать в разговорах о духах, закабалении души и жутких беседах, проводимых на кладбище с существом из другого мира.

— А, что-нибудь, кроме вороны? — спросил его Тревис.

Джек покачал головой.

— Это все.

— Ну, может быть, то, что убило енотов, уже прекратило действовать. Возможно, нам никогда этого не узнать. Природа полна такими странными маленькими загадками.

Чтобы не встречаться с ветеринаром глазами, Джек оттянул рукав своей куртки и поглядел на часы.