Увечный бог. Том 2 Эриксон Стивен

От него пахло горелым деревом, будто он принес за собой смерть леса, и у его ног вился дымок – тоненькие змейки, видеть которые могла только она.

– Королева, – сказал Спиннок, опускаясь на колени.

– Расскажи, что происходит с моими легионами, – произнес напряженный, слегка срывающийся голос.

– Некоторые командиры поддались истинной природе своей души, – ответил Спиннок, глядя то ли на подножие трона, то ли на пару ног в сапогах. – В воздухе витает запах…

– Если огонь подойдет ближе, город сгорит.

– Остановить этот пожар можешь только ты, королева, ведь он начался по твоей воле. Мы видим, ты страдаешь, но пока не понимаем почему. Какой договор ты заключила с Силаной? Почему она выжигает все вокруг? Почему она надвигается на славный Харканас?

– Славный? – презрительно бросила Сандалат. – Здесь есть место только для призраков, и я теперь одна из них. Чтобы нас забыли, город должен пасть. Чтобы нас простили, город должен быть погребен вместе с нашими грехами. Чтобы со всем покончить, город нужно обратить в пепел.

– Королева, мы проделали долгий путь от Внешних пределов. Мы шли по сотне скрытых троп, запомнить которые удалось только вору. А потом наши командиры поддались хаосу. Крови элейнтов.

– Проклятая кровь!

– Королева?

– Нет! Однажды я уже была ею отравлена. Ты ведь знаешь, Спиннок Дюрав! Ты видел это!

Он еще ниже опустил голову.

– Да, я видел, что произошло. Видел, что ты пыталась скрыть.

– Я не просила их вернуться. Не просила!

Спиннок поднял глаза, склонил голову набок.

– Кажется… это что-то важное. Кого ты не просила вернуться?

Жесткие, холодные руки легли ей на лицо. Она чувствовала их как свои, пальцы решеткой закрывали глаза. Пахло растопленным свечным воском.

– Ты не слышишь?

– Что я должен слышать, королева?

– Крики. Крики умирающих. Ты их не слышишь?

– Да, вдалеке какой-то шум. Светопад…

– Светопад! – Сандалат выпучила глаза, но не могла ни говорить, ни думать.

– Что происходит? – с тревогой спросил Спиннок.

Что происходит? Все и сразу!

– Как твои войска? В боевой готовности?

Он кивнул.

– Да, королева. Они ждут на Дороге Слепого Галлана.

На Дороге Слепого Галлана? Такой дороги не было. Тогда. Когда Спиннок Дюрав приходил к своему владыке. Я сошла с ума.

Нервно всхлипнув, Сандалат опустилась на трон.

– Спиннок, сними эту маску. Не притворяйся старым.

– Кого ты не просила вернуться?

Она облизнула губы.

– Трон должен был достаться ей. Она – истинная королева. Королева шайхов и спасенных ею летерийцев. Я здесь чужая… я говорила им…

Спиннок Дюрав вдруг вскочил на ноги, взгляд его был полон ужаса.

– Королева! Сандалат Друкорлат! Что это за рев?

Сандалат раскрыла рот, но не смогла произнести ни слова. Попробовала еще раз.

– Разрыв. Они снова пришли. Скажи Аномандру… Кроме него, никто не может их остановить! Шайхи… умирают! Матерь благослови нас. Они умирают!

Ее вопль многократно прозвучал эхом в пустом зале, но Спиннок уже ушел. Из коридора доносились приказы – отчаянные, суматошные. На Спиннока Дюрава совсем не похоже.

Владыка Нимандр Голит Аномандарис, первенец от непрочного союза между Сыном Тьмы и старшей дочерью Драконуса, упал на колени. Дрожа всем телом, он боролся с бурлящей внутри кровью элейнтов, с ее настойчивой волей. Где же Клещик? Десра? Ненанда?

Скрипнули камни на речном дне, и чьи-то руки ухватили Нимандра за плечи.

– Сопротивляйся, Владыка. Остались только мы двое. Не поддавайся зову элейнтов!

Он затравленно поднял голову и встретил древний, мудрый взгляд Корлат.

– Что… кто?

– Она выпустила Силану, призвала Путь огня и внушила дракону собственное безумие. Ты понимаешь? Она решила превратить этот мир в пепелище!

Тяжело дыша, Нимандр покачал головой.

– Кто занимает трон? Кто готов сотворить такое во имя Матери Тьмы?

– Ты разве не чуешь кровь? Здесь идет война. Кто против кого – не знаю, но души отлетают в ужасающих количествах. А на Престоле Тьмы восседает королева… отчаявшаяся королева.

Нимандр вскинул брови. Королева?

– Где Апсал’ара?

Корлат посмотрела на другой берег реки.

– Ушла в город, Владыка.

– А Спиннок?

– Пошел следом, чтобы увещевать королеву и разобраться в происходящем. Нимандр, послушай. Твои родичи-одиночники не выдержали под напором Силаны – она теперь управляет Бурей. Если мы – я, ты, Датенар и Празек – сольемся, то нам придется биться с ними на смерть в небе над Харканасом. Нельзя этого допустить.

Нимандр с усилием поднялся.

– Нельзя. Силану нужно остановить.

– Только королева может ей приказывать.

– Тогда… отведи меня к ней.

Корлат отчего-то замешкалась. Нимандр посмотрел на нее с подозрением.

– Что такое? Кто эта Королева Тьмы?

– Боюсь… не важно. Иди туда, Нимандр. Убеди ее отпустить Силану.

– А куда пойдешь ты?

– На войну. Возьму с собой Датенар и Празека. Владыка, мне кажется, я знаю, где идет бой, хотя лучше бы я ошиблась… Иди. Пройди там, где прошел твой отец.

Как давно это было? Трудно вспомнить. Она была молода. Ночью накануне она возлегла с юношей, чтобы доказать себе, что есть не только боль. Да, потом она разбила юноше сердце, но не нарочно. Наступил новый день, а эта ночь как будто затерялась в веках.

Вместе с братом она пошла на охоту. Гнали тенага. Было тепло; солнце светило радостно и ярко.

Сначала они услышали смех – низкий, грохочущий. По звуку они спустились в овраг, густо заросший черемухой и кизилом. Там, привалившись к стене, кто-то лежал. Такой же имасс, как и они, только незнакомый. Это уже само по себе удивляло. И пугало.

Подойдя ближе, она сразу увидела, что раны на нем смертельны. Удивительно, как он до сих пор не умер, и еще более удивительно, как ему хватало сил смеяться и откуда в его глазах радость, просвечивающая даже сквозь боль.

Брат, как водится, заговорил первым.

– Что на тебе за камень?

– Камень? – умирающий улыбнулся кровавым ртом. – Это, друзья, металл. Доспехи. Подарок тел акаев.

– Откуда ты?

– Я бродяга. Без клана. Я встретил армию, друзья.

– Здесь нет армии.

– Яггуты. Тел акаи. Другие.

Они опешили. Яггутов ненавидели. И боялись. Целая армия? Невозможно.

Неужели война? Что будет с их кланом? Их народом? Они же все погибнут. Армия яггутов – от одной мысли в сердце будто открывались врата Омтоз Феллака.

– Я присоединился к ним, – сказал имасс, но тут же поднял перебитую руку и добавил: – Не спешите меня обвинять. Дело в том, что я последний. Они все погибли. Яггуты, тел акаи, дшеки… Все.

– Какой враг пришел к нам? – испуганно прошептал брат.

– Никакой, друзья. Он всегда был среди нас. Подумайте хорошенько. Вот вы загоняете зверя, как сейчас, проливаете его кровь. Когда вы подходите к нему, чтобы добить, вы же видите, что он борется до последнего? Видите, как он дергает лапами, вскидывает голову, как на его ноздрях выступает кровавая пена?

Они закивали. Да, все было именно так, но всякий раз у них сжималось сердце. Но таков ход вещей, нужно терпеть.

– Благословенны яггуты, – произнес умирающий, и голова его завалилась набок. Он засмеялся, но коротко и хрипло. – Зачем противиться смерти, если все равно проиграешь. Они бы вам рассказали зачем. Нет, они бы показали, будь у вас достаточно храбрости, чтобы увидеть, чтобы примкнуть к ним, чтобы познать истинного врага всей жизни.

Имасс встретился с ней взглядом, как будто рядом больше никого не было, и улыбнулся.

– Все, я умираю. Я… проиграл. Могу я попросить о последнем одолжении? – Его глаза заблестели и показались ей какими-то особенно красивыми. – Поцелуй меня. В молодости многие женщины проклинали меня, даже те, которые любили. Это было… замечательно.

Она увидела, как жизнь покидает глаза имасса, наклонилась ближе и поцеловала. От него пахло кровью. Растрескавшиеся губы были еще теплыми.

Она не отнимала губ, впитывая остатки тепла, наполняя собой последние мгновения жизни имасса.

Наконец брат оттащил ее и прижал к себе, как делал раньше, когда она была совсем маленькой и не так трепетно относилась к прикосновениям.

Они сняли доспехи, но тело бросили. Позднее она забрала доспехи себе. В награду за поцелуй.

И теперь она хотела их вернуть. Раздраженно сопя, Апсал’ара обыскивала пустой склеп. Она была в самых глубоких подземельях дворца. Именно здесь она оставила доспехи и палицу, когда ее впервые поймали. Тисте анди посмеивались над ней, как будто в Харканасе не было ничего ценного, как будто сама мысль о воровстве казалась бредом.

Однако кто-то украл ее доспехи!

Вне себя от гнева и возмущения, Апсал’ара отправилась на поиски.

Лицо владыки утратило всякую сдержанность. Брызжа слюной, он гневными выкриками отправлял шеренгу за шеренгой прямо в пасть врат. Апарал Форж явственно представлял себе смыкающиеся челюсти, которые пережевывают его народ, а потом выплевывают кровавые ошметки и обломки костей. И аппетит их ненасытен.

Лиосан никак не могли продвинуться, даже на шаг, чтобы создать плацдарм для легионов, расчистить пространство для господ одиночников, которые бы приняли свою чудовищную форму и смели всякое сопротивление.

Тот, кто командовал на той стороне, был готов. Откуда-то он знал, когда и как изменить тактику.

Апарал смотрел, как из вихря врат вытаскивают истерзанные тела и тащат на руках и плечах к длинным, глубоким ямам, которые и так доверху завалены трупами. Солдаты кончились, остались лишь элитные легионы.

Эта стальная пасть поглотила население целого города. Смотрите, родичи-одиночники, и задумайтесь, кем вы править-то будете? Где будете брать прислугу для своих поместий? Кто будет готовить еду, прислуживать за столом, шить костюмы, выносить ночные горшки?

Апарал чувствовал себя как в кошмаре. Иллюзия упорядоченного существования рассеялась, превратилась в кровавое месиво. Нечего было обсуждать, не о чем спорить, некогда остановиться и постоять перед древними гобеленами на стенах, испрашивая совета у героических предков.

Саранас был разрушен, и после этого его заполонили призраки. Как и Харканас. Свет видит лицо Тьмы и узнает в нем себя. Не к этому ли ты стремишься, Кадагар? Но когда ты обретешь то, чего хотел, кто, о Владыка Призраков, будет мести полы?

И вот наконец во врата отправились элитные отряды. Пешки кончились, в решающий бой вступили фигуры.

Апарал спустился к ямам, возле которых бросали раненых. Их крики сливались в невыразимо ужасный хор и могли свести с ума – Апарал был близок к этому. Расталкивая изможденных рудометов и лекарей, он искал одного воина и наконец нашел. Тот сидел спокойно, не плакал и не кричал, сохраняя остатки достоинства. Над обрубком левой руки вился дымок.

– Солдат, посмотри на меня.

Воин поднял голову и как будто съежился.

– Ты был там, за вратами?

Дрожащий кивок.

– Сколько их осталось? Какая численность у врага?

– Я… я не уверен, господин. Но… кажется… немного.

– Все так говорят, но что значит «немного»? Пятьдесят тысяч или полсотни?

Голова воина снова дернулась.

– Немного, господин. И еще… смех!

– Это Хустово оружие, солдат. Одержимые клинки. Еще раз, что значит немного?

Воин вдруг оскалился и смачно плюнул Апаралу под ноги.

Попомни мои слова, Кадагар, – те, кто вернулся с той стороны, больше не будут подчиняться.

– Больше, чем их? – Апарал показал на легионы, выстроившиеся перед вратами. – Посмотри, чтоб тебя!

Воин безучастно повернул голову, сощурился.

– Это, солдат, семь тысяч. Может, восемь. Сколько на той стороне? Больше? Меньше?

Воин молча смотрел пустым взглядом. Апарал достал меч.

– Ты был на той стороне, ты видел врага. Сколько там солдат? Говори!

Глядя на оружие в руках Апарала, воин усмехнулся.

– Ну, давай.

– Нет, солдат, тебя я не трону. – Апарал указал острием в сторону кучки раненых. – Я буду убивать их, одного за другим, пока не получу ответ.

– Господин, неужели ты не понимаешь, что мы тебе не подчиняемся? Вы убили нас всех. Всех и каждого. Даже если эти раны меня не доконают, я все равно мертв. Для вас. Для мира. А теперь проваливай в Бездну. Или еще лучше: отправляйся на ту сторону. Там уж…

Поддавшись внезапному приливу гнева, Апарал замахнулся и одним ударом снес воину голову с плеч. Голова отлетела, покатилась по земле, подскочила и уткнулась в другого раненого. Тот опустил взгляд, молча вздохнул и снова отвернулся.

Осознав содеянное, Апарал на нетвердых ногах отступил.

Откуда-то сбоку послышался усталый смех.

– Их не больше тысячи, господин. И все на последнем издыхании.

Апарал завертел головой, пытаясь разглядеть, кто говорит. Перед ним была яма, доверху засыпанная трупами.

– Неужели мертвые заговорили?

– Можно и так сказать, – отозвался голос. – Ты правда не понимаешь, почему мы не отвечаем? Потому что противник внушает уважение. Это не тисте анди. Это люди. Но бьются они как демоны.

Наконец Апарал его увидел. Тело воина лишь по пояс торчало из груды трупов. Видно, кто-то ошибся и посчитал его мертвым. А потом Апарал увидел, что у воина наполовину снесло череп, обнажив мозги.

– Но ведь Хустов Легион…

– Как было бы здорово, да? Но увы, никакого Хустова Легиона там нет. Лишь один человек с одним Хустовым мечом. Убийца драконов, убийца Гончих и тысячи лиосан… один человек. И когда вы окажетесь там, господин, пусть он всех вас убьет. Одиночники. Предатели. Все до единого.

Кадагар Фант, если бы… если бы ты был здесь, то увидел бы наконец, что мы натворили.

Апарал вернулся к вратам. Да, он пройдет через них и ступит на враждебный берег. Если получится, то убьет того воителя. И тогда все кончится. Все. Больше я ничего сейчас не хочу.

У ближайшего легиона он заметил отряд посыльных – около дюжины бегунов, передающих приказы.

– Сообщение моим родичам! – гаркнул Апарал. – На той стороне меньше тысячи. И всего один с Хустовым мечом. Передайте владыке – пора.

Конец. Сейчас все кончится.

Убрав окровавленный меч в ножны, Апарал направил взор на врата.

– Скоро… – прошептал он. – Сейчас.

На полпути через мост Нимандр остановился, рассматривая массивные ворота крепости. Все вокруг затягивало дымом, раздавались взрывы. Драконья магия. Элейнты делали то, что у них получается лучше всего. Разрушали все на своем пути.

Не так должны были вернуться тисте анди. Не в пламени разрушения. Нимандр чувствовал, как родичи уходят от него. Обратившись, они взмывают над Внешними болотами и присоединяются к Силане. Ей нельзя не подчиниться, ведь она теперь часть правящего дома – так захотел Нимандр. Еще одна глупая затея. В драконьем обличье она была любовницей отца – давным-давно. Однако Аномандр сумел обуздать в себе жажду пробуждения элейнтской крови. Он не поддался ей, даже когда Лунному Семени угрожало разрушение.

Нимандр не представлял, какая сила воли нужна, чтобы отказаться от такого… дара. Тогда, над Крепью, отец легко одолел бы Тайшренна – так сказала Корлат. Они с Силаной обрушили бы на малазанцев потоки испепеляющего пламени, и под таким натиском с неба враг бы не устоял.

Вместо этого Аномандр предпочел ждать. Позже он все-таки принял драконий облик, но ради совершенно другого города.

«Если бы не предательство, он бы поступил так же и ради Крепи».

«Корлат, но ведь клятву нарушили только маги. Жители города ни при чем».

Корлат кивнула и оглянулась на своих спутников: Празека Гоула, в прошлом – мастера мечей у Орфантала, и Датенар Фандорис, отвергнутую дочь Высшей жрицы, а впоследствии – личную Госпожу убийц у Корлат. Эти трое – все, что осталось от свиты одиночников владыки Рейка.

«Не в этом дело, – сказал Празек. – Так он избавил Крепь от полного разрушения. Обернись Рейк драконом, Тайшренн был бы вынужден направить на него всю мощь своей магии. К концу их поединка от Крепи осталось бы лишь пепелище. Вместо этого владыка сошел в город и истребил магов по одному. Так что, можно сказать, он и правда спас Крепь».

«Вот только он не ожидал, – добавила Датенар, – что жителям начнут мстить моранты».

«Малазанцы должны были этому помешать», – возразил Празек.

И все трое закивали.

Нимандр закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, отгоняя гложущую тягу обратиться, взлететь, слиться с Бурей. Затем он пересек мост и пошел к дворцу.

Из тени входной арки вышла Апсал’ара и преградила ему путь.

– Владыка Нимандр, там на троне тисте анди. Женщина.

– Корлат мне говорила. Она подчинила себе Силану. Мне нужно убедить ее…

– Это мать Корлат, Владыка. В прошлом Заложница, теперь Королева Высокого дома Тьмы. Ее обуяло безумие. Возможно, Владыка, тебе придется ее убить.

– Что?! Где Спиннок?

– Вернулся к твоим легионам. На Первом Берегу идет битва. Горстка солдат пытается сдержать вторжение тисте лиосан.

– Здесь есть другие тисте анди?

– Нет. – Апсал’ара покачала головой. – Это шайхи.

Шайхи? С острова-тюрьмы… Боги, нет. Нимандр почувствовал, как будто должен разорваться надвое.

– Заставь Королеву уступить, Владыка, – сказала Апсал’ара. – Спиннок поведет твоих воинов в бой.

Она подошла ближе и провела ладонью по щеке Нимандра.

– Ты справишься, любимый.

– Я не стану свергать Королеву Высокого дома Тьмы! Мы не для того вернулись, чтобы снова проливать кровь анди! – Он испуганно зажмурился и затряс головой. – Нет, я не стану!

– Тогда убеди ее освободить Силану. Без Бури элейнтов Харканас не защитить. И шайхов не спасти.

– Пойдем со мной.

– Нет, Нимандр. Я буду сражаться на Первом Берегу. Увидимся там.

Апсал’ара положила ладонь ему на затылок и, придвинув его лицо вплотную к себе, страстно поцеловала. Затем оттолкнула и побежала на мост.

Гром ярости Силаны приближался.

Нимандр поспешил внутрь.

Старики и дети остались в лагере на берегу реки, хотя, если Силану не остановить, вскоре им наверняка придется отступать в город. Небо за спиной, казалось, было целиком объято пламенем. Леса пылали, земля взрывалась фонтанами оплавленных камней. В дыму виднелся темный силуэт.

Спиннок натянул перчатки и повернулся к воинам. Все взгляды были направлены на него. Впереди лежал лес, за которым скрывался Первый Берег. Каждый знал, что их ждет. Можно было ничего не говорить.

И все же…

Аномандр, друг мой. Сидишь ли ты сейчас подле Матери? Взираешь ли на нас? У тебя нет возможности унять безумную ярость Силаны? Или просто наши беды стали тебе чужими?

И все же.

– Аномандр, друг мой. Сидишь ли ты сейчас подле Матери? Взираешь ли на нас? У тебя нет возможности унять безумную ярость Силаны? Или просто наши беды стали тебе чужими?

Спиннок расправил плечи, вгляделся в закрытые шлемами лица. Достал меч. Встретившись взглядом с капитаном Ириндом, он жестом приказал ему выйти.

– Подними щит, капитан, и стой крепче.

Мощный воин слегка сощурился, затем принял боевую стойку, выставил щит перед собой, уперся в него плечом, спрятал голову.

Отвернувшись вполоборота, Спиннок с размаху ударил по щиту. Раздался звон и лязг, капитан пошатнулся. Эхо удара ветром пронеслось над головами воинов и докатилось до леса.

– Когда владыка Аномандр Рейк увел вас и ваших предков из этих краев, – Спиннок повысил голос, чтобы его было слышно, хотя стояло абсолютное молчание, даже Буря, казалось, стихла, – увел от дыма, огня и разрушения, Матерь Тьма отреклась от тисте анди. У вас, и у него тоже не осталось… ничего.

Еще удар. Иринд снова пошатнулся, но с места не сдвинулся.

– Выступаем. Перестроимся, когда пересечем лес. – Он оскалился. – Больше ждать нельзя. Капитан, держись рядом.

Спиннок повел воинов за собой в древний лес. В чаще боевой порядок мгновенно рассыпался, солдаты обходили бурелом, деревья и овраги. Стоял густой туман. Вниз по стволам, по каждой ветке и листочку стекала вода.

Спиннок говорил громче, но знал, что его все равно услышат – Мать Тьма поможет. Ради ее детей. Ради этого, самого важного дня.

– Владыка Нимандр ушел во дворец, чтобы остановить Силану. К чему побеждать в битве, если проиграна война? И только поэтому он не здесь, не с нами. Он должен был говорить с вами, но говорю я. И наверное… сейчас, именно сейчас это к лучшему, ведь, как и многие из вас, я родился в этом мире.

Иринд стоял рядом, приготовившись. Меч с размаху ударил о щит; зазвенел металл.

– Владыка Аномандр Рейк отвел вас в другой мир. Он прилагал все силы, чтобы у вас появился смысл жизни. Многих он подвел. Однако здесь, передо мной, те, кого он не подвел.

Спиннок снова взмахнул мечом – от силы удара чуть не отнялась рука.

– Он просил вас биться в чужих войнах. Просил бороться за чужое дело. Сотни знамен, сотни городов. Одни союзники радовались нам, другие нет. Одни благодарили, другие боялись. И как много ваших сородичей погибли – отдали жизни за чужую борьбу.

Металл зазвенел вновь, и на этот раз ноги Иринда слегка подкосились. Спиннок тяжело и хрипло дышал.

– Все разные, но при этом одинаковые. Однако ваш истинный долг, который он открыл перед вами, оставался неизменным.

От очередного удара Иринд упал на колени.

Другой солдат оттащил Иринда назад и, приготовив щит, занял его место. Дыхание воинов за спиной, лязг доспехов, топот сапог напоминал еле слышный шорох.

– Все время ваш владыка думал лишь об одном… об этом мгновении.

Меч снова свистнул.

– Только об этом. Все время. О праведном долге.

Кр-рах!

– Он делал все, чтобы вы помнили. Помнили об этом дне!

Кр-рах!

– Сегодня мы не на чужой земле! Сегодня мы бьемся за свое дело!

Кр-рах!

– Тисте анди, сегодня мы сражаемся за себя!