Давший клятву Сандерсон Брендон

107

Первый шаг

В последнее время сведений о Ба-Адо-Мишрам очень мало. Я могу только предположить, что она, в отличие от многих из них, вернулась в Преисподнюю или была уничтожена во время Ахаритиама.

Из «Мифики» Хесси, с. 226

Утром Далинар обнаружил, что ему приготовили тазик для умывания. Навани заботилась о том, чтобы воды в нем всегда было достаточно. Она также забирала бутылки и позволяла слугам приносить ему еще. Она доверяла ему больше, чем Далинар доверял себе.

Растянувшись в постели, Далинар почувствовал себя каким-то слишком уж… цельным, учитывая то, сколько он пробыл в запое. Рассеянный солнечный свет вливался в окно. Обычно они держали ставни в этой комнате закрытыми, чтобы не впускать холодный горный воздух. Навани, должно быть, открыла их после того, как проснулась.

Далинар плеснул в лицо водой из таза, после чего уловил собственный запах. «Ну да, точно». Он заглянул в одну из смежных комнат — они приспособили ее под умывальную, поскольку у нее был задний вход для слуг. Конечно, Навани приказала, чтобы ему наполнили ванну. Вода была холодной, но он не раз принимал ледяные ванны. Зато не получится растянуть это дело.

Спустя некоторое время Далинар взялся за бритву, глядя на свое отражение. Бриться его научил Гавилар. Их отец был слишком занят: получал ранения в дурацких поединках чести, включая тот, где его ударили по голове и он уже не оправился.

Бороды в Алеткаре из моды вышли, но Далинар брился не из-за этого. Ему нравился ритуал. Возможность подготовиться, срезать ночную поросль и выявить реального человека под нею — со всеми морщинами, шрамами и суровыми чертами лица.

Чистый мундир и нижнее белье ждали его на скамейке. Он оделся, затем проверил отражение в зеркале, потянув за край куртки, чтобы разгладить последние складки.

Воспоминание о похоронах Гавилара… такое яркое. Он многое забыл. Влияние Ночехранительницы или естественный ход воспоминаний? Чем сильнее он оправлялся от возвращения того, что потерял, тем отчетливее понимал, что человеческая память небезупречна. Стоило упомянуть о событии, которое теперь было свежо в его памяти, и другие — те, кто его пережил, — станут спорить из-за деталей, потому что каждый помнит их по-своему. Большинство, включая Навани, казалось, помнили Далинара более благородным, чем он того заслуживал. Однако в этом не было никакой магии. Просто так устроены люди: они потихоньку меняют прошлое в своем сознании, чтобы оно соответствовало их нынешним убеждениям.

И все-таки… это видение с Нохадоном. Откуда оно взялось? Просто обычный сон?

Он нерешительно потянулся к Буреотцу и услышал далекий рокот.

— Вижу, ты все еще здесь, — с облегчением сказал Далинар.

А куда бы я делся?

— Я причинил тебе боль, когда запустил Клятвенные врата. И боялся, что ты меня бросишь.

Я сам выбрал такой жребий. Или ты, или забвение.

— Как бы там ни было, мне жаль, что я так поступил. Ты… имеешь отношение ко сну, который я увидел? Тому, что с Нохадоном?

Я ничего не знаю об этом сне.

— Он был очень ярким, — сказал Далинар. — Менее реальным, чем одно из видений, да, но захватывающим.

Какой самый важный шаг мог сделать человек? Первый, очевидно. Но что это значит?

Он по-прежнему нес бремя того, что натворил в Разломе. Это восстановление — шаг в сторону от недели, потраченной на выпивку, — не было искуплением. Что он сделает, если снова почувствует Азарт? Что произойдет в следующий раз, когда плач в его голове станет невыносимым?

Далинар не знал. Сегодня он чувствовал себя лучше. Он мог действовать. Пока что хватит и этого. Князь снял с воротника ворсинку, затем пристегнул поясной меч и вышел из спальни, пересек кабинет и прибыл в большую комнату с очагом.

— Таравангиан? — с удивлением окликнул он престарелого короля. — Разве сегодня не должна была состояться встреча монархов? — Он смутно помнил, что Навани говорила об этом рано утром.

— Они решили, что я не нужен.

— Чушь! Мы все нужны. — Далинар умолк. — Я пропустил несколько, не так ли? И о чем же говорят на сегодняшнем?

— О тактике.

Далинар почувствовал, как к лицу приливает кровь.

— Развертывание войск и оборона Йа-Кеведа, твоего королевства?

— Я полагаю, они ждут, что я откажусь от престола Йа-Кеведа, как только найдется подходящий местный уроженец. — Он улыбнулся. — Не возмущайся так за меня, мой друг. Мне не запрещали приходить; просто отметили, что я не нужен. А мне требовалось время, чтобы поразмыслить, так что я пришел сюда.

— И все же. Давай-ка отправимся туда?

Таравангиан кивнул и поднялся. Покачнулся на слабых ногах, и Далинар поспешил ему помочь. Когда Таравангиан обрел равновесие, он похлопал князя по руке:

— Спасибо. Знаешь, я давненько чувствую себя старым. Но в последнее время, похоже, тело всерьез взялось напоминать об этом.

— Позволь вызвать паланкин.

— Прошу, не надо. Если я перестану ходить, боюсь, все сделается еще хуже. Я видел, как подобное происходит с людьми в моих больницах.

Но он все же держался за предплечье Далинара, пока они шли к двери. В коридоре князь вызвал своих охранников и громилу-тайленца, телохранителя Таравангиана. Все вместе они направились к лифтам.

— Ты не в курсе, — начал Далинар, — есть ли вести…

— Из Холинара? — спросил Таравангиан.

Далинар кивнул. Он смутно припомнил, что говорила Навани. Никаких новостей про Адолина, Элокара или Сияющих. Но был ли его разум достаточно ясным, чтобы слушать ее?

— Мне жаль, но, насколько я знаю, от них не поступало сообщений. Мы должны продолжать надеяться, конечно! Может, они просто потеряли даль-перо.

Кажется… я кое-что почувствовал, — вмешался Буреотец. — Во время недавней бури Каладин как будто был со мной. Не знаю, что это значит, потому что нигде не вижу его или остальных. Я считал, что они мертвы, но теперь… теперь верю, что живы. Почему?

— Ты надеешься, — прошептал Далинар с улыбкой.

— Далинар? — спросил Таравангиан.

— Я говорил сам с собой, ваше величество.

— Если позволишь заметить… сегодня ты кажешься сильнее. Ты принял какое-то решение?

— Более того, я кое-что вспомнил.

— Можно ли этим поделиться со встревоженным стариком?

— Пока что нет. Я попытаюсь объяснить, как только сам во всем разберусь.

После продолжительной поездки вверх на лифте Далинар привел Таравангиана в тихий зал без окон на предпоследнем этаже башни. Его называли Галереей карт, в память о похожем месте в военных лагерях.

Собрание возглавлял Аладар, стоя рядом со столом, который покрывала большая карта Алеткара и Йа-Кеведа. Темнокожий алети носил особый военный мундир — сочетание традиционной юбки-такамы и современной куртки. Позади великого князя застыл Минтез, его телохранитель, в полном осколочном доспехе — Аладар предпочитал не использовать осколки лично. Он был генералом, но не воином. Он кивнул Далинару и Таравангиану, когда те вошли.

Йалай пристроилась неподалеку; она внимательно посмотрела на Далинара, но ничего не сказала. Он почти приветствовал остроту: раньше Йалай не преминула бы пошутить над ним. Ее нынешнее молчание не означало, что она преисполнилась уважения к Далинару. Скорее, она берегла колкости для разговоров шепотом, которые он не мог услышать.

Великий князь Рутар — с толстыми руками и окладистой бородой — сидел рядом с Йалай. Он с самого начала выступал против Далинара. Еще один алетийский великий князь, почтивший присутствием это совещание, был длинношеий Хатам со светло-оранжевыми глазами. Он носил красный с золотом мундир нового фасона — с короткой курткой, которая застегивалась только в верхней части. Вид дурацкий, но что Далинар смыслит в моде? Хатам был чрезвычайно вежлив и армией руководил строго.

Королева Фэн привела тайленского верховного адмирала, сухопарого старика с усами, свисавшими почти до стола. Он носил моряцкую саблю и кушак и выглядел в точности как человек, который не желает проводить на суше слишком много времени. Она также привела своего сына — того самого, с которым Далинар сразился на дуэли. Молодой человек отдал ему честь, и Далинар ответил. Из юноши получится отличный офицер, если он будет держать себя в руках.

Не было ни азирского императора, ни их маленькой гранетанцовщицы. Взамен Азир прислал компанию ученых. Азирские «генералы» были кабинетными: военные историки и теоретики, которые проводили свои дни за книгами. Далинар не сомневался, что в их армии были и те, кто обладал практическим опытом, но они редко получали повышение. Проваливая определенные экзамены, можно было оставаться в поле и руководить войском.

Далинар встречался с двумя веденскими великими князьями во время визита в их город. Братья были высокими, чопорными, с черными волосами и в мундирах, весьма напоминающих алетийские. Таравангиан назначил их после того, как предыдущих великих князей отравили по окончании гражданской войны. В Йа-Кеведе определенно все еще было множество проблем.

— Далинар? — Аладар приосанился и отдал честь. — Светлорд, вы выглядите лучше.

Вот буря! Что было известно остальным?

— Я провел некоторое время в размышлениях, — отозвался Далинар. — Вижу, вы не сидели без дела. Расскажите мне про оборонительную дислокацию.

— Ну, — начал Аладар, — мы…

— И это все? — перебила королева Фэн с возмущением. — Что с тобой случилось, клянусь Преисподней? Ты бегал по всему Веденару как чокнутый, а потом на неделю заперся в своей комнате!

— Меня отлучили от воринской церкви вскоре после известия о падении Холинара. Я тяжело это перенес. Что я, по-твоему, должен был делать — закатить пир?

— По-моему, ты должен был вести нас, а не хандрить и рыдать взаперти.

«Я это заслужил».

— Ты права. Командующий не должен отказываться от командования. Мне жаль, что так вышло.

Азирцы перешептывались, изумленные прямолинейностью разговора. Но Фэн откинулась на спинку стула, и Аладар кивнул. Ошибки Далинара надо было озвучить.

Аладар продолжил объяснять их боевые приготовления. Азирские генералы — все в просторных одеяниях и шляпах западного стиля — столпились вокруг, предлагая комментарии через переводчиков. Далинар воспользовался толикой буресвета и коснулся руки одного азирца, чтобы ненадолго обрести способность понимать их язык. Он нашел их советы удивительно проницательными, учитывая, что они были в основном книжниками.

Они переместили десять батальонов войск алети через Клятвенные врата вместе с пятью батальонами азирцев. Таким образом, в Йа-Кевед отправили пятнадцать тысяч человек, включая некоторые самые верные подразделения войск Холина и Аладара.

Что серьезно сократило численность его солдат здесь. Буря свидетельница, они потеряли так много людей в битве при Нараке — роты, которые оставались у Далинара в Уритиру, в основном состояли из новобранцев или людей из других княжеств, которые попросились в его армию. Себариаль, например, прибегнул к экономии: оставил себе одно подразделение, а все прочие отдал Далинару под знамя Холина.

Далинар и Таравангиан появились в разгар дискуссии о том, как укрепить границу Йа-Кеведа. Князь Холин предложил некоторые идеи, но в основном слушал, как они объясняли свои планы: запасы здесь, гарнизоны там. Они надеялись, что ветробегуны смогут провести разведку.

Великий князь кивнул, но обнаружил, что его кое-что беспокоит в этом боевом плане. Проблема, коорую он пока не мог определить. Они хорошо поработали; их линии снабжения были прочерчены реалистично, а посты разведчиков отлично распределены для контроля над всей территорией.

Что же тогда было неправильно?

Дверь открылась, и вошла Навани, которая замерла, увидев Далинара, а затем расплылась в облегченной улыбке. Он кивнул ей, продолжая слушать, как один из веденских великих князей объясняет, почему они не должны бросать захолустную полосу земли к востоку от Пиков Рогоедов. Аладар был готов ее сдать и использовать Пики в качестве барьера.

— Дело не только в возможности призвать на военную службу подданных-рогоедов, светлорд, — заговорил по-алетийски великий князь Нан Уриан. — Это богатый и хорошо защищенный край, который закрывают от бурь те самые алетийские высокогорья, о которых вы говорили. Мы всегда отчаянно сражались за него, оберегая от захватчиков, потому что любой, кто там закрепится, получит в свое распоряжение плацдарм для атаки на остальной Йа-Кевед!

Далинар хмыкнул. К столу с картой подошла Навани, и он обнял ее за талию одной рукой.

— Он прав, Аладар. Я много времени потратил на стычки у той самой границы. Этот край стратегически важнее, чем кажется на первый взгляд.

— Удержать его будет тяжело, — предупредил Аладар. — Мы надолго увязнем в битвах за эту землю.

— Но мы этого и хотим, не так ли? — уточнил веденский великий князь. — Чем дольше мы сможем удерживать завоевателей, тем больше мои веденские братья восстановят силы.

— Да, — согласился Далинар. — Да… — Было и впрямь очень легко увязнуть в боях на том обширном веденском фронте. Сколько лет он там сражался с так называемыми бандитами? — Давайте сделаем перерыв. Это нужно обдумать.

Все обрадовались краткому отдыху. Многие вышли в соседний большой зал, где ждали секретари с даль-перьями, чтобы передать информацию. Навани задержалась рядом с Далинаром, пока он изучал карту.

— Приятно видеть, что ты в порядке, — прошептала она.

— Ты терпеливее, чем я заслуживаю. Нужно было выкинуть меня из постели и вылить вино мне на голову.

— У меня было предчувствие, что ты справишься.

— Пока что да, — подтвердил он и напомнил: — Но в прошлом несколько дней — или даже недель — трезвости ничего не значили.

— Ты не тот человек, которым был тогда.

«О, Навани! Я не перестал быть тем человеком; я его просто спрятал». Пока что он не мог ей этого объяснить. Взамен Далинар шепотом на ухо поблагодарил ее и сжал руку жены. Подумать только, когда-то он досадовал из-за ее знаков внимания…

Потом Далинар вновь занялся картами и полностью погрузился в них: в крепости, бункеры, города, прочерченные линии снабжения.

«В чем дело? Что я упускаю? Десять Серебряных королевств. Десять Клятвенных врат. Ключи от победы в этой войне. Даже если враг их не использует, они могут помешать нам, захватив их. Одни в Алеткаре, которые уже захвачены. Одни в Натанатане — на Расколотых равнинах, — которые принадлежат нам. Другие в Веденаре, в Азимире и в городе Тайлен. Все три наши. Но те, что в Ралл-Элориме и Курте, — во власти врага. Шиноварские врата не принадлежат никому».

Оставались врата в Панатаме и Бабатарнаме, которые объединенные войска ириали и риранцев могли уже захватить, а также врата в Акине, которые, как уверенно утверждала Ясна, были давно уничтожены.

Логичнее всего для врага было атаковать Йа-Кевед. Только вот… напав на Йа-Кевед, они обрекали себя на длительную войну на истощение. В Йа-Кеведе армии теряли мобильность, и для их поддержки требовались огромные ресурсы.

Далинар разочарованно покачал головой. Он отошел от стола в сопровождении Навани и направился в другую комнату за прохладительными напитками. У винного стола заставил себя налить теплого, пряного оранжевого вина. Такого, в котором совершенно не было крепости.

К ним присоединилась Ясна и передала матери стопку бумаг.

— Можно взглянуть? — спросила Йалай.

— Нет, — ответила Ясна; Далинар спрятал улыбку за краем бокала.

— Какие секреты ты хранишь? — возмутилась Йалай. — Что случилось с величественными речами твоего дяди про объединение?

— Подозреваю, что каждый монарх в этой комнате предпочел бы знать, что государственные тайны останутся при нем, — отрезала Ясна. — Это альянс, а не свадьба.

Королева Фэн кивнула.

— А что касается бумаг, — продолжила Ясна, — то это научный доклад, который моя мать пока что не оценила. Мы обнародуем наши открытия, как только убедимся, что перевод правильный и эти заметки не предоставят врагу никакого преимущества в отношении Уритиру. — Ясна приподняла бровь. — Или ты предпочитаешь, чтобы мы вели исследования как попало?

Азирцев, судя по всему, это успокоило.

— Я всего лишь думаю, — проговорила Йалай, — что ты, появившись с бумагами здесь, дала пощечину всем нам.

— Йалай, как хорошо, что ты здесь. Иногда умный несогласный голос проверяет и доказывает теорию. Правда, вот с «умной» частью тебе стоит еще поработать, — с откровенной издевкой ответила Ясна.

Далинар осушил бокал и улыбнулся, когда Йалай откинулась на спинку стула, мудро решив не продолжать словесную битву с Ясной. К несчастью, Рутар подобным здравомыслием не отличался.

— Йалай, не обращай на нее внимания, — влез великий князь, чьи усы намокли от вина. — Безбожники понятия не имеют, что такое порядочность. Все знают, что единственная причина отказаться от веры во Всемогущего — это исследовать порок.

«О, Рутар, — подумал Далинар, — ты не сможешь выиграть этот бой. Ясна размышляла на эту тему гораздо больше, чем ты. Для нее это знакомое поле битвы…»

Буря свидетельница, так вот в чем дело.

— Они не собираются нападать на Йа-Кевед! — вскричал Далинар, перебив ответ Ясны.

Все в комнате повернулись к нему, изумленные. Ясна приоткрыла рот.

— Далинар? — явно не понимая, спросил великий князь Аладар. — Мы же решили, что Йа-Кевед — наиболее вероятный…

— Нет, мы слишком хорошо знаем те края! Алети и веденцы воевали там на протяжении поколений.

— Но что же тогда? — спросила Ясна.

Далинар побежал обратно в комнату с картой. Остальные ринулись следом.

— Они отправились в Марат, так ведь? — указал Далинар. — Пересекли Эмул, оттуда попали в Марат, заглушив даль-перья по всей стране. Почему? Что им там понадобилось?

— Азир слишком хорошо укреплен, — предположил Аладар. — Из Марата Приносящие пустоту могут нанести удар по Йа-Кеведу сразу с запада и востока.

— Через узкое место в Триаксе? — с укоризной спросил Далинар. — Мы твердим о слабости Йа-Кеведа, но она относительная. У них все же есть огромная постоянная армия, сильные укрепления. Если враг набросится на Йа-Кевед, не собрав все силы, это опустошит их запасы и замедлит поход. Сейчас им это совсем не нужно — ведь они все еще имеют преимущество в скорости продвижения.

— Ну и куда же они ударят? — поинтересовался Нан Уриан.

— Туда, где новая стихия уже произвела самые серьезные разрушения, — заявил Далинар, указывая на карту. — Туда, где военная мощь серьезно подорвана Бурей бурь. Туда, где есть Клятвенные врата.

Королева Фэн ахнула, прижав ко рту защищенную руку.

— Тайлен? — спросила Навани. — Ты уверен?

— Если Приносящие пустоту захватят город Тайлен, они смогут устроить блокаду Йа-Кеведу, Харбранту и тем немногим землям в Алеткаре, что еще принадлежат нам. Они возьмут под контроль Южные Глубины целиком и смогут устраивать нападения с воды на Ташикк и Шиновар. Они заполонят Новый Натанан и получат в свое распоряжение позицию, с которой можно напасть на Расколотые равнины. Стратегически город Тайлен куда важнее Йа-Кеведа — и к тому же куда хуже защищен.

— Но им понадобятся корабли, — пробормотал Аладар.

— Паршуны забрали наш флот… — напомнила Фэн.

— После той ужасной первой бури, — согласился Далинар. — Но как же вышло так, что вообще остались какие-то корабли, которые можно было забрать?

Фэн нахмурилась:

— Если вдуматься, удивительно, не так ли? Десятки кораблей ветра как будто пощадили. Возможно, потому, что враг нуждался в них…

«Вот буря!»

— Я слишком долго думал как алети, — повинился Далинар. — Мы ходим по камням. Но враг немедленно выдвинулся в Марат — а это идеальная позиция, с которой можно начать морское наступление на город Тайлен.

— Надо пересмотреть наши планы! — воскликнула Фэн.

— Успокойтесь, ваше величество, — проговорил Аладар. — В Тайлене уже размещены наши войска. Славные алетийские подразделения. Никто не действует на суше лучше алетийской пехоты.

— У нас там три дивизии прямо сейчас, — добавил Далинар. — Нужны еще по меньшей мере три.

— Сэр, — вступил в разговор сын Фэн. — Светлорд. Этого недостаточно.

Далинар посмотрел на Фэн. Ее престарелый адмирал кивнул.

— Говори, — предложил Далинар.

— Сэр, мы рады, что ваши войска расположились у нас на острове. Дыхание Келека! Когда собираешься вступить в битву, будешь только рад, если пехота алети сражается на твоей стороне. Но вражеский флот — куда более серьезная проблема, чем вы предполагаете, и ее нельзя решить простой передислокацией войск. Если враг обнаружит, что город Тайлен хорошо защищен, его корабли просто поплывут дальше и атакуют Харбрант, Думадари — или любые другие незащищенные города на побережье.

Далинар хмыкнул. Он и впрямь думал слишком по-алетийски.

— И что же делать?

— Нам определенно нужен собственный флот, — заявил тайленский адмирал. Из-за сильного акцента слова звучали невнятно, как будто у него был полный рот мха. — Но большинство кораблей мы потеряли, когда разыгралась Буря бурь. Половина была в море, их застигли врасплох. Мои соратники теперь танцуют на дне.

— А сохранившиеся корабли украли, — закончил Далинар, крякнув. — Что еще у нас есть?

— Корабли его величества Таравангиана в наших портах, — напомнил веденский великий князь.

Все взгляды обратились на Таравангиана.

— Только торговые суда, — уточнил старик. — На которых прибыли мои целители. У нас нет настоящего флота, но двадцать кораблей я туда привел. Могу, наверное, отправить из Харбранта еще десять.

— Буря погубила некоторое количество наших кораблей, — добавил веденский великий князь, — но гражданская война оказалась более разрушительной. Мы потеряли сотни моряков. Прямо сейчас кораблей у нас больше, чем мы можем набрать судовых команд.

Фэн присоединилась к Далинару рядом с картой:

— Может, у нас и получится соорудить подобие флота, чтобы перехватить врага, но сражение развернется на палубах кораблей. Нужны бойцы.

— Вы их получите, — сказал Далинар.

— Алети, которые в жизни не видели шторма? — скептически спросила Фэн и посмотрела на азирских генералов. — У Ташикка есть флот, не так ли? Моряки и солдаты там азирские.

Генералы посовещались на своем языке. Наконец один заговорил через переводчика:

— В тринадцатом красно-золотом батальоне есть солдаты, которые поочередно дежурят на кораблях и патрулируют большой водный путь. Чтобы доставить сюда другие войска, понадобится много времени, но тринадцатый уже размещен в Йа-Кеведе.

— Мы дополним их некоторыми из моих лучших людей, — пообещал Далинар. «Вот буря, мне нужно, чтобы ветробегуны опять оказались в строю». — Фэн, твои адмиралы подготовят примерный план и место сбора и развертывания единого флота?

— Конечно! — Королева наклонилась и прибавила, понизив голос: — Черный Шип, должна предупредить. Многие из моих моряков следуют Стремлениям. Тебе придется что-то сделать с этими утверждениями о ереси. Среди моего народа и так пошли слухи о том, что наконец-то наступил подходящий для тайленцев момент, чтобы отколоться от воринской церкви.

— Я не стану отрекаться от своих убеждений, — уперся Далинар.

— Даже если это вызывает полный религиозный коллапс в середине войны?

Он не ответил, и Фэн позволила ему уйти от стола, размышляя об иных планах. Далинар обсудил с другими участниками совещания самые разные проблемы, поблагодарил Навани — еще раз — за то, что позаботилась обо всем. Затем в конце концов решил опять спуститься и выслушать отчеты своих управляющих.

По пути он заметил Таравангиана, который сидел у стены. Старик выглядел расстроенным.

— Таравангиан? Мы оставим войска и в Йа-Кеведе на случай, если я неправ. Не переживай.

Старик посмотрел на Далинара и, к его удивлению, вытер слезы.

— Тебе… плохо? — встревожился Далинар.

— Да. Но ты ничего не можешь сделать. — Престарелый король поколебался. — Далинар Холин, ты хороший человек. Я этого не ожидал.

Стыдясь сказанного, Далинар, сопровождаемый охранниками, поспешил из комнаты. Он чувствовал себя усталым — несправедливо, если учесть, что целую неделю, в общем-то, проспал.

Прежде чем разыскать своих управляющих, Далинар остановился на четвертом этаже. Продолжительная прогулка от лифтов привела его к внешней стене башни, где располагался небольшой ряд комнат, пропахших благовониями. Люди выстроились в коридорах в ожидании охранных глифов или возможности поговорить с ревнителями. Их оказалось больше, чем Далинар ожидал, — впрочем, чем им еще заниматься?

«Значит, ты теперь так о них думаешь? — спросил его внутренний голос. — Ты считаешь, они пришли сюда в поисках духовного утешения лишь потому, что им больше нечего делать?»

Далинар вздернул подбородок вопреки желанию съежиться под их взглядами. Он миновал нескольких ревнителей, вошел в комнату, где было светло и тепло от жаровен, и там спросил Кадаша.

Его вывели на балкон, где небольшая группа ревнителей пыталась разбить сад. Кто-то наносил семенную пасту, кто-то пытался высадить отростки сланцекорника на стене. Впечатляющая задача, и он не помнил, чтобы поручал им такое.

Кадаш тихонько скалывал кремные наслоения с ящика для рассады. Далинар присел на корточки рядом с ним. Ревнитель со шрамом на голове покосился на него и продолжил трудиться.

— Уже слишком поздно, но я хотел извиниться перед тобой за Раталас, — сказал Далинар.

— Не думаю, что извиняться надо передо мной, — ответил Кадаш. — Но те, кому ты мог бы принести извинения, теперь в Чертогах Спокойствия.

— Я сделал тебя частью чего-то ужасного.

— Это был мой выбор — служить в твоей армии. Мне было спокойно, когда мы делали то, что делали, но потом я нашел покой среди ревнителей, где мне уже не надо проливать чью-то кровь. Полагаю, было бы глупо с моей стороны предложить то же самое тебе.

Далинар тяжело вздохнул:

— Я освобождаю тебя и других ревнителей от моего власти. Не хочу ставить тебя в положение, когда ты будешь вынужден служить еретику. Я отправлю вас к Таравангиану, который остается верен воринским идеалам.

— Нет.

— Полагаю, ты не можешь…

— Далинар, просто послушай хоть одну шквальную секунду, — прорычал Кадаш, а потом перевел дух, заставляя себя успокоиться. — По-твоему, раз ты еретик, то мы не захотим иметь с тобой ничего общего.

— Ты это доказал несколько недель назад, когда мы устроили дуэль.

— Мы не хотим, чтобы твои поступки или слова стали нормой, но это не значит, что мы бросим свой пост. Мы нужны твоим людям, даже если ты и не веришь в это.

Далинар подошел к краю сада и положил руки на каменный парапет. За его пределами облака собирались у основания вершин, словно фаланга, защищающая своего командира. Отсюда казалось, что весь мир — не что иное, как океан белизны, рассеченной острыми вершинами. Дыхание облачками застывало перед ним. Холодно, как в Мерзлых землях, хотя внутри башни было не так уж плохо.

— Какие-то из этих растений выживают? — тихо спросил он.

— Нет, — донесся из-за спины голос Кадаша. — Мы не понимаем, в чем дело — в холоде или в том, что бури почти не поднимаются на такую высоту. — Он продолжил чистить ящик. — Каково это будет, когда буря пройдет достаточно высоко, чтобы поглотить всю эту башню?

— Нас окружит темный хаос. Свет будет лишь в виде вспышек, которые мы не успеем ни засечь, ни осознать. Злые ветра потащат нас в разные стороны или попытаются оторвать конечности. — Далинар посмотрел на Кадаша. — Как всегда.

— Всемогущий был постоянным светом.

— И?..

— И теперь ты заставил нас сомневаться. Ты заставил меня сомневаться. Мое служение — это единственное, что позволяет мне спать по ночам. Хочешь и это у меня отнять? Если его нет, то остается только буря.

— Думаю, должно существовать что-то еще. Я уже спрашивал тебя, как выглядела религия до воринизма? Что…

— Далинар. Пожалуйста. Просто… прекрати. — Кадаш резко вдохнул. — Выпусти заявление. Не позволяй всем шептаться о том, что ты спрятался. Выдай что-нибудь обтекаемое вроде «я доволен той работой, которую делает воринская церковь, и поддерживаю ревнителей, пусть даже сам утратил веру». Позволь нам двигаться дальше. Клянусь бурей, сейчас не время для смятения. Мы даже не знаем, с чем сражаемся…

Кадаш не хотел бы знать, что Далинар уже встретил силу, с которой они сражались. Лучше не говорить об этом.

Но вопрос Кадаша заставил его задуматься. Вражда не занимается повседневными операциями своей армии, не так ли? Но кто этим занимается? Сплавленные? Спрены пустоты?

Далинар отошел от Кадаша и посмотрел в сторону неба.

— Буреотец? — спросил он. — У вражеских войск есть кто-то вроде короля или великого князя? Может, старший ревнитель? Кто-то, кроме Вражды?

Буреотец зарокотал:

Напоминаю тебе, что я не вижу так много, как ты думаешь. Я летящая буря, ураганный ветер. Все это — я. Но вовсе не вся стихия, и управляю ею не больше, чем ты управляешь воздухом, который вырвался изо рта.

Далинар вздохнул. Что ж, задать вопрос стоило.