Обещание Габриеля Рейнард Сильвейн
Он наклонился и взял Джулию за руку.
– Но мы должны какое-то время провести во Флоренции и познакомить Клэр с городом и нашими друзьями. И Умбрию могли бы заодно навестить.
– Хотелось бы.
– Мы согласились сдать наш дом в Умбрии Рейчел и Аарону на вторую половину апреля. А после этого можем поехать.
– Хорошо.
– Я все еще жду, когда продюсерша Би-би-си определит даты моей поездки в Лондон. Это может быть, пока ты будешь в Оксфорде.
– Пока Ребекка со мной, меня это устраивает. Профессор Вудхауз был очень гостеприимен, но сомневаюсь, что он разрешит Клэр зарегистрироваться участницей симпозиума.
Габриель и Джулия переглянулись, он сжал ей руку и отпустил.
Потом взял детскую книжку и начал читать Клэр вслух. Читал он медленно, держа перед ней картинки и на них показывая. Задавал Клэр вопросы и ждал, будто она могла ответить.
Клэр прильнула к его груди и смотрела как завороженная на страницы книги. Когда книга закончилась, Габриель стал читать другую.
Все это Джулия снимала на телефон.
На следующее утро Джулианна по настоянию Габриеля нежилась в спа отеля, а он сидел с Клэр на полу, играя с ней в кубики. В этот самый момент его сотовый решил зазвонить.
Клэр выразила недовольство этим шумом.
Габриель надежно закрепил ее на высоком стульчике, положил перед ней несколько игрушек и тогда уже ответил на вызов FaceTime.
– Доброе утро, Габриель, – сказал с экрана доттор Витали.
– Привет, Массимо. Как жизнь?
– Спасибо, хорошо. – Витали переложил на столе какие-то бумаги. – Я по поводу вашего «мементо мори» кое-кому звонил, не упоминая, разумеется, вашего имени. Но с сожалением должен сказать, что ничего не нашел. Директора музеев мира время от времени выходят друг с другом на связь, когда появляются те или иные предметы искусства. Ко мне много раз обращались люди, пытающиеся продать ценные предметы. Иногда ими владеют законно, иногда нет. Я связывался кое с кем из них и спрашивал, видели ли они вашу статуэтку. Они не видели.
– Понимаю, – медленно произнес Габриель. – Спасибо вам за ваше усердие.
– Да-да, конечно. Возможно, что предмет был в частной коллекции и со временем перешел в другие руки. Иногда целые семьи не знают, что у них есть в наследстве. Могут считать предмет подделкой или новоделом – что-нибудь такое. Но уверенно могу сказать: этот предмет никто не разыскивает – по крайней мере, в настоящий момент. Он отсутствует в списках краденых предметов искусства, и никто в моих кругах ни от кого не получал предложений его купить.
– Понятно. В свете всего этого, Массимо, я думаю, мне придется попросить вас его вернуть. Мне как-то неловко его одалживать, пока я не узнаю подробнее, как это он оказался на моей территории.
На лице доттора Витали выразилось разочарование.
– Понимаю. Нам нужна ясность по провенансу любого предмета, который мы могли бы принять. В данном же случае провенанс – загадка.
– Загадок в моей жизни сейчас легион. – Габриель нахмурился. – Но я благодарен вам за помощь и точно так же благодарен Джудит.
– Разумеется. Надеюсь, вы с семьей приедете во Флоренцию в ближайшее время?
– Да, мы с Джулией это обсуждали только что. Вероятно, в мае.
Доттор Витали потер руки:
– Превосходно. Тогда и увидимся. Я организую возвращение этой статуэтки.
– Спасибо, друг мой.
– До свидания.
Массимо прервал связь.
Опять тупик, – подумал Габриель.
Стряхнув с себя разочарование, он взял Клэр со стульчика.
– Пойдем погуляем, пока мамы нет.
Клэр в ответ ухватила его за подбородок.
Глава 58
В день второй годовщины своей свадьбы Джулия проснулась от боли. Схватилась за низ живота, ожидая, что ей полегчает, но боль не утихла.
Джулия тихонько прошла мимо колыбели спящей Клэр в ванную, закрыла за собой дверь и только тогда включила свет.
Не будучи врачом, Джулия все же достаточно знала свое тело, чтобы понимать: это не несварение и не расстройство желудка. В ванной она увидела, что инстинкты ее не обманули: это начались месячные.
Менструальный цикл после родов не сразу установился с должной регулярностью, даже после того, как Джулия возобновила прием оральных контрацептивов. Она еще не до конца проснулась и не слишком хорошо соображала, потому что долго не спала с вечера, наслаждаясь знаками внимания своего преданного и влюбленного мужа. Но, подсчитав по пальцам, поняла, что организм сработал точно по времени.
Однако ее беспокоила неожиданная сила этой боли – прежде контрацептивы ее ослабляли. Равным образом беспокоила интенсивность кровотечения, куда более сильного, чем обычно.
Джулия поняла, что надо будет по возвращении в Кембридж связаться с доктором Рубио, поскольку и дискомфорт, и кровотечение были побочными эффектами миом. Хотя эти миомы уменьшились во время беременности, Джулия знала, что они, вполне возможно, растут прямо сейчас.
Она закрыла глаза. У нее и в лучшие времена этот период проходил болезненно, а сейчас они были не лучшие.
Джулия включила душ и подобрала температуру. Встав под душ, она направила горячие струи на поясницу, надеясь, что от этого станет легче. Нехорошо было бы ей потерять от боли сознание, пока Габриель крепко спит.
Потом, отправив все надобности и завернувшись в мягкий пушистый халат, предоставленный отелем, она позвонила портье и попросила грелку. Хотя у них таковой не числилось, ее быстро нашли и доставили.
Джулия вылезла посмотреть на восход с балкона, завернувшись в одеяло и с грелкой на животе.
Поверить не могу, что так получилось на годовщину, – подумала она.
Все планы на особое белье, которое она рассчитывала надеть, пошли прахом.
Иногда быть женщиной очень противно.
– Не так я планировала нашу годовщину, – посетовала Джулия, шагая рядом с Габриелем и коляской по променаду Линкольн-роуд.
Был приятный солнечный день в Майами. Джулия была одета в яркую просторную блузку и черные шорты и щеголяла любимыми босоножками.
Габриель тоже был одет в шорты, глаза закрыты темными очками. А Клэр, одетая в пляжное платье, была еще и в шляпе для защиты лица и глаз. Она была заворожена огромным количеством проходящих мимо людей, а особенно – собаками на поводке.
– Я сказал портье, что мы останемся еще на неделю. – Габриель глянул на нее краем глаза. – С годовщиной.
Она прижалась к нему:
– Правда?
– У меня планы на тебя и на наш частный бассейн. – Габриель говорил совершенно будничным тоном. – Когда тебе станет лучше.
Джулия эту мысль нашла мучительно-манящей.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Габриель, понизив голос.
Он был с ней нежен, это правда. Но забота, с которой он относился к самым обычным ее женским переживаниям, была воистину трогательной.
– Лучше. Я приняла что-то от боли, и еще помогает то, что сейчас тепло.
Габриель посмотрел на нее сочувственно.
Клэр случайно выронила любимого зайчика (не того, который папа подарил) через борт коляски, а потом потянулась на него посмотреть.
Ее папа обучался быстро. После того как накануне этот зайчик чуть не потерялся на прогулке, Габриель приделал к нему что-то вроде короткого поводка и застегнул на липучку вокруг середины игрушки. То есть теперь, если зайчик падал, Габриель мог его поднять, просто потянув за привязь. Это действительно было изобретательно (хотя Габриель неоднократно рассматривал возможность где-нибудь оставить зайчика – учитывая, откуда он взялся).
– Мне пришло еще одно письмо от Грэхема. – Джулия сделала глоток кофе со льдом. – Я ему говорила, что не могу обещать приехать в Эдинбург, пока моя руководительница не одобрит мне курсы. Он предложил поговорить с Сесилией напрямую.
– Позволь ему. Может, он ей вправит мозги.
– Я не думаю, что это удачная мысль. Сегодня утром я ему сказала, что буду с ней говорить, когда она увидит список курсов. Но еще я сказала, что меня интересует должность ассистента-преподавателя.
– Это хорошо. Будет отличнейший опыт. Интересно, можем ли мы устроить тебе преподавание у студентов Бостонского университета?
У Габриеля в голове уже закрутились шестеренки.
Джулия остановилась:
– Ты бы это сделал? Ты бы предложил такое своему заведующему кафедрой?
– Почему бы и нет? Нанимают же адъюнктов. Не могу гарантировать, что завкафедрой выберет именно тебя, но спросить надо.
– Мне это нравится.
Джулия двинулась дальше.
– Надо будет вернуться к этому осенью после возвращения из Шотландии.
Джулия кивнула.
– Джулианна! – Габриель понизил голос. – Я тут в последние дни говорил с Николасом Кассирером и с твоим дядей. Никто из них не смог ничего разузнать о взломщике.
– И что это значит?
– Что этот человек – призрак. Джек искал по эту сторону Атлантики, а Николас опрашивал свои контакты в Европе. Ничего не всплыло.
Джулия глотнула кофе:
– Я думаю, что если этот человек профессионал, то он старается не светиться. Если он свое дело знает, то не попадается, а это значит, что досье на него нет.
– Вот точно так же думает Николас.
– Габриель, я надеюсь, это не значит, что ты собираешься держать нас в Майами бесконечно?
– Не значит. – Габриель остановил коляску и обошел ее сбоку. Поймал игрушечного зайчика, болтающегося на привязи, и положил на поднос перед Клэр. Она схватила зайчика и обняла.
– Ребекка говорит, что хочет вернуться в дом, но я ее просил подождать нас.
– И что она ответила?
Джулия приноровилась к шагу Габриеля, двинувшегося дальше с коляской.
– Уступила. Я думаю, она по нам скучает, но, так как нас сейчас нет, она будет довольна, что может дольше пробыть у сына. Хотя, похоже, он нечасто дома бывает, потому что работает.
– Она, наверное, избалует его своей кухней.
– Обязательно. – Габриель взял свой (горячий) кофе, стоявший в держателе чашек (вычурном) на коляске.
– Как у тебя дело со списком чтения для Вудхауза теперь, когда Рейчел переслала тебе твои книги?
– Движется. Я думаю, что если буду работать над ним каждый день, то прогресс будет. Проблемы возникают, когда я пропускаю день, потому что я забываю, на чем остановилась, и должна перечитывать тексты. А у тебя как?
– Тоже движется. – Лицо у Габриеля просветлело, как бывало при любой возможности поговорить о Данте. – Что ты думаешь о реке Лете?
– Даже не знаю. Вроде бы это река забвения в Чистилище?
– Верно. В литературе спорят, насколько это забвение благословенно для человека. Некоторые комментаторы подчеркивают, что это река не забывания, а именно забвения.
– Не уверена, что они правы. Души в Раю обладают памятью. Так что, какова бы ни была роль этой реки, но полной утраты памяти она не дает.
– Именно так! – с энтузиазмом согласился Габриель. – Это как раз одна из тех вещей, с которыми борется Рейчел. Она придерживается точки зрения, что те, кто благословен на Небесах, полностью отделены от тех из нас, кто все еще на земле, – как если бы они о нас забыли или стали к нам безразличны.
– Устройство Рая должно быть лучше этого. Но в «Божественной комедии» есть странный пассаж, когда Данте не может вспомнить, о чем говорит Беатриче. А она отвечает, что это потому, что он пьет воду Леты.
– В этом и загадка. Вот часть того, что я пытаюсь в моих лекциях проработать. Беатриче говорит, что эти воды все еще действуют на его грустные воспоминания.
– А три добродетели говорят, что он верен ей после того, как пил воду этой реки. Мне это кажется странным: он должен пить воды забвения, чтобы быть верным.
Габриель вытер рот тыльной стороной ладони.
– Я не уверен, что происходит именно это. Но в любом случае он утратил не все воспоминания. В следующей песни он взывает к Беатриче. А еще в следующей она призывает его отбросить страх и стыд.
– Страх и стыд… – Джулия застыла. – Можем на минутку присесть?
– Тебе нехорошо?
Габриель придвинулся ближе, положил ей руку на поясницу.
– Нет, все в порядке, но мне показалось, что ты сказал важную вещь. Тут есть где присесть?
Габриель огляделся:
– Вот нам за церковью, где деревья, низкая стенка. Можем там посидеть.
Он взял Джулию за руку и повел вперед.
Возле стены он поставил коляску Клэр в тень дерева лицом к себе и сел вместе с Джулией. Положил руку ей на колено.
– Так в чем дело?
– Я подумала о том, что ты сказал насчет страха и стыда. Оглядываясь на свою жизнь, я вижу многое, за что мне стыдно. И есть вещи, которых я до сих пор боюсь.
– Джулия, тебе не нужно бояться. Больше не нужно.
Джулия переплела с ним пальцы.
– Когда исцеляешься от раны, нужно двигаться дальше. Нужно помнить полученный урок, но не сосредотачиваться на перенесенном страдании. Я думаю, именно в этом смысл высказывания Данте о Лете. Следует забыть боль, оставить страх, стыд и вину, но помнить урок.
– Мне кажется, это согласуется с тем, что он хочет сказать. Но его озадачивает разговор с Беатриче. После того как он пьет воду Леты, он говорит, что не может вспомнить, как был для нее чужим. Но из предыдущего пассажа мы знаем, что он реагировал на ее укоры стыдом.
– Лета снимает этот стыд.
– Но память о непостоянстве тоже уходит, кажется. Вот над этой проблемой я и бьюсь. Мне кажется, твое толкование более здраво, но в песни тридцать третьей он говорит, что не помнит своего отчуждения, и совесть его тоже не тревожит.
– Да, – согласилась Джулия. – Это проблема.
– Раз мы заговорили на эту тему… – Габриель стал играть с рубиновым и бриллиантовым кольцом с тремя камнями, которое подарил жене после рождения Клэр. – Беатриче пользуется аллюзией «если дым есть доказательство огня» – для утверждения, что забывчивость Данте есть доказательство слабости его воли.
– Дым не есть доказательство огня.
– Умница. Именно так. – Габриель снова коснулся кольца. – Здесь загадка – причем внутри другой загадки. При быстром чтении замечания Беатриче можно просмотреть, ничего в них не заметив. Но если остановиться и подумать, то дым не есть доказательство огня. Может быть, свидетельство огня, но не доказательство. Дым может быть вызван иными причинами.
– Редко, но может быть.
– Я думаю, Данте хочет, чтобы мы здесь копали глубже и выкопали аллюзию на забвение и Лету. И вот что я хочу включить в лекции.
– Надеюсь, что ты докопаешься, – улыбнулась Джулия. – Я понятия не имею, как это сделать.
– Имеешь наверняка. – Он полюбовался маникюром на ее пальцах – свидетельством посещения спа в отеле. – Ты моя муза. Ты мне помогаешь увидеть то, чего не вижу я. И ты меня подвигаешь стать лучше – лучше как человек и как ученый.
– Странно слышать такое, когда все еще учишься.
– Умные люди всегда учатся. Вот когда ты начинаешь думать, что перерос учебу, тут и начинается беда.
Он наклонился к ней и коснулся губами ее губ.
– С годовщиной, милая.
– И тебя с годовщиной.
Клэр выбросила зайчика за борт коляски и уставилась на него в отчаянии – он болтался так, что не достать. Что можно потянуть за веревочку, она еще не догадалась. Показав на зайчика, Клэр издала возмущенный звук.
– Приказ принцессы Клэр, – притворно вздохнул Габриель.
Он достал зайчика и сделал вид, что зайчик целует Клэр в щеку.
– Пообедаем? – спросил он. – Я думаю, нужен итальянский обед, учитывая тему разговора.
– Я думала про суши, раз доктор Рубио так долго мне их запрещала.
– Надо будет пройтись по списку ее запретов и снять их все. Есть один, который мне в особенности хотелось бы нарушить. – Он замолчал, а потом поспешил объяснить: – Конечно, на следующей неделе.
– Да, пожалуйста.
У Джулии засосало под ложечкой от предвкушения.
Глава 59
28 января 2013 года
– Вот наш шанс!
После заката Габриель взял Джулию за руку и откровенно потянул через гостиную наружу, на балкон.
На этот случай он отключил свет в бассейне и на балконе тоже. Вокруг бассейна и джакузи горели свечи, давая тихий и теплый свет.
Он снова выбрал латиноамериканскую гитарную музыку, но сделал потише, чтобы не разбудить ребенка.
– Шанс на что?
Джулия заметила, что кушетка не убрана. Вместо этого Габриель положил на нее свой и Джулии купальные халаты и стопку полотенец. В темном углу балкона гудело и булькало джакузи.
– На ночной заплыв перед полночью.
Он потянул Джулию к краю бассейна.
– Мне надо переодеться.
Она попыталась освободиться, но он держал ее крепко.
– Не надо тебе переодеваться.
Без слов он сбросил с себя рубашку и штаны, остался стоять босиком в трусах. И стал ждать.
Джулия осмотрелась – просто убедиться, что никто их не видит. Она встала возле Габриеля, будто за щитом, и сняла с себя юбку и блузку.
– Можно?
Он взял ее за талию и притянул ближе. Она кивнула.
Он расстегнул на ней лифчик и бросил его на пол. Из галантности он сперва снял с себя трусы и лишь потом стянул с нее трусики по скульптурной формы ногам.
Взяв Джулию за руку, он подвел ее к краю бассейна и по ступеням свел в воду.
Сам он ушел под воду с головой, а когда вынырнул, вытер лицо рукой и убрал с него волосы. Капли воды драгоценными камнями сверкали на его татуировках.
Джулия решила последовать его примеру и тоже скрылась под водой. Когда она вынырнула, Габриель стоял перед ней.
Он коснулся ее лица, а что было написано у него на лице, прочитать было трудно. Габриель потянул ее к себе, и они столкнулись, вода побежала по верху ее грудей.
Габриель поцеловал жену.
Прошла неделя с тех пор, как они любили друг друга, и потому его объятие было требовательным, а темп быстрым.
Джулия закинула руки ему на шею, прижалась к нему под водой. И ответила на поцелуй.
Руки Габриеля скользнули по ее рукам к плечам, ладони гладили ей кожу. Он опустил руку в воду, ладонью накрыл ее грудь. Пальцы нащупали сосок.
Она резко вдохнула сквозь зубы, толкнула грудь ему в руку.
Прильнула к нему, и он принял на себя ее вес.
Когда он прервал поцелуй, то снова взял ее за руку, повел обратно к лестнице.
– В джакузи будет теплее, – ослепительно улыбнулся он.
Габриель помог Джулии подняться и спуститься в бурлящую, покрытую пеной воду.
Сперва вода обожгла, но, когда Джулия погрузилась по шею, ей понравилось это тепло.
Она посмотрела на Габриеля с ожиданием во взгляде.
Он поднял руки – это было приглашением.
Она подошла к нему и села ему на колени, болтая ногами в воде по обе стороны от него.
Руки огладили изгибы ее талии, там, где она расширялась к бедрам. Он сжал ее, постанывая от желания, и придвинул Джулию ближе.
Ее груди прижались к нему, и Джулия ощутила между ногами его подъем.
Его рука прошла у нее над пупком и направилась ниже, ниже. Габриель поднял голову, чтобы смотреть ей в глаза, и в этот момент коснулся ее пальцем.
Джулия ахнула, взяла его руками за шею, наклонилась вперед.
Он продолжал ее касаться, рука двигалась в вихрях горячей, бурлящей воды. Потом он вдвинул один палец.
Джулия приподнялась, пропуская его глубже.
Он двигался внутрь и обратно, осторожно ее стимулируя, большой палец прижался снаружи.
Когда Джулия почувствовала, что вот-вот кончит, она вытолкнула его руку и крепко за него схватилась. Приподнялась и, направляемая его руками, лежащими у нее на бедрах, медленно опустилась вниз, ему на руки.
Габриель застонал.
Она ухватилась за его плечи и приподнялась, потом медленно, медленно опустилась вниз.
Пальцы Габриеля вдавились ей в бедра, а она подалась вперед по его ногам. А потом она стала подниматься и опускаться, вверх и вниз, и взгляд ее падал то и дело на изображение лестницы Иакова у него на груди.
Габриель снял руку с ее бедра и поднял голову Джулии за подбородок. Впился в нее пылающим взглядом синих глаз.
Вверх и вниз.
Взгляд Джулии упал на его рот. Он прикусил нижнюю губу, когда она снова подалась вперед.
Подъем и спуск. Руки Габриеля стали поднимать ее и опускать, снова и снова. Она терлась об него всем телом.
Он наклонился и поцеловал ее в шею, чуть прихватив зубами кожу.
Джулия подалась вперед, как раз когда он двинул бедрами вверх, руки его были как тиски, не дающие им расцепиться.
Она отодвигалась назад и двигалась вперед. Он дергался и притягивал ее к себе, продолжая движение.
Джулия почувствовала, что он теряет над собой контроль, и простонала, сигнализируя, что она его уже потеряла. Но тут его бедра сместились, и она это почувствовала, великолепное крещендо, и каждый нерв ожил в ее теле. Наслаждение пронеслось по нервам, и Джулия утратила способность шевелиться.
Но шевелился Габриель, подаваясь бедрами вперед.
Голова Джулии упала к нему на грудь, и Габриель замер. Она ощущала его в себе.
Его тело напряглось – и обмякло.
Потом его губы снова оказались у ее шеи, шепчущие поцелуи покрыли мокрую кожу.
– Это стоило того, чтобы ждать.
– Да. – Она обняла его, опустила подбородок ему на плечо. Целую минуту не могла перевести дыхания. – Давай останемся здесь.
Он поцеловал ее в нос.
– Ладно. Но в конце концов мы тут начнем вариться.
– Ладно, вылезем раньше, чем это случится.