Бумага и огонь Кейн Рейчел

«Она и правда выглядит бледной», – подумал Джесс. Даже в Железной башне должно же быть где-то солнце, на котором можно понежиться, а Морган явно давно не была на солнце. И она похудела. И даже если пренебречь обманчивым мраком ночи, Джесс отчетливо видел усталость на ее лице. Потерянность.

– Ты нашла записи о нем? С ним все в порядке? – спросил Джесс, хотя на самом деле хотел спрашивать только о ней. Что с ней происходило в Железной башне. Что бы там ни приключалось, Джесс знал, что он виноват в том, что она оказалась в заточении. Они оба это знали, и знание это разделяло их, как густая, непроходимая тьма.

– Я знаю, что он все еще жив, – сказала она. – Руководитель Артифекса, кажется, убежден в том, что Томас может быть им полезен. Это как-то связано с проектированием библиотечных механических стражей. Согласно отчету, у Томаса в кодексе были какие-то записи, которые могут помочь усовершенствовать механизмы и защитить их от нападений поджигателей. Им нужно вытащить из него хотя бы эту информацию. Если он окажется полезен, то его оставят в живых. А если ему начнут доверять, то даже…

– Отпустят?

– Нет. Но отправят в менее жуткое место. То место, где его содержат сейчас, должно быть и правда ужасным, Джесс. Учитывая то, что я прочла… – Ее голос дрогнул, и она умолкла на мгновение. – Вульф там ужасно страдал. Его собирались убить, но вмешалась его мать. Я и не подозревала, что люди могут быть такими… холодными. Такими жестокими. Уж тем более люди… состоящие на службе у Великой библиотеки.

Джесс, к сожалению, подозревал, однако ему казалось, что все равно его еще ждет немало страшных сюрпризов.

– Как скоро тебя найдут?

– Не знаю точно. Сначала меня будут искать в Железной башне, это займет, вероятно, весь день. Но если к поискам привлекут скрывателей, то это не займет много времени.

– Тогда у нас не так много времени. – Джесса бросало в жар и холод одновременно, а желудок сводило так, словно он стоит над обрывом и смотрит вниз. Он взял Морган за руку. – Морган, пожалуйста, мне нужно знать, сможешь ли ты меня когда-нибудь простить.

– За то, что отправил меня в Железную башню? – спросила она. Вопрос был прямолинейным и жестоким, но Джесс лишь кивнул. – Порой я думаю, что не виню тебя. Порой думаю, что виню. Я пытаюсь убедить себя в том, что меня бы все равно рано или поздно поймали, а ты просто уберег меня от большей боли и мучений, а может, даже от смерти в случае, если бы я попыталась бороться с неизбежностью. Но мне все равно плохо. И пока мне плохо, я не могу…

– Испытывать ко мне чувства, как прежде, – закончил за нее Джесс, и Морган медленно кивнула. И вот он, момент, когда Джесс сорвался в пропасть, вот это падение с высоты и этот болезненный удар. – Что ж. Все честно. – Однако он все равно не мог не думать о том, как его пальцы касаются ее кожи, ее мягкой, теплой руки. Не мог не думать о том, как ее рука сжимает его руку.

– Нет, это совсем не честно, – ответила она. – Прости меня, Джесс. Дело вовсе не в том, что ты мне безразличен – как раз наоборот. Ты мне очень дорог, просто…

– Позволь мне искупить свою вину. Пойдем со мной, – сказал он. Джесс выпалил слова, не обдумав их. Это был просто импульс, желание, которое он не мог контролировать. – Я тебя где-нибудь спрячу.

– Где?

– Далеко. Где угодно.

– Джесс, меня найдут.

– Тогда мы сбежим.

– Меня найдут. Пока я не смогу снять ошейник, даже пытаться бессмысленно!

– А если ты его снимешь?

– Тогда, быть может, что-то изменится, – сказала она. Теперь на глазах у нее блестели слезы. – Это не так уж просто. Прости.

Джесс подошел ближе, и Морган не отстранилась. Он откинул прядь волос с ее лба и на мгновение замер. Джесс столько раз воображал эту встречу, и теперь она казалась ему скорее сном, чем реальностью, если не считать до боли реалистичных мгновений, когда его пальцы касались ее нежной кожи. «Как же все просто». Однако ни одно свое чувство он не мог бы сейчас назвать простым. Джесс понимал, что любит Морган, однако любовь эта шла через тернистый путь: чувство вины, ревность и страх.

Внезапно теперь Джесс осознал, что все то время, пока он скучал по Морган до этого самого дня, он на самом деле скучал по своим фантазиям. Как и говорила Глен: искал испытание, недосягаемое и знакомое. Однако девушка, стоящая сейчас перед ним, была куда более настоящей, честной, со сложной судьбой.

И теперь Джессу она была нужна, как никогда прежде.

Они стояли очень близко друг к другу, слишком уж близко, и, осознав это, Морган уставилась на Джесса широкими глазами. Она поспешно сделала шаг назад и продолжила беседу на более привычную для них тему:

– Я чуть не забыла. В базилике Юлия есть телепортационный зал, он скрыт, и его используют лишь для того, чтобы попасть в тюрьму или же в александрийский серапеум и из него.

– Вульф вспомнил о телепортационном зале, – сказал Джесс. – Ник ему не поверил.

– Этот зал чрезвычайно секретный. Однако, думаю, я могла бы изменить маршрут для телепортации и отправить нас в местечко неподалеку от Александрии. Если, конечно, я смогу снова сбежать из Железной башни и отправиться с вами.

– Ты сбежала сейчас.

– Вы же еще не готовы отправиться спасать Томаса, верно?

– Нет, – признался Джесс. – Мы даже еще не уверены, что он там. Продолжим искать доказательства.

– Хотелось бы мне помочь вам чем-то еще, – сказала Морган. – Я тоже буду искать дальше. Уверена, мне удастся расшифровать больше посланий, которые отправлял руководитель Артифекса… – Морган внезапно ахнула и схватилась за ошейник. А потом их глаза встретились.

– За тобой идут, – сказал Джесс. Морган кивнула.

– Нельзя им видеть меня с тобой, иначе тебя арестуют. Если сбежала сама, еще ладно, если решат, что в этом замешан ты…

– Может, меня тогда посадят в темницу рядом с Томасом. Тоже своего рода способ его отыскать.

– Не смешно! Джесс… – Он поцеловал ее. Морган сначала удивилась, но потом поцеловала его в ответ, и поцелуй этот получился теплым, и сладким, и безумным и говорил куда больше, чем любые слова. А потом Морган его оттолкнула. С силой. – Уходи сейчас же. Нельзя, чтобы тебя видели со мной. Пожалуйста, просто уходи!

Джесс развернулся и побежал прочь. Когда он обернулся, то увидел, как Морган спокойно шагает в противоположном направлении, как паровая карета останавливается рядом с ней и вооруженные стражники выходят и окружают девушку. Она не пыталась от них отбиваться.

«Обернись. Просто обернись и посмотри на меня, Морган».

Она не обернулась.

Всю ночь Джесс ждал, что его кодекс зазвенит, оповещая о новом сообщении от Морган, или Халилы, или же Дарио.

Никто ему не написал.

На рассвете он уже настолько отчаялся, что решил попытаться отправить сообщение через кодекс самостоятельно, хотя прекрасно понимал, что за всеми его переписками почти наверняка следят. Сначала Джесс попытался связаться с Халилой, потом с Дарио, однако никто ему так и не ответил. «Что-то случилось, – подумал он, и страх пробежал ледяной змейкой у него по позвоночнику. – Их арестовали. Или… или что-то похуже». Стал бы архивариус рисковать и инсценировать еще один трагический несчастный случай всего через несколько дней после предыдущего? Или бы он просто распорядился тихо увезти друзей Джесса куда подальше, сделал бы так, чтобы они пропали, и придумал бы новую историю, чтобы успокоить их родных?

Джесс представил, как подобная вежливая ложь прозвучала бы. Как пришло бы письмо архивариуса с дежурными соболезнованиями, написанное красивым, каллиграфическим почерком, в котором бы не было правды вроде: «Вашего сына разорвали механические стражники. Нам очень жаль». Вместо этого в письме бы описывалась какая-нибудь банальная тихая смерть. Может, болезнь. Джесс с ужасом вообразил, как бы приняли подобную новость дома. Как бы его мать с отцом получили письмо о его смерти, как бы они сдержанно отреагировали, как отреагировали когда-то на новость о смерти старшего брата Джесса Лиама. Может, разве что Брендану будет и правда жаль потерять Джесса.

Как раз в тот момент, когда Джесс раздумывал, всплакнет ли отец, в его кодексе появилось новое сообщение. Пришел приказ. Утром Джесс должен был явиться в подразделение Никколо Санти, где он и будет служить на протяжении всего следующего года. Джесс уставился на приказ, пытаясь сообразить, что, во имя всего святого, задумал архивариус, подарив Джессу подобную возможность, и чуть не упал вместе со стулом, дернувшись, когда кто-то громко постучал в его дверь.

Снаружи оказалась Глен, и, когда Джесс открыл, она буквально ткнула своим собственным кодексом Джессу в лицо.

– Санти, – сказала она. Джесс молча показал ей свой приказ. – Что все это значит?

– Не знаю, – сказал Джесс. – Но ничего хорошего. – Затем он рассказал ей о том, что Дарио и Халила ему не отвечают, и лицо Глен побледнело. Это было заметно несмотря на то, что она неплохо загорела под александрийским солнцем. – Нам нужно сходить в маяк.

– Нет, нельзя, – сказала Глен и указала снова на его приказ. Он не прочел до конца, позабыв обо всем, когда увидел имя Санти, однако она была права: там было кое-что еще. – Мы обязаны явиться на службу. Сейчас же.

Они с Глен прибыли на плац буквально в последнюю минуту, и их встретил человек, которого Джесс узнал: центурион, который помогал им во время финального задания, где Хельва получила травму, а Тарик погиб. Центурион Бота.

Судя по выражению лица, Бота их не узнал, да ему и не были они интересны, когда он преградил им дорогу.

– Приказы, – сказал он сердито. Глен быстро открыла кодекс, показав ему свой приказ. Джесс сделал то же самое. Бота все внимательно прочел, посмотрел на печати внизу страницы, а затем сунул их кодексы обратно им в руки. – Вторая центурия, синий отряд. Отчитайтесь перед начальником своего отделения.

За спиной Бота Джесс увидел капитана Санти, который внимательно слушал лейтенанта. Теперь Санти выглядел совсем не как человек, который защищал Вульфа; на его лице не было ни намека на эмоции, а свое звание капитана он носил, как невидимую корону. Ему не было теперь дела до каких-то новобранцев.

Глен уже отдала честь и отвернулась от Бота, и поэтому Джесс поспешил сделать то же самое и отправился следом за ней. Они оба знали, как устроена армия, и найти вторую центурию и синий отряд было проще простого. Командир отряда хладнокровно наблюдал, как они вдвоем встают на свои места в строю.

– Какая хорошая новая униформа, новобранцы, – сказал он. – Не переживайте. Мы это исправим. Добро пожаловать в Синий отряд.

Все остальные члены отряда в унисон громко выкрикнули приветствие. Командир отряда улыбнулся.

– Мы также известны как синие псы. Я изучил ваш рейтинг. Неплохо. Но, разумеется, мы ждем от вас результатов получше.

Молодой человек – «Года на два-три старше нас, – подумал Джесс, – однако держит себя так, словно ему вдвое больше» – подошел с точно таким же приветствием, а затем также занял свое место в отряде справа от остальных. Стоя тоже в конце, Джесс отлично видел место, где стоит Санти. Теперь его окружили центурионы, а когда он кивнул, те быстро разошлись, поспешив по своим местам.

Бота говорил так громко, что, вероятно, можно было бы услышать даже где-то на полпути в Китай, и не щадил своего горла, когда прокричал:

– Вторая центурия, к провизионным телегам, а затем снова в строй! Быстро и четко!

В тот же миг первый отряд центурии поспешил к телегам, которые были припаркованы неподалеку. Джесс попытался проследить за ними, не поворачивая головы, однако не добился ничего, кроме головной боли. Каждому отряду потребовалось около пяти минут, чтобы сбегать к телегам и вернуться, и Джесс вскоре понял, что они берут оружие и дорожные рюкзаки.

«Дорожные рюкзаки».

Когда их отряд отправился к телегам, Джессу удалось шепнуть Глен на ухо:

– Нас куда-то оправляют. Ты знала…

– Нет, – рассердилась она. – Заткнись.

– Но что насчет Дарио и Халилы…

– Заткнись!

Чтобы получить оружие из рук выдающего, потребовалось всего несколько секунд, а затем еще несколько, чтобы взять рюкзак. Джесс не привык надевать рюкзак так быстро, однако успел застегнуть ремешки и вернуться в строй синих псов почти что вовремя. Командир отряда все-таки укоризненно на него покосился. Джесс сумел не дрогнуть, хотя другие солдаты рядом отвели взгляд.

Джессу не терпелось спросить, куда они все отправляются, однако сейчас он официально являлся солдатом элитного войска, а солдаты не вправе задавать вопросы. Глен оказалась права, посоветовав ему взять с собой свой личный журнал и надеть сумку с контрабандными книгами под одежду. Ему уже не суждено вернуться в свою комнату в казарме. Когда же он все-таки вернется, то все его вещи перенесут в новое помещение, туда, где располагаются члены его нового отряда. Наконец-то ему нашлось место. До этого самого момента, осознал Джесс, его только готовили, точно как в школе, не в реальной жизни. Однако теперь, будучи в настоящей боевой униформе, с тяжеленным рюкзаком и с оружием, которое, Джесс понимал, ему придется использовать, он чувствовал себя… по-другому. Все стало до ужаса реалистично. «Вот мое место. Вот моя жизнь». Оружие в его руке было настоящим, смертоносным, и предполагалось, что Джесс должен его использовать.

«Дарио и Халила. Мы их потеряли». Джесс не мог покинуть Александрию, не выяснив, где они и что с ними случилось. Он думал, что у него будет время, но теперь… теперь их куда-то отправляют даже без предупреждения. Может, на сражение.

Сложно было в этот момент не вспоминать Оксфорд и ту страшную войну, в которую они оказались там втянуты, пока спасали книги и библиотекарей. Джесс несколько месяцев после этого боролся с ночными кошмарами, в которых становился свидетелем убийств и с отчаянием наблюдал снова и снова, как его сокурсник Иоахим Портеро умирает. Те времена стали жестоким и ужасно правдивым знакомством с хаосом, который выстроила Великая библиотека, чтобы якобы защищать людей от него. Во время того хаоса сложно было считать Библиотеку злодеем, хотя Джесс отлично знал, что Великая библиотека никогда не гнушается убийствами, угнетениями и жестокостью. Библиотека отняла у них Томаса. Закрыла Морган в Железной башне. Отрезала Джесса от всего, что было ему дорого. А теперь, может быть, украла у него и двух его оставшихся друзей.

Мысль о том, что Джесс должен сражаться на стороне Библиотеки, казалась ему дикой. Он задумался, как Санти может беспристрастно стоять, тоже понимая все это.

Очередь с телегами сдвинулась с места, выпуская белые клубы дыма, и один из лейтенантов Санти, женщина с круглым лицом, темной кожей и удивительно зелеными глазами, осмотрела синих псов одного за другим, проверяя, как они подготовились. Ее глаза не упускали из вида ни единой детали, и, когда взгляд женщины замер на Джессе и его рюкзаке, у него по спине пробежал холодок.

– Ты, – произнесла лейтенант и указала рукой на Джесса. – За мной.

Глен рискнула повернуть голову, испуганно на него посмотрев, когда Джесс вышел из строя и пошел следом за лейтенантом куда-то за телегу. Густой белый дым покрыл его лицо влагой, когда он прошел мимо телеги, и оставил металлический привкус на языке.

– Что-то не так, сэр? – спросил Джесс.

Лейтенант снова уставилась на него своими пронзительными зелеными глазами.

– Ты ведь Брайтвелл, – сказала она. – Верно?

– Так точно, сэр. – Джесс ощутил, как пот собирается у него на лбу. – Какая-то проблема, сэр?

Она внезапно подалась вперед, и Джесс едва удержался от того, чтобы не отпрыгнуть. Лейтенант даже не моргнула, когда посмотрела Джессу в глаза с такого близкого расстояния, что они чуть было не соприкоснулись кончиками носов.

– Ты знаком с капитаном Санти, – сказала она.

– Да, сэр!

– Тогда знай вот еще что: если станешь общаться с ним, как со старым знакомым, я тебя прикончу. Понятно? Будешь говорить с ним только, когда он спросит. Не смей за ним бегать. Не смей посылать ему сообщения. У нас тут строгое распределение обязанностей, и ты сейчас в самой заднице. – Каждое ее слово было резким и острым как бритва, и она до сих пор ни разу не моргнула. – Если я услышу хоть слово о том, что ты нарушаешь правила, я тебя уничтожу. Все ясно, Брайтвелл?

Джесс с трудом втянул в легкие воздух и ответил:

– Ясно, сэр!

– Вот и отлично. – Она таращилась на Джесса еще секунду, а затем отстранилась и кивнула. – Мне сказали передать тебе, чтобы ты перестал искать своих друзей. Они в безопасности. Это слова самого капитана, и, если я услышу, что ты превышаешь свои полномочия, я дважды тебя уничтожу. А теперь в строй. – Сердитым жестом руки она подозвала к себе командира их отряда, который считал каждого, кто теперь забирался в крытые телеги. Джесс тоже забрался, как ему и обещали, в самый конец. В самую задницу, как и обещала ему лейтенант, однако другие ее слова не давали Джессу покоя.

«Они в безопасности». Санти сам так сказал. Что это значит? Получается, Дарио и Халила сбежали и скрылись? Им что-то угрожает? «Нельзя спрашивать». Однако он с ума сойдет, пока будет сопротивляться этому желанию.

Джесс попытался отвлечься, сконцентрировал внимание на других солдатах в телеге. Помимо Глен, он никого не знал, никто не казался знакомым и не выглядел дружелюбным. Сидения были расположены в два ряда, лицом к лицу, с проходом посередине, где можно было положить рюкзаки, и Джесс с трудом стянул свой и бросил на свободное место между ботинками.

Вскоре телега дернулась и сдвинулась с места, отчего Джесса вдавило в сиденье. Прохладный воздух внутри разве что разбавлял духоту, но не побеждал ее и уж точно не мог побороть запахи, пропитывающие телегу: пот, кровь и старые страхи. Запахи войны. Мысли Джесса вновь невольно вернулись к Оксфорду, и его бросило в холод, несмотря на жару.

– Чего хотела с золотым браслетом? – спросила Глен, и Джесс осознал, что она права: у лейтенанта на руке был золотой браслет, что означало пожизненный контракт. Джесс даже не заметил эту делать, пока Глен ему не сказала.

– Ничего. – Он не мог сказать правду, только не здесь. Глен, кажется, устроил и такой ответ, потому что она кивнула.

– Что ж, ты профессионал в сфере ничего, так что логично.

– Куда, как ты думаешь, нас везут? – Телег на плацу было предостаточно, чтобы увезти все войско Санти, а это, как решил Джесс, не сулит ничего хорошего. Обычно на задания высылали несколько отрядов или изредка – несколько центурий. Даже на задание в Оксфорд Санти взял с собой лишь половину центурии. Если же мобилизовали все войско, произошло нечто серьезное.

– Горячая точка в Англии, – произнес мужчина, сидящий напротив Джесса. Он был старше, в его темно-русых волосах и аккуратно подстриженных бороде и усах проглядывали седеющие пряди. А еще у него был знакомый акцент. «Английский, – подумал Джесс. – Может, он из Манчестера». Уэльсцы все еще оттесняют противника в сторону Лондона.

– Мы едем не в Англию, – сказал низкорослый мужчина рядом с ним. – Мы едем в Рим.

«Рим». У Джесса сердце невольно забилось чаще, и он не смог не покоситься на Глен, которая продолжала сидеть с бесстрастной маской на лице.

– Почему? – спросила она. – Разве Рим тоже под уэльской осадой? – Когда она задала свой вопрос, то задала его так, чтобы все ясно услышали ее уэльский акцент.

Вокруг все рассмеялись. Однако англичанин, сидящий напротив Джесса, даже не улыбнулся, а взгляд его лишь потемнел. «Спокойно, – подумал про себя Джесс. – Они нам не друзья. Они обученные убийцы».

– Я слышал, руководитель Артифекса изучает там серапеум, – подал голос кто-то. Некоторые закивали, посерьезнев; все знали, что руководитель Артифекса являлся одной из главных целей поджигателей, которых в нынешние времена расценивали как основного врага.

Руководитель отдела Артифекс также являлся правой рукой самого архивариуса. Быть может, он не был вторым по власти человеком в Великой библиотеке – так как данное место занимала мать Вульфа, верховная скрывательница, – однако руководитель Артифекса мог претендовать на третье место. Если архивариус прикажет кого-то убить, именно руководитель Артифекса будет заниматься планированием грязной работы.

А они сейчас едут защищать его. Какая ирония.

Джесс зажмурился, игнорируя болтовню вокруг, а затем сунул руку в карман и вытащил свой кодекс. Открыл ту страницу, на которой обычно появлялись сообщения от Морган, и достал стилус. Аккуратными, маленькими буквами Джесс написал: «Нас отправили в Рим. Это ловушка? Пожалуйста, ответь. Мне нужно, чтобы ты ответила. Пожалуйста».

Слова оставались написанными на странице несколько секунд, а затем растворились. Страница снова была пуста.

– Убери эту штуку, – сказал мужчина напротив Джесса. – Никаких сообщений на задании.

Джессу следовало об этом и самому догадаться. Он кивнул и спрятал кодекс, пытаясь мысленно убедить себя в том, что их поездка в Рим является просто-напросто неким счастливым стечением обстоятельств.

Однако Джесс всегда был слишком циничным, чтобы верить в подобную удачу.

– Поднимаемся!

Джесс даже не понял, что уснул, пока начальник отряда не закричал над его ухом. Крик получился еще громче от того, что вокруг внезапно воцарилась тишина. Джесс моментально проснулся и подскочил на ноги так резко, что ударился головой о низкий потолок крытой телеги. Их телега уже не двигалась, хотя Джесс и мог еще чувствовать легкую дрожь парового двигателя, который все еще работал. Удар головой оказался такой сильный, что перед глазами у него заплясали черные пятна, а боль пронзила голову так, словно его окунули в кислотную ванну. Однако Джесс стиснул зубы и, пошатываясь, выбрался следом за Глен в какой-то внутренний дворик, окруженный массивной стеной. Территория оказалась достаточно большой, чтобы вместить все транспортные средства и всех солдат, выбирающихся наружу. Достаточно большой, но не намного больше. Небо над головой потемнело, а значит, уже приближались сумерки, и день давно прошел. Джесс долго проспал. Что ж, вероятно, Джессу нужно было поспать, однако еще ему не помешало бы подкрепиться и – что самое важное – посетить уборную.

Куда бы они ни прибыли, это был не Рим, однако на Александрию округа тоже теперь не была похожа. Выложенный брусчаткой внутренний дворик покрывала грязь, которая захрустела под сапогами, когда Джесс повернулся, чтобы взглянуть на возвышающееся в форме пирамиды здание рядом. Серапеум, дочерняя ветвь Великой библиотеки. Этот был выстроен из белоснежного камня, а вершину его покрывало золото, которое, как понял Джесс, когда прищурился, является шпилем с эмблемой Библиотеки. Тени, скрывающие половину двора, казались темнее, чем обычно.

Джесс построился вместе с отрядом, и командир синих псов – Джесс до сих пор понятия не имел, как зовут молодого человека, – быстро прошелся вдоль них, проверяя и считая. Молодой человек был ниже ростом, чем Джесс, однако гордо и повелительно держал себя, отчего Джесс невольно выпрямил спину даже посильнее, когда тот проходил мимо.

– Где мы, сэр? – удивительно, но вопрос задала Глен.

Что еще удивительнее, командир отряда, кажется, был не против ей ответить.

– Мы в портовом городе Дарна, – сказал он. – Большинство сядут на корабли, которые уже ожидают, однако нам посчастливилось войти в число тех, кто отправится вместе с капитаном напрямую.

– Напрямую, – повторила Глен. – Вы говорите о телепортации?

Командир ухмыльнулся, отчего весь его авторитарный дух и надменность тут же испарились с его лица… А затем появились снова, когда он в следующую секунду сказал:

– Именно об этом я и говорю. Вперед. Считайте, что вам оказали большую честь. Сегодня мы будем охранять руководителя Артифекса.

Этот наглый старик заставил Никколо Санти его охранять. Такой приказ можно было расценивать как издевку, не меньше. Ведь именно руководитель Артифекса приказал увести Вульфа в тюрьму, именно он был надсмотрщиком происходящих там… бесед. Точно как является теперь надсмотрщиком Томаса. Для Санти сдержаться и не застрелить ублюдка со спины, должно быть, будет сущей пыткой.

«Если Санти способен все это выдержать, то и я способен», – сказал сам себе Джесс. Он потуже затянул лямки рюкзака и последовал за Глен по широкому тоннелю, который вел в подвалы серапеума.

Не было сомнений в том, что огромная часть этой пирамиды была отведена под большие, красивые залы, где люди могли читать кодексы и загружать тексты в бланки, там работают библиотекари, которые всегда выглядят спокойными и готовыми помочь. Может, даже парочка профессоров проводит там свои исследования в тайном архиве. В читальных залах светло, а за окнами открывается чудесный вид. Именно это и есть лицо Великой библиотеки, которое она выставляет на публику, то, которое всегда видел раньше и Джесс.

Однако это вовсе не та Библиотека, которую он видел теперь в тоннеле. Пока большая часть отрядов Санти отправилась дальше по каменным коридорам, в сторону причалов, расположенных на другой стороне пирамиды, сам Санти повел их направо по узенькому коридорчику, освещенному тусклыми лампами. Лампы были химическими, в старом стиле, и отбрасывали колеблющиеся зеленые тени. Из-за этого света лица товарищей Джесса выглядели пугающими и безжизненными.

«Даже подумать не о чем перед телепортацией». В последний раз, когда Джесс пережил подобную транспортировку, ему пришлось наблюдать, как его сокурсник пострадал и умер из-за этого. Однако раз сам Джесс выжил один раз, значит, выживет и снова. «Теперь я солдат, – сказал он себе. – Солдаты созданы, чтобы рисковать жизнью».

В группе, сопровождающей Санти, также была та самая зеленоглазая лейтенант, которую тот отправил припугнуть Джесса, а еще все их отделение и другое отделение, состоящее по большей части из более опытных солдат, которые выглядели совершенно спокойными в складывающейся ситуации. Один из них (мужчина, выглядевший, по скромному мнению Джесса, абсолютным стариком, однако потом оказался близким по возрасту к его отцу) увидел лицо Джесса и рассмеялся, сказав:

– Может, путешествие и не из приятных, однако, по крайней мере, мы отправляемся первым классом. Видал передряги и похуже!

Мужчина был прав. Транспортировочные залы, которые Джесс видел в Александрии и в месте их прибытия в Англии, выглядели совершенно иначе. Зал в Александрии был уставлен спутанными проводами, механизмами, приборами и трубами, окутан дымом и искрами. Тот зал одновременно казался древним, и грязным, и полупостроенным. Может, зал находился на реконструкции.

Зал же в Англии, наоборот, выглядел пустым и заброшенным. Джесс полагал, что в Александрии всегда все самое лучшее, однако когда он вошел в транспортировочный зал в Дарне, то поразился тому, насколько ухоженным все здесь выглядело. Каменные полы казались холодными под ногами. Потолок был высокий, а единственная механическая часть, которую можно было увидеть, едва торчала за стропилами над головой. Исходя от невидимого механизма и окруженный лучом света, один медный шнур тянулся сверху; под ним стояло кресло с откидной спинкой, выполненное из такого же камня, как и пол, а рядом лежал металлический шлем.

– Хотелось бы мне понимать, как это работает, – шепнул Джесс на ухо Глен. Она сердито покосилась на него. – А что? Я бы чувствовал себя спокойнее, если бы понимал, как именно меня разрывает на части и собирает снова.

– Ты вообще слушал, что рассказывали на уроках алхимии в школе?

– Мое обучение было скорее… практическим.

– Принцип довольно прост. Ремесло скрывателей использует элемент квинтэссенции, чтобы переместить тебя через флюид, который уничтожает твое тело в одном месте и воссоздает в другом. Квинтэссенция существует одновременно везде. Все проходит через нее в момент создания и уничтожения.

– Ты цитируешь учебник? – спросил Джесс и усмехнулся.

– А что такого? Очевидно, что ты этот учебник никогда не читал.

– Забудь. Твоя мини-лекция мне ничем не помогла. – Джесс сделал паузу, озираясь по сторонам. – Руководитель Артифекса. Он здесь?

– Он прибудет позже. Мы идем первыми, чтобы убедиться, что место прибытия безопасно, – сказала Глен. – Я думала, ты уже должен был сообразить.

Ну разумеется, проклятый старик в первую очередь позаботится о своей безопасности, он дождется, пока охранники Санти будут на месте, а уже потом появится сам. Затем же он под охраной отправится туда, что так важно для него в Риме. Может, он отправляется навестить Томаса? Поэтому он собрался в Рим? Джесс тут же вспомнил грозное бородатое лицо руководителя Артифекса, и руки у него непроизвольно сжались в кулаки. Джесс заставил себя расслабиться. Как иронично: его отправляют защищать того, к кому он бы радостью сходил на похороны. Джесс вряд ли проронит слезу, если у руководителя Артифекса внезапно случится сердечный приступ во время телепортации, однако он будет выполнять свои обязанности. Должен выполнять обязанности и защищать старика.

И это не значит, что Джесс должен наслаждаться своей работой.

Капитан Санти неподалеку разговаривал со своим лейтенантом, которая внимательно выслушала его, а затем повернулась к остальным.

– Внимание! – Ее громкий голос тут же заглушил все перешептывания, и все тут же выпрямили спины. – Мы отправляемся дальше с помощью телепортации, а это значит, когда называют ваше имя, вы выходите вперед, садитесь в кресло, надеваете на голову шлем и следуете инструкциям. Сразу отвечаю на все ваши вопросы: да, будет больно. Да, кричать можно, если вам это необходимо. И да, всем остальным можно посмеяться над вами потом. – Она улыбнулась, и бывалые солдаты рассмеялись. – В наших рядах синих псов два новобранца.

Все снова рявкнули приветствие в унисон, и на этот раз Джесс и Глен тоже присоединились к боевому кличу. Без приглашения они вдвоем сделали шаг вперед.

– Покажите псам, как это делается, новенькие псы. Ты первый. – Лейтенант указала на Джесса. «Разумеется». Он уставился на нее на мгновение, а затем молча отдал честь и подошел к креслу.

Глен тихо шепнула:

– Пусть нами гордятся.

Джесс не подал знака, что услышал ее слова. Он опустился на прохладное сиденье кресла с откидывающейся спинкой и поднял ноги на подставку. Рюкзак у него за спиной был большим и неудобным, но Джесс проигнорировал дискомфорт и потянулся к шлему, который оказался удивительно легким. Если сравнивать со шлемом, которым они пользовались в Александрии, этот казался усовершенствованной моделью, хотя из него тоже торчали трубки, которые странно мерцали. Шлем удобно сидел на голове, и, когда спинка кресла опустилась, Джесс почувствовал, как к его затылку прикасаются холодные металлические штыри, хотя и недостаточно острые, чтобы причинять боль. Ощущение скорее было похоже на прикосновение ледяных сосулек к его вспотевшей коже.

Мужчина в золотой библиотечной мантии вышел вперед. Он оказался моложе, чем предполагал Джесс, родом, вероятно, из Китая, и на шее у него красовался широкий золотой ошейник скрывателя.

– Ты проходил подобное прежде, – сказал он Джессу непринужденным тоном, потянувшись к медному кабелю, торчащему из-под потолка, и присоединив его к шлему. Щелчок, раздавшийся, когда кабель был воткнут, отдался гулким эхо где-то у Джесса в черепушке. – Отлично, значит, знаешь, чего ожидать. Дыши глубже.

– In bocca al lupo, – пожелал Джессу удачи капитан Санти.

– In bocca al lupo, – повторил Джесс и кивнул скрывателю. – Я готов.

Фраза в переводе с итальянского означала «в пасти волка», и именно так себя почувствовал Джесс, когда скрыватель положил руки на шлем, а механизм заработал. Джессу показалось, что этот самый волк разорвал его своими клыками, когда все вокруг наполнилось энергией, сфокусированной на шлеме, и буквально поглотило Джесса, как буря, как голодный дикий зверь, разодравший его медленно и мучительно на кусочки из крови и костей, органов и плоти. Не сдержавшись, Джесс резко вскрикнул…

А затем вокруг воцарился мрак, сопровождаемый волной боли. Джесс охнул, глотая ртом воздух; каждый нерв в его теле горел, словно объятый пламенем и посыпанный солью. Джесс перекатился на бок, и в животе у него все перевернулось. Теперь он лежал в похожем кресле, у которого тоже откидывалась спинка, однако вместо шлема на голове рядом с ним стояло металлическое ведро.

Джесс схватил ведро за мгновение до того, как его стошнило сегодняшним завтраком. Рядом стояла врач в библиотечной мантии, готовая помочь, если потребуется; она быстро его осмотрела и произнесла:

– Все с тобой будет в порядке. Вода вон там. Если потом будет болеть голова, сообщи. О-о, и забери ведро. Там есть раковина, где его можно вымыть.

Женщина поставила возле кресла другое ведро, сделала шаг назад и стала ждать следующего прибывающего, сделав жест рукой и приказывая Джессу уйти. Джесс, пошатываясь, подошел к раковине, вылил содержимое ведра и все помыл. Когда он закончил, то услышал, как за его спиной появилась Глен, которая тоже тяжело дышит. Оставив ведро, Джесс обернулся. Глен выглядела болезненной и растерянной, а затем взяла себя в руки и села прямо. Глен не стошнило, однако, судя по ее сжатым губам, она явно обдумывала подобную возможность. Врач помогла ей подняться на ноги, и Глен почти сразу же отдернула руку, стоя самостоятельно.

– Брайтвелл? – Она моргнула, и Джесс понял, что ей сложно сфокусировать зрение.

Джесс вышел на свет.

– Я здесь, Глен, – сказал он.

– Отлично. – Она попыталась улыбнуться, однако улыбка получилась неправдоподобная. – Ты на этот раз кричал в два раза меньше. Совершенствуешь навык.

– Ты тоже, – сказал Джесс. – Быстро приходишь в себя.

По правилам им не полагалось болтать, однако в телепортационном зале не было никого, кроме врача, и, когда Глен вскинула руку, Джесс ободрительно хлопнул ее по ладони и шепотом произнес:

– Дарио и Халила. Лейтенант Санти сказала мне, что они в безопасности.

– То есть?

Джесс пожал плечами.

– Не знаю, – сказал он. – Но есть еще кое-что: Вульф вспомнил. Тайная тюрьма расположена в Риме. Морган тоже это подтвердила. Нам не хватает лишь доказательств того, что Томас именно там.

По лицу Глен было очевидно, что ей хочется задать тысячу вопросов теперь, однако время было совсем не подходящее. Поэтому они просто отошли к стене и стали ждать прибытия остальных.

Наблюдать за прибывающими было почти так же невыносимо, как телепортироваться самому. Джесс стойко ждал, пока один за другим прибывали остальные члены их отряда, появляясь в пустом кресле, как сгустки крови и костей, формирующиеся в тела. Большинство солдат выдержали перемещение без рвоты.

Лейтенант капитана Санти прибыла и в следующую же секунду подскочила на ноги, будто бы просто присаживалась отдохнуть. Сразу после нее прибыл и сам Санти, придя в себя даже быстрее. Никому из них телепортация, кажется, не принесла ни малейшего дискомфорта.

– Построиться! – рявкнула лейтенант, когда Санти двинулся к выходу. Она последовала за ним, и все остальные четким строем поспешили следом.

Они снова забрались в телеги. Джесс помнил слова Санти о том, что транспортировочный зал в Риме находится как минимум на расстоянии полутора километров от базилики, и он оказался прав, однако, по крайней мере, на этот раз поездка была короткой. Джесс едва успел устроиться поудобнее, когда им уже приказали выбираться наружу, строиться и шагать по длинному коридору, подпертому массивными каменными колоннами, в сторону арки выхода, освещенного лучами заходящего солнца. За коридором показались старые каменные ступеньки, стершиеся от множества прошедших по ним ног, а по бокам гордо располагались механические стражники – библиотечные львы. Львы сидели неподвижно, точно статуи, которых и напоминали, и внешне отличались от тех механизмов, что можно было найти в Англии: их гривы были пышнее и завивались, точно кудри, на груди у каждого льва. Величественные и огромные. И, несомненно, смертоносные.

Капитан Санти открыл свой кодекс и что-то быстро в нем записал, и Джесс заметил, как в этот же самый момент львы поворачивают свои головы плавным, пугающим движением, чтобы посмотреть вслед их отряду. Их темные глаза загорелись красными огнями, и один за другим они поднялись и начали прогуливаться по периметру. Пятеро остались на ступенях, а остальные патрулировали территорию.

Впереди тянулся город Рим, и несмотря на то, что Джесс полагал, что после александрийских чудес его уже ничто не сможет удивить, теперь он в изумлении замер. Площадь – нет, часть Форума – оказалась удивительно маленькой, но полной чудес. Храмы из белого мрамора словно покрылись румянцем в свете заходящего солнца, а вокруг стояли гигантские золотые статуи римских богов, мимо которых пешком шли по своим делам местные жители, даже не замечающие умопомрачительных красот. На широких плечах Юпитера[23] и на вытянутой руке Юноны[24], чьи статуи были куда выше всех остальных, устроились голуби. Дальше тянулись знаменитые городские холмы с домами и дворцами местных богачей, становясь лишь и больше и роскошнее дальше на горизонте.

Здесь даже пахло богаче, чем в Александрии: свежестью сосен, плодородной почвой и сладковатым уксусом, в котором мариновали рыбу на рынке на другой стороне дороги. При виде рынка у Джесса тут же свело желудок от голода.

Куда бы Джесс ни взглянул, всюду в свете заходящего солнца сверкали мрамор и золото, старинные красоты и современные чудеса, и все выглядело таким прекрасным, что казалось, смертному человеку вообще не под силу было бы такое построить.

– Не надоело таращиться? – поинтересовался один из бывалых солдат. Джесс вздрогнул, тут же вспомнив, кто он и где находится. Он здесь не в качестве туриста, который может себе позволить тратить время на рассматривание местных достопримечательностей, а воин на службе. Его бывалый сотоварищ внезапно широко ухмыльнулся. – Нет в мире места, которое может сравниться с Римом, дружище. Он каждого ослепляет своей красотой, когда видишь этот город впервые.

– Он ослепляет своей красотой каждый раз, – раздался за их спинами голос лейтенанта. Однако ее голос не звучал ни воодушевленным, ни веселым. – Зеленый отряд, вы отправляетесь вниз, на площадь. Синие псы здесь, наверху. Если кто-то проскачет мимо зеленого отряда и механических стражей, это будет вашей задачей. Будьте начеку. Потому что римские поджигатели всегда начеку.

При мысли о том, что в величественном, древнем городе Риме в переулках снуют поджигатели, у Джесс в буквальном смысле защемило в груди. Он своими глазами видел, на какие жуткие разрушения способны поджигатели, когда в их распоряжении есть бутылки с греческим огнем. Маленькой бутылочки греческого огня было бы достаточно, чтобы сжечь человека до костей. А большая бомба могла обратить красоту в руины, расплавить золотые статуи богов, уничтожить одно из величайших чудес света.

Джессу была противна мысль о том, какими методами Великая библиотека защищала себя, однако порой он мог понять, почему приходилось поступать так жестоко. Так много можно было с легкостью потерять из-за чьей-то банальной ненависти.

Джессу отдали приказ стоять на посту рядом с аркой входа, из которой они вышли. Дверь была сделана из толстенного металла, и лейтенант заперла ее за собой, когда зашла внутрь. Джесс слышал, как тяжело щелкнул замок.

Повернувшись, Джесс поднял голову и взглянул на огромное квадратное здание, которое охранял их отряд. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сфокусировать зрение, однако затем Джесс почувствовал, как адреналин наполняет его тело.

Он стоял на ступенях базилики Юлия, перед Форумом. Возможно, у Джесса и его друзей и не было никаких твердых доказательств того, что темница Томаса находилась именно здесь, быть может, всего несколькими шагами ниже того места, где сейчас стоял Джесс. Осознав все это, Джесс невольно сделал шаг назад и взглянул на древние камни у себя под ногами.

– Сконцентрируйся, – сказала Глен. Она знала, о чем думает Джесс. – Мы выполняем свою работу. Считай это нашей разведывательной миссией.

Глен была права, Джесс должен взять себя в руки и не думать сейчас о Томасе и всех других возможных вариантах развития событий. Быть может, он сейчас и в нужном месте, но время совсем не подходящее.

Джесс сделал глубокий вдох, чтобы прогнать все мысли и попытаться проанализировать ситуацию, складывающуюся сейчас перед его глазами. Они находились на открытом месте, отступать было бы некуда, а мимо прогуливались несколько механических стражей в виде римских львов. Джесс знал, как устроены львы, как они думают и что вовсе не станут церемониться с невинными жертвами, если что-то их разозлит. Механические стражи в Александрии уже были запрограммированы следить за Джессом, но что насчет этих? Пока что ни один лев особо не смотрел в сторону Джесса. Горожане, которые ходили по площади, заходили и выходили из храмов, государственных зданий, деловых центров, судов, магазинов и ресторанов, похоже, даже и не замечали того, что рядом с ними необычно большое количество солдат, однако Джесс все равно заметил, что выглядят прохожие напряженно. Площадь вокруг базилики Юлия опустела, а люди, которым нужно было пройти здесь, специально выбирали обходной, более длинный путь вокруг. Никто не поднимал глаза на механических львов, или на солдат, или же на саму базилику.

Джесс чувствовал страх, когда смотрел на них. Никогда, разумеется, не поддавался своему страху, однако отлично понимал, что лучше не забывать о потенциальной опасности.

«Ты защищаешь не руководителя Артифекса и не тюрьму, – сказал себе Джесс. – Ты защищаешь других солдат, своих товарищей. Профессоров, находящихся в базилике. Ты защищаешь оригинальные книги, которым нужна защита». Эти мысли немного ему помогли.

Джесс помнил свои встречи с поджигателями, с которыми, к сожалению, сталкивался не раз, и поэтому стал разглядывать народ на площади внизу. Основываясь на своем опыте, Джесс знал, что фанатики обычно обладают чрезвычайно самоуверенным выражением лица. Непросто было убедить самого себя совершить самосожжение, и каждому поджигателю приходилось смириться с мыслью о том, что его или ее дело в конечном итоге приведет к смерти. Они все выглядели одинаково.

Взгляд Джесса бегал по площади вперед и назад, вперед и назад, а потом он заметил кое-что, что не мог как следует объяснить. Он даже не мог бы ответить на вопрос, почему его вообще привлекла именно эта группа людей, собравшихся вместе, будто бы разглядывающих карту местности. Когда же Джесс начал рассматривать их, то пришел к выводу, что они выглядят как типичные туристы, пытающиеся найти дорогу по опознавательным знакам.

А затем Джесс понял, что туристы один за другим – не все вместе – косятся на базилику. Когда каждый из них глядел, он потом поворачивался к остальным и говорил что-то своим товарищам. После этого следующий повторял то же самое.

В компании было пять человек, четверо мужчин и женщина, все старше самого Джесса, однако ненамного. Молодые идеалисты, отлично подходящие на роль рекрутов смертельного дела поджигателей.

У Джесса по рукам побежали мурашки, предупреждая его об опасности, и он последовал инстинктам и дал знак Глен, которая тут же подошла к нему. Она патрулировала территорию, однако, кажется, не торопилась. Такая сила воли была ее талантом, которым сам Джесс похвастаться не мог.

– Что? – спросила у него Глен. Ее походка была абсолютно спокойной, хотя взгляд и метался настороженно из стороны в сторону.

– У ног Меркурия[25], – сказал Джесс. – Группа из пяти человек. Мне они не нравятся.

Глен посмотрела на группу и ответила:

– Да, мне тоже не нравятся. Следи за ними.

Глен ушла, направившись к командиру их отряда. «Она хороша в этом», – подумал Джесс. Глен вела себя так, будто все шло по плану, будто это была банальная дежурная проверка, и ни она, ни их командир не выдали своей настороженности.

Глен достала кодекс, что-то в нем быстро записала, а затем закрыла книгу. «Сообщила лейтенанту, – подумал Джесс, – предупредила о потенциальной опасности». Джесс не мог знать, прибыл ли уже руководитель Артифекса или же заставлял Санти его ждать. Скорее, заставлял ждать. Руководитель Артифекса всегда казался человеком, который много о себе мнит и считает себя очень важной персоной.

Вскоре к группе из пяти человек подошли еще люди. Теперь их стало семь. Потом восемь. У каждого были рюкзак или сумка, которые они несли очень бережно. Сколько греческого огня они могли принести с собой? Много, если все их сумки были набиты бутылками и снарядами.

Один из львов, прогуливающихся на ступенях ниже сторожевого поста Джесса, остановился и плавным движением повернул голову, чтобы посмотреть на компанию, стоящую у ног Меркурия. Джесс заметил, как механическое тело льва напрягается, точно зверь затаился, выслеживая свою жертву.

Внезапно дверь базилики за спиной Джесса распахнулась. Джесс не обернулся. Теперь все его внимание привлекал лев, который сделал один элегантный, плавный шаг вниз, а затем и второй. Другие члены его прайда заметили происходящее и тоже начали спускаться на Форум.

– Бегите, – услышал Джесс шепот Глен. – Бегите, идиоты.

Однако компания из восьми человек, стоящая в тени ног Меркурия, прямо у его крылатых золотых сандалий, по-прежнему находилась на месте. Они просто наблюдали, как львы приближаются.

Их вот-вот убьют.

– Что-то не так, – сказал Джесс. – Глен…

– Я знаю, – отозвалась она. – Они должны были убежать.

Это было частью их плана.