Счастливы неимущие (Евангелие от Матвея). Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12 Барщевский Михаил

В.: Невозможно, чтобы это обсуждалось?

О.: Да, да, в моем присутствии. Я бы это запомнил, потому что я был трасти в трасте господина Абрамовича, я знал, что он был единственным бенефициарным акционером. Для меня совершенно невозможно присутствовать на этой встрече, все это слушать, как они это обсуждают, и не помнить что-то такое об этом.

В.: Предположу, что все, что вы говорите о том, кто является единственным бенефициарным акционером «Сибнефти», является верным, но на основании того, что это неверно и что господин Березовский занимает правильную позицию, то тогда именно такая беседа и могла произойти. Не так ли?

О.: Ну определенно не со мной, не при моем участии, потому что я совершенно этого не знал. Почему бы они со мной это обсуждали, если они этой чепухе верили?

В.: Хорошо, посмотрим опять на записки Кертиса: «Бадри согласился продать обе стороны Роману. Теперь нужно обсудить ключевые вопросы в отношении сделки и все связанные вопросы (цена, структура), наши партнеры должны тоже этому доверять». Это два вопроса, которые по поводу цены и структуры идентифицируются: «Цена — несложно, у нас есть взаимопонимание того, что включается. В любом случае мы найдем правильную цену».

«На этой встрече просто указать основное понимание цены от обеих сторон, чтобы найти какую-то приемлемую середину».

И потом говорится: «Роман и Бадри хотят найти решение для обоих партнеров».

Потом говорится: «Бадри спросил господина Тененбаума, если он понял, и господин Тененбаум подтвердил».

Опять, господин Тененбаум, я вам хочу вот что сказать. Что это вы обсуждали с господином Патаркацишвили, и Фомичевым, и Кертисом.

О.: Это невозможно. Я знаю, что доля в РУСАЛе была уже продана. Что я мог вообще с ними обсуждать?

В.: Но, господин Тененбаум, предполагается, что показания господина Абрамовича о том, что он продал 50 % Дерипаске, являются верными, а документ предполагает, что он продал только 25 %. Это верно, не так ли?

О.: Ну, документы показывают только 25 %, это так.

В.: Если верить документу, то тогда не было никакой причины для того, чтобы вы не могли обсуждать другие 25 %?

О.: Да, я бы это не обсуждал.

В.: Хорошо. Если вы посмотрите на 3-ю сторону 2-й карточки, то там говорится:

«Б. и Т. обсуждали структуру. Б. сказал, нам необходимо иметь опцион, чтобы приобрести обратно и продать, если продано третьим сторонам или компании, публичный рынок или холдинговая компания проданы».

Потом господин Кертис смотрит и вроде бы непонятно, кто, что это сказал — вы или это господин Патаркацишвили: «Но нам нужен опцион или можно по-другому сделать».

Патаркацишвили говорит: «Если достаточно высокое предложение, мы отказываемся от опциона, тут все зависит от цифры».

Потом написано, что вы говорите: «А какой период, какой триггер, какое событие или это просто колл-решение?»

Потом записано: «Евгений попросил, если нам понравилась структура для С. или Б., да, проблема сложная и дорогая…»

И это говорите вы: «Проблема с существующими акциями. Существующие акции являются акциями на предъявителя, компания на предъявителя».

Секундочку. Давайте здесь затормозим. Это похоже на то, что на самом деле произошло в июле 2004 года, когда господин Патаркацишвили был указан бенефициарным акционером, чтобы он смог продать акции РУСАЛа господину Дерипаске. Помните это?

О.: Да, помню.

В.: И что господин Патаркацишвили говорил, что до того момента времени господин Патаркацишвили и господин Березовский не были отражены в качестве владельцев, и что он предлагал акции перевести на их имя сначала, чтобы они потом смогли их продать господину Абрамовичу. Не так ли? Именно это он и предлагал.

О.: Кому? Мне?

В.: Вам.

О.: Мне? О, нет. О, нет.

В.: Хорошо. Посмотрите на строчку как раз под этим. Видите, Т. — господин Тененбаум. Написано, что вы сказали: «Проблема в том, что существующие акции — это компания с акциями на предъявителя». Вы знали, что в августе 2003 года, не так ли, акции БВО были акциями на предъявителя?

О.: На самом деле я знал совершенно противоположное — что в мае 2003 года компания уже была зарегистрирована как «РУСАЛ-Холдинг».

В.: Ну, мы знаем, что в июле 2004 года был договор, который был подписан и составлен господином Абрамовичем. Там отражалось, что господин Патаркацишвили был бенефициарным владельцем акций РУСАЛа с марта 2000 года. Вы об этом знаете?

О.: Но это неправильная интерпретация. Что подписал господин Абрамович — это документ, который признавал, что господин Патаркацишвили является акционером. И на что мы согласились — это то, что он был акционером на момент передачи акций. Это чтобы помочь господину Патаркацишвили. Но мы никогда никакого сообщения не подписывали о том, что господин Патаркацишвили был акционером с марта 2000 года.

В.: Большое спасибо, господин Тененбаум, у меня вопросов больше нет.

Повторный допрос господина Сампшна.

Г-н Сампшн: Господин Тененбаум, а какова была причина вашей поездки в Грузию?

О.: Я поехал, потому что Роман меня попросил поехать и встретиться с Патаркацишвили по поводу футбола.

В.: А что конкретно вы должны были обсуждать в футболе с господином Патаркацишвили, насколько вам было известно до начала встречи?

О.: Я поехал разговаривать о футбольном клубе «Челси», что мы делали, как мы это делали, насколько я понял от Романа в то время.

В.: И что, господин Патаркацишвили хотел это делать?

О.: Да, насколько я понял, да.

В.: То есть вы поняли, что вы собирались передавать информацию господину Патаркацишвили, не так ли?

О.: Да, потому что я был тем человеком, который, собственно, приобрел «Челси», который сделал эту сделку, и господин Абрамович меня попросил поехать это обсудить.

В.: А кого вы ожидали увидеть на этой встрече до того, как вы туда приехали?

О.: Я понимал, что я только с господином Патаркацишвили должен был встречаться.

В.: А господин Рабиновитц вам сказал: если бы господин Абрамович вам сказал поехать обсудить алюминий или РУСАЛ, вы бы так и сделали? А господин Абрамович что-нибудь такого рода говорил?

О.: Нет, он не говорил этого. Если бы он такое сказал, я бы никогда не поехал.

В.: По вопросу о языках. Какой у вас родной язык? Я знаю, что вы свободно говорите по-английски и по-русски. Первый язык у вас какой?

О.: Я более удобно чувствую себя, говоря по-английски. Конечно, мой первый язык — русский, но я уехал, когда мне было 10–11 лет, так что я думаю по-английски.

В.: В чем… Какой был уровень русского у господина Патаркацишвили?

О.: Нормальный, очень хороший русский у него был.

В.: А на каком языке вы обычно говорите, когда вы говорите с другими русскоговорящими?

О.: Я говорю только по-русски. Они бы обиделись, если бы я по-английски говорил или на каком-то другом языке.

Судья Элизабет Глостер: А грузинский отличается от русского?

О.: Да, очень отличается. Конечно, у него был грузинский акцент. Очень конкретный акцент, очень интересный был.

Судья Элизабет Глостер: Но грузинский не похож на русский?

О.: Нет, совершенно другой язык. Но он говорил по-русски, насколько я понимаю. Да, у него был акцент, но у него не было московского акцента.

Судья Элизабет Глостер: То есть как йоркширский акцент в английском языке?

О.: Да, да-да-да, типа того. Я когда в Йоркшире был, я вообще ничего не понимал, что мне говорят.

В.: А вы помните, что кто-то какие-то записи делал на этой встрече, нет?

О.: Нет, никаких записей никто не делал, я в этом уверен.

В.: А что вас заставляет быть таким уверенным, что никто ничего не записывал?

О.: Потому что мне господин Фомичев сказал, господину Швидлеру и другим, что эта запись была сделана после того, как я ушел, — одновременно или, может быть, намного позже. И, мне кажется, она была продиктована господином Патаркацишвили. Он там что-то еще им говорил, ну, по поводу соглашения «Девонии», то, что оно было фиктивным, и то, что никакой последующей продажи не было.

В.: Господин Тененбаум, откуда вы знаете, что эта записка была продиктована так, как вы это описываете?

О.: Господин Фомичев господину Швидлеру это сказал.

В.: Если бы вы видели в то время, как господин Кертис что-то записывает, что бы вы сделали?

О.: Я думаю, если бы он записывал что-то, то это была бы действительно деловая встреча. Я попросил бы у него эту записку посмотреть, чтобы ее проверить — что было сказано, что было не сказано, подтвердить мои слова. Потому что в моем опыте работы, если кто-то что-то записывает, то я хочу это просмотреть, проверить.

Г-н Сампшн: Спасибо. Миледи, у меня вопросов больше нет.

Г-н Рабиновитц: Но есть один момент, который я еще хотел уточнить. Господин Тененбаум, самый первый раз, когда вам сейчас снова задавались вопросы вашей стороной, вы сказали, что был разговор между господином Фомичевым и господином Швидлером, в ходе которого господин Фомичев сказал господину Швидлеру, что это сфабрикованные записки, подложные.

О.: Верно.

В.: Вы сделали пять свидетельских показаний, господин Швидлер шесть свидетельских показаний представил в этот суд, и я правильно понимаю, что ни в одном из этих свидетельских показаниях об этом ни разу не говорилось?

О.: Да, но хочу уточнить. Мы объясняли это юристам, и мы думали о том, чтобы вызвать господина Фомичева, но господин Фомичев показал господину Швидлеру текст CMC-сообщения от господина Березовского, и там господин Березовский господину Фомичеву угрожал, поскольку господин Фомичев нам помогал. И было ясно, что это вызывало у господина Фомичева озабоченность, он переживал за свою безопасность. И поэтому совместно с юристами мы решили, что мы его вызывать не можем. Господина Березовского он называл «Доктор Зло». И мы хотели вызвать господина Фомичева, но он не хотел приходить сюда. Я не очень понимаю, почему он об этом раньше не сказал. Но ясно, что эта информация важная.

В.: А что эта была за эсэмэска? Кто видел это сообщение, господин Тененбаум?

О.: Мы с господином Швидлером это видели, господин Швидлер мне показал это.

В.: Но я утверждаю, что это абсолютно не соответствует действительности.

О.: Но тогда Фомичеву надо задать вопрос.

В.: Скажите, пожалуйста, когда, по-вашему, это имело место?

О.: Несколько месяцев назад.

В.: А поконкретнее можете?

О.: Надо спросить господина Швидлера, может быть, он помнит, я не помню. Это я должен буду уточнить и вам сказать. Юристам об этом было сказано, может быть, это даже у юристов где-то написано.

В.: Если вы говорите, что это была эсэмэска, следовательно, значит, был какой-то мобильный телефон, на который эсэмэска пришла?

О.: Естественно.

В.: Ага. То есть вы хотите сказать, что это господин Березовский послал эту эсэмэску?

О.: Это то, что нам господин Фомичев сказал.

В.: И вы также говорите: «Ему было сказано, что поскольку он помогает нам, то ему угрожает господин Березовский»? Уточните, пожалуйста, более точно, что говорилось в этой эсэмэске?

О.: Сейчас постараюсь. Я не помню дословно, но идея заключалась в том, что он знал, что он нам помогает.

Судья Элизабет Глостер: Уточняйте, пожалуйста, о ком вы говорите.

О.: Там было написано, что «я знаю, что вы помогаете ему, и я за вами слежу, я подслушиваю ваши телефонные переговоры, я контролирую ваш скайп», и, по-моему, даже там было написано, что «я — Доктор Зло». Что-то вроде того.

В.: То есть вы имеете в виду, что он подписал эсэмэску как Доктор Зло, и это был господин Березовский?

О.: Да.

В.: Господин Фомичев распечатал эту записку?

О.: Он переслал это на телефон господина Швидлера.

В.: Значит, у господина Швидлера копия этого есть на телефоне его?

О.: Понятия не имею.

В.: Но, значит, когда-то эта копия на его телефоне была?

О.: Да, конечно, когда-то была.

В.: А вы не знаете, до сих пор сейчас копия этого у господина Швидлера на телефоне есть?

О.: Не знаю.

В.: Я так понимаю, что у вас этого никогда не было?

О.: Нет, у меня не было.

В.: И согласно тому, что вы утверждаете, еще господин Фомичев сказал, что Бадри продиктовал Кертису запись беседы после встречи в Грузии. Почему вы об этом не могли сказать в своих свидетельских показаниях, если это действительно так было на самом деле?

О.: Юристы об этом знали.

В.: Ну, это не ответ на мой вопрос, господин Тененбаум. Это же ваши показания.

О.: Я хотел об этом сказать.

В.: Господин Тененбаум, я должен вам сказать, что вы это все сочиняете, придумываете. Это абсолютно никакого отношения к реальности не имеет.

О.: Юристам господин Фомичев объяснил, как записи беседы были сфабрикованы после того, как я улетел из Батуми.

Г-н Рабиновитц: Давайте для ясности, господин Тененбаум. Значит, вы хотите сказать, что вы об этом никогда не говорили, беспокоясь о господине Фомичеве?

О.: Да, правильно.

В.: И именно поэтому его не вызывают в качестве свидетеля?

О.: Да, правильно.

В.: Опять же, хотел вам сказать, что это абсолютно не имеет никакого отношения к действительности.

О.: Нет, это правда.

Г-н Рабиновитц: Спасибо, господин Тененбаум.

Судья Элизабет Глостер: Господин Сампшн, будут ли еще какие-либо дополнительные вопросы?

Г-н Сампшн: Больше вопросов не будет с нашей стороны. Но, миледи, вы должны знать, что…

Судья Элизабет Глостер: Минуточку, то, что вы сейчас будете говорить, это потребует присутствия господина Рабиновитца, чтобы он потом проводил дополнительный допрос свидетеля?

Г-н Сампшн: Я не хочу лишать господина Рабиновитца возможности задавать вопросы.

Судья Элизабет Глостер: Тогда, господин Тененбаум, пожалуйста, не уходите.

Г-н Сампшн: Заявления, которые приписываются господину Фомичеву, которые, миледи, вы только что слышали, мы не позволили включить в свидетельские показания, потому что мы не были готовы вызывать господина Фомичева по целому ряду причин, и я в эти причины вдаваться сейчас не буду.

Это очень сложный вопрос. Этот вопрос возник в ходе задавания вопросов с нашей стороны господину Тененбауму не нарочно, а потому что, как, миледи, вы помните, я спросил господина Тененбаума, может ли он сказать — велась ли запись беседы в его присутствии или нет. Речь не шла о том, чтобы выяснить, как, по его мнению, составлялись эти записки. Но в результате господин Тененбаум тем не менее показания по этому вопросу дал. Поэтому я в этой связи задал дополнительный вопрос для того, чтобы уточнить, каков источник его информации или знаний. Так что этот ответ возник достаточно случайно, но это было записано в протокол.

И причина, почему ни в одном из свидетельских показаний не говорится ни о каких косвенных показаниях, которые давались якобы господином Фомичевым, заключалась в том, что мы не должны такую информацию приводить, если мы не намерены и не будем его вызывать в качестве свидетеля.

Судья Элизабет Глостер: Да, понятно. Значит, так, что мы делаем завтра? Господин Дерипаска дает показания в 14:00.

Г-н Сампшн: Я должен сказать вам, миледи, это через видеосвязь.

Судья Элизабет Глостер: Видеосвязь?

Г-н Сампшн: Да, по видеосвязи с Нью-Йорком. И, соответственно, 14:00 — это неизбежное начало, раньше начать нельзя.

Судья Элизабет Глостер: То есть завтра утром свидетелей нет?

Г-н Сампшн: Да, завтра свидетелей и вообще никаких вопросов на завтра на утро нет.

Судья Элизабет Глостер: Большое спасибо, господин Тененбаум, большое спасибо за дачу показаний.

(Слушание отложено до пятницы, 18 ноября 2011 г.)

Пятница, 18 ноября 2011 г.

Олег Дерипаска (13:30)

Судья Элизабет Глостер: Да, господин Сампшн.

Г-н Сампшн: Вызываю на расстоянии трех тысяч миль господина Дерипаску.

Установлено, что свидетель слышит суд. Господин Дерипаска, вы нас слышите?

Г-н Дерипаска: Да.

Судья Элизабет Глостер: Господин Рабиновитц, прошу вас.

Г-н Рабиновитц: Доброе утро, господин Дерипаска, я Лоуренс Рабиновитц, я адвокат, представляющий господина Березовского в рамках производства по данному делу.

О.: Доброе утро.

В.: Господин Дерипаска, в пункте первом ваших свидетельских показаний вы говорите, что вы стали первым генеральным директором РУСАЛа в соответствии с предварительным соглашением в феврале 2000 года и что вы договорились с господином Абрамовичем об этом. Я правильно понимаю?

О.: Да, я совместно с господином Абрамовичем создал РУСАЛ и был его первым генеральным директором.

В.: Посмотрите на этот документ, он охарактеризован как предварительный договор, но здесь не проставлена дата, господин Дерипаска. Вы можете подтвердить, что это тот самый предварительный договор от февраля 2000 года, о котором идет речь?

О.: Да.

В.: А господин Абрамович показывает, что этот договор был заключен в начале марта 2000 года. Насколько вы помните, когда этот договор был заключен и подписан?

О.: В начале марта.

В.: То есть тот договор, который называется «предварительный договор», от февраля 2000 года, на самом деле является договором от марта 2000 года? Мы правильно понимаем?

О.: Этот договор был подписан в начале марта.

В.: Теперь я хотел бы прежде всего задать вам вопрос относительно ваших взаимоотношений с господином Абрамовичем. Вы стали бизнес-партнерами с господином Абрамовичем в марте 2000 года в отношении РУСАЛа, я правильно понимаю?

О.: Нет, не совсем.

В.: Но вы об этом говорите в своих собственных свидетельских показаниях, господин Дерипаска.

О.: Вы не совсем правы в том смысле, что РУСАЛ был создан немного позднее.

В.: Хорошо. У вас также были и другие бизнес-предприятия с господином Абрамовичем. Я правильно понимаю?

О.: Да, мы создали позже несколько совместных бизнесов.

Судья Элизабет Глостер: Господин Дерипаска, было бы очень полезно, если бы вы смотрели на меня, когда вы даете ответы. Если для этого потребуется передвинуть немножко в другое место ваше кресло, то, пожалуйста, так и сделайте.

Г-н Рабиновитц: Сообщите, пожалуйста, нам, что это были за некоторые совместные бизнес-предприятия, которые вы создали с господином Абрамовичем?

О.: Я прошу извинения перед судьей, но здесь необходимо быть ближе к микрофону, поэтому я иногда вынужден наклоняться к нему. Это был совместный бизнес в области энергетики и автомобилестроения.

В.: А по ходу дела в этом процессе вы подружились с господином Абрамовичем?

О.: Да.

В.: Считаете ли вы сейчас господина Абрамовича своим другом?

О.: Да.

В.: Теперь, если обратиться к господину Березовскому, мы правильно понимаем, что к марту 2000 года вы к нему относились неприязненно, он вам не нравился?

О.: Господин Березовский был мне должен достаточно долго крупную сумму денег и не спешил с возвратом. Плюс не до конца выполнил взятые на себя обещания к тому времени.

В.: То есть вы отвечаете на мой вопрос, господин Дерипаска, следующим образом, что к марту 2000 года вы относились к господину Березовскому с неприязнью?

О.: Я ответил на ваш вопрос именно так, как я ответил.

В.: А не могли бы вы тогда ответить на мой вопрос в том виде, в котором я его задал? Правильно ли было бы сказать, что вам к марту 2000 года господин Березовский не нравился?

О.: Да.

В.: И правильно сказать, что ваша позиция к господину Березовскому до сих пор остается именно таковой?

О.: В данный момент… безразличен.

В.: А в 4-м пункте своих свидетельских показаний, господин Дерипаска, вы говорите о том, что господин Черной предъявил вам исковое заявление, и вы рассказываете о его претензиях. Я понимаю, что вы чувствительно относитесь к этому моменту, и вы не хотите, чтобы производство по данному делу каким-то образом пересекалось бы с теми вопросами, которые обсуждаются в рамках производства по тому делу. И в той степени, в которой я смогу это сделать, я постараюсь этого избежать. Но я хотел бы задать буквально несколько вопросов относительно характера тех претензий, которые предъявляются в рамках производства по тому делу.

Господин Дерипаска, я правильно понимаю, что господин Черной утверждает, что он был вашим партнером в «СибАле», в российской алюминиевой компании?

О.: Я хотел бы уточнить у госпожи судьи, я должен отвечать на эти вопросы по причине того, что данный процесс будет рассматриваться в суде чуть позже?

Судья Элизабет Глостер: Вы должны отвечать на те вопросы, которые публично известны. И я буду рассматривать каждый вопрос, и анализировать его, и принимать по каждому отдельному случаю решение, отвечать вам или нет. Сейчас вам задают только вопрос о том, в целом, в этом ли заключается суть тех утверждений, которые в отношении вас выдвигает господин Черной?

О.: Спасибо. Тогда, если можно, еще раз повторить вопрос?

Судья Элизабет Глостер: Да. Пожалуйста, еще раз, господин Рабиновитц, повторите вопрос.

Г-н Рабиновитц: Мы правильно понимаем, господин Дерипаска, что, в рамках производства по тому делу, господин Черной утверждает, что он был вашим партнером в «СибАле», а «СибАл» — это российская алюминиевая компания. Это то, что он утверждает в рамках того иска. Правильно?

О.: Да, он пытается представить дело именно таким образом.

В.: Он также утверждает, что после слияния активов «СибАла» с теми активами, про которые он говорит, были внесены господином Абрамовичем, господином Патаркацишвили и господином Березовским в целях создания РУСАЛа, и по итогам этого он получил право на 40 % из вашей 50 %-ной доли в РУСАЛе. Мы правильно понимаем?

О.: Я думаю, он вряд ли понимает, что он говорит, но он пытается привести дело именно к этому.

Судья Элизабет Глостер: Господин Дерипаска, если ваш барристер будет возражать против того, чтобы вам задавал какие-то конкретные вопросы по тому разбирательству господин Рабиновитц, ваш барристер встанет, и он заявит тогда протест.

Г-н Рабиновитц: Правильно мы понимаем, что претензии, которые вам предъявляет господин Черной, предъявляются на сумму порядка 4,35 миллиарда долларов?

О.: Я этого не видел.

В.: Согласно решению, которое было вынесено судьей Кристофером Кларком, именно это он охарактеризовал как сумму иска, господин Дерипаска. Мы правильно понимаем, что встреча в гостинице «Дорчестер» 13 марта 2000 года фигурирует в рамках искового заявления, которое было против вас заявлено господином Черным?

Г-н Стэнли: Прошу прощения.

Судья Элизабет Глостер: Секунду.

Г-н Стэнли: Когда мы подходим к конкретным вопросам, то господин Рабиновитц должен знать, что, возможно, господин Дерипаска таких подробностей не помнит.

Г-н Рабиновитц: Это центральная, основная часть искового заявления, но давайте просто посмотрим, если он помнит это, Ваша Честь.

Г-н Стэнли: Господин Рабиновитц, еще раз: я не хочу вдаваться в подробности претензий, которые предъявляются Черным Дерипаске, потому что я не очень понимаю, насколько это связано с производством по данному делу. Но если вы ссылаетесь на какой-то конкретный пункт в каких-то конкретных состязательных бумагах сторон, то, пожалуйста, на это сошлитесь.

Г-н Рабиновитц: Я повторю вопрос. Мы правильно понимаем, господин Дерипаска, что встреча в гостинице «Дорчестер» 13 марта фигурирует в тех претензиях, которые господин Черной заявляет в рамках своего искового заявления против вас?

О.: Я не помню.

В.: Могу вам сказать, господин Дерипаска, и, возможно, это вы помните, не так ли, что в ходе рассмотрения ходатайства господина Черного о том, чтобы подать это заявление против вас за пределами юрисдикции, господин Березовский давал показания от имени и на стороне господина Черного. Мы правильно понимаем?

О.: Да.

В.: И показания господина Березовского, которые были представлены в подкрепление позиции господина Черного, заключаются в том, что в ходе встречи в «Дорчестере» и после этого вы не скрывали того факта, что господин Черной являлся вашим партнером. Это правильно?

Судья Элизабет Глостер: Вы сейчас говорите свидетелю, что в этом состояли показания господина Березовского. Не надо говорить свидетелю, что это так и на самом деле есть, то есть что господин Дерипаска не скрывал тот факт, что господин Черной являлся его партнером.

Г-н Рабиновитц: По-моему, Ваша Честь, я так именно и сформулировал вопрос. Я постараюсь переформулировать его.

Показания господина Березовского состоят в том, что в ходе встречи в гостинице «Дорчестер» и после этой встречи вы не скрывали того факта, что господин Черной являлся вашим партнером. Это его показания. Я правильно понимаю, что это его показания?

О.: Раз господин Рабиновитц — адвокат Березовского, я надеюсь, что он правильно понимает, что это его показания. Что касается меня, то это абсолютная неправда.

В.: Также правильно, что господин Березовский был назван господином Черным как один из 10 свидетелей, которых он намерен вызвать в рамках производства по его делу в следующем году? Мы правильно понимаем?

О.: Мне трудно комментировать. И, честно говоря, мне казалось, что я буду давать показания по делу Абрамовича. И я не сильно готовился к такому широкому рассмотрению, если быть честным. Но я хочу сказать, что я не знаю, кого и как будет вызывать суд для рассмотрения дела, которое состоится в апреле.

В.: Но на основе того факта, что господин Березовский уже давал показания в рамках производства по вашему делу, господин Дерипаска, я правильно понимаю, что вы предполагаете, что господин Березовский будет давать показания на стороне господина Черного в рамках того дела? И там, скорее всего, снова будет фигурировать встреча в гостинице «Дорчестер»?

О.: Мне не хотелось бы рассказывать это.

В.: Видите ли, господин Дерипаска, даже хотя вы и говорите в пункте четвертом ваших свидетельских показаний, что господин Черной утверждает моменты, которые никакого отношения к производству по данному делу не имеют. Но я думаю, что на самом деле ясно, что у вас есть личная финансовая заинтересованность в том, чтобы попытаться и показать, что рассказ господина Березовского о том, что происходило в ходе встречи в гостинице «Дорчестер», неправильный. Я правильно понимаю ситуацию?

О.: Моя позиция состоит в том, чтобы говорить правду и только правду.

В.: Видите ли, господин Дерипаска, я хотел бы вам сказать, что вы с очевидностью понимаете, что ваша позиция в рамках производства по вашему собственному делу, я имею в виду дело между вами и господином Черным, укрепилась, если бы позиция и показания господина Березовского относительно того, что происходило в ходе встречи в «Дорчестере», не были бы приняты и была бы подорвана возможность им доверять. Это правильно?

Страницы: «« « ... 3334353637383940 » ... »»