Уругумская сталь Малинин Евгений

«Да он безумен! – С внутренним трепетом подумал Вотша. – Он лишился рассудка в своем болоте, в своем… одиночестве!». Но вслух он жестко произнес:

– Нет, Харт, ты не сможешь попасть в Рожон – вепри закрыли ворота своей столицы и никого не пускают в нее!!

Темный Харт мгновенно остановился и вдруг снова захихикал:

– Они закрыли ворота своей столицы!! Хи-хи-хи-хи… Они закрыли ворота! Да разве мне, Темному Харту, нужны ворота, чтобы попасть в этот смрадный городок?!! Разве я, направляясь к князю вепрей, Рогволду, воспользовался воротами?!! Нет!! Я перелечу в эту столицу по воздуху! Я пройду сквозь ее стены!! Я прокрадусь под землей к самому подземелью княжеского замка!! Вот именно – я пройду под землей, не зря же вепри выкопали этот подземный ход!!!

– Подземный ход?! – Вскинулся Вотша. – Ты знаешь, где начинается подземный ход, ведущий в княжеский замок Рожона?!!

И снова Темный Харт хрипло захихикал:

– А ты думал, что Рогволд провез меня через весь город, когда я согласился делать для него бессмертных извергов?! Нет, он провел меня тайно, под землей, и ни один житель его столицы не видел, кого их князь поместил в подземелье своего замка! А теперь я снова воспользуюсь этим подземным ходом!

– Но ты не сможешь сломать каменную стену метровой толщины! – Неожиданно спокойно проговорил Вотша. – А ведь именно такая стена перекрывает тоннель, ведущий к твоей лаборатории!

– Стена… стена… стена… – Хрипло забормотал изгой, шаря вокруг себя руками, словно подыскивая некий невидимый инструмент, которым можно было обрушить эту стену. И вдруг он замер, беззвучно шевеля губами, а затем медленно повернулся к Вотше и, пристально глядя ему в глаза, сказал:

– Ты сломаешь эту стену!! Ты сам сказал, что помогал ее строить, а теперь ты поможешь мне ее сломать!! Ты приведешь много-много извергов и сломаешь эту стену, а за это… – Он снова хрипло захихикал. – За это я помогу тебе попасть в Рожон! Я знаю, тебе очень нужно попасть в Рожон!!

– Но-о-о… – Словно бы растерявшись, протянул Вотша. – Я не смогу быстро собрать такое количество извергов. И как мне уговорить их, пойти за тобой?!

– Это твои проблемы – Прохрипел Харт. – Двое у тебя уже есть. Еще одного я тебе дам, недавно трое извергов забрели ко мне, так я одного припрятал. Но троих будет мало, так что ты соберешь всех, кого сможешь и через два дня… два дня!.. приведешь их сюда. Если ты не явишься, твои друзья… вот эти… покинут этот Мир. А потом я найду тебя!

– Мне нужно не меньше пяти дней! – Твердо произнес Вотша. – Через пять дней я буду на этом месте и приведу с собой столько извергов, сколько смогу собрать!

Несколько секунд изгой молча вглядывался в глаза Вотши, а затем кивнул головой:

– Хорошо. Я вижу – ты не лжешь. Через пять дней в час Волка я буду ждать тебя на этом месте!

Вотша оглянулся на своих друзей, и тот и другой были совершенно неподвижны – Падур, стоя на одном колене и протянув руку к траве, Янин, чуть присев, вполоборота к нему. Вотша мгновенно перевел взгляд на Харта – тот с кривой усмешкой смотрел на него.

– Я заберу у них собранную траву?.. – Попросил Вотша слегка дрогнувшим голосом.

– Забери. – Разрешил изгой. Усмешка сползла с его лица, и он добавил с некоторым нажимом. – А я заберу их самих!..

Вотша подошел к, продолжавшим стоять неподвижно, извергам и взял из их рук мешочки с собранной травой. Затем, делая вид, что завязывает горловины мешочков, едва слышно прошептал:

– Я вернусь за вами…

Спустя минуту, он уже шагал, не оглядываясь, назад к лагерю Махася.

До лагеря он добрался в самом конце часа Змеи, Еще через три часа был готов отвар в состав которого вошла собранная во владениях темного Харта трава, и Вотша напоил этим отваром всех заболевших извергов, запретив их кормить. В эту ночь в лагере никто не спал, все с тревогой ожидали, подействует ли вотшино лекарство.

А в это время в небольшой палатке Махася Вотша рассказывал старосте Лосинки и трем его ближайшим помощникам – сотским о своей встрече с Безумным Жихарем, которого он знал под именем Темный Харт. Рассказ был долог и… страшен, а когда Вотша закончил, четверо извергов долго молчали, обдумывая услышанное. Наконец Махась негромко произнес:

– Значит, ты предлагаешь последовать за этим… сумасшедшим оборотнем?..

Вотша молча кивнул.

– А ты не боишься, что он заведет нас в ловушку?.. С какой стати ему – оборотню, помогать нам, извергам? И… почему ты ему веришь?!

– Во-первых, я уже говорил – у Харта на лбу клеймо Совета посвященных, он изгой. Да, он – оборотень, но ему запрещено общаться с другими оборотнями, и, что самое главное, другим оборотням запрещено общаться с ним! Во-вторых, я верю не ему, я верю его ненависти. Харт, действительно, готов на все, лишь бы отомстить Совету посвященных и лично трижды посвященному Ратмиру за свое изгойство. Именно поэтому, когда я был в его руках, он, узнав, что меня преследует Ратмир, не только не уничтожил меня, он фактически спас меня и дал возможность бежать из княжеского замка Рожона. И, наконец, последнее – Харт не собирается помогать извергам, наоборот, изверги должны помочь ему добраться до его лаборатории, до подземелья рожонского замка. Он поведет нас в Рожон именно с этой целью, убежденный, что мы действуем не по своей воле, убежденный в том, что он нас к этому принудил!

Махась задумчиво посмотрел на своих людей, словно бы спрашивая их мнение, и самый молодой из них, тряхнув головой, пробасил:

– Я думаю, нам надо идти! Сидя здесь, мы ничего не добьемся…

– А в случае чего, мы и с этим Хартом разберемся! – Перебил его второй изверг. – А что до его колдовства… Не думаю, что он в одиночку сможет удержать нас всех – ну, двоих-троих, ну, пусть десятерых, но не четыреста же человек!

Махась посмотрел на последнего из троицы, и тот пожал плечами:

– Мне нечего сказать. Дело с этим клейменным оборотнем темное, что он из себя представляет, неясно. Но и здесь сидеть бессмысленно, и другого способа добраться до вепрей, нет. Может быть, действительно, стоит рискнуть?!

Махась снова задумался, но на этот раз ненадолго. Через пару минут он поднял взгляд на Вотшу и сказал:

– Попробуем!..

Перед самым рассветом, в час Неясыти, в палатку Махася заглянул изверг, дежуривший около лазарета, и испуганным шепотом сообщил:

– Там… это… хворый на волю выполз, блюет так, что смотреть страшно!..

Вотша вскочил на ноги и бросился из палатки, едва не сбив с ног дежурного. Все, кто был в палатке, поспешили за ним.

В двух шагах от входа в лазарет действительно стоял на коленях один из заболевших, его рвало желчью. Оказавшись рядом, Вотша рявкнул чуть ли не на весь лагерь:

– Огня!!!

Тут же кто-то сунул ему в руку пылающий факел. Вотша опустил его к земле и увидел, что в блевотине копошиться нечто небольшое, похожее на толстого щетинистого червя. Он облегченно вздохнул и поднял глаза на стоявшего рядом с ним Махася:

– Вот она – ваша болезнь!

– Где?.. – Не понял тот.

– Да – вот!

И Вотша ткнул факелом в копошащегося червя.

– Вот эта дрянь?! – Изумился Махась. – Она была у него внутри?!

– Именно, что внутри! – Подтвердил Вотша. – И попала она туда, скорее всего с вином.

В этот момент рвотные спазмы у больного изверга немного успокоились, и он со вздохом облегчения, повалился на бок. Вотша ткнул его носком сапога в бок и громко спросил:

– Когда винишком в последний раз баловался?!

– Дней десять назад… Новенький угостил… – Прохрипел тот, не открывая глаз.

– Кто у вас в новеньких ходит?! – Повернулся Вотша к Махасю.

– Какой новенький?!! – Навис над лежащим извергом староста Лосинки. – Из последних пришлых?!

– Да… – Прохрипел тот и, открыв глаза, добавил. – Рыжий с порванной губой.

– Я его помню! – Вскинулся Махась. – Он с лошадью пришел! Пошли!

– Стоп! – Остановил его Вотша. – Если он еще здесь, мы его не упустим. Сначала надо выяснить, не было ли еще… угощающих.

Именно в этот момент из лекарской палатки выбрался еще один болящий. Едва держась на ногах, качаясь из стороны в сторону, он отошел от входа шагов на пять и, рухнув на карачки, начал давиться рвотой. Вотша подошел к нему и, подождав, когда рвотные спазмы чуть утихли, требовательно спросил:

– Кто тебя вином угощал?!

Больной поднял к нему бледное лицо с мутными глазами и, увидав Вотшу, попробовал встать, но чуть было не повалился на бок. Вотша быстро нагнулся, поддержал его за плечо и повторил свой вопрос немного мягче:

– Не дергайся, просто ответь, откуда вино взял!

– Савка рыжий… дал. Кузём мне похвастал, что рыжий его угостил, но мне он поначалу сказал, что все раздал. А через неделю сам подошел и предложил. Хорошее винцо было!..

– Хорошее?! – Зло переспросил Вотша. – Вот оно тебя до могилы и довело!!

– Неужто, конец?.. – Прохрипел изверг, и тут его скрутил новый приступ рвоты.

– Был бы конец, – выпрямляясь, проговорил Вотша, – да мы с нужной травкой вовремя поспели!

Затем, снова повернувшись к Махасю, он негромко сказал:

– Бери тройку крепких ребят, пошли рыжего поспрашиваем. Похоже, он винцо свое в лагерь откуда-то возит.

Спустя несколько минут Вотша, Махась и с ними трое здоровых парней подошли к большому шалашу, в котором располагались пятеро недавно прибывших из недалекой деревеньки извергов. Оглядевшись, Вотша сделал знак Махасю, и тот с двумя парнями спрятался с правой стороны от входа в шалаш. Сам Вотша присел за левой стенкой шалаша, а третий парень, здоровенный, заросший темным, кучерявым волосом, наклонился к плотной холстине, закрывавшей вход к шалаш и негромко проговорил хрипловатым баритоном:

– Эй, Савка, выглянь на минутку!..

В шалаше послышался шорох, а затем недовольный тенорок пробурчал:

– Чего надо в такую рань?..

– Выглянь!.. – Чуть громче позвал парень. – Разговор есть!..

В шалаше снова зашуршали, а затем холстина откинулась, и наружу выполз невысокий рыжеволосый мужичок лет уже за сорок. Поднявшись на ноги, он оглядел вызывавшего его парня и недовольно повторил:

– Ну, чего надо?!

– Так… того… – Парень хитровато подмигнул. – Сам знаешь!

– Чего я знаю?

Парень булькнул горлом и спросил:

– Понял!?

Рыжий помолчал, а потом, слегка понизив голос, ответил:

– Слушай, щас у меня нет, приходи… – Он снова сделал паузу, словно прикидывая время. – Завтра, после обеда.

– Ну-у-у!.. – Разочарованно протянул парень. – Я обещал сегодня утром кое-кого угостить и очень на тебя рассчитывал. Что ж мне теперь делать?..

Его огорчение было столь велико, что Савка, чуть слышно кашлянув, поинтересовался:

– Это ж кого ты пообещал угостить, что он и день подождать не может?

После небольшой паузы парень, еще понизив голос, ответил:

– Сотского… Он обещал сделать из меня десятского. – И тут, словно эта мысль только что пришла ему в голову, добавил. – Поможешь, сделаю тебя помощником!

– Я же говорю – сделаю! – Тут же отозвался рыжий. – Завтра, после обеда.

– Ты думаешь, я один в десятские мечу?.. – Усмехнулся парень. – До завтра кого-нибудь уже поставят.

И снова в разговоре наступила пауза, на этот раз довольно длинная, но, наконец, Савка быстрым шепотом произнес:

– Ладно… Подожди!

Он нырнул обратно в шалаш и спустя минуту появился снова. В его руке было зажато горлышко поместительного кувшина, оплетенного соломенным жгутом.

– Вот, бери! – Он протянул кувшин дожидавшемуся парню, но тот, вместо того чтобы взять посудину, ухватил рыжего за запястья. И в то же мгновение с двух сторон появились Махась с ребятами и Вотша.

– Винишком балуемся?.. – Со злой усмешкой поинтересовался Вотша. Савка резко дернулся в сторону, пытаясь освободить руки, но парень держал его крепко. Тогда рыжий разжал кулак и выронил кувшин. Но тот не упал, один из сопровождавших Махася парней успел подставить свою широкую ладонь под донышко кувшина.

– Не дергайся! – Прошипел изверг державший Савку за руки, и сжал свои огромные кулаки. Тот зашипел и присел от боли.

– Пошли к тебе! – Кивнул Вотша Махасю. Тот сделал знак, и рыжий мгновенно оказался между двух парней, а в шаге позади него встал третий. Таким образом, тесной, дружеской компанией, они проследовали в палатку командира отряда. Там Вотша потребовал отдельный стол, свечей и белую обливную миску. Через минуту все, что он просил было в палатке. Вотша зажег шесть свечей, укрепил их на столе полукругом. Между ними поставил миску и, аккуратно откупорив кувшин, плеснул в светлую посудину густого, терпко пахнущего вина. С минуту он рассматривал образовавшуюся на дне миски лужицу, а затем позвал Махася.

– Видишь?.. – Спросил он у склонившегося над миской старосту Лосинки, и поскольку тот не ответил, нетерпеливо добавил. – Да вот!.. Вот, точки черные в вине!

– Вижу! – Тут же отозвался Махась. – Они, вроде бы, движутся!

– Вот это и есть – смерть!

Он поднял голову и посмотрел на Савку, сидевшего на корточках у стены палатки.

– Ну, рассказывай, откуда вино брал?!

Рыжий изверг обежал затравленным взглядом стоявших напротив, трудно сглотнул слюну и вдруг, зло ощерившись, прохрипел:

– Дураки!! Что вы мне можете сделать, когда у вас самих за плечами смерть стоит?! Вы думаете, вепри заперлись в Рожоне и сидят, вас дожидаются?! Как бы не так, они уже давно в Лютец гонцов послали, и подмога вот-вот подойдет, а с нею двое-трое трижды посвященных. А вы знаете, что такое трижды посвященный друид?! Он вашу шайку – всех до одного, на колени поставит и заставит на брюхе ползти! А ты… – Бегающие глазки рыжего остановились на Вотше. – …белобрысый, сам себе брюхо вспорешь и на собственных кишках повесишься…

Стоявший справа от рыжего изверга парень без замаха, но очень сильно врезал ему носком сапога под ребра, и Савка, хрюкнув, упал лицом вниз, оборвав свою рваную речь.

– Тебе вопрос задали, изволь отвечать на него! – Спокойно, с какой-то даже ленцой, проговорил ударивший рыжего изверг и, ухватившись за разметавшиеся рыжие волосы, поставил Савку на колени.

– Так, где ты вино взял?.. – Снова задал свой вопрос Вотша.

Рыжий дернул головой, взглянул замутневшими глазами на ударившего его парня, а затем перевел взгляд на Вотшу и хрипло ответил:

– Мне его староста нашей деревни дал. Ему из Рожона две подводы этого вина прислали, а уж как этим вином распорядиться велели, я не знаю.

– И вас пятерых в наш отряд тоже староста послал? – Спросил Махась, нависая над Савкой.

– Нет… – Помотал тот головой. – Он меня одного послал, а остальные четверо сами вместе со мной напросились, правда, староста им мешать не стал.

– Ну а с чего ты взял, что к Рожону из Лютеца подмога идет, что трижды посвященные здесь должны появиться? – Снова заговорил Вотша.

Савка молчал, глядя исподлобья на Вотшу. Молчание длилось несколько десятков секунд, а затем стоявший справа парень снова наклонился над рыжим извергом, ухватил его пятерней за волосы, рывком откинул его голову назад и, глядя в его заслезившиеся от боли глаза, рявкнул:

– Тебе еще по ребрам врезать, или ты предпочитаешь голой задницей в костер сесть?!

– Два дня назад… – Захрипел Савка напряженным до предела горлом. – …Когда староста передавал мне вино, он сказал, что подмога к вепрям прибудет дней через десять. С нею будут трижды посвященные. Если я задержу вас еще дней на пятнадцать, мне вернут моих дочерей… нетронутыми, и подкинут еще пару сотен монет.

– Так многоликие взяли твоих дочерей?! – Быстро переспросил Вотша.

– Да… Троих… – Прохрипел Савка.

– Так ты у нас жалостливый?! – Сквозь зубы прорычал парень, державший рыжего за волосы. – Девочек своих пожалел?!

– Пожалел! – Хрипло выплюнул рыжий изверг, глядя на вопрошавшего белыми от ярости глазами.

– А нас ты не пожалел?! Пять сотен мужиков потравить, чтобы три девчонки в живых остались – это не слишком большая цена?!!

Савка дернулся всем телом, словно рассчитывая вскочить на ноги, но парень держал его крепко. И тогда он прорычал, как раненый зверь, брызгая клейкой слюной:

– А у меня жалости на всех не хватит!! Да и у тебя ее не много!! Или ты мою жену пожалел, когда многоликие ее в моем же доме сильничали?! Или мне чем помог, когда она, не выдержав издевательств, померла, оставив мне трех малолеток – младшую-то еще от груди не отняли! Или ты моих дочек пожалеешь, когда меня не станет?!! Растить их будешь, беречь?!! Нет, они тебе без интереса! Вот и выходит, что моим дочкам только на мою жалость рассчитывать можно – так что на других ее не хватит! Ты еще молодой, а когда у тебя самого в люльке запищит, вот тогда и посмотрим, по ком ты жалеть будешь, и что за ту жалость отдать сможешь!

Державший его за волосы парень разжал пальцы, и рыжая голова упала на грудь. С минуту в палатке стояла тишина.

– Почему ты сразу не рассказал, что тебя послали нас травить?.. – Тяжелым голосом спросил Махась.

– Да?.. – не поднимая головы, отозвался Савка. – Со мной пришли еще четверо молодых, откуда мне знать, может быть, кто-то из них послан следить за мной!

– Много у тебя еще вина осталось? – Поинтересовался Вотша.

– Два кувшина. – Словно бы нехотя ответил рыжий.

– А сколько всего было?..

– Двадцать… – После секундной заминки едва слышно проговорил Савка.

– Так это ж!.. Выходит, он половину отряда отравил!! – Ужаснулся Махась.

– Нет, – поднял голову рыжий, – четырнадцать кувшинов я… в болото опорожнил.

Вотша быстро прикинул в уме и вслух подвел итог:

– Всего заболело двадцать шесть человек – как раз четыре кувшина получается. Ты же пьяных в лагере не видел, значит, ребятки по кружечке кувшинчик делили.

Он повернулся к молодым парням и приказал:

– Этого… свяжите и держите в своей палатке, и никому пока что не говорите о его делах. Что с ним делать мы решим потом. А мы сейчас, – Вотша взглянул на Махася, – пойдем в лазарет, посмотрим, как там наши болящие, и будем думать, что делать дальше.

Ребята подняли Савку и вывели его из командирской палатки, а вслед за ними вышли и Махась с Вотшей.

Подойдя к санитарной палатке, они увидели огромную толпу, чуть ли не все бойцы отряда Махася собрались около лазарета. Завидев своих командиров, толпа раздалась в стороны, образовав узкий коридор, ведущий к входу в палатку, и по улыбающимся, довольным лицам Вотша сразу понял, что с заболевшими все в порядке. А у самого входа в лазарет один из бойцов вдруг крикнул:

– Эй, Бамбарак, ты, оказывается еще и лекарь!

К этому времени все двадцать насельцев лазарета побывали на свежем воздухе, всех их мучительно рвало, и все отрыгнули мучивших их паразитов. Теперь они лежали на своих тюфяках совершенно обессиленные, но с просветленными лицами и сияющими глазами. Вотша прошелся между лежащими людьми до противоположной стенки палатки, развернулся и громко спросил:

– Ну, что, алкоголики, все проблевались?!

– Все… – Раздалось в ответ три-четыре голоса, остальные промолчали, насторожившись при слове «алкоголики», и Вотша мгновенно уловил эту настороженность.

Ну и хорошо! – жестко, словно ставя последнюю строчку в этой истории, проговорил Вотша. – Теперь вы пойдете на поправку, и дней через пять-шесть будете в полном порядке.

Он двинулся к выходу, но его остановил одинокий требовательный голос:

– А что с нами было, Старик?

Вотша все-таки пошел к выходу, но не так быстро, как ему хотелось, и заговорил на ходу:

– Что случилось?.. Если бы не ваша тяга к вину, ничего бы с вами не случилось. В вине, которым вас угостили – вас же угостили? – оказались личинки жука-мясоеда, а им в желудке человека живется очень хорошо, и личинка превращается во взрослого жука за десяток дней. Однако, как только это происходит, жук должен выйти наружу, а для этого он выделяет яд, который убивает его носителя.

В конце своей лекции Вотша оказался у самого выхода из палатки и уже собрался покинуть его, но последовал новый вопрос, заданный весьма встревоженным тоном:

– Так, может, у нас в брюхе еще штук по пять таких… щетинистых ползает?!

Вотша повернулся и небрежно бросил через плечо:

– Никто у вас в брюхе больше не ползает! Из тех личинок, что к вам попали с вином выжила только одна, остальных она сама сожрала… Естественный отбор!

Он вышел наружу и бросил в ждущие глаза Махася:

– Все в порядке, еще пару дней надо будет давать им отвар, а потом усиленно кормить. Через неделю будут бегать!

Толпа вокруг возбужденно загалдела, но Вотша оборвал этот галдеж:

– А вы готовьтесь к походу – идем на Рожон!

Они с Махачем прошли сквозь мгновенно замолчавшую толпу, при этом староста Лосинки сделал знак троим свои сотским, и те последовали за командирами. Спустя пару минут они уселись за стол в палатке Махася, и Вотша начал разговор без всякого предисловия:

– Отряд выступает через три дня. За это время необходимо отвезти наших болящих в какое-нибудь село, выделив им охрану. Прямо сейчас надо усилить охрану лагеря и отправить усиленные дозоры на юг и запад – именно оттуда следует ожидать подкрепление вепрям, хотя сведения Савки могут быть и ложными.

– Я думаю… – Медленно проговорил Махась, – …не отправить ли нам больных в деревню нашего отправителя?.. Дадим им человек восемь-десять охраны и подводы. Староста, наверняка попробует напоить их своим винцом, здесь мы его и прищучим! И девчонок Савкиных выручим, если их никуда из деревни не отправили.

«Похоже, старосте Лосинки тоже жалко и Савку и его девчонок!» – Подумалось Вотше, и он невольно улыбнулся. А Махась тут же вспыхнул:

– Ну что ты лыбишся?! Что лыбишься?! Самому, небось, тоже рыжего жаль – попал мужик в переплет, со всех сторон край!

– Да это я так, своим мыслям, – смутился Вотша, – а место для наших ребят ты неплохое подобрал, думаю, и многоликие туда скоро не покажутся при таком-то старосте!

Больных отправили утром следующего дня. Накануне вечером Махась побеседовал с Савкой, объяснил свою задумку, и все-таки, когда Савку, развязав и накормив, сажали в переднюю телегу, вид у него был несколько ошарашенный – он никак не ожидал, что сможет вот так вернуться домой, совершенно свободно и с надеждой освободить своих дочек. С этим обозом ушли пятнадцать здоровых бойцов, даже для большой извержачьей деревни это была серьезная сила. Еще два отряда отправились по извержачьим деревням в поисках инструмента для разборки каменных стен в подземелье рожонского замка.

Для всех остальных Вотша вечером того же дня устроил смотр, после которого собрал в бывшей лекарской палатке – самой большой палатке лагеря, сотских и десятских. Разговор был коротким, конкретным.

Два дня, оставшиеся до снятия лагеря, прошли в подготовке к походу, а на третий, когда истекал час Полуденной лисы, отряд выстроился на лагерной поляне и двинулся в сторону Лихой лощины, к логову Безумного Жихаря.

В отряде даже после бегства части новичков и ухода полутора десятков бойцов, сопровождавших обоз с больными товарищами, все еще оставалось больше четырехсот человек, так что его продвижение было не слишком быстрым. Однако путь был недалек и в самом конце часа Змеи Вотша провел отряд через мертвый, заболоченный лес и вывел извергов к тому месту, где четыре дня назад он оставил Падура и Янина. Усталые бойцы, добравшись до сухого места, расположились на отдых, а Вотша, сделав знак Махасю следовать за ним, двинулся вперед. Он не прошел и двух десятков шагов, как увидел выходящую из-за невысоких кустов темную фигуру и услышал хрипловатый прикаркивающий голос:

– Не зря я тебе поверил, Ёкуль из Норникса, не бросил ты своих ребят!

Вотша остановился и, глядя в посверкивающие из-под капюшона глаза изгоя, ответил:

– Надеюсь и ты, Темный Харт, сдержишь свое обещание. Где мои друзья?

– Целы твои друзья, – хрипло усмехнулся Харт, – и даже железо их цело.

Его глаза юркнули вправо, и взгляд Вотши последовал за ними. Между росших чуть выше по склону кустов к нему шагали Падур и Янин, лица их были неподвижны, глаза смотрели прямо вперед, вместе с ними шагал еще один, не знакомый Вотше, изверг. Не дойдя шага четыре, все трое, как по команде остановились, вернее, замерли, и в этот момент раздался короткий смешок изгоя. Изверги чуть качнулись, как от легкого удара в грудь, моргнули и тут же прищурились, словно в глаза им попал солнечный луч. А спустя мгновение, Падур неуверенно пробормотал:

– Бамбарак?.. Ты куда подевался?..

– Вы как себя чувствуете? – Не отвечая на вопрос, в свою очередь спросил Вотша.

– Да, нормально, – пожал плечами Падур.

– Только ждем тебя уже который день! – Вступил в разговор Янин. – Где ты был?!

– Да, вот, ходил за нашими. – Улыбнулся Вотша и кивком указал себе за спину.

Падур и Янин посмотрели в указанном направлении, и Янин присвистнул:

– Вот это да! И зачем ты их всех сюда притащил?!

– Идем в Рожон… – Проговорил Вотша, чуть запнулся, посмотрел на Харта и добавил. – Вот ему помогать!

Оба изверга посмотрели на изгоя и… ничего не сказали. Вотша стало понятно, что Харта они видят впервые.

Изгой шагнул вперед и, словно что-то вспомнив, нетерпеливо заявил:

– Ну, и что твои изверги расселись? Пусть поднимаются, пора идти!

Вотша посмотрел на стоявшего рядом с ним Махася, и тот понял его без слов. Развернувшись, староста Лосинки быстрым шагом направился к отдыхающим извергам, и скоро до Вотши донесся его зычный голос:

– Подъем!! Кончай валяться!!

Спустя несколько минут отряд Махася снова вытянулся узкой – три человека в ряд, колонной, и двинулся следом за своим командиром к стоявшим на бугорке Вотше и Харту.

Темный Харт не стал дожидаться, когда изверги приблизятся, он развернулся и вроде бы неторопливо двинулся прочь. Вотша хотел, было, крикнуть, чтобы изгой подождал отряд, но вдруг каким-то шестым чувства понял, что желать этого не следует. Он шагнул вслед за Хартом, негромко бросив Падуру:

– Поторопи Махася, пусть догоняет.

Тропа, на которую незаметно вышел изгой, шла почти прямо, постепенно поднимаясь, а по бокам ее медленно вырастали два холма, покрытые невысоким, но довольно густым кустарником. Поначалу идти было легко, под ногами стлалась коротенькая травка, ложбина, по которой была протоптана тропа, была достаточно широкой, и колонна извергов шагала, не меняя своего строя. Однако километра через два-три склоны холмов стали гораздо круче и сжали тропу так, что по ней могли пройти только двое. Колонна растянулась, и Махась, пропустив ее мимо себя, пошел замыкающим. Между кустов, покрывавших склоны холмов, стали появляться небольшие деревца, и скоро колонна извергов шагала уже по настоящему, хотя и достаточно низкорослому лесу. Скоро стало смеркаться, и наступающие сумерки казались еще гуще от того, что над тропой сомкнулись ветви деревьев.

Фигура изгоя, шагавшего впереди, начала растворяться в наступающих сумерках, и Вотша прибавил шагу, чтобы не потерять ее из виду, но через несколько десятков шагов он вдруг понял, что не может догнать мелькающую впереди темную тень. И в этот момент она исчезла! Вотша припустился бегом и неожиданно для себя оказался в пещере, больше похожей на яму под вывороченным из земли комлем гигантского дерева – из боковых, заросших травой стен и с потолка свешивались корни стоящих выше деревьев. Он остановился, всматриваясь в зияющую перед ним темную дыру, пройти в которую можно было только по одному, пытаясь хоть что-то разобрать в поджидающей его темноте, и в этот момент впереди вспыхнуло трепещущее, красновато-оранжевое пламя факела. После короткого колебания Вотша шагнул вперед, к колеблющемуся свету и почувствовал под тонким слоем павшей листвы, на который ступила подошва его сапога, твердую опору, похоже, пол этой, казавшейся дикой, пещеры был… замощен!

«Вот он, подземный ход Темного Харта! – Вспыхнула ликующая мысль в голове Вотша, и тут же другая мысль охладила его радость. – Только ведет ли этот тоннель туда, куда надо нам?!»

Тем не менее, он уже без колебаний последовал за удаляющимся факелом. А позади него начали вспыхивать другие факелы – изверги Махася хорошо подготовились к походу под землей.

Уже через сто шагов тоннель расширился до трех с лишним метров, его стены и потолок превратились в достаточно высокий арочный свод, выложенный каменными плитами, чуть влажными от просачивающейся воды, но достаточно чистыми. Факелов зажгли немного, света хватало только на то, чтобы не тыкаться в стены, и, все-таки, продвижение было довольно быстрым. На всем протяжении тоннеля им дважды встречались обвалы. Первый метров через шестьсот, после того, как они вошли в тоннель – он был небольшим и был устранен за несколько минут. А вот второй обвал задержал их гораздо дольше – потолок обвалился в нескольких местах, и тоннель оказался засыпанным на длине больше десяти метров.

Им удалось его преодолеть, пожертвовав двенадцатью щитами и потеряв больше трех часов на вырубку и доставку к месту обвала стоек.

Как только обвал был ликвидирован, Харт снова ушел на несколько десятков метров вперед, на дожидаясь, пока изверги хоть немного отдохнут после изнурительной работы, и отряду пришлось последовать за изгоем. Однако спустя всего полчаса после этого, Вотша увидел, что Харт остановился и дожидается их, подняв свой факел высоко над головой. Как только Вотша подошел ближе, изгой хрипловато прошипел, глядя ему в глаза:

– Прикажи своим извергам, чтобы они перестали топать, как стадо буйволов! Вы под городом, и нам не зачем тревожить покой жителей, они ведь ложатся спать!

Не дожидаясь выполнения своего приказа, Харт снова двинулся вперед, в Вотша последовал за ним, шепотом передав нужное указание через всю колонну. Шарканье, кашель и негромкие переговоры немедленно прекратились, отряд пошел совершенно бесшумно.

Таким образом они двигались еще не меньше часа. Вотша настолько вошел в ритм этого бесшумного движения, что не сразу понял, что тоннель кончился. Он вдруг ощутил вокруг себя огромное темное пространство – свод над ним исчез, оставив низкий, странно темный потолок, а стены пропали, или, быть может, отступили в стороны, в темноту, и только одинокий факел Харта продолжал мерцать впереди.

Но теперь изверги быстро настигли остановившегося изгоя. Он замер в неподвижности, оглядывая окружавшую их темноту, которую не могло рассеять колеблющееся пламя факела. Совсем небольшое освященное пятно, в центре которого стоял Темный Харт, плясало вокруг его высокой, темной фигуры, и глаза изгоя, горели отраженным багровым пламенем из-под надвинутого на лоб капюшона.

И вдруг Вотша вспомнил, что лоб Харта изуродован странным клеймом, мерцающим сквозь полупрозрачную кожу. Он невольно отвел глаза в сторону, и тут же услышал хриплый голос изгоя:

– Там… – факел в руке Харта качнулся вправо, – две лестницы, ведущие наверх, в замковый дворец, в резиденцию вожака стаи.

Харт повернулся всем телом в другую сторону и повел факелом вперед:

– А нам туда. Там начинается коридор, из которого можно было пройти к моей лаборатории и камерам. Там, в камерах остались мои… создания!

Вотша повернулся к столпившимся за его спиной извергам и отдал приказ:

– Махась, отбери двадцать человек. Пусть они забирают все ломы и молоты и идут за нашим проводником. Он укажет, где надо будет сломать стену!

– Нет!!! – хрипло рявкнул Харт. – Вы все пойдете со мной, и все будете ломать стену, которую я укажу!!!

Вотша удивленно взглянул на изгоя и, стараясь сохранять спокойствие, возразил:

– Для того чтобы сломать стену не нужно четыреста человек, будет вполне достаточно двадцати!

– Нет!!! – Снова рявкнул Харт. – Я приказал тебе собрать столько извергов, сколько ты сможешь собрать, и привести их ко мне. Мне нужны все, кого ты смог собрать!!