Хладные легионы Морган Ричард

Глава тридцатая

Они расплатились с лодочником в Гавани Пророка. Шкуру реки испятнал свет Ленты, с поднятых весел капала вода. Монеты, отсчитанные в мозолистую ладонь, звякнули и тускло блеснули. Разобравшись с оплатой, лодочник немедленно и без единого слова отчалил – он, судя по виду, все еще пребывал в дурном настроении. Они проследили за тем, как речная мгла поглотила его, а затем осторожно поднялись по зеленоватым скользким каменным ступенькам гавани. Наверху располагался торговый квартал, пустынный в предрассветных сумерках: лавки и склады, аукционные залы и конюшни закрыты; то тут, то там мелькнет фонарь сторожа, но в остальном никаких признаков жизни. Они проскользнули в лабиринт темных улиц и ушли.

Никто их не преследовал.

«По крайней мере, ты никого не заметил».

Эгар ничего не сказал остальным, но внутри у него от беспокойства будто ворочалась змея. Год назад в Эннишмине они сбежали от двенд, и он видел, как по берегам реки синим пламенем мерцали преследующие их разведчики, молча наблюдая за проплывающей мимо лодкой. Большую часть пути вниз по течению от Афа’марага он провел, высматривая то же самое, но ничего не увидел. Означало ли это, что они в безопасности? Драконья Погибель не имел ни малейшего понятия.

Он поймал себя на сожалении, что рядом нет Рингила. Он скучал по той язвительной и себялюбивой манере, в которой этот педик анализировал собственные поступки, и по его книжному остроумию.

Гил бы знал, как поступить.

Он встряхнулся. «Ну же, Драконья Погибель. Мало того, что теперь ты позволяешь Имране почти все время думать за себя. Теперь еще понадобился гребаный педик, чтобы с этим делом разобраться? В следующий раз, того и гляди, попросишь, чтобы он тебя раздел».

Он сделал над собой усилие. Если Пашла Менкарак якшается с двендами, думая, что вступил в святое общение с ангелами, Эгара подмывало пустить все на самотек. Он немало заплатил бы за удовольствие поглядеть на рожу Менкарака в тот момент, когда «ангелы» сбросят чары, которыми себя окутали, и покажут истинную суть. Может, они ринутся по коридорам Цитадели и каждому гребаному надзирателю в ее стенах оторвут руки и ноги. Может, насадят все жреческие башки еще живыми на пни, как сделали со своими жертвами в Эннишмине.

(Увиденное на болотах время от времени становилось причиной ночных кошмаров Эгара.)

Право слово, тяжело переживать из-за такого исхода. И он точно заставит Цитадель оставить Арчет в покое.

Они отыскали открытую таверну: на столах слабо мерцали свечи, утопая в собственном размягчившемся воске, из клиентов осталось несколько сонных пьяниц, а в углу пара шлюх с сутенером подсчитывали выручку за ночь. Харат отправился к барной стойке, чтобы заказать всем по кружке вина с пряностями, а Эгар устроился за пустым столом напротив девушки и вперил в нее пристальный взгляд, как на проблему, которую следовало решить.

Собственно, ею она и была.

– У тебя кровь идет, – тихо проговорила девушка.

Это было напоминание, в котором он не нуждался. Рана на бедре при каждом шаге пульсировала, но кровотечение будто остановилось, пока они плыли вниз по течению. Другие раны были поверхностными – борозды и царапины, не хуже тех, какие могла бы оставить коварная шлюха, попытавшаяся ограбить клиента. В памяти всплыла старая пословица: «Чем меньше внимания уделишь ране, тем быстрее она заживет».

– Привык, – проворчал он. – Что мне с тобой делать, девочка?

– Все, что захочешь, – ответила она тем же тихим, невыразительным голосом. – Теперь я твоя.

– Ага, – он потер глаза. – Точно.

Очевидным выходом было взять ее к Арчет. Но…

Появился Харат с вином, уже еле теплым. Некоторое время они сидели молча, потягивая выпивку, обхватив ладонями почти остывшие кружки. Вскоре подошла служанка и поставила на стол тарелку с нарезанной вяленой рыбой. Харат набросился на еду.

– Так что ты собираешься с нею делать? – спросил он, будто девушка не сидела рядом.

– Это не твоя забота. А вот что надо сделать тебе, так это вернуться в свою комнату, заплатить аренду и не высовываться. Я через пару дней приду с остальными твоими деньгами.

– Переживаешь из-за этих демонов, да?

– Нет.

Харат, не переставая жевать, задумчиво кивнул.

– Переживаешь, что они нас выследят?

– Ты глухой?! Я же сказал, нет. Не переживаю.

Ишлинак дернул подбородком.

– Сказал, но что-то непохоже.

Эгар набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Посмотрел на тыльную сторону своих ладоней. На левой была глубокая царапина, которую он раньше не замечал.

«Отлично…»

– Ну ладно. Это серьезное дерьмо, – наконец признался он не только ишлинаку, но и самому себе. – Цитадель играется с вещами, в которых не смыслит ни хрена. Да и я в них не смыслю. Но этим занимаются черные шаманы. Это ночная магия.

– Да что ты говоришь?! – прошипел юноша и перегнулся через стол. – Трупы – моей гребаной родни, скаранак – восставшие из мертвых после того, как мы их прикончили! Безликие воины, окутанные молниями! Ночная магия, значит? А ты уверен?

– Говори тише.

Обвиняющий палец ткнулся ему в лицо.

– Ты обещал, что мы не будем убивать моих…

Эгар схватил Харата за запястье и с грохотом прижал руку к столу.

– Я кому сказал, мать твою, говори тише.

Они уставились друг другу в глаза, и Эгар напряг предплечье, когда юноша попытался высвободить руку. Борьба длилась и длилась, изнуренные предшествующим сражением мышцы ныли. Он держался. «Делай вид, что тебе легко. Блефуй». Он чуть наклонил голову, словно задавая вопрос. Не отвел взгляд. Незаметно наклонился и сильнее прижал руку ишлинака. Харат еще разок дернулся и сдался, попытался отпрянуть. Эгар выждал еще пару секунд для гарантии, а потом разжал хватку.

– Тебе заплатили, маджак. – Он говорил медленно, ровным тоном, пряча в паузах между словами то, как сильно ему надо отдышаться. – Иногда все идет не по плану. Уж этому ты должен был научиться в Демлашаране.

Харат в ответ бросил на него угрюмый взгляд.

– Они были моими друзьями.

– Да что ты? Насколько помню, когда я пришел к тебе, ты решил, что эти так называемые друзья подослали меня с убийством. Забыл?

– Ты сказал…

– Я знаю, что я сказал. Я понятия не имел, что мы там найдем. Теперь битва закончена, ты живой, и твой кошель полон. Неплохой итог для наемника. Так что захлопни пасть и дай мне подумать.

Тишина. Они сидели молча, позволяя ему думать.

Итак, очевидным выходом было взять ее к Арчет.

Точно.

Однако Цитадель теперь будет наблюдать за домом Арчет усерднее прежнего, к тому же незаметно.

«Пару дней назад, возможно, ты провел бы ее незаметно мимо старого кордона, и никто не понял бы, что случилось. Но это было до того, как ты решил ради забавы переломать кости и начистить рыло кой-кому. Теперь они расставят по бульвару шпионов в нищенских лохмотьях и, вероятно, соглядатаев с подзорными трубами в верхних комнатах через улицу. Поди разбери, кто и откуда следит.

Отличная работа, Драконья Погибель».

Он скривился.

«Ну, можно все равно попробовать – закутать ее с ног до головы. Не то чтобы здесь это кого-то удивило».

Но, едва придумав такой план, Эгар сразу понял: шансов нет. Цитадель будет искать любые пути опозорить Арчет, а про ее вкусы шептались повсюду. Прибытие еще одной женщины, как бы она ни была одета, лишь разожжет пламя сплетен. Они точно дойдут до Менкарака, и если надзиратель соединит одно с другим – маджакского наемника, загадочную женщину и двенду с ранами от копья-посоха, да исчезнувшую рабыню из Афа’марага…

Нет. Про дом Арчет придется забыть.

«Но ведь можно…»

Эгар бросил на молодого человека взгляд и увидел, как тот пускает слюни на девушку, словно уличный пес, перед которым поставили миску свежих потрохов. Отбросил идею, не дав ей толком сформироваться. Он не был уверен, что ишлинак не ввяжется в неприятности сам в ближайшие дни, что уж говорить про чью-то безопасность. Харат, с набитым кошельком и раздутым после их приключений и благополучного бегства самомнением…

В лучшем случае он возьмет ее силой – дескать, такова плата за услугу. Может, вынудит ее с криками убежать прочь по улице. В худшем, будет таскать по всем пивным в городе, демонстрируя другим наемникам и рассказывая байки за пивом.

«Забудь об этом, Драконья Погибель. Идея еще хуже, чем дом Арчет».

На мгновение он задумался о Дархане, может, о каком-то товарище Дархана из Объединенных иррегулярных войск…

«Не упирай слишком сильно на то, что мы одного роду-племени».

Слова его старого наставника, прозвучавшие под утренний грохот тренировки с копьями. Эгар вспомнил, какой у Молота был изучающий взгляд.

«Ты идиот, Драконья Погибель, вот что я пытаюсь сказать. Ты и твои понятия о преданности… В один прекрасный день они тебя погубят».

Он вдруг понял – и от этого ощутил озноб, – что на самом деле больше не знает Дархана, и, вероятно, никогда не знал этого человека, потому что сам давным-давно, целую жизнь назад, назначил его на роль сурового старшего брата, когда явился в этот город желторотым простофилей.

«Ты отсутствовал слишком долго, Драконья Погибель. – Он знал, что это правда – чувствовал истину, безжалостную и глубокую, как лезвие топора, дошедшее до кости. – Времена меняются, и люди вместе с ними. Это не тот город, который ты помнишь.

Ты здесь совсем один».

Внезапно доверить Дархану девушку вместе со всей историей показалось не очень хорошей идеей.

Значит, остался всего один вариант.

Он отправил Харата домой. «Сиди тихо, жди вестей». Сомневался, что молодой человек продержится больше, чем пару дней, но, возможно, этого хватит.

– Что ты теперь со мной сделаешь? – спросила девушка, когда дверь таверны захлопнулась позади ишлинака.

– Отведу к другу, – ответил Эгар.

Снаружи ночь уже посветлела, сделалась серой, но до рассвета оставалось пару часов, а улицы были пусты, как и прежде. Эгар постоял немного, проверяя, нет ли нежеланных свидетелей в дверях и окнах. Никого не увидел и знаком велел девушке выходить. Она прихрамывала, берегла левую ногу. Он впервые после побега из храма заметил, что она босиком, и ее ступни все еще в речной грязи. Трудно понять, была ли там кровь. Заметив, куда он смотрит, она сжала губы. В ее глазах опять мелькнула паника.

– Все в порядке, – проговорила она дрожащим голосом. – Я могу идти, я в порядке.

– Как тебя зовут? – мягко спросил он.

– Меня называют Нил.

– Славно. – Он взглянул на небо. – Послушай, Нил, нам надо спешить. Я хочу увести тебя с улиц до рассвета. Последний рывок, просто не отставай от меня. Сможешь?

Она напряженно кивнула.

– Тогда пойдем.

Они шли по пологим улицам вверх, к дворцовому кварталу, и, несмотря на хромоту, Нил сдержала слово. Она не отставала, в отличие от некоторых имперских новобранцев, с которыми ему приходилось иметь дело в прошлом. Эгар почувствовал, как напряжение в нем ослабевает, по мере того как они поднимаются. С приближением к вершине холма, окрестности становились все более благоприятными и шансы нарваться на неприятности падали. Здесь, наверху, патрули правоохранителей встречались часто и были вымуштрованы, не вымогали взятки или одолжения. Граждане и рабы занимались своими делами с уверенным видом. А если где-то рядом и рыскали преступники, они наверняка были умны и действовали согласно тщательно продуманным планам, которые не подразумевали случайных уличных ссор.

В общем, любой, кого они могли встретить на этих безукоризненно ухоженных широких улицах, имел дела поважнее, чем таращиться или как-то иначе связываться с идущим мимо маджакским наемником и его наложницей.

Итак, они взошли на Портовый холм без приключений. Добрались до особняка с мозаичным куполом, увидев не более полдюжины спешащих слуг и парочку нищих ветеранов, которые ошивались у чьих-то дверей – каким-то образом их не прогнали с холма минувшей ночью. Они отыскали вход для слуг, и Эгар промедлил совсем чуть-чуть, чтобы избавиться от последних смутных опасений.

Затем он поднял руку и потянул за шнурок колокольчика.

Раздался мелодичный перезвон. Они долго ждали, пока за стеной раздавались голоса и звуки шагов. Драконья Погибель ощутил желание разогнаться, отступив на пару белых ступеней, схватиться за черные железные шипы наверху и перемахнуть через стену, забыв про раны. Это было бы не в первый раз, но, учитывая обстоятельства…

Он ждал.

В конце концов на высоте человеческого роста в темной деревянной обшивке двери открылось узкое окошко. За ним показались чьи-то глаза.

– Да?

– Бринаг?

– Занят в подвале. И мы никому не платим до конца месяца, так что, если ты пришел за расчетом, забудь. Чего надо?

Эгар мрачно улыбнулся в ответ на бдительный взгляд.

– Мне надо, чтобы ты сказал Бринагу: Эгар Драконья Погибель ждет снаружи, и лучше бы ему открыть дверь, прежде чем я ее вышибу.

Потрясенная пауза. Пара ударов сердца.

– Э-э-э… да, мой господин. Да, конечно… Есть главные ворота, мой господин. Если бы вы только…

– Просто ступай и приведи его.

– Слушаюсь, господин.

Раб поспешил прочь, забыв закрыть окошко перед уходом. Эгар взглянул на Нил: девушка еле стояла на ногах.

– Уже скоро, – пробормотал он.

Прибежал Бринаг, бросил взгляд на Эгара через окошко и отпер дверь. Провел их внутрь, прикрывая свечу одной рукой. Проверил улицу и снова закрыл дверь, прижался к ней спиной. Откашлялся с манерной деликатностью евнуха.

– Мой господин, сейчас не самое подходящее время для визита. Как вы, несомненно, знаете…

– Он сейчас дома?

– Нет, господин.

– А она?

Бринаг вздохнул.

– Да, господин.

– Как я и думал. Тогда тебе лучше отвести меня к ней.

– Ладно, – проговорил евнух и бросил холодный взгляд на Нил. – А это?..

– Подарок, – коротко ответил Эгар. – Брин, мы теряем время.

В отблесках пламени свечи на лице евнуха читалось, что это наименьшая из их проблем. Но он больше ничего не сказал, провел их через декоративный сад с травами и по красивой железной винтовой лестнице на кухню. Через комнаты с высокими потолками, вверх по ступенькам и дальше, по коридорам верхних уровней, со вкусом украшенным гобеленами и коврами, к крылу дома, обращенному к морю. По пути Бринаг коротко кивал рабам и слугам и в какой-то момент обменял свою свечу на лампу.

– Если об этом визите станет известно, – пробормотал он, – тогда…

– Тогда окажется, что я перелез через стену. Еще один маджакский разоритель гаремов, и ты об этом ничегошеньки не знаешь. Все как обычно. Ты можешь доверять этим людям?

– В том смысле, в каком никто из них не хочет оказаться забитым до полусмерти, – кисло ответил Бринаг. – Наверное, этого хватит.

Он повел их в главную спальню. Никаких сюрпризов – Имрана и в лучшие времена не бывала ранней пташкой, а до рассвета оставалось немало времени. Еще в таверне Эгар готов был поставить весь свой кошель на то, что найдет ее в этой комнате. По поводу местонахождения рыцаря-командора Сарила Ашанта он не был так уверен, но знал об их отношениях достаточно, чтобы плюнуть и понадеяться, что он не застанет Ашанта за выполнением супружеского долга. Нельзя сказать, чтобы это был самый большой риск, на который он пошел за всю свою жизнь.

Бринаг виновато постучался в двери спальни, вскинул руку, прося о тишине, подождал, постучался еще раз. Подождал немного. Постучал громче.

Изнутри донесся приглушенный залп ругательств, переходящих в стоны. Евнух бросил мрачный взгляд на Эгара. Приоткрыл одну створку и сунулся в щель. Извернулся и поднял палец запрещающим жестом.

– Ждите тут.

Дверь захлопнулась, оставив их в темноте. Внутри зазвучали неразборчивые голоса: сперва Бринаговский, потом женский – сонный, но с каждым словом делающийся бодрее. Эгар поморщился. Затем разговор прекратился, словно оборванный всплеском сердитого недоверия. После долгой паузы бормотание раздалось опять. Брин снова подошел к двери. Открыл ее, выскользнул в коридор. С каменным лицом окинул их обоих взглядом.

– Госпожа Имрана примет вас, – сказал евнух. – Пожалуйста, входите.

Когда они вошли, она как раз встала с кровати и куталась в льняной халат. Госпожа Имрана Немалдат Амдариан: длинные черные волосы, в миловидном беспорядке обрамляющие лицо с четко очерченными скулами – суровое лицо, даже в дружелюбном свете ламп, которые Бринаг зажег, прежде чем выйти. Требовалось вмешательство косметики, которую она позже нанесет слой за слоем, чтобы смягчить властность этого лица, придать ему женственность и сделать, как думалось Эгару, более сообразным тому, какой она была от шеи вниз. Имрана, по ихельтетским меркам, выглядела чувственной вопреки зрелым годам: складки халата обрисовывали большие и тяжелые груди и крутой изгиб бедер, пока она шла к нему босая по выложенному плиткой полу, и это в сочетании с гневом, алыми пятнами пометившим ее скулы, пробудило в Драконьей Погибели – ох! – такое сильное желание, что…

– Эгар, ты совсем рехнулся?! – Ругательство, слетевшее с ее изысканных губ, было подлинным лакомством. Как обычно, один лишь голос – вежливый, гортанный голос придворной дамы, произносящий слова, подобающие скаранакской доярке, – заставил его затвердеть. – Ебанулся, да?! Вот так сюда заявиться?

– Имрана, послушай…

– Я же сказала, две недели! Неужели так трудно запомнить, тупорылый маджак? Он все еще здесь, в сраном отпуске!

– Но не в этой постели, – ответил Эгар, уязвленный эпитетом «маджак». Она раньше никогда его не использовала за пределами постельных игр. – Ему не потребовалось много времени, чтобы разобраться с супружескими обязанностями и заняться чем-то еще, верно? Как думаешь, какой бордель на этот раз?

Это остановило Имрану не хуже пощечины. Она вдохнула настолько глубоко, что он увидел, как сжались красивые аристократические ноздри. Чуть плотнее завернулась в халат, будто в комнате вдруг стало холодно. Ее голос стал равнодушным и спокойным.

– Понятия не имею, Эгар. Ни малейшего. По правде говоря, он наверняка с одной из своих любовниц – насытился бордельной плотью во время кампании. – Она одарила его слабой мрачной улыбкой. – Итак. Мы оба должны быть шокированы тем, что произносим все это вслух?

– Я бы сюда не пришел, будь у меня выбор.

Имрана взглянула на девушку.

– Да что ты? Разумеется, в этом городе негде отыскать другое место, чтобы порезвиться в постели втроем.

– Я не…

– А как насчет твоей красивой чернокожей патронши? Говорят, ей такое нравится – может, уговоришь ее на…

– Да заткнись ты наконец, женщина! Я пришел не для того, чтобы тебя выебать!!!

Отголоски его крика пробежали по комнате и затерялись в тяжелых черных шторах и дорогих драпировках. Имрана уставилась на него. Переведя дух, Эгар осознал, что незапланированная встреча обнажила ее сложившееся мнение о нем – оно-то и ранило. Оно, словно пьяный головорез на рынке пряностей, пронеслось через его упорядоченные воспоминания, раскидывая и топча ряды кувшинов и горшочков, искусно открытые, приятно пахнущие мешки. Рыгая и сквернословя, шатаясь туда-сюда, перебило и разлило все, что попалось на пути. Все, что Эгар ценил, вдруг вывернулось наизнанку в его мыслях, и он мог лишь наблюдать, как это происходит, будто следил за ограблением какого-нибудь симпатичного городка на склоне холма. Тупорылый и грубоватый варвар с большим членом – это все, кем он для нее когда-то был? Или просто годы отдалили их друг от друга? Неужели с течением времени, старея, они оба изменились, стали холоднее и отчужденнее, погрузились в собственные дела и лишь в отчаянии хватались за то, что осталось? Он окидывал мысленным взглядом минувшее, пытался вспомнить. Не смог. Понял, что и не хочет.

Раны заныли. Он внезапно ощутил себя стариком.

Возможно, Имрана почувствовала то же самое. Возможно, прочитала по его лицу, какой сильный удар нанесла. Она вернулась и села на край кровати. Неосознанная элегантность линий ее ног, а также рук, раскинутых в стороны и упирающихся в матрас, взгляд искоса и то, как ее волосы рассыпались, скрывая лицо… Она взяла концы пояса от халата и поиграла с ними. Подняла глаза, улыбаясь по-новому, и эта улыбка была словно нож, вонзенный ему в грудь.

– Но ты почти выебал меня, Эг, – тихо сказала она. – Заявившись сюда вот так.

– Ну, план был не таков, – проворчал он.

– Возможно. И прости меня за крики, Эгар, но ты должен понять. У нас с Сарилом есть уговор. Я не обращаю внимания на его проделки, а он либо искренне верит, что я чиста, либо ему все равно – главное, чтобы со стороны все выглядело именно так. Все происходит цивилизованно. А ты…

– Я не цивилизованный. Ага, понял.

– Я не это хотела сказать. – Она опять бросила взгляд на Нил и будто впервые за все время увидела девушку по-настоящему. На ее губах опять мелькнула улыбка, которую он не смог прочитать. – А она миленькая, Эг, но грязная. И еле держится на ногах. Где ты умудрился ее отыскать?

– Долгая история. – В его голосе еще раздавались рычащие нотки. – Если ты вообще хочешь ее услышать.

– Конечно, хочу. Послушай, я прикажу привести ее в порядок, и мы поговорим. Сойдет?

Все равно что наблюдать, как рыцарь облачается в доспех, готовясь к битве. Части знакомой ему Имраны одна за другой занимали положенные места. Она встала, подошла к сонетке у изголовья кровати, резко дернула. Одна рука взлетела к волосам и заправила темную волну за ухо – жест был почти нервный. Теперь он увидел, что в крашеной шевелюре мелькают тонкие серые и белые пряди, словно проводки в кириатской машине. Она повернула к нему голову.

– Знаешь, Эг, все эти годы… Если тебе и впрямь хотелось попробовать любовь втроем, надо было просто попросить.

Он сомневался, поверила ли она, сомневался, что запутанный рассказ получился достаточно ясным и осмысленным для ее ушей. Но после того как Бринаг увел Нил мыться, Имрана, по крайней мере, согласилась его выслушать. И, кажется, когда он показал свои раны, на ее лице отразилась неподдельная боль.

– Я думала, мы покончили со всем этим, ты и я, – пробормотала она, стоя перед ним на коленях у кровати и осторожно прощупывая края пореза на бедре. Она порвала его штаны, чтобы лучше рассмотреть рану. Ашант не был ее первым мужем-рыцарем, и, как большинство ихельтетских знатных дам, она отлично разбиралась в искусстве ухода за супругом, вернувшимся из боя. – Я думала, ты приехал сюда, потому что, ну… вышел в отставку.

– Ага, я тоже так думал. – На самом деле ему такое и в голову не приходило. – Что я могу тебе сказать? Неприятности заскучали в одиночестве и опять пришли меня навестить.

Она бросила на него взгляд.

– Сдается мне, все наоборот.

Он хмыкнул. Особняк просыпался, отовсюду сквозь стены доносились голоса и звуки, которые издавали слуги, взявшиеся за обычные ранние дела. Но в спальне Имраны это казалось таким же далеким, как происходящее в других юртах по всему лагерю, ведь то, что на самом деле имело значение, находилось прямо перед ним в мягком свете ламп. Болезненный разлом, открывшийся между ними ранее, будто затянулся, но Эгар не знал, что его тревожит сильнее: это или разлом как таковой, ставший откровением. Он вздрогнул, когда она сильнее надавила на рану.

– Придется наложить швы. Я сама это сделаю, если пожелаешь.

– Да, хорошо. Вопрос остается без ответа, Имрана. Что мне с этим делать? Ты сможешь оставить девушку у себя хотя бы на время?

– Конечно. Кто ее заметит в доме такого размера? Но ты должен обо всем рассказать Арчет, сам знаешь. Нельзя воевать с Цитаделью в одиночку.

– Я же тебе сказал, мне нельзя приближаться к Арчет.

– Тогда пошли ей письмо. Я это легко устрою. Но ты не можешь тут оставаться, пока я буду занята, Эгар. Ты ведь это знаешь, да?

– Знаю, – мрачно ответил он.

– Тебе нужны деньги? Я могу…

– Не деньги, проблема в другом. Проблема в том, что я не понимаю, кому в этом гребаном городе можно доверять, а кому – нет.

Она пожала плечами.

– Добро пожаловать в мой мир. При дворе ты не…

Крики из коридора. Звуки борьбы.

Их глаза встретились на мгновение.

– Ты, визгливый кастрированный кусок дерьма! – раздался хриплый рев прямо за дверью. Что-то тяжело ударилось о стену. – Прикрываешь ее, да, гребаный полумуж?

На лице Имраны отразилась сильнейшая паника.

– Это он, вот дерьмо, это он! Он вернулся! Убирайся отсюда, Эг, уходи, ну, уходи же! Окно, давай…

Двери в комнату распахнулись вовнутрь.

Бринаг был первым – влетел спиной вперед, размахивая руками и безуспешно пытаясь сохранить равновесие. Упал на спину. Скорчился на ковре, обратив лицо к ним. Эгар увидел на одной щеке наливающийся алым след удара.