Доверие Дуглас Пенелопа

– Зак… – сбивчиво шепчу. – Зак… заканчивай. Пожалуйста, заканчивай быстрее.

Его губы отрываются от моих. Почувствовав очередной укол, отворачиваюсь, вновь кричу, однако мой крик тонет во рту у Ноя. На сей раз он целует и обнимает меня, пока я визжу, содрогаясь.

Дерьмо.

– Тирнан, – тихо говорит Ной. – Ш-ш-ш-ш-ш…

От его одежды несет дымом. В следующую секунду он прерывает поцелуй, зарывается лицом в мою шею и сдавливает горло.

– Сильнее. – Я ловлю ртом воздух.

Впившись зубами в кожу, парень усиливает хватку. Едва игла Калеба прокалывает меня, я хватаюсь за заднюю поверхность шеи Ноя, прижимаюсь к нему и жадно дышу напротив его губ.

– Тирнан, – шепчет он. Я ощущаю солоноватый привкус, но не уверена, его это слезы или мои. – Я тебя люблю. Твою мать, ты полностью принадлежишь нам. Мы тебя любим.

Он целует мою щеку, лоб, в то время как Калеб продолжает работать. Стараюсь выровнять дыхание. От касаний его рта по коже распространяется трепет.

Горлышко бутылки приближается к моим губам, и я делаю глоток. Калеб откусывает нитку, вытирает кровь с моей руки и забинтовывает рану.

Благодаря алкоголю внутри становится тепло. Боль уже не такая острая, как была.

Хотя мои щеки пылают.

Я широко распахиваю глаза и глубоко вдыхаю.

– Ты мог бы меня предупредить, – заявляю Калебу сдавленным от слез голосом, пристально глядя на него. – Мог бы ударить в другое место.

Почему по лицу?

Он закрывает аптечку, встает и выбрасывает окровавленный бинт в мусорное ведро.

Поставив текилу, я сползаю со столешницы.

– Сэси Диггинс вышла из пещеры за водопадом с разбитым носом после вашего разговора.

– Что? – Ной тоже соскакивает со стола.

Однако Калеб игнорирует меня. Сверлю взглядом его спину, пока он моет руки в раковине. Мышцы парня перекатываются; он дышит медленно и размеренно. Слишком спокойно.

Разве он не хочет себя оправдать? Возможно, она сказала правду. Я была свидетельницей его агрессивного поведения. Видела, как он швыряет вещи, плюется, не принимает «нет» в качестве ответа…

Сегодня Калеб дал мне пощечину без всяких колебаний.

Но собаки любят его больше всех остальных, не так ли? Они ходят за ним по пятам, спят в его комнате. Он улыбается с ними, когда думает, будто мы не видим.

Калеб всегда готов оградить и уберечь меня от вреда. Пытается наладить контакт, например тем утром, когда я рисовала.

Несмотря на язвительные комментарии Ноя или требования отца, озвученные грозным тоном, парень ничего не отвечает и не развязывает драки. Он просто делает все возможное, чтобы люди оставили его в покое.

Я отвожу взгляд, качая головой. Ведь женщины всегда так делают, да? Ищут смысл в мельчайших деталях, пытаясь придать им большее значение, чем они имеют на самом деле.

Уголки мои губ дергаются, глаза щиплет.

– Калеб, – едва слышно молю я.

Но отвечает Ной:

– Сэси Диггинс скажет что угодно, лишь бы привлечь к себе внимание.

– У нее кровь из носа текла, – поясняю я. – Она не знала, что я ее увижу.

– Он не бьет женщин, Тирнан. – Ной проходит мимо, достает «Ибупрофен» из шкафчика. – За исключением тех случаев, когда у них истерика, и они мешают ему спасти им жизнь. – Он бросает пару таблеток мне на ладонь, встретившись со мной взглядом. – Ты сама попросила его это сделать.

Проглотив таблетки, не запивая, чувствую, как они царапают горло.

Да, попросила.

Во второй раз.

Я сказала Калебу, чтобы он меня ударил, отчасти потому, что это притупило боль, а отчасти потому…

Опускаю глаза. Отчасти потому, что мне понравилось. Понравилась злость и желание ударить в ответ. Хоть и было больно, но я полностью присутствовала в этом моменте и не хотела расставаться с подобным чувством.

Боль всегда напоминает нам, что мы живы. А страх, сопутствующий ей – что нам хочется свою жизнь сохранить.

Калеб такой же. По крайней мере, благодаря ему я помню, что представляю из себя больше, чем думаю.

Однако когда он обхватил мое лицо ладонями после пощечины и нежно поцеловал, мое сердце сразу провалилось куда-то в желудок, и я обо всем забыла.

Забыла, почему должна держаться от него подальше.

Я запускаю пальцы в волосы, покусываю губу. Алкоголь все сильнее притупляет боль в руке.

– Я хочу Джейка, – шепчу себе под нос.

А вдруг все равно разовьется инфекция? Он наверняка знает, что делать. Мальчики не справятся. Они вспыльчивые, безответственные…

– Не его язык был у тебя во рту несколько минут назад, – огрызается наполняющий кувшин водой Ной, оглянувшись через плечо. – Тогда мы тебе нравились.

Переступив с ноги на ногу, отвожу взгляд.

Развернувшись, он вытирает руки полотенцем.

– Знаешь, мне только что пришло в голову, – парень изучает меня; в уголках его глаз собираются морщинки. – Я единственный мужчина в этом доме, который тебя не бил, – заявляет он. – И единственный, кого ты не хочешь. Твою мать, что с тобой не так?

Задетая его словами, я прищуриваюсь. Это не… Что?

Я не…

– Может, если я тоже отшлепаю тебя на коленке, ты потечешь?

Мое лицо вытягивается. Ной нас видел. Он видел, как его отец отшлепал меня той ночью.

Сердце колотится в груди. Парень качает головой. Я впервые засвидетельствовала реальное презрение, исходящее от Ноя, и направлено оно на меня.

Теперь он рассердился.

Мои мысли возвращаются к происходившему несколько минут назад. Губы Калеба были такими нежными, а рот Ноя таким теплым.

Несколько минут назад он меня любил. Я тебя люблю. Твою мать, ты полностью принадлежишь нам. Мы тебя любим.

Кажется, Ной даже плакал, потому что ему было ненавистно смотреть на мои страдания и не иметь возможности утолить мою боль.

Плечо по-прежнему пульсирует, но я чувствую себя лучше.

Они позаботились обо мне. Не Джейк. Парни справились с ситуацией.

Ной думает, будто я его не вижу.

Он отворачивается, чтобы наполнить еще один кувшин, Калеб наводит порядок на столе, а я пристально наблюдаю за обоими и едва обращаю внимание, когда свет гаснет.

Кухня погружается в темноту, уличные фонари тоже меркнут. Разражается буря, валит снег. Мальчики замирают. В доме воцаряется тишина.

Ной швыряет кухонное полотенце.

– Господи. Твою мать.

Калеб выходит из кухни, направляется в прачечную. Его брат стягивает с себя рубашку, бросает ее на пол и продолжает набирать воду.

– У нас не осталось ничего, кроме горячей воды в резервуаре, – сетует он. – Дерьмо.

Сжимаю кулаки, внезапно ощутив, как пусто у меня в руках.

Сделав шаг, медленно подхожу к Ною сзади и обнимаю его за талию.

– Ной всегда теплый, – говорю тихо. – Мне нравится с ним разговаривать.

Он оцепеневает. Я утыкаюсь лбом ему в спину, касаясь ладонями торса.

Я тебя вижу.

– Он улыбается мне, благодаря ему я чувствую, что могу дышать полной грудью.

Сквозняк гуляет на чердаке, заставляя мрачный дом поскрипывать в тишине. Парень едва дышит.

– Он идеально подходит для моих объятий. Я люблю смотреть на него, пока он готовит. Хочется все время сидеть на кухне и наблюдать за ним. – Улыбаюсь сама себе, вдыхая его запах. – Ной невероятно аппетитно пахнет. Я не хотела, чтобы он вышел из душа в тот день перед рыбалкой. Наоборот, хотела, чтобы он дотронулся до меня.

Его грудная клетка резко опадает. Опустив взгляд, замечаю, как парень сжимает деревянную стойку.

– Я даже фантазировала об этом, – шепчу, сглотнув. – О нас в душе, где бы мы прятались каждое утро, храня наш секрет.

Ной стремительно разворачивается. Гнев искажает его лицо. Подхватив под мышки, он приподнимает и притягивает меня к себе нос к носу. Поймав ртом воздух, встаю на носочки.

– Той ночью на диване в день моего рождения я была такой влажной для тебя, – продолжаю шептать. – Очень влажной.

Я действительно хочу тебя.

Что-то с лязгом падает на пол. Ной сердито смотрит мне в глаза, словно вот-вот лишится рассудка. С таким выражением лица он похож на Калеба.

Поставив меня в металлическую ванну – пальцы ног подгибаются от контакта с ржавой поверхностью, – парень распоряжается:

– Больше ни слова.

Но это звучит скорее как угроза, и я напрягаюсь.

– Мне нужно…

– Ш-ш-ш. – Ной отпускает меня и прикладывает палец к моим губам. Весь воздух улетучивается из легких.

Его взгляд пронизывает; я не знаю, что парень сделает, зато понимаю, чего он хочет. Такой Ной немного пугает.

Я сжимаю бедра вместе. Мне нужно в туалет.

Только я не уйду. Не хочу разрушить чары.

Калеб стоит сбоку, и я вижу лишь его ноги, потому что боюсь смотреть ему в лицо.

Переступаю с ноги на ногу.

«Металлическая ванна», – думаю про себя.

Кувшины с горячей водой.

Они собираются меня искупать.

Ной приподнимает край моей футболки, делает паузу на мгновение, давая мне время его остановить, однако я просто смотрю в пол, поэтому он стягивает ее с моего тела.

Я слышу его шумный вздох. Прохладный воздух касается моих грудей, а футболка падает на пол. Взгляд Калеба, притаившегося в темноте, буквально обжигает кожу. Мне трудно дышать.

Да.

Легкий трепет между ног усиливается, и я тру бедра друг о друга. Неспешно разгладив мои волосы, Ной разделяет их на затылке и заплетает косу сначала с одной стороны, потом с другой.

– Не хочу, чтобы ты голову намочила, – сдавленно произносит он.

Мои соски твердеют. Калеб начинает кружить вокруг, будто акула. Лента, которую я выкрала из его комнаты, до сих пор на мне.

Ной закрепляет кончики дешевой резинкой, которую достает из ящика, и игриво подбрасывает косы.

– Она милая с ними, – говорит он брату. – Тебе так не кажется?

Волосы щекочут кожу. Подняв глаза, вижу, как Ной облизывает большой палец, после чего дразняще трет по кругу напряженный бугорок моего соска.

Я испускаю хриплый стон, скрещиваю ноги, сопротивляясь распаляющемуся жару.

– Я сейчас описаюсь в шорты.

– Тогда придется их снять, – отвечает он невозмутимо.

На миг закрываю глаза. Не уверена, действительно ли мне нужно в туалет или я просто нервничаю.

Опустившись на одно колено, Ной смотрит снизу вверх и стягивает с меня шорты. Переступив через них, чувствую грозное присутствие Калеба. Он остановился и наблюдает.

Его младший брат вновь поднимает руки и снимает мои светло-голубые шелковые трусики. В итоге я остаюсь полностью обнаженной перед парнями.

Глянув на Калеба, замечаю, что каждая мышца его предплечий натянута, кулаки сжаты. Он скользит взглядом по моему телу и, похоже, не дышит.

Ной наполняет ванну водой, затем поднимается. Они оба расхаживают вокруг меня. Пульс учащается. Создается ощущение, что они могут наброситься в любую секунду.

Вода плещется на уровне щиколоток. Я слышу Ноя у себя за спиной. А Калеб останавливается передо мной и проводит пальцем по моему торсу, остановившись чуть ниже линии трусиков. Меня пробирает дрожь.

Смоченная в горячей воде салфетка касается задней поверхности моей шеи. Мыльные пузыри лопаются, когда Ной выжимает ее.

– Ты не против, малышка Ван дер Берг?

Качаю головой. Глаза закатываются. Он проводит тканью вниз вдоль позвоночника, потом опять поднимается к плечам.

Это так приятно.

– Что бы ты без нас делала? – наклонившись, парень шепчет мне на ухо.

Захлопнув веки и запрокинув голову, льну к нему.

– Мы очень хорошо о ней позаботимся, – говорит он Калебу, протягивает руку вперед и, сжав салфетку, поливает горячей водой мои груди. – Ей не нужен папочка. Правда ведь?

Калеб приподнимает мою ногу, заставляет упереться ступней ему в колено и проводит салфеткой по бедру, подбирается близко, но не касается. С губ снова срывается стон.

– Вот так. – Ной кусает мое ухо. – Хорошая девочка.

Отдав салфетку мне, он намыливает мои груди ладонями, массирует их. Между ног словно лава скапливается; я жажду большего. Хочу, чтобы их руки обласкали каждый сантиметр моей кожи.

Ной берет мою руку вместе с салфеткой, подталкивает ее вниз.

– Помой свою киску.

Я прикусываю нижнюю губу, однако следую указаниям. Моя рука проскальзывает к бедрам. Выжав больше пены, мою себя.

Калеб поднимает мою вторую ногу, при этом неотрывно следя за тем, как я намыливаю свою гладкую киску.

– Намочишь ее? – спрашиваю, вручив ему салфетку.

Он окунает ткань в воду и возвращает мне. Его грудь усиленно вздымается и опадает, пока парень продолжает наблюдать за моими действиями и струями воды, стекающими по ногам.

Не моргая, Калеб хрипло стонет. Опустив взгляд, вижу, как его член упирается в джинсы.

– Она чистая? – интересуется Ной.

Поначалу я думаю, что он обращается ко мне, пока Калеб, наклонившись, не проводит языком по моим складкам, чтобы проверить.

Я содрогаюсь. Твою мать.

Схватив парня за голову, удерживаю его на месте. Ной тем временем заставляет меня повернуться и овладевает моим ртом.

Калеб лижет и посасывает, Ной практически не позволяет мне вздохнуть.

Боже, не останавливайтесь.

– Скажи нам «да», – шепчет парень напротив моих губ.

Пристально смотрю на него, притихнув на мгновение.

Если мы это сделаем, возможно, назад пути не будет. Я не хочу их потерять. Я…

Язык Калеба погружается глубже, играет с моим клитором. Запускаю пальцы ему в волосы.

Ной слегка встряхивает меня, обхватив подбородок, и приказывает:

– Открой рот, Тирнан.

Едва я размыкаю губы, его язык проникает внутрь. От поцелуя трепет распространяется по всему телу, до кончиков пальцев.

– Скажи нам «да», – повторяет он.

Накрыв ртом мою киску, Калеб хватает мою задницу обеими руками и рывком притягивает меня к себе.

– Да. – Заскулив, часто дышу. – Да.

– Черт побери, да, – рычит Ной и отпускает меня.

Калеб встает, приподнимает мои бедра, и я обвиваю его мокрыми руками и ногами, глядя ему в глаза.

Мои.

Через несколько месяцев снег растает, внешний мир снова вторгнется в нашу жизнь, но сейчас… они мои. На одну зиму они принадлежат мне.

Наши носы соприкасаются. Калеб открывает рот, будто собирается что-то сказать, однако потом просто целует мой лоб.

Бабочки порхают в животе. Обожаю, когда он так делает.

Развернувшись, парень несет меня в постель.

Обняв его, утыкаюсь носом в шею, вдыхаю аромат кожи. Ной следует за нами через темный дом.

Я хочу этого. Хочу их. Хочу его.

Калеб – инфантильный агрессор, но и я тоже. Мне хочется, чтобы он со мной разговаривал, правда, порой кажется, что уже разговаривает, только я не слышу. То, как крепко одна его рука обхватывает мою талию. Насколько защищенной я себя чувствую, когда другой рукой он прижимает мою голову к изгибу своей шеи. Как он нюхает мои волосы и уберегает меня от опасности, даже если мне кажется, будто парень почти не обращает внимания на мое существование. Калеб всегда в курсе, что происходит и где я нахожусь.

Слезы обжигают глаза, пока я вспоминаю последние месяцы. Он поделился со мной стейком, усадил меня к себе на колени, когда мое сиденье промокло, увел от Сэси и Терренса на танцполе. Калеб всегда думает обо мне.

Так он разговаривает со мной.

– Калеб, – шепчу ему на ухо. Прокладывая дорожку из поцелуев от его виска к челюсти, спускаюсь к шее.

Выдохнув, парень подбрасывает меня выше, впивается пальцами в ягодицы. Мы добираемся до второго этажа. Я смотрю на него сверху вниз. Наши губы почти касаются. Он открывает дверь, и Ной протискивается мимо, потому что Калеб и я на миг теряемся друг в друге.

Сверху доносится скрип еще одной двери и тяжелое дыхание Ноя.

– Тащи ее задницу сюда. Я умираю.

Высунув язык, облизываю губу Калеба, прежде чем накрываю его рот поцелуем, затем покусываю, наслаждаясь вкусом. Он захлопывает нижнюю дверь и поднимается в свою спальню. Мое сердце переполняет море эмоций, хочется то ли засмеяться, то ли заплакать.

Преодолев лестницу, дверь комнаты Калеб тоже закрывает. В камине горит огонь, воздух теплый и пахнет им, отчего моя кожа буквально гудит.

Стенки влагалища сжимаются. Огромная кровать волнительно маячит за спиной.

Начинаю опускать ноги на пол, как вдруг Ной обвивает мой торс руками и притягивает к себе. Мои пальцы касаются деревянных половиц. Я смотрю на Калеба, пока его брат шепчет мне на ухо:

– Он может вернуться лишь через несколько дней. – Парень сдавливает мой клитор между пальцами. – Дней, Тирнан.

Выгибаю спину. Легкий укол боли и обещание того, что они способны сделать со мной в отсутствие их отца, посылают волну шока по всему телу.

Твою мать, да.

Боль в руке больше не тревожит; я не ощущаю ничего, кроме биения своего сердца.

Вырвавшись из его хватки, отшатываюсь назад. Легкие будто уменьшаются в размере. Не получается нормально вдохнуть. Повернувшись ко мне, парни медленно наступают. Калеб трет свой член через джинсы.

Я ударяюсь голенями о кровать, падаю на попу и отползаю к изголовью, встав на четвереньки. Они приближаются, а я не свожу с них глаз.

– Мы позаботились о тебе, – говорит Ной, криво улыбнувшись, и тоже поглаживает себя. – Теперь ты позаботься о нас.

Он бросается вперед, ловит меня, обхватив ладонями щеки, и мы оба заваливаемся на матрас. Я приземляюсь на спину, плюхнувшись головой на подушку, Ной – сбоку.

– Ной… – приглушенно вскрикиваю.

– Тссс.

– Мне страшно, – шепчу я.

Калеб обходит вокруг кровати, наблюдая за тем, как его брат гладит мои волосы, пропускает косы между пальцами.

– Мы тебя трахнем, детка.

Его рука проскальзывает мне между бедер, Калеб тем временем хватает мою лодыжку и раздвигает ноги.

Ной с легкостью вводит в меня два пальца, настолько я влажная, медленно двигает ими, целует в губы и умоляет:

– Детка, шире.

Я развожу бедра. Его язык скользит у меня во рту, после чего он перемещается к груди, всасывает и покусывает сосок.

Жадно двигаясь навстречу руке Ноя в собственном темпе, поднимаю взгляд на Калеба.

– Проклятье, – цедит Ной сквозь зубы. – Чувак, она такая тесная.

Он наполняет меня, но я хочу более глубокого проникновения. Жажду большего, его тела, его мышц, хочу, чтобы он трахал меня.

– Не останавливайся, – стону я. Боже, с ним так приятно.

Только мне нужно больше.

Я кладу ладони ему на щеки, притягиваю его к себе. Наши губы сливаются в очередном поцелуе, пока парень продолжает дразнить меня пальцами.

Что-то врезается в него, заставив прерваться. Прежде чем успеваю открыть глаза, Калеб накрывает мой рот властным поцелуем сверху. Ной припадает губами к моей шее, целует за ухом, я же тянусь к ремню Калеба, пытаясь его расстегнуть.

Однако он останавливает меня. Распахнув веки, вижу, как он поднимается с кровати и сам расстегивает пряжку. Брат следует его примеру, встает и стягивает с себя брюки. Его ремень летит на пол. Замерев на секунду, Ной смотрит мне в глаза. Я хочу, чтобы его пальцы вернулись в мою киску. Или что-то другое.

Опускаю взгляд на его эрегированный член, торчащий вперед, словно стальной прут, и резко принимаю сидячее положение. Лента в моих волосах щекочет висок. Я открываю рот, желая попробовать его на вкус. Но Ной толкает меня обратно, наваливается сверху и накрывает нас простыней.

– Я первый, – рычит он напротив моего рта, протягивает руку в сторону, открывает ящик прикроватной тумбочки и что-то достает.

Член парня упирается в мои складки, и я трусь об него, чертовски готовая принять его в себя.

– Тирнан, прекрати. – Ной оскаливается, теряя терпение, разрывает упаковку и натягивает презерватив.

Осыпаю его челюсть миллионом поцелуев, обвиваю руками и, прикусив, оттягиваю его нижнюю губу.

Он направляет головку члена в мое влагалище, приподнимается на руках, глядя вниз, хватает за бок и резко входит в меня.

Моя плоть растягивается, плотно облегая его. Когда Ной задевает чувствительную точку в глубине, я зажмуриваюсь и скулю.

– Господи. – Он испускает хриплый стон, его лицо искажается, будто от боли. Тяжело и быстро дыша, парень выскальзывает обратно и снова погружается. – Она такая тугая. Боже.

Я держусь за его талию, провожу ногтями по коже, раздвигаю ноги максимально широко.

Ной всегда теплый. Он улыбается мне, благодаря ему я чувствую, что могу дышать полной грудью.

– С тобой так хорошо, – говорю тихо. – Не останавливайся, Ной.