Золотое снадобье Гроув С.
Сокольничий, еще сидевший под стеной, дотянулся и ухватил ее за руку:
– Что я тебе говорил насчет доверчивости? Ты же ее только-только встретила…
– Насколько я уловила с тех пор, как пробудилась на севильской улице, – невозмутимо проговорила Златопрут, – София и с тобой только что познакомилась.
Эррол кое-как поднялся и зло уставился на Вещую. Девочка встревоженно смотрела на обоих. Сокольничий был весь как пружина: кулаки сжаты, глаза щелками. Златопрут стояла вроде бы спокойно, опустив руки, но лицо светилось напряжением. Воздух между ними точно вибрировал…
Пока София соображала, как быть, в переднюю дверь гулко забарабанили. Эррол еще круче нахмурился, не сводя глаз с Вещей. Стук продолжался. Когда извне послышались крики, Эррол наконец повернул голову.
– Золотой Крест пожаловал, – сказал он негромко. – Ждите здесь!
И он направился к лестнице, но снаружи зазвучали отрывистые команды. София и Златопрут их не поняли, но увидели, как Эррол замер на месте. Потом обернулся и посмотрел на Софию:
– Они ищут девочку. Чужеземку. Люди видели, как она лежала на улице, потом разговаривала с фонарщиком… Ордену сообщили, что она разносит лапену!
– Как они узнали, где я? – вырвалось у Софии.
– Стукачам золотом платят, вот они и стараются. – Эррол, шлепая босыми ногами, вернулся в спальню. – Собирай вещи, пока дверь не сломали!
София метнулась в свою комнату и стала бросать в сумку все подряд. Переодевать ночную рубашку было некогда; она запихнула одежду в рюкзак и торопливо обулась, потом выскочила за дверь. Эррол стоял полностью одетый, в плаще, при колчане и луке. Он указал Софии в глубину коридора:
– В последней комнате есть черная лестница. Беги во двор, оттуда мы попадем в переулок…
Стук и повелительные выкрики прекратились. Раздался тяжелый удар дерева о дерево.
– Все, бежим! – сказал Эррол.
Бросился в крайнюю комнату справа и понесся по узкой лестнице вниз. София мчалась за ним, Златопрут не отставала. В узком патио валялись деревянные обломки ящика для рассады. Судя по крикам за спиной, люди ордена ворвались в дом. Их шаги уже гремели по комнатам, когда Эррол распахнул калитку в переулок, выпустил своих спутниц и тщательно прикрыл дверцу.
– Теперь бежать нельзя, – предупредил он. – Нужно идти как можно спокойней… – Метнул свирепый взгляд на Вещую и добавил: – Ради всего святого, спрячь ты уже свои руки!..
Златопрут натянула на голову капюшон и вынула из кармана плаща пару длинных коричневых перчаток.
– Возьми Софию за руку, – продолжал сокольничий. – С этой минуты мы – семейство, едущее не восток!
– Да по нам же с первого взгляда видно, что мы не местные, – отчаянно прошептала София.
– А мы тут задерживаться не будем, – сказал Эррол и тоже надвинул капюшон. – Мы двинемся на запад, в Гранаду, и обойдем Темную эпоху с северной стороны.
Эррол Форсайт был с малых лет, еще от родителей, наслышан о фэйри. А дедушка и вовсе верил, что фэйри похитили душу его друга детства, когда они мальчишками забрались на дерево в лесу. Сам Эррол ни одной фэйри отродясь не видал, но в их реальности не сомневался. Примерно так же, как в существовании жителей Россий. Он не встречал ни единого, ну и что?
Шагая рассветными улицами Севильи, Эррол искоса приглядывался к женщине, которая называла себя Вещей. На ней было длинное зеленое облачение и бурый плащ с капюшоном. Ореховые глаза хранили странноватую безмятежность, лицо оставалось невозмутимым… Тонкий нос, крупный волевой рот, выступающие скулы… Кожа на лице, шее, плечах – белая, даже бледная. Но по краям лба, по границе волос, кожа определенно темнела, а длинные темно-русые пряди двигались и вились словно бы по своей воле: во всяком случае, прежде он ничего подобного не встречал. И еще он успел рассмотреть ее руки, прежде чем она натянула перчатки. У запястий кожа отливала безошибочно видимой зеленью, а пальцы вообще были точно свежие кленовые листья.
«Говорит вроде по-людски, – размышлял Эррол, – но ведь точно не человек!»
– Как ты в деревянный гроб-то угодила? – спросил он, сворачивая на очередном углу.
– Не знаю, – храня надменный вид, ответствовала она. – Думаю, туда меня поместил кто-то, знакомый с нашим образом жизни. Во всяком случае, мне предоставили землю. Иначе я бы не перенесла столь длительного путешествия.
У Софии отчаянно колотилось сердце, а все мысли были только об ордене Золотого Креста, но и она не сдержала удивления:
– Это сделала Угрызение?
– Кто такая Угрызение? – спросила Златопрут.
– Женщина, передавшая тебя на корабль.
– Я с ней не знакома. Я ничего не помню с того момента, когда на меня напали в Бостоне.
София вытаращила глаза:
– Напали? Как?..
– Это случилось в темноте, на окраине города. Нападавший был один, но такой сильный!.. Я пыталась отбиваться, но… В итоге он меня ранил, и я потеряла сознание. Последовал долгий сон… и вот я очнулась в Севилье.
– А в Бостон что тебя понесло? – спросил Эррол. – Ты же вроде около Жуткого моря жила!
Казалось, этот вопрос впервые смутил Вещую.
– Я надеялась найти то, что искала месяцами. Трое наших пропали без вести, и мы все пытаемся их найти. Меня известили, что они находятся в Бостоне. Времени с тех пор прошло не так много, я уверена, другие уже отправились туда вместо меня… Я лишь надеюсь, что им повезет больше… – И добавила, словно пытаясь убедить себя самое: – Я в этом уверена!
Эррол буркнул, помедлив:
– Ясно…
А сам, пряча в капюшоне усмешку, подумал: «Как-то не случайно мы тут собрались, все трое – из разных эпох, все ищем дорогих пропавших людей. Вот только Златопрут эта явно что-то недоговаривает!» Ее история выглядела столь же невероятной, сколь и неполной. Ну ладно, на безоружную фэйри кто-то наскочил из потемок, но почему ее засунули в деревянный гроб, да еще и на замок заперли? Она так опасна, что ее для верности еще и за океан сплавили?.. А может, бостонцы ее зеленых рук испугались, вот и пустились во все тяжкие?..
– Зачем нам в Гранаду? – спросила Златопрут.
– У Софии там неотложное дело. Да и в Севилье нам оставаться нельзя. А тебе с нами ехать необязательно. – И он добавил, не обращая внимания на предостерегающий взгляд девочки: – Если уж на то пошло, теперь, когда мы выбрались из дома и оторвались от погони, тебя никто особо не держит…
Златопрут даже глазом не моргнула:
– От погони мы пока еще не оторвались.
– Через четверть часа мы окажемся за пределами города. Если ни на кого из орденских не налетим, все будет в порядке.
– Думаю, вам все же пригодится моя помощь.
– Не вижу, каким образом, – фыркнул Эррол.
Он быстро глянул вверх, поднял руку. Сенека, взмывший в небо еще в патио, мягко опустился на кожаную перчатку.
– Ты, наверное, думаешь, что знаешь этот край лучше, чем я, – спокойно ответила Златопрут. – Поверь, я знакома с ним так, как тебе и не приснится.
Эрролу вдруг подумалось, что это может быть правдой. Если она фэйри… Кто ее разберет!
– Ладно, – сказал он. – Иметь в союзницах фэйри, наверное, не повредит…
– Из меня фэйри… – Златопрут покосилась на Сенеку, – …как из тебя сокол. – Ореховые глаза уставились на Эррола. – Но я понимаю, с чего ты так решил.
– В общем, пойдем вместе, – сказал он. – Только капюшон и перчатки смотри не снимай! А то клирики здесь подозрительные, не подумали бы чего…
Златопрут не ответила.
Они уже подходили к окраине. Колокола собора и других церквей, оставшихся далеко за спиной, звонили к заутрене, первые лучи солнца грозили обрушить на Севилью дневной жар.
– Денек грядет нелегкий. – Эррол остановился у последних домов. Впереди расстилалась скудная трава, виднелись пыльные оливы. – Надо успеть уйти подальше, хотя бы до первой гостиницы, а уже через час тут будет как в печи!
Он протянул Софии кожаный бурдючок:
– Попей. Вдоль дороги еще встретятся колодцы.
София послушно сделала большой глоток и передала бурдючок Златопрут. Та запрокинула голову и, открыв рот, полила водой свою голову и лицо. Эррол наблюдал за ней, подняв брови.
– Странные вы, фэйри, – пробормотал он, покачав головой. Забрал бурдючок и подвесил на пояс. – Если встретим кого-нибудь на дороге, разговаривать буду я. Если впереди или позади заметите орденских – сходите с дороги и прячьтесь. А у меня для них стрелы со стальными наконечниками припасены.
– Странные вы, соколы, – тихо проговорила Златопрут.
27
Следуя Знаку
Партия Памяти Англии – старейшая. Ее основали в 1800 году, в первую годовщину Великого Разделения. Не может не трогать, что ее основатели очень хорошо помнили Англию 1799 года и ранее, поскольку нередко посещали ее, а некоторые там родились…
Шадрак Элли. История Нового Запада
Миссис Калькатти вошла в гостиную, неся поднос с чайными приборами и объемистым тортом.
– Вечер добрый, Чарльз, – с улыбкой проговорила она.
Как ни тряслась эта заботливая женщина над своей Нетти, юный Чарльз с первого взгляда произвел на нее самое благоприятное впечатление. Что за милый, воспитанный молодой человек! А она-то думала, теперь таких уже и не встретишь. Другие юноши, посещавшие Нетти, делились в основном на две категории: этакие волчата, позволявшие себе всякие вольности, и смиренные агнцы, приносившие слишком много цветов. Чарльз не принадлежал ни к тем ни к другим. Вел себя безукоризненно и, наслаждаясь обществом Нетти, не лебезил перед ней. А как серьезно они между собою беседовали! Милой Нетти так нужно было стать самую чуточку серьезней…
– Добрый вечер, миссис Калькатти! – отвечал Тео, забирая у нее тяжелый поднос и опуская его на стол. – Как поживаете?
– Все в порядке, спасибо, вот только кузина, которая на другом конце города живет, умудрилась простудиться посреди лета, вы представляете? Я обещала навестить ее, так что скоро мне придется уйти…
И она налила Нетти и Тео по чашечке чарльстонского чая.
– Ах! Бедная Анна! – воскликнула Нетти. – Вы, наверное, вашей лечебной патокой будете ее потчевать?
– Непременно, дорогая моя. Если что понадобится – мистер Калькатти на заднем дворе, забор чинит… А к ужину и я вернусь.
– Спасибо, миссис Калькатти, – мило улыбнулась Нетти. Дождалась, пока закроется дверь, и жадно подалась вперед: – Давай рассказывай остальное!
Тео передернул плечами:
– Да нечего особо рассказывать. Там ничего не было. Они скоро вышли наружу, так я сиганул через соседский забор и дал деру.
Нетти прикрыла глаза и сунула в рот кончик завитой пряди.
– Опиши все, что видел в сторожке. Все-все, в мельчайших подробностях!
– Верстак видел, – начал перечислять Тео. – Лампу, шпагата моток, лейку и ножницы для обрезки. Еще шмурдяк всякий в углу…
– Какой именно?
– Лопату, грабли, заступ… все в таком духе.
Нетти взмахнула ресницами и нахмурилась:
– Чарльз! Я сказала – в подробностях!
– Ну, мне всматриваться некогда было…
Она безнадежно вздохнула:
– Еще что?
– Множество пустых горшков. Некоторые – битые.
– Моток шпагата как выглядел?
– Да как… моток и моток. Обыкновенный.
– Тугой клубок или кое-как смотанный, словно им пользовались?
Тео задумался и подтвердил:
– Смотанный. Пользованный, точно.
– А в лейке что было?
– Да не видел я!
Нетти со вздохом откинулась назад:
– Если ты не ошибся и на ножницах была кровь, кого-то там, в сторожке, порезали.
– Я тоже так думаю. Вопрос только кого…
– Мог пострадать кто-то из пропавших Вещих. Один из тучегонителей. Или Златопрут.
– Или тот малый, что на ферму ее притащил, – вставил Тео. – Про него не забывай. Если его послали убить Златопрут, а он с делом не справился… Бродгёрдл за такое по головке не гладит!
– Я ни про кого не забыла, – задумчиво произнесла Нетти. – У меня еще улика есть: ты ее пока не видал.
Она вытащила из груды книг по музыке мятый бумажный лист и протянула Тео:
– Вот, почитай.
4 февраля 1892 года
Златопрут!
Я нашел тучегонителей. Я даже их видел. Им приходится нелегко: положение дел требует либо применения очень большой силы, либо немалой изобретательности. Я пока продумываю различные варианты. Одна из трудностей состоит в степени видимого проявления их Знака. Если их удержание в плену станет достоянием гласности, их внешность возбудит подозрительность бостонцев. Боюсь, это может привести к катастрофе, особенно если учесть нынешнее отношение к чужеземцам. Думаю, дело надо провернуть скрытно; может потребоваться содействие Вещих. Кроме того, с сожалением констатирую: после освобождения они вряд ли обойдутся без твоих способностей целительницы.
Они передают тебе меру – которую и прилагаю.
Помни, дело срочное…
Б.
Тео не зря насмотрелся правительственных документов, пока работал у Шадрака. Он сразу узнал почерк покойного премьер-министра.
– Где это лежало?
– В одной коробке с бумагами Блая, – ответила Нетти и поморщилась: – Всю ночь их читала…
– А что там в конце про какую-то меру?
Нетти покачала головой:
– Там столько всего намешано! Ясно одно – этим письмом он вызвал Златопрут в Бостон. Можно предположить, что на ферме оно было при ней, вот Блай его и забрал, когда ее перевозили к нему. Что уж она сделала с «мерой» – почем знать…
– Даже не очень понятно, что это такое. Мера вещей? Единица измерения? Мерку сняли с кого-то?..
У Нетти вдруг округлились глаза, она даже ахнула, осененная внезапной догадкой.
– Конечно! – вырвалось у нее. – Не мерка, а чем ее делать! И как я сразу не сообразила?
Тео смотрел на нее, не понимая.
– Ну… типа того…
Нетти спрыгнула со стула:
– Сейчас миссис Калькатти придет, спешить надо… Скорей!
Тео последовал за ней. Они покинули маленький музыкальный салон и вышли в коридор, тянувшийся вдоль задней части дома. Тео здесь еще не бывал. Красочные обои, по стенам – сельские пейзажи, заключенные в овальные рамки… Нетти остановилась у солидной дубовой двери по правую сторону и вытащила из кармана ключ.
– Давным-давно копию сделала, – шепнула она. – Не булавкой же каждый день пользоваться!
Кабинет инспектора Грея выглядел именно так, как и предполагал Тео. Тяжелые шкафы с выдвижными ящиками, письменный стол красного дерева – из-за них комната казалась темноватой. Флотский ковер, привезенный из Индий, и два потертых кресла составляли уютный уголок, заставленный аккуратными рядами коробок.
– Совсем тупая стала. Должна была мигом сообразить, – бормотала Нетти. Открыла самую верхнюю коробку, принялась рыться. Перешла к следующей. – Мера, мерка… вот что имелось в виду!
Она с торжеством показала Тео деревянную складную линейку, истертую годами использования.
– Я-то думала – так, в столе у него завалялась… А это, не иначе, та самая, о которой в письме написано!
Тео с немалыми сомнениями взял у нее линейку:
– В самом деле? А на вид такая обыкновенная…
– Если даты не считать, – сказала Нетти.
– Даты?.. – Тео внимательней осмотрел деревянный инструмент. С обратной стороны обнаружилась аккуратная надпись красным: «2 февраля 1892 г.». – Ясно, – протянул он. – Та же дата, что на письме!
– Тучегонители отдали ее Блаю, а он переслал Златопрут!
Тео спросил, возвращая линейку:
– Но что же это такое?
Нетти упала в потертое кресло.
– Не знаю, – сказала она. Стремительная работа мысли отражалась не только в глазах – на всем лице девушки. – Других пометок красным не видно. Шифр какой-то, наверно. А может, линейка принадлежит одному из тучегонителей, и послали ее, чтобы подтвердить что-то… Либо напомнить Златопрут о каком-то событии, в котором они все участвовали…
Она намотала на палец прядь волос, подергала.
– Слишком много возможностей… Не знаю! – Выпрямившись, Нетти стала выравнивать коробки, чтобы стояли аккуратно, как прежде. – Вот как ты думаешь, Элли тоже знает о тучегонителях? Может, сходишь спросишь его?
– К ним пока посетителей не пускают, – сказал Тео.
На самом деле пускали, и личному расследованию Тео очень даже на пользу пошла бы долгая беседа с Шадраком и Майлзом. Вот только трудновато бегать с визитами, когда ты предположительно сидишь под домашним арестом. Можно одурачить фальшивым именем Нетти Грей, но при посещении Новой тюрьмы его везучесть могла и подвести.
– Твой папа уже видел письмо? – спросил он, пока Нетти запирала дверь кабинета.
– Точно не знаю, – сказала она. – Вполне мог прочесть, но значения не придать. Он же не знает всего, что мы с тобой выяснили!
Они вернулись в салон, и Нетти снова уселась посреди маков.
– Но ты же его отдашь ему? – сказал Тео. – Оно все подтверждает!
– Подтверждает, но что? – спросила Нетти, больше себе под нос, и снова поймала кудрявую прядь. – Можно предположить, что Бродгёрдл похитил тучегонителей, а Блай их обнаружил. Черкнул Златопрут записочку, прося помощи. Она и приехала. Тут на нее нападает один из тех чуваков с крючьями, но она выживает. Блай находит ее, всячески заботится. В итоге является к Бродгёрдлу, обвиняет в пленении тучегонителей… и погибает.
– Именно так, похоже, и было, – очень серьезно согласился Тео. – Все сходится!
– Пожалуй, – сказала Нетти. – Еще доказательства не повредили бы. А уж вопросов!.. Куда исчезла Златопрут? Что там слышно про нападавшего? И самое главное: на что Бродгёрдлу понадобилось тучегонителей похищать?.. – Она постукивала пальцами по подбородку. – Дальше рыть надо!
Тео провел пятерней по волосам:
– Надо тучегонителей разыскать.
– Ты, – сказала Нетти, – должен подобраться поближе к Бродгёрдлу.
Тео встал и подошел к окну. Оттуда был виден соседский палисадник с отцветшими розами.
– А другого способа нет? – спросил Тео.
– Может, есть, но этот – самый быстрый. А ты что предлагаешь?
Тео прислонился лбом к стеклу и попробовал сосредоточиться. «София сейчас бы точно что-то изобрела. А я…»
Он обернулся к Нетти и сказал:
– Надо подумать.
Вернувшись домой и успешно отбившись от беспокойных вопросов миссис Клэй, желавшей знать, где он был, Тео ушел в свою комнату и предался размышлениям. Часть его хотела бы вообще забыть обо всем.
«Я еще могу удрать из Бостона, – думал он. – Что, собственно, меня здесь держит?» Он представил себе путь к отступлению и свободе, в то же время понимая, что нипочем не воспользуется ею. Одно дело – удрать. И совсем другое – бросить Шадрака, Майлза, миссис Клэй… не говоря уже о Софии. Даже странно, но, сколько бы он ни задумывался над этим, всякий раз приходил к одному и тому же выводу: уж лучше дать бой Бродгёрдлу, чем потерять всех этих людей, с которыми успел так близко сойтись!
«Что подсказала бы мне София? Какое решение нашла бы, которого я не вижу?»
Тео даже улыбнулся, сообразив: любая идея Софии основывалась бы на книжном знании. Вот только ему никакая книга не могла подсказать, что же Бродгёрдл сотворил с тучегонителями. Тео даже по лбу себя хлопнул, стараясь ускорить течение мыслей.
«Тучегонители! Наверняка они в самом центре событий. Я должен вычислить, где их держат! Вычислить, кто они такие вообще!»
В письме Блая говорилось о Знаке. Если учесть, что Майлз рассказывал о Златопрут и ее одежде, проросшей цветами, речь шла, скорее всего, о Знаке лозы. Тео вдруг вспомнил об одной книге, что Вересса Метль прошлым летом подарила Софии. Бросившись в комнату девочки, Тео стал осматривать книжные полки. Ага, вот она! «Происхождение и зримые проявления Знака лозы», автор – Вересса Метль. Тео принялся торопливо листать книгу, ища указаний на Вещих или тучегонителей. В предметном указателе, по крайней мере, их не было.
Первая часть книги оказалась в основном теоретической, благо уверенно судить о том, как и откуда впервые появился Знак, не брался никто. Вторая часть, посвященная наблюдениям, каким образом Знак лозы проявлялся у различных людей, разбивалась на главы: «Физиологические характеристики», «Склонности», «Уход и лечение» и «Поведенческие тенденции». Знак проявлялся у своих обладателей в основном на конечностях; впрочем, у одного мужчины вся грудь была одета корой, кое у кого листья прорастали на спине наподобие крылышек… Многие носители Знака выказывали талант к работе с растениями, некоторые даже могли испускать цветы из собственных тел, обходясь при этом без семян или рассады. Вересса придерживалась гипотезы, рассматривавшей Знак не как свойство, которым человек либо обладал, либо нет; скорее, это было нечто вроде спектра. У иных Знак выражен весьма слабо, у других – крайне отчетливо. У кого-то просто рос шип на единственной костяшке. У другого Знак мог проявляться по всему телу.
Тео отложил книгу только ради ужина. И лишь поздно вечером добрался до предпоследней главы – «Уход и лечение». Начиналась она с довольно неприятного раздела о болезнях деревьев, следующий назывался «Зимняя спячка». Тео просмотрел главу по диагонали, но потом его словно толкнуло. Он вернулся к началу:
Как луковица спит всю зиму в земле, так же засыпают некоторые с наиболее выраженным проявлением Знака. В добротном окружении питательной почвы такой человек способен с удобством отдыхать неделями, даже месяцами, – впрочем, не более естественного срока остановки роста в природе. В некоторых случаях, если тело до крайности истощено ранением или болезнью, подобная спячка может даже принести исцеление…
Тео вновь припомнил внутренность садовой сторожки. Верстак с несколькими предметами на нем. Стена с инструментами. Три пустых ящика для рассады, длинные и широкие – настоящие гробы.
«Я же не туда смотрел! – сообразил он. – Ножницы ни при чем, главное – ящики! Там были тучегонители! Он их в зимней спячке держал. А потом вынул. Вопрос, где они теперь?»
Тео медленно закрыл книгу. Поставил на полку, вернулся к себе, свернулся клубком на кровати и стал разглядывать знакомую обстановку. Итак, что тут кругом? Кровать, стул, стол, мешанина пиратских сувениров, одежда в беспорядке… Чепуха, по сути. Он бы с легкостью наворовал в десять раз больше, чем все это стоило. И в то же время его убогие пожитки были бесценны. Эта комната, этот дом, люди, в нем жившие… Как их оценить? Разве только жизнь за них отдать, и то не хватило бы.
«Выбора нет», – понял Тео. Боязно до ужаса, но придется. Придется подобраться поближе к Бродгёрдлу, потому что Нетти была права.
28
При усах
В то время как больничная реформа, инициированная партией Новых штатов, в самом деле улучшила условия для пациентов, она отнюдь не затронула условия помещения под врачебный надзор, что, как прежде, создавало проблемы – особенно в больницах и домах призрения, где содержались умалишенные. Многих объявляли таковыми, тогда как их симптомы маскировали совсем иные состояния, временами более грозные, временами – решительно безобидные.
Шадрак Элли. История Нового Запада
Об этой работе Тео узнал, поскольку болтался у здания Палаты представителей, всячески скрывая свой особенный интерес. Он старался держаться подальше от толпы мальчишек помладше, толкавшихся на той стороне улицы: вдруг представится случай доставить записку или пакет? Охрана тщательно ограждала от мальчишек правительственные ступени, но Тео выглядел опрятней и старше. Когда он приблизился, храня на лице выражение неуверенности и сомнения, один из охранников немедленно указал ему направо:
– Ищешь объявления о работе? Вон там, последняя дверь у входа для слуг.
– Спасибо, – доброжелательно поблагодарил Тео.
Работу он, вообще-то, не искал, но это, кажется, был самый простой способ ненавязчиво проникнуть внутрь. Добравшись до входа для слуг, Тео в самом деле увидел деревянную доску, увешанную объявлениями. Пока он наблюдал за людьми в коридоре и соображал, как бы пройти дальше, пришлось делать вид, будто читает бумажки на доске. Одна сразу его привлекла.
6 ИЮНЯ. Бертрам Пил, сотрудник депутата Гордона Бродгёрдла, ищет ответственного и старательного помощника на полный рабочий день. Требование: хороший характер. Приступать немедленно. Обращаться в офис.
Тео трижды перечитал объявление, не в силах поверить своим глазам. Потом развернулся и зашагал домой.
Он вернулся лишь через два дня. Он твердил себе: мне нужно время, чтобы лучше познакомиться с парламентом. В действительности ему необходимо было как следует набраться решимости.
На самом деле его познания о жизни парламента были очень скудны. Он достаточно наслушался от Шадрака о его Министерстве внешних сношений, но сам интереса к законодательным коридорам до сих пор не испытывал. Если он хотел справиться с нынешним делом, надо было срочно учиться. Тео пошел в дом Майлза, зарылся в кипу газет и стал читать последние сводки. Он уже выяснил, что погибшего премьера сменил другой, временный, а настоящие выборы состоятся в конце месяца. Еще он знал, как, впрочем, и весь Бостон, что вероятным кандидатом от Западной партии станет Бродгёрдл. Тео подозревал, что надобность в помощнике из-за этого и возникла: избирательная кампания Бродгёрдла породила дополнительную нагрузку. Дальше этого, впрочем, его подозрения и догадки не распространялись. Все два дня он усердно запоминал имена парламентариев и подробности из истории их партий – так, что голова трещать начала.
Десятого июня он явился в здание Палаты, что называется, при полном параде. Внешний облик должен был всемерно замаскировать истину и в то же время польстить кое-кому. Тонкие усы и безукоризненный прямой пробор предназначались для воздействия на тщеславие Бродгёрдла; Тео знал, что Уилки Могила, как и в былые времена, считал себя писаным красавцем, ему наверняка понравится подражатель. Кожаные перчатки и отглаженный пиджак дополняли его наружность. В хорошей одежде, с надежно спрятанным шрамом на руке, Тео имел причины считать себя неузнаваемым.
…Во всяком случае, так ему казалось на ступенях Палаты. На подходах к офису Бродгёрдла, размещенном на самом верху, он уже с трудом дышал. Он некоторое время постоял в коридоре, силясь перевести дух. Лоб весь покрылся потом. Тео поспешно вытер его, подошел к двери и постучал.
Ответивший голос можно было назвать разве что жидким.
– Входите!
Тео вошел и оказался лицом к лицу с тощим, малосимпатичным субъектом при точно таких же, как у него, усах и проборе. Он с трудом сдержал нервный смешок.
– Мистер Бертрам Пил?
Тот, похоже, не одобрял, когда его беспокоили за работой.
– Слушаю вас.
– Я насчет объявления… вам вроде помощник требовался.
Мужчина молча смотрел на него несколько мгновений. Потом перевел взгляд на часы.
– Вам повезло, – сказал он. – Вы прибыли в удачное время. Присаживайтесь и будьте готовы ответить на несколько предварительных вопросов.
– Как скажете. – Тео устроился на стуле.
Пил с преувеличенной торжественностью приготовил стопку чистой бумаги, расписал перо.
– Ваше имя?
– Арчибальд Слэйд.
– Как вы узнали о вакансии? Вам кто-то сказал?
– Нет, я увидел объявление возле входа для слуг. А я как раз надеялся… ждал, по сути, причем уже давно, не потребуется ли в офис мистера Бродгёрдла еще помощник.
Пил поджал губы – поди знай, одобрительно или с сомнением.
– Так вы поддерживаете линию депутата Бродгёрдла?
– Еще как! – ответил Тео. – Думаю, Новый Запад нуждается именно в таком видении будущего!
Перо клерка замерло над бумагой.
– Что конкретно вы подразумеваете?
Тео набрал полную грудь воздуха. Бродгёрдл произнес несчетное количество программных речей, но основной его призыв, во всяком случае тот, что предъявлялся общественности, был ясен и прост: «Обратимся на запад и завоюем его!» Если верить Бродгёрдлу, покорение запада – жизненно важно для страны. Он всякий раз говорил о нем с таким пафосом, что даже не хотелось задумываться о грязи, крови, неизбежных потерях и вполне вероятном крахе всего предприятия. О том, что на Новом Западе было элементарно маловато народу для каких-либо завоеваний, а регулярная армия – попросту мизерна. И вообще – какое-либо желание продвигаться вглубь Индейских территорий испытывали разве что жители приграничья, которые, собственно, потихоньку этим и занимались. То есть всю политическую кампанию Бродгёрдла можно было парализовать всего одним вопросом: «И кто этим займется?»
Читать бесплатно другие книги:
