Рукопись Ченселора Ладлэм Роберт

— В коридоре дежурит человек из ЦРУ. Он останется при ней. Я приду с полицией.

— Если вы так поступите, вас убьют на месте. А потом убьют и женщину.

Ченселор понимал, что Лонгворт, умирающий Лонгворт, говорит правду.

— Что случилось? Где вы?

— Я сбежал от них. Послушайте меня и сделайте так, как я вам скажу. Я дам три номера телефона. У вас есть карандаш?

Питер повернулся к Элисон:

— Вон там бумага и карандаш…

Она встала с постели и быстро все принесла.

— Я готов.

Лонгворт назвал три номера телефона, потом повторил их еще раз.

— Возьмите с собой монеты. Через тридцать минут позвоните по указанным номерам из автомата. Каждый раз вам будут зачитывать отрывки из ваших книг и задавать вопросы. В результате переговоров вы поймете, где меня найти.

— Вопросы? Они касаются моих книг? Я написал три…

— Это короткие абзацы, но я уверен, вы их вспомните, потому что… долго обдумывали, прежде чем записать на бумаге. Возможно, за вами будут следить. Возьмите с собой человека, который дежурит в коридоре. В вашем распоряжении тридцать минут. Освободитесь от слежки. Агент ЦРУ знает, как это сделать.

— Нет! — твердо заявил Питер. — Он останется здесь, с дочерью Макэндрю. Если, конечно, его кто-нибудь не заменит.

— На это нет времени.

— Тогда вам придется просто поверить: я тоже знаю, что делаю.

— Нет, не знаете.

— Поживем — увидим, я позвоню через полчаса. — Ченселор повесил трубку и в раздумье уставился на телефонный аппарат.

Элисон тронула его за руку:

— Кто останется со мной и куда ты отправляешься?

— Человек из ЦРУ… А мне нужно кое-куда сходить.

— Зачем?

— Нужно.

— Это не ответ. Мне казалось, что со всем этим покончено.

— Я немного ошибся, но скоро все действительно кончится. Обещаю тебе. — Он встал с постели и начал одеваться.

— Что ты собираешься делать? Ты не можешь уйти вот так, не сказав мне ничего! — воскликнула она.

Застегивая рубашку, Ченселор повернулся к ней:

— Лонгворт ранен. И кажется, очень серьезно.

— А тебе что до этого? Вспомни, что он сделал с тобой, с нами.

— Ты не понимаешь. Именно в таком состоянии и нужно его захватить: это единственная возможность заставить его пойти со мной. — Питер вынул из чемодана темно-коричневый свитер и надел.

— Пойти куда?

— К О’Брайену. Мне наплевать на то, что говорит Лонгворт, но я верю ему. О’Брайен не захотел сказать мне всего, однако он знает, что происходит. Я слышал, что было записано им на магнитную ленту. Он рискует карьерой, может быть, жизнью. Вся эта дьявольщина началась внутри Бюро и именно там должна кончиться. Лонгворт — своего рода ключ. Я доставлю его к О’Брайену. Пусть тот все и раскапывает.

Элисон взяла Ченселора за обе руки:

— Зачем его доставлять? Надо просто позвонить О’Брайену, пусть он сам найдет Лонгворта.

— Так ничего не получится. Лонгворт — специалист экстра-класса. Я видел его в деле. Он наверняка принял меры предосторожности. И если он хоть что-то заподозрит, то сразу же скроется. — Питер, естественно, не сказал, что Лонгворт может умереть прежде, чем О’Брайен сумеет получить от него ответы на интересующие его вопросы, узнать имена, приметы. Если это случится, то ад кромешный продлится и далее.

— А почему он дал тебе три номера?

— Он будет по одному из них. Это мера предосторожности. Он не хочет рисковать.

— В разговоре с ним ты упомянул о своих книгах…

— Это тоже мера предосторожности, — прервал ее Питер, направляясь к шкафу за пиджаком. — Он процитирует кое-что, по его мнению, мне известное, и цитата поможет определить его местонахождение. Вот еще одна причина, по которой О’Брайен сейчас был бы бесполезен.

— Питер! — Элисон загородила ему дорогу, в ее взгляде отразились беспокойство и гнев. — Он хотел, чтобы тот человек, что в коридоре, пошел с тобой, не так ли?

— То, что он хочет, не имеет значения. — Ченселор прошел в гостиную, к кофейному столику, вырвал несколько листков из блокнота и взял карандаш.

Элисон пришла следом.

— Пусть он пойдет с тобой! — потребовала она.

— Нет, — ответил коротко Питер. — У меня нет времени.

— На что?

Он повернулся к ней:

— На разговоры. Мне пора идти.

Элисон не отпускала его:

— Ты предлагал ему привести с собой полицейских. А теперь раздумал? Почему?

Ченселор надеялся, что она не задаст этого вопроса.

— По той же самой причине, по которой я не могу позвонить О’Брайену. Лонгворт скроется. Я должен найти его и доставить в ФБР. Я не могу допустить, чтобы он скрылся. — Питер обнял ее за плечи: — Все будет хорошо, верь мне. Я знаю, что делаю.

Он поцеловал Элисон и, не оглянувшись, прошел в прихожую, а оттуда в коридор. Человек из ЦРУ удивленно вскинул голову.

— Мне нужно кое-куда сходить.

— Нет, это против правил, — возразил агент.

— Никаких правил не существует. Скажем так, у нас с вами имеется договоренность. Два года назад мне нужна была информация, и вы предоставили ее. Я поклялся никогда не выдавать ее источник. Но я нарушу эту клятву, если вы мне не поможете: я вернусь в номер, позвоню в Управление и назову всех, кто давал мне информацию для романа «Контрудар!». Я ясно выразился?

— Вы — сукин сын…

— Лучше поверьте мне. — Ченселор повысил голос: — Так вот, за мной следят. Если мне удастся выйти незаметно, у меня будет неплохой шанс оторваться от преследователей. Этот шанс мне необходим, и вы подскажете, как получить его. Постарайтесь. Если меня поймают, вы тоже окажетесь в ловушке. Но вы не должны покидать коридор. Если что-нибудь случится с этой женщиной, вы пропали.

Агент промолчал. Он только нажал кнопку в стене. Правая кабина лифта подошла первой, однако в ней находились люди. Из вестибюля поднялась еще одна кабина — она была пуста. Агент вошел внутрь, нажал кнопку с надписью: «Стоп» — и поднял трубку аварийного телефона. Когда ему ответили, он назвался смотрителем здания и, перебросившись дружеской шуткой с собеседником, попросил помощи.

— Нельзя ли кого-нибудь прислать сейчас же? — обратился он к своему новому знакомому. — У меня нет с собой инструментов. — Он повесил трубку и повернулся к Ченселору: — Деньги у вас есть?

— Немного.

— Дайте мне двадцать долларов.

Питер дал агенту деньги и поинтересовался:

— Что вы собираетесь делать?

— Помочь вам выбраться отсюда.

Меньше чем через минуту дверь кабины лифта открылась и появился ремонтник. На нем был комбинезон и широкий пояс с инструментами. Агент поздоровался с ним, попросил войти в кабину и показал свое удостоверение. Они разговаривали так тихо, что Ченселор ничего не слышал, но видел, как агент передал ремонтнику деньги. Выйдя из кабины, он пригласил туда Питера:

— Делайте то, что он скажет. Я заверил его, что ЦРУ проводит учения.

Ченселор вошел в кабину, и ремонтник сразу же стал снимать комбинезон. Питер удивленно смотрел на него. Под комбинезоном у ремонтника были надеты засаленная майка и белые в голубой и красный горошек трусы, по расцветке похожие на оберточную бумагу для хлеба.

— Я не могу отдать вам пояс с инструментами. Он принадлежит мне лично. Понятно?

— Понятно, — ответил Питер, надевая комбинезон и шапочку ремонтника.

В лифте они спустились прямо в подвал. Ремонтник проводил Ченселора за угол. По короткому лестничному пролету они поднялись в помещение со шкафчиками для хранения одежды.

Двое служащих отеля уже переоделись и собирались уходить. Ремонтник тихонько переговорил с ними.

— Давайте, мистер, — сказал служащий, стоявший справа. — Профсоюзный билет у вас практически в руках.

— Оказывается, и супермены играют в игры, — усмехнулся его товарищ.

Дверь из подвала вела в узкий, уставленный баками для мусора проезд. У парадного входа Питер заметил фигуру человека в плаще, его силуэт четко вырисовывался на фоне желтоватого закатного неба. Скоро должно стемнеть. «Можно будет воспользоваться темнотой и тем, что в этот час на улицах многолюдно», — подумал Ченселор. Но сначала предстояло проскочить мимо человека в плаще. Он дежурил здесь явно не случайно.

Шагая между двумя служащими отеля, Питер кивком указал на маячившую впереди фигуру. Служащие поняли, что уже вступили в игру, и испытывали от этого удовольствие. Когда они проходили мимо человека, дежурившего у входа в отель, оба заговорили с Питером разом.

— Вы… — произнес человек в плаще.

Ченселор застыл на месте. На его плечо тяжело опустилась чужая рука, и он со злостью стряхнул ее. Человек повернул Питера к себе и сорвал с его головы шапочку. Тот бросился на человека, тесня его корпусом в проезд. Служащие отеля переглянулись, в их глазах засквозила тревога.

— Вы, ребята, играете в довольно грубые игры, — сказал один из них, тот, что стоял слева от Питера.

— Думаю, они и не играют вовсе, — заметил его товарищ, отодвигаясь подальше.

Больше Питер ничего не слышал. Он бросился бежать, расталкивая прохожих на тротуаре. Вот он достиг перекрестка. Загорелся красный свет, и улицу заполнили машины. Он свернул вправо, чувствуя за собой погоню, и бросился вдоль квартала. Потом стремительно выскочил на проезжую часть и, едва увернувшись от какой-то машины, перебежал на противоположную сторону. Перед витриной магазина толпился народ и разглядывал Санта-Клауса и гномиков.

Ченселор, как одержимый, протискивался сквозь толпу, посматривая назад через головы прохожих. Человек в плаще стоял на другой стороне улицы и не пытался ее пересечь. Он держал около рта какой-то прямоугольный предмет, слегка наклонив его. И Питер понял, что тот говорил по рации.

Он продолжал пробивать себе дорогу сквозь толпу. Не успев толком ничего осознать, оказался перед следующей витриной — ювелирного магазина. И вдруг раздался треск стекла. Подобного звука Ченселор никогда раньше не слышал.

Оглушающий вой сигнала тревоги разорвал воздух. Прохожие стали оборачиваться на Питера, а он, застыв на месте, все смотрел на витрину. В нескольких сантиметрах от его головы в стекле зияло небольшое пулевое отверстие — кто-то невидимый стрелял в него.

Люди на тротуаре подняли крик. Питер бросился к перекрестку. Какой-то человек устремился следом за ним:

— Стой! Полиция!

Питер смешался с толпой. Даже если полицейский держал пистолет наготове, выстрелить он все равно не решился бы. Пробив себе дорогу локтями, Питер выбрался на край тротуара и опять бросился бежать вдоль улицы.

У перекрестка образовалась пробка, как обычно в часы пик. Машины совершенно не двигались. Питер пробежал примерно половину квартала, прежде чем заметил свободное такси. Он устремился к нему, надеясь, что его никто не опередит. Такси было для него сейчас не просто средством передвижения. Оно могло стать убежищем.

— Я не работаю, парень. Не поеду.

— Но табличка горела…

— По ошибке. Теперь уже не горит. — Водитель презрительно оглядел Питера и покачал головой.

И Ченселор вдруг заметил, что у него лопнул комбинезон и выглядит он, мягко выражаясь, довольно неопрятно. Не раздумывая, он тут же принялся стягивать комбинезон.

«Красивая девушка похожа на мелодию…» У бровки тротуара стоял какой-то пьяный. Наблюдая за Питером, он напевал и прихлопывал в такт, видимо, подбадривая его. Машины тронулись с места, такси — тоже. Стянув наконец комбинезон, Ченселор стремительно проскочил между машинами и опять оказался в толпе. Он взглянул на часы. С тех пор как он разговаривал с Лонгвортом, прошло двадцать семь минут. Необходимо было срочно найти телефон-автомат.

В следующем квартале, на противоположной стороне улицы, чуть наискосок, он заметил цветные огни, отражавшиеся в стекле телефонной будки. Вечер уже наступил, и небо над Вашингтоном стало совсем темным.

Питер с трудом пробрался между машинами. Телефон был занят. Девочка в хлопчатобумажных брюках и красной фланелевой рубашке оживленно говорила с кем-то. Питер взглянул на часы. Прошло уже двадцать девять минут, а Лонгворт просил позвонить через полчаса. Интересно, имеет ли значение разница в минуту?

Он постучал по стеклу. Девочка бросила на него злой взгляд. Тогда он толкнул дверь и крикнул:

— Я из полиции! Мне срочно нужен телефон. — Ничего другого в голову ему не пришло.

Но и этого оказалось достаточно — девочка выронила трубку.

— Конечно-конечно, — сказала она. Потом наклонилась к болтавшейся на шнуре трубке, протараторила: — Я еще позвоню тебе, Дженни! — и убежала.

Питер положил трубку на место, вынул листок, на котором были записаны телефоны, опустил монету и набрал номер.

— «Манфриди», — ответили ему.

До слуха Питера донеслись звуки музыки. Это был ресторан.

— Говорит Питер Ченселор. Меня просили позвонить по этому телефону. — Он был уверен, что сейчас ему предстоит выдержать первое испытание.

— В тысяча девятьсот двадцать третьем году в Мюнхене произошли странные события. Они предвещали то, что должно было случиться в будущем, но никто об этом еще не догадывался. Объясните, что это за события. Назовите вашу книгу, в которой они описаны.

— Это произошло на Мариенплац. Там собрались тысячи людей. Все они были одеты в униформу, и каждый из них держал в руке лопату. Они называли себя «армией землекопов». Так зарождался нацизм. Книга называется «Рейхстаг!».

Короткое молчание, а затем в трубке послышалось:

— Следующий номер пропустите. Первые три цифры наберите те же, потом еще четыре цифры — пять, один, семь, семь. Понятно?

— Понятно. Пять, один, семь, семь. Первые три цифры те же.

Говоривший повесил трубку, а Питер набрал новый номер.

— Фирма «Артс энд индастриз», — ответил женский голос.

— Меня зовут Ченселор. У вас есть ко мне вопросы?

— Есть, — любезно ответила женщина. — В Сербии была организация, созданная во втором десятилетии века и возглавляемая…

— Разрешите мне сберечь ваше время, — перебил ее Питер. — Организация называлась «Единство в смерти». Она была создана в 1911 году, и возглавлял ее некто Апис, настоящее имя Драгутин. Он был главой сербской разведки. Роман назывался «Сараево!».

— Очень хорошо, мистер Ченселор. — Женщина говорила так, будто хвалила в классе ученика, выучившего урок. — Для вас есть еще один телефон.

Она назвала номер. Первые три цифры опять совпадали.

— Отдел истории и технологии, — ответил Питеру мужской голос.

Ченселор назвал себя и получил указание подождать минуту. К телефону подошла женщина и с акцентом произнесла:

— Скажите, что заставляет человека отречься от всего, во что он верил прежде, стать парией в глазах себе равных и пойти на риск. Но отказаться от риска, оставить все неизменным — значит умереть в самом себе…

Ченселор уставился на белую коробку телефона. Женщина процитировала его собственные слова из романа «Контрудар!». Один небольшой абзац, но в нем был спрятан ключ ко всей книге. Если Лонгворт сумел разгадать это, то он, Питер, по-видимому, просто недооценил его.

— «Сознание того, что руководители страны перестали соблюдать принципы правосудия и справедливости. Это нужно показать народу и призвать администрацию к ответу…»

Ченселор чувствовал себя довольно глупо: он цитировал собственные сочинения.

— Спасибо, мистер Ченселор, — откликнулся женский голос с акцентом. — Прошу вас, проанализируйте свои ответы. Суммируя всю информацию, вы найдете то, что ищете.

Питер был крайне удивлен:

— Она мне ничего не подсказывает. Мне нужно повидаться с Лонгвортом. Скажите мне, как его найти.

— Никакого Лонгворта я не знаю. Я только читаю то, что передал мне по телефону ваш старый друг.

Раздался щелчок, и Питер услышал длинный гудок. Он резко повесил трубку. Какая-то ерунда! Три ничем не связанных телефонных разговора, в которых цитировались отрывки из написанных им книг. Ничем не связанных? Не совсем так. Первые три цифры номеров повторялись. А ведь они указывают на определенный район города. Где телефонный справочник?

Справочник оказался подвешенным на цепочке с правой стороны. В алфавитном указателе абонентов Питер нашел ресторан «Манфриди». Он помещался на 12-й улице в северо-западной части города. На второй звонок ответила фирма «Артс энд индастриз», на третий — отдел истории и технологии. Какая между ними связь? И вдруг ему все стало ясно. Это же названия зданий в комплексе Смитсоновского института! Ресторан «Манфриди» находится неподалеку от Мэлла, рядом со Смитсоновским институтом. Возможно, единственный ресторан в этом районе.

Но где же конкретно в Смитсоновском институте? Ведь комплекс колоссален.

«…Проанализируйте свои ответы. «Это нужно показать народу и призвать администрацию к ответу…»

Администрация! Административное здание Смитсоновского института, один из ориентиров Вашингтона. Ответ найден: Лонгворт там!

Питер отпустил телефонный справочник, повернулся, открыл дверь будки и — замер. Перед ним стоял человек в плаще. В темноте, озаряемой мерцающими рождественскими огнями, Ченселор заметил в руке человека пистолет с глушителем, нацеленный прямо в его, Питера, живот.

Глава 27

Времени на раздумье не было, и Питер закричал. Громко и истерично, как только мог. А потом резко выбросил левую руку в направлении пистолета.

Раздались два коротких хлопка-выстрела. В нескольких метрах от Питера истошно закричали мужчина и женщина. Схватившись за живот, женщина упала на тротуар и стала корчиться от боли. Мужчина закружился волчком, закрывая лицо руками. Сквозь его пальцы сочилась кровь.

Все перемешалось. Человек в плаще снова нажал на спусковой крючок. Ченселор услышал хлопок, его рука нащупала теплый ствол пистолета. Позади раздался звон разбитого стекла. Из последних сил удерживая рукой пистолет, Питер пнул человека в плаще по ноге, потом ударил его коленом в пах и вытолкнул на проезжую часть, по которой безостановочно двигались машины. Человек в плаще ударился о бампер одной из них и тут же был отброшен к бровке тротуара.

Страх придал человеку в плаще сил. Он поднялся. В руке его блеснуло длинное лезвие ножа, и он бросился на Ченселора. Тот, уклонившись от удара, отскочил к будке. Потом он переложил пистолет из левой руки в правую и направил его на человека в плаще, но нажать на спуск так и не смог. Не смог выстрелить.

Человек в плаще нанес новый удар, причем лезвие ножа он попытался наставить так, чтобы перерезать Ченселору горло. Но Питер уклонился от удара, и кончик ножа только проткнул ему свитер. Он ударил человека в плаще ногой в грудь, тот упал на бок и какое-то мгновение лежал неподвижно.

Вдали послышался вой сирен. Все громче звучали полицейские свистки. Повинуясь инстинкту самосохранения, Питер с пистолетом в руках бросился на своего противника и нанес ему удар по голове. Затем он протолкался через охваченную паникой толпу к перекрестку, выскочил на проезжую часть и, не обращая внимания на движущиеся машины, побежал.

Он свернул в узкую боковую улочку. Какофония из воя сирен и человеческих криков начала утихать. Здесь было темнее, чем в деловой части города, потому что в старых двух-трехэтажных домах размещались лишь небольшие конторы.

Питер укрылся в тени какого-то подъезда. Грудь, ноги и виски сковала боль. Он задыхался, ему было дурно, и казалось, его вот-вот вырвет. Прихрамывая, он двинулся вперед, стараясь набрать в легкие побольше воздуха.

Так или иначе он должен добраться до Смитсоновского института, до Алана Лонгворта — это не вызывало у него никаких сомнений. Но прежде нужно было успокоиться, найти укромное местечко и передохнуть, чтобы перестало стучать в висках, а то… О Боже! У начала узенькой улочки в сумрачном свете фонарей он заметил двух мужчин, которые останавливали прохожих и что-то у них выспрашивали. Значит, его все еще преследуют.

Ченселор медленно продвигался от одного затененного места к другому. Бежать он не мог, потому что сразу бы себя выдал. Он укрылся за чугунной решеткой, возвышавшейся над каменными ступенями, и оглянулся назад. Теперь мужчины переговаривались между собой, причем тот, что стоял справа, держал около уха рацию.

Просигналил сворачивавший в улочку автомобиль. Двое мужчин, оказавшиеся у него на пути, отступили, и автомобиль скрыл их от Питера. Но если он их не видел, значит, и они его не видели. Однако так могло продолжаться лишь две-три секунды, не больше.

Ченселор вышел из-за решетки и побежал по тротуару. Если ему удастся двигаться с такой же скоростью, что и приближавшийся автомобиль, то он сумеет продлить время, в течение которого его не будет видно. Выиграет три-четыре лишние секунды. Он прислушался к шуму мотора двигавшейся за ним автомашины — маневр удался.

Он добрался до угла, стремительно повернул за него и прижался спиной к стене здания. Потом высунулся и посмотрел назад, в узкую улочку. Мужчины осторожно передвигались от подъезда к подъезду, и эта их осторожность удивила Питера. И вдруг он все понял. У него же был пистолет, о котором он в панике совсем забыл. Но тяжелый пистолет, оттягивавший карман куртки, напомнил ему о себе. Пистолет, из которого он не мог выстрелить.

Прохожие поглядывали на Питера с подозрением. Быстро проскочила какая-то парочка. Мать с ребенком, чтобы избежать встречи с ним, перешла на другую сторону. Ченселор бросил взгляд на табличку с названием улицы — Нью-Хэмпшир-авеню. По диагонали от того места, где он находился, на авеню выходила Т-стрит. Значит, он в торговом центре, севернее площади Лафайета. Таким образом, он успел пробежать кварталов двадцать или даже больше, если учесть, что он отклонялся от прямого пути. Теперь ему предстояло вернуться назад и, двигаясь в юго-восточном направлении, к Мэллу, преодолеть вдвое большее расстояние.

Двое мужчин были теперь не далее чем в пятидесяти ярдах от него. Справа, в полуквартале от Питера, загорелся зеленый свет. Он бросился туда. Подбежал к перекрестку, пересек улицу, свернул налево и остановился. У светофора стоял полицейский и в упор смотрел на него.

«Вот он, может быть, мой единственный шанс», — подумал Ченселор. Он представил, как подойдет к полицейскому, назовет себя и скажет, что его преследуют. Полицейский свяжется с участком, узнает о том, что произошло в двадцати кварталах отсюда, узнает о выстрелах и жертвах. Ченселор сам расскажет ему об этом и попросит помощи.

Но, даже предварительно обдумывая этот вариант, Питер понял, что его обязательно станут допрашивать, заполнять бланки протоколов, потом от него потребуют каких-нибудь заявлений, а Лонгворт так долго ждать не может. Кроме того, его преследуют вооруженные люди с рациями, а Элисон осталась в отеле и ее охраняет лишь один агент. И Питер решил, что обращаться в полицию бессмысленно.

Снова загорелся зеленый свет. Ченселор быстро пересек улицу, миновал полицейского и двинулся по Т-стрит. Укрывшись в тени какого-то дома, он оглянулся и увидел, как в полутора кварталах, у пересечения узенькой улочки и Нью-Хэмпшир-авеню, около фонарного столба остановилась черная автомашина, продвигавшаяся к северу. Двое мужчин приблизились к машине, и стекло задней дверцы опустилось.

В это время Питер заметил такси, направлявшееся по Нью-Хэмпшир-авеню на юг. Загорелся красный свет, и машина остановилась. Он бросился к ней и открыл дверцу. На заднем сиденье он увидел пожилого, хорошо одетого мужчину.

— Эй, у меня уже есть пассажир! — крикнул водитель.

Ченселор обратился к пассажиру. Он старался говорить убедительно, чтобы казаться человеком, попавшим в кризисную ситуацию, но сохраняющим самообладание:

— Прошу простить, однако дело очень срочное. Мне нужно в деловую часть города. Жена тяжело заболела. Я только что об этом узнал.

— Садитесь, садитесь, — без колебаний согласился пожилой мужчина. — Я еду только по площади Дюпона. Для вас это удобно? Я могу…

— Прекрасно, сэр. Я вам весьма признателен. — Питер сел в машину как раз тогда, когда загорелся зеленый свет. Он захлопнул за собой дверцу, и такси рванулось вперед.

Он так и не понял, что привлекло внимание к нему — то ли стук дверцы, то ли громкий голос водителя такси. Но когда они проезжали мимо черной автомашины, стоявшей на другой стороне Нью-Хэмпшир-авеню, знакомые Питеру двое мужчин заметили его. Он посмотрел через заднее стекло — мужчина, стоявший справа, что-то говорил в микрофон рации.

Такси остановилось на площади Дюпона, и пожилой пассажир вышел. Ченселор попросил водителя ехать в южном направлении по Коннектикут-авеню. Машин вокруг было много, а по мере приближения к центру Вашингтона должно стать еще больше. Питер считал, что это и хорошо и плохо. С одной стороны, запруженные машинами улицы позволяли ему внимательно все оглядеть и убедиться, не преследуют ли его, с другой — поскольку такси двигалось медленно, преследователи могли догнать его даже без машины.

Достигли К-стрит, слева от которой проходила 17-я улица. Питер попытался представить карту Вашингтона и пересечение основных магистралей южнее Эллипс-роуд. Конститьюшн-авеню! Можно попросить водителя повернуть налево, на Конститьюшн-авеню, и направиться к Смитсоновскому институту через Мэлл. Кажется, там есть проезд.

Должен быть! В плане-проспекте последней главы, над которой Питер работал утром, он наметил, что Александр Мередит стремительно помчится именно из Мэлла. Разве он не написал об этом? Или это только…

Через заднее стекло Ченселор увидел, как из потока вырвалась серая автомашина и устремилась в ряд для левого поворота. Теперь она продвигалась параллельно такси. Неожиданно через стекло блеснул яркий луч, скрестившийся со светом задних фар. Питер нагнулся и спрятал лицо за дверцей, но потом выглянул в окно. Человек, сидевший в серой автомашине рядом с водителем, опустил стекло. Луч фонарика он направил на опознавательные знаки такси, нарисованные на дверцах.

И вдруг Ченселор услышал, как человек этот воскликнул:

— Вот он! Это он!

Одно наваждение за другим. Утром в его воображении двое уже гнались за Александром Мередитом по улицам Вашингтона. Машину Мередита настигала машина ФБР, опускалось боковое стекло, и человек, сидящий рядом с водителем, восклицал: «Вот он!»

И вот теперь, наяву, из машины выскочил мужчина, одним прыжком преодолел расстояние между своей машиной и такси, выбросив вперед руку, ухватился за ручку дверцы. В это время загорелся зеленый свет, и Ченселор крикнул водителю:

— По семнадцатой! Быстрее!

Такси рванулось вперед. Водитель лишь смутно догадывался, в чем суть дела, да и не хотелось ему ни во что вмешиваться. Позади раздавались гудки автомобилей. Питер выглянул в окно. Мужчина все еще стоял посреди улицы, растерянный, обозленный, и мешал движению.

Такси устремилось по 17-й улице на юг, к Нью-Йорк-авеню и Коркоран Гэлери. Около светофора, в котором горел красный свет, пришлось остановиться. Окна галереи все еще были освещены. Питер вспомнил, что читал в газетах об открытии новой выставки из брюссельского музея.

Ему казалось, что светофор закрыт слишком долго. В любой момент серая автомашина могла догнать такси. Он сунул руку в карман и достал кошелек. В нем было несколько долларовых банкнотов и два банкнота по десять долларов. Он вынул все деньги и наклонился вперед, к водителю:

— Я хочу попросить об одолжении. Мне нужно зайти в галерею, а вас я прошу подождать меня у входа. Не выключайте мотор и погасите табличку. Если я задержусь дольше, чем на десять минут, вы свободны. Вот деньги.

Водитель увидел десятидолларовые банкноты и взял их.

— Вы сказали, у вас заболела жена. А кто этот человек?.. Он еще пытался открыть дверцу…

— Не имеет значения… — прервал его Ченселор. — Сейчас загорится зеленый свет. Сделайте, как я прошу.

— В вашем распоряжении десять минут.

— Да, десять минут, — подтвердил Питер и вылез из машины.

На верху короткого лестничного марша он увидел закрытую стеклянную дверь, а за ней — охранника в форме, стоявшего в небрежной позе возле небольшого стола. Ченселор быстро поднялся по ступенькам и открыл дверь.

Охранник посмотрел на него, но не сделал попытки задержать, лишь спросил:

— Могу ли я взглянуть на ваш пригласительный билет, сэр?

— На выставку?

— Да, сэр.

— Мне очень неудобно говорить об этом, — скороговоркой произнес Питер, сунув руку в карман за бумажником. — Я из «Нью-Йорк таймс». Мне поручили написать о выставке для воскресного номера. Но несколько минут назад я попал в аварию и сейчас никак не могу найти…

Он очень надеялся, что все-таки отыщет нужную бумажку. Год назад он написал несколько очерков для «Таймс мэгэзин», и в редакции ему тогда выдали временное корреспондентское удостоверение.

Питер нашел его среди других бумаг и протянул охраннику, аккуратно прикрыв большим пальцем срок действия. Рука его дрожала: вдруг охранник заметит, что срок действия удостоверения уже истек? Однако тот лишь сказал:

— Хорошо, хорошо, успокойтесь. Только распишитесь в журнале.

Ченселор наклонился к столу, взял прикрепленный к журналу цепочкой карандаш и нацарапал свою фамилию.

— Как пройти на выставку?

— На лифте, что справа, поднимитесь на второй этаж…

Питер быстро прошел к лифтам и нажал кнопку. Оглянувшись, он убедился, что охранник не смотрит в его сторону. Дверь лифта открылась, однако Ченселор не торопился входить в него. Он рассчитывал, что звук закрывающейся двери заглушит его шаги, когда придется бежать к выходу, расположенному на другой стороне здания.

Но прежде Питер услышал совсем другой звук. Стеклянная дверь открылась, и появился человек из серой автомашины. Решение пришло само собой. Ченселор быстро вошел в пустой лифт и нажал первую попавшуюся кнопку. Дверь лифта закрылась, и кабина поползла вверх.

Выйдя из лифта, Питер окунулся в беспорядочно движущуюся среди картин и скульптур под ярким светом люстр толпу. Официанты в красных куртках сновали среди гостей с серебряными подносами в руках. Были здесь и члены дипломатического корпуса, и сопровождающие их лица, и корреспонденты вашингтонских газет. Некоторых из них Питер узнал.

Он остановил официанта, взял у него бокал шампанского, быстро выпил, чтобы пустым бокалом хотя бы частично скрыть свое лицо, и огляделся.

— Вы — Питер Ченселор. Я узнала бы вас где угодно. — Это сказала некая Брунхильда, женщина в цветастой шляпе, оттенявшей ее суровое лицо. — Когда будет опубликован ваш новый роман?

— В настоящее время я ни над чем не работаю.

— А зачем вы в Вашингтоне?

— Мне нравится фламандское искусство, — ответил Питер, отворачиваясь к стене.

В левой руке Брунхильда держала небольшой блокнотик, а в правой — карандаш. Она стала что-то записывать:

— …Приглашен бельгийским посольством как знаток фламандского искусства…

— Я этого не говорил, — запротестовал Ченселор. — Я вовсе не знаток…

Сквозь толпу он увидел, как открылась дверь лифта и из него вышел человек, который несколько минут назад торопливо проскользнул через стеклянную дверь в вестибюле.

Брунхильда что-то говорила, но Питер уже не слушал ее.

— …Мне бы, конечно, хотелось узнать, что у вас роман с женой посла или еще с чьей-нибудь…

Страницы: «« « ... 1415161718192021 » ... »»