Собрание сочинений в одной книге (сборник) Шекспир Уильям

Мария, камеристка Оливии.

Придворные, священник, моряки, приставы, музыканты и слуги.

Действие происходит частью в одном из городов Иллирии, частью на побережье поблизости.

Комната во дворце герцога. Входят Герцог, Курио и придворные. Вдали музыканты.

Входит Валентин.

Уходят.

Берег моря. Входят Виола, капитан корабля и моряки.

Уходят.

Комната в доме Оливии. Входят сэр Тоби Бельч и Мария.

Кой черт вздумалось моей племяннице так огорчаться смертью своего брата? Поверь мне, заботы – враг жизни.

Право, сэр Тоби, вам бы следовало пораньше возвращаться домой. Моя госпожа, племянница ваша, сильно возмущается вашими полуночными прогулками.

Так пусть себе возмущается, пока против нее самой не возмутились.

Однако порядочная жизнь вам бы больше пристала.

Больше пристала? Да к чему мне рядиться? Я и так порядочно одет. Этот кафтан настолько хорош, что в нем можно пить, и сапоги тоже; а если нет, пусть они повесятся на собственных ушах!

Попойки и гулянье доконают вас. Не дальше как вчера госпожа моя об этом говорила да еще о каком-то дурачке, которого вы как-то вечерком приводили к ней свататься.

О ком это? Об Эндрю Эгьючике?

Да.

Да он не хуже всякого другого в Иллирии.

Какое кому до этого дело?

Да, ведь он получает в год три тысячи дукатов!

Всех его дукатов ему хватит на год: он дурак и мот.

И как ты только можешь это говорить? Он играет на виоле-да-гамба и знает три-четыре языка наизусть, слово в слово, и многим еще кое-чем одарен от природы.

Да, правда, порядочно одарен. При всей его глупости он еще и забияка, и не имей он дара трусости для охлаждения своего удальства, так, по мнению умных людей, он скоро получил бы в дар могилу.

Клянусь кулаком моим, тот лжец и мерзавец, кто так отзывается о нем! Кто эти люди?

А те самые, которые еще прибавляют, что он каждый вечер напивается с вами допьяна.

Конечно, за здоровье моей племянницы. Я до тех пор буду пить за нее, пока вино еще не иссякло в Иллирии и льется в мою глотку. Трус и негодяй, кто не пьет в честь моей племянницы, пока мозг у него не завертится, как приходской волчок! Тише, красотка!

Castiliano vulgo![26] Сюда идет сэр Эндрю Эгьючик.

Входит сэр Эндрю Эгьючик.

Сэр Тоби Бельч! Как поживаешь, сэр Тоби Бельч?

Дружище, сэр Эндрю!

Здравствуй, суровая красавица!

Здравствуйте, сударь.

Приступай, сэр Эндрю, приступай!

Кто это?

Камеристка моей племянницы.

Милая госпожа, приступай, мне хочется ближе с тобою познакомиться.

Мое имя Мария, сударь.

Милая Мария, приступай!

Ты не так меня понял, братец. Приступай – значит: подойди к ней, разговорись, атакуй ее. Марш на приступ!

Клянусь честью, в таком обществе я не решился бы сделать это. Так это значит – приступай?

Мое почтение, господа.

Если она так уйдет, сэр Эндрю, то чтоб тебе никогда не обнажать шпаги!

Если ты так уйдешь, то чтобы мне никогда не обнажать шпаги! Что ж ты, милочка, думаешь, что тебя попался в руки дурак?

Нет, сударь, вы мне в руки не попадались.

Но попадусь, вот тебе моя рука.

Конечно, сударь, мысли свободны, но все-таки не худо было бы держать их немного на привязи.

Это зачем, моя милочка? Что значит эта метафора?

Она так же суха, сударь, как ваша рука горяча.

Что же? Ты хоть кого согреешь!

Нет, у вас холодное сердце: это я могу пересчитать по вашим пальцам.

А ну, попробуй!

Да я уже пересчитала по ним, что вы и трех не пересчитаете. Прощайте.

Уходит.

О рыцарь, тебе нужно бы стакан «Канарского»! Случалось ли, чтобы тебя так сшибали с ног?

Никогда, вот разве только «Канарское» сваливало меня с ног. Мне сдается, что иногда во мне не больше остроумия, чем в обыкновенном человеке. Но я ем много говядины, и это вредит моему остроумию.

Без сомнения.

Если бы я был уверен в этом, я зарекся бы есть говядину. Завтра я еду домой, сэр Тоби.

Pourquoi[27], любезный рыцарь?

Что значит pourquoi: поезжай или нет? Жаль, что я не употребил на языки то время, которое ушло на фехтованье, танцы и медвежью травлю. Ах, что бы мне заняться искусствами!

О, тогда голова твоя прекрасно была бы убрана волосами!

Как так? Разве искусства исправили бы мои волосы?

Без сомнения! Ты видишь, от природы они не хотят виться.

Однако они все-таки мне очень к лицу, не правда ли?

Чудесно! Они висят, как лен на прялке, и я надеюсь дожить еще до того, что какая-нибудь баба зажмет тебя между колен и начнет их прясть.

Ей-богу, завтра я еду домой, сэр Тоби. Твоя племянница не хочет показываться. Да если бы и показалась, так можно держать десять против одного, что я ей не понравлюсь. Сам герцог к тому же ухаживает за ней.

Герцога она не желает знать, так как не хочет выходить за человека, который выше ее званием, летами и умом. Я сам слышал, как она клялась в этом. Веселей, брат! Еще не все пропало.

Так я останусь еще на месяц. Я человек с самым странным складом души: иногда меня только и занимают маскарады и празднества.

Неужели ты годен на эти дурачества?

Да так же, как и всякий другой в Иллирии, будь он кто угодно, лишь бы не был знатнее меня; а со стариками я сравнивать себя не хочу.

А что, рыцарь, ты в гальярде[28] силен?

Еще бы! Могу отколоть любую фигуру.

Ну, я свою фигуру предпочитаю беречь.

А в прыжке назад, мне думается, меня никто не превзойдет в Иллирии.

Зачем же скрывать эти таланты? Зачем завеса опущена пред этими дарами? Или, может быть, ты боишься, чтоб они не запылились, как портрет мистрисс Молль[29]? Почему ты не идешь в церковь гальярдой и не возвращаешься оттуда курантой? Я на твоем месте не ступал бы иначе, как джигой, и бегал бы в укромное местечко только контрдансом. О чем ты думаешь? Разве нынешний свет таков, чтобы держать под спудом свои достоинства? Глядя на прекрасную форму твоей ноги, я бы сказал, что ты родился под звездой гальярды.

Да, нога мощная, и в чулке огненного цвета она очень недурна. Не приняться ли за стаканы?

А что же нам больше делать? Разве мы не родились под созвездием Тельца?

Тельца? Это означает толчки и драку?

Нет, дружище, это означает прыжки и пляску. Ну, покажи свои скачки: валяй! Выше! Э-ге, чудесно!

Уходят.

Комната во дворце герцога. Входят Валентин и Виола в мужском платье.

Если герцог всегда будет так милостив к вам, Цезарио, вы далеко пойдете: всего три дня, как он вас знает, и вы уже не чужой.

Вы опасаетесь или непостоянства с его стороны, или небрежности с моей, если сомневаетесь в прочности его расположения. Разве он не постоянен в своих милостях?

О нет, уверяю вас.

Входят герцог, Курио и свита.

Уходит.

Комната в доме Оливии. Входят Мария и шут.

Ну, говори же, где ты таскался, или я ни на волос губ не разомкну, чтобы просить для тебя прощения. Госпожа прикажет тебя повесить за отлучку.

Что же, пусть вешают! Кто на этом свете хорошо повешен, тот ничьих знамен не боится.

Почему так?

А потому, что его не заберут в солдаты.

Постный ответ! Я тоже могу сказать тебе, где родилось это выражение: «Не боюсь ничьих знамен».

Где же, моя красотка?

На войне. И ты можешь смело повторять его в своих дурачествах.

Надели, Господи, мудростью умников, а дурачье пусть себе отдает в рост свои дары.

Тебя все-таки повесят за то, что ты шатался так долго, или прогонят; а разве это для тебя не все равно, что быть повешенным?

Хорошая виселица иной раз спасает от плохой женитьбы. А что до того, что меня прогонят, так мне все равно, пока на дворе лето.

Так тебе не нужна моя помощь?

Зачем? У меня и своих помочей пара.

Когда одна лопнет, так другая будет держать, а если обе лопнут, то ты потеряешь штаны.

Ловко! Ей-богу, ловко! Продолжай, продолжай! Если сэр Тоби бросит пить, ты будешь самой остроумной из дочерей Евы во всей Иллирии!

Тише, плут! Ни слова больше! Вот идет моя госпожа: тебе не худо бы извиниться как следует.

Уходит.

Остроумие, если на то будет воля твоя, помоги мне в доброй шутке! Умные люди, которые думают, что обладают тобою, часто остаются в дураках; а я, который уверен, что не имею тебя, могу прослыть за мудреца, ибо что говорит Квинапал? – «Мудрый глупец лучше глупого мудреца».

Входят Оливия и Мальволио.

Желаю здравствовать, сударыня!

Выведите глупость вон!

Слышите вы? Выведите вон графиню!

Убирайся, сухой дурак! Я тебя знать не хочу, да, кроме того, ты еще начинаешь худо вести себя.

Два недостатка, мадонна, которые можно уничтожить питьем и добрым советом. Дайте сухому дураку напиться, – он не будет сух. Посоветуйте дурному человеку исправиться – и если исправится, то он уже не дурной человек; а если он уже не может исправиться, то пусть его портной заштопает. Ведь все, что не исправлено, только штопано. Провинившаяся добродетель штопана грехом; исправившийся грех штопан добродетелью. Годится этот простой вывод, – хорошо, нет, – что же делать? Истинный рогоносец – только несчастье, а красота – цветок. Графиня хотела, чтоб вывели глупость, и я повторяю: выведи графиню вон!

Я хотела, чтобы тебя вывели, почтеннейший.

Жестокая ошибка, сударыня. Cucullus non facit monachum[30], что значит: мой мозг не так пестр, как мой кафтан. Добрейшая мадонна, позвольте доказать, что вы дура.

Можешь ли ты это сделать?

И очень, мадонна!

Доказывай.

Но я должен сперва поисповедывать вас, мадонна. Отвечайте мне, воплощение добродетели.

Пожалуй. За недостатком лучшего развлечения я послушаю твои доказательства.

Добрейшая мадонна, о чем ты грустишь?

Добрый дурак, о смерти моего брата.

Я думаю, душа его в аду, мадонна.

Я знаю, дурак, что душа его на небесах.

Тем больше ты дура, если грустишь о том, что душа твоего брата на небесах. Эй, вы, выведите глупость вон!

Что ты думаешь об этом дураке, Мальволио? Не становится ли он лучше?

Конечно, и он будет совершенствоваться до последнего издыхания. Старость приводит в упадок умного человека, а дурака – совершенствует.

Ниспошли же тебе Господи раннюю старость, и глупость твоя да расцветет во всей красе! Сэр Тоби поклянется, что я не лисица, но ни гроша не даст в заклад, что ты не дурак.

Что ты на это скажешь, Мальволио?

Я удивляюсь, как ваше сиятельство может находить удовольствие в шутках такого бездарного мерзавца! Я видел на днях, как простой дурак, в котором столько же мозга, как в палке, вышиб его из седла. Смотрите, он уже растерялся; если вы не смеетесь и не доставляете ему случая для острот, так у него и рот зашит. Клянусь, умные люди, которые смеются шуткам этих заказных дураков, сами – шуты этих же дураков.

О, ты болен самолюбием, Мальволио, и утратил вкус ко всему на свете. Кто благороден, простодушен и одарен свободою мысли, тот принимает за невинные стрелки эти выходки, в которых ты видишь пушечные ядра. Дурак, служащий шутом, не оскорбляет, хотя бы он беспрестанно насмехался, так же как и человек, известный за умного, не насмехается, хотя бы он всегда осуждал.

Да ниспошлет тебе Меркурий дар лжи за то, что ты хорошо говоришь в пользу дураков.

Мария возвращается.

Сударыня, там у дверей какой-то молодой человек: он очень желает с вами говорить.

От графа Орсино, не правда ли?

Не знаю, сударыня; красивый молодой человек и с весьма приличной свитою.

Кто ж его удерживает?

Сэр Тоби, сударыня, ваш дядюшка.

Пожалуйста, уведи его: он вечно говорит, как сумасброд.

Мария уходит.

Ступай, Мальволио, и если это посол от графа, то я больна или меня нет дома. Скажи что хочешь, лишь бы отделаться.

Мальволио уходит.

(Шуту.)

Видишь, как твои шутки стареют и надоедают?

Ты же за нас говорила, мадонна, так, как если бы твой старший сын был шутом. Да набьет Юпитер его череп мозгом, ибо вот один из твоей родни, у которого очень слабая pia mater[31].

Входит сэр Тоби.

Право, он полупьян. Кто там у дверей, дядюшка?

Человек.

Человек? Какой человек?

Человек там… (Икает.) Черт бы побрал эти селедки! (Шуту.) Ты что, болван?

Почтеннейший сэр Тоби…

Дядюшка, дядюшка, так рано и уже в таком неприличном виде!

Неполитичном? Велика важность! Там кто-то у дверей.

Ну хорошо… Да кто же?

По мне, хоть сам черт, если ему угодно. Мне что за дело? Уж поверьте мне, говорю я! Э, да мне все равно!

Уходит.

С чем можно сравнить пьяного?

С утопленником, дураком и бешеным. Первый глоток сверх жажды делает его дураком, второй – бешеным, а третий – утопленником.

Ступай за приставом, и пусть он освидетельствует дядюшку: он уже в третьей степени опьянения – он утонул. Пойди присмотри за ним.

Покамест он только бешеный, мадонна; и дурак присмотрит за бешеным.

Уходит. Мальволио возвращается.

Сударыня, этот молодой человек клянется, что должен поговорить с вами. Я сказал ему, что вы нездоровы, но он уверяет, что уже слышал об этом и потому именно пришел поговорить с вами. Я сказал, что вы спите, – и об этом он как будто знал уже заранее, и утверждает, что потому-то и пришел поговорить с вами. Что ему сказать, сударыня? Он вооружен против всякого отказа.

Скажи ему, что я не хочу с ним говорить.

Я это уже сказал ему, но он уверяет, что будет стоять у дверей, как шерифский столб, или превратится в подножку для скамьи, пока вы его не допустите.

Какого же рода этот человек?

Да мужского.

Ну, а какого рода мужчина?

Очень дерзкого. Угодно вам или нет, он непременно хочет говорить с вами.

Его лета, наружность?

Недостаточно стар для мужчины, недостаточно молод для мальчика: ни рыба, ни мясо, так, что-то среднее между мужчиной и мальчиком. Лицом смазлив, говорит задорно. У него как будто еще молоко на губах не обсохло.

Впусти его да позови мою камеристку.

Мария, графиня зовет!

Уходит. Мария возвращается.

Подай мне покрывало и накинь мне его на лицо. Выслушаем еще раз посольство Орсино.

Входит Виола со свитой.

Кто из вас благородная хозяйка этого дома?

Обратитесь ко мне, и я буду отвечать за нее. Что вам угодно?

Лучезарнейшая, превосходнейшая, несравненнейшая красавица, прошу вас покорнейше сказать мне, кто здесь хозяйка. Я никогда ее не видал, а мне бы не хотелось произнести на ветер мою речь, потому что, не говоря уже о том, что она мастерски составлена, мне стоило большого труда выучить ее наизусть. Красавицы мои, не насмехайтесь надо мной: я очень чувствителен – малейшее неуважение меня раздражает.

Откуда вы, сударь?

Я могу вам рассказать не многим больше того, что я выучил, а этого вопроса нет в моей роли. Уверьте меня в том, моя красавица, что вы действительно хозяйка, чтоб я мог продолжать свою речь.

Вы актер?

Нет, мое сокровенное сердце. И при всем том, клянусь вам всеми крючками хитрости, я не то, чем представляюсь. Вы хозяйка?

Если не слишком много беру на себя, то я.

Действительно, если это вы, то вы много на себя берете; ибо что в вашей воле дать, в том отказать вы не властны. Впрочем, это не относится к моему поручению. Итак, я буду продолжать похвальное слово вам, а потом поднесу зерно моего посольства.

К делу! Что же касается похвального слова, то я вас освобождаю от него.

Ах! А я убил столько труда, чтоб выучить его наизусть, и оно так поэтично!

Тем вероятнее, что оно не искренне. Пожалуйста, оставьте его при себе. Я слышала, что вы дерзко вели себя у моих дверей, и впустила вас больше затем, чтоб подивиться на вас, чем слушать вас. Если вы не безумны, то удалитесь, а если вы умны, то будьте кратки. Сегодня я не расположена заниматься пустословием.

Угодно вам сняться с якоря? Вот дорога.

Нет, милый юнга, я еще здесь покрейсерую. Усмирите немного вашего великана, прелестная госпожа.

Говорите, что вам угодно?

Я – только посол.

Вероятно, вы должны сообщить мне что-нибудь отвратительное, раз вы так учтивы. Изложите, что вам поручено.

Это предназначено только для ваших ушей. Я пришел не с объявлением войны, не с требованием покорности. Масличная ветвь в руке моей, и я произношу только слова мира и благоразумия.

Тем не менее начало довольно бурное. Кто вы? Чего хотите?

Если я выказал неучтивость, то этому виной прием, который я встретил. Кто я и чего я хочу – таинственно, как девственная прелесть: для вашего слуха – святыня, для всякого другого – святотатство.

Оставьте нас. Послушаем эту святыню.

Мария и свита уходят.

Ну, сударь, какова же ваша тема?

Прелестнейшая!..

Превосходное начало – в таком духе можно долго говорить. Где же ваша тема?

В груди Орсино.

В его груди? В которой главе ее?

Чтоб ответить точно, в первой главе его сердца.

О, я ее читала! Это ересь. Больше ничего вы не желаете сказать мне?

Страницы: «« « ... 1112131415161718 » »»