Последние часы. Книга II. Железная цепь Клэр Кассандра
– Возможно, мои сведения устарели, – продолжал Магнус, пододвигая гостям поднос с бисквитами, орехами и восточными сладостями, – но разве в Лондоне не свирепствует жестокий убийца? Вам запрещено покидать дома после захода солнца, а на Сумеречном базаре весьма прохладно относятся к нефилимам.
– Сражаться с монстрами – наша работа, – сказал Джеймс и взял с блюда бисквит. – Мы рождены для этого.
– А кроме того, все убийства произошли на рассвете, – добавила Корделия. – Еще нет полуночи, и нам нечего бояться.
– Вряд ли убийца осмелится нанести удар здесь, на многолюдном Базаре. Он нападает в укромных углах или на пустынных улицах, – сказал Кристофер. – Все пять убийств совершены определенным образом, и поэтому логично будет предположить, что…
– О боже, умоляю вас, только не логика, – Магнус воздел руки к потолку. – Что ж, мне не впервые приходится видеть юных нефилимов, убежденных в том, что именно они отвечают за спасение мира. Но что вам понадобилось на Базаре?
Джеймс колебался всего секунду, потом вытащил из кармана «пифос» и подал его Магнусу. Он в нескольких словах объяснил, что Томас ошибочно принял этот предмет за стило, что они забрали эту штуку до появления Инквизитора, рассказал о своих подозрениях насчет того, что «стило» может иметь отношение к убийствам, и, наконец, о том, что Кристофер дал ему новое название.
– Возможно, ваш друг Томас не так уж сильно ошибался, – заметил Магнус.
С этими словами он нажал указательным пальцем с безукоризненно отполированным ногтем на какую-то руну. Раздался слабый щелчок, коробочка удлинилась и превратилась в нечто очень знакомое.
– Это действительно стило, – пробормотал Кристофер, наклоняясь, чтобы рассмотреть предмет.
– Как вы можете видеть, эта вещь имеет форму стило, – сказал Магнус. – Я бы сказал, что это работа Сумеречных охотников, но… вы наверняка знаете о том, что магия исходит или от ангелов, или от демонов. Орудия и оружие нефилимов имеют ангельскую природу. Сам адамас – творение ангелов, в то время как предметы из демонических царств заключают в себе злую магию. Это… – он кивнул на стило, которое держал в руке, – демонический предмет. Руны напоминают символы из Серой Книги, но они видоизменены. Модифицированы. Они написаны демоническим шрифтом. Демонически-демотическое письмо, если угодно. – Он приподнял брови. – Понятно, острота пропала даром. Слишком сложно для невежественной современной молодежи. В общем, дело в том, что это демонический артефакт.
– Можно мне еще раз взглянуть? – спросил Кристофер.
Магнус подал ему предмет, но во взгляде его промелькнуло беспокойство.
– Прошу вас, осторожнее. Это не игрушка.
– Может быть, это сделала какая-нибудь Железная Сестра? – предположил Мэтью. – Немного свихнулась, сидя взаперти в Адамантовой Цитадели, и начала изготавливать орудия черной магии?
– Ни в коем случае, – вмешалась Люси. – Железные Сестры относятся к своей работе очень серьезно, но даже если бы это было не так, изготовить демонический предмет в Адамантовой Цитадели невозможно. Защитные чары не позволяют это сделать. Я когда-то мечтала стать Железной Сестрой, – объяснила она, заметив изумленные взгляды друзей. – До тех пор пока не узнала, как в Исландии холодно. Бр-р.
– А мог кто-нибудь взять обычное стило и поменять его, так сказать, принадлежность? – спросил Джеймс. – Сделать его демоническим?
– В данном случае все произошло не так, – сказал Магнус. – С самого начала это было не настоящее стило. Я уверен, что оно создано каким-то темным существом, и крайне маловероятно, чтобы оно принадлежало Лилиан Хайсмит. Скорее всего, его действительно обронил преступник.
– А может демон изготавливать предметы из адамаса? – продолжал расспросы Джеймс. – Мы считаем, что в этих убийствах виновен какой-то демон. Возможно, он не совершает их лично, но преступник… так сказать, подчиняется его воле.
– У вас есть какие-нибудь догадки относительно имени этого демона? – небрежным тоном спросил Магнус, выбирая пирожное.
Джеймс бросил быстрый взгляд на друзей. Мэтью пожал плечами и кивнул, выражая общее мнение: это была тайна Джеймса, ему и следовало решать, говорить Магнусу или нет.
– Велиал, – произнес Джеймс. – По-видимому, ему каким-то образом удалось восстановить силы, несмотря на серьезную рану, и он возвращается ко мне… по ночам, когда я сплю. У меня бывают… нечто вроде видений, я вижу эти убийства. Они происходят буквально у меня на глазах. И еще у меня возникает чувство, будто именно я… именно я убиваю.
– Вы чувствуете себя так, словно вы?.. – Магнус прищурил кошачьи глаза. – Не могли бы вы выразиться яснее?
– Мы совершенно точно знаем, что Джеймс не совершал никаких убийств! – горячо воскликнула Корделия. – Неужели вы считаете нас такими наивными? Конечно, это приходило нам в голову. Мы провели испытание и выяснили, что он ни при чем.
– Меня привязали к кровати, – уточнил Джеймс, разглядывая кусочек рахат-лукума.
– Восхитительно. – Магнус всплеснул руками. – Подробности можете опустить.
– Я уверен, причина видений – моя, так сказать, родственная связь с Велиалом, – продолжал Джеймс. – Иначе быть не может. Это напоминает мои прежние путешествия в серое царство. Мой дед каким-то образом замешан в убийствах.
– Вы снова видели его мир? – спокойно спросил Магнус. – Его царство?
– Не совсем. – Джеймс поколебался несколько мгновений. – Я один раз попал в иное измерение – это было в вечер перед свадьбой, – но оно не походило на то, которое уничтожили мы с Корделией. Там тоже была бескрайняя мертвая пустошь, но на горизонте я увидел какие-то руины, остатки башен и стен. И еще темную крепость с железными воротами…
Магнус сел прямо, и в глазах его вспыхнули желто-зеленые огоньки.
– Эдом. Царство, которое вы видели, называется Эдом.
– Эдом? – переспросил Мэтью, почесав затылок. – Я где-то слышал такое название, но хоть убей, не скажу, что это такое. Наверное, когда о нем рассказывали на уроке истории, я спал.
– «И звери пустыни будут встречаться с дикими кошками, и демоны будут перекликаться один с другим; там будет отдыхать Лилит и находить себе покой»[59], – произнесла Корделия, вспомнив свой «девичник» в Адском Алькове. – Это демоническое царство, принадлежащее Лилит.
– Верно, – кивнул Магнус. – До меня дошли слухи о том, что ее изгнали из Эдома, что у нее отняли царство, но неизвестно, кто это сделал. Теперь я догадываюсь, что вора зовут Велиал.
– Итак, Велиал обзавелся новыми владениями, – подытожил Кристофер. – Может это придать ему сил? Способен ли он теперь являться в наш мир?
– В отличие от своих собратьев, Велиал не в состоянии явиться на Землю, и неважно, сколько у него царств, одно или сотня. Это его вечное проклятье, запрет, который он постоянно пытается обойти.
– А что, если он вселяется в тела простых людей или существ Нижнего Мира? – спросил Мэтью. – Ходит себе по Лондону, и жертва даже не подозревает, что перед ней Принц Ада?
– Такой могущественный демон, как Велиал, не может вселиться даже в тело вампира или фэйри, не говоря уже о теле смертного человека. Это подобно попытке развести костер в коробке для сигар. Тело просто взорвется, оно не выдержит присутствия демона.
– Но разве он не может вселиться в тело какого-нибудь несчастного непосредственно перед убийством? – спросила Люси.
– Тогда мы бы обнаружили два тела, – заметила Корделия, – тело жертвы и тело убийцы, которым управлял Велиал.
– Вспомните, что сказала Лилиан Хайсмит перед смертью, – вмешался Кристофер. – Томас передал нам ее слова. Он спросил, кто на нее напал, и она ответила, что этот человек умер молодым, и жена оплакивала его…
– Вы предполагаете, что демон завладел мертвым телом? Оно распалось бы еще быстрее, чем тело живого существа, – фыркнул Магнус. – Это невозможно.
Кристофер нахмурился.
– Томас говорил, что у нее, наверное, начался бред.
– Может быть, – задумчиво произнес Джеймс. – Но Элиас, как мне показалось, тоже узнал убийцу, а я не думаю, что у него был бред. Он был не сильно пьян, насколько я понял. Таким образом, мы можем сделать вывод, что убийца – Сумеречный охотник.
– Сумеречный охотник, который вызвал демона? Велиала? – предположила Люси.
– Нельзя вызвать Принца Ада и контролировать его. – Магнус содрогнулся. – Вы можете придумать хоть миллион теорий, а время идет, и каждое утро может принести новую смерть. – Он потер лоб. – Мне кажется, пришла пора воспользоваться вашим могуществом, Джеймс, – заговорил он через некоторое время. – Хватит бояться и избегать того, что дано вам судьбой.
Лицо Джеймса стало каменным. Корделия вспомнила, как он при помощи этого самого «могущества» разрушил царство Велиала, как земля разверзлась у них под ногами, треснули скалы, рухнули деревья.
– Он уже использовал его один раз, – заговорила Корделия. – Его нелегко контролировать – хотя об этом вам лучше поговорить с самим Джеймсом. Джеймс?
– Это зависит от того, что именно вы мне предлагаете, – произнес Джеймс. – Каким образом я должен использовать свою силу?
Магнус поднялся, подошел к позолоченной тележке, на которой были расставлены многочисленные бутылки и графины, и выбрал бутылку с золотистой жидкостью.
– Кто-нибудь желает отведать портвейна за компанию со мной?
Мэтью вытащил из-за пазухи пустую флягу и протянул ее чародею.
– Если вы не возражаете, мне бы не помешала добавка.
Магнус бросил на него взгляд, говоривший, что дорогому портвейну не место в карманных флягах, но выполнил просьбу. Затем налил себе бокал и уселся в кресло.
– Вы имеете опыт в перемещениях между измерениями, Джеймс. Скажите, Велиал показывал вам свое новое приобретение, Эдом, или вы сумели пробраться туда против его воли? Вы это помните?
– Если я попал туда без его ведома, я этого не хотел, – пробормотал Джеймс. – В тот день я был… расстроен.
«Я дал Маргаритке слово и намерен его сдержать. Если вы считали, что нельзя позволить мне выполнить свой долг, вам следовало начать свою кампанию немного раньше. Свадьба назначена на завтра».
– Вы что, намекаете, что он отправляется в царство теней потому, что ему так хочется? – возмутился Мэтью. – В последний раз из-за него чуть не провалился пол в бальном зале Института.
– А я едва не застрелил его из лука, – уныло добавил Кристофер.
– Я уверен, на сей раз вы сумеете воздержаться от подобного, э-э… прошу прощения, забыл ваше имя. Вы сын Сесили? Попробуйте не стрелять в Джеймса из лука, – предложил Магнус. – Скажите мне, когда он перенесся в царство теней из бального зала, он исчез или его тело осталось в этом мире?
– Я сам могу ответить на этот вопрос, – вмешался Джеймс. – Первый вариант. Я исчез.
– А в тот вечер, когда вы увидели Эдом, – продолжал Магнус, – вы тоже перенеслись туда, так сказать, во плоти?
– Нет, – ответил Мэтью. – Он остался в комнате с нами. Никуда не делся.
– Я поговорил об этом с Джемом, – сообщил Магнус. – Большинство ваших, так сказать, путешествий, Джеймс, имели место в царстве снов. Лишь когда ваше физическое тело переместилось в иное измерение, контролируемое Велиалом, он смог причинить вам вред. Он шпионит за вами, как свойственно этому подлому существу – и я предлагаю вам, в свою очередь шпионить за ним. Во сне.
– Магия снов, – с довольным видом произнес Кристофер. – Я же говорил, что мои книги по онейромансии пригодятся.
– Вы видели Эдом во сне однажды, – сказал Магнус. – Вы сможете увидеть его снова.
– Но зачем это нужно? – удивилась Корделия. – Что это нам даст?
– Мы узнаем, действительно ли Велиал сейчас находится в царстве Лилит, – объяснил Магнус. – Сможем даже получить представление о его планах. Собирает ли он армию? Или прячется и зализывает раны? Какие демоны служат ему? Каковы его уязвимые места? Можете представить, что вы – разведчик во вражеском лагере.
Джеймс покачал головой.
– Я никогда не совершал ничего подобного, ни под руководством Джема, ни случайно, – сказал он. – Я не знаю, что мне делать.
– К счастью, в вашем распоряжении имеется специалист по магии снов, – объявил Магнус. – Я буду вас сопровождать – я бы провел такую «разведку» сам, но я не обладаю вашим могуществом. Я могу пройти вместе с вами, но не в состоянии открыть дверь.
Корделия ощутила смутное беспокойство. Магнус говорил небрежным тоном, словно речь шла о загородной поездке, но он не был с ними в царстве Бельфегора, не совершал страшного путешествия туда и обратно.
– Если Джеймс согласится, я хотела бы остаться в его комнате с Кортаной наготове, – решительно заговорила она. – На случай, если мы каким-то образом привлечем к себе внимание Велиала или других враждебных существ.
– Отлично, – одобрил Магнус. – Осторожность никогда не помешает, а Велиал опасается Кортаны, хотя он почти ничего не боится в этой Вселенной. – Он поболтал портвейн в бокале, глядя на то, как вязкая жидкость стекает по стенкам. – Могущественные существа, архангелы и Принцы Ада, разыгрывают между собой партию в шахматы. У них есть союзники и враги. А зазель и Асмодей в свое время были союзниками, Велиал объединил силы с Левиафаном, а Бельфегор ненавидит всех своих сородичей без исключения. Но расстановка сил может измениться, если появится новый игрок. – Он пожал плечами. – Смертным недоступны передвижения фигур на гигантской шахматной доске, стратегия и цели ангелов и демонов. Но это не означает, что люди должны удовольствоваться ролью пешек.
– Шах и мат, – закончила Корделия.
Магнус подмигнул ей.
– Именно, – сказал он, поднимаясь. – К сожалению, сейчас я должен вас покинуть или, по крайней мере, попросить вас покинуть меня. Когда Гипатия вернется, я должен быть здесь, но вас здесь быть не должно. Ей не понравится, что я впустил вас в ее фургон. – Он улыбнулся. – Следует уважать желания дам. Джеймс, Корделия, встретимся на Керзон-стрит в полночь. А теперь уходите – никаких больше покупок, прогулок и расспросов. Сумеречный базар – опасное место, особенно после восхода луны.
20
Искать, найти, дерзать, не уступать
«Но мы есть мы. Закал сердец бесстрашных,
Ослабленных и временем и роком,
Но сильных неослабленною волей
Искать, найти, дерзать, не уступать».
Альфред Теннисон, «Улисс»[60]
Когда они добрались до карет, оставленных у входа на Базар, Мэтью уже почти прикончил портвейн Магнуса. Он споткнулся, залезая в карету, отказался от предложенной Джеймсом помощи, оттолкнул его руку, рухнул на бархатное сиденье и завел припев песенки «Я мог бы любить тебя в квартире с паровым отоплением»[61].
Корделия и Люси озабоченно переглянулись, прежде чем сесть в карету, в которую был запряжен Балий. Экипаж тронулся, послышался цокот копыт и стук колес, и через пару минут Сумеречный базар остался позади. Люси любовалась зимним Лондоном, заснеженными деревьями, снежинками, кружившимися в ореолах света от газовых фонарей. В окнах Саутуоркского собора мерцали огоньки свечей, а далекий гул поездов почему-то казался ей успокаивающим.
– Мне это совсем не нравится, – наконец выпалила Люси, резким жестом сдергивая отсыревшие перчатки. – Мне очень не хочется, чтобы Джеймс снова отправлялся в царство демонов. Да, Магнус сказал, что все будет в порядке, и я ему верю, но мне это все равно не нравится.
– Мне тоже, – согласилась Корделия. – Но послушай, Люс, я буду с ним… пусть лишь в этом мире, но я постараюсь его защитить.
– Да, конечно. Но все равно это звучит ужасно, и еще мне не нравится то, что… Мэтью…
– Несчастен? – перебила ее Корделия, стараясь не думать о разбитой бутылке в снегу.
Люси прикусила губу и бросила на подругу укоризненный взгляд.
– Я отлично знаю, что в нашей компании не принято об этом говорить. Я понятия не имею, видят ли проблему Кристофер с Томасом и что они о ней думают. Но он ведет себя так уже не первый год. Должно быть, он глубоко несчастен. Но я не могу понять отчего. Мы все его обожаем. Джеймс любит его как брата, и даже сильнее. Знаешь, когда мы были младше, у Джеймса была рубашка, обычная рубашка, и мама выбросила ее, потому что он из нее вырос. Джеймс был в ярости, пошел и вытащил ее из мусорного бака. Эта рубашка была на нем, когда Мэтью сказал, что хотел бы стать его парабатаем. Она до сих пор хранится у него в шкафу.
Корделия помолчала.
– Иногда, – заговорила она через минуту, – любви других людей бывает недостаточно. Я думаю, что Мэтью в какой-то момент возненавидел сам себя.
Люси удивленно приподняла брови.
– Но за что, во имя Ангела, он может себя ненавидеть? – воскликнула она с таким искренним недоумением, что у Корделии сжалось сердце. Она подумала, что надо убедить Мэтью раскрыть свой секрет. Друзья так любят его. Они никогда не осудят его, не отвернутся от него.
Кареты с громким стуком проехали под железнодорожным мостом и свернули на узкую улочку, потом выехали на какую-то площадь, окруженную георгианскими террасными домами. Облупившаяся табличка гласила, что площадь называется Нельсон. Они еле-еле ползли, потому что дорога не была расчищена и колеса увязали в месиве из снега и грязи. Внезапно Балий громко заржал и встал на дыбы.
Карета, в которой ехали девушки, остановилась так резко, что Корделия и Люси едва не свалились с сидений. Дверь распахнулась, в проеме появилась лапа с огромными когтями, схватила визжащую Люси и утащила ее во тьму.
Корделия выхватила из ножен Кортану и спрыгнула на землю. Снег хрустел под ее ботинками, хлопали юбки. Они находились на небольшой площади, окруженной одинаковыми унылыми домами с темными окнами; посередине в крошечном садике чахло несколько платанов. Балий фыркал и топал ногами – оказалось, что его напугали какие-то небольшие серые демоны. Люси упала прямо в сугроб, однако уже успела прийти в себя и встать на ноги. Шляпка ее слетела, волосы растрепались, но она с воинственным видом размахивала топориком.
Корделия стиснула эфес Кортаны и огляделась. Меч удобно лежал в ладони, она не ощущала ни малейшего неудобства, никакой неловкости. Напротив, Кортана словно радовалась тому, что она снова в бою, и Корделии казалось, что меч – продолжение ее руки. Мальчишки выбрались из кареты, в темноте светилось оружие. Кристофер вытащил ангельский клинок, Мэтью извлек из-за пазухи чакры. Нельсон-сквер заполонили низкорослые твари с серыми шкурами, напоминавшие троллей; они вели себя как сумасшедшие, прыгали на крыши карет, швырялись друг в друга снежками.
– Демоны Хаурас! – раздраженно выкрикнул Джеймс.
Демоны Хаурас, существа размером с дворнягу, с чешуйчатой шкурой и острыми когтями, были не столько опасными, сколько надоедливыми, как комары или мухи. Иногда их называли «озорными демонами».
Джеймс метнул нож. Корделия, конечно, уже видела, как он швыряет ножи, но успела забыть о том, как ловко у него это получается. Серебристый кинжал просвистел в воздухе и отсек голову серому демону. На снег брызнул ихор, тело и отрубленная голова превратились в облако черного дыма и исчезли; это зрелище вызвало у остальных тварей приступ дикого хохота.
– Ах вы, паразиты! – вскричала разъяренная Люси, когда два «тролля» уцепились за ее юбку и оторвали несколько бархатных розочек. Она не могла как следует замахнуться, поэтому ей пришлось бить демонов рукоятью топора. Корделия взмахнула Кортаной, и ночь озарила золотая молния. Один демон превратился в пыль, второй с жалобным кваканьем отпустил платье Люси и побежал к своим товарищам.
Демоны не могли причинить Сумеречным охотникам вреда, но пытались вывести их из равновесия – прыгали вокруг, цеплялись за одежду, царапали острыми когтями, и все это время смеялись и глупо кудахтали.
Мэтью воткнул чакру прямо в горло напавшему на него демону, тот рухнул на землю, захлебываясь ихором, и исчез. Второй враг набросился на Мэтью со спины; Мэтью обернулся, замахнулся, но поскользнулся на покрытой льдом мостовой и упал.
Корделия хотела бежать к нему, но Джеймс мгновенно очутился рядом с парабатаем и рывком поднял его на ноги. Прежде чем Мэтью выдернул из-за пояса оружие, Корделия мельком увидела его белое лицо. Ангельский клинок вспыхнул, едва не ослепив ее. Кристофер размахивал мечом, Джеймс действовал длинным ножом. Демоны оглушительно визжали и шипели, под ногами хлюпала смесь подтаявшего льда и вонючего ихора.
Демоны Хаурас были нелепыми и смешными созданиями, и происходящее казалось почти забавным до тех пор, пока Люси не закричала. Корделия побежала к подруге на помощь, но не успела она сделать и двух шагов, как земля у нее под ногами взорвалась, и ее осыпало комьями грязи и кусками льда. Из дыры вырвалось что-то длинное, скользкое, наподобие змеи.
Демон Нага. Корделия видела в Индии картинки с изображениями этих существ. У этого было длинное змеиное тело, плоская заостренная морда и полная пасть острых желтых зубов. Глаза походили на черные блюдца.
Корделия обернулась, услышав хриплый крик Джеймса. Мальчики не могли пробиться к ним – путь им преграждала целая толпа серых демонов. Нага зашипел, развернулся, как пружина, и атаковал Люси; та успела отскочить вовремя, но выронила топорик. Она трясущейся рукой попыталась нашарить на поясе ангельский клинок…
Корделии показалось, что руку ее пронзила молния, что она наполнилась некоей чудесной, сверхъестественной энергией; она прыгнула на врага, и мир вокруг внезапно стал золотым и бронзовым. Время замедлило ход, люди превратились в застывшие силуэты, остались только Корделия и ее меч. Она действовала со сверхъестественной быстротой. Кортана описала ослепительную золотую дугу, клинок вонзился в отвратительное скользкое тело, Нага содрогнулся, взвыл и шлепнулся на землю. Корделию залило ихором, но она не чувствовала ни боли, ни жжения; она даже не чувствовала декабрьского холода. Ее охватило свирепое, первобытное ликование.
Но демон еще не был побежден: он снова взвился в воздух, раздуваясь, словно кобра. Мгновение эта чудовищная кобра покачивалась из стороны в сторону, а потом напала на Корделию. Бросок демона был молниеносным, но Корделия оказалась быстрее: она увернулась от зубастых челюстей и, сделав выпад снизу вверх, пронзила змее нёбо. Тварь отпрянула, дернула головой, разбрызгивая ихор, и поползла прочь, но Корделия устремилась в погоню. Она мгновенно догнала демона и, подняв перепачканный ихором клинок, нанесла последний, смертельный удар. Золотой меч рассек чешую, мышцы, кости, разрубил тело огромной змеи пополам.
В воздух поднялось облако пара. Голова и хвост задергались и превратились в какую-то отвратительную черную лужу, которая впиталась в снег и ушла в землю. Корделия, тяжело дыша, опустила меч; оказалось, что она за пять секунд пересекла площадь и очутилась на довольно большом расстоянии от друзей. Она видела их черные силуэты; они тщетно пытались прорубить себе дорогу сквозь стену демонов Хаурас. Джеймс отделился от остальных и бросился к Корделии, и в этот момент над площадью разнесся нечеловеческий вопль.
Корделия замерла и медленно повернула голову. Крупный демон Хаурас уставился на нее круглыми серыми глазищами.
– Паладин! – прохрипел демон. – Паладин! Мы не смеем тебя трогать!
Корделия была ошеломлена. Откуда этот демон мог знать, что она – паладин кузнеца Велунда? Неужели она носит какой-то невидимый знак?
Остальные демоны закричали и бросились врассыпную. Корделия слышала изумленные восклицания друзей; Джеймс перепрыгнул через живую изгородь и бежал к ней.
– Паладин. – Демон Хаурас протянул свои корявые лапы к Корделии. Голос его звучал жалобно. – Прости нас. Скажи своему повелителю, что мы не знали.
Демон неловко склонился перед ней, потом развернулся и исчез в темноте следом за своими товарищами. Мэтью, Люси и Кристофер в недоумении смотрели на отступавших врагов. Едва Корделия успела вложить меч в ножны, как Джеймс очутился рядом. Она открыла рот, чтобы объяснить, но перехватила его взгляд, полный ужаса: он смотрел на пятна ихора, которые прожгли ей рукав и юбку. Сдавленным голосом он произнес:
– Корделия…
Она ахнула, когда сильные руки сжали ее в объятиях. Несмотря на холод, рубашка его была влажной от пота. Корделия слышала биение его сердца. Он прижался щекой к ее щеке, повторяя ее имя: Маргаритка, Маргаритка, Маргаритка…
– Ничего страшного, – торопливо пробормотала она. – Просто ихор попал на платье. Все в порядке, Джеймс…
Когда он отпустил ее, вид у него был несколько сконфуженный.
– Я видел, как на тебя напал демон Нага, – тихо сказал он. – Я испугался за тебя…
– Что это было? – воскликнул Кристофер. – Я видел, как демон Хаурас сказал что-то Корделии, а потом они помчались прочь со всех ног, как будто за ними гнался сам Люцифер.
– Я… я понятия не имею, – прошептала Корделия. – Наверное, это из-за Кортаны. Мне показалось, что демон Хаурас смотрел на нее со страхом.
– Наверное, среди демонов распространились слухи о том, что Кортаной нанесли рану самому Велиалу, – ликовала Люси. Глаза ее сверкали, как это бывало в моменты вдохновения во время работы над «Прекрасной Корделией». – Маргаритка, твой меч стал настоящей знаменитостью!
Джеймс так и не сказал больше ни слова, пока они возвращались к каретам, и вид у него был задумчивый. Мэтью пытался успокоить лошадей. Когда он обернулся, почувствовав на себе взгляд Корделии, его зеленые глаза показались ей почти черными. Она невольно задала себе вопрос, не видел ли Мэтью тогда, у кургана, больше, чем хотел показать. Но она тут же велела себе успокоиться. Велунд явился ей одной, она была в этом уверена. Никто, кроме нее, не мог слышать, как кузнец произнес слово «паладин», не мог видеть, как Корделия склонилась перед этим таинственным созданием.
Сейчас Корделия не в состоянии была думать ни о чем, кроме своего нового звания. Постепенно она пришла в себя после схватки со змееподобным демоном, и ее охватила эйфория. «Я верю, что ты – великий воин». Так сказал сам кузнец Велунд. Теперь она была в числе избранных, она была не такой, как другие, она была сильнее всех; ее, могучую воительницу, отправил на битву легендарный герой, и об этом знали даже мерзкие демоны. Внезапно ей захотелось, чтобы серые твари всем рассказали о сегодняшней схватке, чтобы слух о ней дошел до ушей самого Велиала. Тогда Принц Ада поймет: до Джеймса не так легко добраться, его охраняет героиня с чудесным мечом. Она будет защищать возлюбленного до последнего, даже если для этого ей придется пожертвовать собственной жизнью.
Было решено, что Кристофер поедет домой вместе с Маргариткой и Джеймсом. Дом Консула находился всего в нескольких кварталах от Керзон-стрит, а Кит хотел попасть в лабораторию – ему не терпелось продолжить изучение «пифоса». Люси предстояло ехать в компании Мэтью, что ее полностью устраивало. Джеймс наверняка начал бы задавать неудобные вопросы, но Мэтью она не боялась.
Как только карета выехала с Нельсон-сквер, Мэтью принялся жаловаться на дорожное движение в Лондоне, которое было кошмарным и без демонов, запрыгивающих в экипажи к приличным людям. Люси понимала, что ему нужно выговориться и что он не ждет ответа, поэтому просто молчала, глядя на него с ласковой улыбкой. Его золотые волосы спутались, на пиджаке зияли дыры. Он походил на молодого беспутного аристократа, прожигателя жизни, какими их изображают в романах.
Карету тряхнуло на повороте, и Люси очнулась от своих размышлений. Оказалось, что Мэтью скрючился в углу, уронив голову на руки. Это вызвало у нее серьезное беспокойство – она никогда не видела его таким.
– Мэтью, что с тобой? Все хорошо? – прошептала она.
– Превосходно, – равнодушно буркнул Мэтью, не отрывая рук от лица.
– О чем ты думаешь? – небрежно спросила Люси, пытаясь применить другую тактику.
– Я думаю, каково это, – медленно произнес Мэтью, – быть совершенно недостойным человека, которого ты любишь больше всего на свете.
– Звучит как фраза из книжки, – ответила Люси через несколько мгновений. Она не знала, что думать и как понимать это драматическое заявление. Ведь наверняка Джеймс был человеком, которого Мэтью любил больше всего на свете. С какой стати Мэтью внезапно решил, что недостоин Джеймса?
– Насколько я понимаю, ты не хочешь говорить мне, чем дело.
– Увы, нет.
– Ну хорошо. Тогда я хочу тебе кое-что сказать.
Мэтью поднял голову. Глаза его были сухими, хотя и покраснели немного.
– О, помоги мне, Разиэль, – простонал он. – Это не предвещает ничего хорошего.
– Я не собираюсь сейчас домой, – объявила Люси. – Я собиралась отвезти тебя в твою квартиру и поехать по своим делам, но из-за этой драки с демонами уже не успею. Мне нужно попасть в Лаймхаус, и ты отвезешь меня туда.
– В Лаймхаус? – с глупым видом повторил Мэтью. Попытался пригладить ладонью волосы, отчего они встали дыбом. – Люси, прошу, скажи, что ты не намерена возвращаться на фабрику.
– Не бойся. Мне нужно в новую магическую лавку Гипатии Векс. У меня там назначена встреча с Анной и Ариадной, так что не волнуйся, я не останусь без присмотра.
– Лаймхаус – это совершенно не по дороге в Мэрилебон, – сурово сказал Мэтью, но глаза его смеялись. – Клянусь Ангелом, Люси, ты настоящая интриганка. Когда это ты успела придумать такой план?
– О, у меня было время.
Люси неопределенно махнула рукой. На самом деле она понятия не имела о предполагаемой встрече с Гипатией до того момента, когда в «Дьяволе» Анна, похлопав ее по руке, сунула ей сложенную бумажку с инструкциями.
– Вообще-то, тебе не обязательно отвозить меня, Мэтью, но если ты отпустишь меня в Лаймхаус одну и меня убьют, Джеймс на тебя очень рассердится.
Люси хотела пошутить, но у Мэтью вытянулось лицо.
– Джеймс уже сердится на меня.
– Но почему?
Мэтью откинулся на спинку сиденья и задумчиво посмотрел Люси в лицо.
– Ты мне собираешься рассказать, что у тебя за дела в лавке чародейки?
– Нет, – любезным тоном ответила Люси.
– В таком случае выходит, что у нас обоих имеются секреты друг от друга.
Мэтью отвернулся и, открыв окно, велел кучеру поворачивать в сторону Лаймхауса. Когда он шлепнулся обратно на сиденье, в глазах его сверкали коварные огоньки.
– Люс, тебе не кажется странным тот факт, что Велиал постоянно мучает Джеймса, но нисколько не интересуется тобой?
– Не думаю, что Велиал читал «Защиту прав женщины»[62] миссис Уолстонкрафт. Джеймс интересует его потому, что относится к сильной половине человечества, а я не интересую его потому, что я девчонка. Подозреваю, что Велиал скорее вселится в тело черепахи, чем в тело ничтожной женщины.
– В таком случае можешь считать, что тебе крупно повезло.
– Ничего мне не повезло, – хмуро сказала Люси. – Лучше бы внимание Велиала досталось мне. Джеймс постоянно винит себя во всех смертных грехах, и у меня сердце разрывается, когда я на него смотрю.
Мэтью устало улыбнулся.
– Вам обоим повезло, тебе и твоему брату, Люси. Боюсь, что если бы Чарльзу предоставили подобный выбор, то из нас двоих именно я превратился бы в щегольски одетого демона.
Экипаж въехал на мост, и холодный ветер, проникавший сквозь приоткрытое окно, принес запах речной воды. Люси вдруг живо представилась та ночь, когда Корделия ранила демона-мандихора и упала в Темзу. Тогда перепуганная до смерти Люси вызвала призраков и приказала им спасти подругу, сама не понимая, что делает. Она вспомнила страшную слабость, которую испытала потом, вспомнила, как потемнело в глазах, как она лишилась чувств на руках у Джесса. В ушах у нее прозвучал голос Малкольма: «За применение некромантии приходится платить слишком высокую цену».
Люси отвернулась от окна. Она так и не рассказала друзьям о том, кто на самом деле спас Корделию в ту ночь после сражения у Тауэрского моста. Наверное, Мэтью был прав – она слишком многое утаивала от близких людей. Джеймс и Мэтью были парабатаями, а Люси и Корделия тоже собирались стать назваными сестрами. Но Люси теперь казалось, что никто из них четверых не является до конца откровенным друг с другом. Может быть, именно это имел в виду Мэтью, называя себя «недостойным»?
Когда они вернулись на Керзон-стрит, Корделия, прежде находившаяся в приподнятом настроении, помрачнела. Несмотря на то что в карете Кристофер и Джеймс не умолкали ни на минуту, она не могла отвлечься от мыслей о том, что ждало их впереди, об опасном путешествии, на которое согласился Джеймс.
Света в окнах не было; должно быть, Эффи давно легла спать. Когда они, усталые и замерзшие, вошли в холл, Корделия не сразу смогла расстегнуть пуговицы пальто. У нее онемели пальцы.
– Подожди, – сказал Джеймс, – я помогу тебе.
Когда он наклонился к ней, она с наслаждением вдохнула исходивший от него аромат: запах разгоряченного тела и влажной шерстяной ткани, смешанный с едва уловимым ароматом одеколона. Она любовалась очертаниями его лица, разглядела бьющуюся жилку на шее. Почувствовала, что краснеет. Только вчера вечером она целовала это место.
Джеймс помог ей снять пальто и мокрый от снега шарф, повесил одежду на вешалку у двери.
– Ну что ж, Магнус будет здесь только после полуночи, – весело сказал он. – Не знаю, как ты, но я умираю с голоду. Встретимся в кабинете?
Четверть часа спустя Корделия, переодевшись в новое платье и сухие туфли, вошла в кабинет с Кортаной в одной руке и книгой в другой. Джеймс уже сидел на диване, в камине горел огонь, а на шахматном столике их ждал скромный ужин. Она прислонила ножны к стене у камина и подошла к столу. Джеймс, видимо, похозяйничал на кухне: на деревянном блюде был разложен нарезанный сыр, хлеб, яблоки, рядом стояла тарелка с холодным цыпленком и две чашки горячего чая.
– А я не знала, что ты умеешь накрывать на стол, – сказала Корделия и со вздохом облегчения упала в кресло. Как хорошо было очутиться в теплой комнате и, наконец, передохнуть. Она положила принесенную книгу на боковой столик и потянулась за яблоком. – Это часть тайного могущества, унаследованного от предков?
– Всего лишь полезный навык. Видишь ли, мне выпала обязанность снабжать «Веселых Разбойников» пропитанием, и в последние несколько лет я чуть ли не ежедневно совершал набеги на кладовую Института. Кристофер способен умереть от голода, если не напомнить ему о необходимости подкрепиться, а Томас такой огромный, что его нужно кормить каждые несколько часов, как тигра в зоологическом саду. – Джеймс взял кусочек хлеба. – Надеюсь, Томас как-нибудь поладит с Алистером.
– Алистер будет сидеть в углу и читать книгу. Он всегда так делает, оказавшись в неловкой ситуации, – улыбнулась Корделия. – Я чувствую себя ужасно оттого, что придется лгать матери, но если я скажу, что Алистера арестовали, из этого не выйдет ничего хорошего. Ей нельзя волноваться.
– Хранить секреты и лгать близким нелегко, – согласился Джеймс. – И для тех, кто лжет, и для тех, кому лгут. Маргаритка… – неуверенно произнес он и смолк. – Мне нужно задать тебе один вопрос.
Когда он произносил ее имя таким голосом, ей хотелось отдать ему все, все, что он потребует.
– Да?
– Сегодня на Нельсон-сквер я слышал, что сказал тебе демон Хаурас. Ты уже много раз сражалась с демонами, ранила Велиала. Но никогда демоны не называли тебя «паладином».
Корделия положила яблоко обратно на блюдо. У нее пропал аппетит.
– Строго говоря, это не вопрос.
– Нет, – согласился он. – Но я видел, как ты сражалась – ты и прежде искусно обращалась с Кортаной, но сегодня ты была другой. Я никогда не видел такого. Тебе нет равных в бою. – Маска упала, и на лице Джеймса читалось изумление и восхищение. – Если что-то произошло, какое-то событие, изменившее тебя, ты, конечно, не обязана мне рассказывать. Но мне очень хотелось бы это узнать.
– Тебе известно, кто такой паладин?
– Да, – ответил он, – мы изучали это на уроках истории. Во времена Сумеречного охотника Джонатана, когда боги и ангелы гораздо чаще спускались на Землю, чем сегодня, человек мог принести клятву верности такому сверхъестественному существу. Это придавало могущества и очищало душу. Так говорят легенды.
– Легенды говорят правду, – торжественно произнесла Корделия.
А потом она рассказала ему о встрече с кузнецом Велундом, о том, как изменился пейзаж, о звоне кузнечного молота, о его словах и о своей клятве. Пока она говорила, Джеймс не сводил с нее пристального взгляда.
– Тогда я еще не знала, что даст мне эта клятва, – закончила она. – Но… я никогда не чувствовала себя так, как сегодня ночью, во время битвы с демоном Нага. Как будто золотой или бронзовый свет хлынул с неба и озарил меня. Кровь быстрее побежала по жилам, золотой огонь зажегся в моем сердце; этот чудесный огонь придал мне сил, и некое сверхъестественное существо даровало мне бесстрашие и волю к победе. И демоны отступили.
– «Вокруг его медь ослепительным светом сияла, будто огонь распылавшийся, будто всходящее солнце»[63], – с улыбкой процитировал Джеймс. – Действительно, глядя на тебя, можно было подумать, что к нам на помощь явился сам Ахилл.
Сердце Корделии сжалось от счастья. Получив от Велунда могущество, она почувствовала себя одинокой среди друзей; словно пропасть отделяла ее, паладина, от обычных людей. Но Джеймс оказался проницательнее других, он все-таки понял, что с ней произошло.
– И все же… – немного неуверенно продолжал он. – Поклясться в верности такому существу, как кузнец Велунд, – это очень серьезно, Маргаритка. Он может в любую минуту призвать тебя, потребовать, чтобы ты шла в бой, потребовать, чтобы ты встретилась лицом к лицу с великой опасностью.
– Но ведь сегодня ты тоже собрался идти навстречу опасности. Я хочу, чтобы меня призвали на бой с чудовищами, Джеймс. Я с детства мечтала об этом.
– Мечтала стать героем… – сказал Джеймс. Потом робко спросил: – Корделия, а ты рассказывала об этом…
Его прервал громкий стук в парадную дверь. Через минуту Эффи в ночном чепце и папильотках открыла дверь кабинета и пропустила Магнуса вперед, ворча что-то себе под нос. Чародей был одет в пальто из ярко-синего бархата и рядом с Эффи казался выше ростом, чем был на самом деле.
– Магнус Бейн желает вас видеть, – мрачно пробурчала Эффи ему вслед. – И я еще вот что вам скажу: я не нанималась работать на людей подобного сорта. Я всегда служила в порядочных семействах.
Магнус спокойно снял пальто и протянул служанке. Она ушла, ворча что-то насчет необходимости спать, обмотав голову полотенцем, чтобы не слышать «бесконечного топота и болтовни».
Магнус взглянул на Джеймса и Корделию, приподняв брови.
– Вам нравится, когда слуги вас оскорбляют?
– Предпочитаю нанимать в услужение тех, кто может за себя постоять, – сказал Джеймс, поднимаясь с дивана. Корделия заметила у него за поясом револьвер. Возможно, после происшествия на Нельсон-сквер он не хотел, чтобы его снова застигли врасплох. – Это помогает держать себя в форме.
– Не хотите чаю? – предложила Корделия.
– Нет, благодарю. Нам нужно приступать немедленно. Меня ждет Гипатия. – Магнус оглядел кабинет, сделал небрежный жест, и портьеры задернулись сами собой. – Думаю, эта комната подойдет. Корделия, вы не могли бы стать на страже у двери?
Корделия, вытащив Кортану, прислонилась спиной к двери. Золотой клинок сверкал в свете пламени, и она почувствовала прилив энергии. Снова, как во время боя с демоном, меч шепотом обращался к ней, побуждал ее сражаться.
Читать бесплатно другие книги:
