Патриций Голсуорси Джон
Разметавшись, Макс спал, и ему снились какие-то не цветные сны. Внезапно он вздрогнул и проснулся. Еще плохо соображая спросонок, он огляделся по сторонам и похолодел – ему показалось, что в кресле кто-то сидит.
– Кто здесь? – прошептал он, стараясь на ощупь найти выключатель ночника над кроватью.
Вспыхнул свет, и Макс облегченно вздохнул: в кресле лежал небрежно брошенный с вечера махровый халат.
– Фу ты, черт, халата испугался, – Макс выключил свет, перевернулся на другой бок и через минуту уже крепко спал.
– Ну, что? – спросила Терра, когда полуволк с Сократом вернулись.
– Все, отправили, – махнул рукой толстяк, – и давайте забудем про этот, в высшей степени неприятный момент в нашей жизни.
– Наконец-то теперь меня не будет мучить ощущение, что в моем доме постоянно торчит чужой человек, – облегченно вздохнула Терра, разливая по чашкам чай. – Алмон, расскажи нам, о чем ты говорил с этим доктором? Как его зовут? Кстати, почему он не спускается к нам?
– Кажется, он боится нас, – Алмон сел рядом Анаис и обнял ее за плечи, – и никак не может привыкнуть к тому, что вокруг нет Дворцовых стен. Звать его Лои.
– А как он вообще попал во Дворец? – спросила Ластения. – Он же не искусственный, да?
– Лои рассказал, что его совсем маленьким забрали с Земли, его родители были известными хирургами. Патриций частенько берет детей и взрослых, которые могут послужить Империи Марса. Лои узнал это совершенно случайно, ему сказал об этом его знакомый, работавший в Банке Памяти Дворца. С тех пор эта мысль не дает ему покоя, ведь он думал, что родился во Дворце, в его лабораториях, что у него нет ни родины, ни родителей. Скорее всего, именно это и подтолкнуло его к Анаис. Он хочет вернуться на Землю и попробовать отыскать своих родителей, если они живы, разуметься.
– Вполне законное желание, – кивнул Дэн, – мы должны ему помочь.
– И сделаем это, – с готовностью откликнулась Терр-Розе. – Для него я согласна сделать все, что в моих силах! Кстати, что у него с лицом?
Анаис вошла в свои покои, закрыла двери, прислонилась спиной к затянутой изумрудной тканью стене и закрыла глаза. Тишину нарушал лишь шелест фонтана в глубине апартаментов. Девушка сбросила с ног туфли и босиком пошла к бассейну. Скульптура в виде причудливого каменного цветка разбрасывала прохладные прозрачные капли. Девушка подставила брызгам лицо, постояла неподвижно, потом сняла одежду и прыгнула в воду.
Крейсер «КИРАС» поблескивал тончайшей иглой в необъятных просторах Космоса. Все ближе и ближе становился долгожданный Меркурий.
На корабельных часах царила глубокая ночь, когда Анаис поднялась на самый верхний уровень, в небольшую обзорную комнатку. Как правило, в подобных помещениях не было ничего кроме выгнутых прозрачных стен, открывающих небывалую панораму Вселенной. Здесь не ставили кресел или сидений, дабы находящийся перед лицом Галактики стоял в знак уважения к ней.
Глядя на величие души Космоса, на его тайну, мудрость, непостижимую силу, Анаис чувствовала, как теснится в сердце острая до пронзительности любовь и затопляющая с головой нежность к этому прекраснейшему существу – Космосу…
– Внимание! – произнесли динамики голосом Алмона. – Тревога! Срочно собраться в Зале Управления!
Вздрогнув от неожиданности, Анаис поспешила к лифту. К моменту, когда она спустилась вниз, экипаж в полном составе уже собрался в Зале Управления.
– Где ты была? – спросил девушку полуволк. – Я тебя всюду искал.
– В Обзорной, признавалась в любви Космосу. Что случилось?
– Вон, посмотри, – Алмон кивнул в сторону иллюминатора.
В Космосе безо всяких приспособлений плыл человек, окруженный рваным золотистым сиянием. Его руки обхватывали прижатые к груди колени, а голова была опущена так, что лица не было видно. Рядом, расправив перепончатые крылья, плыл голубой единорог, но вокруг него уже ничего не светилось, пыль Черного Космоса начинала разъедать его тело.
– Хотим взять его на борт, – Алмон смотрел на эту странную пару.
– Ну, так в чем же дело? Берите.
– Каким образом? У нас нет кнурдов. – Напомнил Сократ.
– Я выйду в Космос и подберу его, – сказал Алмон, – у нас есть пара защитных комбинезонов. Сократ, держи крейсер в торможении, я сейчас.
Вскоре полуволк вернулся в черном комбинезоне и прозрачном шлеме, за его плечами крепилось устройство, похожее на рюкзак кнурда.
– Быстрее будет выйти через аварийные шлюзы, как только вернусь, сразу же блокируйте их.
– Все сделаю, не беспокойся, – заверил толстяк.
Алмон ушел, а друзья расселись в кресла пилотов у обзорного иллюминатора. Через пару минут там возникла фигура полуволка, казалось, он плывет в Космосе, спокойно и размеренно, как в океане. Подхватив неизвестного путешественника, Алмон «поплыл» обратно к крейсеру.
– Чего только не бывает, – покачал головой Сократ, задумчиво глядя на мертвого единорога, – он бы еще на козе по Космосу поехал…
– Сократ, ты не забыл про шлюзы? – напомнил Дэн.
– Нет, нет, сейчас все заблокирую, – толстяк защелкал кнопками. – Как вы думаете, открывать медицинский сектор?
– Ну естественно! – сказала Терра, и толстяк щелкнул дополнительной парой клавиш.
Друзья спустились вниз, Алмон уже заносил незадачливого наездника в реанимационный отсек. Не без труда полуволк уложил его в камеру – по росту и телосложению он практически не уступал полуволку. Сняв шлем и расстегнув комбинезон, Алмон несколько озадаченно посмотрел на сообщения реанимационной камеры и произнес:
– Камера отказывается его восстанавливать.
– Почему? – удивился Дэн.
– Она заявляет, что этот организм не принадлежит Солнечной Системе, камера не знает, как его спасать.
– Он не из Системы? – Анаис подошла поближе и посмотрела на незнакомца. – Откуда же? Может, с какой-то небольшой планеты? Малоизвестный народ?
– Камера знаетвсе биологические виды Системы, – покачал головой Алмон, – значит, он откуда-то издалека.
– Дайте-ка я попробую, – сказала вдруг Терр-Розе.
– Пропустите, пропустите сестру милосердия! – хохотнул Сократ.
– Уберите отсюда эту заразу! – прошипела Терра, подходя к незнакомцу.
Она оглядела спасенного, коснулась его висков, лба, переносицы и принялась скатывать ладонями энергию. Энергия оказалась зеленоватой, с треском искрила, в воздухе запахло озоном. Скатав тугой комок, Терр-Розе размахнулась и резко вбила его в солнечное сплетение незнакомца. Он содрогнулся, задрожал всем телом и задышал.
– Электрошок а-ля Параллельные Миры, – ухмыльнулся Сократ и получил от Терры зеленой искрой по лбу.
Могучая грудь незнакомца содрогалась от кашля, но глаз он пока еще не открывал.
– Любопытный наряд, – заметила Анаис.
Его рубаха была сплетена из тончайших металлических колец, время от времени меняющих свой цвет, изменялся также и рисунок плетения, из-за чего по рубашке то и дело проплывали неизвестные знаки и символы. На шее путешественника покоилось чеканное ожерелье с ромбовидным медальоном, покрытым неизвестной символикой и прозрачными переливающимися кристаллами. Штаны из мягкой на вид ткани были заправлены в сапоги из грубой кожи, поднимавшиеся почти до колен, а на поясе крепились богато украшенные ножны. На его пальцах не оказалось колец, но запястья стягивали чеканные браслеты из металла, напоминающего черненное серебро. Длинные, черные, отливающие краснотой волны волос обрамляли четкие, правильные черты лица цвета золотого песка.
– Какой красивый, – восхитилась Ластения. – У него золотая кожа!
– Нашла красоту, – недовольно пробухтел Сократ. – И что особенного? Как будто вымазался краской.
– Потрясающий мужчина, – подхватила подошедшая Терр-Розе. – Как марсианский бог.
– Нет, вы слыхали? – фыркнул толстяк. – Нет, никогда мне не понять этой извращенной женской психологии. Почему они всегда сходят с ума по нагромождению мышц? У этих качков все мозги уходят в биологическую массу!
– Правда? – заинтересовался Алмон.
– Ты – редкостное исключение.
– А у некоторых, – прошипела Терр-Розе, – все мозги заплывают жиром, а про биологическую массу я вообще молчу!
– Ребята, хватит, – сказала Анаис, – это действительно красивый человек, но мы понятия не имеем, кто он, и не нужно из-за него ссориться, ага?
– И то верно, – Алмон с усилием отвел взгляд от его рубашки. – Эта штука гипнотизирует…
– Может, у них мода такая, – Сократ укоризненно посмотрел на незнакомца, словно он, вместе со своей рубашкой, в чем-то провинился перед толстяком. – Долго этот господинчик будет отлеживаться?
– Пару часов, не больше, – пожала плечами Терр-Розе. – Он быстро поднимется.
– Ну, так пойдемте пока наверх, – преложил Дэн.
Друзья поднялись в Зал Управления.
– Я посижу за приборами, – сказал Алмон.
– Я пойду переоденусь, – направилась к лифту Терра.
– Мы отдохнем немного, – обнял Дэн Ластению.
– Встретимся в кают-компании, – улыбнулась Анаис.
– Ты будешь там одна? – спросил полуволк.
– Нет, с Сократом, – девушка умоляюще посмотрела на толстяка, – мы вместе там посидим.
– Хорошо, – кивнул Алмон и направился к пульту, а Анаис с толстяком скрылись в кают-компании.
– И что у нас на этот раз случилось? – сразу же спросил он.
– Я устала от постоянного присмотра, понимаешь?
– Он переживает за тебя, это естественно, – толстяк плеснул сугриппы себе и легкого вина Анаис.
– Ага! Алмон практически не оставляет меня одну ни на минуту, он переселился в соседнюю каюту и выскакивает оттуда каждый раз, когда я выхожу в коридор, ему всюду мерещатся призраки, которые пришли меня похитить, каждый раз он всматривается в мое лицо, чтобы быть уверенным, что меня не подменили снова! Тебе не кажется, что это слишком?
– Единственное, чего боится в этой жизни Алмон, так это потерять тебя.
– По ночам мне снятся кошмары, – продолжила девушка, не слушая его, – я дошла до того, что стала пугаться собственной тени. Мне кажется, что мы никогда не доберемся до Меркурия – все время нам что-то мешает! Мы уже целую вечность на корабле, и у меня начинается боязнь замкнутого пространства…
– Что?! – подскочил Сократ. – Повтори, что ты сказала?!
– Если вы все задались одной целью – свести меня с ума, будьте уверены, скоро у вас это получится. Ну что, что на этот раз я сделала такого подозрительного?
– Ты сказала, что у тебя боязнь замкнутого пространства!
– Ну и что? Я с детства этим страдаю!
– Она тоже так говорила!
– Ну она же мой двойник! Двой-ник! Крейсер велик, да, но отсюда никуда нельзя уйти, он создает ощущение неволи, которое мне очень хорошо знакомо! И меня начинает мучить страх, головокружение и головная боль! Все, теперь тебя это больше не пугает?
– Пожалуйста, Анаис, успокойся, ну прости меня, просто мы все порядочно изнервничались за это время и слегка тронулись после всего произошедшего. Почему вино не пьешь?
– Не хочу. Слушай, мне надо тебе еще кое-что сказать. Мне кажется, что с Алмоном что-то происходит.
– Что ты имеешь в виду?
– Ночами он не спит, я слышу, как он ходит по каюте, днем он все время о чем-то разговаривает с доктором и сразу же замолкает, как только я появляюсь. Иногда он о чем-то задумывается и словно куда-то улетает, пару раз я заглянула ему в глаза в такой момент… то, что я там увидела, испугало меня. Он что-то задумал.
– Например?
– Не знаю. Но мне страшно, Сократ. Если бы ты только знал, как же мне надоело жить в постоянном страхе!
– Упс… там кто-то идет.
– Это Алмон, его шаги.
– Ну как, не скучали? – возник на пороге полуволк.
– Нет, мы отменно повеселились, – вздохнул Сократ. – Что там на приборах? Скоро догребем до заветного Меркурия?
– Послезавтра утром, если, конечно, опять что-нибудь не стрясется. Сейчас подождем остальных и пойдем, посмотрим, как там дела у нашего путешественника.
Когда друзья спустились в медсектор, незнакомец крепко спал, его грудь мерно поднималась и опускалась.
– Ну, когда же он проснется? – нетерпеливо переминалась с ноги на ногу Терр-Розе. – Мне не терпится поговорить с ним! Узнать, кто же он такой!
– Ты именно для него так вырядилась? – недовольно проворчал Сократ, оглядывая пышный серебряно-лиловый туалет королевы. – Наверное, весь свой гардероб нацепила, да? А почему только одна пара туфлей?
– Не «туфлей», а «туфель», грамотий! На себя посмотри, хоть бы раз в жизни рубашку постирал!
– Ты про эти пятна? Они свежие, я только что в кают-компании обсвинячился.
– Что на этот раз у тебя продырявилось, руки или рот?
– Он открыл глаза, – сообщила Анаис, – и смотрит, как вы ругаетесь.
Глаза незнакомца оказались темно-фиолетовыми, с четырьмя светящимися желтыми зрачками. Со спокойным интересом он рассматривал склонившихся над ним спасителей, когда же его взгляд остановился на Алмоне, на золотом лице путешественника отразились восторг и крайнее изумление. Он резко поднялся и сел. Касаясь пальцами плеча полуволка, незнакомец быстро заговорил на непонятном певучем языке.
– Терра, тебе не повезло, – усмехнулся Сократ, – он предпочел Алмона. Красивая будет пара, правда?
– Извини, я тебя не понимаю, – полуволк убрал его руку со своего плеча. – Давай, слезай оттуда, – он жестами показал, что нужно встать на пол. – Как ты себя чувствуешь? А, ты же меня все равно не понимаешь. Надо как-то решить эту проблему, у нас есть универсальный переводчик?
– Кажется, где-то валялся, – зевнул толстяк, – пойду, поищу.
– Идемте все вместе, – Терра не сводила глаз с золотого лица незнакомца, – думаю, он в состоянии дойти до Зала Управления.
По пути незнакомец с интересом разглядывал все, что окружало его, но, казалось, никто и ничто не интересовало его сильнее Алмона.
Сократ отыскал цепь с плоским серебристым диском и, повесив его на шею незнакомцу, нажал на синюю кнопку, замаскированную под драгоценный камень.
– Скажите что-нибудь, – попросила Анаис, – кто вы? Как вас зовут?
– Мое имя Селон, я последний император планеты Гастера, соцветия Вайна, Системы Белистер.
– Могуче! – раздался детский голосок. – И где все это находится?
– Ютфорд, мы по тебе скучали, – сказал Сократ, – тебя не было видно целых десять минут, где ж ты пропадал?
– Я кормил Понта, – важно ответил малыш, – он худеет от ваших проблем.
– Где же Геар? – взволнованно спросил Селон. – Что с ним? Он жив?
– К сожалению, твой козел пришел в негодность, – немедленно ответил Ют, – но зато ты жив, и это круто, да? Слушай, а можно, я буду звать тебя Сел?
– Умолкни! – угрожающе произнес Сократ и обратился к гостю. – Скажите, а как вас угораздило отправиться в такое путешествие на коз… простите, на единороге? Я так понял, что вы прибыли к нам из другой Системы?
– У меня не оставалось иного выхода. На моей родине не было летающих аппаратов, похожих на ваш. Геар был моим другом, он был сильным и выносливым, но я не знал, что, попав в вашу Систему, мы окажемся в совершенно иной, непригодной для жизни среде. Наверное, моя магическая защита жила дольше, чем защита Геара, поэтому я и выжил…
– Вы знакомы с Магией? – удивилась Терр-Розе.
– В нашем мире все подчинялось Магии.
– Почему вам пришлось покинуть свою родину?
– Должно быть, наша планета за что-то на нас прогневилась, из недр ее вырвалось горячее дыхание, пересохли моря и реки, под землю ушли целые города. Многие пожелали принять смерть вместе с Гастерой. Я уходил последним, зная, что ничем уже не смогу помочь своей планете.
– Извините, – вмешалась Анаис, – а почему вы так странно смотрели на Алмона?
– Я просто не мог поверить в то, что где-то еще живет этот великий народ!
– Какой народ?
– Ваш народ, – он снова почтительно прикоснулся пальцами к плечу полуволка. – Ваш великий народ!
– У меня нет народа, – ответил Алмон. – Я мутант, игра природы, я родился в Солнечной Системе, на Марсе, понятия не имею, кто мои родители, и не был ли я вообще создан лабораторным путем.
– Ошибаетесь, – мягко улыбнулся Селон, – вы не игра природы. Когда-то, давным-давно, когда планеты в нашей Системе Белистер еще не отыскали своих постоянных дорог, у нас жила планета по имени Мар. Это была великая планета, ее населял древний народ. Это была сверхраса, раса, способная порождать Создателей, и выглядели они точь-в-точь, как вы, – Селон с благоговением смотрел на Алмона. – Я не могу ошибаться.
– Но это же было так давно, как вы можете знать об этом? Ни одно изображение невозможно так долго сохранять, – сказала Анаис.
– Наша Система умеет беречь свою историю, все ее фрагменты.
– Ну, а куда же делась эта планета? Тоже взорвалась?
– Нет, она укатилась.
– Как укатилась? – Сократ с Алмоном переглянулись. – Куда?
– В Солнечную Систему, она тогда только-только формировалась и у нее еще не было названия.
– Но это же полнейшая ерунда! – фыркнула Терр-Розе. – Планета не может укатиться! Она передвигается по своей орбите, как шар по желобу!
– Она тоже передвигалась, как по желобу, – кивнул Селон, – а потом укатилась, как по столу.
– Бред какой-то, – пожал плечами Дэн. – Даже представить себе этого не могу.
– А я могу, – улыбнулась Анаис. – Селон сказал, что планета называлась Мар. Это и был древний Мар, прародитель нынешнего Марса, и ты, Алмон, вовсе не мутант – там, на древней планете Мар, жил твой народ.
Дворец казался грандиозной сверкающей сокровищницей, благодаря разноцветным фейерверкам и ярким огням. Марс праздновал сразу два великих события: свадьбу Повелителя и свадьбу его дочери. Веста была одета в невероятный свадебный наряд, меняющий свой цвет и оттенки под разным углом зрения и освещения, десятиметровый шлейф, усыпанный Драгоценностями Космоса стелился по сверкающему полу Парадной Дворцовой Залы – ее открывали в крайне редких случаях. Юная прекрасная невеста трепетала каждым нервом в торжественном и праздничном вихре празднества, а Повелитель выглядел совершенно спокойным, едва ли не безучастным, как человек, который просто зашел на очередной прием, а не на собственную свадьбу. На нем был белый строгий костюм с золотыми регалиями власти на груди. Одетая в роскошный, немного вычурный свадебный туалет Анаис не спускала глаз со счастливой Весты. В душе девушки кипели ненависть и ревность, вместо Весты она видела себя рядом с Патрицием… Сидящий рядом с Анаис Палач меньше всего напоминал счастливого новобрачного, он казался только что выкопанным из могилы, вымученно улыбался и пил один бокал за другим, не притрагиваясь к еде.
Гуре Курем веселился от души, в десятый раз рассказывая своей маленькой круглой супруге про коллекцию напитков Патриция, а супруга все собиралась с силами, чтобы назвать Патриция «сынок», но у нее никак не поворачивался язык.
– Алмон, уже глубокая ночь, почему ты не спишь?
– Не могу, Терра, – полуволк сидел в кают-компании, на столе перед ним стояли наполовину пустой кувшин вина и бокал. – Пытаюсь собрать мысли, а они опять рассыпаются.
– Я тебя понимаю, – Терр-Розе взяла бокал и для себя. – Но, по-моему, тебе надо радоваться новостям Селона. Ты – не игра природы, у тебя есть свой народ, своя планета.
– Был народ, была планета. Я не знаю и никогда не узнаю, кто мои родители и что с ними стало, что стало со всеми остальными, почему я живу, а они нет?
– Алмон, – Терра положила свою руку на его пальцы, – мне очень больно, когда больно тебе. И еще больнее оттого, что я не знаю, как и чем тебе помочь.
– Ты помогаешь мне одним своим присутствием, – Алмон поцеловал ее руку, – спасибо тебе.
Терра глотнула вина и отвернулась.
– Алмон…
– Что?
– Да так, ничего. Скажи, ты не скучаешь по своей жизни на Марсе?
– Мне некогда, – усмехнулся полуволк.
– Скажи, ты не хотел бы обзавестись семьей, домом? – Терра отрешенно постукивала пальцами по столу.
– Ты представляешь меня в роли отца семейства? – улыбнулся полуволк.
– Кого я никогда не смогла бы представить в такой роли, так это Сократа, но даже из него получился вполне заботливый папаша.
– Не знаю, Терра, не уверен, что найдется женщина, которая захочет связать себя со спецштатовцем.
– А женщины, работающие в Спец. Штате? Общее дело, общие интересы…
– Браки и личные отношения внутри Организации запрещены.
Алмон подлил вина себе и Терре.
– Нет, ну почему ты говоришь, что вряд ли найдется женщина, которая захочет связать себя со спецштатовцем? Уверена, женщины тебя боготворят, ведь ты воплощение всех качеств, о которых только можно мечтать.
– Ты так думаешь?
– Я это знаю, – Терр-Розе задумчиво смотрела на полуволка бархатными черными глазами. – Когда ты рядом, весь мир становится другим.
– Он делается лучше или хуже? – снова улыбнулся Алмон, разглядывая свой бокал.
– Он просто становится другим.
За разговорами они не заметили, как досидели до утра, и раньше всех проснувшийся толстяк застал в кают-компании беседу за вторым кувшином вина.
– Доброе утречко! – заулыбался он. – Нет, нет, не обращайте на меня никакого внимания, я буду невидим и неслышим, как мотылек! Я только напиточек бодрости, если можно, буквально один глоточек.
– Ну, почему, – устало произнесла Терра, – ну, почему, когда все так хорошо, все становится так плохо? Почему в самый неподходящий момент прилетает именно этот мотылек?
– Пойду разбужу доктора, – Алмон поднялся из-за стола и направился к выходу, – есть для него хорошее известие: сегодня будем пролетать мимо корабля, идущего на Землю. Конечно, он летит не на саму Землю, а мимо, но они согласились взять его на борт и высадить на голубой планете.
– Это прекрасно, – Терр-Розе поднялась из-за стола и покачнулась – Надо же, – удивилась она, – а я и не заметила, что пьяна!
– Ничего, – ласково сказал Сократ, – постепенно это войдет в твою привычку. Напиточек будешь?
– Я приготовлю его сама! Разве можно предугадать, чего ты в него насыплешь!
– Не беспокойся. К сожалению, хранить яды на кораблях запрещено.
– Ну, уж ты, наверняка носишь с собой пару флаконов! Отойди, дай я чашку возьму!
– Отойду, если ты мне расскажешь, о чем вы тут всю ночь ворковали, а?
– Не о том, о чем ты думаешь, пошляк! Неужели в тебе вообще нет ничего святого?
– Ну, тебе-то в этом отношении волноваться не о чем: крылья у тебя уже выросли, святости полно, а сияние само появится. Нет, а все же, о чем вы говорили? – Сократ открыл коробку с конфетами и начал уничтожать одну за другой, запивая сладости напитком. – Поведай Сократику свои секретики.
– Почему ты все время лезешь не в свои дела? Почему я вообще с тобой разговариваю? Почему я вообще тебя терплю?
– Солнышко, я, конечно, не в состоянии ответить на такое количество глобальных вопросов, но все же думаю, что это не ты меня, а я тебя терплю. О, а вот и Алмон вернулся… Алмон, что с тобой? – толстяк смотрел через плечо Терре. – Что произошло?
Терр-Розе обернулась, в дверях стоял полуволк с каким-то странным выражением лица.
– Что такое? – забеспокоилась она. – Что-то случилось?
– Случилось, – деревянным голосом произнес Алмон. – Доктор убит.
– Не пойму, чего так нервничаешь? – сильно подвыпивший Палач смотрел на свою молодую жену, она металась по спальне, где новобрачным предстояло провести свою первую ночь. – Что плохого в женитьбе Патриция? Ровным счетом ничего…
– Замолчи! – взорвалась Анаис. – Много ты понимаешь! Откуда только взялась эта кукла! И как ей удалось окрутить Патриция и так быстро пробраться во Дворец? Притворяется весенней вестницей! Все просто без ума от нее! Придворные квочки затиранили алхимиков, требуя, чтобы те приготовили состав, от которого они тоже смогли бы светиться, как эта авантюристка! Подумаешь, лампочка под абажуром! Только и слышно со всех углов: «Ах, она чудо! Ах, она прелесть!» А она дрянь самая обыкновенная, ослепли тут все что ли, в одночасье?!
– По-моему, ты не права, – заметил Палач, – уверен, Веста не играет и не притворяется. Это Патриций ей голову закрутил, а не она ему, это я точно знаю.
– Ты что, с ума сошел, несчастный? Зачем это Патрицию? Владыке это не ни к чему, по нему и так все женщины с ума сходят! Не такая уж она и наивная, какой кажется! Ты ее родителей видел? Пьяницу папочку с его мужицкими манерами и толстозадую мамочку, неизвестно как втиснутую в безвкусные тряпки? Откуда у таких родителей может получиться приличная дочь? Патрицию будет стыдно с нею на люди показаться!
– Не пойму, тебе-то что за дело? Не тебе же, в конце концов, с нею жить.
– Вот именно, мне с нею жить! Мне с ней жить в одном Дворце! Все внимание Патриция теперь сосредоточенно на этой красноглазой уродке! Носится с нею, как будто она невесть что!
– Она все-таки его жена, – пожал плечами Палач, старясь стащить с ног сапоги.
Анаис наполнила бокал вином и потянулась за сигаретой с дурманными травами.
– Ты много пьешь, тебе не кажется? – равнодушно произнес молодой человек.
– Не кажется! – огрызнулась девушка. – Уж кто бы говорил, да только не ты! Давно ли ты тут хромал и кашлял? Все из-за тебя, из-за твоих попоек упустили эту гадину!
– Какую гадину? – насторожился Палач. – О чем ты?
– Ни о чем, – осеклась Анаис. – Извини, что раскричалась, я просто устала после свадьбы. Помоги расстегнуть платье.
Палач нехотя слез с кровати.
Брачная ночь была на удивление короткой. Как только Палач окончательно напился, накурился и уснул, Анаис накинула халат и перешла в соседние покои, где ее ожидал Захария.
– Как убит? – Терра изумленно смотрела на полуволка. – Может, сам умер?
– У него горло прокушено, сам он этого никак сделать не мог. Его убили.
– Но кто?! – Сократ едва обрел дар речи. – Неужели все сначала? Что за злобный дух поселился на нашем корабле?
– Нужно разбудить остальных, – сказал Алмон.
– Я с тобой.
Терра вышла вслед за ним из кают-компании.
– А я, пожалуй, здесь подожду, – пробормотал толстяк. Он вынул из коробки новую конфету, подумал, покрутил в пальцах и бросил ее обратно.
– Наконец-то мы можем побыть вдвоем, – Патриций провел пальцами по щеке Весты. – Нет ничего утомительнее свадеб.
– А мне все очень понравилось, – улыбнулась девушка. – Вот только ваша дочь… кажется, она меня невзлюбила.
– Не обращай внимания, у нее нелегкий характер, но уверен, вы найдете общий язык.