Я – Тайига Варко Эн
– Благодаря доброй дочери Святой Церкви принцессе Ригоне удалось раскрыть это гнусное преступление.
Все дружно посмотрели на принцессу, а вот мы на Анри. Ригона мне никогда не нравилась, а Риан с самого начала подозревал, что она ведет нечестную игру. Но ведь Анри об этих подозрениях не знал. Каково это – понять, что тот, кому ты доверял, все это время предавал тебя? Наружное наблюдение показало – отвратительно. Парень сейчас напоминал статую: лицо окаменело, глаза потухли, а щеки как-то сразу ввалились.
– Милой принцессе Боги послали вещий сон, столь тревожный, что она не могла не поделиться со своим супругом, – между тем заливался соловьем епископ. – И тогда принц Корнэл вместе с канцлером Нэлиусом поспешили в Эридор, чтобы удостовериться, что беспокойства этой чудесной женщины не беспочвенны. Прибыв на место, сиятельные лорды поручили лучшим ищейкам королевства обыскать окрестности Института вдоль и поперек. И поиски увенчались успехом! Божественный промысел вывел их к заколдованному озеру. И как только люди канцлера ступили на тенистые берега, Святая Троица явила еще один знак – воды ушли под землю, обнажив ледяной грот, а в нем юную деву. Светлую и тихую, как ангел…
– Значит, все-таки не растерзанную, – хмыкнул Риан.
– Ваше Святейшество, а как же следы надругательства на теле? – выразила всеобщее изумление мачеха.
Епископ Иеремийский на мгновение смутился, а потом глаза его засияли, впалая грудь округлилась, плечи расправились, а голос задрожал от сдержанного ликования.
– В этом и есть проявление Истинного Чуда! Лишь только страдалицу коснулись солнечные лучи, ее охватило божественное сияние, раны исчезли, а кровь великомученицы превратилась в искристый лед, что не тает на солнце. Святая Троица явила свой знак. Дева, которую пытки не заставили отречься от веры, стала святой. Так давайте поприветствуем Святую Лиру. И пусть ее жизнь и смерть станут для нас достойным примером! – с трудом сдерживаемым ликованием закончил, наконец, свою невыносимо долгую речь епископ.
– Вот видишь, не о чем беспокоиться, – нарочито легкомысленно заметил Риан. – Твоя честь восстановлена. Более того – возведена на недосягаемую высоту. Святая Лира! А что? Звучит. Надо отдать должное епископу. Привлечь внимание умеет. Ну как, удовлетворена теперь твоя девичья щепетильность?
– Моя девичья щепетильность еще больший труп, чем мое тело, – вздохнула я, а потом вдруг проклюнулось любопытство. – А все-таки, ты про какое черное колдовство говорил?
– Женитьба называется. Очень опасно для исполнителя и требует нехилого такого жертвоприношения.
– Какого еще жертвоприношения? – насупилась я. Никогда не могу понять, когда Риан серьезен, а когда смеется надо мной.
– Свободы, – вздохнул напарник.
Я запустила когти в землю. Ему все шутки шутить, а мне по-настоящему плохо. Еще недавно мы с Норой мечтали, что станем достойными служительницами Святой Троицы, а может, и войдем в сонм Святых, как в свое время Иеремий, Рохля, Люсинд и другие достойные мужи… Но теперь, когда моя безумная мечта исполнилась, я пылала злобой. Мне хотелось прекратить весь этот фарс немедленно. Мышцы заныли, блоха забегала, а мне опять нестерпимо захотелось чесаться.
– Самозванка! – визг Мионы взорвал площадь.
Блондинистая фурия рванула к Анри, но ее ловко перехватили канцлер и Вионот.
– Мы понимаем ваше горе, дорогая наша дочь, – с печальной проникновенностью изрек наш король Марион Великолепный. – Но самозванку следует допросить. У нас есть все основания предполагать, что это зверское убийство – часть заговора против наследника престола и его очаровательной супруги.
Все дружно посмотрели на Корнэла Вислоухого и Ригону. Тот крепче обнял свою супругу. И ее лицо с готовностью озарилось улыбкой. Что это была за улыбка! В ней смешалось все: печаль, благодарность, ангельское смирение. Вот кому впору становиться Святой! И видят Боги, я с удовольствием полюбовалась бы на принцессу в гробу.
– Я требую казни этой женщины, – присоединился к Мионе наш отец, с праведным гневом тыкая пальцем в невозмутимого Анри.
– Твое желание будет выполнено, мой друг. Но чуть позже, – вздохнул король. – Совет Святых Отцов внес прошение о том, чтобы часовню Святой Пяты на Королевском Кургане переименовать в Храм Великомученицы Лиры. Твоя дочь будет захоронена рядом с самим Марионом Синезубым. А это великая честь. Церемонию Освещения проведем сразу после затмения. Мы сожжем самозванку в очистительном пламени вместе с другими ведьмами и бесами, а в их пепле погребем благородную деву. Ибо на то воля Святой Троицы!
Тучи разошлись, и солнышко зажгло в лужах костры. Да такие, что глядеть больно.
– Да свершится Святая Воля, – возвели все очи к небесам, восприняв сие явление как божий знак.
Захотелось завыть. Нет, Анри, конечно, не ангел. Но в сравнении с кровавым канцлером и вероломной принцессой… Вот по кому костер плачет. И вообще, я не хочу, чтобы меня замуровывали в каменном саркофаге до краев заполненном прахом несчастных страдальцев! Нет, я, конечно, знала – это великая честь. Когда Марион умер, несколько недель по городу летали черные снежинки. Эти похороны помнят и по сей день. Но я не хочу такой памяти! Всегда предпочитала прожить тихо и мирно и умереть незаметно в кругу любимых и родных.
Мне вдруг нестерпимо хотелось стать Тайигой. Схватить этого несносного типчика, вечно вляпывающегося в разные истории, утащить подальше и задать ему хорошую взбучку. А потом заставить выкрасть мое тело из лап этих одержимых святош.
– Спокойно, Лира, – осадил меня Риан. – Тайига – Лунный Зверь. В дневном свете его сила слабеет, а мы не можем рисковать. Обрати-ка внимание вон на ту троицу…
Наши глаза устремились на мужчин в ливреях цветов канцлера. Они стояли у дворцовых ворот и о чем-то негромко переговаривались со стражниками. Двое находились в тени ворот, а вот третий, с огненно-рыжей шевелюрой, вышел на солнечный свет. Тень, которая падала от него, была очень странной: она была похожа на змею и непрестанно извивалась. Один из людей канцлера окликнул своего неосторожного товарища, и тот поспешно скрылся от предательского солнечного света.
– Теневые ищейки. Считаются одними из лучших следопытов в нашей Империи, – пояснил Риан. – От них не скроешься ни под землей, ни в небе, ни в огне. Похоже, они тебя и отыскали.
Тут вспомнилась моя последняя ночь в собственном теле и разговор чужаков у окна нашей кельи. Наверное, те самые типчики, поняла я.
– Все это слишком похоже на ловушку, – продолжал Риан. – У канцлера проблемы с Мракусом. А этот Д’емон известен своей злопамятностью и изощренной жестокостью. Чтобы заслужить его прощение, канцлеру нужно сильно постараться. И я более чем уверен, что этот фарс разыгрывается здесь лишь для того, чтобы выманить Лунного Зверя. Мы для канцлера – последний шанс на спасение. Поэтому подождем и сделаем должное, когда будет удобно нам, а не ему.
Не то чтобы я послушалась, просто промолчала. Интересно, а отец в курсе, что я всего лишь приманка? Внимательно взглянула на него. Пока большая часть присутствующих продолжала молиться, герцог цепко окидывал взглядом дворцовую площадь. Его слезы высохли быстро. Он больше не казался сломленным. Это был матерый воин, который умел сражаться и любил это делать. Все говорило о том, что сейчас он с нетерпением ждал атаки. Я видела это по дрожащим ноздрям, выступившему румянцу на скулах, побелевшим костяшкам пальцев, сжимающих эфес.
В детстве я обожала отца, но он всегда держался холодно и отстраненно. А когда пришло время, отослал меня в Институт. Ни разу за время обучения я не получила от него весточки. Миону забирали на короткие летние каникулы домой, а меня – ни разу. И мне было до слез обидно из-за этого. Я всегда мечтала свершить что-то такое, что вернет мне отца, заставит его восхищаться и гордиться мною. Но теперь мои чувства умерли. Вместо них осталась лишь щемящая пустота. Я больше ничего не хотела. Теперь этот человек казался мне чужаком.
Когда вся эта трагикомедия закончилась, каждый отправился по своим делам. Кортеж Ригоны двинулся в поместье принца. Мое тело загремело по каменной мостовой к Королевскому Кургану. Слуги разбежались по своим делам, а король, королева и канцлер – по своим. Анри погнали в королевскую темницу.
Королевский двор опустел.
Королевская темница располагалась в подвалах северо-западной башни дворца – единственной части королевской резиденции, не отгороженной от народа высокой оградой. И все равно в ее окрестностях было всегда пустынно. Возможно из-за зловония, что источал местный водоем, а может, из-за дурной славы. В народе башню прозвали Кровавой. И внешне она полностью соответствовала этому названию. Редкие, вразнобой, узкие и темные проемы окон-бойниц на закате начинали светиться, как огни Преисподней. А мрачные темно-серые стены сверху донизу покрывали ржаво-красные пятна плесени.
История Кровавой Башни полностью соответствовала ее внешнему виду. Согласно легенде, три века назад в ней были заточен Кропус Седьмой со своим семейством. Под пытками они признались, что занимались черным колдовством, за что их подвергли жестокой казни. Детей удушили, самого короля сначала ослепили, а потом четвертовали, королеву же живьем замуровали в подземелье под башней. Свершил все эти ужасы троюродный внучатый племянник короля Марион Синезубый. Он, кстати, и положил начало новой королевской династии, которая правит Закатным Королевством по настоящее время.
Когда я рассказала эту историю Риану, он назвал ее «жестью».
– И вы после этого нас называете исчадьями ада! – хмыкнул он. – А что в этой башне теперь? Ну, помимо тюрьмы, что внизу?
Я задумалась, собирая воедино сведения, полученные в разное время от классной Агнесс.
– В настоящее время башня находится в полном ведении канцлера. На третьем этаже сидят клерки: считают налоги, подати, таможенные пошлины, подсчитывают текущие расходы, планируют бюджет королевства в целом и королевской семьи в частности. На первых двух размещены казармы. Вот только солдаты канцлера никогда с нечистью не будут сражаться…
Тут я спохватилась, поняв, что ляпнула. Риан обижался, когда я его так называла, и при здравом размышлении не могла не признать, что он прав. Вот только привычка нет-нет да побеждала.
– То есть я хотела сказать, – поспешила исправиться я, – что Скотский и ему подобные не настоящие воины. Отец презрительно называет их королевскими шакалами. Все, что они умеют – выколачивать деньги у гражданского населения.
– Понятно, а на четвертом этаже?
– Там сейчас Нэлиус живет. Он перебрался туда после смерти жены.
– Это которая с нашим Анри канцлеру рога наставила? – уточнил Риан и хмыкнул. – Дай угадаю: скоропостижно скончалась?
– Угу, – буркнула я.
Мы лежали под широким листом лопуха и наблюдали за входом в тюрьму. Его отделял от нас широкий ров. Он огибал башню дугой, упирающейся в стены. Края рва, неровные и глинистые, заросли крапивой и репейником, а в мутном вязком месиве внизу кипела невидимая глазу жизнь: там что-то постоянно хлюпало, чавкало, пускало пузыри и вспенивалось. Из рассказов я знала, что эта жижа даже в самые жаркие дни не пересыхала, а зимой не покрывалась льдом. Через ров был перекинут подъемный мост. Его не поднимали уже много лет. В результате тяжелые цепи заржавели, а местами проросли травой. Только это ничего не меняло. О том, чтобы незаметно подкрасться, можно было забыть. Мост слишком длинен, и все, кто его пересекал, сразу попадали в поле видимости стражи.
После небольшого совещания, мы решили попытаться сыграть на жалости, а когда стражники потеряют бдительность – юркнуть внутрь. Придав себе самый несчастный вид, мы неторопливо двинулись к солдатам.
Не получилось. Подпустить нас подпустили, но лишь затем, чтобы поймать и попытаться привязать к нашему хвосту ржавую жестянку. Потому что, видите ли, им скучно. Им повеселиться захотелось! Разобиженные, мы извернулись и расцарапали покрытую рыжими волосами пятерню главного насильника. На что стражник рассвирепел и попытался нас пнуть. Доблестный воин почти попал и, наверняка, от удара кованого сапога мы перелетели бы через мост в чавкающую жижу на дне рва. Вот только Риан заставил нас замысловатым образом поднырнуть под взвившуюся ногу и особым образом подпрыгнуть. После чего мы рванули по мосту назад в лопухи, а вдогонку нам неслись грохот обрушившихся на булыжник стальных доспехов, яростная ругань кошконенавистника и громовой смех его товарища.
А вот нам смешно не было.
– Все плохо, – вздохнул Риан, когда мы укрылись в зарослях травы. – Внутрь не попасть.
– Можно дождаться, когда стемнеет, – предложила я. – Или когда стража сменится. Может, другие будут более кошколюбивые.
– Кошколюбие здесь ни при чем, – вздохнул Риан. – Позади стражников решетку заметила? На нее нанесено мощное заклятие.
– Какое такое заклятие? – не поняла я.
– Похожее на то, что лежало на вашем Институте. Оно закрывает доступ чужакам. Или как вы нас называете? Нечисти.
– Но вас это не остановило, – я решительно не понимала причин унынья напарника.
– Нас с Анри внутрь вы с Норой впустили, а Мракуса и оборотней – канцлер. Так же дело обстояло и с нашим пребыванием во дворце. Принцессу вместе с ее свитой пригласили, поэтому мы не испытывали никаких проблем с входом и выходом из дворца. Достаточно один раз проникнуть внутрь, и заклятие уже не действует на тебя. Вот только в тюрьму требуется отдельное приглашение. Туда просто так не проскользнешь.
– А давай своруем у стражников еду, и нас посадят как воров. Вот тебе и приглашение, – я шутила, но желудок забурчал при мысли о цыпленочке.
– Зачем им нас сажать? Легче нашинковать, как капусту. Или в ров отправить…
Мы загрустили, глядя как солнце начало плавиться красным в башенных окнах.
5. О пользе и вреде пагубных пристрастий
– Лизи, давай к нам!
Стражники замахали руками, подзывая к себе крепко-сбитую молодуху вульгарного вида. Почему вульгарного? Не знаю, но все внутри меня ощетинилось при виде нее: крупный улыбающийся рот с щербинкой, широкий нос пуговкой, россыпь рыжих веснушек под цвет заколотых в небрежный пучок пушистых волос, пышная грудь с далеко не целомудренным декольте и не менее пышная цветастая юбка. Кстати, я сильно подозревала, что объемы нижней половины фигуры создавались не количеством складок на ткани, а исключительно чрезмерной крутизной естественных форм. Молодая женщина без видимого труда тащила огромную корзину. Направлялась она в сторону небольшого рынка, находящегося невдалеке от Кровавой Башни.
– Что, котики, проголодались? – весело прокричала она, останавливаясь.
– Даже не представляешь как!
– А деньги-то есть? Расценки нынче в два раза выросли.
– Что так? – поинтересовался рыжий кошконенавистник.
– Так паника в городе, – охотно поведала Лизи. – В окрестностях вампир завелся. Вчера эльфийку на дороге растерзанную нашли. Купцы в город не едут, да и сами горожане спешат свалить куда подальше. Поговаривают, что эльфы теперь на короля нашего войной пойдут. Очень они не любят, когда их брата обижают. А та эльфийка – княжной была.
– Вот ты демон! – выругался рыжий.
Второй же товарищ поспешил успокоить дамочку.
– В накладе не останешься, – нетерпеливо воскликнул он. – К нам сегодня богатенький преступник поступил, в бабу переодетый. Увешан бриллиантами с ног до головы. Кое-что пообсыпалось по дороге. Да ты и сама знаешь, чертовка. Ты ведь наживу за версту чуешь. Иначе чего к нам завернула?
– Как завернула, так и выверну, – обиделась молодуха. – Сейчас отдохну и дальше пойду.
– Торан шутит. Лизи, не уходи, – заныл рыжий. – Весь день на пекле простояли. Кровь в чреслах разогнать шибко требуется. Ты же нас знаешь. Заплатим.
– В прошлый раз тоже так говорили, – хмыкнула Лизи. – А ваш офицер увидел, взашей гнать приказал. Без денег оставил.
Впрочем, покидать страждущих она не спешила. Поставила корзину в тенек под лопухи, сняла белый чепчик с головы и принялась протирать им шею и весьма внушительную грудь. Солдаты замолчали, завороженные таким зрелищем, а Риан вдруг встрепенулся:
– Похоже, у нас наклевывается очень неплохая возможность попасть внутрь.
– Ты про Лизи? Она вроде как уходить собралась, – засомневалась я.
– Вряд ли.
Такая уверенность напарника обескураживала, но спорить я не стала. Мы подкрались ближе к корзине. Большая часть ее содержимого была прикрыта чистой тряпицей, а по бокам, словно жерло эльфийской пушки торчало горлышко бутыли, до самой пробки заполненной мутным красным вином.
– Лизи, голубушка, так мы расплатимся и за прошлый, и за этот раз. В накладе не будешь. Давай, а? А то нам здесь еще до вечерней службы стоять, – продолжал увещевать знойную молодуху рыжий солдат.
Между тем мы аккуратно сдвинули край тряпицы. Что там у нас? Краюха хлеба, полголовки сыра, копченая куриная грудка, да связка воняющей чесноком колбасы. Мы сморщились от отвратительного запаха и брезгливо выудили колбасу наружу.
Обратиться мышью не составило никакого труда. Сказался месяц наших совместных приключений. Раз – и змейки зашевелились, два – и мир подернулся дымкой, три – и мы уже бодро карабкаемся по увеличившейся стенке корзины. И вот мы уже внутри. Изловчились, задернули за собой тряпицу и вонзили зубы в румяную куриную грудку. То есть я вонзила – потому что переволновалась сильно.
– Ну хорошо, сейчас попадем к воротам. Где гарантии, что тетку пустят внутрь? – спросила я. У мыслеречи было одно неоспоримое достоинство – можно было разговаривать даже с набитым ртом. – Уверена, они корзинку прямо у дверей вскроют. Зачем им ее в помещение тащить?
– Думаю, они не корзинку вскрывать собрались.
– Серьезно? – изумилась я. – А что тогда?
– Неважно, – уклончиво заметил Риан. – Главное, что на улице этого никто делать не будет. В помещение зайдут.
Вот терпеть не могу, когда напарник недоговаривает. Но пока все шло так, как он и предсказывал. После недолгих уговоров наша перезрелая красавица не торопясь двинулась по мосту. А вместе с нею и мы, плавно покачиваясь. В этом качании было нечто умиротворяюще-насыщающее. По мере приближения к заветным дверям место в корзине увеличивалось, грудинка таяла на глазах, а я все оптимистичней смотрела на жизнь. Мной сильнее овладевала уверенность – у нас все получится. Просто не может не получиться!
– Одно удивляет, – с сожалением проглотив последний кусочек нежнейшего мяса, произнесла я. – Куда в нас все лезет? То, что мы съели, раз в пять превышает объем нашего нынешнего тела.
– Мы все-таки не только мышка, но и кошка. Поэтому насыщаются сейчас две наши ипостаси. Да и о змейках тоже забывать не стоит. Даром никто работать не любят.
– О, да! Змеек тоже надо покормить. Они хорошие, – оживилась я и с наслаждением впилась в сыр…
– Привет, красавица, – корзина резко качнулась и стукнулась о стальной доспех.
Похоже, нас передали из рук в руки. Раздались смачные звуки поцелуев и грудной воркующий смех дамочки.
– И вам не болеть, соколики. Ну, и кто первый желает огурец обмакнуть?
– Какой огурец? В чем макать? – всполошилась я.
– Не отвлекайся, – буркнул Риан. – Надо прогрызть тоннель в сыре. Там спрячемся. Почему мне раньше это в голову не пришло?
Потому что куриную грудинку мой напарник уважал не меньше моего. А жаль. Мы ею насытили все наши ипостаси на несколько дней вперед. В результате туннель дался нам тяжело, но мы сделали это. И довольно быстро. Когда нас снова подняли в воздух, мы уже были уже в домике. То есть в сыре.
Затем тяжело заскрежетали открываемые двери. В изысканный сырный аромат ворвался запах затхлой сырости и заметно потемнело. Под нами раздались гулкие торопливые шаги, и новый дверной скрежет, а потом удар нашей корзины о твердую поверхность.
– Мне страшно, – пожаловалась я Риану, встревоженно вслушиваясь и принюхиваясь.
– Главное, мы внутри, – несколько напряженно отметил он.
Послышался звук открываемой бутылки и характерное бульканье наполняемых бокалов.
– Давай, Лизи-голубушка, по одной и за дело. Тарану тоже облегчиться надо, а времени в обрез. Если командир нагрянет, нам всем мало не покажется, – торопливо приговаривал стражник.
– Я без закуски не могу, – хохотнула молодуха.
Нас тряхануло, когда сыр, вместе с другой снедью, вывалили на стол.
– Ой, а где колбаска? И курочка? Я точно помню, что их в корзину клала.
– К демонам их, – нетерпеливо воскликнул ее кавалер. – Сыром закусишь.
Мы опомниться не успели, как нож возился прямо перед нашим носом и двинулся на нас.
– Сваливаем! – выдохнул Риан.
Одновременно с этими словами мы рванули к выходу…
– Мышь! В моем сыре мышь! Ви-и-и…
Наполовину оглохшие от пронзительного визга, мы соскользнули со стола вниз и рванули к открытой двери. Что-то с грохотом покатилось перед нами. Это в нас швырнули кружку. Мы резко свернули, огибая ее, и помчались вдоль углового стыка.
Вековые стены башни сотрясались от шума. К женскому визгу присоединились тревожный перелив горна и барабанная дробь. А потом и топот кованых сапог. На нас мчались поднятые по тревоге солдаты, с приготовленными к бою мечами и алебардами.
Это было страшно!
Поток грохочущих ног все не прекращался. Воздух гудел так густо, что вжал наше тельце в стену. Древний раствор, скрепляющий камни, не выдержал и осыпался, и мы провалились в образовавшуюся щель.
Когда зрение восстановилось, то мы увидели вокруг себя паутину. Много-много липкой, противной паутины. Мы попытались двинуться назад, но не тут-то было. Ребристые стены больно вонзились в наши бока. Вперед тоже не получалось. Там был камень.
– Похоже, застряли, – вздохнул Риан. – Надо было меньше есть.
– Как застряли?!
Я живо представила себе несчастную супругу короля Кропуса. Ту, что замуровали где-то здесь. Мы тоже умрем. Обязательно умрем. Это и есть наша расплата за грехи. Ведь я знала, что так все и будет! Что когда-нибудь я плохо кончу. Вот только все надеялась, что это случится потом. Не сегодня… А еще я думала, что меня сожгут. Не замуруют. Конечно, крайне неприятно, когда огонь начинает лизать пятки. Но знающие люди утверждают, что больно лишь первые мгновения, а потом наступает шок. На некоторых даже что-то вроде эйфории может снизойти. Если они перед смертью в грехах раскаются. Я об этом точно знала. Мы с Норой все книги в институтской библиотеке перечитали на эту тему. А вот к замуровыванию я оказалась морально не готова. Эту варварскую казнь сейчас не практиковали и осуждали как негуманную. На Святом Совете восемьсот шестого созыва ее признали чрезмерно жестокой. И я со святыми отцами была полностью согласна. Отчетливо представилось вдруг, как стою я в узкой нише, не способная даже шевельнуться. Мои ноги ноют, шея костенеет, по лицу ползают пауки и мокрицы. Они заползают в ноздри и уши… И это лишь начало долгого пути в благословенную смерть, потому что потом…
– Смерти не существует, – прошелестело в ответ на мои мысли. – Лишь вечное раскаяние…
– Лира! Лира, ты слышишь меня? – голос напарника звучал по другую сторону черной пустоты, в которою я погружалась. – Лира, иди на мой голос.
– Нет, не уходи, – взмолилась Чернота. – Поговори со мной. Я ни с кем не говорила уже целую вечность.
– Лира, отзовись! Пожалуйста, не пугай меня так!
Голос напарника звучал все слабее. Но меня больше волновало не его беспокойство, а Чернота. Ее мысли звучали как мои собственные. Словно она была частью меня. Во мне ворочались чужие воспоминания. Мутные, обрывистые и невероятно тяжелые. Мне было до слез жаль ее. Каково это – так долго молчать?
– Тяжело. В жизни я была редкостная болтушка, – вздохнула Чернота в ответ. – Муж всегда ругал меня за это. Говорил, что королеве лучше быть распутной, чем излишне разговорчивой. Предупреждал, что мой длинный язык до добра не доведет, но я не умела слушать добрых советов. Зато теперь молчать научилась.
– Мне жаль вас, – искренне подумала я. – Не знаю, каким должно быть преступление, чтобы получить столь ужасное наказание.
– Я отказала узурпатору. Зло высмеяла его при всех. Тогда мне мой ответ казался удивительно остроумным. Вот только последним смеялся Марион, когда лично закладывал последний камень, – вздохнули мне в ответ. – Потеряв стыд и гордость, я вымаливала у него прощение, напоминала о благах, что дала бы ему женитьба на мне. Это упрочило бы его положение в стране. Ну и что, что на его руках была кровь моих детей и моего мужа? В тот момент я забыла об этом. Я готова была полюбить его, лизать ему пятки, ползать в его ногах, терпеть его любовниц. Я говорила все это, он слушал, а каменщик делал свое дело. И вот когда осталось лишь маленькое оконце, Марион громко расхохотался и сказал: «Нет». Свет навсегда померк для меня, и в темноте я долго слышала его раскатистый смех. А потом стих и он. Остались страх и раскаяние. Я слишком много болтала. Не надо было вышучивать его, не следовало умолять пощадить себя. И зачем, зачем я так унижалась! Лучше бы я родилась немой.
– Это ужасно! Почему Контролер не наказал этого злодея? Где были его братья? – воскликнула я.
– Я взывала к ним бессчетное количество раз, но не услышала ответа, – поведала Чернота в ответ. – Я была подавлена, разбита, опустошена. И до сегодняшнего дня думала, что ничего, кроме отчаяния, больше не способна почувствовать. Но я ошиблась. Ваше эффектное появление из сыра рассмешило меня. А потом я смеялась еще сильнее, видя переполох, устроенный вами среди стражников. Ты знаешь, что вы поставили на уши сто пятьдесят солдат? Но добил меня твой страх. Вы просто угодили в небольшую трещину, но ты такого себе напридумывала! Одни мокрицы в носу чего стоят. Кстати, спешу обрадовать – они здесь не водятся. А вот крысы ноги грызут… Но это я так, отвлеклась малость. Твой страх был таким совершенным, таким громким, таким образным. Ты заставила меня вспомнить, как я паниковала, когда меня замуровывали. Сходство чувств настроили нас на один лад, и мы смогли слышать друг друга. И когда я заглянула в твои мысли и поняла, что вы явились выручить того, кто сможет мне помочь – то чуть не обезумела. Правда, не от страха, как ты, а от радости. Удивительно насыщенный день для трехсотлетнего затворника – не находишь?
Я не находила. Я почувствовала себя… странно. С одной стороны, безумно приятно, когда что-то в тебе признают совершенным, с другой стороны, я совсем не гордилась этим. Даже наоборот.
– И как вам помочь? – поборов смущение, поинтересовалась я.
– О, какой интересный вопрос, – оживилась Чернота. – Но прежде, чем на него ответить, мне бы хотелось тебе кое-что показать.
Меня подхватила холодная волна, и мы помчались сквозь каменные кладки, пустоты, и новые кладки с пустотами, пока не оказались в просторном помещении.
На веревке, вывернув руки, висел обнаженный Анри, а перед ним в кресле вальяжно восседала Ригона. Рядом стоял трехногий столик, а на нем вазочка с эльфийскими сладостями.
– Вот моя надежда на спасение, – довольно поведала Чернота. – А теперь смотри и слушай.
Что я и сделала.
Принцесса взяла одну из конфеток и отправила в рот. А потом вытянула руку в сторону пленника, и та послушно принялась удлиняться, на ходу превращаясь в тень. Когда она коснулась губ парня, тот дернулся и попытался отстраниться.
– Сопротивляешься? – рука вернулась на место, и Ригона с веселым любопытством посмотрела на своего недавнего друга.
Выглядел он весьма плачевно. Лицо казалось сплошной раной, на теле виднелись многочисленные кровоподтеки, а мышцы на плечах и шее вздулись так, что казалось, вот-вот лопнут. Сама комната тоже внушала оторопь. Механизмы большие и маленькие, со всевозможными рычагами, колесами, тисками и прочими ужасами терпеливо дожидались своего часа. В дальнем углу пыточной с потолка струилась вода. Она растекалась по слегка скошенному полу и с журчанием уходила в сливное отверстие в другой части помещения. Похоже, теперь я знала, что подпитывает ров у входа в это зловещую Башню. На самом полу предусмотрительно лежали деревянные решетки. Видно для того, чтобы ноги палачей находились в сухости.
Один глаз Анри не открывался, второй ему с трудом, но удалось разлепить.
– Ты не получишь мою Силу, – с трудом выдавил он. – Вообще ничего не получишь. Ты продешевила. Хотя ты всегда была дешевкой.
Запекшиеся губы треснули, и по подбородку потекла струйка крови.
– Твои обещания не стоят ничего! – разозлилась Ригона. – Ты обманщик, Нэриш, и неблагодарная свинья. Я участвовала во всех твоих авантюрах, поддерживала в любых задумках, но главное – я верила в тебя, Нэриш. Мне казалось, что ты действительно сможешь все исправить. Что ты сумеешь возродишь Клан Теней. С какой радостью я тогда присягнула бы тебе на верность. И, поверь, у тебя не было бы более преданной слуги, чем я. Увы, я ошиблась. Ты слишком зелен, слишком импульсивен, слишком подвержен влиянию пагубных пристрастий. Ты делал ошибку за ошибкой, следуя порывам своего непостоянного сердца, а это преступление. Непозволительная роскошь для последнего сына герцога Вала.
– Д’емоны не прощают предателей. Даже тех, кто помог сразить своих врагов, Ритти, – прохрипел парень. – Думаешь, Мракус вернет тебе твое имение и статус? Он ненавидит тебя так же сильно, как и меня.
– Он одержим, но не глупец. И у меня есть, чем от него откупиться. К сожалению, ты входишь в эту плату. Цена дорогая. Даже очень. Но у меня нет выбора. Своей безрассудной глупостью ты мне его не оставил. Зато я буду жить, в отличие от тебя. Не так, конечно, как пристало мне по праву рождения, но жить. Пусть даже в этом убогом мирке, слушая по ночам храп лопоухого мужика.
«Лопоухий мужик? Это она про нашего принца, что ли?» – отстраненно подумала я. Происходящее напоминало сон. Я была частью этой комнаты, и могла одновременно обозревать ее со всех сторон.
Ригона наклонилась к темному свертку, лежащему на решетчатом полу, и развернула. Внутри был меч. Черный, более узкий, чем те, что я до этого видела, с рукоятью без привычной крестовины, зато обильно усыпанной шипами. Тот, кто сожмет такую рукоять, сам окажется насаженным на меч. Но это не остановило принцессу. Она крепко схватила меч и подняла.
– Вот оно, мое спасение, – завороженно шепнула мне Чернота. – Лишь Повелитель Теней может подарить мне покой, пронзив меня Мечом Теней. Не думала, что увижу их обоих в нашем мире.
По запястью Ригоны заструились кровавые ручейки, а по лезвию клинка заметались красные искорки, чтобы быстро сгуститься в продольной ложбине огненной трещиной. Она простерлась от середины клинка до самого его кончика. Только сейчас я заметила, что острие раздвоено. Чернота, судя по ее возгласу, тоже.
– О, нет! – простонала Чернота. – Ну почему мне так не везет! Меч расколот.
– Тебя преследуют неудачи, Нэриш, – продолжала между тем брызгать ядом принцесса. – Сердце Демона так и не нашлось, Меч сломан, о Браслете Теней тоже нет никаких вестей. Миона никогда не слышала ни о каких браслетах, а я склонна ей верить. Эта любительница женских безделушек не оставила бы его без внимания, если бы он находился в доме герцога. Вся эта кампания по восстановлению тебя в правах была пшиком. Без атрибутов Власти ты никто, Нэриш. И тебе никогда не победить Мракуса. Ты предал меня, внушив призрачные надежды. И ты абсолютно прав: мы, Д’емоны, не прощаем предателей…
Она небрежно завернула меч в ткань, но перед тем как выйти, вновь приблизилась к бывшему напарнику. Схватив за волосы, принцесса притянула его к себе, заставив вывернутые суставы хрустнуть.
– Конфеты оставлю тебе, Нэриш, – проворковала она с трудом сдержавшему крик парню. – Говорят, эльфийские сладости продлевают жизнь. Я распоряжусь, чтобы тебе разрешили ими лакомиться в перерыве между пытками.
А потом вышла из комнаты. А вместо нее в пыточную вошел здоровенный мужик в кожаном фартуке.
– Пожалуйста, я не хочу дальше смотреть! – взмолилась я.
– Почему? – удивилась Чернота. И по-моему, искренне. – Дальше начнется самое интересное. Ничего так не помогает понять человека, как хорошая порция боли. А Робби в этом деле мастак. Спорим, сейчас наш красавчик утратит весь свой гонор? Ригона права – на редкость беспринципный типчик.
– Нет! Пожалуйста, нет! Ты же хотела, чтобы он тебе помог!
– Не поможет, – с сожалением отозвалась Чернота. – Ведьма права: Повелителем Дома Теней мальчишке не стать.
– Откуда ты знаешь? – меня переполняло отчаяние.
С ужасом я смотрела, как Робби обходит Анри со всех сторон, примериваясь, с чего начать.
– Так став тем, кто я есть, я вроде как сама стала тенью, – хмыкнула Чернота. – Оп-па! Мудрое решение…
Крик, полный боли, разорвал тишину. Нет, меня саму. Я закричала, корчась от боли. Словно это пытали не Анри, а меня.
– Нельзя быть такой впечатлительной, – фыркнула Чернота, и набросила на мои чувства непроницаемые покрова.
6. Вредная сущность потусторонних созданий
Сколько мы путешествовали, я не знала. Чернота с гордостью показывала мне свои владения и что-то говорила. Я ее не слушала. Хоть мы уже довольно далеко отошли от той ужасной комнаты, в ушах продолжал стоять крик Анри. Все это время я уговаривала Черноту помочь спасти парня. Или хотя бы просто вернуть меня назад в тело мыши. Но та игнорировала мольбы. Не знаю, какой характер был у замурованной королевы при жизни, но века пребывания здесь сделал ее на редкость вредной и черствой. Она упорно отказывалась слышать мои уговоры. Надо ли говорить, что все ее попытки сыграть роль гостеприимной хозяйки казались мне издевательством, а само тюремное подземелье напоминало предбанник в Преисподнюю.
– Пленников у нас нынче немного. Недавно был праздник Святого Никлоса, так большинство на костер отправились. А новых пока не завезли, – непринужденно вещала Чернота.
Перемещение совершалось рывками: мы то медленно растекались туманом по пустым коридорам, то стремглав летели, сгустившись в плотный комок. В последнем случае, разглядеть что-либо было довольно проблематично – все смазывалось перед глазами. И все же определенное представление о подземелье я получила.
Тюрьма имела три подземных уровня, причем последний этаж пустовал. По полу текли ручьи, а в камерах отсутствовали двери. Особо зловеще смотрелись свисающие со стен ржавые цепи в темных квадратных проемах, груды костей под ними и полчища крыс, копошащихся среди них. Отсутствие освещения не мешало видеть их весьма отчетливо: серых, откормленных, с наглыми усатыми мордочками.
– Здесь обычно орков держат. У них болевой порог снижен, пытками не возьмешь, а вот обездвиживание их сильно нервирует, – пояснила Чернота и вздохнула. – Жаль, что в последнее время с Оркостаном перемирие. Помещения без дела простаивают.
– А там? – кивнула я на единственную дверь в конце коридора. Из потрескавшегося дерева и перекошенную.
Чернота легко просочилась сквозь нее и застыла. Я вместе с ней почувствовала тугую стену. Невидимую, но необыкновенно прочную. За ней виднелся проход – земляной, с махрами из древесных корней, пробивающихся сквозь потолок.
– Это тайный лаз. Любой приличный дворец имеет такие лазы, чтобы можно было в случае чего сбежать. Вот только не всегда получается, – загрустила Чернота. – У нас в свое время не вышло. Слуги предали. Выбраться-то наружу, мы выбрались, но вместо лошадей у Восточных Ворот нас ждала засада…
– А теперь ты уйти не можешь? – догадалась я. – Ты тоже узница?
Мне вдруг стало жаль призрака королевы, но та не приняла этой жалости.
– Да что я там не видела – в вашем городке! Мне и здесь интересно. А потом, не узница я вовсе. Раз в шесть лет право имею идти на все четыре стороны. Во время трехлунного затмения. Только я в город не летаю. Больно надо! В эту ночь в императорском дворце Слет Привидений посещаю. На него все наши слетаются. Так там такого наслушаешься, что на все следующие шесть лет впечатлений хватает.
На среднем уровне тоже коридоры были пусты, но за дверями слышались шорохи, шелест, стоны. Коридор заканчивался округлым помещением с грубо сколоченным столом и несколькими стульями вокруг.
– Здесь днем обычно стражники дежурят, чтобы пленников куда надо доставить или баланду тюремную разнести.
– А сейчас?
– Так ночь на носу. А ночь, деточка – мое время, – заколыхалась в смехе Чернота. – Точнее, наше. Теперь ведь мы вместе. Да мы здесь с тобой такое устроим! Стражники взвоют. Вон, кстати, они твоего парнишку волочат. Увлекся видно Робби, раз так припозднились. Эх, сейчас повеселимся!
И мы съежились в тугой сгусток. Я едва успела заметить двух здоровенных солдат и что-то бесформенно-окровавленное между ними, как все замелькало перед глазами пестрой рябью.
Один из стражников резко охнул и согнулся, когда мы промчались сквозь него. Это длилось мгновение, но ощущение от прикосновения к притягательно-теплой плоти оказалось очень сильным и приятным. Чернота резко остановилась у стены и вновь растеклась, позволяя видеть, что делается вокруг. На полу бесформенным кулем лежал Анри. Он не подавал никаких признаков жизни. Один солдат скрежетал замком, пытаясь открыть камеру, а тот, через которого мы только что промчались, развернулся в нашу сторону. Его челюсти выбивали дробь, а рука, сжимающая факел, дрожала. Чернота довольно захихикала, формируясь в нечто похожее на человеческий силуэт. На ее плечах развевался сорванный со стражника плащ.
– Ну как? – с гордостью вопросила она.
– Что «ну как»? – пробормотала я, с ужасом глядя на Анри.
Он был сине-красный и угловатый в тех местах, где углов не должно было быть, а вокруг него медленно растекалась кровавая лужа. Следовало бы попросить Черноту приблизиться, узнать, что с ним, но я отчаянно трусила.
– Как я выгляжу? – спросила Чернота. – Ладно, не отвечай. Ты права. Пока не очень. Это я выдохлась немного. Соприкосновение с живой плотью всегда много сил отнимает. Ну да ничего, к полуночи восстановлюсь. Знаешь, каков мой коронный номер? Я могу картинки страшные насылать. Да такие реальные, что после этого штаны срочно приходиться менять даже самому отважному солдатику. Смотри, сейчас покажу, как это делается.
Она не торопясь двинулась на заспешивших стражников. Ну и я вместе с нею. Как собачонка на невидимом, но крепком поводке. Солдаты торопливо подхватили Анри под руки и швырнули в камеру. Потом один из них трясущимися руками заелозил ключом по дверному замку, а второй замахал на нас факелом, словно мечом. И тут я увидела картинку, о которой говорила свихнувшаяся королева. Она возникла в моем восприятии, и одновременно, я точно знала, ее увидел и солдат с факелом.
По темному коридору медленно двигалась бледная девчушка. Она была похожа на ангела и очень печальна. В ее синих глазах стояли слезы, а ручки она жалобно протягивала вперед. По бледному лицу солдата заструился обильный пот, а зрачки расширились так, что даже радужка не проглядывалась.
– Это его дочка. Умерла в прошлом году, – поведала Чернота и захихикала. – У них у каждого свой пунктик. Этот до сих пор себя винит в ее смерти. Думает, не пожалел бы денег на лекаря, осталась бы жива. Дурак! От морового поветрия ни один маг не спасет. Те и сами мрут, как мухи. То ли дело, мы, привидения. Нас ничего не берет!
Безумная королева остановилась. Но не из-за того, что испугалась, а потому что ей нравилось нагнетать страх. Неожиданно она сделала резкий шаг, и фигурка девочки задрожала, превращаясь в сгнивший труп с горящими глазами. Солдаты дружно закричали и бросились по коридору ко второй лестнице, а Чернота поволокла меня за ними следом.
– Пожалуйста, давайте вернемся. Нужно узнать, что с Анри, – взмолилась я, проклиная свою бестелесную сущность.
Все это время я не оставляла попыток освободиться от призрачного плена, но, увы, Чернота даже не замечала их. А на мои мольбы лишь презрительно фыркала:
– Да что с ним будет? С ними после пыток совсем не интересно. Ни на что не реагируют. Вот к завтрашнему утру очухается, тогда и нагрянем.
– Леди Лилон, – вспомнилось мне вдруг имя королевы, – умоляю! Вы такая сильная! Такая могущественная! Такая великодушная! Если вы поможете спасти его, то не пожалеете!
– Нашла за кого просить. Он не чета тебе, девочка. Какой-то баронет безземельный. Да еще бабник. Фи!
Впрочем, Чернота остановилась. И это здорово приободрило меня.
– Вы сами говорили, что Анри может стать Повелителем Клана Теней. Он отблагодарит вас, – продолжила я горячо взывать к Черноте. – А если не он, так другой мой знакомый. Он в Д’емонской Империи тоже не последний человек.
– Это не Мракус ли случайно? – заинтересовалась Чернота.
Я содрогнулась при этом имени.
– Нет, конечно. Его Риан зовут.
И мне вдруг нестерпимо сильно захотелось вернуться назад, к напарнику.
– Мятежник, – разочаровано выдохнула Чернота. – Вроде приличная девушка, а компанию водишь со всяким сбродом. Все, Лира, отныне ни на шаг от себя не отпущу!
– Но вдруг Анри все-таки сумеет вас освободить? – меня переполняло отчаяние. – Или Риан. Когда заклятье с него спадет, он обещал мне вернуть тело. Может, и вам поможет. Риан – он знаете какой!
Я запнулась, не зная, как охарактеризовать напарника. Он всегда разрешал мне попроказничать. И вмешивался лишь, когда совсем дело пахло жареным. С ним было весело и безопасно. И всегда интересно поговорить. Правда, о себе он не рассказывал практически ничего, но здорово умел слушать. А его редкие замечания всегда были меткими и по делу. Да, мы временами ссорились. Но даже ссорясь, всегда находились рядом. Вдруг вспомнилось озеро, и его такие нескромные объятия. Неожиданно страстные. Таким он мне представал лишь во сне. В реальности он вел себя очень корректно, как старший брат и настоящий друг. И тут мне вдруг стало грустно, что причиной такой несдержанности на Лунном Озере стало то, что он просто не узнал меня… Я затрепетала от такой крамольной мысли.
– Как у тебя все запущено, – протянула Чернота. – Нет, твой Риан не поможет. Он, конечно, колдун знатный и боец маститый, но теней и призраков моего уровня развоплотить не сможет. Во всяком случае, пока Повелителем Д’емонов не стал. Мы не в его юрисдикции. Да и тебе он не пара. Хорошо, что ты теперь со мной. А то поиграл бы с тобой, да бросил. Знаешь, сколько у него красоток разных? Пол-Империи! Я на последнем Слете чего только не наслушалась о его похождениях! Из-за него бабы на дуэлях дерутся, сами к нему в постель запрыгивают. Анри по сравнению с твоим Рианом – дитя невинное. Институточка.
Читать бесплатно другие книги:
