Гробница тирана Риордан Рик
– А Мэг знает?
Я представил, как моя юная подруга в одиночку врывается на станцию, где полно охранников, зомби и других «клевых» сюрпризов.
– Верно подмечено, – ответила Рейна. – Тогда будем выдерживать средний темп.
Я очень старался, из-за чего все время пыхтел, потел и прислонялся к деревьям, чтобы передохнуть. Может, стрелять я и стал лучше. И с музыкой дела налаживались. Но что касается выносливости, тут я все еще был Лестером на все сто процентов.
Рейна хотя бы не спрашивала, как моя рана. Ответ лежал бы где-то к югу от «кошмарно».
Одеваясь утром, я специально не смотрел на живот, но не мог не заметить пульсирующей боли и темно-пурпурных линий заражения, которые вплотную подобрались к моим запястьям и шее, и их было уже не спрятать под худи с длинными рукавами. Время от времени мое зрение затуманивалось, и мир окрашивался в противный баклажанный цвет. В голове звучал тихий шепот… голос Тарквиния, зовущего меня обратно в гробницу. Пока это лишь раздражало, но я подозревал, что он будет становиться все громче до тех пор, пока я уже не смогу не обращать на него внимания… или не буду в состоянии сопротивляться этому зову.
Я сказал себе, что нужно просто продержаться до вечера – тогда я смогу призвать на помощь богов и исцелюсь. Или погибну в бою. На данный момент долгому и болезненному превращению в нежить я бы предпочел и то и другое.
Рейна шла рядом, то и дело втыкая в землю меч в ножнах, словно там могут быть заложены мины. Глядя вперед, я не видел за густой листвой ни Мэг, ни собак, но слышал, как они шумно пробираются сквозь заросли и как ветки хрустят у них под ногами. Если на вершине нас и ждут охранники, застать их врасплох не выйдет.
– Итак, – начала Рейна, явно довольная, что Мэг нас не слышит, – ты мне расскажешь?
Мой пульс участился и стал отбивать музыкальный размер шесть восьмых, подходящий для парадного марша:
– Расскажу что?
Она подняла брови, словно спрашивая «Серьезно?».
– С тех пор как ты появился в лагере, ты ведешь себя беспокойно. Пялишься на меня так, будто это меня заразили. В глаза не смотришь. Запинаешься. Суетишься. Я все это вижу.
– Вот оно что.
Я поднялся еще на несколько шагов. Может, если я сосредоточусь на ходьбе, Рейна оставит эту тему.
– Слушай, – сказала она, – я тебя не укушу. Что бы там ни было, лучше чтобы оно не висело камнем у тебя или у меня на шее, когда придет время битвы.
Я сглотнул, жалея, что, в отличие от Лавинии, не ношу с собой жвачку: она могла бы перебить привкус яда и страха.
Рейна права. Не важно, умру ли я сегодня, превращусь ли в зомби или как-нибудь выживу – лучше принять свою судьбу с чистой совестью, освободившись от тайн. Для начала нужно сообщить Мэг о встрече с Персиком. И еще сказать, что я ее не ненавижу. На самом деле она мне даже нравится. Ну ладно, я ее люблю. Она стала мне вредной младшей сестренкой, которой у меня никогда не было.
Что же до Рейны… я не знал, связаны ли мы судьбой. Возможно, Венера проклянет меня за откровенный разговор с претором, но я должен сказать Рейне о том, что меня беспокоит. Вряд ли мне выдастся другая такая возможность.
– Дело в Венере, – сказал я.
Лицо Рейны напряглось. Настала ее очередь глядеть на холм и надеяться, что я сменю тему.
– Ясно.
– Она сказала мне…
– Ее маленькое пророчество. – Рейна выплевывала слова, словно несъедобные семечки. – Ни один смертный или полубог никогда не сможет исцелить мое сердце.
– Я ничего специально не выведывал, – заверил ее я. – Просто…
– О, я тебе верю. Венера обожает сплетни. Странно, если кто-то в Лагере Юпитера еще не знает о том, что она сказала мне в Чарльстоне.
– Я… Правда?
Рейна отломила от куста сухую ветку и бросила ее в заросли:
– Мы с Джейсоном отправились в квест… когда это было – года два назад? Едва увидев меня, Венера решила… Не знаю… Что я страдаю. Что мне нужна целительная любовь. Как-то так. Когда я вернулась в лагерь, не прошло и дня, как все начали шептаться. Никто не признавался, что они знают, но они знали. Все на меня смотрели и думали: «Ах, бедная Рейна». Как бы невзначай предлагали встречаться с тем или с другим. – В голосе ее не было злости – скорее какая-то тяжесть и усталость. Я вспомнил слова Фрэнка Чжана о том, что Рейна уже долго несет бремя лидера на своих плечах и что он хотел бы облегчить ее ношу. Похоже, многие легионеры хотели помочь Рейне. Но не всякая помощь уместна или полезна. – Но дело в том, – продолжала она, – что я вовсе не страдаю.
– Ну конечно, нет.
– Так чего же ты так нервничаешь? И при чем тут Венера? Только не говори, что тебе стало меня жалко.
– Нет-нет. Дело совсем не в этом.
Где-то впереди сквозь кусты продиралась Мэг. Иногда я слышал: «Привет, как дела?» Она говорила это таким обычным тоном, словно встретила знакомого на улице. Наверное, общалась с местными дриадами. Или так, или охранники, которых мы теоретически должны были встретить наверху, никудышные работники.
– Понимаешь… – Я пытался подобрать слова. – Когда я еще был богом, Венера меня предупредила. О тебе.
Аурум и Аргентум выскочили из кустов, вернувшись проверить, как дела у их мамы. Их зубастые собачьи улыбки сверкали как отполированные медвежьи капканы. Отлично. Теперь у меня есть зрители.
Рейна рассеянно погладила Аурума по голове:
– Продолжай, Лестер.
– Э-э… – Марширующий в моей крови оркестр теперь шагал с удвоенной скоростью. – Ну, как-то раз я вошел в тронный зал, где Венера рассматривала твою голограмму, и спросил… без всякой задней мысли, честно… «Кто это?» И она поведала мне твою… твою судьбу, наверное. Про исцеление твоего сердца. А потом она просто… накинулась на меня. Запретила приближаться к тебе. Сказала, что если я посмею ухаживать за тобой, она навеки меня проклянет. Это было абсолютно неуместно. И неловко.
Лицо Рейны оставалось непроницаемым, словно было сделано из травертина, горной породы.
– Ухаживать?! Такое еще существует? Кто-то еще ухаживает?
– Я… я не знаю. Но я держался от тебя подальше. Правда. Не то чтобы дело в угрозах… Я ведь даже не знал, кто ты.
Она перешагнула через бревно и подала мне руку, но я отказался. Мне не понравилось, как скалятся на меня ее борзые.
– Другими словами, – сказала она, – что? Ты волновался, что Венера прихлопнет тебя за вторжение в мое личное пространство? Можешь не переживать на этот счет, Лестер. Ты больше не бог. И явно не пытаешься за мной ухаживать. Мы просто отправились вместе в квест.
Не могла не ударить меня по больному… указав на очевидное.
– Да, – согласился я. – Но я думал…
Почему это оказалось так сложно? Я раньше говорил с женщинами о любви. И с мужчинами тоже. И с богами. И с нимфами. Иногда даже с симпатичными статуями – пока не понимал, что это статуи. Почему же теперь вены у меня на шее были готовы полопаться?
– Я думал, если… если это поможет, – продолжал я, – возможно, это судьба… ну, понимаешь, я ведь больше не бог, ты сама сказала. А Венера весьма определенно сказала, что я должен держать свою божественную физиономию подальше от тебя. Но Венера… Поди ее пойми. Может, это было что-то вроде приема из реверсивной психологии. Если нам суждено… хм, я мог бы тебе помочь.
Рейна остановилась. Ее собаки повернули к ней головы, вероятно пытаясь понять, в каком настроении их хозяйка, а затем обратили драгоценные глаза на меня и смерили холодным осуждающим взглядом.
– Лестер, – вздохнула Рейна, – какого Тартара ты хочешь сказать? Мне сейчас не до загадок.
– Может быть, я и есть способ, – выпалил я, – исцелить твое сердце. Я мог бы… ну знаешь, стать твоим парнем. Как Лестер. Если захочешь. Ты и я. Понимаешь, как… вот.
Я был абсолютно уверен, что на горе Олимп все остальные олимпийцы вытащили телефоны и снимают меня, чтобы потом залить на Эвтерпа-Тьюб.
Рейна молча смотрела на меня. Это продолжалось так долго, что марширующий в моей кровеносной системе оркестр успел сыграть целый куплет «Великого старого флага»[40]. Ее темные глаза излучали опасность. По ее лицу сложно было понять, что творится у нее внутри, совсем как по внешнему виду взрывного устройства.
Она убьет меня.
Нет. Она прикажет меня убить своим собакам. К тому моменту, когда Мэг примчится ко мне на помощь, будет уже слишком поздно. Или хуже того: Мэг поможет Рейне похоронить мое тело – и концы в воду.
Когда они вернутся в лагерь, римляне спросят: «Что случилось с Аполлоном?»
«С кем? – скажет Рейна. – А, с тем парнем. Не знаю, мы его потеряли».
«Ну и ладно!» – ответят римляне, и на этом все кончится.
Губы Рейны скривились. Она наклонилась, схватилась за колени. По ее телу пробежала дрожь. О боги, что я наделал?!
Может, нужно утешить ее, обнять? Может, мне нужно спасаться бегством? Ну почему я такой лузер в любовных делах?!
Рейна пискнула и застонала. Я ее и правда обидел!
Затем она выпрямилась, по щекам у нее текли слезы, и вдруг она захохотала. Звук был такой, будто по руслу, которое долгое время стояло пересохшим, понеслись потоки воды. Она никак не могла остановиться. Она согнулась пополам, опять выпрямилась, прислонилась к дереву и взглянула на собак, проверяя, оценили ли они юмор ситуации.
– О… боги, – просипела Рейна. Ей удалось на несколько мгновений взять себя в руки и, моргая, посмотреть на меня сквозь слезы, словно убеждаясь, что я и правда стою перед ней и что она не ослышалась. – Ты. Я? ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!
Похоже, Аурум и Аргентум, как и я, ничего не понимали. Они переглянулись и посмотрели на меня с немым вопросом: «Что ты сделал с нашей мамой? Если ты ее сломал – ты труп».
Хохот Рейны разносился по склону холма.
Оправившись от шока, я почувствовал, что у меня горят уши. За последние месяцы я испытал порядком унижений. Но чтобы надо мною смеялись… прямо в лицо… когда я даже не пытаюсь шутить… Так низко я еще не падал.
– Я не понимаю, почему…
– ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!
– Я не имел в виду, что…
– ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! Прошу, прекрати. Ты меня убиваешь.
– Она это в переносном смысле! – крикнул я собакам.
– И ты подумал… – Рейна не знала, куда указать пальцем: на меня, на себя или на небеса. – Серьезно? Погоди. Мои псы бросились бы на тебя, если бы ты лгал. Ох. Ого. ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!
– Значит, ответ «нет», – оскорбился я. – Ладно. Я понял. Можешь перестать…
От смеха она засипела как астматик и вытерла глаза.
– Аполлон. Когда ты был богом… – Она отдышалась. – Когда у тебя были силы, божественная внешность и все такое…
– Ясно. Естественно, ты бы…
– …даже тогда это было бы твердое, абсолютное, категоричное «НЕТ»!
Я вытаращил на нее глаза:
– Я в шоке!
– Теперь, когда ты Лестер… Ну, ты милый и порой такой дурашка.
– Дурашка?! Порой?!
– Но это все так же огромное «НЕТ». Ха-ха-ха-ха-ха-ха!
Самооценка простого смертного тут же бы взорвалась, и он бы рассыпался в прах.
В тот момент, когда она бесповоротно меня отвергла, Рейна казалась мне как никогда прекрасной и желанной. Вот ведь как бывает.
Из зарослей каркаса показалась Мэг:
– Ребята, наверху никого, но… – Она застыла, пораженная развернувшейся сценой, и вопросительно посмотрела на борзых.
«Нас не спрашивай, – было написано на их металлических мордах. – Мы впервые видим маму такой».
– Чего смеетесь? – спросила Мэг.
Уголки ее губ поползли вверх, словно она тоже хотела посмеяться. Надо мной, разумеется.
– Ничего. – Рейна перевела дыхание и, не выдержав, снова захихикала. Рейна Авила Рамирез-Ареллано, дочь Беллоны, грозный претор Двенадцатого легиона, хихикала. Наконец ей удалось взять себя в руки. В ее глазах бегали веселые искорки. Щеки раскраснелись. Она улыбалась и казалась совсем другим человеком… счастливым человеком. – Спасибо, Лестер, – сказала она. – Мне было это нужно. А теперь пойдем отыщем безмолвного бога. – Она зашагала вверх по холму, держась за ребра, словно грудь у нее еще болела от чрезмерного веселья.
В тот самый момент я решил, что если когда-нибудь снова стану богом, внесу изменения в список тех, кому собираюсь отомстить. Первую строчку теперь занимала Венера.
25
Застыл от страха Как бог перед грузовиком Зачем жмешь на газ?
Смертные охранники не доставили нам проблем.
Их попросту не было.
Ретрансляционная станция стояла на поросшей сорняками каменистой площадке у подножия башни Сютро. Это было массивное коричневое здание, на крыше которого словно поганки после ливня разрослись спутниковые тарелки. Дверь была открыта нараспашку. В окнах темнота. Парковка пустовала.
– Это неправильно, – пробормотала Рейна. – Разве Тарквиний не приказал послать сюда вдвое больше охраны?
– Стаю вдвое больше, – поправила Мэг. – Но я не вижу тут ни овец, ни кого-то другого.
При мысли об этом я содрогнулся. За тысячи лет я не раз встречал стада сторожевых овец. Они обычно были ядовитыми и/или плотоядными и пахли как заплесневевшие свитеры.
– Аполлон, есть идеи? – спросила Рейна.
Теперь она хотя бы могла смотреть на меня без смеха, но заговорить я не рискнул. Просто бессильно покачал головой. Это у меня хорошо получалось.
– Может, мы не туда пришли? – спросила Мэг.
Рейна закусила нижнюю губу:
– Здесь явно что-то не так. Я пойду посмотрю, что внутри станции. Аурум и Аргентум быстро там все прочешут. Если наткнемся на смертных, скажу, что пошла в поход и заблудилась. А вы ждите здесь. Охраняйте выход. Если услышите лай – значит, что-то случилось.
Она побежала к станции, Аурум и Аргентум, не отставая, следовали за ней, и вскоре они скрылись в здании.
Мэг посмотрела на меня поверх очков-кошечек:
– Чем ты ее рассмешил?
– Я не специально. И потом, закон не запрещает смешить людей.
– Ты предложил ей встречаться, так ведь?
– Я… Что? Нет. Вроде того. Да.
– Тупость.
Мне показалось унизительным, что мои романтические похождения критикует маленькая девочка со значком, на котором нарисованы единорог и скрещенные кости:
– Тебе не понять.
Мэг хрюкнула.
Похоже, я всех сегодня веселил.
Я стал рассматривать возвышающуюся над нами башню. Вдоль ближайшей к нам опоры наверх шла своего рода шахта из стальных ребер с перекладинами, и по этому туннелю можно было – если вы, конечно, безумец – подняться на нижнюю перекладину, также поросшую «поганками»: спутниковыми тарелками и антеннами сотовой связи. Оттуда лестница вела выше, к дымке, в которой скрывалась верхняя половина башни. В белом тумане мелькала смутная «галочка» – явно какая-то птица.
Я вздрогнул, вспомнив о стриксах, напавших на нас в Горящем лабиринте, но стриксы охотятся только по ночам. Это, скорее всего, был кто-то другой, скажем ястреб, высматривающий мышей. По закону средних чисел мне же когда-нибудь должно встретиться существо, которое не желает меня убить, верно?
И все же мелькающая фигура наполнила меня ужасом. Она напомнила мне о тех случаях, когда мы с Мэг Маккаффри оказывались на краю гибели и об обещании быть честным с ней, которое я дал сам себе в далеком прошлом – десять минут назад, еще до того, как Рейна раздавила мое чувство собственного достоинства.
– Мэг, – сказал я, – вчера вечером…
– …ты видел Персика. Я знаю, – не сводя глаз с двери станции, проговорила она таким тоном, словно мы обсуждали погоду.
– Ты знаешь, – повторил я.
– Он неподалеку уже несколько дней.
– Ты его видела?
– Только чувствовала. У него были причины оставаться в стороне. Римляне ему не нравятся. Он пытается придумать, как помочь местным духам природы.
– А… может, он собирается помочь им сбежать?
В рассеянном сумрачном свете, проникающем сквозь туман, очки Мэг казались крохотными спутниковыми тарелками.
– Думаешь, он этого хочет? И духи природы тоже?
Я вспомнил испуганные лица фавнов в Народном парке и изнуренных разгневанных дриад:
– Не знаю. Но Лавиния…
– Да. Она с ними. – Мэг повела плечом. – Центурионы заметили, что ее нет во время утренней переклички. Постарались замять это дело. Нужно поддерживать боевой дух.
Я уставился на свою юную спутницу, которая явно взяла у Лавинии несколько уроков продвинутого уровня по Искусству лагерных сплетен.
– А Рейна в курсе?
– Что Лавиния ушла? Конечно. Куда ушла? Не-а. Я, кстати, тоже. Каков бы ни был их с Персиком и остальными план, мы ничего не сможем сделать. У нас полно других проблем.
Я скрестил руки на груди:
– Что ж, я рад, что мы поговорили и я снял с себя груз тайн, которые тебе и так были известны. Еще я хотел сказать, что дорожу тобой, а может, даже люблю тебя как сестру, но…
– Это я тоже знаю. – Она одарила меня кривой улыбкой – свидетельством того, что Нерону следовало сводить ее в детстве к ортодонту. – Ничего. Ты тоже меня теперь не так сильно бесишь.
– Пфф.
– Смотри, Рейна идет.
Наше короткое семейное общение закончилось, когда претор направилась обратно к нам. На лице у нее было написано беспокойство, борзые сновали у ее ног, словно ждали, что она бросит им конфетку.
– Там никого нет, – сообщила Рейна. – Похоже, все ушли в спешке. Я бы сказала, что-то выгнало их оттуда… вроде угрозы взрыва.
Я нахмурился:
– В таком случае, разве тут не стояли бы машины экстренных служб?
– Туман, – предположила Мэг. – Может, из-за него смертные видят что-то такое, отчего сюда не суются. Расчистили место перед…
Я едва не спросил «перед чем?», но понял, что не хочу знать ответ.
Мэг, конечно, права. Туман – странная сила. Иногда он влияет на разум смертных после сверхъестественных происшествий, вроде как устраняя последствия. Иногда действует еще до катастрофы, отгоняя смертных, чтобы они не попали под раздачу… как круги на воде в пруду, предупреждающие о приближении дракона.
– Что ж, – сказала Рейна. – Если это так, значит, мы пришли правильно. И я вижу только одно место, где можно поискать. – Ее взгляд скользнул вдоль опор башни Сютро, исчезавших в дымке. – Кто хочет лезть первым?
Ни о каком желании речи не шло. Выбор пал на меня.
Формально потому, что так Рейна смогла бы поддержать меня, если у меня закружится голова на лестнице. Но я подозревал, что на самом деле они хотели помешать мне сбежать, если я испугаюсь. Мэг поднималась последней – наверное, потому что так у нее будет время выбрать нужные семена, если придется швырять их во врагов, пока они впиваются мне в лицо, а Рейна толкает меня наверх.
Аурум и Аргентум подниматься не могли, и раз уж они оказались халтурщиками без противопоставленных больших пальцев, то остались на земле прикрывать отход. Если мы рухнем и разобьемся насмерть, собаки смогут весело полаять над нашими трупами. Это меня очень успокоило.
Перекладины были скользкими и холодными. Глядя на металлические ребра шахты, я ловил себя на мысли, что ползу внутри гигантской игрушки-пружинки. Наверное, они нужны, чтобы обеспечивать безопасность, но никакой уверенности они мне не внушали. Если бы я поскользнулся, то, падая вниз, больно пересчитал бы их своим телом.
Через несколько минут ноги и руки у меня уже тряслись. Пальцы дрожали. А первые горизонтальные балки, казалось, совсем не приблизились. Посмотрев вниз, я понял, что мы успели забраться чуть выше антенн на крыше станции.
Холодный ветер швырял меня между прутьями шахты, рвал на мне худи, грохотал стрелами в колчане. Кем бы ни были стражи Тарквиния, если бы они застали меня здесь, на лестнице, ни лук, ни укулеле мне бы не помогли. Радовало только то, что овцы-убийцы не умеют взбираться по лестницам.
Тем временем в тумане над нами стали кружить и другие темные фигуры – это определенно были какие-то птицы. И хотя я напомнил себе, что это не могут быть стриксы, все же тошнотворное чувство опасности терзало мой желудок.
Что, если…
«Аполлон, прекрати, – отчитывал я себя. – Сейчас ты ничего не можешь с этим поделать, так что лезь наверх».
Я решил концентрироваться на одной опасно скользкой перекладине за раз. Подошвы скрипели о металл.
Где-то внизу Мэг спросила:
– Розами пахнет, чувствуете?
Я подумал, что она шутит:
– Розами? Во имя двенадцати богов, с чего бы тут пахнуть розами?!
– Я чувствую только, как пахнут ботинки Лестера, – сказала Рейна. – По-моему, он во что-то наступил.
– В большую позорную лужу, – пробормотал я.
– Я чувствую запах роз, – настаивала Мэг. – Ладно. Давайте вперед.
Пришлось подчиниться. Выбора все равно не было.
Наконец мы добрались до первых горизонтальных балок. Вдоль балок шел помост, на котором можно было постоять и отдохнуть несколько минут. Мы поднялись лишь футов на шестьдесят над ретрансляционной станцией, но казалось, что мы гораздо выше. Под нами расстилалась бесконечная сетка городских кварталов, улицы которых, кривясь и изгибаясь вокруг холмов, складывались в узор, напомнивший мне о тайской письменности. (Богиня Нанг Квак как-то раз пыталась научить меня этому языку во время чудесного ужина, когда мы ели острую лапшу, но я оказался безнадежен.)
Аурум и Аргентум смотрели на нас с парковки, виляя хвостами. Казалось, они чего-то от нас ждут. Каверзный голосок внутри подсказывал, как здорово было бы отправить стрелу на вершину соседнего холма и скомандовать «АПОРТ!» – но вряд ли Рейна оценит этот поступок.
– Тут наверху прикольно, – заключила Мэг и сделала «колесо», потому что ей нравится, когда сердце заходится у меня в груди.
Я осмотрел помосты, образующие треугольник, надеясь увидеть что-то кроме проводов, электрощитков и оборудования спутниковой связи: предпочтительно что-нибудь с надписью «НАЖМИТЕ НА ЭТУ КНОПКУ, ЧТОБЫ ЗАВЕРШИТЬ КВЕСТ И ЗАБРАТЬ НАГРАДУ».
– Ну конечно, нет, – проворчал я себе под нос. – Тарквиний не стал бы делать нам одолжение и прятать то, что мы ищем, на нижнем уровне.
– Здесь определенно нет никаких безмолвных богов, – сказала Рейна.
– Да уж, спасибо.
Она улыбнулась – похоже, ее еще веселило то, как я недавно наступил в ту позорную лужу:
– Дверей я тоже не вижу. Разве в пророчестве не говорится, что я должна открыть какую-то дверь?
– Возможно, это метафора, – предположил я. – Но ты права, тут нам ловить нечего.
Мэг указала на второй уровень, балки которого располагались еще на шестьдесят футов выше и едва виднелись в тумане.
– Запах роз там усиливается, – сказала она. – Нужно лезть дальше.
Я принюхался, но почувствовал лишь слабый запах эвкалипта, исходящий от простирающегося внизу леса, запах своего пота и кислый запашок антисептика и инфекции, идущий от повязки на животе.
– Ура, – проговорил я. – Снова лезть наверх.
На этот раз первой поднималась Рейна. Нас больше не окружала клетка из металлических ребер: тут были лишь металлические перекладины, идущие вдоль одной из вертикальных балок, словно строители решили: «Ну что ж, забраться так высоко могли только психи, так что больше никаких средств безопасности не будет!» Теперь, когда клетка из металлических прутьев исчезла, я понял, что с ней мне было спокойней. По крайней мере я мог сделать вид, что нахожусь внутри безопасной конструкции, а не лезу на здоровенную башню как сумасшедший.
Я не мог взять в толк, зачем Тарквиний поместил нечто столь важное, как этот его безмолвный бог, на вершину радиовышки, зачем он вообще связался с императорами, почему запах роз говорил о том, что мы приближаемся к цели, и почему эти темные птицы продолжают кружить над нами в тумане. Им что, не холодно? Им не надо лететь на работу?
И все же я не сомневался, что нам суждено забраться на этот чудовищный треножник. Это казалось правильным, в смысле жутким и неправильным. У меня было такое чувство, что скоро я все пойму и совсем этому не обрадуюсь.
Я словно стоял в темноте, разглядывая отдельные огоньки вдалеке и недоумевая, что это может быть. К тому моменту, как я осознаю «Ах, да это же фары здоровенного грузовика, который несется прямо на меня!», будет уже слишком поздно.
Мы были уже на полпути ко второму уровню, когда, вынырнув из тумана, у моего плеча мелькнула злобная тень. Ветер от ее крыльев чуть не снес меня с лестницы.
– Ого! – Мэг схватила меня за левую лодыжку, хотя это никак не удержало бы меня. – Что это было?
Я едва успел заметить птицу, которая снова исчезла в тумане: блестящие черные крылья, черный клюв, черные глаза. И чуть не заплакал, потому что одна из фар пресловутого грузовика ясно встала перед моими глазами.
– Ворон.
– Ворон? – Рейна бросила на меня хмурый взгляд. – Да птица же огромная!
Верно, размах крыльев у твари, которая надо мной поиздевалась, был не меньше двадцати футов, но злобное карканье, раздающееся в тумане, не оставляло сомнений.
– Вороны, их много, – поправил я. – Гигантские вороны.
Из дымки, кружась, показались полдюжины птиц. Их голодные черные глаза сновали по нам как лазерные прицелы, высматривая слабые места помягче и повкуснее.
– Стая воронов. – Судя по ее тону, Мэг не верила своим глазам и была в крайнем восхищении. – Это стражи? Они красивые.
Я застонал, желая оказаться где-нибудь в другом месте, например в кровати под толстыми теплыми одеялами из кевлара. И еще мне хотелось заявить, что группу воронов правильнее называть бессердечными заговорщиками[41]. А значит, формально этих стражей Тарквиния следовало дисквалифицировать. Но вряд ли Тарквиния заботили подобные тонкости. Воронов они уж точно не волновали. Они бы убили нас в любом случае, и им плевать, считает их Мэг красивыми или нет. К тому же мне всегда казалось, что указывать на бессердечие и любовь к сговорам, которыми отличались вороны, излишне.
– Они здесь из-за Корониды, – несчастным голосом проговорил я. – Это моя вина.
– Кто такая Коронида? – требовательно спросила Рейна.
– Долгая история. Ребята, я уже миллион раз извинился! – крикнул я птицам.
Вороны злобно закаркали в ответ. Еще дюжина птиц появилась из тумана и принялась кружить вокруг нас.
– Они разорвут нас на куски, – сказал я. – Нужно отступать… возвращаться на первую платформу.
– Вторая платформа ближе, – ответила Рейна. – Лезем дальше!
– Может, они нас просто испытывают, – предположила Мэг. – Может, они не станут нападать.
Не стоило ей этого говорить.
Вороны все делают наперекор другим. Мне следовало быть умнее… ведь это я сделал их такими. Стоило Мэг выразить надежду на то, что они не нападут, как они бросились на нас.
Читать бесплатно другие книги:
