Джек Ричер, или Без второго имени (сборник) Чайлд Ли
– Черепно-мозговая травма, полученная в момент удара о лобовое стекло или же когда она упала на асфальт.
Все молчали. Ни единый звук не нарушал тишину, если не считать стрекота машинки стенографиста, когда тот вносил последние слова председателя, но потом и она смолкла.
– Таким образом, – продолжал председатель, – я предлагаю закрыть данные слушания и возобновить их в более подходящее время.
– Когда? – спросил представитель армии.
– Давайте внесем их в график следующего обсуждения бюджета.
– И когда это будет?
– Примерно через год.
Молчание.
– Нет, сэр, – возразила Бриони Уолкер. – Мы должны исполнить свой долг. И довести дело до конца. Полковник Ричардсон наверняка хотела бы того же.
Ответа не последовало.
– Армия заслуживает, чтобы ее интересы были представлены должным образом и соответствующие решения занесены в протокол. Все быстро забудут причину, по которой были прекращены слушания. Они решат, что стороны не проявили особой заинтересованности. Поэтому я предлагаю завершить нашу миссию, тщательно запротоколировав все детали и параметры после того, как те будут окончательно утверждены. В таком случае члены законодательного собрания будут знать, что именно им предстоит одобрить. Или отвергнуть, если они примут такое решение.
– Кто-нибудь хочет выступить против данного предложения? – спросил председатель.
Ответа не последовало.
– Ну что же, – продолжал он. – В таком случае мы поступим, как предлагает майор Уолкер, и потратим остаток дня на то, чтобы убедиться, что мы ничего не упустили.
Так они и сделали. Ричер узнавал последовательность доводов по прочитанной стенограмме. Они вернулись к самому началу и дошли до конца. Большую часть деталей оставили без изменений, но в некоторых конкретных случаях дебаты продолжились. Бриони Уолкер всячески поддерживала продольно-скользящий затвор. Семья морского пехотинца. Главное – точность. Продольно-скользящий затвор приводился в действие вручную, настолько мягко, насколько вы захотите, поэтому оружие оставалось в неподвижности и отсутствовали даже микроскопические толчки. В то время как в полуавтоматическом оружии, работающем на подрыве черного пороха, неизбежно возникают толчки, и их размер может оказаться критичным.
– Как долго? – спросил один из сотрудников.
– Как долго они будут критичными? – уточнила Уолкер.
– Как долго продолжаются толчки?
– Доли секунды.
– И насколько они сильны?
– Достаточно сильны, чтобы повлиять на точность стрельбы на дистанции в тысячу ярдов или более.
Представитель Сената посмотрел на остальных.
– Джентльмены?
Представитель армии посмотрел на представителя морской пехоты, а тот, в свою очередь, – на своего снайпера, уставившегося в пространство.
Тогда все повернулись к Ричеру.
– Каким был первый вопрос, который вы обсуждали? – спросил тот.
– Одиночный выстрел, – ответил представитель Сената.
– И почему он важен?
– Потому что у снайпера часто не бывает шанса на второй выстрел.
– И когда в таком случае пуля попадает в ствол?
– Я думаю, ранее говорилось, что это происходит несколькими часами раньше. Долгое ожидание – часть работы снайпера.
– Из чего следует, что любые толчки давно прекратились. Можно загонять патрон в ствол молотком. И если мы предположим, что важные выстрелы всегда бывают одиночными, а между ними проходит значительное время – возможно, часы или даже дни, – вид затвора не имеет значения.
– Значит, вы предпочли бы полуавтоматическую снайперскую винтовку?
– Нет, сэр, – сказал Ричер. – Майор Уолкер права. Возможно, важные выстрелы не всегда будут первыми, а точность желательна всегда. Продольно-скользящий затвор прочен, надежен, прост и удобен в обслуживании. К тому же он дешевле.
Затем последовали дебаты относительно того, какой продольно-скользящий затвор лучше. В комнате собрались поклонники классического «Ремингтона», а также «Винчестера», «Сако» и «Ругера». В этот момент Алиса Ваз начала задавать свои вопросы общего характера.
– Раз уж мы обсуждаем затворы, приклады и стволы, нам следует уточнить, в каких условиях будет использоваться винтовка. На какой высоте над уровнем моря? При каком давлении? Каковы перепады температур и влажности? В какую новую окружающую среду может попасть винтовка?
Чтобы заставить ее замолчать, представитель армии перебрал все варианты, существовавшие в военных планах. Без имен и подробностей, разумеется, но в каждом случае возникали новые тяжелые погодные условия. Большая высота над уровнем моря и вызывающий обледенение туман, предельная сухая жара и опасность попадания песка, влажность джунглей и высокая температура на поверхности земли, снег и низкие температуры, ливни и тому подобное.
Затем один из представителей армии заявил, что сталь для ствола должна быть отечествнной. Это особых возражений не вызвало. Тогда другой добавил, что и оптика должна быть произведена в США. А это уже вызвало серьезные возражения. Ричер наблюдал за сидевшей напротив женщиной. Дарвен Девитт говорила мало, что было удивительно после ее активных выступлений на первых двух слушаниях. Ее рост немного превышал средний, но она сохранила гибкость, как звезда школьного софтбола, которой и являлась. Темные волосы, бледная кожа, черты лица, скорее свидетельствовавшие о силе характера, чем о красоте, однако всё меняли подвижные выразительные глаза, темные и постоянно, но не слишком быстро перемещавшиеся по комнате, – в них сияли ум и внутренний огонь. Может быть, ей приходилось как-то сжигать избыток интеллекта, чтобы голова не взорвалась.
Бриони Уолкер была дочерью морского пехотинца; она так и выглядела – аккуратная, сдержанная и суровая, за исключением копны непокорных волос, не помогла даже недавняя стрижка. У нее также было живое лицо, и по ее глазам Ричер видел, что она что-то напряженно обдумывает.
Алиса Ваз была самой хорошенькой. Джек не мог найти подходящего слова. Что-то эльфийское? Или мальчишеское? Вероятно, нечто среднее. Более темная кожа, шапка коротких черных волос и глаза, которые из блестящих и искрящихся мгновенно превращались в серый луч смерти. Ниже двух других женщин и более худощавая, она приближалась скорее к европейскому стилю и, возможно, была самой умной. Именно Ваз контролировала дискуссию, ограничивая ее вопросами, на которые слишком скучно отвечать. Она заставляла остальных сосредоточиться.
Встреча продолжалась. Ричер больше ничего не говорил, только кивал или выражал свое согласие. Наконец всеобщий энтузиазм иссяк, и председатель объявил, что все требования к снайперской винтовке должным образом занесены в протокол, и поставил этот вопрос на голосование. Все руки поднялись вверх. Председатель повторил вопрос, глядя на Бриони Уолкер, – возможно, из вежливости, возможно, из вредности, возвращая ей ее собственные слова. Но Уолкер не обиделась. Она лишь кивнула – мол, да, я полностью удовлетворена.
Четверо представителей Сената встали и вышли, суетливо и шумно, но так и не обронив ни единого слова, словно не могли тратить время на прощание, настолько у них напряженное расписание. Женщины также встали, но следующим покинул комнату представитель армии, который сначала похлопал по плечу представителя морской пехоты и исчез. Затем представитель морской пехоты похлопал по плечу своего снайпера, и они вышли вместе, оставив Ричера и женщин в комнате.
Но так продолжалось недолго. Женщины уже собрались в группу. Нет, они не встали, образовав небольшой треугольник, касаясь друг друга плечами, как делают обычные женщины. Возможно, это был вариант Уэст-Пойнта. Они вместе шагнули к двери, Алиса Ваз бросила на Ричера вежливый взгляд, и они ушли.
Джек остался один. Торопиться было некуда. Он ничего не мог сделать. Возможно, на свете и существовали парни, которые смогли бы справиться с задачей, которую перед ним поставили. «Извините, я сожалею о вашей погибшей коллеге, но не могу ли я отвлечь вас от ваших грустящих коллег и пригласить выпить?»
Ричер не принадлежал к такой категории мужчин.
К тому же он не сомневался, что женщины никуда не собирались идти.
Джек встал, вышел в коридор и увидел их там, где коридор переходил в вестибюль. Они все еще держались вместе и никуда не собирались идти. Просто разговаривали. В действие вступили правила этикета. Естественно, они пойдут в бар, но не сейчас.
Ричер направился к телефонам-автоматам и набрал номер. Он прислонился к стене и заметил, что Бриони Уолкер бросила на него взгляд и тут же отвернулась. Обычный провинциал звонит по телефону. Может быть, своим приятелям – сообщает, что освободился, и спрашивает, где можно провести вечер.
– Да? – сказал Кристофер.
– Вы слышали о Кристин Ричардсон?
– Да, я в курсе.
– Теперь все усложняется.
– Возможно, это конец. Если утечка шла от нее.
– А если нет?
– Тогда все будет проще, а не сложнее. Их осталось трое. И эмоции должны помочь. Болтун – находка для врага.
– Едва ли этот день подходит для развлечений. Никто не думает о флирте. Они общаются между собой. Невозможно встрять в такой разговор.
– Вы должны использовать любые возможности.
– Вы не в Капитолии, но продолжаете отслеживать послания по факсу?
– Верно.
– В том числе и сегодня вечером?
– Конечно. А что вы узнали?
– Это не Девитт.
– С чего вы так решили?
– Она была расстроена. Ей тридцать лет, но это первая смерть в ее жизни.
– В такой ситуации вполне естественно испытывать огорчение.
– Если б у нее имелась тайная миссия, она бы обязательно отвлеклась, чтобы завершить работу. Но она этого не сделала. Девитт почти все время молчала и сидела с таким видом, словно происходящее не имело ни малейшего смысла. Что совершенно нормальная реакция для человека, у которого нет никаких тайных миссий.
– А две другие сумели перенести смерть Ричардсон?
– Алиса Ваз – несомненно. Бриони Уолкер тоже. Она убедила собравшихся еще раз уточнить требования к винтовке. И все детали внесли в протокол.
– Чтобы она могла проверить, не упустила ли что-нибудь в двух предыдущих факсах?
– Вполне возможная интерпретация ее поведения.
– А что делала Ваз?
– То же, что и на предыдущих встречах. Все ее внимание было сосредоточено на географии. Она может уйти в отставку и возглавить туристическое агентство.
– Что вы намерены делать дальше?
– Пока не знаю. А вас попрошу отслеживать сообщения по факсу.
Ричер повесил трубку. Женщины все еще стояли в вестибюле и разговаривали. Он неспешно направился в их сторону, как человек, которому нужно убить час, как чужак в незнакомом городе, которого тянет к единственным знакомым ему лицам. План А состоял в том, чтобы продолжать строить из себя провинциала и, если получится, войти в группу, использовав интерес Бриони Уолкер к огнестрельным ранениям. Возможно, она поклонница снайперов. Он мог высказать свое мнение. Выстрел в голову или в грудь? «Ну, мадам, я предпочел бы выстрел в горло. Если попадание получается точным, иногда удается снести мишени голову».
План Б состоял в том, чтобы отбросить притворство и признаться, что он – капитан военной полиции, работающий под прикрытием для военной разведки, и посмотреть, что будет дальше. Возможно, это верный путь к цели. Если он сообщит, что Ричардсон являлась главным подозреваемым, предателем окажется та, что будет особенно старательно поддерживать данную версию. Если никто не станет особенно возражать, значит, Ричардсон и была «кротом».
Он приближался к женщинам.
План А или Б?
Они приняли решение за него.
Ричер пришел на все готовенькое.
Они были цивилизованными женщинами, автоматически вежливыми, как почти все военные. Он направлялся к ним и не собирался обходить их сбоку. Значит, им следовало признать его присутствие. Бриони Уолкер посмотрела ему в глаза, но первой заговорила Дарен Девитт.
– Нас не представили. Наверное, сегодня не самый подходящий день для таких вещей.
– Да, мадам, – ответил Ричер. – Пожалуй, вы правы. – И он назвал свое имя.
И отметил, что все три женщины постарались его запомнить.
– Приношу свои соболезнования по поводу гибели полковника Ричардсон.
Девитт кивнула.
– Ее смерть стала огромным потрясением для всех нас.
– Вы хорошо ее знали?
– Мы все хорошо знаем друг друга и рассчитывали, что сможем и дальше держаться вместе.
– Братья офицеры, – сказал Ричер. – Точнее, сестры.
– Мы все так чувствовали.
Джек кивнул. Они могли себе это позволить. Соперничество отсутствовало. Пока. Они еще не подошли к бутылочному горлышку, пока не добрались до скачка между бригадным генералом и генерал-майором. От одной звезды к двум. Тогда соперничество может стать жестким.
– Должно быть, вам уже приходилось переживать такие вещи, сержант. Вероятно, вы теряли своих людей.
– Да, мадам, один или два раза.
– И как вы поступали в таких случаях?
– Ну, мадам, обычно мы отправлялись в бар, чтобы выпить за их предстоящее путешествие. Обычно сначала все ведут себя тихо, но в конце концов остаются довольны. А это очень важно. Важно для подразделения.
– Какого подразделения? – спросила Алиса Ваз.
– Я не могу ответить на ваш вопрос, мадам.
– А какой вы выбирали бар?
– Тот, что ближе.
– До «Хаятта» всего один квартал, – сказала Девитт.
Они отправились в «Хаятт». Не совсем вместе. Не вчетвером. Скорее три женщины и одиночка, присоединившийся к ним случайно. Ричер прикинулся толстокожим и сделал вид, что не понимает намеков. Женщины были слишком вежливыми, чтобы высказаться более определенно. Тем не менее короткая прогулка получилась неловкой. Они покинули Капитолий, пересекли Конститьюшн-авеню, вышли на Нью-Джерси-авеню, пересекли Луизиану и Д-стрит и оказались у входа в «Хаятт». Ричер быстро шагнул вперед и предупредительно открыл дверь. В такой момент требовались именно такие действия, прямо здесь, прямо сейчас. Если б он замешкался на тротуаре, последовали бы новые, более прозрачные намеки.
Они прошли мимо него – сначала Ваз, потом Девитт и, наконец, Уолкер. Ричер последовал за ними. Они нашли бар, но не такой, к каким привык Джек. Во-первых, бара как такового не было. Только низкие столики в холле, низкие стулья и официанты.
– Что будем пить? – спросила Уолкер, посмотрев на Ричера.
– Пиво кружками, но я сомневаюсь, что у них оно есть, – ответил Ричер.
К ним подошел официант, и женщины заказали спритцер[17]. Было лето. Ричер попросил принести горячий черный кофе без сахара. Он предпочитал не загромождать стол кувшинчиками, чашками и ложечками. Женщины тихонько беседовали межу собой, изредка бросая в его сторону виноватые взгляды, не в силах от него избавиться, не в силах повести себя грубо.
– А эти встречи всегда так проходят? – спросил Ричер. – Ну если не считать того, что случилось с полковником Ричардсон.
– Это первая такая встреча для вас? – спросила Ваз.
– И очень надеюсь, что последняя, – ответил Джек.
– Нет, оно того стоило, – сказала Уолкер. – Это была неплохая подача. Они не могут сказать «нет» на все. Так что мы постарались сделать хотя бы немного более вероятным то, что они скажут «да» на что-то другое в самом ближайшем будущем.
– Вам нравится ваша работа?
– А вам ваша, сержант?
– Да, мадам, по большей части.
– Я могу дать такой же ответ.
Официант принес их заказ, и женщины вернулись к беседе втроем. Ричер получил кофе в широкой мелкой чашке, и его там оказалось совсем немного. Еще пара глотков, и он снова окажется в неловком положении. Они не избавились от него при выходе из Капитолия и перед входом в отель. Окончание первого круга выпивки стало бы следующим подходящим моментом. Оставалось лишь отдать приказ: «Сержант, вы свободны». И тут он ничего не мог возразить, даже если перейти к плану Б. Фраза «капитан, вы свободны» работает так же точно, если ее произносит майор или подполковник.
Однако после первого круга поднялась Дарвен Девитт. Она по-прежнему мало говорила и явно не получала удовольствия от происходящего. Ей не удалось найти катарсис. Девитт сказала, что ей нужно работать. Они не стали обниматься на прощание. Лишь короткие кивки, храбрые улыбки и много-значительные взгляды, а потом она ушла. Ваз и Уолкер посмотрели на Ричера, Ричер перевел взгляд с Ваз на Уолкер. Все молчали. Но тут очень вовремя подошел официант, и Ваз с Уолкер снова заказали спритцер, а Ричер – еще одну чашку кофе.
Второй спритцер помог Уолкер слегка расслабиться. Она спросила, какие ощущения Ричер испытывал, когда нажимал на спусковой крючок, стреляя в человеческое существо. Джек процитировал слова одного своего знакомого парня. Он сказал: отдачу в плечо. Уолкер спросила, каким было самое большое расстояние, с которого он сумел поразить цель. Правда состояла в том, что это расстояние равнялась одиннадцати футам, ведь он был полицейским, но Ричер сказал: «Шестьсот ярдов», потому что сейчас играл роль снайпера. Она спросила, каким оружием он пользовался. Правдивый ответ был таким: «Беретта М9», но он сказал: «М21, прицел АРТ II, патрон 7,62 НАТО».
– Где это было? – спросила Алиса Ваз.
– Мадам, я не могу ответить на ваш вопрос.
– Похоже на сценарий войск специального назначения.
– Да, пожалуй.
– Шестьсот ярдов – небольшая дистанция для таких, как вы.
– Практически в упор, мадам.
– Нелегальная работа для ЦРУ или вполне законный выстрел для нас?
– Мадам, я не могу ответить на ваш вопрос.
Казалось, два отказа подряд сделали его слова более правдоподобными. Обе женщины стали вести себя более раскованно. Нет, пока личного интереса у них не возникло. Но появился профессиональный, причем довольно живой. Ни одна из женщин не рассчитывала, что станет командовать солдатами в реальной боевой обстановке. Обеим пришлось выбрать другой путь. Но обе с некоторой тревогой смотрели на разделявшую их границу. В идеальном мире им пришлось бы сражаться. И они предпочли бы иметь самое лучшее оружие из всех возможных. Тут не могло быть никаких сомнений. А потому элементарная этика требовала, чтобы те, кто сражается сейчас, получили самое лучшее оружие из всего возможного, чтобы вести бои в этом совсем не идеальном мире. Элементарная справедливость. И элементарная готовность. Возможно, их сестры никогда там не окажутся, но кто знает, что будет с дочерьми?
Уолкер поинтересовалась личным мнением Ричера относительно конструкции винтовки. Какие детали он добавил бы? Или убрал?
– Мадам, я думаю, они все делают правильно, – ответил Джек – частично из-за того, что сержант должен именно так отвечать офицеру, а частично потому, что это было правдой.
Казалось, Уолкер его ответ понравился.
Она и Ваз встали, чтобы воспользоваться туалетом. Ричеру тоже не помешал бы пит-стоп, но он не хотел идти сразу за ними. Это выглядело бы несколько странно, особенно после того, как он навязался им в Капитолии. Поэтому Ричер ждал. Он увидел, как Ваз воспользовалась по дороге телефоном-автоматом. У задней стены зала шел ряд деревянных кабинок. Ваз выбрала центральную. Уолкер не стала ее ждать. Она пошла вперед. Разговор Ваз продолжался не более десяти секунд, потом она повесила трубку и направилась в туалет.
Уолкер так и не вернулась за столик. Ваз села напротив Ричера и сказала, что ее коллега решила отправиться в офис и вышла через дверь на Д-стрит. У нее осталось еще много дел. И хочет ли Ричер еще выпить?
– А кто платит? – спросил Джек.
– Конечно, я, – ответила Ваз.
– Тогда да, – ответил Ричер.
– В таком случае следуй за мной, – сказала Ваз. – Я знаю местечко получше этого.
Место получше пряталось неподалеку от выезда с Юнион-Стейшн. Оно было лучше в том смысле, что там имелась настоящая барная стойка. Во всех остальных отношениях оказалось хуже – паршивый район, повсюду уродливые и ветхие кирпичные здания, темные улицы и бесконечное число переулков и дворов, а проволочных заборов заметно больше, чем деревьев. Сам бар походил на портовое заведение, таинственным образом оказавшееся на материке, низкое и широкое помещение, разделенное на множество маленьких клетушек. Ричер уселся спиной к углу, откуда мог наблюдать за залом и видеть входную и заднюю двери. Ваз села рядом, не слишком близко и не слишком далеко. Она великолепно выглядела. Даже лучше, чем имела право. Обычно женщины-офицеры в парадной форме не слишком привлекательны. По сути дела, форма напоминает цилиндр. Возможно, Ваз шила свою на заказ. Иначе просто быть не могло. Приталенный китель идеальной формы, юбка в обтяжку, слегка короче положенного. Совсем немного, но это сразу бросалось в глаза.
– Надеюсь, надолго я здесь не останусь, – сказала Ваз.
– И куда дальше?
– Хотелось бы заняться военным планированием.
– А они учтут ваши достижения здесь?
– Могу ли я на это рассчитывать? Вне всякого сомнения. Политика и военное планирование? Это практически одно и то же.
– И когда?
– Как можно скорее.
– Но вы опасаетесь, что история с полковником Ричардсон может вам помешать. Никому не нравятся неожиданные происшествия, верно? И теперь у них будет не хватать персонала. Может быть, они не смогут вас отпустить.
– А ты очень умен для сержанта.
– Звания не имеют отношения к уму, мадам.
– Расскажи мне о себе.
– Сначала вы.
– Нечего особенно рассказывать, – сказала Ваз. – Девушка из Калифорнии, кадет Уэст-Пойнта, сначала я хотела посмотреть мир, потом контролировать его. А ты?
– Парень из семьи морского пехотинца, кадет Уэст-Пойнта; сначала я хотел посмотреть мир, а потом выжить в нем.
– Не припоминаю кадетов Уэст-Пойнта, которые становились сержантами.
– Иногда такое случается. Время от времени. В некотором смысле.
– Понятно.
– В самом деле?
– Ты работаешь под прикрытием, – сказала Ваз. – Я всегда знала, что этот день наступит.
– Какой день?
– Когда ты наконец поймешь. Например: офис закупок поражен заразой коррупции, и так продолжается много лет. Ты прекрасно знаешь, что тебе не нужна новая снайперская винтовка. Но парни уже продали акции на новую модель. Может быть, даже потратили деньги. И теперь они должны добиться положительного решения. Любым возможным способом. Ты же слышал, какие аргументы они приводят?
– Где расположен их офис?
– Чей именно? Закупка оружия – это целый департамент.
– Ну того парня, которого я сегодня видел, к примеру.
– Его офис находится в здании Капитолия.
– Там есть факс?
– Конечно.
– А другим это известно?
– Сотрудникам Сената? Мы все знаем. Как ты думаешь, почему Уолкер заставила их сегодня проделать все еще раз? Потому что хотела, чтобы появился третий факс.
– Зачем?
– Еще одна улика для тебя. Мы знали, что рано или поздно ты все поймешь.
– А почему никто из вас не пытался сообщить куда следует?
– Это не наше дело.
– Вы хотите сказать, что соотношение затрат и прибыли остается невыгодным. Одна из вас должна была выйти вперед, и существовала вероятность, что она проиграет. Ведь в военном суде может произойти все что угодно. И в таком случае она сразу сходит с дистанции. Потому что однажды оказалась на проигравшей стороне. А такие ошибки вы не можете себе позволить. В особенности после того, как вам удалось продвинуться настолько далеко.
– С какой дистанции?
– Ну тут все зависит от поставленной цели.
– Некоторое время мы думали, что предыдущий снайпер являлся агентом, работающим под прикрытием. Тот, которого ты заменил. Нечто вроде ловушки. Он позволял офицеру подталкивать себя к предъявлению все новых и новых требований к винтовке. Но в конце концов мы пришли к выводу, что он обычный снайпер. Мы бы поняли, что ты работаешь под прикрытием, примерно через минуту, вот только сегодня никто об этом не думал.
– Из-за Ричардсон? А как она относилась к происходящему?
– Так же, как и мы. Закупка оружия – это настоящее болото, ты рано или поздно это заметил бы.
– Каким должен был быть ваш план?
– Уважительным. Возможно, только внутри замкнутого сообщества, но кто-то должен был выступить.
– В вашей жизни не хватало уважения?
– Ты себе даже не представляешь, до какой степени, – сказала Ваз. Она повернулась к нему так, что ее колени оказались совсем рядом, темный нейлон на смуглой коже. – Я действую, основываясь на предположении, что ты младше меня. И находишься в таком подразделении, где продвинуться вверх по служебной лестнице значительно сложнее. А потому я старше по званию.
– Я капитан, – сказал Ричер. – Мадам.
– Следовательно, если наше руководство каким-то образом связано, близкие отношения между нами неуместны. Вот почему важно выяснить: каковы отношения между нашим руководством?
– Они настолько далеки друг от друга, насколько возможно.
– Подожди здесь, – сказала она. – Я сейчас вернусь.
Она встала и начала пробираться между столиками в сторону коридора, где находился туалет. «Пять минут минимум», – подумал Ричер. Он последовал за ней и остановился у телефона-автомата, висевшего на стене. Аппарат был старым, потертым и потемневшим от дыма и грязи.
Ричер набрал номер и произнес свое имя.
– Да? – ответил Корнелиус Кристофер.
– Я закончил, – сказал Ричер.
– И что это значит? Вы увольняетесь?
– Нет, работа сделана.
– Что вы узнали?
– Должно быть, Уолкер уже вернулась в Капитолий. Какие-то факсы отправлены?
– Нет.
– Вы ошибаетесь. Утечки к иностранным производителям нет и не было. Зачем это кому-то делать? Всем известно, какой должна быть хорошая снайперская винтовка. И никаких объяснений и разговоров на сей счет не требуется. Все очевидно, и основные принципы определены сто лет назад. Никому не нужно собирать секретные сведения. Потому что они и так все знают.
– Так в чем же дело?
– Я жду последнего подтверждения. Оно будет получено через пять минут или даже раньше.
– Подтверждения чего?
– Это Алиса Ваз, – сказал Ричер. – Подумайте о стенограммах. Ее вопросы общего порядка. Сегодня она задала пару точно таких же. Она хотела знать, куда именно будут направлены новые винтовки. Она спрашивала про условия их использования.
– И что с того?
– Она пыталась попасть в Департамент военного планирования через заднюю дверь. И парень из закупочной комиссии проглотил наживку. Без деталей, но он дал достаточное количество намеков на погодные условия. Из того, что он сказал, любой смог бы понять, каковы наши планы в глобальном смысле.
– Приведите пример.