О, этот вьюноша летучий! Аксенов Василий

На самом кончике высокого уличного фонаря, зацепившись штанишками, висел маленький мальчик лет пяти и отчаянно визжал от страху. Трудно было догадаться, как попал крошечный мальчик на кончик фонаря, да и не время было для таких догадок. Мальчика надо было спасать!

Эту же сцену одновременно, но с другой стороны Плазы увидел Юра Кулич-Куликовский, и мысль о спасении немедленно пронзила и его.

Толпа, собравшаяся под фонарем, с горячностью, свойственной народу Дубровника, обсуждала ситуацию. Лестницу? Багры? Пожарную машину? А главное – как он туда попал? Кто его туда забросил? Чей мальчишка? Кто отец-подлец? Кто подлецы? Подлецы – буфетчики, потому что недоливают!

В этот самый напряженный момент в толпе под фонарем появились два гиганта – русский и американский. Языковой барьер в такой обстановке, конечно, пустой звук. Гиганты сразу поняли друг друга.

Джамбо Рассел схватился правой рукой за шею чугунного дракона, торчащего из мраморной стены, а Юра с ловкостью невероятной обезьяны вскарабкался ему на плечи.

Размаха длинной кулич-куликовской руки как раз хватило на то, чтобы зацепить визжащего мальчонку и опустить его на мрамор Плазы. Толпа с восторгом приветствовала слаженную работу этого удивительного советско-американского подъемного крана.

Джамбо и Юра шли вместе к отелю, привлекая, естественно, всеобщее, порой восхищенное, а порой и довольно оскорбительное внимание.

– Are you Russian? – спросил американец.

– Yes, I am. You are Jambo Russel, aren’t you?

– O yes, famous Jambo, huge Jambo, dreadful Jambo! – захохотал американец, и Юре понравилось, что тот с юмором относится к своей знаменитой персоне.

– What’s your name, guy? – спросил Джамбо.

– Юрий Арсентьевич Кулич-Куликовский, – смущенно представился москвич.

– Fuck myself! – изумился мичиганец.

– The abbreviation is Юра, – сказал Юра.

– Hell! – еще больше изумился Джамбо. – It seems like a ball which throwing by a player! Yourrra!

В отеле «Эксельсиор» происходила дружеская встреча советской и американской команд. На столах стоял «русский квас» и «пепси-кола». Парни, дружно хохоча, играли на балалайках и банджо. Рядом сидели тренеры Самсон Грозняк и Мэф. И. Стоуфолл, с хитроватым дружелюбием они поглядывали друг на друга.

– И где ваш Джурри Овичч Кулитч-Кьюликоффски? – по-русски, заглядывая в бумажку, спрашивал Мэф.

– He is just a little ill, – по-американски отвечал Самсон. – By the way where is your Jambo Russel?

– Немношко больноватый, – с жуткой хитростью отвечал Мэф.

Тут как раз и вошли, чуть ли не обнявшись, два «больноватых» гиганта.

Во время дружеской встречи, возможно, Юра и Джамбо демонстрируют маленькие юмористические мультфильмы собственного изготовления. Первый фильм про старого американского профессионала Цукердорфа, который терпеть не может баскетбол. Но продолжает в него играть, ибо такова его «планида», горькая доля. Второй фильм про советского любителя Смирнофф Мэдвэдь, который пашет землю сохой. Подковывает птицу-тройку, клепает самовар и между делом играет в баскетбол.

(Эти мини-фильмы могут быть написаны особо, и, как нам кажется, они подготовят зрителя к другому серьезному мульту, который имеет важное смысловое значение.)

После дружеской встречи Юра и Джамбо Рассел спустились в бар отеля, который располагался на террасе над морем. И там Юра, не веря своим глазам, увидел Радмилу. Она солировала в разудалой бит-группе и приветствовала веселой песенкой участников баскетбольного турнира. (Песенка слегка иронического характера.)

Джамбо Рассел начинает отчаянно ухаживать за Радмилой, а Юра сидит дичком. Радмила тайком посматривает на Юру и тормозит Джамбо.

Джамбо делает три попытки пригласить Радмилу «пройтись», потанцевать, выпить коктейль и всякий раз возвращается к Юре обескураженный. К их столу подсаживается один из игроков «Фричи-Причи» Роберт Доу, парень, явно подражающий злодеям из вестернов.

– Между прочим, мистер Рассел, вам играть против этого парня, – цедит он сквозь зубы, показывая глазами на Юру.

– Что ж из этого? – мрачно спрашивает Джамбо.

– А то, что перед боем вряд ли стоит дружить. Противники должны испытывать друг к другу хотя бы легкое отвращение.

– Между прочим, мистер Доу, я испытываю к вам сильное отвращение, однако играю с вами в одной команде. Катись отсюда!

– В чем дело, Джамбо? – спросил Юра, когда Роберт Доу выкатился из-за стола.

– Вздор! – пожал плечами Рассел и печально посмотрел на Радмилу, которая в этот момент танцевала в центре зала с красавчиком-далматинцем. – Как ты, Юра, думаешь, почему эта девочка меня тормознула?

– Не знаю.

– Из-за роста. Наш рост, старина, наше проклятье. Пойдем отсюда.

Юра и Джамбо сидят на пустынном ночном пляже. В темном море изредка проплывают прогулочные ярко освещенные катера со смеющимися оживленными людьми. Вдали мерцает огоньками горбатый остров.

– Значит, если ты встретишь где-нибудь в горах какую-нибудь девушку на лыжах и тебе покажется, что она на тебя посмотрела как-то особенно, то… – говорит Юра.

– Это просто значит, что она посмотрела на тебя, как на слона, – печально говорит Рассел. – Мы с нашим ростом здесь отверженные. Мы люди другой планеты, Юра…

Юра встает и входит в море по пояс. Оборачивается.

– Поплыли туда? – тихо спрашивает он Рассела и показывает на горбатый остров.

– Конечно, – тихо соглашается Джамбо и идет вслед за ним.

Они плывут в огромной темной воде, и здесь их размеры ничего не значат. Просто плывут два паренька.

Далее следует вставная новелла, скомбинированная из мульти и обычного кино. Это новелла по мотивам рассказа «Любителям баскетбола» (финал) одноименного автора.

Юра и Джамбо выходят из моря на набережную острова и оказываются в средневековом Дубровнике, но не в обычном Дубровнике, а в городе, где всё немного больше и все люди немного выше и где они вовсе не гиганты, а самые обыкновенные пареньки, а обычные люди, вроде тренеров Грозняка и Мэф. И. Стоуфолла, кажутся местными карликами.

В конце концов парни попадают в танцующую карнавальную толпу возле фонтанов Онофрио, и здесь никто на них не глазеет, не тычет в их сторону пальцем. Здесь они просто и весело танцуют с высокой стройной девушкой Радмилой Войнович.

И вдруг вся площадь оборачивается. По краю площади смущенно пробирается гигант. Покачивается над толпой грустная юная голова, и это, безусловно, голова Юры Кулич-Куликовского. Карнавал весело и, конечно, беззлобно, но очень уж шумно его приветствует… и вдруг Радмила отталкивает двоих своих ловких партнеров по танцу и бросается к гиганту.

– Юра! Юра! Подожди! Не бойся меня!

Когда забрезжил рассвет, на пустынном пляже мы увидели удаляющиеся друг от друга фигуры Юры и Джамбо Рассела.

– So long! – помахал рукой Рассел.

– Пока! – крикнул Юра.

Навстречу им выбегали на разминку команды «Студент» и «Фричи-Причи-Сити-Кампус».

Большинство спортивных обозревателей сходятся на одном: победитель турнира в Дубровнике ясен, вопрос состоит в другом – сможет ли второй финалист, молодая команда «Студент», оказать достойное сопротивление знаменитому клубу.

По улицам Дубровника идет ликующая толпа американских болельщиков-туристов.

У тренера Мэф. И. Стоуфолла спросили журналисты:

– Допускаете ли вы возможность проигрыша?

– Господи, я с детства лишен чувства юмора, – ответил мистер Стоуфолл.

Спор в кафе.

– А я ставлю на русских. Кулич-Куликовский…

– О, этот парень заиграет года через два!

– Между прочим, говорят, странный тип. Сутками не выходит из своего номера – играет на рояле.

– Говорят, сочиняет музыку.

– Воображаю!

– Говорят, он стесняется своего роста.

– Мне бы такой рост!

– А что бы ты с ним делал?

– Да ничего… ходил бы с ним по улице, сидел бы с ним в кафе, гулял бы с ним по набережной, на площади бы с ним стоял, и все бы на меня смотрели.

В пресс-клубе турнира.

Несколько журналистов, и среди них Стеклянный.

– Я слышал, коллеги, что «Студент» – команда настроения.

– К сожалению, это так. Гораздо лучше была бы здесь наша «Инженерия», но они каким-то чудом выиграли у нее.

– Вы видите. Они способны на чудо!

– А что вы скажете об этом новом игроке, коллега, с такой немыслимо длинной фамилией? Грозняк почти не выпускает его. Может быть, скрытая карта?

– Очень способный парень, но, мне кажется, больше к музыке, чем к баскетболу. Вот уж игрок настроения! Совсем не спортивный, скорее художественный тип.

– Можно об этом написать, синьор Стеклянный?

– Попробуйте только, Луиджи!

– Ага, значит, вы верите в чудо?

– Нет, не верю. Я люблю чудеса. Чудо всегда любезно человеческому сердцу.

В гостинице собрались болельщики «Студента». (Здесь возможно присутствие и двух враждующих бабушек.) Среди болельщиков и Радмила с композитором Баклажаном.

– Самое ужасное, товарищи, что наш чабан впал в меланхолию.

– Почему вы решили?

– Из его номера все время слышится грустная музыка.

– Его никто не видит.

– Я его вижу каждый вечер, – грустно улыбнулась Радмила. – Он каждый вечер смотрит из своего окна на нашу эстраду.

– Эврика! – вскричал Баклажан и схватил за руку свою преданную ученицу. – Милка, пойдем, есть «эврика»!

Музыкальная сцена. Юра, как печальный Пьеро, смотрит из своего номера на эстраду, где каждый вечер со своим ансамблем выступает Радмила. И вдруг Радмила начинает петь новую песенку композитора Баклажана о встрече в горах. О синем снеге и о длинном парне, который портил трассу своими ботинками 50-го калибра.

Юрина меланхолия рассеивается.

В автобусе, который вез «Студента» на решающий матч, Самсон Грозняк продолжал психологическую подготовку.

– Ребята, в том, что мы проиграем американцам, нет ни малейшего сомнения, но ведь и проиграть можно красиво. В конце концов, для нас игра с «Фричи-Причи» – уже радость и колоссальный успех. Итак, наша цель сегодня не выиграть, а показать красивый баскетбол. Играйте весело и делайте то, что любите. Ваня, ты любишь бросать крюками – бросай! Кеша, любишь финтить – финти! Толя, любишь дриблинг – дриблингуй! Юра! Эй, чабан, ты что любишь?

– Из баскетбола, Самсон Аполлинариевич? – встряхнулся от задумчивости Юра.

– Ну да, из баскетбола.

– Я люблю, Самсон Аполлинариевич, попадать в кольцо.

– Попадай, черт тебя побери! Играйте, как будто под джаз. Проиграем, но весело!

Грозняк всех действительно расшевелил и снял напряжение. Парни заулыбались.

– Правильно, Самсон, – сказал все еще дрожащий Харитон, – проиграем, но с музыкой.

– Мы выиграем, – прошептал Грозняк и закрыл глаза.

Игровые эпизоды первого тайма.

Под неистовый рев трибун «Студент» выигрывает, он ведет в счете от начала и до конца, хотя разрыв и небольшой – 4–6 очков.

У всех наших парней игра ладится: и крюки, и дриблинг, и финты – все получается.

Американцы, которые начали матч с улыбочками, к концу первого тайма посерьезнели и даже как будто слегка занервничали.

– Самсон, они начали на нас смотреть! – дрожащим от напряжения шепотом говорит Харитон.

Грозняк молча кивнул.

Юра и Джамбо Рассел жестко и сосредоточенно играют друг против друга. У обоих уже по три фола (а в баскетболе после пятого нарушения игрок покидает площадку). Юра несколько раз попал в кольцо. Всякий раз после удачного броска он обводит взглядом трибуны, пытаясь увидеть там Радмилу, но тщетно. Однако он знает, что она здесь, и играет все с большим азартом.

Американский тренер взял тайм-аут.

– Этот малыш Кьюлитч-Кьюликоффски тебя закрыл, Джамбо.

Роберт Доу гадко усмехнулся.

– Дружба всего дороже. Джамбо сентиментален.

Тренер – Расселу:

– Попробуй дальние броски.

Джамбо кивает.

Несколько дальних бросков приносят успех Джамбо Расселу. Команды уходят на перерыв. Американцы выигрывают три очка.

В раздевалке «Фричи-Причи-Сити-Кампус» царит тишина. Игроки лежат на диванах, вытянув ноги. Тренер прохаживается взад-вперед.

– Все в порядке, мальчики. Мы вот-вот найдем ключ к этому русскому сундучку и рас-пе-ча-таем его.

Молчание. Только двигаются челюсти, перемалывающие чуингам.

– Да кончайте вы жевать! – вдруг нервно закричал тренер. – Жуют, жуют, как бизоны. Не нравится мне эта наша национальная привычка! Не интеллигентно! Звезды не должны жевать!

Молчание.

Раздевалка команды «Студент». Шум. Парни, галдя, обсуждают первый тайм. Грозняк передает Юре какую-то записку.

– Вот тут тебе кто-то что-то такое передал.

Юра читает и подпрыгивает от радости. Это текст песни «Встреча на слаломной трассе». Он берет гитару.

– Самсон Аполлинариевич, можно я сыграю?

– Валяй.

Американская раздевалка. Молчание. Вдруг резко захохотал Роберт Доу.

– Между прочим, парни, этот их центровой Ш-ш-шалимов играет с линзами на глазах. С такими же линзами, как на твоих буркалах, мистер Джамбо.

Джамбо Рассел прислушался.

– Ребята, слышите? Русские поют.

– А помнишь, Джамбо, как я тебя ослепил, когда ты еще играл за «Глобус»? – спрашивает Доу. – Есть один приемчик.

– Бросаешься, как камикадзе и… Помнишь, мистер Джамбо?

– Послушай, Роберт, если ты выкинешь здесь такую штуку, я из тебя сделаю отбивную на китайский манер, – медленно говорит Рассел.

– Понятно, – улыбнулся Доу. – Камикадзе все понимает.

Тренер молча слушал этот диалог.

Игровые эпизоды второго тайма. «Студент» выигрывает. Юра играет блестяще. Джамбо Рассел получает пятый фол и покидает площадку.

Идет изматывающий нервы баскетбол. Американцы никак не могут догнать. У «Студента» покидают площадку Покровский и Дворкин.

Осталось три минуты. Грозняк берет тайм-аут. Он преобразился. От его благодушной беспечной мины не осталось и следа.

– Мы выигрываем, ребята. Еще одно усилие и мы их сломаем. Все играйте на Юру! Сейчас все играйте на Юру! Шалимов при первой же возможности со своей точки по кольцу! Юра на подборе!

Через несколько секунд происходит столкновение Толи Шалимова и Роберта Доу. Толя, схватившись за глаза, подбегает к скамейке.

– Линзы! Он выбил мне линзы!

В наступившей паузе к скамейке советской команды подходит Джамбо Рассел. Он вынимает из-под век свои собственные линзы и протягивает их на огромной ладони Шалимову.

– Try my glasses, guy!

Толя вновь вступает в игру.

Джамбо Рассел улыбается.

– О’кей!

Последние секунды матча. Американцы выиграли одно очко. Сирена. Беснование болельщиков. Словом, все то, что мы уже видели в нашем прологе. Часы ошиблись! Доигрывание последних трех секунд. Последний бросок Юры. Мяч в воздухе. Стоп-кадр.

Мяч висит в воздухе. Пустая площадка. Все игроки, и наши и американские, положив друг другу руки на плечи, стоят в углу. Переполненные трибуны молчат.

Юра Кулич-Куликовский, мокрый и измученный, сидит в центровом круге и играет на флейте.

Из публики к нему выходит Радмила Войнович и садится рядом.

Они улыбаются друг другу.

– Мне нравится ваша музыка, – говорит она.

– А баскетбол? – спрашивает он.

– Баскетбол – это ваша юность.

– Горы, слалом, юность, баскетбол…

– Сколько он будет так лететь? – спрашивает она, глядя на мяч.

– Он может лететь хоть целую вечность.

– Ну, хватит, нам пора, – она протягивает Юре руку.

Мяч падает в кольцо.

– – – – – – – – – – – – – – – – – —

1. Он приходит на тренировку. Всеобщий восторг, но его не принимают. На чемоданчике Приколова он видит фото Снежаны под кольцом.

2. Ночью он тренируется на площадке, и утром Грозняк бросает ему форму (он решает во что бы то ни стало вступить в «Студента». Ночью ему кажется, что во всех секциях влюблены в Снежану. (Она со штангой.)

Грозняк тоже не спит.

3. Начинается турне и одновременно работа с Юрой. Здесь всякие сцены с ростом. Грозняк стирает носки всей команде, вписывает себя в заявку. Они проигрывают первый матч «Инженерии», потом выигрывают целый цикл матчей и в финале должны встретиться для определения кандидата на матч Адриатики.

Во время турне Грозняк ни разу не поставил Юру в игру. Юра злится и играет на флейте. Все ребята учатся. Грозняк и Харитон ревностно следят за этим.

Юра жалуется бабушкам и композитору. Совет болельщиков. Требуют включения Кулича в команду.

Однажды Юра находит на рекламном столбе обрывок плаката с лицом Снежаны.

Он набирается смелости и спрашивает Приколова – что это за девушка.

Это иностранка, она училась год в Москве и уехала, но в какую страну, не знаю.

Очень мне нравится твой чемоданчик.

КБ – вот твое рабочее место.

4. Юра в расстройстве покидает команду. Какой теперь смысл играть в «Студенте»? Однако выясняется, что он уже влюблен в баскетбол. Он играет на дачных площадках и пляжах. За ним охотится Фролов с соблазнительными предложениями. Перед решающим матчем «Студент» оказывается без атаки. Грозняк готовил Юру именно к этому матчу. Будем теперь без Юры. Юра обманывает сам себя, что ему наплевать на этот матч. Он в консерватории, слушает концерт, но мучается.

В это время Снежана приезжает на Кавказ.

5. Перед самым началом матча он оказывается на скамеечке запасных.

Этот матч – триумф Юры и «Студента». Они сумели переломить вечную фору в 7 очков и вели весь второй тайм. В конце на площадку вышел и сам Грозняк и точно положил два штрафных. «Студент» едет в Югославию!

6. Первый человек, которого Юра увидел на аэродроме в Дубровнике, была Снежана (Радмила). Она бросилась, но не к нему, а к композитору Баклажану. Фольклор, фольклор! Приколов смущен, а Юра весь трепещет.

7. Вечером состоялась товарищеская встреча «Студента» с легендарными игроками «Фричи-Причи-Кампус». Оказались простыми хорошими ребятами. Юра подружился со своим будущим противником Джамбо Расселом.

Показывают мультяшки собственного изобретения про Цукендорфа и товарища Медвед. Хохочут.

8. После встречи спускаются в бар над морем. Там поет Радмила. Джамбо Рассел отчаянно ухаживает за ней, а Юра сидит дичком. Радмила тайком посматривает на Юру и тормозит Джамбо.

Гигант по-детски огорчен и объясняет Юре – все, мол, из-за роста. Мы отверженные, люди другой планеты. Они сидят на берегу ночного моря, а потом идут купаться. Плывут.

9. Мультфильм. Город на острове, где они оказываются обыкновенными мальчишками. Ночной бал. Радмила. Танец. И вдруг она бросает их и бежит на край площади, где проходит местный гигант.

Мне кружит голову высота.

10. Финальный матч. «Студент» – «Фричи-Причи-Сити-Кампус». «Студент» ведет всю игру. Американцы никак не могут переломить. Юра и Джамбо Рассел в спарринге. Несколько драматических эпизодов матча. Вдруг стремительный Толя Шалимов теряет линзы. (Раньше украли запасные линзы.) Джамбо Рассел дает ему свои. Джамбо несколько раз попадает и выводит команду вперед за три сек. до конца. Конец.

Свалка. Радмила рядом с Юрой. Объяснение в свалке. Возобновление игры. Бросок. Мяч в кольце.