Семиевие Стивенсон Нил

– Следующие две буквы – «Т» и «С», хотя в англише это сочетание звуков мы для удобства записываем одной буквой.

CRAFTS

KRАФЦ

– Следующие три в англише и старом английском снова совпадают.

CRAFTSMAN

KRАФЦМAN

– «Крафтсман», – прочитал Белед нижнюю строчку. – А что это за «эр» на конце?

CRAFTSMAN®

– Когда «эр» обведена в кружок, это уже не буква, а символ, обозначающий зарегистрированный товарный знак. Был такой пять тысяч лет назад.

Примерно на середине этой лекции по сравнительной орфографии глаза Арианы загорелись, а ближе к концу она даже зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть.

– Я видела такие в Эпосе! – не выдержала она наконец. – Посадка «Нового Кэйрда» на «Имир». Вячеслав пошел сбивать лед со стыковочного узла. У него была точно такая же лопата.

– То есть вы хотите сказать… – начала Кэт-два, обращаясь к Доку.

– Я хочу сказать, что этот черенок – сам по себе артефакт пятитысячелетней давности, который можно продать на Колыбели за баснословную сумму. – Док поднял палку, стряхнул грязь с острого конца; Ариана сделала снимок и нажала «отправить» на планшете. – Его выкинули, потому что для владельцев он бесполезен. Таких черенков в Берингии можно настрогать сколько угодно: достаточно срубить дерево.

– Что это за люди, для которых железо на вес золота, а пятитысячелетние артефакты – мусор? – спросила Кэт-два.

Продолжить мысль ей помешал резкий писк, который раздался у всех сразу.

У каждого была гарнитура на случай, если придется разделиться. Почти все убрали ее в карман либо оставили болтаться на шее – все, кроме Беледа. Он прижал ладонь к уху, а вторую поставил перед собой, как будто сверялся с часами. На самом деле он смотрел на небольшой плоский экран, закрепленный на запястье. Затем он повернул голову в сторону, откуда они пришли, но там ничего не было видно из-за зарослей и складок местности.

– Буки обнаружили крупных животных рядом с планером, – сказал он. – Один из них вышел из строя.

– Вчера, – подал голос Док, – юный Эйнштейн предложил нам совершить поездку в горы, чтобы взглянуть на артефакт. Поначалу я противился этой идее. Мне казалось, что это просто туристическая достопримечательность, а значит, трата времени. Я дал добро только потому, что увидел возможность отработать процедуры, которые мы будем использовать в дальнейшем. Теперь я понимаю, что мы прибыли точно по адресу.

Рядом с планером загадочные диггеры установили еще один тотем: круглый обруч из согнутых веток, водруженный на пятиметровый шест из молодого деревца, очищенного от коры. Члены Семерки узнали в нем символ руля, установленный на могиле водителя, только из подручных материалов. Что он значил для этих людей? В голову настойчиво лезли ассоциации с Агентом, который пронзил и расколол Луну. Также он напоминал греческую «фи», которая вошла в алфавит англиша вместо буквы F и сочетания РН. Так что его можно было прочесть и как инициал – чего угодно, от факела или фанатизма до философии.

Прежде чем уйти от ямы, Бард, Белед и Тэ рассыпались в разные стороны, чтобы произвести разведку. Поблизости никого не было, но следы и другие признаки указывали, что кто-то прошел здесь совсем недавно. Вполне возможно, за путешественниками наблюдали, пока они пытались понять, куда делся грузовик.

Вернувшись в долину, они заметили часовых, расставленных на видных местах: на валунах и грудах щебня вдоль русла. Те опирались на длинные копья, наконечники которых отливали сталью в тусклом свете, пробивавшемся сквозь облака. У нескольких были странного вида агрегаты из тросиков, блоков и гнутого металла, в которых Белед узнал составные луки. Издалека сложно было сделать какие-то выводы об их внешности. Немало среди них было рыжих; мужчины в основном бородатые. Некоторые были одеты в настоящий камуфляж, но и другим одежда позволяла сливаться с местностью.

Когда они прошли первую пару часовых, Белед, шедший впереди, поднял руку. Его беспокоило, что, если идти дальше, слишком много чужаков останется в тылу, а значит, можно попасть в окружение. Часовые, видимо, тоже поняли это и пошли вместе с Семеркой вверх по склону, как бы не препятствуя им уйти.

Но уйти можно было только пешком. Вокруг планера уже столпилось десятка два диггеров. Они вытащили из трюма все ящики со снаряжением, расставили их аккуратными рядами и начали перебирать содержимое. Некоторые составляли списки найденного – того, что они, очевидно, теперь считали своей собственностью.

– Эйнштейн, полагаю, этих людей ты видишь впервые? – спросил Док.

– Ходили отдельные слухи. Но все думали, что это просто люди, отбившиеся от своих РКС.

– Что ж, как видишь, это не так, – сказал Док и обратился к остальным, немного громче: – Теперь, когда первое удивление прошло, думаю, вы поняли, кто перед нами. Эти люди не потомки Семи ев. Они – коренные жители Земли. Их предки пережили Каменный Ливень под землей и до недавнего времени скрывались там. В какой-то степени это твои отдаленные родичи, Тюратам Лейк.

Тэ не сразу понял, что Док ссылается на события пятитысячелетней давности.

– Вы хотите сказать, они потомки Руфуса Макуори?

Док молча кивнул.

– Отец Дины, как хорошо известно из Эпоса, вместе с несколькими единомышленниками укрылся под землей. В последние столетия предпринималось немало попыток разыскать их убежище и выяснить, что с ними произошло. Безуспешно.

– Возможно, они не хотели, чтобы их нашли, – сказал Тэ.

– И как давно вам об этом известно? – спросила Ариана.

– А тебе? – парировал Док. – Неужели необычные приказы, которые тебе отдали, не вызвали у тебя хотя бы тени любопытства?

– Еще как вызвали! Но я бы ни за что…

– Многие строили догадки, пытались найти ответ. Первые известные мне твердые доказательства появились год назад. До этого ходили отдельные слухи, как говорит Эйнштейн, но их гораздо легче списать на недокументированных выскочек, которые скрывались в здешних краях и неплохо тут устроились. Или на разведчиков красных, заброшенных на нашу территорию. Экспедиционникам «ТерРеФорма» попадались и те, и другие. – Док встретился взглядом с Беледом. – Красные, например, на удивление глубоко проникли в Центральную Азию, лейтенант Томов подтвердит. Если удастся его разговорить на эту тему. Как человеку военному, ему утомительно общаться с гражданскими.

– То есть вы ведете полномасштабное расследование уже как минимум год? – Это единственное, за что Ариана решила зацепиться.

– Как и ты, Ариана. Просто до сегодняшнего дня ты об этом не знала. И я не был до конца уверен, пока…

Док посмотрел на Меми, которой в итоге достался черенок от лопаты. Она приспособила его под дорожный посох. Док проказливо усмехнулся.

– Пока в мои руки не попал «Сраптсманэр».

– И что нам о них известно? – спросил Лангобард.

– На данный момент мы с вами знаем об этих людях на порядок больше, чем все остальные орбитеры, вместе взятые.

– Орбитеры?

И снова усмешка.

– В своих рассуждениях – исключительно теоретических, прошу заметить – мы пришли к выводу, что и потомков Семи ев, обитателей кольца, следует как-то называть, чтобы отличать от иных народов. Остановились на орбитерах.

– И это еще раз подтверждает, что вы все спланировали заранее, – сказала Ариана.

Ее укоризненный тон действовал на нервы всем. К общему удивлению, голос подала Мементо. Возможно, смелости камилитке придала палка, которой можно было накостылять настырной джулианке, но скорее всего, ее оскорбило, что Ариана будто уличает Дока во лжи и нечестности. Опершись на «Сраптсманэр», Меми повернулась лицом к Ариане и сказала:

– Прошу заметить, что мы присутствуем при первом контакте с расой сородичей, которых не видели целых пять тысячелетий. Веди себя подобающе.

Ариана не сразу пришла в себя от подобного выпада со стороны камилитки.

– Поверь, Меми, я осознаю всю значимость этого события! Но если мы не хотим все испортить, необходимо понимать широкий контекст.

– Любой осведомленный орбитер владеет контекстом, – мгновенно ответила Меми, махнув свободной рукой в небо. – Лишь отдельные умы презирают то, что известно всем, и хранят тайны подобно алмазам.

Ариана поняла, что продолжать разговор в таком ключе не в ее интересах. Подобных перепалок между джулианами и камилитами за долгую историю, полную взаимного недоверия и личных обид, набралось бы с десяток миллионов, и она решила, что лучше умолкнуть и держать эмоции при себе.

До сих пор никто не задал вопроса, что делать, если все пойдет не очень гладко. Жесты и взгляды, которыми обменивались Тэ и Бард с Беледом, указывали, что они об этом задумываются. Наконец Эйнштейн озвучил их мысли, выпалив:

– Что думаете, товарищи? Справимся?

– Да, – ответили все трое в унисон.

– Но меня беспокоят лучники, – добавил Тэ.

– Необходимо учитывать, насколько они осведомлены о нас и нашем вооружении. Сколько лет они за нами следили?

Белед адресовал вопрос Доку, как будто тот мог на него ответить. Ариана вскинула подбородок, мол: «Вот! Я же говорила!», но Ху Ной лишь улыбнулся.

– Даже если и следили, – сказал он, – то мало и изредка, так что они навряд ли представляют, как работает наше оружие.

– Вообще-то они вывели из строя наших бук, – заметил Белед, еще раз бросив взгляд на запястье.

– По всей видимости, они сохранили определенные знания о высоких технологиях, – предположил Док. – Даже если они сами не в состоянии их произвести, то способны догадаться, что это и для чего служит. Поэтому, естественно, смогли вывести их из строя.

– Это акт агрессии, – проворчал Белед.

– Если мы позволим лучникам подойти на расстояние выстрела, – произнес Тэ, – то мы пропали. Нам бы вот этот акт агрессии предусмотреть.

– Тогда идти дальше нельзя, – сказал Бард.

– О чем я и говорю.

Они остановились метрах в ста от планера, а диггеры внимательно следили за пришельцами. Четверо забрались на возвышенности, где до этого стояли буки, еще двое устроились на крыльях. Остальные приостановили организованное мародерство и скучковались посмотреть, что произойдет. По меньшей мере трое – дети, остальные – примерно поровну мужчины и женщины.

– Весьма противоречивая вводная, – сообщил Бард и жестом приказал спутникам оставаться на месте.

– Давайте попробую я, – сказал Тэ. – Если мы и вправду родственники.

Он вышел из-за спины Беледа, остановился, изобразил натягивание лука и выстрел в воздух. Затем указал на лучников.

Тут же один из диггеров повернулся к остальным, сделал несколько шагов назад и оглядел построение сородичей: как оно выглядит с точки зрения орбитеров. Он что-то прокричал, но с такого расстояния из-за ветра, завывающего в скалах, расслышать было нельзя. Лучники и часовые ответили, но тоже неразборчиво. Они спустились с возвышенностей и по очередному приказу предводителя отошли в сторону, сложив луки на землю.

Предводитель затем повернулся к Тэ и поднял руки ладонями наружу.

Тэ положил свой катапульт на ближайший камень.

От группы диггеров отделился еще один мужчина, лысый и седобородый. Он опирался на костыли, но шел довольно уверенно. Когда он поравнялся с предводителем, который выглядел несколько моложе, они вместе пошли вперед.

Док привел в движение свое кресло-хвата. Меми по привычке последовала за ним, но не успела сделать несколько шагов, как он жестом остановил ее.

– Только дай мне вот это. – Он взял черенок лопаты из рук Меми и зажал под мышкой.

Тэ подождал, пока Ху Ной подойдет ближе, и пошел вперед рядом с ним.

Некоторые диггеры, видимо, очень хотели присутствовать при дальнейших событиях и, споря друг с другом о чем-то, начали продвигаться вперед. Это вынудило Беледа с Бардом последовать за своими. После переговоров жестами обе стороны пришли к соглашению, что на встречу с восемью орбитерами выйдут столько же диггеров: двое спереди, еще шесть в шеренге позади. Среди диггеров было несколько воинов, которые пристально следили за Бардом и Беледом, а также ребенок и несколько женщин. Орбитеры выстроились так: Тэ с Доком впереди, Меми чуть-чуть за ними. В нескольких шагах шли Эйнштейн, Ариана и Кэт-два. Бард и Белед, не расставшиеся с оружием, держались в тылу, на флангах. Следуя негласному уговору, они, как и лучники диггеров, не стали подходить на дальность выстрела.

Так две группировки подошли на расстояние, с которого можно было говорить, и долго рассматривали друг друга.

Орбитерам диггеры были знакомы по древним видео: все-таки они остались землянами, такими же, как и герои Эпоса. Генетически они были однородны: все белые, со светлыми или рыжими волосами. Глаза у них выцвели из-за времени, проведенного в темных пещерах. От контакта с солнцем лица все покрыты веснушками. Они были ниже ростом, чем прачеловечество, но не настолько, чтобы где-нибудь в БЦ их сочли карликами. Потомки ев, за исключением феклитов и неондерталов, тоже потеряли в росте, особенно в первом тысячелетии. Эта характеристика восстанавливалась медленно, даже в пятом тысячелетии, когда свободного пространства, где можно встать в полный рост, появилось гораздо больше. И все равно диггеры – по крайней мере, та горстка, которую мог рассмотреть Тэ, – казались непривычно коренастыми.

Для диггеров зрелище было куда удивительнее. Судя по их реакции, они редко встречались с орбитерами, если вообще видели их. Тэ, на их взгляд, был зауряден. Док привлекал внимание главным образом из-за возраста и способа передвижения. Кэт-два, Меми и Эйнштейн выглядели необычно не столько из-за генетических изменений, сколько из-за цвета кожи и волос. Что-то определенно странное виделось им в строении лица Арианы. А вот Белед и в особенности Бард казались монстрами.

Поизучав орбитеров с минуту, старший диггер сделал пару шагов вперед и на донулевом английском, хорошо знакомом по Эпосу, обратился к ним:

– Трусы и беглецы, вы вторгаетесь в мир, который более не вправе считать своим домом. Изыдите.

– Хорошее начало, – заметил Тэ.

– Он демонстрирует свою силу перед остальными, – ответил Док. – Не будем мешать. Позволь, я?

Он приказал хвату опуститься на землю, затем протянул руку Тэ. Опершись на него, он покинул робота и ступил на землю. Второй рукой он оперся на палку. Отпустив Тэ, он сделал шаг вперед. Диггеры зашептались. Возможно, сначала они приняли Дока за киборга, но теперь поняли, что он обыкновенный старик. Ху Ной вышел на ровное место и оперся на черенок.

– Возможно, я выгляжу пятитысячелетним стариком, – начал он, – но на самом деле я лишь потомок тех, кого вы называете трусами и беглецами. Смею сказать, вы были бы куда снисходительнее к нам, если бы знали, что нашим предкам пришлось пережить за свое долгое изгнание. Скажите, имею ли я честь говорить с представителем рода Руфуса Макуори?

– Он наш общий предок, – пробасил старик.

– Тогда, думаю, у меня есть кое-что ваше, – сказал Док.

Он медленно поднял палку, стараясь держать равновесие, перехватил ее горизонтально и протянул диггерам.

– Примите мои извинения, что взял эту вещь без вашего разрешения.

Если бы у орбитеров была возможность увидеть реакцию всех диггеров, это был бы кладезь информации об устройстве их сознания и общества. Такого рода анализ находился в компетенции джулиан, так что наверняка мозг и органы чувств Арианы жадно впитывали все происходящее.

Мужчины помоложе разделились на тех, кто был настроен воинственно и хотел изъять «Сраптсманэр» немедля, и тех, кому было не чуждо благородство.

В группе в целом факт кражи возмущал меньшинство, и, что более важно, большинство составляли те, кому сама мысль отобрать трость у старика казалась постыдной.

Но обе группировки объединяло то, что они приняли слова Дока за чистую монету. Лишь трое – старик с костылями, предводитель диггеров и женщина средних лет, которая подошла с ними посовещаться, – сообразили, что Док играет на публику и вовсе не собирается затевать спор на тему, кому должна принадлежать деревяшка.

Другими словами, в целом диггеры повели себя, как и обыкновенные люди. Что само по себе интересно и познавательно, поскольку за пять тысяч лет многое могло измениться.

Некоторое время тройка диггеров что-то активно обсуждала. Наконец все активно закивали: видимо, о чем-то договорились. Старик уперся костылями в землю, лицо его выражало осуждение. Женщина и мужчина помоложе подошли соответственно к Тэ с Доком. Предводитель остановился в двух шагах от Тэ; далее должно было последовать рукопожатие либо драка. Женщина подошла вплотную к Доку и забрала протянутую палку. Диггеры, наблюдавшие с расстояния, восхищенно заголосили.

– Твои слова требуют должного ответа, но ты – старик, а старших мы не обижаем, – тихо, но четко сказала женщина.

Она шагнула мимо Дока, перехватила «Сраптсманэр» за тупой конец, раскрутила и решительным выпадом ударила Меми в висок.

Брызнула кровь. Камилитка упала на колени, затем на четвереньки, волосы обнажили шею. И именно туда диггерша вогнала острый конец черенка, на целую ладонь, прямо в грудную клетку. Палка пробила легкое или сердце, или и то, и другое сразу. Меми не свалилась, а, будто бы сдувшись, плавно приняла позу эмбриона.

Мужчина помоложе тем временем бросился на Тэ. Не ясно, намеревался ли он побороть его или просто удержать на месте, пока происходило ритуальное убийство. Начав движение, он толкнул ногой камень, и этот звук привлек внимание Тэ. Тот успел увернуться, и нападавший пролетел рядом. Положение сверху в данном случае не было преимуществом, от инерции мужчина потерял равновесие. Тэ сделал подсечку, и тот грохнулся лицом о камни, подошвы мокасин взлетели ввысь. Динаец захватил диггера ногой за коленный сгиб и навалился ему на ступню. Если бы не нога Тэ, то пятка дошла бы до задницы, а коленный сустав просто разорвало. Мужчина заскреб руками по земле, поэтому Тэ нажал посильнее. Вонь от старого мокасина ударила в нос, внутри коленной чашечки что-то щелкнуло. Мужчина завопил и сопротивляться перестал.

Тэ не знал, что с Меми, пока не усмирил мужчину. Он только-только сфокусировал на ней взгляд и осознал, насколько все плохо, когда краем глаза заметил, как Док медленно оседает на землю.

– Эвакуация! Эвакуация! – кричала Ариана, но Тэ не понимал, к кому она обращается.

В воздухе послышался свист. Тэ поднял голову и увидел, как над головой летят стрелы. Они прошли по дуге высоко над Арианой, Кэт-два и Эйнштейном и уткнулись в землю или ударились о камни у ног Беледа и Барда, которые выдвинулись было на подмогу своим.

Женщина с палкой пребывала в каком-то забытьи, но тут повернулась к Тэ и увидела, что он сделал с предводителем. Ее лицо загорелось от гнева, и она, выставив черенок окровавленным концом, помчалась прямо на динайца.

Тэ, навалившись всем весом, сломал мужчине ногу. Тот исступленно замолотил руками и завопил. Тюратам откатился в сторону, подхватил камень и метнул женщине в лицо. Прицелиться как следует не вышло, но все равно она, уворачиваясь, сбилась с шага. Пользуясь этим, он продвинулся вперед и подобрал еще два камня. Один угодил ей в плечо, второй пролетел мимо. Еще два шага навстречу. Женщина замахнулась импровизированным копьем, отступив на опорную ногу, чем выдала свой маневр. Тэ легко отклонил древко предплечьем левой руки и тут же перехватил черенок, плотно зажимая его под мышкой. Большим пальцем правой руки он ткнул женщине в глаз, ухватил ее за ухо и оторвал от палки, как сдирают обертку.

Старик, вращая костылями, надвигался на Тэ, но того беспокоило другое – сзади набегали еще несколько юных воинов с копьями наперевес. Динаец бесстрашно пошел навстречу, выверенными движениями черенком отбил костыли в стороны, развернул диггера спиной к себе, прижал черенок ему к горлу, захватил палку локтем, а ладонью надавил на лысый затылок старика, после чего, прижимая заложника к себе, попятился вниз по склону к оставшимся членам Семерки. Живой щит прикрывал Тэ спереди, но парни с копьями уже рассыпались в стороны и готовились взять его в кольцо. Оставалось надеяться, что спутники прикроют спину.

Один из ящиков рядом с планером как будто разорвало изнутри, но ни звука, ни пламени не было. Контейнер словно растворился в плотном облаке насекомых, которые затем начали расползаться в стороны. Через секунду взорвался второй ящик. Опустошенные, оба повалились набок.

Диггеры вблизи планера кричали от удивления или страха. Ни они, ни даже Тэ не понимали, что произошло. Копьеносцы вдруг остановились, испугавшись, что на них напали со спины.

Навстречу им над землей неслась металлическая поземка. Она напоминала волну, которая разбилась о берег и, обтекая камни и другие препятствия, впитывалась в песок. Было в ней что-то и от лавины, которая постепенно набирает силу, спускаясь по склону. Когда поземка докатилась до ног Тэ и его заложника, он разглядел рой патботов двух разных типов – из двух ящиков – вперемешку. Ботроны пронеслись мимо Эйнштейна, Арианы и Кэт-два, затем рассыпались по холму. Белед и Бард тем временем разбежались в разные стороны, держась вне досягаемости лучников. Рой тоже разделился: патботы одного типа двинулись к Беледу, другого – к Барду.

Ботроны синих – первая группа – были мелкие, многоногие и потому быстро перемещались по пересеченной местности. Они собрались в щелкающую, шипящую и переливающуюся струю, которая окатила Беледа, как из пожарного шланга. Но это было не нападение. Через несколько мгновений феклит вынырнул, с головы до ног закованный в броню из перекрывающих друг друга чешуек, сделанных из муравьеподобных роботов. Несколько отставших вьев ползали по спинам сородичей в поисках прорех и заделывали их.

Рой Лангобарда добирался до хозяина немного дольше. На последних десятках метров он разбился на несколько нитей, как бы поменяв агрегатное состояние. Где возможно, патботы совокуплялись, втыкая соединительные элементы на своих пятачках в гнезда на хвостах тех, кто двигался впереди. Так сначала возникали пары, затем тройки и четверки, которые в свою очередь соединялись друг с другом. К тому времени, когда рой дошел до Барда, получилось пять-шесть длинных цепочек и столько же отрезков покороче. По сути, эти патботы были те же цеплеты: им гораздо привычнее было летать, чем ползать. Однако в одиночку летать неудобно – лучше в виде воздушного состава. Катясь вниз по склону, они накопили немало энергии за счет потери высоты, так что на последних метрах, как кобры, смогли оторваться от земли и взлететь. Набросившись на Лангобарда, они закрутились в поисках собственного хвоста и с финальным щелчком образовали полноценные эй-ставы: замкнутые петли, непрерывно обращающиеся вокруг неондертала. Держаться в воздухе им позволяла та небольшая подъемная сила, которую производили куцые крылышки. Бард также подгонял их, время от времени ударяя по ним руками; а еще они черпали энергию из поля, которое генерировала энергетическая установка у него на спине. Примерно треть цеплетов не смогла соединиться в длинные составы, так что они подползли как можно ближе и обвили ноги неондертала, как питон ветку дерева. Также остались патботы-одиночки, не сумевшие соединиться вообще ни с кем, поэтому они поползли по телу Барда на самый верх и, шумно споря друг с другом, устроились на плечах. Дождавшись последнего, Бард пошел вперед, напоминая нечто среднее между «витрувианским человеком» да Винчи и планетарной моделью атома. Каждый эй-став издавал звук разной тональности – тем выше, чем быстрее разгонялись цеплеты. Когда защита полностью включилась, Бард с Беледом двинулись друг к другу и одновременно навстречу диггерам.

Ближайший лучник запустил в Лангобарда пробную стрелу. Один из эй-ставов слегка изменил траекторию и играючи отбил ее.

Тэ наблюдал такое не впервые, но все равно отвлекся. Буквально силой он заставил себя переключиться на то, что требовало более активного участия. Один из воинов подошел к Доку. Тот беспомощно лежал на боку, вяло закрываясь. Диггер занес над ним копье, готовясь прикончить одним ударом. Но замер. Может, он просто хотел попугать старика, а может, впал в ступор при виде того, что творят патботы.

Тэ, держа старого диггера перед собой, отступал к Ариане, Кэт-два и Эйнштейну. Они предусмотрительно залегли за выступом, что хоть как-то защищало от стрел, летящих по прямой, но не от тех, что летели по дуге. Бард и Белед уже скрылись из виду, их местонахождение можно было угадать только по отбившимся патботам, которые пытались догнать своих. Тэ отчасти досадовал, что они не перебили диггеров сразу, но благородный внутренний голос говорил, что это нечестно и не подобает их уровню развития. Так что надо отступить, спрятаться, понаблюдать и переосмыслить все на холодную голову.

Ариана метнулась вниз, к подножию холма, подхватила катапульт, который Тэ оставил на камне. Хорошо.

Часовые на возвышенностях выкриками сообщали своим о перемещениях Барда и Беледа. Фразы их по строению были настолько архаичными, что напоминали цитаты из Библии. Судя по тому, что удалось разобрать, феклит с неондерталом быстро поднимались по склону.

Один из часовых громко заорал и тут же смолк. Это ненадолго отвлекло остальных диггеров.

Ариана обошла Тэ и, припав на колено, приставила дуло катапульта к затылку женщины, убившей Меми. Та сидела на земле и прижимала ладонь к выколотому глазу.

Поступок Арианы был неожиданным – такое можно было увидеть в развлекательном кино донулевой эпохи. Так поступали персонажи, вооруженные огнестрельным оружием. Катапульт для подобного не годился, однако смысл жеста был понятен всем, включая диггеров.

– Триста метров от планера вниз по склону, – говорила Ариана все тому же воображаемому другу, затем крикнула женщине: – Поднимайся! В любом случае мозг тебе сейчас разорвет.

У Тэ вырвался непрошеный смешок. Вероятно, часть его мозга, отвечавшая за юмор, работала в фоновом режиме, даже если ничего смешного вокруг не происходило. Поведение Арианы и ее угроза настолько не вязались с образом джулианки, что сознание Тэ не могло это объяснить и воспринимало как юмористическую сценку. Смех – лишь защитная реакция.

Женщина опустилась еще ниже. Ариана схватила ее за капюшон парки, рывком подняла на ноги и повела перед собой вниз по склону, прижав дуло катка к виску. Тэ смотрел, как она проходит мимо.

– Ариана, ты что делаешь?

– Ты, кажется, не понял. Ситуация изменилась.

Она убрала катапульт от головы женщины и навела на Тэ. С характерным «бдзынь» оружие выпустило патбота, и дуло снова оказалось у виска диггерши.

От мощного толчка в грудь Тэ отшатнулся. Не успел он прийти в себя, как патбот закопался в одежду, воткнул в бок пару иголок и устроил короткое замыкание его нервной системе. Тэ не раз случалось словить подобную штуковину, поэтому он знал, что сейчас упадет. Максимум, что можно было сделать – упасть не на лицо. Он отпустил древко, которым удерживал старика-диггера, и повалился на землю.

Если бы он мог говорить, то велел бы Кэт-два бросить его и заняться Арианой. Но зубы отбивали чечетку и не слушались, так что Тэ сосредоточился на том, чтобы не свело дыхательные мышцы.

Старик, шатаясь, отошел в сторону, упал на колени, нашарил на земле черенок лопаты и упер его в землю. Схватился одной рукой, затем другой и так снова поднялся. С древком наперевес он пошел на Тэ, который в это время корчился в судорогах. Тут над головой динайца мелькнула тень – это Кэт-два шагнула навстречу старику и инстинктивно вскинула руку. Удар черенка пришелся по предплечью, и Кэт-два, вскрикнув от боли, отпрянула в сторону. Старик занес заостренный конец черенка над Тэ.

– Мутантское отродье!

Он крикнул еще что-то, но его перебил «бдзынь» катапульта. Кэт-два выстрелила старику в живот почти в упор. Тот выронил палку из рук, и она упала Тэ прямо на грудь, усугубив набор болевых ощущений. Сам старик рухнул рядом и расшиб голову о выступающий камень.

Неожиданно Тэ отпустило. По крайней мере, его больше не сводили судороги. Эйнштейн, склонившись над ним с ножом на костяной рукояти, выковырнул из динайца патбот и раскрошил на кусочки.

Кэт-два опустилась на колено, замедленным движением подняла ушибленную руку. Рот ее был раскрыт, но крик так наружу и не вырвался.

Тэ поднял глаза к облакам. С неба спускался сияющий стержень, точно черенок от лопаты, только несколько километров в длину. Он светился от накала, как будто кочерга, которую только что вытащили из углей.

Все встало на свои места. Тэ повернул голову в направлении склона. На открытом участке метрах в трехстах от планера земля осветилась рубиново-красными точками. Лазеры наметили тремя точками равносторонний треугольник, а внутри – подсвеченную окружность. Ариана толкнула заложницу в круг, сама встала рядом. Отсветы лазерных лучей легли им на головы и плечи.

Прямо на них тупым концом опустился светящийся столп, а затем взлетел обратно в небо, не оставив ничего, кроме цепочки следов, которая обрывалась точно в центре идеально круглой ямки. Вокруг темнела спаленная нестерпимым жаром растительность. На мгновение показалась капсула, захватившая Ариану с заложницей, и тут же убралась в раскаленную докрасна трубку, готовая покинуть планету. Затем снаряд снова скрылся за облаками.

Аппарат, призванный Арианой, называется «Тор» и напоминает исполинский молот. Он состоит из огромного камня-навершия и очень длинной и легкой рукояти, способной достать до поверхности, тогда как навершие лишь слегка задевает верхние слои атмосферы. Он и вращается, как брошенный молот, то есть рукоять совершает широкий оборот вокруг навершия.

На конце рукояти находится пассажирская кабина, в которой, потеснившись, могут уместиться трое. Во время спуска и подъема она заключена внутри внешнего корпуса, который защищает ее от жара и давления при переходе через атмосферу. «Тор» спускается из космоса по тому же принципу, что и бола с приколами, которыми не так давно воспользовались Кэт-два и Белед, с той лишь разницей, что рукоять молота не ждет пассажиров в верхних слоях атмосферы, а опускается до самой земли и захватывает все, что окажется в пределах досягаемости. Зону захвата отмечают лазерами, чтобы пассажиры знали, где стоять. Навершие молота затем попадает в атмосферу, замедляется от трения воздуха, вскидывает рукоять вверх, и кабину с пассажирами выбрасывает на гораздо более высокую орбиту. В конце концов навершие отделяется и падает на планету, как обычный метеорит. Поэтому «Тор» – аппарат одноразового использования, и его применяют лишь в экстренных ситуациях, да и то лишь когда необходимость в извлечении столь высока, что не страшно сбросить на Землю болид, который может попасть куда угодно.

Так что в Северной Америке к востоку отсюда уже есть новый кратер, а Ариана с пленницей направляется к безопасному убежищу на территории красных. Что их там ждет, можно было только гадать, но Ариане, скорее всего, приготовлена высокая награда: медаль и очередное звание в иерархии разведслужб.

Док так больше не произнес ни одного связного слова. От увиденного его хватил удар, после которого немедленно наступила афазия. Еще через час он скончался от отека головного мозга. Диггеры похоронили его и Меми на том месте, где они умерли.

Через несколько часов старик-диггер пришел в себя, осталась только легкая контузия. Мужчине помоложе на ногу наложили шину. Оба рвали и метали, призывая убить пленников. Однако большинство диггеров все же были под впечатлением от происшедшего и выступали за более взвешенный подход к отношениям между их племенем и цивилизацией, которая породила «Тор» и боевых роботов.

Чтобы продемонстрировать собственный технологический уровень, да и просто выпустить пар, диггеры подорвали заряд кустарной взрывчатки на пустом пространстве между планером и свежими могилами. Очевидно, это было предостережение для Барда и Беледа, которые, как подозревали, прятались где-то неподалеку.

Тэ, Эйнштейна и Кэт-два заковали в ошейники из гнутой стали. Сзади были приварены петли так, что через них можно пропустить цепь, чтобы пленники не разбежались. С одного конца на цепи висел древний навесной замок, слишком большой, чтобы пролезть через петлю на ошейнике Кэт-два. Другой конец был прикручен к деревянному колу, который особо мускулистый диггер вбил в землю, орудуя молотом с каменным навершием, точно «Тор» в миниатюре.

Чуть выше по склону, вне досягаемости пленников, диггеры соорудили небольшой тур, на который водрузили еще один заряд взрывчатки. От него к лагерю, расположившемуся под крыльями планера, тянулись провода.

– Что это было? – взвился Эйнштейн, когда диггеры оставили их в покое. – То есть «Тор» я узнал. Слышал про такие. Но я не понимаю… – не найдя слов, он только всплеснул руками.

– Ариана – засланец, – ответил Тэ, затем поправился: – То есть это для нас она – засланец. А для красных, подозреваю, теперь национальный герой.

– То есть это красные отправили «Тор», чтобы, как ты выражаешься, извлечь ее.

– Именно. Ее и, что более важно, живого и дышащего землянина.

Кэт-два, на конце цепи, забралась в спальный мешок и заснула. Тэ подозревал, спать она будет долго. Они с Эйнштейном отползли как можно дальше по цепи, чтобы не мешать ей, и уселись на корточки. Диггеры оставили им дров и розжига. Без лишних слов орбитеры начали раскладывать костер. Сразу выяснилось, что у Эйнштейна есть опыт, так что Тэ решил не вмешиваться. У юного айвинца были весьма своеобразные представления о кострах.

– Где ты научился так драться? – спросил Эйнштейн. – У тебя в предках были феклиты?

– В драке главное не умение, а настрой.

– Ну вот, а я застыл на месте, как истукан.

– Понимаешь, случается, что последствия решений, которые наши евы приняли пять тысяч лет назад, проявляются в самый неподходящий момент. В тебе генетически заложено держаться в стороне, наблюдать и анализировать.

– А ты был создан героем.

– Будь я героем, спас бы Меми.

– Этого вообще никто не ожидал! Та женщина будто с цепи сорвалась…

– Размышлять об этом мы будем еще долго.

Тэ вздохнул и посмотрел в сторону лагеря, где диггеры занимались своими делами как ни в чем не бывало. Кто-то жарил на огне шашлыки из туши крупного травоядного, которого поймали в лесу. Тэ увидел среди них много детей младше десяти лет, но очень мало подростков. А еще чуть ли не каждая вторая женщина была беременна.

– Ну давай, Эйнштейн, прояви себя. Теперь, когда Дока нет, ты – единственный айвинец в нашем отряде. Что ты видишь?

Эйнштейн не был настроен на разговоры, поэтому Тэ решил подтолкнуть его:

– Я вижу резкий всплеск рождаемости.

Эйнштейн будто очнулся от транса и кивнул.

– Ты ни разу не встречал этих людей, – продолжал Тэ, – хотя твоя РКС всего лишь на противоположном склоне этих гор и твои соплеменники постоянно прочесывают эту местность.

– Шахта Руфуса Макуори дальше на север, – уточнил Эйнштейн. – И такое ощущение, что они вышли на поверхность совсем недавно.

– Если хочешь прикинуть, когда примерно, просто посмотри, сколько лет самому старшему ребенку.

– Но здешняя атмосфера была пригодна для дыхания последние лет триста! Чего они ждали?

Тэ мотнул головой в сторону лагеря диггеров, которые жарили мясо над грудой углей.

– Пропитания? – спросил Эйнштейн.

– Пропитания и топлива, – подтвердил Тэ. – С самого Каменного Ливня они жили в своей норе, питаясь… пещерным тофу, не знаю. Время от времени, должно быть, забирали пробу воздуха снаружи. Когда атмосфера стала пригодной для дыхания, они вышли и осмотрелись. Но вокруг все еще была пустыня, жить на ней было нельзя. Лишь недавно «ТерРеФорм» заселил эту часть Берингии животными, на которых не жалко потратить силы и энергию. Это стало для диггеров стартовым свистком – сигналом, что пора выйти наружу.

– И, очевидно, как можно быстрее начать плодиться.

– Очевидно. Итак, Эйнштейн, какой вывод ты можешь сделать о гендерной структуре их общества?

– Ну, для начала, у них не Ева, а, так сказать, Адам – Руфус. Так что их общество скорее пат… парт… парти…

– Патриархальное.

– Точно, спасибо. И так как женщины должны постоянно рожать…

– Можно сделать определенные выводы, – подытожил Тэ. – Но остается главный вопрос. Представь, что ты диггер. Так? Ты не дебил. Достаточно в ясную ночь высунуться из пещеры, посмотреть на юг – и увидишь обитаемое кольцо. Если понаблюдать подольше, то увидишь, как по нему курсирует Око, как по мере строительства зажигаются новые орбиталища. Естественно, нельзя не заметить, что среди облаков мелькают бола, над головой у тебя летают аппараты «ТерРеФорма», а поверхность постоянно бомбардируют онаны. Ты не примитивный дикарь. Твой народ сохранил инженерные знания на вполне приемлемом уровне: возьми хоть составные луки, хоть взрывчатку. Так что на богов и ангелов все это списывать никто не станет.

– Они знали, – сказал Эйнштейн. – С самого начала.

– Вот уже несколько веков, – кивнул Тэ. – Как только впервые вышли на поверхность.

– То есть все это время они знали, что в космосе живут миллиарды людей, и не пытались с нами связаться.

– Более того, они прятались! Ты, наверное, знаешь, что несколько десятилетий назад на поиски шахты Макуори отправили экспедицию. Ничего не нашли. Значит, диггеры сознательно решили не попадаться нам на глаза.

– Но почему?

– Вот и я спрашиваю. Страх? Гнев?

– Тот старик нас и правда ненавидит. «Трусы и беглецы» – вот кто мы для него.

– Нет, он нас так назвал, причем нарочито громко. Сдается мне, обращался он вовсе не к нам.

Эйнштейн кивнул.

– Я понял, к чему ты клонишь. Он говорил это для остальных?

– Если я вынужден ютиться в шахте, изо дня в день питаясь пещерным тофу, хотя знаю при этом, что на геосинхронке живет множество людей в гораздо лучших условиях, то мне нужен очень мощный стимул, чтобы спрятаться и не высовываться.

– Ты имеешь в виду, что-то вроде Духа или, как ее, идио…

– Идеологии, да – кивнул Тэ. – Чтоб тебя, почему я сразу об этом не догадался?

– О чем?

– Только навязчивая идея, массовая галлюцинация может объяснить их внезапный выход на поверхность.

– Док этого тоже не понял, – заметил Эйнштейн в попытке приободрить Тэ, но тут же укорил себя за то, что сказал плохо о погибшем родиче.

– Не понял… Итак, подытожим. Что же мы узнали об образе мышления этих людей?

– У них, как это говорится, потаенная обида…

Тэ кивнул.

– …и их вожакам очень важно сохранить доминирующее положение в стае. Что они и делали. Но тут появляется Док с этим «Сраптсманэром». С одной стороны, он хотел помириться, с другой – устыдить их за такое свинское поведение. Ход, наверное, приемлемый, но только если общаешься с людьми, которые воспитаны ладить и уживаться друг с другом.

– Вроде нас то есть. С теми, кто с древнейших времен был вынужден тесниться в космических орбиталищах.

– Однако они усмотрели в этом покушение на их власть в стае, поэтому повели себя так круто. Их цель – расчеловечить нас.

– Мы – инопланетяне, – подтвердил Тэ.

– Да, кровожадные монстры с выпученными глазами.

– И чем дольше Бард с Беледом скрываются под покровом ночи…

– Тем легче им поддерживать этот образ, – закончил Тэ. – Именно поэтому нас изолировали. Вожаки не хотят, чтобы мы общались с их паствой, иначе те увидят, что мы такие же люди, как они.

– Но погоди-ка, – сказал вдруг Эйнштейн. – Значит, вожаки-то знают, что мы никакие не космические монстры.