Танцующая для дракона Эльденберт Марина

– Под ментальным приказом.

По залу пронесся общий вздох, даже Рингисхарр слегка опешил. Мелора с отцом переглянулись.

– Второе вмешательство в очевидной ситуации? – хмыкнул Ярлис.

Он не стал продолжать, но, похоже, озвучил мнение Совета.

Превышение полномочий.

– Мирис. – Голос Гроу прозвучал настолько неожиданно, что все подпрыгнули. Равнодушный, спокойный, пустой: тон для приказа. – Рассказывай. Что ты должна забыть?

– Встречу у Маяка. Звонок Танни. Все, что связано с…

– Остановите его! – Визг Мелоры перебил негромкий голос Мирис и всеобщий ступор. Она вскочила из-за стола, длинные ногти царапнули поверхность с мерзким скрежетом. – Остановите его! Местр Халлоран! Он же ей мозги расплавит!

Рэйнар не пошевелился. Только взгляд стал по-звериному хищным и жестким.

– Связано с кем, Мирис? – Гроу резко подался вперед.

– С местрель Ярлис и ее пребыванием в Ортахарне. Я должна забыть, что мы виделись. Я должна позвонить Танни и забыть об этом… – произнесла ассистентка. – Я должна быть с ней очень вежливой, чтобы наблюдать, как она себя ведет. Чтобы потом подтвердить, что она не в себе. Я должна забыть о нашей договоренности и вернуться в отель, когда все закончится.

– Папа! – заорала Мелора, взгляд ее метнулся от отца к адвокату, к застывшим у дверей вальцгардам, к Рэйнару и обратно. – Ты что, не видишь, что это провокация, они заставили ее… Они все это подстроили…

– Когда закончится что?

– Вы что, с ума посходили все?! – Мелора вцепилась в плечо Гроу: рывком, а потом дернулась к ассистентке. – Ми…

Прежде чем она успела хоть что-то вякнуть, я сделала первое, что пришло мне в голову: усилием воли оторвала каменно-тяжелую задницу от стула и плеснула в местрель Ярлис водой из стоявшего рядом стакана. Иртханесса осеклась и отшатнулась в сторону, открывая и закрывая рот. Окатило ее знатно, роскошная прическа сразу приказала долго жить.

– Когда Танни больше не будет путаться под ногами, – закончила Мирис.

Пока Мелора обтекала, окончательно очешуевшие правящие смотрели на все это большими выразительными глазами, Гроу задал последний вопрос:

– Кто отдал тебе приказ забыть?

– Местрель Ярлис.

– Свободна, Мирис.

Он подался назад, оттолкнувшись пальцами от стола. Из всех присутствующих стояли только мы трое: я, он, Мелора… ну, если посчитать вальцгардов с каменными лицами (точнее, каменными им быть полагалось, но сейчас они все смотрели на Рэйнара, ожидая дальнейших распоряжений), то пятеро. Ассистентка растерянно озиралась, пытаясь понять, что произошло, Ярлис пустым взглядом смотрел куда-то в центр стола. Пустым и очень, очень тяжелым.

– Местр Гранхарсен, – негромко произнес Рэйнар, – вы понимаете, что вы только что сделали?

Он меня спас, подумалось мне.

Не то что подумалось, пробилось такими хилыми росточками сквозь выжженную потрясениями пустошь чувств.

– Более чем, – усмехнулся Гроу, а потом развернулся и направился к дверям.

– Несмотря на то, что я вам благодарен… – Последнее слово Рэйнар произнес с такой интонацией, словно не мог определиться, что он в него вкладывает.

– Ага, знаю. Присылайте вызов. – Гроу обернулся к Председателю и поднял большой палец вверх. Настолько знакомый жест, что внутри меня снова что-то сдавленно хрустнуло. – Для того, чьи руки прочно связаны властью, ты неплохо держишься.

Взгляд его коснулся меня, и этого хватило, чтобы мысленно снова шагнуть вниз, а потом возродиться в хлестких струях воды, взметнувших меня над землей. В ту же минуту он скрылся за дверью, и я рванулась за ним.

– Танни, назад! – прорычал Рэйнар, и стена вальцгардов плотно прегородила мне выход. – Слушание еще не закончилось.

Да плевать мне на слушание!

С трудом сдерживаясь, обернулась.

– Мне нужен перерыв, – сказала не своим голосом.

Не своим, потому что он вдруг стал каким-то хриплым и тяжелым.

Рэйнар покачал головой:

– Вернитесь на место, эсса Ладэ. Немедленно.

Опустила голову: на чулках действительно пошли стрелки, ногтями я их разодрала знатно. Шагнула было в сторону собравшихся и, когда вальцгарды за моей спиной расступились, молнией метнулась к двери. От захвата ушла в последний момент, вылетела из зала. Чувствуя, как сердце ударяется о ребра, чудом не навернувшись на каблуках, бросилась в уже знакомый коридор.

Драконова юбка! Драконовы каблуки!

Как в такой одежде вообще можно бегать?!

Сбросила туфли: да, вот так уже лучше.

– Стой! – крикнула в сторону удаляющихся шагов. – Подожди! Джерман!

Из-за поворота вписалась точнехонько в него: сильные руки подхватили меня, как в танце, не позволяя улететь дальше.

– Ты серьезно назвала меня по имени?

Да, это серьезно.

Осторожненько высвободилась из захвата и отступила на несколько шагов.

– Я случайно. И потом, ты тоже меня назвал.

– Когда извинялся.

– Да. За что, кстати?

Гроу приподнял бровь.

– Это все, что тебя интересует?

Сейчас не смотреть ему в глаза не получалось, и чем дольше я смотрела, тем отчетливее понимала, что… ничего уже не понимаю.

– Меня много что интересует.

– А что насчет «отложить разговор навсегда»?

– Злопамятность мужчину не красит.

– Женщину не красят кулачные бои, хотя удар был хороший, – произнес он.

Я фыркнула.

– Если честно… После всего, что я узнал, нос ты мне слабовато сломала.

– Могу доломать, – сказала я и обхватила себя руками.

– Собственно, за это и извинялся. – Он смотрел мне в глаза, и в кои-то веки меня не потряхивало от этого взгляда в упор. Хотя лучше бы потряхивало, потому что то, что я сейчас чувствовала, еще больше напоминало помешательство: мне до одури, до дрожи в пальцах хотелось просто к нему прикоснуться. – Я не знал обо всем том дерьме многолетней давности, с помощью которого тебя хотели утопить. И я действительно вел себя, как… в общем, крайне непрофессионально. Тот дубль запорол я, а не ты.

– У тебя температуры нет? – Я все-таки это сделала: то есть подалась вперед и коснулась ладонью его лба.

Лучше бы не делала, потому что ладонь дернуло, и еще сильнее дернуло запястье, когда он перехватил мою руку.

– Лучше никогда больше так не делай, Зажигалка.

Это прозвучало хрипло.

– Никогда?

– По крайней мере, до тех пор, пока не определишься.

– А ты уже определился? – Кажется, «простуду» я подхватила от него. – Кого ты больше хочешь: меня или Ильеррскую?

– Эсса Ладэ! – Вальцгарды за спиной нарисовались ну очень не вовремя. Это я поняла, когда ощутила пустоту вместо соединения наших рук. Так же, как и короткий-долгий взгляд, связь с которым порвалась слишком неожиданно. – Вам нужно вернуться на заседание.

Я лучше знаю, что мне сейчас нужно.

Просто свалите уже!

– Возвращайся. – Гроу кивнул в сторону двух крепких парней, похожих на роботов и готовых перехватить меня поперек живота и тащить за собой, как виаренка. – Для тебя все должно закончиться сегодня.

Э… что значит – для меня?

Прежде чем я успела задать этот вопрос, его драконейшество указал на мои ноги:

– Ты опять потеряла туфли.

После чего развернулся и направился в сторону водопада. Я выразительно моргнула и посмотрела на вальцгардов, один из которых держал в руке мои лодочки.

На этом меня снесло окончательно.

Я выхватила их из рук иртхана, совершенно неэротично наклонилась, рискуя юбкой. Напялила сначала одну туфельку, затем вторую, после чего выпрямилась и зашагала обратно, в бункер правосудия.

Даармарх, Огненные земли

– Зачем?! – вырвалось у меня, едва мы вышли за двери.

Даармархский не ответил, а в следующий миг к нам уже шагнул хаальварн и, коротко склонив голову (быстрое почтительное приветствие), произнес:

– Служанку допросили, местр. Она во всем созналась.

Служанку?

Даармархский отдавал какие-то распоряжения, пока мы сюда шли, но в памяти мало что отложилось.

– Она действительно присыпала сладости. Склянку с ядом ей передала ваша наложница Ибри.

Вспышкой-воспоминанием в памяти зазвучали слова Аннэри о том, что она видела служанку Ибри на кухне, потому что ее госпоже якобы стало нехорошо.

Аннэри, которой больше нет.

Я почувствовала, как кулаки сжались сами собой.

– Что прикажете делать дальше?

– Следуйте за нами. – Даармархский кивнул хаальварнам, а после взглянул на меня: – Руку, местра Ильеррская.

Я положила ладонь поверх его руки, чувствуя, как бешено колотится сердце. Вихрь обрушившихся на меня чувств грозил испепелить раньше, чем я сделаю первый шаг рядом с ним, и только подобающая происхождению выдержка, закаленная обстоятельствами, позволила мне не наделать глупостей. Мы шли рядом: повелитель Даармарха и я, и все, кто встречался нам на пути, невольно останавливались. Провожали взглядами нас и чеканящих шаг хаальварнов.

Кому, как не мне, знать, насколько быстро расходятся новости во дворце. Спустя несколько часов об этом будут говорить уже все его обитатели от служанки до… Хеллирии. Мысль о ней почему-то пришла не ко времени и не к месту.

«Избавься от нее, Вит. Избавься, пока не поздно».

Ибри ненавидела меня, это правда, но была ли у нее возможность достать такой дорогой яд?

Осознание этого обрушилось на меня в ту самую минуту, когда мы вошли в крыло наложниц. Через зал, в который я впервые ступила чуть меньше месяца назад. Забытый всеми прайнэ молчал, девушки ахали и прикрывали ладошками рты. Разумеется, весть о попытке неудавшегося отравления до них еще не добралась, поэтому сейчас они смотрели на нас во все глаза.

– Местр. – Мэррис коротко поклонилась. – Теарин…

– Распорядись, чтобы вещи местры Ильеррской подготовили к переезду.

В широко распахнувшихся глазах женщины отразилось изумление, и эхом его по музыкальному залу пронесся общий вздох.

– Да, местр.

– Ибри сейчас у себя?

– Да, ей с утра нездоровилось, сейчас она отдыхает. Вы желаете ее видеть?

– Нет. – Даармархский кивнул хаальварнам. – Арестуйте эту женщину и сопроводите в подземелье. Завтра на рассвете она будет казнена за попытку убийства местры Ильеррской и убийство ее служанки.

В широко распахнутые глаза Мэррис плеснул ужас, он передавался, как тревожные огни на замковых стенах, от девушки к девушке. Кто-то ахнул, краем глаза увидела, как Риффа осела на диван. Остальные переглядывались, но чувства и лица сливались воедино, потому что сейчас мне приходилось подстраиваться под широкий шаг Даармархского. И пытаться самой не сойти с ума.

Завтра на рассвете.

Ибри.

Ибри, которой предстояло покинуть гарем в самое ближайшее время. Ибри, которая трусила даже нападать на меня, если была одна.

– Витхар, – произнесла негромко, стоило створкам дверей сомкнуться за нами. – Ибри сильная, только когда вокруг ее окружение. Зачем ей это, если она должна вот-вот уехать?

– Не сейчас, Теарин.

– Нет, сейчас. – Я невольно повысила голос. – Ибри слишком удобная мишень на роль убийцы. О нашей ссоре знали слишком многие, точно так же как и о вашей привязке. Как ты вообще позволил такому случиться?

– Это не должно тебя волновать.

Сказано было так жестко, что мигом расхотелось продолжать разговор.

– Меня волнует другое. На привязку слишком многое можно свалить, а я не уверена в том, что это сделала она.

– И кто же это сделал, по-твоему? – Взгляд Даармархского испытующе скользнул по моему лицу. – Ты слышала то же, что и я.

– Я слышала многое, – отрезала я. – В том числе то, что твоя сестра хотела от меня избавиться.

Рука под моей окаменела.

– Я прощу тебе эти слова, Теарин, только потому, что ты сейчас не в себе.

– Не в себе?! – выдохнула я. – Да, пожалуй, я сейчас не в себе. Мой брат жив только благодаря тебе, и благодаря тебе теперь все знают мое имя. Знаешь, что я думаю, Витхар? Думаю, что ты считаешь в точности так же, потому что иначе не предложил бы участвовать в отборе и не назвал местрой. От местры, особенно от претендентки на трон, избавиться сложнее, чем от наложницы с клеймом таэрран! Скажешь, я не права?!

Я задыхалась, мне не хватало воздуха, но, к счастью, мы уже пришли.

Даармархский втолкнул меня в комнаты, легкий шелест занавесей перебил резкий удар двери.

– Никогда не смей говорить о моей сестре в таком тоне, Теарин, – прорычал он мне в лицо. – Никогда не смей посягать на мою семью. Я назвал твое имя, потому что посчитал нужным. Не заставляй меня об этом жалеть.

– Ради моей безопасности? – Я рассмеялась. – Это ты скажешь Горрхату, когда он придет за нами?

Взгляд его полыхнул: надо же, задета драконья гордость!

– На моих землях ты принадлежишь мне.

Принадлежу.

Принадлежу и принадлежала с самого начала, я – собственность Витхара Даармархского, а приставка «местра» – всего лишь глупый самообман.

– Я не стану участвовать в отборе, – выдохнула ему в лицо. – Я не собираюсь бороться за твое внимание на глазах у всех, как дрессированная виари.

– Станешь, Теарин. Это приказ.

Жестокость в его голосе словно крошилась о кожу битым стеклом.

– Допроси Ибри ментально, – сказала я и отвернулась.

И вздрогнула, когда за моей спиной хлопнула дверь.

– Местра Ильеррская, все готово. – Служанка поклонилась и отступила в сторону, открывая взгляду разложенные по сундукам наряды и прочее.

Такого количества вещей у меня не было с той самой поры, когда я действительно была местрой Ильеррской, вот только в те годы никто не мог приказать мне участвовать в отборе.

Взгляд скользнул по дымке стелющихся по полу занавесей, по разбросанным подушкам, на которых кверху пузом (чтобы это самое пузо проветрить из-за не отступающей даже к вечеру духоты) спал Дири.

Вспомнилось, как совсем недавно мы сидели на них рядом с Аннэри, и тоска сдавила сердце.

– Благодарю, – чуть более сухо, чем могла бы, отозвалась я и снова отвернулась к окну.

Я стояла у этого окна, должно быть, несколько часов: с той самой минуты, как проснулась. После случившегося у дверей выставили охрану, и я ненадолго прилегла на диванчике. А открыла глаза, когда закатное солнце бликами уже расплескалось по воде, оттеняя комнату мягким розовым светом. Наверное, в сложившейся ситуации это был лучший выход, потому что иначе напряжение свело бы меня с ума.

Мысль о том, что Ибри может пострадать из-за меня так же, как Аннэри, не давала покоя до сих пор. Точно так же, как не давала покоя мысль о Горрхате, до которого рано или поздно доберется новость о новой претендентке на трон Даармарха. В том, что он не сунется к Витхару напрямую, я не сомневалась, но Горрхат умеет ждать. Он столько лет выбирал удобный момент, чтобы избавиться от моих родителей, подождет и теперь.

Что будет, когда закончится отбор?

– Местра, вам нужно что-нибудь еще?

– Нет, – произнесла, не оглядываясь.

Служанки неловко потоптались (я услышала донесшийся из-за спины вздох) и вышли.

Сарр пришел в себя около часа назад, но едва успел спросить обо мне, как тут же снова провалился в сон. Об этом мне рассказал помощник лекаря, тот самый паренек, который не смел поднять на Даармархского глаз, и это была единственная новость, которая дошла до моих ушей. Краснея, бледнея и заикаясь, опуская глаза, он выпалил ее на одном дыхании, ответил, что завтра я, скорее всего, уже смогу повидать брата, и быстро сбежал. Больше мне ни о чем не сообщали, на все хаальварны отвечали единственной заученной фразой: «Все вопросы вы сможете задать местру».

Когда? Когда начнется отбор?

К счастью, я удержала эти слова в себе и только от души хлопнула дверью, отрезая себя от стражей.

В детстве я и пяти минут не могла усидеть на месте, но сейчас ноги словно вросли в пол. Я вглядывалась в темную, обманчиво спокойную гладь океана, будто она могла дать ответы на мои вопросы. Затягивающую и безбрежную, белоснежной пеной обозначающую опасную границу рифов, над которой изредка мелькала сверкающая в лунном свете чешуя. Сколько раз за сегодняшний вечер я видела их – не перечесть. Водные драконы редко подходят так близко к берегу, разве что только в «драконий месяц». Вот и сейчас мелькнули над водой мощные крылья-плавники, и зверь взметнулся ввысь на десяток метров, чтобы потом стрелой уйти вниз.

Яростный всплеск, которого я не могла слышать, отозвался внутри гулким ударом сердца.

Возможно, именно поэтому я слишком поздно услышала шаги и, обернувшись, обожглась об угольный взгляд дракона.

Даармархский отступил в сторону, в сопровождении хаальварнов в комнаты вошли Хеллирия и нэри Ронхэн. Глаза светловолосой местры метали молнии, ноздри раздувались, превращая ее изящный маленький носик в хищный клюв.

– Оставьте нас, – скомандовал Витхар воинам, и те подчинились, плотно запечатав за собой дверь.

Лишь тогда Хеллирия шагнула к нам, сжимая кулаки:

– Что это значит, брат?!

– Сегодня было совершено покушение на местру Ильеррскую.

От последнего обращения Хеллирия скривилась:

– Да, до меня уже дошли эти кошмарные слухи.

В дипломатии ей не откажешь, это точно. Так тонко обозначить свое отношение к моему новому статусу! Не будь Ибри в подземелье, я бы даже восхитилась, сейчас же только вернула ей жесткий яростный взгляд.

– Теперь ты знаешь, что это не слухи, сестра. Отравительница найдена, и завтра на рассвете ее казнят.

– Все равно я не понимаю, какое мы, – она почеркнула последнее слово, – с Ронхэн имеем к этому отношение. – Хеллирия стояла, расправив плечи, серебристо-голубой шелк (видимо, ее любимый цвет) подчеркивал изящную хрупкость фигуры, шлейф струился по полу расплавленной сталью. – И почему мы должны находиться здесь. – «Здесь» она тоже подчеркнула, обозначив его ледяным презрением.

Нэри Ронхэн подняла голову, и чувства Хеллирии мелькнули в темных глазах отражением. В эту минуту я отчетливо вспомнила наш первый и последний с ней разговор.

«Ты пожалеешь».

– Возможно, нэри Ронхэн сумеет тебе объяснить, – жестко произнес Даармархский.

Жестко, но даже сквозь толщу этого камня я почувствовала мощь набирающего силу пламени.

– Ронхэн? – вскинула тонкие брови Хеллирия. – При чем тут она?

– Нэри. – Взгляд Даармархского полыхнул огнем, но это было лишним.

Нэри Ронхэн побледнела, открыла рот, но с губ не сорвалось ни слова. Казалось, что-то мешает ей дышать.

– Ронхэн? – Хеллирия перевела на нее раздраженный взгляд. – О чем говорит мой брат?

– Об отложенном приказе, отданном Ибри, – вместо нее ответил Даармархский. – О том, что она должна тайком продать драгоценности, которые я ей дарил. О том, что должна раздобыть яд тархарри. О том, что должна избавиться от Теарин и покончить с собой.

Глаза Хеллирии расширились, но ответить она не успела. Ронхэн затрясло, она рухнула на пол и зарыдала, сбиваясь со всхлипов на рваный шепот и обратно:

– Пожалуйста… пожалуйста, местра, пощадите… Я ведь сделала это и ради вас, я хотела избавить вас от нее…

Сестра Даармархского отступила, когда та потянулась к ее ногам, резко вздернула шлейф.

– Дура! – прошипела Хеллирия и стремительно вылетела за дверь.

Даармархский шагнул следом, но лишь за тем, чтобы скомандовать:

– Уведите.

Вошедшие хаальварны подхватили обмякшую нэри и вытащили из комнаты.

В который раз за сегодня хлопнула дверь, и дракон повернулся ко мне. Оглушенная случившимся, я застыла на том самом месте, с которого не сходила уже очень давно. Витхар смотрел мне в глаза, смотрел так, что я чувствовала, как бьется под кожей его пламя. Мощно, в такт ударам драконьего сердца. В такт дыханию, втекающему силой в родовой узор. Бьется, ударяя по натянутому канату взглядов, на разных концах которого застыли мы.

На огромной высоте.

– Ибри жива, – произнес Даармархский. – Она приняла тот же самый порошок часом позже, во время обеда, ее удалось спасти. Так же, как и твоего брата.

Так же, как Сарра?! Но… как?!

Ответ я услышала раньше, чем успела задать вопрос.

– Она носит моего ребенка.

Ортахарна, Аронгара

– Вот дерьмец! – с чувством сказала я и только тут вспомнила, что не одна. – Простите, местр Бойд.

Адвокат покосился на меня как-то странно, но ничего не сказал. После того как вина Мелоры была доказана (поначалу она еще пыталась упирать на несуществующий заговор против нее, но под угрозой ментального допроса призналась), заседание в принципе можно было считать закрытым. Если бы не допросили Гарренджера, который с какой-то радости подтвердил, что отправил Ярлисам уже обрезанную видеозапись.

В тот момент, когда выяснилось, что Ярлис об этом не знал (равно как и о том, что учудила его дочь), заседание действительно стало закрытым. Правда, совсем в другом смысле: меня выставили из зала вместе с адвокатами и Мирис. Ассистентку под стражей отправили в медпункт, чтобы проверить, не нанесло ли ей ментальное вмешательство серьезного вреда, остальные скучковались рядом с водопадом.

И ждали результатов того, что происходит за закрытыми дверями.

Вообще-то я ждала еще и результатов медицинского обследования Мирис: честное слово, никому в жизни и никогда я так не желала здоровья, как ей. Хотя бы потому, что сама прочувствовала эту дрянь ментального приказа на себе, а еще потому, что не хотела, чтобы Гроу за это влетело.

Влететь ему может, это я поняла, когда немного отошла от случившегося.

По сути, он отдал ментальный приказ, и пусть даже это меня спасло, он не имел ни малейшего отношения к экстренным ситуациям, о которых говорил Рэйнар. Значит, отвечать ему придется по всей строгости закона, то есть (вот об этом мне думать совершенно не хотелось) ему грозит таэрран.

Чтобы не сгрызть остатки ногтей (у меня их и так длинными назвать сложно), я решила почитать Ильеррскую. И наткнулась на очередное несоответствие в сценарии: согласно последнему, никакого ребенка у Ибри не было, а с нэри Ронхэн наложница оказалась просто-напросто в сговоре.

Шаги в коридоре заставили меня подскочить.

Клянусь, не только меня: Бойд спружинил в воздухе, как виар в боевую стойку. Второй тоже подобрался, равно как и адвокат Ярлисов.

– Местры, – шагнувшая в холл Леона выглядела уставшей, – вас ждут в зале заседаний.

Адвокатов как ветром сдуло, а сестра приблизилась ко мне и опустилась на диванчик.

– Что у тебя с телефоном? – спросила, бросив взгляд на паутинку трещин дисплея.

– Убился. – Мне не хотелось сейчас говорить о мобильном и вообще вести светские беседы. – Рэйнар же не наденет на Гроу таэрран?

Леона внимательно на меня посмотрела.

Так внимательно и так долго молчала, что ответ я поняла четко и ясно.

Дерьмец.

– И что, совсем ничего нельзя сделать?

– У Гроу двойное гражданство, Аронгара и Ферверн. Ему предоставят выбор: таэрран или выезд из страны, во втором случае решать его участь будут уже в Ферверне.

Э-э… оказывается, предельно ясно было далеко не все.

– Но съемки…

– Других вариантов нет, Танни. Ему придется выбрать.

– Ну нет, – сказала я. – Леа! Ты серьезно?! Он же мне жизнь спас!