Билет на вчерашний трамвай Раевская Лидия

— Возле своего дома.

Настроение стремительно начало падать:

— С Сашкой?

— Нет, с Алексом.

— Пьете?

— Ксень, хватит, а? Просто стоим, разговариваем.

— Я ж пойму, Генри. Я ж за километр учую.

— Слушай, что ты как моя мама, а? Сказал: просто общаемся. Тебя у метро встретить?

— Через пятнадцать минут. И убираю телефон в карман.

На светофоре появился зелёный человечек, и я перешла на другую сторону.

За спиной посигналила машина и кто-то крикнул:

— Ксень!

Обернулась. В зелёном «вольво» сидел человек и улыбался.

Человека я опознала сразу. Витя. Виктор Шубин. Когда-то

давным-давно, лет эдак……. ну, не помню, сколько назад, мы с

Витей пытались изобразить что-то вроде бурного романа. Не изобразилось у нас ничего интересного, да и неинтересного тоже было мало. Мне тогда было лет пятнадцать, Шубину — около двадцати, и, кроме прогулок за ручку вокруг моего дома, лично мне больше ничего не было нужно. Желания Вити на тот момент меня интересовали меньше всего. Потом я вышла замуж, Шубин куда-то переехал, и до сегодняшнего дня я вообще о нем не вспоминала.

Я улыбнулась и подошла к машине.

— Боже мой, Витя… Ты что тут делаешь? Шубин кивнул головой в сторону автосервиса:

— Машину забирал. А ты тут что забыла? Я тоже кивнула головой в сторону сервиса.

— Я там работаю. Офис в закутке одном снимаем. Ты как сам-то?

За Витей отчаянно засигналила машина, и он торопливо бросил:

— Стой тут, сейчас я развернусь, подхвачу тебя, съездим, посидим где-нибудь.

И, не дожидаясь моего ответа, лихо рванул с места, оставив за собой столб пыли и дыма. Я снова достала телефон.

— Дим, отбой. Я задержусь.

— Что-то случилось?

— Нет. Просто встретила старого друга. Хочется пообщаться.

— Лихо ты…

— Слушай, давай без глупостей, а? Если бы у меня было на уме что-то неприличное, я бы сказала, что иду по магазинам. Я недолго, Дим. Час-полтора максимум. Если что — звони. Люблю тебя.

— Я тебя тоже. Веди себя хорошо.

— Обещаю.

Убрала телефон, и в ту же секунду ко мне подкатил Шубин.

— Садись!

Я плюхнулась на пассажирское сиденье и подставила ему левую щёку.

— Целуй.

Витя чмокнул меня куда-то в ухо.

— Тут недалеко ресторан неплохой есть. Посидим?

— Посидим. Только недолго. Меня молодой человек дома ждёт.

Шубин ухмыльнулся:

— А меня жена и сын. Ты очень торопишься?

— Очень, — отрезала я и пристегнула ремень безопасности. — Ну, мы едем или нет?

— Ну, что скажешь? — спросил Шубин и посмотрел мне в глаза.

Я ковырнула ложечкой мороженое и стала наблюдать, как оно медленно сползает с неё обратно в вазочку.

— Я поговорю с Серёжкой.

Шубин расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и вытер рукой шею:

— Ксюш, смотри сама: вы с Серёжей все равно не можете охватить сразу все заказы. Потому что боитесь, что вас спалят, так? Предлагаю хороший вариант: я сам сниму офис, проведу туда телефон, создам вам все условия для работы. От вас требуется только клиентская база и собственно работа. Сколько, ты говоришь, у вас навара с одного заказа?

— Тридцать, иногда сорок процентов. Шубин снова нервно вытер шею.

— Ксюш, у меня вы заработаете больше. Я сам займусь рекламой, найдём вам ещё клиентов… Вы только работайте. Как думаешь, в ноль когда будем выходить?

Я отодвинула от себя вазочку с растаявшим мороженым и посмотрела Шубину в глаза.

— Вить, я не знаю, сколько бабла ты в нас вложишь. Сколько отдашь за офис, за телефон… Ещё нужны курьеры… Но, думаю, месяца через три начнём выходить в ноль, а потом уже пойдёт прибыль… Кстати, а что у нас с зарплатой?

— Что за вопросы, котя моя? Неужели ты думаешь, что я тебя обижу?

— Не думаю. Я уверена просто. Витя неискренне возмутился:

— Разве я давал тебе повод мне не доверять? Я невесело ухмыльнулась:

— А я вообще никому не доверяю. Давно причём. Ничего личного, Вить.

Шубин оттолкнулся от стола, покачался на стуле и негромко позвал официантку:

— Девушка, посчитайте нас.

Я побарабанила пальцами по столу.

— В общем, так: я поговорю завтра с Серёгой, а потом перезвоню тебе. Ты уверен, что хочешь этим заниматься? Ты же ничего в этом не понимаешь…

Виктор отодвинул оплаченный счёт и серьёзно ответил:

— Уверен. Подумай, Ксень, это хорошее деловое предложение. Я посмотрела на него долгим взглядом и кивнула.

— Хорошо. Мы подумаем. Шубин поднялся из-за стола.

— Тебя до метро подкинуть? Не обижайся, мне в другую сторону. До дома не отвезу.

— Спасибо, не нужно. Я пешком постою. Мне думается лучше, когда я иду. Не беспокойся.

Глядя вслед отъезжающей «вольво», я снова набрала Димкин номер.

— Зай, я еду домой.

— Все в порядке?

— Ага. Все ровно. Приеду — расскажу.

— Жду тебя у метро через пятнадцать минут.

— Лучше через полчаса…

Я положила трубку и тут же набрала номер Мартынова:

— Серёж, у тебя есть пара минут? Надо поговорить…

…Через месяц мы с Мартыновым уже въезжали в новый офис на Щукинской.

Шубин не обманул: он нашёл большое помещение возле метро, отремонтировал его, завёз мебель и офисную технику, нанял водителя и пятерых курьеров.

— Ну вот, тут вы будете работать. За этой дверью у нас будет небольшой склад, вот сюда завтра поставят кулер с водой, чтобы вы чаю-кофе могли попить, прямо через дорогу есть неплохое кафе — туда можно ходить обедать, жалюзи повесят послезавтра, окна открываются на всю катушку, так что обойдётесь без кондиционера.

Мартынов в восхищении ходил по офису, гладил новый принтер и перебирал авторучки в ящике своего стола. Потом повернулся к нам и по-детски улыбнулся:

— Круто!

Шубин выставил перед собой ладони, мол, что ты, что ты, все для вас, а я подмигнула Серёжке:

— Ну что, теперь наша очередь? Мартынов посерьёзнел.

— Да. В общем, так, Виктор. Мы с Ксюшей отксерили все, что нужно. Вот списки поставщиков, вот телефоны наших клиентов, вот список фирм, с которыми мы когда-то работали, но потом они как-то от нас соскочили… Мы тут отметили тех, кто априори будет работать с нами, и тех, кто скорее всего тоже будет. Остальных надо обрабатывать. И, возможно, придётся к ним съездить. Вот образец прайса, который надо размножить в типографии, вот макет его обложки. Тут — приблизительный график планируемой прибыли на ближайший месяц. Если из него не выбьемся — дальше пойдёт лучше. Бухгалтерию будет вести Ксеня, у нас своя специфика. Документы и отчётность делаем в «1С». Ну, что ещё?

Шубин широко улыбнулся и положил мне руку на плечо. — А ещё надо обмыть это дело. Кто за? «За» проголосовали все.

Сижу на работе.

Мартынова нет, документы я подготовила. Жду Шубина. Выкурила уже полпачки сигарет и лениво рисую на листке казённой бумаги Деда Мороза. Своего Деда Мороза. Который стоит у нас с Димкой дома.

Не получается почему-то. Оно и понятно. Художник из меня никакой.

Дзыньк!

Это сообщение пришло. От Генри. С фотографией. Экран телефона маленький, и ничего не понятно. Только текст внизу видно. «Хочу так же…»

Хмурю брови и кручу телефон во все стороны.

«Хочу так же…»

Что ты хочешь так же?

А-а-а-а… Улыбаюсь хитро и начинаю искать на размытом фото трахающихся собак.

Краснею, но ищу. И не вижу! Домой лечу стрелой. Влетаю и кричу:

— Где? Где там собаки трахаются?! Покажи! Я три часа искала — не нашла!

На кухне у плиты стоит Генри, жарит мясо.

— Какие собаки? — оборачивается.

Достаю свой телефон, сую ему в руки, в ажиотаже кричу: 180

— Фотку ты прислал? «Хочу так же…» — ты написал? Где собаки?!

Большие карие глаза смотрят на меня, как на дуру, нос в еле заметных веснушках морщится, и он хохочет:

— Кто о чем, а вшивый о бане… Дай сюда телефон… Нет, не твой, мой дай… Так… Угу… Сообщения… MMS… Отправленные… Вот! Смотри, извращенка!

Наклоняю голову к экрану и вижу то же фото, только чётче и больше: окно машины, зеркало дальнего вида, отражение фотовспышки на стекле. Собак не вижу!

Шмыгаю носом.

— И где собаки?

— Нету собак. И не было. Ты сюда смотри…

Слежу за Димкиным пальцем и вижу, что он упёрся в маленькое изображение мужчины, идущего по дороге и толкающего перед собой детскую коляску…

Краснею и, чтобы скрыть смущение, начинаю смеяться.

Генри треплет меня по голове.

— Дурища… У кого чего болит… Улыбается.

А я вижу, что обиделся… Зарываюсь лицом в его шею, шепчу:

— Будет, Вербицкий… Все у нас будет, обещаю…

Шубин нервно ходил по офису и бросал отрывисто, не глядя на нас с Мартыновым:

— График мне кто рисовал? Прибыли кто обещал? Какая вам зарплата?! Мы даже в ноль не выходим!

Серёжка забился в угол, а я взяла огонь на себя:

— Витя, я тебе не обещала выход в ноль в первый же месяц. Слишком много трат было. Причём многие напрасные. Я не просила тебя печатать тысячу экземпляров прайсов, да ещё в цвете. Хватило бы и двухсот черно-белых. Зачем нам две уборщицы? И вообще, я сама могу убирать помещение два раза в неделю. Зачем пять курьеров? Работы пока мало, хватит и двух. Пойми, мы переехали, сменили телефон и название, мы по десять часов в день обзваниваем все наши фирмы, оставляем новый номер телефона, а потом ещё до девяти вечера сами развозим прайсы! Я, между прочим, ещё и мордой торгую при этом, как ты велел! Стою, как шлюха с Ленинградки, улыбаюсь, прайсом этим по сиськам своим шлёпаю: «Ой, Магомед Юнусович, вы такой красивый мужчина, я вас по телефону таким и представляла! Я так рада, что наконец-то мы в вами познакомились лично… Вот, возьмите наш новый прайс, там специальные цены, только для вас! Что? Поужинать в полночь? Нет, Магомед Юнусович, я не могу… Позавтракать? Тоже не могу, я на работу рано ухожу. Сами отвезёте? От вашего дома недалеко? Ну что вы, неудобно вас затруднять…» Оно мне надо?! Мне за это не платят, между прочим!

Шубин остановился и тоже повысил голос:

— А за что вам вообще платить? Что это за прибыль такая — тридцать тысяч?! Я за аренду восемнадцать отдаю, за телефон пятёрку, уборщице плачу, водителю…

Я посмотрела на съёжившегося Мартынова и завопила:

— А какого хрена ты платишь уборщице и водителю, а не нам?!

— А они работают!

— А мы что делаем?! Я с девяти утра тут сижу! Я переговоры веду, я по хачам каким-то мотаюсь, я документы провожу! Бухгалтерию веду, все текущие вопросы разруливаю! Мартынов тоже с телефона не слезает, обзванивает всех, факсов пять километров отослал, до ночи ездит по Москве, прайсы раздаёт с визитками! Так какого хрена ты поломойкам платишь, а нам — нет? На фиг мы вообще от Бориса уходили? Щас сидели бы себе в своём «Цирконе», который, кстати говоря, от моего дома в трёх шагах, и бабки рубили бы без напряга! А здесь — мало того, что мне полтора часа до офиса добираться, так ещё работаем на дядю и за бесплатно! Чего ты орёшь?!

— А я уже сомневаюсь в том, что ты говорила правду про твои баснословные сорок процентов прибыли!

— Глаза у тебя есть? Цифры видишь? Средняя прибыль — тридцать два процента! Где я тебя обманула? Дай время, Шуб ин! Нам же надо раскрутиться, а ты руки связываешь…

Я устало выдохнула и замолчала, глядя на скрючившегося в углу Мартынова.

— И Серёжку мне напугал, упырь. — Я сплюнула в корзину для мусора и зло уставилась на Шубина.

— Даю вам ещё месяц, — отрезал Виктор и направился к выходу.

Я крикнула ему вслед:

— Так что у нас с зарплатой? Ответа не последовало.

Мартынов сидел на стуле, как воробей на ветке, и испуганно смотрел на меня. Я щелчком выбила из пачки сигарету, распахнула окно и, глубоко затянувшись, выпустила струю дыма.

— Ксюш… — робко позвал Серёжка.

Я полоснула по нему взглядом и снова отвернулась к окну. Мартынов, который знал меня не первый год, замолчал.

Сигарета полностью истлела, я, обжёгши себе пальцы, выбросила тлеющий фильтр в форточку и прикурила новую.

— Не ссы, Мартынов, — наконец сказала я, выкурив до половины вторую сигарету, — прорвёмся. Я тебя в это дело втянула, я и вытащу.

Серёжка встал со стула, подошёл ко мне сзади и накрыл ладонью мою руку.

— Ксюх, без зарплаты хреново…

— Ещё как, — согласилась я. — Димка только на новую работу вышел, ему через месяц теперь заплатят. Живём только на мои деньги… Да, подкузьмил мне Шубин… Ладно. Я знаю, что ты хочешь сказать.

Обернулась и посмотрела на Серёжку. Он недоверчиво спросил:

— А можно?

Я выбросила в форточку второй окурок.

— Нужно. У меня семья. Мне её кормить надо. И у тебя дома жена. Работаем по старой схеме: два заказа Шубину — один налево, себе в карман. А что делать, Сереженька? Кушать все хотят…

Мартынов постучал по столу кончиками пальцев, а потом попросил:

— Дай мне сигарету…

Некурящий Серёжка на моей памяти попросил закурить второй раз… Стало быть, работаем налево. Вот такая логика, блин.