Собрание сочинений в одной книге (сборник) Шекспир Уильям

Приносят вино.

Славная, черт возьми, песня!

Я выучил ее в Англии. Вот где умеют пить как следует! Ваши датчане, ваши немцы, ваши толстобрюхие голландцы – ничто пред англичанами.

Так ваши англичане такие молодцы на питье?

Еще бы! Англичанин совсем не пьян, когда датчанин уже с ног свалится, когда немец тоже лежит как мертвый, а голландца рвет.

За здоровье нашего генерала!

И я пью за него, лейтенант… Не отстаю от вас.

О, милая Англия!

(Поет.)

• Король Стефан вельможа славный был:
• Штаны себе всего за крону сшил;
• Но рассчитал, что дал шесть пенсов лишку
• И обругал портного, как воришку.
• Он знатен был, высокоименит;
• В тебе же кровь презренная бежит.
• От роскоши страна падет вернее –
• Так надевай свой старый плащ скорее!

Эй, еще вина!

Эта песня еще лучше, чем та.

Хотите прослушать еще раз?

Нет, потому что я считаю того, кто так поступает, недостойным своего места. Но Бог выше всех: есть души, которые не должны быть спасены.

Это совершенно справедливо, добрый лейтенант.

Что касается меня, то – не будь сказано в обиду генералу или другому какому-нибудь знакомому человеку – я надеюсь, что моя душа будет спасена.

Я то же самое думаю о себе, лейтенант.

Да, но, с вашего позволенья, вы спасетесь не прежде меня. Лейтенант должен войти в царствие небесное прежде поручика. Однако… пора нам приняться за дело! Господи, прости нам прегрешения наши! Синьоры, за дело! Вы не думайте, синьоры, что я пьян. Вот это мой поручик – моя правая рука, а это – моя левая рука. Я не пьян. Я стою на ногах твердо и говорю твердо.

Да, отлично!

Совсем отлично. Стало быть, вы не должны думать, что я пьян…

Уходит.

На террасу, синьоры! Идем расставить часовых.

Входит Родриго.

Родриго уходит.

Вбегает Родриго, преследуемый Кассио.

Они обнажают мечи и дерутся.

Родриго уходит.

Звонят.

Входят Отелло и свита.

Входит Дездемона со свитою.

Монтано уводят.

Уходят все, кроме Яго и Кассио.

Что, вы ранены, лейтенант?

Да, и никакой хирург не поможет мне.

Что вы? Боже сохрани!

Доброе имя, доброе имя, доброе имя!.. О, я потерял мое доброе имя! Потерял бессмертную часть самого себя, а осталась только животная! Мое доброе имя, Яго, мое доброе имя!..

А я, честное слово, думал, что вы получили какую-нибудь телесную рану: от нее больше вреда, чем от потери доброго имени. Доброе имя – пустое и совершенно лживое достояние; оно часто и добывается даром, и теряется без особой причины. Вы совсем не потеряли доброго имени, если сами не уверите себя, что потеряли. Полно горевать! Есть еще много средств возвратить милость генерала. Ведь он отставил вас в минуту гнева и больше по правилам дисциплины, чем по злобе, точно так, как иногда бьют невинную собаку, чтобы устрашить грозного льва. Попросите его – он опять ваш.

Я скорее попрошу, чтобы он презирал меня, чем обману такого отличного начальника, явившись таким легкомысленным, пьяным и бесстыдным офицером! Напиться и заболтать, как попугай, и затеять ссору, бушевать, ругаться и высокопарно разговаривать со своею собственною тенью… О ты, невидимый дух вина! Если у тебя нет еще никакого имени, позволь нам называть тебя дьяволом!

За кем это вы гнались с мечом? Что он сделал вам?

Не знаю.

Может ли быть?

Я помню многое, но ничего не помню ясно; знаю, что была ссора, но не знаю ее причины. О Господи! Зачем люди могут принимать в свои души врага, убивающего их рассудок? Зачем нам дана способность весельем, пирами, наслаждениями обращать себя в животных?

Положим, что это так, но вы теперь совершенно пришли в себя; как могло это случиться так скоро?

Демону опьянения было угодно уступить место демону ярости; один порок повлек за собою другой, чтобы дать мне возможность вполне презирать себя.

Ну, уж вы слишком строгий моралист! Принимая в соображение время, место и положение, в котором находится этот остров, я душевно желал бы, чтобы всего этого не случилось; но так как что сделано – то сделано, надо уладить все в вашу пользу.

Положим, что я попрошу его возвратить мне должность: он ответит мне, что я пьяница. Будь у меня столько ртов, сколько у гидры, такой ответ зажал бы все эти рты. Быть порядочным человеком и потом сделаться безумным, а наконец, и животным!.. О, страшно! Каждый лишний кубок проклят, а то, что заключается в нем – дьявол!

Полно, полно! Хорошее вино – славное, милое создание, если только с ним обходиться как следует. Перестаньте бранить его. Я думаю, добрый лейтенант, что вы уверены в любви моей к вам.

В этом я совершенно убедился. Я напился в стельку!

Вы и всякий другой может подчас напиться. Я научу вас, что делать. В настоящее время у нас генеральша – генерал. Говорю это потому, что Отелло совершенно посвятил себя созерцанию, рассматриванию и обожанию ее красоты и прелестей. Сознайтесь ей откровенно во всем и надоедайте ей просьбами, чтобы она помогла вам снова получить вашу должность… Она такая откровенная, добрая, милая женщина, что считает пороком не сделать даже больше того, о чем ее просят. Умоляйте ее спаять это расторгнутое звено между вами и ее мужем – и я закладываю все мое состояние против самой пустой вещи, что этот разрыв сделает вашу дружбу еще сильнее прежнего.

Твой совет хорош.

Ручаюсь искренностью моей любви и желания вам добра.

Верю от души и завтра утром буду умолять добродетельную Дездемону похлопотать обо мне. Я совершенно отчаюсь в моем счастье, если оно и тут обманет меня.

Конечно, так. Доброй ночи, лейтенант. Я должен идти в караул.

Доброй ночи, честный Яго.

Уходит.

Входит Родриго.

Что, Родриго?

То, что в этой охоте я участвую не как охотящаяся собака, но только как лающая. Мои деньги почти все издержаны, сегодня ночью меня порядочно поколотили, а кончится все это, кажется, тем, что я только приобрету за все мои неприятности немного опытности и решительно без денег, с небольшим запасом рассудка вернусь в Венецию.

Родриго уходит.

Уходит.

Перед замком. Входят Кассио и несколько музыкантов.

Музыка. Входит шут.

Что это, господа, не были ли ваши инструменты в Неаполе? Что-то они уж сильно говорят в нос…

Это как?

Да ведь ваши инструменты называются духовыми?

Ну да, духовыми.

Стало быть, они те, которые висят под хвостом?

Как под хвостом?

Да так, как многие из известных мне духовых инструментов. Однако вот вам деньги. Генералу так нравится ваша музыка, что он просит вас ради Бога перестать играть.

Извольте, мы перестанем.

Если у вас есть такая музыка, которую можно не слышать – начинайте снова, а слышную музыку генерал не слишком любит.

Нет, такой музыки у нас нет.

Ну, так укладывайте дудки в сумки и убирайтесь! Ну, рассыпьтесь в воздухе! Проваливайте!

Музыканты уходят.

Послушай, мой любезный друг…

Нет, ваш любезный друг не послушает, а я послушаю.

Пожалуйста, брось твои глупости. Вот тебе золотая монета. Если женщина, прислуживающая жене генерала, встала, скажи ей, что некто Кассио просит ее уделить ему несколько минут для разговора. Сделаешь это?

Она встала, синьор, и если захочет встать здесь, то я ей посоветую сделать это.

Шут уходит. Входит Яго.

Яго уходит.

Входит Эмилия.

Уходят.

Комната в замке. Входят Отелло, Яго и офицеры.

Уходит.

Уходят.

Перед замком. Входят Дездемона, Кассио и Эмилия.

В отдалении показываются Яго и Отелло.

Кассио уходит.

Дездемона и Эмилия уходят.

Уходит.

Уходит.

Входят Дездемона и Эмилия.

Отелло и Дездемона уходят.

Входит Яго.

Эмилия уходит.

Входит Отелло.

Уходят.

Там же. Входят Дездемона, Эмилия и шут.

Не знаешь ли, друг мой, где живет лейтенант Кассио?

Не знаю, где он квартирует. А выдумать вам какую-нибудь квартиру, сказать, что он живет там или здесь – значит солгать на свою голову.

Не можешь ли ты как-нибудь осведомиться и разузнать?

Я расспрошу о нем весь мир, то есть буду ставить вопросы и по ним давать ответы.

Найди его и попроси прийти сюда. Да скажи ему, что я просила моего мужа о его помиловании и надеюсь, что все уладится.

Сделать это – в силах человеческих, и потому я попытаюсь исполнить.

Уходит.

Да, где бы я могла потерять этот платок, Эмилия?

Не знаю, синьора.

Входит Отелло.

Входят Яго и Кассио.

Яго уходит.

Дездемона и Эмилия уходят. Входит Бьянка.

Уходят.

Кипр. Перед замком. Входят Отелло и Яго.

Лежал с нею… Лежал с нею! О, это отвратительно! Платок… Признался… Платок! Заставить его признаться, а потом, в награду, повесить! Нет, прежде повесить, а потом заставить признаться! Я дрожу при одной мысли об этом… Природа не облекается в такую омрачающую страсть без какого-нибудь предчувствия… О… носы, уши, губы! Возможно ли? Признайся же! Платок! О, дьявол!

(Падает в судорогах.)

Входит Кассио.

Кассио уходит.

Отелло отходит в сторону.

Входит Кассио.

Я женюсь на ней – на публичной женщине? Сжалься, пожалуйста, хоть немного над моим рассудком: не считай его таким нездоровым. Ха-ха-ха!

Так, так, так! Выигрывающие всегда смеются.

Право, ходит молва, что вы женитесь на ней.

Да неужели ты говоришь правду?

Будь я отъявленный мерзавец, если лгу.

Со мной уж ты покончил. Хорошо.

Это она сама, глупая обезьяна, распускает слух. Она уверена, что я женюсь на ней, просто вследствие своей любви и тщеславия, а не потому что я обещал.

Яго делает мне знак: верно, он начинает рассказ.

Она недавно приходила сюда – везде найдет, просто надоела! На днях я разговаривал на набережной с несколькими венецианцами, вдруг приходит эта сумасшедшая и бросается ко мне на шею.

С криком: «О дорогой Кассио!» Это видно из его жестов.

Повисла на шее, и лезет с поцелуями, и плачет надо мною, и тащит меня, и тормошит… Ха-ха-ха!

Теперь он рассказывает, как она тащила его в мою комнату. О, я вижу твой нос, но не вижу собаки, которой я брошу его.

Нет, надо непременно разойтись с ней.

Вот и она идет сюда.

Входит Бьянка.

Эта женщина точно хорек, только хорек раздушенный. Чего, скажи, ты преследуешь меня?

Пусть тебя преследует дьявол со своей мачехой! Что значит этот платок, который ты дал мне? Я очень глупо сделала, что взяла его. Захотел, чтоб я вышила ему такой же точно, и рассказывает, что он нашел его в своей комнате, не зная, кто оставил его там. Это подарок другой какой-нибудь любовницы, а мне приходится вышивать по нем? Возьми, отдай его своей кукле! Откуда бы ты ни достал его, я не хочу вышивать по нем.

Что ты, моя милая Бьянка? Что ты?

Клянусь небом, это должен быть мой платок.

Если хочешь сегодня прийти ко мне ужинать – можешь; не хочешь – приходи, когда будешь расположен. (Уходит.)

За нею, за нею!

Да и в самом деле, надо идти: она станет ругаться на улице.

А вы будете у ней ужинать?

Да, полагаю.

Хорошо. Я, может быть, тоже приду: мне очень нужно бы еще поговорить с вами.

Пожалуйста, приходи. Придешь?

Хорошо, ступайте.

Кассио уходит.

Как мне умертвить его, Яго?

Заметили вы, как он хохотал над своими низостями?

О Яго!

А платок видели?

Это был мой платок?

Ваш, клянусь этой рукой. И видите, как он ценит эту безрассудную женщину, вашу жену. Она подарила ему, а он отдал этой потаскушке.

Мне хотелось бы убивать его девять лет кряду! Славная женщина! Дорогая женщина! Милая женщина!

Ну, забудьте это.

О, пусть же она пропадет, пусть сгниет, пусть станет добычею ада сегодня же ночью! Не жить ей на свете, нет. Сердце мое превратилось в камень; я ударил по нем и сильно зашиб руку. О, в мире не было еще создания прелестнее ее! Она могла бы лежать рядом с императором и давать ему приказания.

Да вам-то что из этого?

Повесить ее! Я только говорю, что она такое: отлично вышивает, удивительная музыкантша; пением своим она бы медведя сделала ручным. Такой высокий и совершенный ум, такое остроумие!..

Тем хуже для нее.

О, в тысячу, в тысячу раз хуже! И потом – как она любезна!

Да, слишком любезна!

Так, ты прав; но все-таки жаль, Яго! О, Яго! Жаль, страшно жаль, Яго!

Ну, если вам так нравятся ее пороки – дайте им полный простор: уж если они не трогают вас, так, конечно, никому другому нет дела до них.

Я изрублю ее на куски… Украсить меня рогами!

Да, это гнусно с ее стороны.

И взять для этого в сообщники моего подчиненного!

Это еще гнуснее!

Доставь мне яду, Яго, и сегодня же ночью! Я не стану объясняться с ней, чтобы ее прелести не поколебали моей решимости… Сегодня же ночью, Яго.

Не умерщвляйте ее ядом; задушить ее на постели, той самой постели, которую она опозорила.

Славно, славно! Мне нравится справедливость этого наказания. Отлично!

А что касается Кассио, предоставьте его мне. Вы услышите дальнейшее сегодня в полночь.

Превосходно!

За сценой играют трубы.

Что это за звуки?

Вероятно, кто-нибудь из Венеции. А, это Лодовико, посланный от дожа. Жена ваша идет сюда с ним.

Входят Лодовико, Дездемона и свита.

Уходит.

Дездемона уходит.

Уходит.

Уходит.

Комната в замке. Входят Отелло и Эмилия.

Эмилия уходит.

Входят Дездемона с Эмилией.

Эмилия уходит.

Входит Эмилия.

Уходит.

Уходит.

Входят Эмилия и Яго.

Трубы.

Дездемона и Эмилия уходят. Входит Родриго.

Ну что, Родриго?

Мне кажется, что ты нечестно поступаешь со мною.

Это отчего?

Да ты каждый день выдумываешь мне какую-нибудь новую увертку и, как мне кажется, более отдаляешь от меня всякую надежду, чем приближаешь меня к цели моих желаний. Право, я долее не могу терпеть, да и не знаю, простить ли тебя за то, что я уже, по глупости своей, перенес?

Выслушай меня, Родриго.

Много я слушал уже: между твоими словами и исполнением нет ничего родственного.

Ты совершенно несправедливо обвиняешь меня.

Обвиняю очень основательно. Я истратил все мое состояние. Даже половина брильянтов, которые я передавал тебе для Дездемоны, соблазнила бы и весталку. Ты сказал мне, что она приняла их, и надавал обещаний на скорую взаимность с ее стороны, но до сих пор я ничего не вижу.

Хорошо, хорошо, продолжай!

«Хорошо, продолжай»! Я не могу продолжать, да это и нехорошо. Клянусь этой рукой, ты поступаешь гадко, и я начинаю убеждаться, что ты надуваешь меня.

Очень хорошо.

Страницы: «« « 345678910 » ... »»