Я – Тайига Варко Эн
– Да, я нетрезв, – с пафосом изрек поручик. – Но это вы виноваты в моем пагубном пристрастии, и только вы можете меня излечить.
И тогда подруга повторила удар, столь успешно испробованный на Анри.
– Зря, – печально прокомментировал Риан.
К несчастью, напарник был прав. Похоже, Стотский уже не раз испытывал на себе этот прием, поэтому реакция последовала незамедлительно. Тяжелый удар в грудь опрокинул подругу на пол. Некоторое время она не могла пошевелиться. Ловила воздух ртом, как рыбка, выброшенная на берег, и беспомощно смотрела на поручика. Мне стало по-настоящему страшно, когда он не спеша снял плащ, а потом принялся расстегивать портупею.
– Вам не кажется, господа, что стоит образумить эту сучку? – обернулся мерзавец к своим радостно скалящимся сообщникам.
– Давай, Стотский, не томи. А если не удастся тебе, мы поможем.
– Эх! – тоскливо вздохнул Риан. – Обращаться придется. Конец маскировке. А так все хорошо шло! Оставалось чуть-чуть продержаться.
Я прикрыла глаза, призывая змеек, и почувствовала, как они зашевелились, пробуждаясь от спячки. Никогда раньше и подумать не могла, что мне так сильно захочется стать Зверем из Преисподней. У меня все дрожало внутри от предвкушения и ненависти. Кожа натянулась под рвущимися изнутри мышцами и вновь расслабилась. Насмешливый, с легкой ленцой голос остановил превращение.
– Доблестные офицеры скучают? Я могу помочь развлечься.
Анри, укутанного с головы до ног в плащ, я узнала по голосу. А стоявшая за его спиной стройная фигурка, по-видимому, была эльфийкой. Олиндель сумела все же натянуть на себя мужской костюм.
– Ты кто такой и что делаешь на половине фрейлин принцессы? – грозно вопросил корнет Турский.
– У меня к вам аналогичный вопрос, – весело заметил Анри.
Легкий порыв ветра пронесся по коридору, гася все свечи и погружая в предрассветный сумрак. Наш подопечный изящным жестом откинул в сторону плащ:
– Вот только, господа, сдается мне, что ни вы, ни я не готовы дать вразумительный ответ на этот щекотливый вопрос. Так не будем тянуть время. Шпаги наголо!
Офицеры канцлера с проклятьями бросились на Анри. Стотский тоже хотел присоединиться к ним, вот только Нора уже успела оправиться от удара:
– Кто-то хотел меня образумить?
Заслышав легкое перекатывающее «р-р-р» в голосе подруги, я мысленно улыбнулась. Теперь за нее можно не бояться, а вот поручика стало даже немного жалко. Хотя, нет, лукавлю. Не жаль ни капли!
Мы расположились так, чтобы никому не попасться под ноги или прочие части тел, но при этом ничего не упустить из виду и если что, вмешаться в происходящее. Плохо только, что мы были вынуждены постоянно крутить головой, из-за чего под конец у нас сильно разболелась шея.
Вначале самое красочное зрелище разворачивалось в коридоре. Я не разбираюсь во всяких потасовках, драках, дуэлях, турнирах, но всегда испытываю шквал эмоций, становясь зрителем. И прежде всего страх за того, за кого болею. А я всегда выбираю своего героя в таких случаях. Даже когда дерутся петухи, собаки или кошки. Сейчас страха не было. Да, Анри уступал ростом своим соперникам и был значительно худее их, но его движения восхищали стремительной грациозностью и даже легким пренебрежением к врагу. И у меня не возникло ни тени сомнения в том, что Анри не просто умел фехтовать, он наслаждался этим процессом.
– Отменно дерется, – с уважением заметил Риан, подтвердив мои ощущения. – Нет, конечно, Анри на редкость несносный типчик. Но перспективен, шельмец! Несомненно, перспективен!
Я не могла так хладнокровно рассуждать. Мне хотелось визжать, плакать, смеяться, а еще вцепится в кого-нибудь из офицеров. У меня когти ныли, так хотелось! Но Риан сдерживал мой порыв:
– Сидим и ждем. Все и без нас хорошо идет.
Между тем Нора не только оправдала мои ожидания. Она их значительно превзошла! Взбешенная подруга рычала все отчетливей. Ее искаженное яростью лицо начало вытягиваться и быстро покрываться черной шерстью, а во рту засверкали длинные клыки. Я ойкнула. Подруга быстро превращалась в жуткого монстра. Виконт тоже опешил. Особенно когда эта еще недавно милая, пусть и чуть взбалмошная девушка легко перевернулась, подгребая под себя Стотского.
– Т-тетенька-нечисть, отпу-пу-пу-стите, п-по-пожалуйста, – захныкал виконт жалобным детским голоском, когда она нависла над ним, капая на лицо слюной.
– Ры роро рерирю раррар? – грозно вопросила Нора.
Платье на ней трещало по швам, открывая поджарую шерстяную спину, мощные лапы и такой до боли знакомый, но уже не трогательный черный хвост.
– Мамочка, – потрясенно прошептала я.
– Волчица, – весело поправил меня Риан. – В Норе вторая ипостась проклюнулась. С кем-то графиня Волковкая по молодости здорово покуролесила.
Я не разделяла этой неуместной смешливости, а подруга и вовсе пришла в ужас, когда увидела, что приключилось с ее нежными ручками. Она подняла голову и завыла. Протяжно, тоскливо и так громко, что стекла в окнах задребезжали.
Анри выругался. Его силуэт вдруг подернулся дымкой. На мгновение он исчез из вида, чтобы сразу появиться за спиной друзей Стотского. Одно прикосновение странно удлинившихся рук к затылку, и офицеры осели на пол тряпичными куклами. Потом гигантский прыжок – и впавший от ужаса в детство Стотский переместился в коридор к своим друзьям.
– А ну, встать и смотреть на меня! – рявкнул Анри.
Троица синхронно поднялась и зачарованно уставилась на нашего подопечного. Посмотреть было на что! Он был бледен как смерть, а в почерневших глазах вспыхивали и гасли багряные искорки.
– Вы сейчас быстро покинете это место и отправитесь по домам, – внушительно произнес Анри. – А как только выйдете на улицу, то забудете все, что здесь произошло.
Офицеры дружно кивнули, а потом развернулись и бегом направились к дверям.
Анри вновь влетел в комнату, бесцеремонным пинком выпихнул продолжавшую выть волчицу, а потом подхватил растерявшуюся эльфийку под руку и бросился вон из дворца. Ну и мы, разумеемся, следом.
Мы мчались по светлеющим улицам, прячась при виде патрулей в подворотни, а потом продолжали бег. Остановились мы уже на окраине города, рядом с почтовой станцией, и с трудом перевели дух. Увы, Нору мы потеряли. Волчица покинула нас сразу по выходу из дворца, и меня снедало беспокойство за нее.
Дом станционного смотрителя выглядел вполне типично для нашего королевства: длинное деревянное сооружение, где конюшня сразу переходила в жилое помещение. За дощатой стеной слышалось фырканье лошадей и мягкий хруст сена, а вот в окнах было темно, что неудивительно. Все нормальные люди в предрассветный час спали и видели самые сладкие сны. При мысли об этом мы широко зевнули и улеглись прямо на каменную мостовую, вытягивая натруженные лапки.
Впрочем, на счет предрассветного сна смотрителя мы ошиблись. Когда Анри свистнул особым образом, двери конюшни приоткрылись, и оттуда тотчас вывели оседланную лошадь. В темноте мелькнула золотая монета и скрылась в руках довольного мужчины, а потом исчез и он сам, аккуратно затворив за собой дверь.
– Ну, вот и пришло время прощаться, – невесело проговорил Анри и передал эльфийке весьма увесистый мешочек. – Держи свою долю и не поминай лихом. Спасибо, что подыграла мне.
– Эльфы всегда платят свои долги. Ты спас меня от вампира, мы с кузеном помогли тебе. Да еще и неплохо заработали. Если что, обращайся.
– Разве что лет через шесть. Засиделся я что-то в вашем мире.
– Я буду скучать без твоих проказ, Нериш, – вздохнула Олди.
– Я вернусь, – пообещал Анри. И мне было странно слышать, как серьезно он это произнес.
Эльфийка и Анри порывисто обнялись, а потом наш подопечный придержал стремя, но Олди не торопилась садиться в седло.
– А ты ведь действительно расстроен! Удивительно. Ты всегда легко относился к расставаниям. Неужели эта девушка тебя так зацепила?
– Вот еще! Просто устал. Слишком много Силы израсходовал на вызов Тени. Да и гипноз этот массовый – тоже дело магически затратное, – не согласился Анри. – Жаль. Я копил Силу для встречи с Мракусом.
– Ты бы ее не потратил, если бы не взялся защищать Нору, – гнула свое эльфийка. – И это подтверждает мое подозрение. Наш неугомонный плут снова влюбился!
Она негромко рассмеялась, а Анри, наоборот, насупился.
– Вовсе нет. Мне не нужны свидетели, и я принял меры.
– Так почему просто не убить? Повесил бы убийство на Нору, затем убил бы и ее. Доблестные вояки погибли, защищая дворец от волка-оборотня – все просто. Комар носу не подточит… Как у девчонки вообще ума хватило во дворце перекинуться?! Твоя новая пассия абсолютно неадекватная особа.
– А ты стерва, – прошипела я.
– Тише, – отозвался Риан, – интересно, что он ответит.
– Ее можно понять. В первый раз всегда больно и волнительно. И у более спокойных натур крышу сносит, а Нора у нас в этом плане девушка проблемная.
Мне показалось или в голосе несносного типчика прозвучало что-то похожее на нежность?
– Ты про что? – не менее моего удивилась эльфийка.
– Про перекидывание, конечно. А ты о чем подумала?
– О нашем, о девичьем, – туманно отозвалась Олиндэль. – Думаю, тебе надо ее найти, пока она беды не натворила. Знаешь, куда она могла побежать?
– Ага. Есть один домик. Уверен, что туда.
– Тогда не буду больше задерживать. Беги и приводи ее расшатавшиеся нервы в порядок.
Она легко запрыгнула в седло и подобрала поводья.
– Вряд ли мне позволят, – удрученно пробормотал парень и принялся помогать подгонять под ногу стремена. – Нора на меня очень зла.
Но вместо сочувствия получил лишь насмешливое хмыканье.
– Боишься? А мне тебя не жалко. Хорошую выволочку ты заслужил.
Анри хлопнул коня по животу, затянул подпругу покрепче. Потом поправил сбившуюся попону. Горячий скакун нетерпеливо стукнул копытом, поторапливая не спешивших расстаться старых друзей.
– Вот скажи, Олди, я-то тебе что сделал?
– А кто решил посмеяться надо мной, подсовывая одежду мальчика-пажа?
– Хотел посмотреть, освоила ты бытовую магию после нашей последней встречи или нет.
– Спросить, значит, не судьба? Я тебе и так сказала бы: «Не освоила, потому что скучно».
– Спрашивать неинтересно. Эх, видела бы ты свое лицо! «Это все из-за местной кухни! Она такая калорийная!» – передразнил он и негромко засмеялся. – Ладно, Олди, езжай, пока моего человека у городских ворот не сменили. И будь счастлива. А я пойду с Норой разбираться. Надеюсь, она уже немного остыла.
– Пока. И знаешь, Анри, если бы ты не был таким врединой, жить тебе стало бы намного легче.
Она тронула лошадь, и копыта гулко зацокали по мостовой. Анри перестал смеяться, задумчиво глядя на то, как стройная фигурка, слегка покачиваясь, удаляется в сторону разливающегося над городскими крышами рассвета. А потом решительно тряхнул головой:
– Нет, вредность здесь совершенно ни при чем. Просто дверь надо было за Тайкой запереть…
3. Здесь водятся черные коты
Негромкий смех заставил вздрогнуть и оглянуться, но рядом никого не было. Луна плавилась в звездных водах озера, подсвечивала прибрежную осоку и белоснежные лилии, серебрила ивовые заросли, переливалась в струях небольшого водопада. Над озерной поверхностью обезумевшими звездочками носились светлячки. За кромкой деревьев, словно черные зубья причудливой резной короны, высились горы.
Темная ткань, легкая как паутинка, коснулась меня и окутала теплым облаком. Светлячки прекратили свои метания, устремились ко мне и облепили со всех сторон. Стало тепло, светло и защищенно.
– Я уже отчаялся, но ты, наконец, пришла. Идем, – прошелестел ветерок и взметнул полы дарованного мне одеяния.
Светлячки дружно заработали крылышками, и я почувствовала, как ноги слегка оторвались от земли. Ветер тотчас усилился и начал подталкивать меня к лунной дорожке, что вела к небольшому островку тумана в центре озера. Мной овладела шальная радость. Я побежала, и вода мягко колыхалась под ногами. Было невыразимо чудесно и сладостно мечтательно.
Чем ближе, тем гуще становилась дымка, а сквозь нее темным золотом проглядывало что-то весомое.
Это оказалось зеркало. Круглое, в массивной раме с причудливым орнаментом, оно парило над озером. Узоры на раме были тяжелые, аляповатые, но стоило взгляду задержаться на каком-нибудь фрагменте, и он оживал. Цветы раскрывали лепестки, а листочки трепетали.
– Посмотри внутрь…
В шепоте ветра улавливалось с трудом сдерживаемое нетерпение. Это настораживало.
– Зачем?
– Перед тобой великая Святыня – Зеркало Лунного Зверя. Оно может показать твое будущее.
Я поджала губы. Святая Троица плохо относится к предсказаниям, которые исходят не от ее верных слуг.
– А еще, – продолжал увещевать ветерок, – оно может твое самое заветное желание сделать явью.
Вспомнился вдруг рионский шоколад. Это таящее во рту волшебство с горьким послевкусием. Святая Троица, как же я давно его не ела! Принцесса предпочитала эльфийские конфеты, а Анри так и вовсе на дух не переносил сладкое. В последний раз я вкушала это лакомство шесть лет назад перед отъездом в Институт. Вот только если в зеркале увидеть его, вряд ли мне станет от этого легче.
Я презрительно фыркнула.
– Строптивица, – засмеялся ветерок и игриво взметнул мои волосы.
В душе все вдруг похолодело, а потом щеки опалило жаром. Я узнала этот голос! Это он в прошлый раз изощренными пытками заставлял сказать свое имя.
– Ты! Ты! Как ты посмел! – меня всю затрясло от негодования. – А ну появись! Имей смелость предстать передо мной в своем истинном виде!
– Зачем? – с легкой заминкой поинтересовались у меня.
– Чтобы я выцарапала тебе глаза, гнусный насильник! – закричала я так громко, что эхо принялось гулять по озеру.
Ветер стих, а потом взметнулся передо мной смерчем и начал опадать, обнажая по пояс мужчину с широким разворотом плеч. Ярко-желтыми звездами засияли глаза, и крупный рот дрогнул в приветливой улыбке. Только мне было плевать на эти жалкие попытки смягчить мой праведный гнев. Передо мной стоял мужчина из моего первого сна. Тот, кто теперь делил со мной тело кошки, и кого я еще недавно считала другом.
– Ты? – я была столь потрясена, что забыла о своем грозном обещании.
– Я знаю, мне нет оправдания, но давай отложим выяснение отношений на потом? – предложил Риан. – Оказаться в этом месте —чудо. Нам дается уникальный шанс высшими силами Вселенной, и грех этим не воспользоваться. Вот только без тебя у меня не получается. Я пробовал. Чтобы заглянуть в это чертово зеркало, нужно благословение Лунного Зверя. А без тебя мне его не получить. Поэтому давай просто заглянем туда. А потом можешь устраивать мне разносы, сколько душа пожелает.
Я промолчала. Ночь перестала казаться томной. Дымчатая вуаль на мне была слишком влажной, сияние небесных светил слепило глаза, а этот нагло улыбающийся полумужчина—полувихрь так и вовсе бесил. И этот водоем! Только сейчас заметила, что здесь пахло тиной и гниющими водорослями! Я хотела домой. Я не желала здесь задерживаться ни на минуту! Поэтому без лишних слов поспешила склониться над зеркалом…
Все плохо!
Именно с этой мыслью я и проснулась. Утро выдалось пасмурным. За окном шелестел нудный дождик, в комнате серо и уныло. В соседней спальне тишина, но сквозь приоткрытую дверь виднелись расправленная постель и две ступни, выглядывающие из-под одеяла. Совсем не девичьего, между прочим, размера.
Анри спал после ночных приключений. Слабохарактерный типчик! Он так и не набрался смелости поговорить с Норой. Точнее до ее дома он дошел. И даже заглянул в окно, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Хотя в каком порядке! С дерева мы видели, как она сидит в ногах безумно улыбающейся тетушки и рыдает, а Пиппино с серьезной мордочкой перебирает пряди рассыпавшихся по плечам волос.
Анри просто надо было подняться на крыльцо, постучать, а потом все ей объяснить. Но тут, видите ли, черная кошка как завопит под деревом. И не кошка, а кот. Да и не вопил он, а котов окрестных на бой вызывал, потому что мы ему очень сильно приглянулись. Он нам удаль свою молодецкую показать хотел. Собственно, поэтому мы на дереве и оказались. Прятались от настырного ухажера. И смех и грех, конечно, но несносный типчик увидел черного кота, остановился как вкопанный, с облегчением пробормотал: «О, примета плохая!» – и бодрой походкой потопал во дворец. Ну и мы за ним тоже. А за нами черный кот. Чуть во дворец не прорвался.
Стук в дверь прервал наши невеселые воспоминания.
– Лира, открой немедленно!
От противно-визгливого голоса сестренки все в душе ощетинилось. Неохотно заскрипела кровать, и Анри заковылял к дверям, отчаянно протирая глаза и зевая.
– Чего надо? – недружелюбно просипел он.
– Вот именно, только мне и надо! Ты – позор нашей семьи!
– Ну, допустим, с последним утверждением я бы поспорила, – хмыкнул несносный типчик, напяливая на себя парик. – А надо-то что в такую рань?
– Какая рань! К полудню время идет. Мы уезжаем к часовне Святого Люсинда. А еще принцесса спрашивала о тебе. Мне сказать, что вы почивать изволите?
– Черт! – шепотом выругался Анри и метнулся к платяному шкафу.
Я понимала его чувства. В часовню они с Ригоной собирались давно. Именно там покоились обломки Меча Теней. Единственная проблема заключалась в том, что часовня располагалась в поместье принца, а там недавно корова отелилась двухголовым теленком. Верный признак того, что в какой-то из окрестных деревень завелась ведьма. И пока Инквизиция не наведет порядок, принцессе категорически было запрещено появляться там. Чтобы ведьма не увидела и не прокляла будущее потомство. Похоже, что чертовка отыскалась, раз принцесса так спешно засобиралась.
– Странно, что Ригона так поздно известила Анри о поездке, – заметил Риан. – А еще тебе не кажется, что в комнатах запах необычный?
Принюхалась. Действительно, пахло мускатом, мятой и сонной травой. Неудивительно, что Анри проспал. Да и мы проснулись значительно позднее обычного. Удивительно другое – кто эти травы подложил? Хотя круг подозреваемых довольно узок. Ключи имелись у Гарлет – девушки, прибирающейся в комнате Анри, а еще у Ригоны. Она часто поздними вечерами навещала своего партнера. Правда, больше такого непотребства, как мы наблюдали в Институте, не наблюдалось. Несмотря на то, что принцесса явно была не против.
Делиться своими мыслями с Рианом я не собиралась, просто продолжила наблюдать за парнем. Собирался он с ошеломляющей быстротой. Уже успел нацепить на себя накладную грудь, платье и туфли, и теперь спешно наносил макияж на лицо.
Риан заставил нас проглотить кусочки уже обветренной курочки, а затем бесцеремонно запрыгнул на стол, опрокинул початую бутылку с вином и принялся с удовольствием лакать из образовавшейся лужи. Но на его безобразную выходку никто не отреагировал: ни Анри (он слишком торопился), ни я.
– Обиделась, – догадался Риан, не дождавшись от меня ожидаемой реакции. – Слушай, ну правда, прости. Если тебе будет легче, я вначале вообще не знал, что на лунном озере ты.
Легче не стало, а вовсе даже наоборот. С каким наслаждением я бы надавала ему сейчас оплеух. Или коленкой в одно место. Как Нора. Но, увы…
– На то озеро даже чистокровные Д’емоны попасть не могут, а ты – полукровка. К тому же лицо твое скрыто темным облаком, и пока ты не захотела показаться…
– Я не хотела, – не выдержав такого грязного навета, я прервала молчание. – Ты меня заставил.
– Потому что я не знал, что это ты, – Риан тоже начал закипать.
– Ну да, это достойное оправдание, – взъярилась я. – Бабник!
– Дура ревнивая!
Я задохнулась от такого оскорбительного заявления и умолкла. Он тоже больше не проронил ни словечка. В сердитом молчании мы наблюдали, как Анри наводит последний шарм. Когда он подошел к двери и взялся за ручку, Риан сорвался с места, точно рассчитав момент, когда дверь приоткроется.
Во время жизни во дворце у нас с Анри образовалось своеобразная игра, под названием «кто быстрее»: он захлопнет перед нашим носом дверь или мы проскочим в коридор. Обычно, это небольшое состязание будоражило меня. Я начинала волноваться и почему-то точить когти уже минут за десять до того, как это произойдет. Результат был всегда непредсказуемым: иногда выигрывал Анри, иногда мы.
Сегодня мы проиграли. Точнее, проиграл Риан. Анри захлопнул дверь прямо перед нашим носом. Угадайте, кого обвинил в случившимся напарник? Правильно, меня.
– Ты понимаешь, что если наша парочка отыщет меч, то сюда может не вернуться! – орал на меня Риан. – На фига им сдался этот курятник? Вместо нормального туалета ночные вазы, воду в ванную носят ведрами, взамен магических светильников свечи и костры Инквизиции, а почитать можно только святые писания… Ненавижу ваш мир! Вот уж воистину сумерки мироздания!
Я не считала нужным отвечать на все эти дурацкие нападки. Вместо этого спряталась в пятки и принялась себя жалеть. И Нору тоже. Вот закончится эта вся эпопея, Анри, Ригона и Риан покинут этот мир, а нам с подругой что делать? Принцесса исчезнет, в монастырь нам путь заказан, а мое имя Анри так скомпрометировал, что меня не то что во фрейлины – в гувернантки никто не возьмет. К отцу возвращаться – так мачеха со света сживет. Может, мне и не оживать вообще?
Меланхолия сгущалась и превращалась в зеленую тоску. Я бы всплакнула всласть, вот только из пяток до глаз не дотянуться. И это отсутствие возможности проявить печаль печалило еще сильнее.
– Лира, а давай мириться, – смущенно окликнул меня Риан. – Мы оба погорячились.
Я затаилась. Некоторое время он тоже молчал, а потом попробовал снова.
– Ладно, я виноват, хотя, хоть убейся, не пойму, в чем, – раздраженно заметил Риан. – Как там ваша Троица проповедует? А, вот! Полностью признаю свою вину и раскаиваюсь. Эй, Лира, слышишь? Раскаиваюсь! Что у вас там за чистосердечное раскаянье положено?
– Сожжение, – буркнула я.
– А тогда какой смысл раскаиваться? – изумился Риан.
– Тебе не понять.
– Не понять, значит, не понять. Лира, золотце, ангелочек, краса ты моя ненаглядная, давай, выходи! Посоветоваться надо.
Нет, конечно, на лесть я не клюнула, но стало вдруг любопытно, что это такое удумал напарник. И зачем ему мой совет понадобился. Ну и если совсем честно, надоело сидеть в темноте.
– Значит, вот что мы имеем, – взял деловой тон Риан, когда я вынырнула и принялась умываться (от нас противно разило вином), – Анри и Ригона вот-вот уедут, а мы заперты. Выхода два. Первый, магически затратный: обратиться в мышь и выскользнуть в коридор. Но здесь возникают две проблемы: расход силы на преобразование и уместность возврата в кошачье обличие.
– Чем это тебе Тая перестала нравиться? – оскорбилась я.
– Котами, что за ней начали увиваться, – отрезал Риан.
– А что, нормальные коты, – не согласилась я исключительно из вредности. – Особенно черный.
Некоторое время Риан молчал, а я прямо слышала, как он считает до ста – чтобы успокоиться. А потом сказал:
– Ладно, кошкой так кошкой. Теперь по поводу силы. Нам ее хватит только на два обращения. Потом придется сутки восстанавливаться и есть много куриного мяса. А если за это время с Анри что-нибудь случится? Мы тогда не сможем прийти ему на помощь.
– Ты ожидаешь неприятностей?
– Больших, – неохотно признался Риан. – Мне Ригона не нравится.
– Надо же, – не удержалась и съязвила я. – А мне казалось с точностью до наоборот. Особенно ее грудь.
– Грудь, может, и хороша, а ее обладательница – нет. Потом кот этот черный…
– Неприятно, когда домогаются? – ухмыльнулась я.
– Черный кот – это знак от Тайиги. Предостерегающий, – сердито поведал напарник.
– Но это мы Тайига!
– Мы пользуемся ее телом, а вот где она сама – большой вопрос. Поэтому предлагаю быть настороже и рассмотреть второй вариант – дождаться прислугу. Она обязательно придет, чтобы убрать комнату. А потом двинемся к часовне.
– До поместья десять километров. Ты предлагаешь проделать весь путь на кошачьих лапках? Или рассчитываешь остановить дилижанс? – скептически хмыкнула я. – Надо сейчас превращаться.
– И снова уговорила, – с подозрительной покладистостью согласился Риан.
И я вдруг поняла, что он самым бессовестным образом провел меня. Я обиделась и собиралась полностью устраниться, а вместо этого только что подтвердила, что мы продолжаем оставаться напарниками. Снова уходить в обиду, значит, проявлять непоследовательность, а так благородные леди не поступают. Смятению в моей душе помешала разрастись горничная. Риан, подобно камню из пращи, проскользнул мимо нее в открытую дверь. Мы понеслись по коридорам и лестницам в сторону парадного выхода. Но на выходе из дворца остановились. В дверях толпился народ. Много народу. Парикмахеры, портные, служанки, повара – все они пытались увидеть что-то во дворе, не решаясь выйти. Стражники не мешали. Более того, они находились в первых рядах любопытствующих.
И все молчали!
Это было неправильно и чертовски тревожно. Мы начали присматривать среди плотного скопления ног для себя лазейку и нашли. Но только хотели нырнуть, как оттуда вылез черный кот. Огромный, лоснящийся, с противно-самодовольной усатой мордой. Он издал счастливый мурк и, задрав хвост, направился к нам.
– Достал! – прорычал Риан и кинулся навстречу.
Кот обиженно взвыл, когда наши зубы впились в его переднюю лапу.
– Хватит, Риан, прекрати! – закричала я. – Ему же больно!
Риан, удивительное дело, послушался. Выплевывая из пасти клочья шерсти, он нырнул в лес ног, а я, не выдержав, обернулась. Зря. Поймав сочувственный взгляд, котяра воспрянул и ринулся следом.
Оказавшись на улице, мы забыли о черных котах. Дождь ненадолго прекратился. Посреди покрытой лужами площади стояла черная повозка, запряженная четырьмя вороными тяжеловозами. Рядом с ней я увидела своего отца. Было необычно видеть этого сильного воина и национального героя таким сломленным. Около него стоял суровый король, печальная королева, епископ Иеремийский и моя мачеха. Она изящно промокала уголки глаз кружевным платочком. Моя сестра находилась чуть поодаль в компании черного, как грач, канцлера и длинноногого Вионота. Кавалеры всячески демонстрировали к ней заботу, а Миона старательно пыталась придать своему лицу выражение вселенского горя. Получалось плохо. Ее лицо сияло как новенький медяк.
Принц с принцессой, как и остальные придворные, толпились на почтительном расстоянии от повозки. Его высочество шептал что-то на ушко Ригоне, та печально кивала, а окружающие их дамы и господа тянули шеи, горя желанием услышать этот рассказ.
Анри был отделен от остальных двумя офицерами. У меня защемило сердце при виде него. Легкомысленное розовое платье с пышными фалдами, озорная мушка у искусно накрашенного рта, тугой локон, игриво выбившийся из прически – все это выглядело сейчас крайне неуместно. Но наглый типчик держался гордо, невозмутимо снося злорадные взгляды тех, кто еще недавно источал преданное обожание.
Епископ Иеремийский развернул свиток и откашлялся, приготовившись читать. Казалось, даже ветер затих. Все приготовились внимать словам верного слуги Святой Троицы.
И в этот торжественный момент мы почувствовали, как чьи-то зубы сомкнулись на загривке, а нас буквально вдавило в землю.
– Мразь! Убью! Разорву на части! – взревел Риан. – Меня, потомка великого Центура, решил трахнуть вшивый кот!?
Он извернулся и так огрел мохнатого наглеца, что тот, истошно заорав, бросился наутек. И не куда-нибудь, а в повозку. Мы, полные возмущения, запрыгнули следом. Кот умчался дальше, прихрамывая на все четыре лапы, а мы застыли. Там лежал гроб, а внутри него покоилась я. Легкое покрывало стыдливо прикрывало тело, но лицо хорошо проглядывалось сквозь ледяную корку, которая и не думала таять. Оно выглядело умиротворенно и было наполнено светлой печалью. Без ложной скромности могу сказать: выглядела я как святая.
4. Ох, как трудно быть мученицей
Я готова была рвать и метать, пока слушала епископа. Еще недавно он мне казался воплощением божественной справедливости, но сейчас меня трясло и от его речей, и от него самого. Каждое его слово жирным шмотком грязи летело в меня и оставляло несмываемый след. Темные глазки масляно поблескивали при описании всех надругательств, которые свершили злоумышленники над ангельским дитем (то есть мной), прежде чем убить и бросить в озеро.
– Однако, фантазии у вашего епископа, – насмешливо заметил Риан.
– Меня сейчас стошнит! – простонала я.
После того, как черный кот был торжественно изгнан, мы вернулись на дворцовую площадь, обогнув ее по краю. Пристроиться решили рядом с Ригоной. Потому что, во-первых, оттуда все действующие лица этой трагедии неплохо обозревались, во-вторых, мы сливались с пышной золотой юбкой принцессы, а в-третьих, очень хотелось послушать, о чем шепчется эта подозрительная особа со своим супругом. Впрочем, радости это не доставило:
– Я так по тебе скучал, мой пупсеночек.
– И я по тебе, мой слоник.
– Сегодня я заставлю тебя молить о пощаде.
– А я возьму пример с этой девочки. Закрою глаза и буду смиренно молить Святую Троицу направить тебя на путь истинный… Не фыркай, на нас смотрят.
– Моя святая мученица!
– Мое богомерзкое чудовище!
Ну и так далее и тому подобное. От всех этих разговоров мне хотелось сквозь землю провалиться. Я несколько раз пыталась сбежать, но Риан удерживал нас на месте.
– Лира, нам нужна информация. Если тебе тяжело, спрячься в пятки.
– А тебя оставить слушать все эти гадости? Чтобы ты обо мне знал больше, чем я? Никогда! О, боже! От людей я еще могу скрыться. А как мне спрятаться от тебя? Я же со стыда сгорю.
– Лира, мы оба знаем, что тебя никто не трогал. Прекрати себя накручивать, – рассердился Риан. – От этого наша кровь портится, и блоха нервничает.
Действительно, блоха взбесилась. Она носилась по нам как угорелая и кусалась, кусалась, кусалась.
– А вдруг трогал, – не согласилась я. – Ну потом уже. Когда я мертвая в гроте лежала…
– А что, – оживился напарник. – Очень даже может быть. Я даже знаю кто. Вон как у вашего епископа глаза горят и слюна брызжет. Ясно дело, лично принимал участие.
– Действительно, смешно, – голос мой неожиданно сел.
– Да шучу я так, – спохватился Риан. – Ты посмотри на эту немочь в сутане. Кроме фантазий ни на что не годен.
Тут злокозненная блоха так изощренно укусила нас, что выдержка отказала и Риану. Мы начали с остервенением чесаться, да так, что клочья летели на платье принцессы. Хоть что-то приятное в этот пакостный день.
– Кыш! А ну кыш отсюда, – шикнула на нас Ригона.
Мы отодвинулись, но недалеко. Вряд ли принцесса за нами сейчас погонится. Это стало бы вопиющим нарушением церемониала. Хотя меня бы это развлекло. Воображение нарисовало несущуюся за нами Ригону. Я слабо улыбнулась про себя – у нас имелась в запасе парочка неприятных сюрпризов для преследователей. К сожалению, принцесса ограничилась шипением.
Между тем с нашим организмом явно происходило что-то не то. Зуд усиливался, а ребра ходили ходуном – что-то мощное рвалось наружу, готовясь разорвать хрупкое кошачье тело на куски. Риан пробовал заставить кошку прекратить расчесывать себя, но в этот раз тело жаждало того же, что и я, поэтому начисто игнорировало приказы моего напарника.
– Лира! – взревел Риан. – Ты превращаешь нас в Тайигу.
– Ненавижу! Их ненавижу! Себя ненавижу. Тебя, – ненависть очищала. В ее пламени сгорала вся грязь, что я услышала о себе на этой площади.
– А меня-то за что?
– Ты тоже надругался надо мной. Во сне. Моя душа и тело втоптаны в грязь. Зачем мне теперь жить?
– Ладно, – вздохнул напарник. – Клянусь сделать из тебя честную женщину.
От удивления даже блоха притихла.
– Ты про что? – изумилась я, не веря ушам своим.
– О колдовстве одном. Черном. Говорят, весьма действенное.
Вот как прикажешь его понимать? Ответить на этот вопрос я не успела. Епископ возвысил голос, привлекая внимание. И почему раньше я не замечала, что он на козла похож? Вон как трясет бороденкой:
– … она уже не кричала, потому что сил больше не было. И тогда твари перевернули ее на живот…
– Меня уже ничто не спасет, – решила я и продолжила попытки соскрести с себя кожу.
Скрежет когтей хоть как-то заглушал этот противный голос. И лишь когда какая-то дама упала в обморок, Его Святейшество опомнился. Он перешел от смакования бесчинств надо мной любимой ко второй части своего выступления. Там, где описывались божественные чудеса.
Читать бесплатно другие книги:
