Счастливы неимущие (Евангелие от Матвея). Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12 Барщевский Михаил

О.: Мне кажется, если человек говорит неправду — это всегда останется неправдой, какие бы красивые формулировки для этого ни использовались.

В.: Господин Дерипаска, хотел бы задать вам несколько вопросов относительно событий, которые предшествовали встрече в гостинице «Дорчестер» 13 марта 2000 года. Но прежде чем я это сделаю, хотел бы убедиться в том, что я правильно понимаю ваши показания относительно того, что, по-вашему, обсуждалось или не обсуждалось на встрече в «Дорчестере».

Я правильно понимаю, что ваши показания заключаются в том, что в ходе встречи в «Дорчестере» вы с господином Абрамовичем никоим образом не обсуждали слияние алюминиевых активов, которые вы в ходе предварительного договора согласовали слить?

О.: Мои договоренности с господином Абрамовичем были достигнуты примерно больше чем за неделю до этого.

В.: Попрошу вас отвечать на мой вопрос, господин Дерипаска. Я правильно понимаю, что ваши показания заключаются в том, что в ходе встречи в гостинице «Дорчестер» ни вы, ни господин Абрамович не обсуждали слияние алюминиевых активов, которые были согласованы в рамках предварительного договора?

О.: Вы хотите прочитать мне пункт моих показаний, я могу их повторить.

В.: А вы, вообще, припоминаете это хоть отчасти, господин Дерипаска, или нет?

О.: Я припоминаю, что мы не обсуждали вопросы слияния активов на встрече, которая имела место в «Дорчестере».

В.: Хорошо. Теперь, господин Дерипаска, я хотел бы по времени отступить немножко назад и задать вам несколько вопросов относительно тех событий, которые предшествовали встрече в гостинице «Дорчестер». Скажите, пожалуйста, когда вы впервые узнали о том, что господин Абрамович приобретает алюминиевые активы «КрАЗа», «БрАЗа» и Ачинска?

О.: Ну, наверное, в первой половине февраля.

В.: Видите ли вы перед собой этот документ?

О.: Я вижу перед собой этот документ. Это договор от 10 февраля 2000 года.

В.: Очень хорошо. И хотя он датирован 10 февраля, господин Абрамович говорит, что на самом деле 15 февраля была поставлена задним счетом эта дата. И в соответствии с этим договором Абрамович, Швидлер и Патаркацишвили, которые, если вы посмотрите на первую строчку, охарактеризованы здесь как «Сторона 1». Вы видите это?

О.: Да.

В.: И здесь утверждается, что они покупают, приобретают некоторые активы «КрАЗа», «БрАЗа» и Ачинска. Вы видели когда-нибудь раньше это соглашение, господин Дерипаска?

О.: Этот договор я увидел примерно две недели назад в первый раз.

В.: А в каком контексте две недели назад вам этот договор предъявлялся, господин Дерипаска?

О.: Мои юристы передали мне как сборник материалов для подготовки к моему выступлению сегодня.

Г-н Стэнли: Ваша Честь, он не должен обсуждать вопросы, которые он обсуждал с юристами. Я не хочу сказать, что мы сейчас уже слишком далеко зашли. Но на самом деле он не обязан давать такие показания.

Судья Элизабет Глостер: Я напомню ему. Господин Дерипаска, вы не обязаны давать какие бы то ни было показания, касающиеся тех обсуждений, которые у вас были с вашими юристами. Господин Рабиновитц имел право задать вопрос относительно контекста. И он правильно сформулировал вопрос относительно того контекста, в котором вы впервые увидели этот документ. Но вы не обязаны давать никаких показаний относительно того, что обсуждалось вами с вашими юристами, или относительно того, какой информацией вы с ними обменивались, или какой совет они вам давали.

Г-н Рабиновитц: Спасибо. В ходе ваших обсуждений с господином Абрамовичем, которые привели к слиянию ваших алюминиевых активов в марте 2000 года, я так понимаю, что господин Абрамович наверняка сказал бы вам об этом договоре, даже если бы он вам его и не показал. Я правильно понимаю?

О.: Господин Абрамович заверил меня в том, что он купил эти активы.

В.: Вы далее нам сообщаете, что вы впервые узнали о приобретении этих алюминиевых активов примерно где-то в феврале, я правильно понимаю?

О.: Да.

В.: И предполагавшееся приобретение этих активов — это был вопрос, который очень часто широко обсуждался, освещался в газетах в феврале 2000 года. Вы это помните?

О.: Мне сейчас тяжело вспоминать то, что было 10 лет назад.

В.: Ну я тогда вам покажу пару статей из газет, господин Дерипаска. НА18.

О.: Здесь материал с заголовком The Moscow Times.com.

В.: Да, от 12 февраля. И вы видите, что заглавие: «Березовский и компания покупают три комбината»? Вы видите, господин Дерипаска? И вот если вы прочитаете первый пункт, где говорится, что разыгрывается игра за приобретение большой, значительной части российской алюминиевой отрасли, в пятницу было сообщено, что три крупных алюминиевых производителя были приобретены компаниями, которые тесно связаны с магнатом Борисом Березовским. Вы видите, в этом абзаце, в первом, это говорится?

О.: Да.

В.: И вы, наверное, знали бы о подобных сообщениях и статьях в то время, в феврале 2000 года?

О.: Мне тяжело, так сказать, вспоминать то, что было десять лет назад, и поэтому ответ остается тем же: я не помню.

В.: Позвольте, я вам покажу еще одну-две короткие статьи в надежде на то, что это, возможно, поможет вам вспомнить, освежить воспоминания. Это статья из «Ведомостей», от 17 февраля 2000 года, и в первом пункте говорится, что: «„Ведомостям“ удалось прорвать информационную блокаду вокруг смены собственников Братского алюминиевого завода и всего алюминиевого комплекса Красноярского края. Вчера непосредственные участники переговоров с покупателями этих предприятий, акционерами НК „Сибнефть“, рассказали некоторые подробности сделок».

И дальше сразу после этого журналист, госпожа Рожкова, говорит, что: «Как нам удалось выяснить, Роман Абрамович и его партнеры рассчитывают построить гигантский вертикально интегрированный алюминиевый холдинг». Видите ли вы здесь, господин Дерипаска, что госпожа Рожкова сообщает об этом как о приобретении со стороны господина Абрамовича и его партнеров?

О.: Нет. В чем вопрос?

В.: Видите ли вы это?

О.: Я вижу статью. Что в ней написано, я не припоминаю такой информации. И вообще для меня это кажется немножко смешным, та информация, которая здесь написана.

В.: Хорошо. Давайте еще одну, последнюю статью покажу, господин Дерипаска, в надежде на то, что это поможет освежить ваши воспоминания. В этот раз это American Metal Market, журнал. Посмотрите, пожалуйста, первые три абзаца. Как вам лучше, чтобы я прочитал по-английски вам или вы про себя прочитаете?

О.: Прочтите, пожалуйста.

В.: Хорошо. «Три крупных российских алюминиевых представителя приобрели в течение менее чем недели компанию „Сибнефть“, и это снова игра между двумя крупнейшими бизнесменами страны — магнатом Борисом Березовским и депутатом Романом Абрамовичем».

«Представитель „Сибнефти“ сообщил, что „Сибнефть“ приобрела контрольные пакеты в Красноярске и Братске от британской группы Trans World Group. Два комбината совместно с Саянском производят 70 % российского алюминия».

«Дмитрий Босов, представитель Льва Черного и Михаила Черного, крупнейших акционеров в Братске и до последнего времени руководящих лиц в Trans World Group, подтвердил, что TWG передала свои контрольные пакеты в Красноярске и Братске акционерам „Сибнефти“».

О.: Я не помню такой статьи.

В.: Господин Дерипаска, вы очень тесно были подключены к российскому алюминиевому бизнесу в то время, были неотъемлемой его частью. Я правильно понимаю?

О.: Я могу вам помочь, сказав, что я создал к тому времени достаточно успешную группу. Она называлась «Сибирский алюминий». В которой работало более 17 тысяч человек.

В.: Вы были одним из руководящих, основных игроков в российской алюминиевой отрасли в то время. Не так ли?

О.: Да, я был человеком, который создал и управлял компанией, которая была самой передовой в российской алюминиевой отрасли.

В.: И вы серьезно хотите сказать, что вы не знали обо всех статьях в газетах, о сообщениях отраслевиков относительного того, что господин Березовский приобрел пакеты или интерес в этих отраслях совместно с господином Абрамовичем? То есть вы реально не можете это вспомнить?

О.: Я просто хочу сказать, что из трех материалов, которые здесь указаны, два издания достаточно тупиковые, которые даже сегодня вряд ли можно найти, если только специально не искать по Интернету. А газете «Ведомости» я и сегодня не очень доверяю с точки зрения качества материалов, и поэтому вряд ли мог ее просматривать в то время также.

В.: Но Financial Times, господин Дерипаска, вы, наверное, читали, или вы сказали бы, что это тоже такой орган прессы, который не привлек бы к себе вашего внимания?

О.: Financial Times в то время поступала к нам нерегулярно.

В.: Господин Дерипаска, я бы хотел сказать, что вы прекрасно знали на самом деле в то время, что господин Абрамович приобрел алюминиевые активы совместно с партнерами, что эти партнеры включали господина Березовского. И это соответствует действительности, не так ли?

О.: Вы ошибаетесь.

В.: Ну давайте тогда перейдем к вашим встречам с господином Абрамовичем, которые привели, как вы называете его, к «предварительному договору» от февраля 2000 года. Вы помните первый случай, когда вы встретились с господином Абрамовичем, когда вы обсуждали возможное слияние ваших алюминиевых активов?

О.: Да.

В.: И скажите, пожалуйста, где эта встреча произошла.

О.: Мы встречались для обсуждения слияния, так сказать, алюминиевых активов, которые были в проблемном состоянии приобретены Абрамовичем, в отеле «Балчуг Кемпински».

В.: А скажите, пожалуйста, кто в этих переговорах участвовал, только вы с Абрамовичем или были другие люди?

О.: Господин Булыгин был со мной, а со стороны Абрамовича был господин Швидлер.

В.: Спасибо. И вот в ходе этих встреч с Булыгиным, Швидлером и Абрамовичем вы согласовали ключевые условия того слияния, о котором мы сейчас говорим?

О.: В ходе какой встречи?

В.: Ну вы рассказали о встрече в гостинице «Кемпински».

О.: О встрече. О встрече, а не о многочисленных встречах. Это была встреча, на которую я ссылался, она была в отеле «Балчуг». Вы мне задаете вопрос о встречах. Я вот и пытаюсь уточнить, о каких встречах вы говорите.

В.: Господин Абрамович дал показания, и он сказал, что встреча началась в «Балчуг Кемпински», в гостинице. Дальше она продолжалась в доме господина Абрамовича в Сареево, сразу после встречи в гостинице «Балчуг». Вы такие же показания даете?

О.: Наша встреча в гостинице «Балчуг» закончилась уже под утро, я отправился спать, и только поздним днем следующего дня мы уже встретились у господина Абрамовича для того, чтобы подписать наше соглашение.

В.: И к концу этой вновь как бы собранной встречи дома у господина Абрамовича были согласованы ключевые положения слияния?

О.: Я думаю, что вы ошибаетесь, что это было согласовано на следующий день. Я пытался закончить все переговоры именно в момент нашей встречи в «Балчуге». На следующий день мы собрались уже для подписания документа, который был подготовлен Александром Булыгиным.

В.: Как вы думаете, стороны обсудили все условия?

О.: Я считаю, что мы договорились обо всем в «Балчуге», что было необходимо, чтобы создать совместный бизнес.

В.: Тогда попрошу вас посмотреть на 48-ю страницу, 48 Т по-английски. И, в частности, посмотрите, пожалуйста, господин Дерипаска, на пункт 4.1 этого договора.

Я хотел бы узнать, какова была позиция господина Абрамовича? Вы согласны с тем, что, согласно пункту 4.1, господин Абрамович сообщает о том, что у него есть партнеры, которые не включают себя в Trans World Group.

О.: Нет.

В.: А разве не это прописано в этом пункте, господин Дерипаска?

О.: Булыгин составлял документ в спешке, и я думаю, что гораздо уместней здесь использовать «заинтересованные стороны», судя по контексту этого пункта.

В.: Видите ли, господин Дерипаска, я хотел бы вам сказать, что этот пункт для вас был особенно важным, потому что вы хотели обеспечить такое положение, когда вы не окажетесь в сделке по слиянию, когда с противной стороны окажутся ваши соперники из Trans World Group.

О.: Я очень благодарен вам за такую заботу, но разрешите мне оставаться самим собой и вспоминать то, что я хотел сделать, и то, что я сделал.

В.: Видите ли, господин Дерипаска, воспоминание господина Булыгина заключается в том, что обсуждался каждый пункт, каждое условие. Вы хотите сказать, что он неправильно вспоминает?

О.: Вы можете показать мне те показания, на которые вы ссылаетесь?

В.: Давайте я вам прочитаю, что господин Булыгин здесь показывает, он говорит: «Обсуждения в „Кемпинском“ завершились около 4 или 5 утра, господин Абрамович потом предложил, чтоб мы все поехали к нему в Сареево, для того чтобы отметить слияние. У меня было впечатление такое, что то, что касалось господина Абрамовича, сделка уже достигнута, и не было необходимости сразу документировать достигнутое соглашение, казалось, что достаточно пожать руки. В ходе обсуждений он выглядел спокойным, расслабленным, несмотря на интенсивный характер обсуждений. Я поехал с господином Дерипаской домой к Абрамовичу, где Дерипаска ясно сказал мне, что ввиду важности этого вопроса он хотел бы, чтобы соглашение, которое мы только что достигли, было бы сразу зафиксировано в письменном виде. Соответственно, дома у Абрамовича мы прошлись по условиям, нормам этого соглашения. По мере того как мы обсуждали каждое условие, я печатал на лэптопе на русском языке различные нормы того документа, который я назвал „предварительный договор“».

И дальше он объясняет, что у него нет сейчас компьютера с оригинальной версией текста. Это помогает вам освежить ваши воспоминания, господин Дерипаска?

О.: Я сегодня вряд ли могу вспомнить, что Булыгин печатал что-то на ноутбуке.

В.: Хорошо. Давайте тогда посмотрим пункт 4.2 предварительного договора:

«1 сторона, господин Абрамович, гарантирует согласованность своей воли и воли ее партнеров на подписание соглашения на условиях, определенных настоящим договором, и несет всю полноту ответственности перед стороной 2 за действие-бездействие своих партнеров, связанное с исполнением настоящего договора».

Я правильно понимаю, что вы очень хотели убедиться в том, что господин Абрамович даст обязательно заверение в том, что его партнеры согласны с данной сделкой, господин Дерипаска?

О.: Понимаете, активы, которые приобрел Абрамович, в тот момент были в достаточно сложном состоянии. Все эти предприятия, они были на грани банкротства, в частности, Ачинский комбинат был уже в процедуре арбитражного управления. И если не начать быстрые действия, практически немедленные, по выводу этих предприятий из кризиса, а это непрерывное производство, то предприятия могли остаться без последней поставки сырья, что существенно нанесло бы ущерб этим активам. Поэтому я был очень заинтересован, чтобы все, о чем мы договорились, так сказать, выполнялось четко и неукоснительно с точки зрения спасения этих предприятий. Для этого необходимо было действие всех заинтересованных лиц — поставщиков, менеджмента этих предприятий, людей, которые связаны были торговыми отношениями, и именно это я просил Абрамовича обеспечить в той части, на которую он может повлиять.

В.: Никто из этих людей ведь не собирался подписывать с вами и с господином Абрамовичем договор о слиянии. Я правильно понимаю?

О.: Господин Абрамович уверил меня, что он контролирует данные активы полностью с людьми, которые имеют к этому отношение.

В.: Господин Швидлер этот договор тоже подписал. Вы также понимали, что господин Швидлер являлся партнером господина Абрамовича.

О.: Господина Швидлера я в «Балчуге» видел, наверное, один из первых раз в моей жизни. Господин Швидлер вел себя очень уверенно, хватко, по-деловому.

Судья Элизабет Глостер: Вопрос следующий: вот как вы считали, господин Швидлер, который подписал этот договор, является он партнером господина Абрамовича в то время или нет?

О.: В тот момент мне было очень трудно сделать какие-либо суждения, я видел человека в первый раз, но он себя вел очень уверенно. Цели, так сказать, и задачи мои были как раз именно в том, чтобы я вел бизнес с господином Абрамовичем. И это было одним из моих условий, которые, так сказать, мы обсуждали на встрече в «Балчуге».

Г-н Рабиновитц: Господин Дерипаска, попрошу вас теперь ответить на несколько вопросов относительно встречи в гостинице «Дорчестер» 13 марта 2000 года. Насколько я понимаю, вы присутствовали в Лондоне 10 марта 2000 года.

О.: Я был в Лондоне в начале марта. Я ответил на этот вопрос.

В.: И вы были 10 марта в Лондоне на самом деле, господин Дерипаска, с этим вы согласны?

О.: Я еще раз могу повторить. Я припоминаю, что я был в начале марта.

В.: Видите ли, господин Дерипаска, в тех свидетельских показаниях, которые вы давали в рамках производства по вашему делу и господина Черного, вы суду сказали, что 10 марта вы прилетели в Лондон на чартерном самолете из Москвы. И это пункт 95 из решения судьи Кристофера Кларка, рассказывающий о том, что вы участвовали во встрече в гостинице Lanesborought в тот день.

Г-н Стэнли: Это 2001 год. Это была критически важная для дела Черного дата. Это был март 2001 года. Еще раз задайте, пожалуйста.

Судья Элизабет Глостер: Нет. Господин Дерипаска, тогда забудьте про этот вопрос.

О.: В начале марта, я припоминаю, я был в Лондоне для реализации того, о чем мы договорились в гостинице «Балчуг».

В.: И потом вы возвращались на самолете обратно в Москву. И, согласно вашим показаниям, вы говорите, что, когда вы вернулись в Москву, господин Абрамович попросил вас полететь с ним обратно в Лондон, для того чтобы встретиться с господином Березовским. Это правильно?

О.: Вы ссылаетесь на мои показания или на что-либо другое?

В.: Я ссылаюсь на ваши показания. Вы не помните этого, господин Дерипаска?

О.: Хочу понять, потому что вы постоянно перепрыгиваете с документа на документ. И мне хотелось бы более конкретно от вас слышать вопрос.

В.: Я приложу максимальные усилия и задам еще раз вопрос. Вас господин Абрамович попросил полететь с ним в Лондон для того, чтобы встретиться с господином Березовским, это правильно?

О.: Когда?

В.: Скажите, когда-либо вас господин Абрамович просил летать с ним в Лондон для встречи с господином Березовским?

О.: Да, он попросил меня встретиться с ним 13 марта.

Судья Элизабет Глостер: А по какой причине он хотел, чтобы вы полетели с ним в Лондон для встречи с господином Березовским?

О.: Он попросил меня сделать ему такое одолжение.

Г-н Рабиновитц: А господин Абрамович, когда он вас просил полететь для встречи с господином Березовским, он сказал вам, что он разговаривал с Патаркацишвили, и что именно Патаркацишвили просил его полететь в Лондон для того, чтобы встретиться с господином Березовским?

О.: Я не помню этого, но вряд ли бы он мне сказал о Патаркацишвили.

Г-н Рабиновитц: Видите ли, господин Дерипаска, показание самого господина Абрамовича состоит в том, что он вам позвонил после того, как у него до этого были два телефонных разговора с Патаркацишвили. Первый — это когда он сказал Патаркацишвили о соглашении о слиянии, которое заключается с вами. И второй — это когда Патаркацишвили сказал Абрамовичу, что господин Березовский хочет его видеть в Лондоне.

То есть вы показываете, что господин Абрамович ничего из этого вам не передал?

О.: Наверное, да.

В.: То есть да, что ничего из этого вам не было передано?

О.: Я хочу сказать, что… я хочу сказать, что вряд ли такие детали были бы уместны в тот момент, и поэтому на сегодняшний день я тем более не могу это вспомнить.

В.: А какие детали, по вашему мнению, вряд ли было бы уместно обсуждать в то время?

О.: Зачем гадать? Переходите к вопросам.

В.: А это и был вопрос, господин Дерипаска. Какие именно детали, по вашему мнению, вряд ли были бы уместными для обсуждения в то время?

О.: Детали чего? Можете быть более конкретным?

В.: Господин Дерипаска, в вашем ответе на мой вопрос предыдущий вы сказали: «Я что хочу сказать, что вряд ли такие детали были бы уместны для обсуждения в то время, тем более сегодня я не помню». Что я хочу спросить? Какие детали вряд ли были бы уместны для обсуждения этого вопроса тогда или сегодня?

О.: Может быть, это не совсем корректная форма перевода того, что я сказал по-русски, но я постараюсь объяснить вам. Я считаю разумным, что человек, который делал что-либо до того, как он начал звонить другому человеку, позавтракал, пообедал, сходил на прогулку. Он вряд ли будет сообщать другому человеку, тем более что суть разговора совершенно о другом.

В.: Ваше соглашение с господином Абрамовичем, оно подлежало договору сохранения конфиденциальности. Вы это помните?

О.: Какое из соглашений?

В.: Предварительное соглашение, которое было заключено с Абрамовичем в «Балчуге Кемпински» и у него дома. Там было соглашение о конфиденциальности среди прочих. Господин Абрамович говорит, что вы очень хотели, чтобы это все сохранялось в конфиденциальности, это правильно?

О.: В тот момент я считал, что чем меньше информации будет о моих договоренностях с Абрамовичем касательно тех активов, которые предполагались для партнерства, тем для меня будет легче вывести их из кризиса.

В.: Если господин Абрамович собирался сказать Патаркацишвили, и на самом деле Березовскому, о вашей договоренности, то он не смог бы это сделать, в соответствии с этим контрактом, с этим договором, если бы он не получил на то вашего бы разрешения. Вы видите это?

О.: Мне тяжело гадать.

В.: Ну, гадать, может быть, тяжело, но это были такие вопросы, про которые Абрамович не мог бы вам сказать относительно того, почему вам надо лететь в Лондон, если, как он говорит, он бы сказал Патаркацишвили о слиянии, и Березовский захотел бы лично услышать об этом, ведь именно так дела обстояли?

Судья Элизабет Глостер: Слишком длинный вопрос, господин Рабиновитц.

В.: 13-го числа вы сели в самолет и полетели встречаться с господином Березовским в Лондоне. Господин Абрамович давал вам какие-либо объяснения относительно того, почему эта встреча с господином Березовским должна была состояться именно в Лондоне и именно в то время?

О.: Я не помню.

В.: В то время господин Березовский жил в Москве, но господин Абрамович сразу после того, как вернулся из Лондона, сразу возвращался обратно в Лондон для того, чтобы встретиться с господином Березовским. Но вы здесь говорите, что он не сказал вам, почему необходимо было обязательно быстро сесть на самолет и лететь в спешке.

О.: Я не помню, где в тот момент жил Березовский.

В.: По-моему, очевидная причина того, что вы летели в Лондон, заключалась в том, что вам нужно было поговорить со своими партнерами по слиянию, включая господина Березовского и господина Патаркацишвили, до 15 марта, когда вы надеялись завершить слияние.

О.: Нет, это неверно.

В.: Господин Дерипаска, давайте мы с вами сейчас обдумаем те причины, которые вы приводите в отношении того, почему, по-вашему, вы согласились встретиться с Березовским, полетев на самолете туда и обратно, на что ушло 12–13 часов в общей сложности. Первая причина, которую вы в 6-м пункте своих свидетельских показаний даете, заключается в том, что вы говорите, что вы «…хотели, стремились установить хорошие отношения с господином Абрамовичем…». И вы думали, что это была бы: «…хорошая возможность познакомиться с господином Абрамовичем и с господином Швидлером и лучше их узнать». Я правильно понимаю?

О.: Да, это была одна из причин.

В.: Но вы в любое время могли с господином Абрамовичем и с господином Швидлером повстречаться и провести какое-то время в Москве, вместо того чтобы лететь обратно в Лондон для того, чтобы участвовать во встрече с теми людьми, которые вам не нравились, так ведь дело обстоит, я правильно понимаю?

О.: Во-первых, я не был информирован о том, что кроме Березовского там будет кто бы то ни было еще. Это первое. Второе. Абрамович и Швидлер — достаточно занятые люди, и я вам хочу сказать — очень часто наши встречи проходили по ночам, потому что у них был свой большой бизнес и, так сказать, они занимались вопросами, касающимися нефтяного бизнеса. В-третьих, мы уже почти неделю работали напряженно над слиянием активов, у меня накопилась масса вопросов, которые, так сказать, необходимо было решить именно с Абрамовичем, потому что это была суть нашей договоренности с ним, что все основные вопросы мы решаем фактически, так сказать, один на один, и у него есть возможность влиять на решения существенных вопросов. Мне нужно было ему объяснить, какие условия и как я решил вопросы с поставками сырья, что было и что будет с задолженностью этих предприятий, как мы можем решить вопросы, связанные с обеспечением сбыта продукции этих предприятий. И для меня было очень важно провести как можно больше времени, потому что после этого мне было бы проще действовать и реализовывать намеченное.

В.: Но вы приводите также и вторую причину в своих свидетельских показаниях относительно того, почему, по вашим словам, вы были готовы 13 часов потратить, чтобы лететь туда, а потом обратно, для встречи с человеком, который вам не нравился, как вы говорите, потому что господин Березовский вам был должен деньги. Вы сказали, что это было 8,5 миллиона фунтов, включая проценты, я правильно понимаю?

О.: Хочу сказать, что ваш подзащитный почти год увиливал от любых разговоров на тему возврата долга.

В.: Господин Дерипаска, вы хотите сказать, что вы до этого просили господина Березовского вернуть деньги, расплатиться по долгу, погасить долг — и что он этого не сделал?

О.: Я хочу сказать, что он увиливал от возврата долга достаточно долгое время. Он знал по контракту, когда и как он должен вернуть долг.

В.: Но вы хотите сказать, что вы просили его погасить долг, на который капали проценты, и что он этого не сделал?

О.: Я хочу сказать, что он увиливал от встречи со мной. Как я мог попросить?

В.: Но, господин Дерипаска, я уверен в том, что есть телефоны, есть факсы, может быть, даже электронная почта есть, посредством которых можно было бы выйти на господина Березовского, вступить с ним в контакт. Я правильно понимаю?

О.: Я не уверен, что господин Березовский умеет пользоваться электронной почтой.

В.: Но независимо от того, знает он, как пользоваться электронной почтой или нет, вы, наверное, господин Дерипаска, умели ею пользоваться, и вы могли бы выйти на контакт с одним из его сотрудников, с его людьми, не так ли?

О.: Вы, наверное, не знаете, но ваш подзащитный, он не имел сотрудников и не имел подчиненных, он был одиночкой.

В.: Ну, видите ли, господин Дерипаска, насколько вы знали, единственное, что нужно было сделать для того, чтобы попросить погашения долга, достаточно было позвонить господину Березовскому и попросить, чтобы он вам погасил долг. Вам ничего такого драматичного не надо было делать, типа там полета в Лондон, 12 часов туда и обратно, для того чтобы просить его вернуть эти деньги, не так ли?

О.: Мне кажется, когда заемщик занимает деньги, он прекрасно отдает себе отчет, что существует дата, когда он этот долг должен погасить. И для этого достаточно посмотреть в контракт.

В.: Тогда можно вас спросить? Господин Березовский в своих показаниях относительно этого долга говорит, что он был удивлен, что долг не был погашен, а вы в пункте 9-м своих показаний говорите, что вопрос долга обсуждался очень кратко, и было согласовано, что господин Абрамович вопрос этого долга и его погашения решит. Это правильно?

О.: Я не понимаю смысла, который вы вкладываете в слово «удивлен».

В.: Он был удивлен, что долг не был погашен, он в своих показаниях об этом говорит. А вы в своих показаниях говорите о том, что вопрос обсуждался…

О.: Я хочу еще раз повторить, что человек занял у меня деньги за несколько лет до этого, должен был вернуть уже долгое время назад. И вы считаете, что он был удивлен? Это немаленькая сумма, это не 10 пенсов.

В.: Я хочу вам сказать, господин Дерипаска, это был вопрос, который очень легко можно было решить, — и это точно не было таким вопросом, ради которого потребовалось вылететь в последний момент в Лондон, я ведь правильно понимаю ситуацию?

О.: Я считаю, что господин Березовский имеет практику забывать о своих личных обязательствах — и я просто хочу в этом случае конкретно обратить внимание на то, что он знал, когда брал деньги, что эти деньги нужно возвращать и уплачивать процентную ставку регулярно, и ни одно, ни другое он не сделал. И мало того, когда он меня просил дать ему в долг, он меня умолял, потому что это было ему нужно для его личных целей. Ему нужно было приобрести какую-то недвижимость, и он меня этим достаточно сильно растрогал. Я для переводчика хотел бы сконцентрироваться на слове «умолял».

В.: Теперь посмотрим на организационную сторону вашего полета. Значит, это маршрут, который был разработан Global Jet для данного полета. И давайте посмотрим, значит, здесь предполагается, что вы вылетаете из Москвы примерно в 11:00 утра местного времени, летите примерно 3,5 часа. Это соответствует вашим воспоминаниям, господин Дерипаска?

О.: Я точно не помню время вылета.

Г-н Рабиновитц: И вы видите, что вы летите на джете «Гольфстрим-5» (это самолет, про который нам господин Абрамович говорит, что он очень комфортабельный и удобный). Вы летите в обеденное время: вам обед подавали в самолете?

Судья Элизабет Глостер: А какое это имеет отношение к вопросу, господин Рабиновитц?

Г-н Рабиновитц: Миледи, вы со временем увидите, насколько это важный вопрос, я надеюсь.

О.: Я бы хотел пояснить, что это проект. Это не отчет о полете, насколько я вижу, потому что дата стоит 12 марта.

В.: Вы отправились в Лондон самолетом господина Абрамовича вместе с господином Абрамовичем, господином Швидлером утром 13 марта 2000 года в понедельник. Дальше вы пишете: «Затем мы в отдельных автомобилях поехали в отель „Дорчестер“ на Парк-лейн, где должны были встретиться с господином Березовским где-то после полудня». Это правильно, вы должны были где-то после полудня с ним встретиться?

О.: Ну, наверное.

В.: Ну, по крайней мере, это то, что вы здесь говорите. И, согласно этому маршруту, вы должны были приехать в «Дорчестер» примерно в 12:30 — может быть, немножко после этого времени, если вы ехали из Баттерси. Вы это можете припомнить?

О.: К сожалению, мне очень тяжело вспомнить точное время. Я приношу свои извинения.

В.: Пожалуйста, не извиняйтесь, если не можете вспомнить. Теперь, помните ли вы, когда вы приехали в лобби гостиницы «Дорчестер», господин Абрамович позвонил в тот номер, в котором остановился господин Патаркацишвили? И опять же, если не помните, то просто скажите нам.

О.: Я сейчас не смогу вспомнить. Возможно, он мог приехать чуть раньше — ну то есть они с господином Швидлером.

В.: И господина Патаркацишвили вполне устраивало то, что вы можете подняться прямо к нему в номер после вашего приезда?

О.: Я не помню ничего из того, на что вы ссылаетесь.

В.: И еще вы нам говорите, что встреча проходила в номере господина Патаркацишвили днем, в обеденное время. Об этом вы пишите в 7-м пункте, и я так предполагаю, что это было ну где-то в 13:30, в 14:00?

О.: Ну не буду спекулировать: не могу точно вспомнить — но это было днем.

В.: И когда вы пришли к нему в номер, вы говорите, что вы увидели, что господин Патаркацишвили там был, а господин Березовский подошел где-то примерно через час после этого, это правильно?

О.: Да, через час.

В.: А скажите нам, пожалуйста, вы знали, что господин Патаркацишвили будет присутствовать на встрече с господином Березовским, — или вы этого не знали?

О.: Нет, я этого не знал.

В.: То есть я правильно понимаю ситуацию, что вы с господином Абрамовичем прилетели в надежде на то, что вы построите отношения с ним, и что вы приехали в гостиницу — и там с вами должен был встречаться человек, который вам не нравился?

О.: Я могу сказать то, что я думал в тот момент?

Судья Элизабет Глостер: Да, пожалуйста.

Г-н Рабиновитц: Да, пожалуйста.

О.: Я думал, что я могу использовать это время, для того чтобы решить вопросы, которые как партнеры мы должны были обсудить с господином Абрамовичем. И я думал, что я, оказывая ему услугу, о которой он меня попросил, встретиться с господином Березовским, иду ему навстречу. И господин Патаркацишвили, который появился, или, скажем так, которого я увидел в комнате, для меня был реально сюрпризом.

В.: Значит, вы и господин Абрамович, оба говорите, по-моему, что господин Березовский появился через час. А как был одет господин Березовский, когда он пришел в ту часть номера господина Патаркацишвили, где вы его ожидали, господин Дерипаска?

О.: Еще раз. Я бы хотел напомнить о том, что я уже говорил. Меня пригласил господин Абрамович на встречу с господином Березовским, и мне почти час пришлось прождать в номере в этом. Ну я, конечно, говорил по телефону и еще какие-то вещи делал в присутствии человека, который мне не очень был приятен (я говорю о Бадри). И через час появился господин Березовский в растрепанном виде и смущенный. «В растрепанном виде» имеется в виду не очень причесан, запыхавшийся.

В.: Вопрос мой был таков: как, по-вашему, как был одет господин Березовский?

О.: Что вы имеете в виду?

В.: Ну на нем одежда какая-то была?

О.: Он был не голый.

В.: А была ли на нем надета какая-то одежда, которая вас особенно удивила бы или потрясла?

О.: Ну, мне кажется, у него не было галстука, по-моему, была рубашка. По-моему, поверх было накинуто что-то такое типа халата.

В.: То есть вы говорите, что, значит, была рубашка. Надо предполагать, брюки были.

О.: Если честно, я не помню такие детали.

В.: То есть, значит, брюки на нем были, на господине Березовском?

Судья Элизабет Глостер: Если не помните, так и скажите.

О.: Я не помню.

Г-н Рабиновитц: Видите ли, господин Дерипаска, я просто должен вам сказать, что все это абсолютно абсурдно, не соответствует действительности: это вы все придумали. Это так?

Судья Элизабет Глостер: Вы конкретнее, пожалуйста, говорите, что именно придумано, по вашему утверждению, господином Дерипаской?

Г-н Рабиновитц: То есть то, что на нем был халат. Это утверждение о халате — нонсенс, это не соответствует ничему.

О.: Я думаю, что я достаточно хорошо знаю вашего подзащитного, и если он сейчас себя хочет представить как бизнесмена, то он слишком преувеличивает то, что было на самом деле в 1990-х. Поэтому он мог появиться в чем угодно, даже голым, то есть это вполне, так сказать, вписывалось в его образ.