Собрание сочинений в одной книге (сборник) Шекспир Уильям
- «Суровый Пирр, как лев Гирканский…»
Нет, не так, но начинается с Пирра…
- «Суровый Пирр, которого черны,
- Как замыслы, как ночь, доспехи были,
- Когда лежал в утробе он коня,
- Теперь сменил их мрачный цвет на новый,
- Ужаснейший стократ: он залит весь
- От головы до пят троянской кровью
- Отцов и матерей, сынов и жен,
- Засохнувшей, запекшейся от жара
- Пылавших улиц, озарявших смерть.
- Разгоряченный гневом и пожаром,
- С горящими глазами, словно демон,
- Из ада вышедший, повсюду ищет
- Он старого Приама…»
Теперь продолжай.
Честное слово, ваше высочество, превосходно прочитано, выразительно, с чувством!
- «…И находит.
- Он тщетно бьется с греками. Уж меч
- Скользнул из рук, упал и на земле
- Лежит ненужный. Грозный враг Приама,
- Пирр, свой тяжелый беспощадный меч
- Занес высоко, и от свиста только
- Его пал старец. И в мгновенье это
- Великий Илион, огнем объятый,
- Вдруг рухнул вниз горящею вершиной…
- Слух Пирра грохот поразил, и меч
- Его, грозивший голове седой
- Приама, – в воздухе застыл. Недвижен
- Пирр, точно на картине, – меж раздумьем
- И делом он колеблется…
- Бывает так пред бурей. Ветра нет,
- Спят тучи, замерла земля. И вдруг
- Гром поразит природу рядом взрывов.
- Вот так и тут. Мгновенное раздумье –
- И снова Пирр покорен мести ярой,
- И никогда циклопов страшный молот,
- Ковавший Марсу грозные доспехи,
- Не наносил ударов тех, какими
- Обрушился кровавый Пирра меч
- На голову Приама…
- Прочь, тварь позорная, Фортуна! Боги,
- Все, сонмом всем, ее лишите власти,
- И обод колеса ее, и спицы,
- И ступицу сломайте на Олимпе
- И сбросьте в преисподню…»
Это слишком длинно.
Да, надо бы снести к цирюльнику, подрезать, как твою бороду. Сделай одолжение – продолжай. Ему бы только балаганное кривлянье да что-нибудь сальное, иначе он заснет. Продолжай: теперь про Гекубу.
- «О, если б увидел кто царицу
- Полунагую…»
Полунагую царицу?
Это хорошо, – «полунагую царицу», – это хорошо!
- «…Полунагую, босиком, тряпицей
- Повязана глава, еще недавно
- Короною увенчанная; вместо
- Одежды – холст обвил худые чресла;
- Она по стогнам мечется, слезами
- Грозит залить пожар. О, кто б увидел
- Ее, тот против беспощадной власти
- Фортуны возмутился б! Если б боги
- Услышали тот вопль, с каким она
- Увидела, как Пирр смеяся рубит
- Ее супруга, верно, этот крик
- Исторг бы слезы из очей небесных
- И зарыдали б жители Олимпа!..»
Посмотрите, он побледнел, слезы катятся из глаз… Прошу тебя – довольно!
Хорошо… Ты мне это докончишь потом. Вы, государь мой, позаботьтесь хорошенько о комедиантах. Слышите? Пусть с ними хорошо обходятся. Ведь они – портреты, краткая летопись нашего времени. Вам лучше иметь плохую эпитафию после смерти, чем их плохое мнение при жизни.
Ваше высочество, я буду обращаться с ними по их заслугам.
О нет, ради Бога, гораздо лучше! Если с каждым обращаться по заслугам, то кто же избегнет порки? Обращайтесь с ними сообразно своему собственному достоинству и сану. Чем менее они заслуживают, тем более чести вашей щедрости. Проводите их.
Пожалуйте, господа!
Отправляйтесь, друзья, за ним. Завтра вы для нас сыграете.
Полоний и комедианты, кроме первого, уходят.
Послушай, старый приятель, можете ли вы сыграть «Убийство Гонзаго»?
Извольте, ваше высочество.
Так завтра вечером мы его поставим. А вы можете, если будет нужно, выучить разговор – двенадцать или шестнадцать строк, который я напишу и вставлю? Можете?
Конечно, ваше высочество.
Прекрасно. Отправляйтесь за этим господином, да смотрите не издевайтесь над ним.
Добрые мои друзья, покидаю вас до вечера. Рад вас видеть в Эльсиноре.
Будьте здоровы, ваше высочество.
Будьте здоровы.
Розенкранц и Гильденстерн уходят.
- Наконец-то я один…
- Какой я жалкий и ничтожный раб…
- Подумать страшно. Как? Комедиант,
- Охваченный порывом страсти ложной
- И выдумкой, – весь отдается им,
- Дрожит, бледнеет, слезы на глазах
- И ужас на лице, – дыханье сперлось
- В груди. Он весь под властию порыва
- И вымысла… Из-за чего же это?
- Из-за Гекубы?
- Что он Гекубе? Что она ему?
- Что плачет он о ней? О, что б с ним было,
- Когда бы он такой призыв для горя
- Имел, как я? Он залил бы театр
- Слезами, растерзал бы слух от стонов,
- Виновных свел с ума и трепетать
- Невинных бы заставил, всех потряс бы
- И всех увлек и речью, и страданьем!
- А я?
- Несчастный, вялый негодяй, бездельник,
- Я изнываю, неспособный к делу!
- Нет сил, чтобы возвысить смело голос
- За короля, лишенного так гнусно
- Венца и жизни! О, ведь я не трус?
- Кто оскорбить меня решится? Череп
- Мне раскроит? Клок бороды мне вырвет
- И им в лицо швырнет? Кто дернет за нос?
- Кто оборвет мне речь словами: ложь!
- Кто? О, проклятье!
- Да нет, я все, все снес бы, – я, как голубь,
- Незлобив сердцем! Я обиды горечь
- Не чувствую… Во мне нет вовсе желчи, –
- Не то давно бы вороны клевали
- Труп этого мерзавца. Кровожадный
- Злодей, развратный, вероломный, гнусный!
- О, мщение!..
- Однако что же я? Осел! Герой!
- Мой дорогой отец убит, – и небо
- И ад меня зовут всечасно к мести,
- А я, как девка, облегчаю груз
- Души словами, руганью, – как баба,
- Как судомойка!
- Фу, стыдно! К делу, мозг мой!.. Слышал я,
- Что иногда преступники в театре
- Охвачены настолько были пьесой,
- Что тут же сознавались в преступленьях
- Своих. Убийство немо, – но порою
- Оно чудесным органом вещает.
- Я прикажу сыграть пред дядей сцену,
- Подобную убийству моего
- Отца, – а сам вопьюсь в него глазами,
- Проникну в глубь души его, и если
- Смутится он, – я знаю, что мне делать!
- Быть может, призрак, что являлся мне,
- Был дьявол: обольстительные формы
- Он часто принимает; видя слабость
- Мою, он хочет гибели моей.
- Но скоро я добьюсь улик вернее!
- Театр ловушкой будет, западней:
- Она поймает совесть короля.
Уходит.
Комната в замке.
Входят король, королева, Полоний, Офелия, Розенкранц и Гильденстерн.
- И неужели вам не удалось
- Дознаться, для чего он напускает
- Расстройство на себя, которым грубо
- Так отравлен покой его души?
- Он сам сказал, что ум его расстроен,
- Но о причинах говорить не хочет.
- К нему не подойти. Он, прикрываясь
- Безумием, так ловко отдаляться
- Умеет от расспросов, от признанья
- Причин болезни.
- Хорошо вас принял?
- Как человек из общества.
- Но, видимо, неискренен он был.
- Был на ответы скуп, но нас охотно
- Выспрашивал.
- Но вы его старались
- Развлечь чем можно?
- Случайно мы дорогой обогнали
- Комедиантов и об этом принцу
- Сказали. Он, как будто, их приезду
- Был рад. Они теперь здесь, в замке. Им
- Уж, кажется, сегодня ввечеру
- Приказано играть.
- Да, – это правда.
- И он велел, чтоб я просил вас, ваше
- Величество, на это представленье.
- От всей души! Такому настроенью
- Я очень рад.
- Прошу вас, господа, к таким забавам
- Возможно поощрять его охоту.
- Мы постараемся.
Розенкранц и Гильденстерн уходят.
- И ты оставь нас,
- Гертруда милая. Послали мы
- За принцем. Он как бы случайно здесь
- Офелию увидит…
- Ее отец и я займем такое
- Здесь место, что – законные шпионы –
- Увидим встречу их и заключим
- По обращенью с ней и разговорам,
- Страдает ли он точно от несчастной
- Любви, иль нет.
- Я повинуюсь вам.
- Офелия! Я пламенно желаю,
- Чтоб чудная краса твоя – причиной
- Была безумья принца и твои
- Достоинства вернули бы его
- На прежний путь.
- О, если б я могла…
Королева уходит.
- Офелия, – ты здесь гуляй. Угодно
- Вам, государь, здесь поместиться?
- (Офелии.)
- Ну,
- Читай вот эту книгу: чтеньем ты
- Уединенье оправдаешь. Часто
- Грешим мы тем, что ханжеством и мнимым
- Святошеством обсахарить и черта
- Умеем.
- Да он прав! Его слова
- Мою бичуют совесть, – и щека
- Продажной твари, густо штукатуркой
- Покрытая, не так гадка, как грех мой
- В сравнении с моей святою речью.
- Как тяжко это бремя!
- Идет. Нам время, государь, сокрыться.
Король и Полоний уходят. Входит Гамлет.
- Быть иль не быть? Вот в чем вопрос! Что лучше?
- Сносить ли от неистовой судьбы
- Удары стрел и камней, – или смело
- Вооружиться против моря зла
- И в бой вступить? Ведь умереть – уснуть –
- Не больше. И сознать, что этим сном
- Мы заглушим все муки духа, боли
- Телесные? О, это столь желанный
- Конец! Да, – умереть – уснуть!
- Уснуть? Жить в мире грез, быть может? Вот
- Преграда! А какие в мертвом сне
- Видения пред духом бестелесным
- Проносятся? О, в этом вся причина,
- Что скорби долговечны на земле!
- А то кому снести бы все насмешки
- Судьбы, обиды, произвол тиранов,
- Спесь гордецов, отвергнутой любви
- Мучения, медлительность законов,
- Властей бесстыдство, дерзкое презренье
- Ничтожества к страдальцам заслуженным,
- Когда бы каждый мог покончить с этим
- Клинка одним ударом? Кто бы стал
- Терпеть, изнемогать под грузом жизни,
- Когда бы страх невольный перед чем-то
- В стране, откуда мертвым нет возврата,
- Нас не смущал, – и мы скорей готовы
- Переносить здесь скорби, чем идти
- Навстречу неизведанным бедам.
- И эта мысль нас в трусов превращает,
- Могучий цвет решимости хиреет
- При размышленье, и деянья наши
- Становятся ничтожеством, теряя
- Название деяний. Тише! Вы,
- Офелия? О нимфа! Помяните
- Мои грехи в молитве.
- Милый принц,
- Ну, как здоровье ваше эти дни?
- Благодарю: здоров, здоров, здоров!
- Принц! У меня подарки есть от вас.
- Я их давно вам возвратить хотела,
- Пожалуйста, возьмите их.
- Нет, нет,
- Я ничего вам не дарил…
- Дарили, принц, – дары сопровождая
- Такою лаской, что они невольно
- Мне делались еще ценней. Теперь
- Их аромат исчез. Возьмите. Мне
- Подарки не нужны, коль нет любви…
- Возьмите их…
Ха-ха: вы честны?
Принц!
Вы прекрасны?
Что, ваше высочество, желаете сказать?
А то, что если вы честны и прекрасны, то девичья честь и красота не должны уживаться рядом.
Разве не лучшее, принц, сообщество для красоты – невинность?
Да, правда. Но власть красоты скорее развратит невинность, чем невинность сохранит красу во всей ее чистоте. Прежде еще сомневались в этом – теперь это истина. Я когда-то любил вас…
Да, принц, – вы заставляли меня этому верить.
А вам не следовало верить. Добродетель нельзя привить к старому дереву: все оно будет отзывать прежним. Я вас не любил…
Тем более я была обманута.
Иди в монастырь! Зачем тебе плодить грешников? Я сам довольно честный человек, а и я мог бы себя упрекнуть в таких вещах, что лучше было бы моей матери не родить меня. Я очень горд, мстителен, честолюбив. Я способен совершить столько преступлений, что недостало бы мыслей их придумать, воображения их представить, времени совершить. И зачем таким людям, как я, пресмыкаться между небом и землей? Все мы поголовно негодяи. Не верь никому из нас, иди своим путем – в монастырь. Где твой отец?
Дома, принц.
Пусть он сидит там на запоре и разыгрывает шута у себя дома. Прощай!
О Боже, помоги ему!
Если ты выйдешь замуж, вот я какое дам тебе проклятие вместо свадебного подарка: будь ты чиста как лед, бела как снег – ты не избегнешь клеветы. Иди в монастырь. Прощай! Да если уж так нужно будет тебе выйти замуж, выйди за дурака: умные люди знают слишком хорошо, каких чудищ вы из них делаете. Иди в монастырь! Скорее! Прощай!
Силы небесные, исцелите его!
Наслышался я много о ваших притираньях. Бог вам дал одно лицо, а вы делаете себе другое. Вы пляшете, гримасничаете, кривляетесь, вышучиваете божьих созданий, называете наивностью ваше распутство. Продолжайте, а с меня довольно! Это меня свело с ума. Я говорю: у нас браков больше не будет. Кто обвенчан – пусть живут, – кроме одного. Остальные – пусть останутся как они есть. Иди в монастырь!
Уходит.
- Великий ум погиб! Принц, рыцарь, дивный
- Оратор, цвет, надежда государства,
- Образчик мод, предмет всех подражаний –
- Погибло все! И мне, несчастной, мне,
- Отверженной и сладость всю познавшей
- Его горячих клятв, – мне суждено
- Теперь великий этот светлый ум
- Увидеть помутившимся, разбитой –
- Гармонию возвышенной души.
- Чудесный цвет, безумьем искаженный!
- О горе; что мне довелось в былые
- Дни наблюдать и что теперь я вижу!
Входят король и Полоний.
- Любовь? Нет, не она владеет принцем.
- Его слова нуждались, правда, в связи, –
- Но не безумье это! У него
- Есть что-то на душе – созданье скорби, –
- И я боюсь недоброго конца.
- В предупрежденье этого решил
- Я наскоро: пусть он сейчас поедет
- Потребовать запущенную дань
- От Англии. Моря, чужие страны
- И впечатленья новые, – быть может,
- Разгонят скорбь, которая к чему-то
- Его склоняет. А пока он полон
- Одною мыслью, ею удручен.
- Какого мненья ты об этом?
- Что же –
- Прекрасный план. Но все же я причиной
- Безумия – несчастную любовь
- Считаю. Что, Офелия? Не надо
- Тебе передавать беседу с принцем:
- Мы всё подслушали. Как, государь, угодно,
- Так поступать извольте. Но, когда
- Окончится спектакль, королева
- Должна наедине построже с ним
- Поговорить и все узнать. А мне
- Позвольте их подслушать. Если это
- Не выйдет, – в Англию его пошлите
- Или куда там нужно.
- Да – безумье
- Высоких лиц нуждается в надзоре.
Уходят.
Комната в замке. Входят Гамлет и два или три комедианта.
Ты прочтешь этот монолог именно так, как я тебе показал – просто. Если ты будешь орать, как большинство наших актеров, – так я предпочел бы, чтоб мои стихи прокричал на улице разносчик. И не слишком махай руками, вот так, – будь спокойнее: в самом потоке, буре, так сказать, вихре страсти, ты должен быть до известной степени сдержанным, для придания плавности речи. О, мне всю душу коробит, когда какой-нибудь здоровенный детина, напялив на себя парик, рвет страсть на клочья и лоскутья, чтобы поразить чернь, которая ничего не смыслит, кроме неизъяснимой пантомимы и крика. Я с удовольствием выдрал бы такого актера за подобное изображение злодея. Это ужаснее самого Ирода. Пожалуйста, постарайся этого избежать.
Я поручусь, что этого не будет, ваше высочество.
Но не будьте и вялы. Здравый смысл должен быть единственным твоим учителем. Согласуй движения со словами, слова с движениями так, чтоб это не выходило из границ естественности. Всякое преувеличиванье противоречит основе искусства. Цель его всегда была и прежде и есть теперь – быть правдивым отражением природы: отразить добродетель с присущими ей чертами, и порок с его обликом, и наше время с его особенностями и характером. Если ты переиграл или сыграл бесцветно, то, хотя невеждам это и покажется смешным, – истинный ценитель останется недоволен, а мнение его одного должно в твоих глазах перевесить мнение всех остальных. О, есть актеры, которых я видел на сцене; их хвалили при мне, даже очень хвалили, но они не были похожи ни речью, ни движениями не только на христиан, но и на язычников, – да и вообще на людей! Они ломались и ревели так, что невольно приходила мысль, что людей наделал какой-то поденщик природы – и прескверно наделал: уж очень они далеки от натуры.
Кажется, мы почти отделались от этого.
А вы совсем исправьтесь. Да, пожалуйста, чтоб ваши шуты ничего от себя не прибавляли к тексту пьесы. Есть такие – скалят зубы, чтоб заставить дураков хохотать во время какой-нибудь важной сцены. Так это скверно, и обнаруживает самые жалкие стремления в этих глупцах. Идите, готовьтесь к представлению.
Комедианты уходят. Входят Полоний, Розенкранц и Гильденстерн.
Ну что ж, сударь, король изволит пожаловать на представленье?
И даже с королевой, и даже сию минуту.
Ступайте, поторопите актеров!
Полоний уходит.
А может быть, вы тоже поможете торопить их?
Слушаем, ваше высочество!
Уходят.
- Где ты, Горацио!
Горацио входит.
- Здесь, милый принц, всегда готов к услугам.
- Горацио, – ты лучший из людей,
- С кем только доводилось мне встречаться.
- О, дорогой мой принц…
- Нет, нет, не думай,
- Что это лесть: какую ждать мне прибыль,
- Когда весь твой доход – лишь здравый смысл, –
- Ты им одет и сыт. Зачем же льстить
- Таким, как ты? Льстить надо богачам
- И гибкие колени гнуть пред ними,
- Чтоб выгоду добыть себе… Послушай,
- С тех пор как научилась различать
- Моя душа – ты ею избран был,
- Ты, под грозой страданий не страдавший,
- Ты, принимавший и судьбы удары
- И счастье – одинаково спокойно.
- Блаженны те, кто кровь свою с рассудком
- Настолько слили, чтоб Фортуны дудкой
- Не быть и звуков, что она прикажет,
- Не издавать. Дай человека мне,
- Чтоб не был он рабом страстей, – и я
- Его в душе, в душе моей души
- Готов носить, – вот как тебя ношу я.
- Однако будет. Перед королем
- Сейчас сыграют пьесу. В ней есть сцена,
- Похожая на смерть отца, – ты помнишь
- Об этом мой рассказ? Прошу тебя,
- Тогда следи внимательно за дядей,
- И если скрытое его злодейство
- Не обнаружится при этой сцене –
- Видение был злобный дух – и мысли
- Мои черны, как кузница Вулкана.
- Внимательно следи за ним. А я
- Вопьюсь в него глазами. После мы
- Соединим взаимно впечатленья
- И вывод сделаем.
- Извольте, принц.
- Когда неуличенный в преступленье
- Он ускользнет, – я отвечаю вам.
- Они идут. Я беззаботным буду
- Прикидываться. Ну, на место!
Датский марш. Трубы. Входят король, королева, Полоний, Офелия, Розенкранц, Гильденстерн, другие придворные, слуги и конвой с факелами.
Как поживает наш племянник, Гамлет?
Превосходно! Я как хамелеон: питаюсь воздухом, начиненным обещаниями. Вы каплуна этим не откормите.
Я к таким разговорам не привык, Гамлет: это не моя речь.
Да теперь и не моя. (Полонию.) Вы мне рассказывали, сударь, что некогда играли в университете?
Играл, ваше высочество. Я считался хорошим актером.
Вы кого же играли?
Я играл Юлия Цезаря. Меня убивали в Капитолии. Брут зверски убивал меня.
Да это было зверство – зарезать такого капитального теленка! – Что актеры – готовы?
Да, ваше высочество, ждут вашего приказа.
Поди сюда, милый мой Гамлет, сядь со мной.
Нет, моя добрая матушка, здесь есть металл более притягивающий.
- Ого! Замечаете?
Офелия, позвольте лечь возле вас?
(Ложится к ногам Офелии.)
Нет, ваше высочество.
То есть прилечь головой вам на колени?
Да, принц.
А вы подумали, что я хотел сказать неприличность?
Право, принц, я ничего не подумала.
Что же, и ваша мысль недурна.
Что такое, принц?
Ничего.
Вы веселы, принц.
Кто, я?
Да, принц.
Я ваш шут – и только. Да что же и делать, как не веселиться? Посмотрите, как сияет радостью моя матушка, – а отец мой умер всего два часа назад.
Нет, ваше высочество: прошло уже два раза по два месяца.
Так давно? Пусть же черти носят траур, а я надену праздничный костюм. О небеса! – умереть два месяца назад и все еще не быть забытым! Значит, есть надежда, что память о великом человеке переживет его на полгода. Только – клянусь Богоматерью – он для этого должен настроить церквей, а не то его забудут, как деревянного конька, про которого сложили эпитафию: «О, увы, увы, позабыли конька!»
Трубят трубы. Начинается пантомима.
Король и королева – влюбленные друг в друга. Королева его обнимает, он ее. Она опускается на колени и движениями выражает свою преданность. Он поднимает ее, склоняется головой на ее грудь. Он ложится на украшенное цветами ложе. Она, видя, что он спит, оставляет его одного. Тогда показывается новый персонаж. Снимает корону с него, лобызает ее, вливает яд в ухо короля и уходит. Королева возвращается. Увидя, что король мертв, она отчаянными движениями выражает горе. Убийца возвращается с двумя или тремя немыми и тоже выражает с ними притворное горе. Мертвеца уносят. Вместо любви убийца подносит королеве подарки. Она сомневается сперва и не соглашается, – но затем склоняется на его любовь.
Уходят.
Что это означает, ваше высочество?
Какую-нибудь глупую проделку – вообще что-то мерзкое.
Может быть, это составляет содержание пьесы?
Входит Пролог.
А вот, мы сейчас все узнаем от этого молодца. Актеры не умеют хранить тайн – всё разбалтывают.
Он объяснит нам, что значит то, что они показали?
Да, он скажет, что значит то, что вы ему покажете; не постыдитесь только показать, а он не постыдится сказать, что это такое.
Вы скверный, скверный. Я буду смотреть на сцену.
- Мы, полные смирения,
- Вас просим снисхождения,
- К трагедии – терпения.
Что это? Пролог или надпись на кольце?
Что-то очень короткое…
Как женская любовь!
Входят комедианты – король и королева.
- Тридцать раз в колеснице промчался вкруг влаги соленой
- Стихии Нептуна и круга земель Аполлон.
- Тридцать раз по двенадцати месяца блеск отраженный
- То потухал, то сиял, озаряя ночной небосклон.
- С той поры, как в сердцах ощутили любовный мы пыл,
- С той поры, как священный союз Гименей освятил.
- О, пусть и солнце и месяц обычной плывут чередою,
- Столько же раз обойдя нашу землю. Любовь же все краше
- Будет цвести… Но ты болен? Мой друг, что с тобою?
- Ты задумчив, ты бледен? Боюсь я за счастие наше.
- Но не пугайся, мой друг, и не верь нашим женским сомненьям
- И беспокойствам: у женщин сплелись так глубоко
- Страх и любовь; всей душою отдавшись сердечным волненьям,
- Всею душой мы трепещем пред грозным велением рока.
- Иль не любовь и не страх, или крайность того и другого…
- Ты любовь мою знаешь, пойми же и страх мой, – со страстью
- Он неразлучен. Чем больше она – тем и страха слепого
- Больше, – чем более страх, тем больше любовного счастья.
- Да, моя радость: мы скоро расстанемся – гнетом
- Тяжким мне жизнь моя стала, и жизни слабеют основы.
- Ты здесь останешься в мире, любовью, почетом
- Окружена, и быть может, супруга другого
- Выберешь…
- Стой! Пусть проклятье
- Мне на главу упадет! Разве это любовь?
- Кто отдается другому супругу в объятья,
- Тот проливает супруга законного кровь!
Это должно быть горько, горько!
- Гнусный расчет и не более – выбор другого супруга,
- Но не любовь! И когда я его лобызаю,
- То поцелуем на брачном одре убиваю
- Снова умершего некогда друга.
- О, убежден я вполне – веришь ты в речи свои.
- Но ведь намереньям нашим часто грозят разрушенья,
- Часто они забываются, сильны они в миг рожденья,
- После слабеют, хилеют, силы теряют свои.
- Так на деревьях плоды: на ветвях крепко держится плод;
- Но созревает – и собственной тяжестью вниз упадет.
- Это всегда так бывает: долг наш забудется нами,
- Коль кредитором его не другие, а только мы сами.
- Что, под влиянием страсти, мы часто себе обещаем,
- Тем (если страсть промелькнет) мы потом беззаботно играем.
- Радость и счастье чем глубже, тем их проявленье сильней;
- Могут они человека сгубить тем полней и верней.
- Счастье любви ведь скорбями сменяется вечно, –
- Искупают друг друга они, волочась чередой бесконечной.
- В мире имеет конец все земное. И страсти людские
- Тоже иссякнут, и следом идут только скорби земные.
- Ведь неизвестно, что правит: счастье любовью ли жгучей,
- Счастьем ли правит любовь, как монарх всемогущий.
- Если вельможа падет – все друзья его вмиг разбегутся.
- Занял бедняк его место – в друзей все враги обернутся.
- Так и любовь: там, где счастье, там, смотришь, – она.
- Дружба дается тогда, если людям она не нужна.
- Если в нужде кто прибегнет к неверному другу – тогда
- Встретит врага он. Так всюду ведется, всегда.
- Битва идет вековечная между судьбою и нами,
- Мы – господа лишь мечты, а никак не грядущих деяний.
- Мы постоянно обмануты грезою наших желаний,
- Мыслью мы только владеем, но не царим над делами.
- Верной остаться супругу умершему думаешь ты?
- Умер супруг – и с ним вместе умрут золотые мечты!
- О земля, не питай меня! Солнце, погасни! Пусть вечно
- Днем и в ночи не найду я покоя! Пускай обратится
- Вера в отчаянье! Пусть я в темнице пустынной томиться
- Буду! Пусть все, что ласкает нас в жизни беспечной,
- Лучшие наши мечты, и желанья, грезы
- Будут низвержены, – здесь на земле только горе и слезы,
- Вечная мука в аду – пусть пребудут со мною,
- Если я стану другого супруга женою.
- Ну а если она эту клятву нарушит?
- Клятва ужасная! Здесь я останусь один. Как смежает
- Веки усталость. Пусть сон облегчит мне мученья:
- Здесь я засну.
- (Засыпает.)
- Спи, – пусть сон тебе даст облегченье,
- И всегда добрый гений наш покой охраняет!
Уходит.
Как вам, королева, нравится пьеса?
Мне кажется, эта дама слишком много наобещала.
О, она все это исполнит!
Вы знаете содержание пьесы? В ней нет ничего грубого?
О, нет, нет! Только шутят. Шутя отравляют. Ни малейшей грубости.
Как называется эта пьеса?
«Мышеловка». Вы спросите, почему? Аллегория. Эта пьеса воспроизводит убийство в Вене. Гонзаго – имя герцога. Его жена – Баптиста. Вы сейчас увидите. Это очень гнусная история. Но это нас не касается: и у вашего величества, и у нас совесть чиста: пусть брыкается кляча, наша спина цела.
Входит Луциан.
А это некий Луциан – племянник короля.
Вы, принц, хорошо исполняете роль хора в трагедии.
Я бы мог то объяснить, что происходит между вами и вашим любовником, если бы увидел вашу игру.
Вы остры, принц.
Да, вам придется постонать от моей остроты, пока она притупится.
Чем дальше, тем хуже…
Как женщины выбирают мужей. Начинай, убийца, – оставь свои проклятые ужимки и начинай! Ну:
- …Ворон, каркая, к мести зовет!
- Замысел черен, готова рука, яд готов – все готово.
- Никто не увидит меня среди сада пустого.
- Ты, горький сок чудных трав, расцветавших в полночи,
- Трижды заклятый ужасным заклятьем Гекаты,
- Сном непробудным навеки смежи эти очи, –
- Пусть улетает из тела живого душа без возврата…
- (Вливает яд в ухо спящего.)
Это он отравляет его в саду, чтобы захватить его власть. Его имя Гонзаго. Вся эта истинная история описана на превосходном итальянском языке. Вот вы сейчас увидите, как убийца овладеет любовью жены Гонзаго…
Король встает?
Как? Испугался холостых выстрелов?
Государь, что с вами?
Остановите представление!
Огня мне! Прочь отсюда!
Огня, огня, огня!
Все уходят, кроме Гамлета и Горацио.
- Пусть плачет раненый олень,
- Здоровый веселится!
- Для спящих – ночь, для бодрых – день,
- На этом мир вертится!
А что, – ведь за эту штуку, – с током на голове, с башмаками на высоких каблуках с розовыми бантами, – если б мне не повезло в жизни, – пожалуй, меня бы приняли в труппу актером?
- На половинный оклад?
- Нет, на полный!
- О друг Дамон! Здесь на престоле
- Был сам Зевес, – но миг прошел,
- Зевеса нет – и поневоле
- На трон залез теперь… павлин!
- Вы могли бы поставить рифму?
- Милый Горацио, – теперь каждое слово Духа – тысяча червонцев. Заметил?
- Превосходно заметил, принц.
- Едва дошло до отравления…
- Я внимательно следил за ним.
- Ха-ха! Какую-нибудь музыку! Флейт!
- Когда король не любит представленья,
- Так, значит, он… его не любит, без сомненья…
- Музыкантов!
Розенкранц и Гильденстерн возвращаются.
Принц, соблаговолите выслушать два слова.
Хоть целую историю!
Король, ваше высочество…
Ах, его величество… Что с ним?
Он в собственных покоях и очень возбужден…
Вином?
Нет, принц, – разлитием желчи.
Лучше бы ваша мудрость направила вас к его врачу, – потому что когда я пропишу ему очистительное, желчь разольется еще сильнее.
Добрейший принц, приведите вашу речь в порядок и не кидайтесь в сторону от нашего разговора.
Смиряюсь. Повествуйте.
Королева, ваша матушка, с глубоким прискорбием послала меня к вам.
Ах, очень рад!
Нет, добрейший принц, эта вежливость здесь неуместна. Если вам угодно будет дать мне здравый ответ, – я исполню приказание вашей матушки. Если нет, – то я уйду – и этим кончу дело.
Я не могу…
Что, принц?
Дать вам здравый ответ: мой ум расслаблен. Но какой я только в состоянии дать ответ, – он к вашим услугам, или вернее – к услугам моей матушки. Ну, будет! К делу! Вы говорите, моя мать…
Она говорит, что ваше поведение ее расстроило и изумило.
Удивительный сын, который может настолько изумить мать! Но по пятам этого материнского изумления – не следует ли какого продолжения? Говорите.
Она желает с вами объясниться в собственных покоях, пока вы не легли.
Повинуемся, хоть будь она десять раз нашей матерью. Имеете еще что-нибудь сообщить мне?
Ваше высочество, вы меня когда-то любили.
Люблю и теперь: клянусь моими верхними конечностями.
Добрый мой принц, – какая причина вашего расстройства? Вы стесняете сами себе дорогу к выздоровлению, не доверяясь друзьям.
Видите… мне не дают возвыситься.
Этого не может быть: вы самим королем объявлены наследником датского престола.
Да… но «пока травка подрастет», – пословица эта очень старая…
Входят флейтисты.
А, флейты! Дай мне одну… Надо с вами покончить. Вы, кажется, травите меня по следам, хотите загнать в западню?
О, ваше высочество, если моя служба дерзка, то груба и моя любовь к вам.
Я что-то не могу этого понять. Не сыграешь ли ты на этой дудке?
Не умею, ваше высочество.
Я тебя прошу.
Уверяю вас – не умею.
Я умоляю тебя.
Ни одного звука не могу издать, ваше высочество.
Да это так же легко, как лгать. Приставь сюда большой палец, на эти клапаны – остальные, дунь сюда – и будет превосходная музыка. Смотри, вот клапаны.
Я не могу извлечь при помощи их никаких звуков – у меня нет уменья.
Видите, за какое ничтожество вы принимаете меня! Вы бы желали играть на мне, вы хотите доказать, что это умеете, хотите вырвать мою тайну из моей души, поиграть на мне с самой низкой ноты доверху. Сколько гармонии в этом маленьком инструменте, сколько музыки, – а вы не можете справиться с ним. Неужели же вы думаете, черт возьми, что на мне играть легче, чем на дудке! Считайте меня каким хотите инструментом, – расстроить меня вы можете, – но играть вам мной не придется.
Входит Полоний.
Помилуй вас Господи, почтеннейший!
Принц, королева хочет поговорить с вами немедля.
Видите ли вы это облако? Как будто оно похоже на кота?
Ей-богу, похоже на кота.
Мне кажется, что больше оно похоже на крота?
Спина совсем как у крота.
Или, быть может, как у кита?
Очень похоже на кита.
Тогда я сейчас приду к матушке. (В сторону.) Они меня действительно сведут с ума. (Вслух.) Я сейчас приду.
Так я и доложу!
Уходит.
«Сейчас» – легко сказать! Оставьте меня, друзья мои!
Все уходят.
- Глухая ночь! Ужасный час видений!
- Теперь гроба раскрылись на кладбищах
- И духи ад покинули. Я мог бы
- Теперь упиться теплой кровью. То
- Свершить, чего не может видеть день…
- Но тише! К матушке пойдем. О сердце,
- Будь милосердно – пусть душа Нерона
- Не будет у меня в груди. Я буду
- Жесток, но человечен, как кинжалом
- Колоть ее я сердце буду речью,
- Но мой кинжал остается в ножнах,
- И кровью речь я не запечатлею!
Уходит.
Комната в замке. Входят король, Розенкранц и Гильденстерн.
- Не нравится мне это: дальше волю
- Безумному нельзя давать. Сбирайтесь:
- Немедля я вручу вам полномочья,
- И в Англию поедет с вами он.
- Не должно государство рисковать
- Тем бедствием, что может ежечасно
- Быть от безумства принца.
- Мы немедля
- Готовы будем. Наш священный долг –
- Заботливо от бедствий охранить
- Тех, кто живет для блага государства.
- Ведь каждый гражданин обезопасить
- Себя обязан всем своим рассудком;
- Тем паче тот, от коего зависят
- Дни благоденствия его и многих
- Других. Кончина короля – не смерть
- Его лишь одного. Водоворотом
- Она уносит все с собой. Подобно
- Тому, как к спицам колеса большого
- Прикреплена ничтожных тьма частиц, –
- Покатится оно с вершины гор,
- И участь грандиозного паденья
- Они разделят. Одиноким горе
- Монарха не бывает: плачут все.
- Прошу вас изготовиться к отъезду.
- Мы узами опасность эту свяжем:
- Она свободна слишком.
- Мы готовы!
Уходят. Входит Полоний.
- Пошел он к королеве, государь.
- Укроюсь я за занавес и все
- Услышу. Строго будет с ним она
- Беседовать. Заметили вы мудро,
- Что матери необходим свидетель:
- Всегда пристрастна слишком мать. И пусть
- Он все услышит. Государь, прощайте!
- Я ворочусь до вашего отхода
- Ко сну с докладом.
- Хорошо, Полоний.
Полоний уходит.
- О, гнусен грех мой! Смрад его до неба
- Доходит. Проклятой первичный грех
- Братоубийства. Не могу молиться –
- Хоть велики влечение и воля, –
- Но грех сильнее воли. За два дела
- Нельзя зараз приняться. Я не знаю,
- За что же взяться мне, – не приступаю
- Я ни к чему! – Ужели кровью брата
- Так эти руки залиты, что небо
- Своими ливнями отмыть не может
- Их добела? На что ж и милосердье,
- Как не на то, чтобы прощать грехи?
- В молитве быть должны две силы: грех
- Предотвращать от нас, – и коль падем,
- Давать прощенье. – Да, скорей к молитве!
- Грех совершен… Какую же молитву
- Читать? «О Господи, прости убийство
- Столь гнусное?» Нет, так нельзя молиться!
- Ведь до сих пор я пользуюся всем,
- Что добыто убийством: я король,
- Я властелин, я королевы муж!
- Могу ль прощенным быть и за собою
- Все это удержать? Здесь, в бренном мире,
- Виновный может золотом засыпать
- Судей и избежать законной кары.
- Но там не так! Там подкупа не знают!
- Там видны все дела насквозь, и сами
- Мы обвиненье произносим нам.
- Что же делать мне? Покаяться? Всесильно
- Ведь покаянье? Но к чему оно,
- Когда не можешь каяться? Тоска,
- В душе могильный мрак. Она так хочет
- Тенета разорвать, и все сильнее
- Уходит в них. Святые силы неба,
- О, помогите мне! Упрямые колена,
- Сгибайтесь! Будь младенчески невинно,
- Стальное сердце! Есть еще надежда!
- (Падает на колени.)
Входит Гамлет.
- А, – вот теперь возможно все покончить!
- Он на молитве. Я покончу с ним.
- Он на небо пойдет. Что ж это – месть?
- Постой! Злодей убил отца. За это
- Я, сын единственный, на небо посылаю
- Убийцу? это ведь отплата за труды,
- Не месть. Он захватил отца врасплох,
- Насыщенного яствами, в расцвете
- Грехов, и где его душа теперь,
- То ведает Создатель, – но ей тяжко.
- Ужель я отомщу, убив его
- В тот миг, когда очистил он себя
- Молитвою для дальнего пути?
- Нет!
- Прочь, шпага! Избери удар ужасней, –
- Когда его я встречу пьяным, спящим,
- Взбешенным, иль на ложе сладострастья,
- За сквернословьем, или за игрой, –
- В чем даже тени нет спасенья, – вот
- Когда рази: пусть он пятами к небу,
- Низвержен будет в ад душою черной…
- Меня ждет мать. Твои больные дни
- Лишь временно продлит отсрочка эта!
Уходит.
- Слова на небе, мысли на земле!
- Слова без мыслей не доходят к небу!
Уходит.
Кабинет королевы. Входят королева и Полоний.
- Сейчас он будет. Вы ему построже
- Скажите, что проделки нестерпимы
- Его. Что вы одна его от гнева
- Спасли его величества. Я спрячусь
- Сюда. Построже будьте.
- Мама! мама! мама!
- Я за себя ручаюсь! Не бойтесь. Спрячьтесь: я слышу, он идет.
Полоний прячется. Входит Гамлет.
- Ну, матушка, – случилось что?
- Отец тобою оскорблен жестоко.
- Отец мой вами оскорблен жестоко.
- Опомнись! Речь твоя безумна, Гамлет.
- А ваша речь преступна, королева.
- Да что же это, Гамлет?
- Что такое?
- Да ты забыл, кто я?
- О нет, клянусь!
- Вы – королева. Брата мужа вы
- Жена, – и, к сожалению, – вы мать
- Моя.
- Нет, пусть другие говорят с тобой!
- Постойте! Сядьте! Не сойдете с места,
- Пока как в зеркале не покажу вам,
- Что наросло у вас на сердце!
- Как, хочешь ты убить меня! На помощь!
- Эй, эй!
- Сюда! Сюда! На помощь! Эй!
- Что? Крыса там? Пари на золотой!
- (Пронзает шпагой занавес.)
- Мертва!
- Убит!
Падает и умирает.
- О ужас, – что ты сделал?
- Не знаю, что… Король?
- Какой поступок дерзкий и кровавый!
- Кровавый! Да, – почти такой же гнусный,
- Как, короля убив, женой стать брата…
- Как? Короля убить?
- Да, да, – убить!
- (Поднимает занавес и видит Полония.)
- Прости, услужливый, несчастный шут!
- Я думал, тут сидит кто поважнее,
- Прими свой жребий, – ведь небезопасно
- Порой усердие. Да не ломайте
- Рук! Тише! Сядьте! Лучше я сломаю
- Вам сердце, если от грехов привычных
- Оно еще не вовсе затвердело
- И светлым чувствам может быть доступно.
- Но что ж я сделала, за что так дерзко
- Ты смеешь укорять меня?
- Такое
- Ты совершила дело, что поблекла
- Стыдливость женская, и истина сама.
- Преобразилась в ложь, и заалели
- Не розы счастья на лице, а язвы;
- Обеты брака потеряли цену,
- Как клятвы игроков! Такое дело,
- Что самый дух священного обряда
- Поруган, и обряд стал побасенкой;
- Земля и твердь исполнены уныньем,
- Как в страшный день последнего суда. –
- И ты всему причиной!
- Что же я
- Свершила, что такие на меня
- Ты призываешь громы?
- Вот, смотри:
- Вот два портрета. Два родные брата!
- Смотри, как образ этого прекрасен:
- Гипериона кудри, лоб Зевеса,
- Взгляд, полный грозной власти, как у Марса;
- Гермеса стан, когда посол богов
- Несется над заоблачной вершиной…
- Все совместилось здесь, и каждый бог
- Свой дар на этот облик положил,
- Чтоб совершенство миру дать, – и это
- Был твой супруг! Теперь смотри сюда.
- Твой муж он также. Тощий колос, что
- Пожрал родного брата; где твои
- Глаза? Цветущие покинуть горы
- И прозябать в болоте? Где твои
- Глаза? Не говори мне про любовь!..
- В твои года кровь не горит, – она
- Раба рассудка. А рассудок разве
- Дошел бы до того? В тебе рассудок
- Ведь есть, а то бы не было сознанья, –
- Но он в параличе. Безумье даже
- Так не ошиблось бы. Нельзя настолько
- Безумным быть, чтоб разума хоть капли
- Для выбора такого не осталось.
- О, что за дьявол сбил тебя с пути,
- Играя в жмурки! Взгляд без осязанья,
- Без взгляда осязанье, слух без глаз,
- И обоняние без рук – одно
- Из чувств так не ошиблось бы…
- О, стыд, где твой румянец! Если ад
- Здесь может бушевать, в крови старухи,
- То пусть, как воск, растает добродетель
- У юности от собственного жара.
- Не стыдно пламенеть страстям кипучим,
- Когда сам лед пылает, и разврату
- Ум потакает.
- Гамлет, замолчи!
- Передо мной душа моя раскрылась
- Вся в черных пятнах, – и ничем нельзя
- Их смыть!
- Как? Жить в поту вонючем,
- На грязных простынях кровати сальной,
- Справлять медовый месяц в этом гнусном
- Свином хлеву?
- О, замолчи! Твои
- Слова кинжалами разят мой слух!
- О, перестань, мой сын!
- Злодей, убийца,
- Холоп, не стоящий десятой доли
- Того, кто был твоим супругом! Шут
- В порфире, вор и царства, и державы,
- Стянувший с полки царскую корону
- И в свой карман запрятавший!
- Довольно!
- Король из лоскутков и тряпок…
Входит Дух.
- О, силы неба, защитите нас.
- Прикройте крыльями! Что хочешь ты,
- Чудесное виденье?
- Он помешан!..
- Чтоб упрекнуть медлительного сына,
- Явился ты? И время, и порыв
- Я пропустил, и грозного веленья
- Не выполнил… О, говори!
- Не забывай! Я пробудить хочу
- Заснувшее намеренье твое.
- Взгляни на мать – она объята страхом,
- Ты ей поможешь: ведь она слаба,
- А ужасом душа ее полна.
- Заговори с ней, Гамлет.
- Королева,
- Что с вами?
- Что с тобой?
- В пустой ты угол смотришь, говоришь
- С пространством, с воздухом, в твоих глазах
- Огонь сверкает дикий. Как солдаты
- Встают от сна, заслышавши тревогу,
- Так дыбом встали волосы твои,
- В них жизнь проснулась. О, мой милый сын,
- Жар бреда ты залей волной холодной
- Спокойствия. Что видишь ты?
- Его!
- Его! Как бледен! Как он смотрит!
- О, вид его воспламенить бы мог
- И камни. – Не смотри с такою скорбью!
- Колеблется решимость, что свершить
- Я должен – не свершится – и скорее
- Потоки хлынут жгучих слез, чем крови.
- С кем говоришь ты?
- Ничего вон там
- Не видишь?
- Ничего. Хоть все, что там,
- Я вижу.
- Ничего не слышишь?
- Слышу
- Наш разговор, и только.
- Вот, смотри,
- Смотри, уходит он. Отец, как был
- Всегда он дома. У дверей он… Вот
- Ушел.
Дух уходит.
- Твое воображенье! Часто
- Подобные виденья создает
- Безумный бред.
- Бред? Но мой пульс спокоен,
- И в такт один с твоим он бьется пульсом.
- Я не безумен. Спрашивай меня.
- Я повторю от слова и до слова
- Наш разговор, – безумец бы наверно
- Запутался. Нет, матушка, молю,
- Не думай, что безумие мое,
- А не твои грехи здесь говорили.
- Ведь эта мысль рубцом затянет рану,
- А самый яд все глубже заражать
- Тебя начнет. Покайся перед небом
- В былых грехах и избегай грешить
- В грядущем, чтобы плевелы пышнее
- Не разрастались. О, прости мои
- Слова! Что делать! Но в больное наше,
- Удушливое время добродетель
- Должна прощенья у греха просить!
- Ты надвое разбил мне сердце, Гамлет!
- Откинь же злую часть его. Живи
- С другою, чистой половиной. Доброй
- Тебе желаю ночи. Не ходи
- Сегодня в спальню дяди. Нет стыда
- В тебе – стыдливою прикинься. Дьявол
- Чудовищный – привычка, но порою
- Она, как светлый ангел, нас склоняет
- К добру – как к самой легкой и чудесной
- Одежде. Ты воздержишься сегодня,
- Назавтра – воздержанье легче будет.
- И так все и пойдет: все легче, легче.
- Привычка может победить природу:
- Не слушать беса, – даже выгнать вон.
- Еще раз доброй ночи. Если вы
- Испросите себе прощенье неба,
- Я к вам приду просить у вас прощенья.
- (Указывает на Полония.)
- А этот… Каюсь… Видно, надо было,
- Чтобы мы друг друга наказали: воля
- Небес на то – я только исполнитель, –
- Я виноват, и я за смерть отвечу.
- Еще раз доброй ночи. Я обязан,
- Любя тебя, с тобою быть жестоким.
- Дурное началось, но дальше – хуже…
- Скажи хоть слово!
- Что же делать мне?
- Да уж никак не то, что я тебе
- Советовал. По-прежнему, пусть жирный
- Король тебя обнимет, ущипнет
- За щечку, назовет мышонком, парой
- Слюнявых поцелуев, щекоча
- Погаными руками, пусть заставит
- Открыть, что не безумен я, – и как же
- Прекрасной, скромной, умной королеве
- Скрыть это дело важное от жабы,
- От гнусного кота, летучей мыши?
- Кто мог бы удержаться, и зачем?
- Нет, вопреки и тайне и рассудку,
- На крыше отвори корзинку настежь,
- Птиц распусти, сама влезь вместо их
- И голову сверни себе, как в басне
- Мартышка, полетев на землю…
- О, будь уверен, если речь – дыханье,
- Дыханье – жизнь, то у меня нет жизни,
- Нет шепота для слов твоих…
- А что я еду в Англию, – ты знаешь?
- Увы! забыла я, – так решено.
- Уж письма запечатаны. Два друга
- По школе, – я расположенью их
- Как двум ехиднам верю, – в путь готовы:
- Они меня проводят к западне.
- Ну что ж, пускай. Прекрасно, – сам строитель
- Взлетает вверх на собственном подкопе!
- Под их подкоп подроюсь футом ниже
- И на луну взорву их. Как занятно:
- Две силы встретятся лицом друг к другу!
- Пора и за укладку. Время
- Отсюда эти потроха стащить.
- Покойной ночи, матушка!.. Как нынче
- Строг, молчалив, серьезен этот шут!
- А в жизни был он глупым болтуном.
- Ну, сударь, с вами мне пора покончить…
- Покойной ночи, матушка!
Уходят в разные стороны. Гамлет уносит тело Полония.
Комната в замке. Входят: король, королева, Розенкранц и Гильденстерн.
Читать бесплатно другие книги:
