Нежная мятежница Линдсей Джоанна

Глава 18

Лишь почувствовав, что становится трудно дышать, Рослин прекратила хохотать, но и после этого не сдержалась и еще несколько раз хмыкнула. Только сейчас, когда просохли ослепившие ее слезы, вызванные этим приступом смеха, она поняла, что ее веселье может обидеть Энтони. Он отошел от нее и сидел сейчас на кровати в какой-то удрученной позе, опираясь одним локтем о подушку. Но оскорбленным он не выглядел, скорее был ошеломлен. Это уже хорошо. По крайней мере он не рассердился, что было бы вполне естественно при таком ее поведении. Наверное, следовало отреагировать на его последние слова как-то иначе. Но это же так смешно! Выйти замуж за него? За известного всему Лондону соблазнителя женщин? Вот это да! Да он и сам, конечно же, не мог иметь в виду настоящее супружество.

Самой ей смех пошел явно на пользу. Она уже вполне могла трезво обдумать сложившуюся ситуацию. Не переставая улыбаться, Рослин подошла к Энтони поближе и остановилась, слегка наклонив голову.

— Ты обладаешь талантом поднимать настроение, Энтони, — начала Рослин, дождавшись, когда он посмотрел на нее. — Да и в отсутствии подлинного очарования тебя никто не осмелится обвинить. Но очевидно и то, что ты был явно не в своей стихии, когда тебе пришло в голову сделать мне предложение. Насколько я понимаю, подобные слова произносят как вопрос или просьбу, но отнюдь не как требование или приказ. Советую тебе вспомнить об этом, когда благодаря своему чувству юмора вновь окажешься в столь нелепом положении.

Энтони ответил не сразу. Несколько секунд он пристально смотрел ей в глаза. Рослин стало даже немного не по себе под этим взглядом.

— Совершенно верно, дорогая, — наконец произнес он. — Боюсь, что я и в самом деле потерял голову. А потом я вообще мало что делаю так, как считается правильным.

— Ладно. Все хорошо… — постаралась прекратить разговор Рослин, нервным движением соединяя край своей горностаевой накидки. — Я и так отняла у тебя много времени.

Он сел прямо, сжав руками колени.

— Ты не можешь вот так уйти. Ты еще не дала ответа.

— На какой вопрос ты ждешь ответа?

— Выйдешь ты за меня замуж?

И произнесенные в общепринятой манере эти слова в устах Энтони казались Рослин нелепыми.

— Но ты же шутил! — сказала она с укором и недоверием.

— Боюсь, что нет, любовь моя. Хотя, честно говоря, для меня это не менее неожиданно, чем для тебя. Но мое предложение абсолютно серьезно.

Это было уже не смешно. Рослин сердито поджала губы.

— Об этом не может быть и речи. Выйти за тебя я хочу не более чем за Джорди.

То, что его предложение вызвало у нее смех, Энтони понять мог. В принципе ее реакция была вполне естественной. Он и сам страшно удивился, что оказался способным предложить в мужья себя. Что же говорить о Рослин? Те слова вырвались у него в первый раз совершенно непроизвольно, как бы сами по себе. Но после их произнесения что-то изменилось в нем самом. Энтони вдруг почувствовал, что мысль о браке, который он до сих пор рассматривал исключительно как наказание, придуманное Богом за грехи мужчинам, сейчас не кажется ему такой уж неприемлемой. Он уже и в самом деле хотел жениться. Интересно, испытывал бы он это желание, не стой она здесь перед ним, такая обаятельная и влекущая? Наверное, нет. Он прожил на свете тридцать пять лет, ни разу не испытав потребности в жене. Не нужна она ему и в данный момент. Так какого же черта он продолжает настаивать на своем, когда она сама предложила ему выход — считать вырвавшееся предложение шуткой.

Дело, конечно, еще и в том, что он не из тех, кто может позволить загнать себя в угол. А ее заявление, что она выйдет замуж за первого попавшегося мужчину, очень смахивало на попытку сделать это. Еще менее Энтони устраивало то, что Рослин вообще исчезнет из его жизни. Такой поворот пугал по-настоящему. Именно поэтому он с самого начала тянул время, стараясь не допустить, чтобы она ушла из его дома. Как бы там ни было, она была здесь! Было бы чертовски глупо не воспользоваться такой удачей. И вдруг она отказывается стать, нет, не любовницей, а женой! Это уж совсем не укладывается ни в какие рамки.

Брошенное семя нашло как нельзя более благоприятную почву в настроениях Энтони. Теперь он решил, что она непременно будет его супругой. Видит Бог, если для того, чтобы добиться согласия, нужно ее скомпрометировать, он пойдет и на это.

— Поправь меня, если я ошибусь, дорогая, — прервал он затянувшуюся паузу. — Иного претендента на твою руку нет. Так? Ведь ты сама говорила, что тебе в принципе все равно за кого выходить, коль скоро сам брак диктуется чрезвычайными обстоятельствами. Так?

— Так, — ответила помрачневшая Рослин, — но ты являешься единственным исключением.

— Но почему?

— Позволь ограничиться тем, что ты наверняка будешь ужасным мужем.

— Я и сам так всегда думал, — неожиданно согласился он. — Из-за чего бы еще я так долго бегал от женитьбы.

— Ну вот. Ты, следовательно, и сам разделяешь мою точку зрения?

— Только как имеющую право на существование, моя сладкая, — улыбнулся он. — Но имеется и другая сторона медали. С таким же успехом я могу стать и прекрасным семьянином. Монтьеф же сделался таковым! А ведь я сам еще недавно ни за что бы не поверил, что он на это способен.

— Но так уж случилось, что он полюбил свою жену, — раздраженно парировала Рослин, выделяя последние слова.

— Боже правый! Надеюсь, ты-то не ждешь глупых слов и признаний в любви? Весьма скоро…

— Конечно, не жду! — резко оборвала его Рослин, щеки которой пылали.

— Зато мы оба знаем, что я хочу обладать тобой. Не так ли? И нам прекрасно известно, что…

— Сэр Энтони, пожалуйста! — воскликнула Рослин, краснея еще больше, хотя, казалось, больше и некуда. — Что бы ты ни сказал, я не изменю своего мнения. Ты мне просто не подходишь. Я поклялась, что никогда не выйду замуж за развратника, а ты сам согласился, что таковым и являешься. А изменить самого себя невозможно, парень.

— Подозреваю, что твоей непреклонной позицией я обязан леди Гренфел. Не так ли?

Рослин так растерялась, что даже не подумала, откуда о злоключениях ее подруги известно Энтони.

— О да! — воскликнула она. — Франсес на собственной шкуре испытала, что происходит, когда твое сердце похищает подобный тебе повеса. Это из-за него она вынуждена была выйти замуж за старика, который был ей отвратителен, который вдобавок лишил ее всякой свободы.

Экзотический разрез глаз Энтони стал особенно заметным, когда он усмехнулся в ответ.

— Видимо, пришло время услышать тебе всю эту историю полностью, Рослин. Старина Джордж тогда попросту запаниковал. В этом нет ничего удивительного. Известие о том, что он вскоре станет отцом, свалилось на него как снег на голову. Он загулял на две недели. Но именно потому, что решил распроститься с холостяцкой жизнью. Однако, когда он наконец очухался, Франсес уже была замужем. Она даже ни разу не разрешила ему взглянуть на сына. И потом, когда Гренфель умер, она категорически отказалась встретиться с беднягой. Так что, если твоя подруга оказалась в мерзкой ситуации, то и моему другу из-за всего этого пришлось несладко. А правда заключается в том, дорогая, что Джордж и сейчас готов жениться на ней, если только она сама этого пожелает.

Ошеломленная Рослин сделала несколько шагов, опустилась в кресло и уставилась невидящим взглядом на потухший камин. Почему так получилось, что он знает Джорджа Амхерста? Зачем он рассказал ей все это? Получается, что Франсес может в любой момент выйти за Амхерста, стоит ей только заставить себя простить его. Да и гневаться на него так сильно, наверное, не очень правильно с ее стороны. Его поведение тогда было вполне естественным для убежденного холостяка и повесы. Но какой вывод должна сделать сама Рослин?

Черт побери! Да она и сама бы с большой радостью вышла за Энтони Мэлори и ни за кого другого. Но только, если он любил бы ее, если стал бы хранить верность, если, наконец, она бы могла доверять ему. Но все эти условия отсутствуют! Николас Иден, конечно, любит свою Реджину, дедушка любил бабушку, Джордж Амхерст, возможно, любил и любит Франсес. А Энтони? Он же сам фактически признался, что не любит ее. Возможно, это было бы и не так страшно, не будь весьма вероятным то, что она его полюбит всей душой. Именно последнее заставляет отказаться от сделанного им предложения. Она не настолько глупа, чтобы не понимать, какую боль может и наверняка будет причинять ей Энтони, если они поженятся.

Подняв глаза, Рослин неожиданно для себя обнаружила, что Энтони на кровати уже нет. Она начала растерянно оглядываться по сторонам и вдруг вздрогнула: шляпка поднялась с ее головы и очутилась на краю кресла. Обернувшись, она увидела, что хозяин дома стоит у нее за спиной, небрежно опершись руками о спинку кресла. Ей потребовалось еще несколько мгновений, чтобы приспособиться к его новому местоположению и прочистить горло.

— Мне жаль, но то, что ты рассказал о Франсес и Джордже, — наконец вымолвила она, — не меняет моего мнения о тебе.

— Почему-то я думал, что именно так и будет, — произнес Энтони, расплываясь в улыбке, от которой Рослин почувствовала еще большую напряженность. — Вы упрямая шотландка, леди Чедвик, но это одна из тех черт, которые мне в тебе очень нравятся. Я предложил тебе именно то, в чем ты отчаянно нуждаешься, но из желания идти наперекор ты отказалась. А ведь это было искреннее предложение с моей стороны. Я вполне бы мог превратиться в примернейшего из мужей, и ты сама знаешь, что это возможно. Но ты не даешь мне шанс попробовать пойти по такому пути.

— Я уже говорила тебе, Энтони, я не игрок. Я уж, с твоего позволения, не буду рисковать остатком своей жизни, понадеявшись на возможные перемены в тебе. Тем более за то, что они могут и не произойти, говорит тоже немало фактов.

Он наклонился к креслу, положив подбородок на свои скрещенные руки.

— Ты, наверняка, понимаешь, что я могу оставить тебя на ночь здесь, и это будет означать, что ты выйдешь отсюда скомпрометированной. Даже если я к тебе и пальцем не притронусь, одного твоего пребывания в моем доме будет вполне достаточно. Реджи именно благодаря схожей ситуации вышла замуж, хотя после своей первой встречи с Монтьефом осталась невинной.

— Ты не сделаешь этого!

— А я думаю, сделаю.

Рослин вскочила на ноги, устремив на него пылающий гневом взгляд. Казалось, она бы бросилась на Энтони с кулаками, не разделяй их сейчас огромное кресло.

— Это… Ты… Это все равно не сработает! — выпалила она. — Я уеду домой, в Шотландию. Там никому нет дела до того, что обо мне могут болтать здесь. Тем более что я сохраню… свою… — Рослин сбилась, стесняясь произнести нужное слово. — Короче, мой муж узнает правду, а меня волнует только его мнение.

— Ты так считаешь? — спросил сэр Энтони, и в его темно-синих глазах зажегся дьявольский огонек. — В таком случае, любовь моя, ты мне не оставляешь выбора. Коль скоро я намерен помочь тебе вопреки твоему упрямству, мне придется не имитировать твое падение, а скомпрометировать тебя самым непосредственным образом.

— Энтони!

Но ее возмущенный выкрик вызвал у него лишь легкую улыбку.

— Честно говоря, я с самого начала сомневался, что смогу сдержаться и мы обойдемся розыгрышем. Конечно, было бы более благородно с моей стороны ограничиться имитацией. Но я слишком развратен, как ты сама изволила выразиться, чтобы не воспользоваться твоим присутствием в моей спальне.

— Я бы… Уж лучше тогда остановиться на имитации, — пролепетала Рослин, быстро пятясь к двери в надежде, что достигнет ее прежде, чем он обойдет кресло.

— Дорогая моя девочка, — покачал головой Энтони, — если в любом случае все будут убеждены, что ты разделила со мной ложе, то какой смысл лишать себя удовольствия?

Ощутив дрожь, как это случалось с ней в присутствии чего-то нехорошего, Рослин попыталась поверить в розыгрыш с его стороны. Энтони и правда говорил в шутливой манере, что снижало чувство опасности. Хотя уже то, что он сумел подойти совсем близко, сильно тревожило. Рослин отлично знала, что может случиться, если он ее поцелует. Она уже испытала воздействие его поцелуев. В самом ли деле он намерен лишить ее невинности сегодня или только разыгрывает? Если Энтони коснется ее, произойдет скорее всего первое. Причем случится это даже независимо от его желания, и никаких особых усилий ему не потребуется. Такая перспектива действительно пугала.

— Я не хочу…

— Я знаю, — перебил он мягко, обнимая ее за плечи и прижимая к груди. — Но ты захочешь, любимая, можешь не сомневаться. Это я могу обещать твердо.

Конечно, он прав. Конечно, в глубине души она желает именно того, что не может позволить ни себе, ни ему. И Энтони знает об этом. Можно сопротивляться этому еще час, два… но желание не уйдет с уходом солнца. Он самый неотразимый, самый притягательный мужчина, которого она когда-либо видела, и близости с ним она хотела с самой первой их встречи. Такой пожар чувств не гасится логикой и рассудком. Когда своего требуют сердце и тело, здравый смысл летит ко всем чертям.

Рослин уже и не пыталась сопротивляться, отбрасывая страхи и благие намерения все дальше, по мере того как он крепче и крепче обнимал ее. Она так часто с момента их прогулки по оранжерее Иденов представляла, как вновь окажется в его объятиях, что сейчас было такое ощущение, будто она вернулась в родной уютный дом. Да, она помнила тепло его тела, силу и нежность рук, опьяняющую страстность прикосновений. И в то же время все это было таким новым, таким родным и таким удивительным!

Поцелуй! Но робкий, даже неуверенный. Рослин едва почувствовала его на своих губах и тут же поняла, что Энтони дает ей последнюю возможность остановить неизбежное. Его опыта и умения хватило бы, чтобы одолеть любое сопротивление. Он уже продемонстрировал ей это однажды. И тем не менее Энтони сдерживается, не пускает их в ход. От понимания этого на душе стало совсем тепло, желание слиться с ним в одно целое окончательно вытеснило все остальное. Ведь он спрашивает ее согласия!

Ответ был прост и однозначен. Ее руки обвили шею Энтони. Какое-то мгновение она даже чувствовала нечто вроде обиды, уж больно равнодушной показалась его реакция. Но лишь мгновение. Через доли секунды Рослин уже не думала ни о чем. Даже дыхание, казалось, куда-то исчезло. Остались только его губы. Теплые и сухие, они в колдовском танце заскользили по ее рту, разжигая огонь в сердце.

Сколько это длилось, она не знала. Наверное, долго. Поцелуи вызвали настоящий пир ошеломляющих чувственных ощущений. В реальность Рослин вернулась, лишь когда он слегка отстранился, занявшись пуговицами ее платья. Только сейчас она обнаружила, что Энтони уже успел как-то снять с нее шляпку и накидку. В том, что он ее постепенно раздевает, она вполне отдавала себе отчет, но оставалась недвижимой. Противиться не хотелось, да она бы и не смогла. Его потемневшие полуприкрытые глаза смотрели в самую ее душу, гипнотизируя и лишая воли. И отвести от них свой взгляд она была не в состоянии. Они приковывали к себе, сохраняли полный контроль над ней даже тогда, когда она почувствовала, как, скользнув по бедрам, к ногам упало платье, а за ним последовала и нижняя рубашка.

Он не торопился с поцелуями. Только глаза как-то полулениво блуждали по ее телу, казалось, ощупывая каждый его уголок. На губах Энтони вновь появилась чувственная улыбка, от которой она таяла, словно воск.

Девушка покачнулась, чуть не упав. Поддержали его руки. Они обхватили ее бедра, но не задержались на них долго. Стараясь растянуть удовольствие, Энтони необычайно медленно и осторожно впитывал руками ощущение ее обнаженной кожи. Ладони нежно переместились с бедер на тонкую талию, скользнули по животу и замерли наконец на груди. Все. Больше никаких движений. Но и проделанных уже было совсем немало. Шишечки сосков стали необычно упругими и теплыми, жаркие волны прокатывались по телу, сердце бешено колотилось.

Очаровательная улыбка освещала теперь все лицо Энтони, делая его торжественным и радостным. Казалось, он как по книге читает, что чувствует сейчас Рослин, и наслаждается радостью одержанной победы. Но это совсем не раздражало ее. Рослин лишь усмехнулась про себя, подумав, что на этот раз его победа является и ее собственной. Ведь, что бы там ни диктовал рассудок, на самом деле желала она только Энтони, всегда хотела, чтобы именно он посвятил ее в тайны любви и стал ее первым мужчиной. А коль так, то почему она должна играть роль пассивной жертвы обольщения? Почему бы и самой не вести себя более активно? Она и раньше, сколько ни гнала от себя эти мысли, ловила себя на том, что пытается представить, как выглядит Энтони без одежды. Наверное, восхитительно. Воображение рисовало нечто подобное античному богу Адонису. Сейчас перед ней был он сам во плоти и крови, конечно, более опасный, чем фантазии, но и во сто крат более влекущий, чем самая прекрасная из них.

Рослин рванула пояс его халата и прикоснулась ладонями к его обнажившейся коже так же, как только что он к ее. И так же, как он, она повела руки вверх, как бы пытаясь навсегда запомнить ими ощущение его тела. А потом, как представляла в тайных мечтах, распахнула полы халата и освободила от одежды его плечи. Энтони придержал падающий халат локтями, но она стащила его и с рук. Ей необходимо было видеть приблизившегося уже вплотную мужчину полностью. И посмотреть было на что! Излучающая тепло кожа, выпуклые мышцы, черные вьющиеся волосы на его груди завораживали, ее пальцы будто покалывало миниатюрными иголками. Крепко сложенный, необычайно сильный, Энтони в реальности был даже прекраснее, чем в ее самых смелых представлениях. Девушка испытала необычно сильное желание обвить его всем своим телом, соединиться с ним настолько неразрывно, насколько дано двум человеческим существам. И она чувствовала, что и он желает того же.

— О, как ты прекрасен, Энтони…

Да, он был тоже совершенно очарован ее движениями, тем, с какой нежной храбростью она изучала его тело. А последние произнесенные тем самым хрипловатым голосом слова оказались каплей, которой недоставало, чтобы сломить остатки терпения. Он сильно прижал Рослин к себе, страстна, порывисто целуя. Затем на руках понес к кровати. Через мгновение он бережно положил неподвижную девушку на одеяло и, слегка отстранившись, устремил горящий взгляд на ее прекрасное лицо, перевел его ниже и еще раз черточку за черточкой обвел им всю ее целиком, веря и не веря, что перед ним именно она. Сколько раз он рисовал в мечтах именно эту картину: Рослин в его кровати, ее тело охвачено страстью, взор пылает и зовет. О, она удивительно красива, красивее, чем даже он мог вообразить! Сколь совершенны ее формы! Сколь женственно в этой девушке все! А главное, она здесь и сама хочет его.

Наверное, взять себя в руки помогла бы ему шутка по поводу нынешней ситуации. Но он не мог шутить. Руки сами собой с необычайной нежностью легли на ее щеки, пальцы погладили лоб, волосы, пощекотали шею. Энтони сам удивлялся, что никак не мог насытиться простым прикосновением к ней.

— Ты не можешь представить, что делаешь со мной…

— Я знаю, что ты со мной делаешь, — прошептала Рослин, не отрывая от него глаз. — С тобой то же самое?

— О Боже, похоже, да! — то ли простонал, то ли усмехнулся Энтони.

И снова поцелуй! Мягкий язык раздвинул ее губы и проник в глубину рта. Тела их соприкоснулись. Зачем-то Энтони разомкнул обнимающие его руки, распрямил их и, продев свои пальцы в ее, пригвоздил к кровати. Двигаться теперь она не могла. Но могла чувствовать, как его грудь скользит по твердеющим и наполняющимся с каждым движением сладостными импульсами соскам. И вдруг губы его переместились на один из них. Он нежно целовал его, втягивал в рот. Теплый влажный язык погладил плененную шишечку по кругу, доставляя неописуемое наслаждение. О, как ей хотелось сейчас обнять его, прижать еще ближе к себе! Но он по-прежнему не выпускал ее рук. Рослин казалось, что она вот-вот лишится рассудка. Из груди ее вырвался глубокий протяжный стон. Энтони приподнял голову и нежно улыбнулся ей.

— Ты будто дьявол, — пролепетала Рослин, глядя в его горящие вожделением глаза.

— Я знаю, — ответил он, целуя ее второй сосок. — Тебе это не нравится?

— Мне это не нравится? — произнесла она таким тоном, будто в жизни не слышала более нелепого вопроса. — Мне понравилось бы и самой делать то же, что и ты. Мне тоже хочется дотронуться до тебя. Надеюсь, ты позволишь?

— Нет.

— Нет?

— Попозже сможешь ласкать меня, сколько твоей душе будет угодно. А сейчас, я боюсь не выдержать…

— О, — вздохнула Рослин. — Ну раз так, то я тоже не могу больше терпеть.

Энтони простонал.

— Пойми, любимая, если ты не успокоишься, я начну вести себя как неопытный мальчишка.

Рослин хмыкнула. От этого грудного звука голова Энтони закружилась, он в одно мгновение сорвал с себя брюки и уже бросился было к ней, как вдруг увидел, что она все еще не разута и в чулках. Заниматься любовью в таком виде он считал не совсем приличным для порядочной женщины, а потому поспешил избавиться от этих препятствий. И тут из башмачка Рослин выпал блестящий кортик.

Энтони восхищенно улыбнулся. Она полна неожиданностей. Его маленькая шотландка! С такой не соскучишься. Иметь такую жену — значит не только обеспечить себе сказочное наслаждение, но и весьма интересную жизнь. Если до этого у него были еще какие-то сомнения в необходимости жениться на ней, то теперь и они исчезли.

— И ты правда знаешь, как пользоваться этой штукой? — спросил он, взвешивая кортик на ладони.

— Представь себе. Более того, я уже применила его по назначению, когда наймиты Джорди пытались похитить меня прямо на улице.

— О Джорди с его наймитами, моя сладкая, после сегодняшней нашей встречи можешь не беспокоиться, — твердо сказал Энтони, отбрасывая оружие в сторону.

Рослин весьма сомневалась в справедливости этих слов, но предпочла промолчать. Зачем говорить и спорить? Сама она знает наверняка, что на самом деле ни одна из ее проблем не разрешилась. Энтони как был, так и остался мужчиной того сорта, который не подходит для брака, как бы она ни желала обратного. Любовник он непревзойденный. Это да. Но только в этом качестве она и должна воспринимать его. Так она воспринимает его и сейчас. К чему оберегать свою невинность, коль все последние события доказывают, что брак ее будет не более чем коммерческой сделкой.

Думы о завтрашнем дне, предстоящих решениях, да и обо всем прочем улетучились уже через мгновение. Руки Энтони вновь заскользили по ее ногам, раздвинули их, и поцелуй обжег бедро у самого паха. Губы продолжили движение. И вот уже язык, оставив влажный теплый след на животе, погрузился в углубление пупка, то вдавливая, то отпуская кожу. Горячая волна прокатилась до самых кончиков ее пальцев. Рослин затрепетала всем телом. Она обхватила руками его голову, силясь притянуть его для поцелуя. Но он продолжал действовать по своему разумению, вновь занявшись ее грудью. И как! И без того вышедшие уже из-под контроля страсти и вовсе лишили ее рассудка. Спина девушки выгнулась, живот вибрировал. Упереться им в его грудь казалось ей сейчас страшно необходимым. Чего она жаждет, Рослин, конечно, не представляла, но инстинктивно ощущала, что должно произойти еще что-то, то, к чему рвется бушующее у нее в груди пламя.

Это была уже непреодолимая, неистовая тяга к мужчине. Но Энтони вдруг замер. И лишь убедившись, что продолжает владеть своими чувствами, он ответил на ее призыв. Теперь быстрые и горячие поцелуи проделывали тропинку к ее уху. О, воздействие этой ласки было необычайно сильным! Рослин вскинулась всем телом, чуть не сбросив Энтони. Она затрепетала, испытывая странное, незнакомое желание нанизать себя на него.

Если вся плоть Рослин была распалена сейчас вожделением, то в греховной части и вовсе бушевало адское пламя. Когда нечто впервые прикоснулось к нему, тело ее начало действовать как бы само по себе, ища чего-то страшно необходимого для этой своей греховной части. И это удалось. Рослин почувствовала, как нечто входит в нее, заполняя образовавшуюся вдруг мучительную пустоту. Ощущение сбывающихся желаний заставило рвануться навстречу. Она обвила Энтони ногами, ликуя оттого, что наконец может хоть как-то влиять на происходящее. Больше уж она его от себя не отпустит! А давление чего-то входящего в нее нарастало и нарастало, усиливалось, пока вдруг не исчезло после подобия какого-то хлопка у нее внутри, уступив место новому неистовому наслаждению. Спало и мучившее ее напряжение, хотя не до конца.

А Энтони вновь целовал ее горячо, с такой же ненасытной страстью, которая бушевала и в ней самой. Руки его железными оковами сдерживали ее, ограничивая движения. Сам он, однако, двигаться не переставал, и эти совершаемые им движения вызывали в ней жгучую потребность ответить. Обострившиеся до предела чувства кипели в Рослин, рвались наружу и наконец будто взорвались, бросив ее в блаженное забытье. То, что через мгновение на нее бессильно упал и опустошенный Энтони, она уже не поняла.

Он и правда ощущал себя таким слабым, что секунду-другую даже головой не мог пошевельнуть. В который раз со времени знакомства с Рослин он подумал, что ничего подобного до сих пор не испытывал ни с одной женщиной. Захотелось сказать это и ей, но он быстро убедился, что воспринимать слова Рослин сейчас не в состоянии. То ли она спала, утомленная так же как и он сам, то ли и вовсе на какое-то время от переизбытка эмоций впала в беспамятство. Единственное, что он смог предпринять, это убрать локоны с ее щек. Он и сам, восхищаясь с блаженной улыбкой ею и собой, был недалек от забытья. О, чтобы повторить все снова, сил у него бы хватило, но Энтони вдруг осознал, что произошло. Сегодня он имел дело с девственницей! Реджи предупреждала его об этом, да он и сам, конечно, не мог не чувствовать. Страсть толкнула Рослин на то, чтобы пожертвовать невинностью ради него! Он ощутил неописуемые удовлетворение и нежность при этой мысли. Похоже, она даже не ощутила боли. Но впереди утро, и с ним может прийти чувство потери. Впереди целая жизнь, жить которую ей отныне придется в новом состоянии. Энтони удрученно покачал головой. Боже, а он-то сам хорош…

Осторожно поднявшись с кровати, он заботливо укрыл Рослин одеялом. Она лишь вяло потянулась и слегка вздохнула, переворачиваясь на бок, вызывая улыбку у растроганного Энтони. О, как же она прекрасна! Может ли пожелать мужчина большего, чем дюйм за дюймом знакомиться с этим божественным телом? Он по крайней мере решил окончательно, что сделает все, чтобы иметь такую возможность на обозримое будущее. Но в данный момент надо уходить. Энтони натянул на себя халат, собрал в одно место ее разбросанную одежду и, стараясь не шуметь, вышел из спальни. Он не забыл даже об ожидавшем ее кучере, распорядившись, чтобы того отпустили. Леди никуда не едет.

Глава 19

Проснулась Рослин оттого, что что-то щекотало ей щеку. Открыв глаза, она смущенно отметила, что это были лепестки нежно-красной розы. Окончательно возвращаясь в реальность, она увидела и державшего цветок улыбающегося человека. Лицо ее помрачнело.

— Доброе утро, дорогая, — приветствовал ее Энтони. — Знаешь, оно и правда доброе. Солнце, видимо, решило показать весь свой блеск к нашей свадьбе.

Рослин глухо застонала и быстро отвернулась, зарывая голову в подушку. Лучше бы не приходило это утро. Как стыдно и неприятно сталкиваться теперь с реальными последствиями своей собственной глупости. Что же она наделала? Проклятие! Ведь Нетти, наверное, уже приехала в Силверли. Должно быть, сходит теперь с ума от беспокойства, думая, что хитрость их не удалась и ее девоньку опять схватил проклятый Джорди. А кучер? Как же она забыла, что оставила этого парня ждать у двери, да еще обещала, что непременно вернется? Конечно, заплатила она ему неплохо, но не столько же, чтобы стоять на улице всю ночь. Так что скорее всего он уехал… Уехал с ее сумкой! А в ней, помимо одежды, были почти все ее драгоценности и важные бумаги, включая составленный дедушкой брачный контракт. Провалились бы в ад эти три проклятых бокала бренди! От всплывающих в памяти вчерашних поступков на душе становилось все мрачнее и мрачнее.

— Если ты и в самом деле намерена остаться в постели… — услышала она вдруг веселый голос Энтони и почувствовала, как он гладит рукой ее спину.

— Уходи… Убирайся прочь! — забормотала Рослин, не отрывая лица от подушки. Она сердилась, злилась на себя за то, что, даже оказавшись в нынешней незавидной ситуации, испытывает волнение от его прикосновений, и на Энтони, конечно, за то, что его голос был столь жизнерадостным.

— Не пойму причин твоего недовольства, дорогая, — заговорил он рассудительным тоном. — Я сам взял на себя неблагодарную задачу разрешения проблемы, которая так мучила тебя. Теперь ты скомпрометирована достаточно.

— Черта с два! — выпалила Рослин, резко поворачиваясь к нему. — Я не чувствовала боли, только…

Энтони не смог сдержать смеха, заметив, как она залилась краской и поперхнулась, не сумев закончить фразу.

— Я, конечно, знаю некоторые хитрости в общении с женщинами, но, честно говоря, не думал, что смогу быть столь искусным, — произнес он, подмигивая и озорно улыбаясь. — Так ты говоришь, что ничего не почувствовала?

— О, успокойся и дай мне все обдумать наконец!

— А что тут обдумывать? Пока ты коротала ночь в сладком сне, я раздобыл специальную лицензию, которая дает нам право пожениться немедленно. Скрываться ото всех, как нарушающим устои общества любовникам, нам не придется ни дня. Я и не понимал до сего момента, как полезно иной раз оставлять свои отметки на влиятельных лицах.

Он произнес это с таким самолюбованием и гордостью, что Рослин тут же захотелось урезонить его.

— Я, по-моему, еще не говорила, что согласна выйти за тебя замуж, — произнесла она подчеркнуто холодно.

— Действительно, но обязательно скажешь, — заверил Энтони, подходя к двери.

Когда он открыл ее, в спальню важно вступил уже знакомый Рослин дворецкий.

— Леди Чедвик хотела бы получить свою одежду и что-нибудь на завтрак, Добсон. Ты же голодна, любовь моя? Лично я всегда становлюсь страшно прожорливым после ночи, про…

Плюхнувшаяся в самое лицо подушка не позволила ему завершить фразу, а взгляда на выражавшего всем своим видом оскорбленное непонимание дворецкого было достаточно, чтобы поперхнуться смехом.

— Это пока все, Добсон.

— Да-да, конечно, сэр. Очень хорошо, сэр.

Бедняга был настолько обескуражен происходящим, что еще несколько секунд топтался на месте, прежде чем отправиться восвояси. Едва дождавшись ухода Добсона, Рослин выплеснула на Энтони накопившуюся ярость:

— Дьявольское отродье! Свинья проклятая! Почему ты назвал ему мое имя?

Энтони пожал плечами, всем своим видом показывая, что не видит причин для столь сильного возмущения.

— Это всего лишь небольшая мера предосторожности, моя радость. Теперь Добсону вряд ли придет в голову сочинять и распространять о будущей леди Мэлори легенды. А с другой стороны…

— Ты забываешь, что меня не очень заботит, подвергнется угрозе моя репутация или нет, — прервала его Рослин.

— Здесь ты не совсем права. — Энтони говорил мягко, доверительно. — Тебя это будет заботить. Просто именно в данный момент ты не совсем четко понимаешь, что для тебя более важно, что менее.

Рослин понимала, что он прав, но тут же одернула его:

— Меня, честно говоря, больше всего удивляет, как это такой парень, как ты, вдруг столь внезапно решил жениться. Из-за моего состояния?

— Помилуй, Боже! С чего это тебе пришла в голову такая мысль?

Энтони был столь откровенно удивлен, что ей стало стыдно.

— Ты ведь четвертый, младший сын, — решила она все-таки объяснить причину возникновения такого вопроса.

— Да, это так. Но ты забываешь, что мне уже прекрасно известны условия твоего не совсем обычного брачного контракта. А подписать его мне так или иначе придется. А главное, ты забываешь, что у нас была только что ночь любви. Ты ведь уже, возможно, носишь под сердцем моего ребенка, Рослин.

Она отвернулась, прикусив нижнюю губу. Да, у них была ночь, и ребенок, может быть, уже зачат! Усилием воли Рослин загнала вглубь охватившие ее при этой мысли светлые, приятные чувства.

— Что же ты в таком случае надеешься получить от этого брака? — спросила она.

Энтони подошел поближе к той стороне кровати, на которой лежала она, и коснулся ее головы. Достав из ее волос до сих пор сохранившуюся в них соломинку, он поднес ее к глазам и стал с улыбкой разглядывать.

— Тебя, — услышала она ответ на свой вопрос.

О, это прозвучало как самая нежная музыка! Сердце забилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Рослин попыталась вспомнить какие-то отговорки, но не смогла. Да и были ли на самом деле какие-либо причины отказать ему? Рослин тяжело вздохнула.

— Мне трудно обдумывать серьезные вещи сразу после сна. А вчера вечером ты мне сам не дал времени подумать над твоим предложением, — произнесла она уже извиняющимся тоном.

— Но ты сама действовала с быстротой молнии, любимая. Мне ничего не оставалось, как только поспевать за тобой.

Рослин немного обиделась. Должен ли мужчина говорить подобное? Весьма сомнительно.

— В любом случае мне необходимо время, чтобы подумать, — произнесла она вслух.

— Сколько?

— Я собираюсь в Силверли. Моя служанка уже там, поэтому и мне следует торопиться. Думаю, уже после полудня я буду готова дать тебе ответ, если ты согласишься потерпеть. Но должна сразу предупредить тебя, Энтони: я не могу представить себя твоей женой.

В тот же самый момент она почувствовала, что поднимается в воздух. Подняв, Энтони поцеловал ее так, что тепло мгновенно разлилось по всему ее телу.

— И теперь не можешь?

Рослин вырвалась и оттолкнула его.

— Ты просто еще раз доказал, что думать о чем-нибудь серьезном в твоем присутствии бесполезно. Я лучше уеду. Верни мне, пожалуйста, одежду. Какого черта ты вообще ее куда-то утащил? Зачем?