Увечный бог. Том 2 Эриксон Стивен

Теперь и другие начали ударять оружием о щиты.

КР-РАХ!

– За свой дом!

КР-РАХ!

– За свой народ!

КР-РАХ!

Меч аж задрожал. Щит раскололся, и солдат упал в сторону.

Стиснув зубы, Спиннок Дюрав шел дальше. Аномандр Рейк, ты это видишь? Взгляни на наши лица, на лица тех, кто идет за мной!

– В этот раз чужаки воюют на вашей стороне! Чужаки умирают за вас! За ваше дело, не за свое!

КР-РАХ!

Звон и грохот подталкивал Спиннока вперед, наполнял каким-то почти священным рвением.

– Дети Тьмы, там за вас умирают люди!

КР-РАХ!

Удар сотряс сам воздух, и сверху – с веток, листьев и иголок – на воинов обрушился мощный поток воды.

До Спиннока донеслись звуки сражения.

Аномандр, ты это видишь? Видишь, друг мой?

Это наша война.

КР-РАХ!

Между деревьями мелькнул просвет. В небо поднималось нечто огромное. Послышался драконий рев.

О боги, что же они натворили?

КР-РАХ!

В тронный зал вошел Аномандр Рейк. Сандалат Друкорлат молча смотрела на него.

В его голосе слышались отзвуки грохота снаружи.

– Выпустите Силану.

– Где твой меч?

Сын Тьмы замер и нахмурился. Нащупал рукоять на поясе.

– Не этот. Тот, которым ты убил Драконуса. Покажи мне его меч!

– Королева…

– Прекрати! Это не мой трон, а твой. Не глумись надо мной, Владыка. Мне сказали, что ты убил его.

– Я ничего такого не делал, королева.

В голове возникла внезапная мысль.

– А где Орфантал? Ты взял его с собой. Где мой любимый сын? Говори!

Аномандр подошел ближе. Такой молодой, такой уязвимый… Не может быть. А, еще слишком рано. Он пока не убивал консорта. Но… кто тогда я?

– Выпустите Силану, Сандалат Друкорлат. Высвободите Бурю. Если Харканас рухнет, значит, все эти смерти были бессмысленными.

– Бессмысленными, да! Именно об этом я все время твердила! Все бессмысленно! И я это докажу!

Теперь он стоял прямо перед ней, глядя в глаза.

– Корлат…

Остальные слова потонули в крике. Сандалат отшатнулась и лишь потом поняла, что этот крик исторгла она.

– Нет! Где Орфантал? Где мой любимый сын?

Она разглядела в его лице нескрываемую муку. Никогда прежде она не замечала за Рейком подобной… слабости. Такой беззащитности.

– На колени, Аномандр, Сын Тьмы. – Она ехидно ухмыльнулась. – На колени перед Заложником.

Он опустился на одно колено, и Сандалат вдруг рассмеялась. От неожиданности. От удивления. От радости.

– Я нарекаю своего любимого сына Рыцарем Тьмы. А ты – прочь! Ты опустился на колени! – Она наклонилась к Рейку. – Теперь пресмыкайся.

– Выпустите Силану, королева, или никакому Рыцарю Смерти не бывать.

– Это еще почему?

– Потому что вы разрушаете Харканас!

Сандалат ткнула пальцем в его сторону.

– Как и ты, когда заставил Мать Тьму отвернуться от нас! Я могу это исправить, ты разве не видишь? Я сделаю то, чего не смог ты! – Она оскалилась. – Ну и кто теперь заложник?

Аномандр встал, и Сандалат вжалась в трон. По взгляду она поняла, что зашла слишком далеко. У Рейка дрожали руки. Он хотел что-то сказать, но не мог.

– Просто ответь мне, – прошептала Сандалат. – Где мой сын?

Этот вопрос как будто нанес смертельную рану. Аномандр Рейк пошатнулся и осел на пол.

И в это мгновение она поняла, что победила.

Десять шагов назад.

Освобожденное пространство между ними и разрывом было устлано растоптанными телами, сломанными копьями и мечами. Где-то еще дергались в судорогах руки и ноги. Окровавленные рты выглядели провалами в Бездну, а в глазах навсегда застыли ужас, боль и обреченность.

Шарл, которой не удалось уберечь братьев и точно так же не удалось последовать за ними, стояла рядом с капитаном Коротышкой. Она опиралась на меч, воткнутый в труп под ногами, и знала, что больше поднять его не сможет. Не осталось никаких чувств, кроме мучительной боли в суставах, мышцах и спине. В горле пересохло, а с каждым вдохом в ноздри бил тошнотворный запах смерти.

– Парни, девчата, соберитесь, – хрипло произнесла Коротышка. – Подозрительное затишье, будьте начеку. Скоро явятся.

Кто-то протиснулся мимо, гремя доспехами. Сержант Челлос – последний из личной гвардии князя.

Он встал по левую руку от Йедана Деррига, снял со спины щит, а в другую руку взял широкий меч. Отчего-то его одинокое, молчаливое появление заставило Шарл похолодеть. Она посмотрела налево – там стояла Йан Товис, вся покрытая кровью. Сколько, интересно, на ней крови врагов, а сколько – ее подданных?.. Впрочем, это уже не важно, как не важно и то, что именно она привела их всех сюда.

– Все мы когда-нибудь умрем, – прошептала она.

Коротышка оглянулась, сплюнула кровь.

– Да уж, с этим не поспоришь. Так и есть.

Шарл кивнула и вдруг почувствовала в себе силы снова взять в руки меч.

– Я готова, капитан.

– Мы все готовы, солдат.

Шарл слышала, как у нее за спиной воины шепчут «все мы когда-нибудь умрем», и эти слова будто заставляют их расправить плечи и поднять оружие.

Постепенно шепот дошел и до Йан Товис. Она дернулась, как от удара, потом окинула взглядом свой народ, увидела готовность и решимость в их измотанных битвой лицах.

Королева прошла между солдатами, сделала шаг, еще один. Все неотрывно смотрели на нее. За спиной струился Светопад. Он мог бы быть прекрасным чудом, а не символом ужаса и горя, но сейчас для нее он не существовал. Йан Товис внимательно разглядывала последних своих подданных.

На глазах у всех, даже у брата, королева преклонила колено. Не перед Первым Берегом, не перед ужасным побоищем, а перед своим народом.

Из светового завихрения в восьми шагах за ее спиной высунулись наконечники копий, несколько раз проткнули воздух. Следом показались глухо закованные в броню солдаты.

– Проклятье… – пробормотала Коротышка. – Вот и тяжелая пехота подоспела.

Йан Товис поднялась и посмотрела на древнего врага. Ей кричали вернуться, но она как будто оглохла. На мгновение Шарл показалось, что Сумрак сейчас кинется в бой, и вот уже один фланг подобрался, готовый последовать за ней в последний самоубийственный рывок. Погибнуть бок о бок с королевой. И Шарл полностью разделяла это желание.

Йан Товис снова повернулась спиной к противнику и встала в строй к солдатам.

Первая шеренга лиосан вышла из разрыва, за ней вторая, третья… Все они что-то скандировали – какое-то слово, но Шарл никак не могла разобрать какое.

Крик Йедана Деррига перекрыл их ликующие вопли.

– Строй! Пять шагов вперед!

В пятой шеренге, где стояли офицеры лиосан, кто-то взмахнул мечом, словно хотел порубить своих. Пехотинцы расступились, освобождая пространство. Такие же бреши появились справа и слева. Шарл глядела, не понимая, зачем они…

Трое воинов вдруг растворились в ослепительной белой вспышке. Она разрослась, и в ней обрело форму нечто большое и чешуйчатое. Сверкнули глаза. Расправились, словно паруса на галере, крылья.

Из средоточия вражеского войска в небо взмыл дракон.

Все мы когда-нибудь умрем.

Все мы умрем здесь.

Солдаты в центре схлестнулись с авангардом лиосан. Йедан Дерриг и сержант Челлос бок о бок пробивались вперед. От дракона Дозорного отделяли пять рядов, но то были элитные войска – прекрасно обученные и тяжело бронированные.

Еще двое одиночников заходили с флангов, но с ними Йедан ничего поделать не мог. Пока не мог.

Хустов меч отчаянно завывал, обрушиваясь на очередных противников. Он уже наглотался драконьей крови, вкусил густого вина из жил Гончих, оборвал жизнь тысяче воинов лиосан. Он вошел в неуправляемый раж.

Меч рубил и кромсал так быстро, что Йедан едва удерживал его в руках. Задыхаясь, он смотрел, как клинок вспарывает щиты, оружие, кольчуги, плоть и кости. Еще взмах – и из груди воинов по бокам хлещут фонтаны крови. Йедан и ближайшие к нему солдаты иглой прошивали ряды лиосан.

Уследить за мечом было почти невозможно. Он буквально тянул Йедана за собой. Тот спотыкался, но клинок поднимал его на ноги, оглашая округу радостными воплями и убивая всех, кто дерзал становиться у него на пути.

И вот Йедан сошелся лицом к лицу с одиночником. Белое пламя каскадом стекало по сияющей чешуе. Массивная туша заполонила Дозорному все поле зрения.

Проклятье. Не рассчитал. Он сбежит. Сестра, прости… Я опоздал.

Он увидел, как на него надвигается пасть.

Отпрыгнул в сторону.

Меч вонзился в грудь дракону почти по рукоять. Чудище взревело от внезапной боли и, замахав крыльями, взмыло в воздух. От мощных порывов ветра лиосан и шайхи разлетелись в разные стороны.

Уцепившись за меч, Йедан перебрался к дракону на плечи. Вырвал клинок. Замахнулся. Рубанул по шее.

Дракон, который успел подняться высоко над схваткой, накренился и врезался в Светопад.

Земля содрогнулась.

Йедан Дерриг сполз по правому плечу дракона и упал между ним и Светопадом.

Выгнув шею, чудище обрушило на Йедана распахнутую пасть.

Челюсти сомкнулись, и сквозь драконью переносицу пробился Хустов меч. Огромный змей замолотил крыльями по стене света, вскинул голову. В пасти, не отпуская меч, болтался Йедан Дерриг.

Левой лапой одиночник схватил его, могучие когти судорожно сомкнулись. Из тела Дозорного брызнула кровь.

Дракон снова завалился на Светопад и в этот раз сломал крыло. Извиваясь, чудище сползло по стене и ударилось оземь.

Йедан Дерриг, весь окровавленный и переломанный, отлетел в сторону. Он лежал не двигаясь, а Хустов меч вопил в бессильной ярости.

Идти через лес было все равно что плыть навстречу приливной волне. Последние трое одиночников Рейка – Корлат, Празек Гоул и Датенар Фандорис – изо всех сил сопротивлялись воле Силаны, которая раз за разом повергала их на колени. Силана, старейшая из всех живущих элейнтов, призывала их на свою сторону, каждого по имени. Корлат понимала, что обращаться в драконью форму нельзя – с пробуждением элейнтской крови хаос раскроется в их душах, словно смертоносный цветок. И в то же время она ощущала присутствие одиночников на Первом Берегу. Что могли шайхи противопоставить такому противнику?

Ничего.

Одиночники лиосан какое-то время были в состоянии сопротивляться зову Силаны. А если их Буря сильнее, то могли и посоперничать с ним. Корлат этого очень боялась. Там ведь не один одиночник и даже не два. Боги… Сколько же их?!

– Корлат! – сдавленно произнесла Датенар.

– Знаю. Но у нас нет иного выбора.

– Лучше сдохнуть в Харканасе, чем где-либо еще, – процедил Празек.

Корлат кивнула.

Поднявшись на холм, они увидели отчаянную схватку у Светопада. Из разрыва нескончаемым потоком выныривали все новые лиосан. Числом они явно превосходили обороняющихся. Кто-то боролся с взлетающим в небо драконом. Еще двое лиосан обратились в гигантских змеев.

Мешкать было нельзя. Чернота окутала их, будто клякса в воде, и вот уже над полем боя парили три черных дракона.

При их приближении еще восемь лиосан приняли чудовищную форму, и небо огласил жуткий рев.

Йан Товис ползла по трупам к телу брата, застывшему в жуткой позе. Ведьмы выдавливали из нее последние силы. Она ощущала каждую волну волшебства, что они обрушивали на драконов, слышала, как те визжат от боли и гнева, и знала, что этого все равно недостаточно.

И вместе с этим ведьмы лишали ее последней возможности выразить свою любовь и горе, и от такой несправедливости у Йан Товис ныло сердце.

Солдаты продолжали биться, защищая упавшую королеву, и тоже валились с ног. Такое ощущение, что повсюду одни лиосан – шеренги шайхов и летерийцев смяты, отряды разорваны и окружены.

Брат казался невыносимо далеко.

Драконы ответили собственным колдовством. Груда тел под Йан Товис разом подлетела, а затем с глухим стуком упала. Сумрак ощутила внезапную пустоту. Сквиш мертва.

Силы перестали утекать с прежней скоростью, и она продолжила ползти.

Кости дрожали от шума откуда-то издалека… или изнутри? Да, изнутри, но вместе с тем и… издалека. Шум призрачный, как надежда. Прибой у берега, до которого мне не добраться. Ее снова тряхнуло. Тряхнуло даже трупы под ней и рядом.

По бокам от Йан Товис стояли двое телохранителей – последние – и сражались.

Даже не нужно поднимать голову. Любовь, наполняющая все пустоты внутри, впитывает их, как ароматы. Это Коротышка, которая делает вид, что Умница по-прежнему рядом с ней и что они вместе бьются за честь, о которой всегда мечтали и которую когда-то хотели добыть обманом и подлостью. И это Шарл – милая, юная, древняя Шарл, которая ничего не знает о войне, а знает только, что не смогла защитить своих братьев и что больше такого не допустит.

Любовь приобретает самые разные формы, и Йан Товис с удивлением поняла, что познала их все.

Тело брата лежало перед ней, в каких-то пяти шагах. Если бы только она могла встать и дойти.

Еще один удар.

Пулли… Прости.

Впрочем, не так печально умирать молодым, когда уже побыл старым.

Больше ведьмы не тянули из нее силы. Йан Товис поднялась на четвереньки и поспешила к Йедану. Когда она подползла, то увидела, как его рука дернулась.

Она подтянулась ближе, привстала на колени, заглянула брату в лицо – в единственную часть, не изуродованную до неузнаваемости. Он едва-едва шевелил губами, и Йан Товис наклонилась ниже.

– Возлюбленный брат, это я, – прошептала она. – Йан.

– Я вижу… – проговорил он.

– Что?

– Я вижу… его… Он здесь. – Окровавленные губы расплылись в улыбке.

– Ты о чем, Йедан?

– Дом… – едва слышно произнес он. – Наконец я… дома.

Королева с телом князя образовали остров посреди моря, и шайхи из последних сил удерживали все уменьшающуюся береговую линию. В вышине три черных дракона воевали с десятью белыми. И вот их уже двое против десяти.

Со всех сторон на остров волной стали и ярости накатывали лиосан. Они напоминали океанскую пучину, чей голод неутолим.

Но тут земля содрогнулась. Еще раз и еще. И грохот все приближался.

Навалившись на пьедестал, словно пьяный, Нимандр отчаянно пытался найти выход. Очень скоро ему грозило слияние, а значит, надо было бороться с волей Силаны. Придется сразиться с ней, но он знал, что проиграет. Силана направит сородичей против него, и страшно представить, сколько крови прольется.

Сандалат Друкорлат по-прежнему восседала на троне и что-то еле слышно шептала. Можно было бы убить ее. Мне не впервой пачкать руки андийской кровью. И если мы каким-то чудом победим, что ж, я могу занять этот трон. Такое тоже случалось.

Из пепла убийства возродится новый Харканас. Да, я бы мог так поступить. Только взгляни, Нимандр, она не узнает тебя. В своем безумии она принимает меня за отца. Неужели ты не помнишь, Сандалат? Мы с Вифалом солгали тебе. Ужасная трагедия, самоубийство, которого не было.

Солгать тебе снова?

Нет, не могу.

Этот дворец, этот зал были полны призраков. Никогда раньше их присутствие не казалось таким осязаемым. Будто все мертвые из всех несчетных эпох вернулись именно теперь, чтобы посмотреть, как пресекаются грезы.

– Апсал’ара, – прошептал Нимандр. – Ты мне нужна.

В ответ послышался другой голос:

«Нет, не она».

Сандалат улыбнулась, глядя на лежащего перед ней Аномандра Рейка, и медленно достала кинжал. У него же нет меча. Он не сделал того, что обещал. Как мне теперь его убить?

Только посмотрите на это жалкое зрелище!.. Он – против могучего Драконуса? Невозможно. Так я и подозревала. Разбитое окно, тело на камнях. Горстка последователей, никакого лидерства.

Послышался новый голос.

– Если ты не выпустишь Силану, Орфантал умрет.

Сандалат подняла глаза и побледнела. Перед ней – там, где мгновение назад с вызовом стоял Аномандр, – возник призрак. Девушка, причем знакомая… нет, незнакомая. Я отказываюсь узнавать ее. Как мысли могут становиться материальными?

Силана? Кто говорил о ней? Я?

– Я не знаю тебя, – процедила Сандалат, обращаясь к призраку.

Девушка улыбнулась.

– А вот и знаешь. Причем очень хорошо, насколько я помню. Я Фейд. Мой брат, – она указала на Аномандра, – слишком благороден, чтобы мучить тебя. Он даже не станет угрожать тем, чего все равно не сможет сделать ни со своим народом, ни с обреченными людишками на Первом Берегу, чем бы это ни грозило. Он скорее решится убить тебя здесь и сейчас.

– Мне нужен только мой сын, – прошептала Сандалат. – Он забрал его, теперь пусть вернет!

– Перед тобой не Аномандр Рейк, а его сын, – сказала Фейд. – Неужели ты не помнишь? Там, на острове за океаном, ты приняла нас как родных детей. И вот Нимандр снова перед тобой, умоляет выпустить Силану, чтобы предотвратить разрушение Харканаса.

Сандалат фыркнула.

– Этот зал пропитан ложью, я чувствую ее привкус. Весь дворец сложен из нее, как из камней. Помнишь, у Галлана: «В основании всякой великой империи лежат десять тысяч обманов»? И тогда он еще не был слепым, кажется. Я никогда не доверяла тебе, Фейд.

– Зато Нимандру доверяла.

Сандалат удивленно вскинула брови. Нимандр?

– Да, ты права, он не врет. Весь в отца – упрямый и глупый. Погляди, к чему это привело.

– Сандалат Друкорлат, если ты не выпустишь Силану, твой сын Орфантал умрет.

– Орфантал?! Приведи его ко мне.

– Приведу, как только ты откажешься от трона и власти. И как только ты освободишь Силану.

Сандалат облизнула пересохшие губы и вгляделась в неприятно пустые глаза призрака. Я помню эти глаза. Она знала, что я вижу ее насквозь. Фейд. Злобная, беспринципная.

– А ты среди нас главный лжец!

Фейд склонила голову и улыбнулась.

– Ты мне никогда не нравилась, это верно, но я тебе ни разу не соврала. Итак, ты хочешь увидеть сына или нет? Свои условия я изложила.

Сандалат молча смотрела на девушку, затем перевела взгляд на Аноман… нет, Нимандра.

– Нимандр, ты мне никогда не лгал. Твоя сестра говорит правду?

– Он тут ни при чем! – повысила голос Фейд. – Разговор ведем только мы с тобой. Сандалат, кому, как не тебе, понимать, что тут творится. Ты знаешь, что значит быть Заложником.

– Орфантал не Заложник!

– Положение изменилось. Появились новые силы.

– Это несправедливо!

Смех Фейд ранил больнее ножа.

– Заложники, конечно, страшно опечалены.

– Не надо…

– Ах, мне пожалеть тебя, что ли?

– Хватит!

– Ладно, – произнесла Фейд. – Вот тебе мой… подарок. Поднимайся в башню, ты знаешь в какую. Запрись изнутри, никого не впускай и жди сына. А когда он вернется, открой дверь и заключи его в объятия.

Моя башня, мои прекрасные покои. Если я спрячусь там, все будет в порядке. По щекам Сандалат покатились слезы.

– Да… – прошептала она. – Мой сын.

– Но сперва ты должна уступить трон. Согласна? – спросила Фейд. – После этого иди к себе в башню. Там ты сможешь спокойно его дождаться.

Поток слез, казалось, не думал прекращаться. Кинжал выпал из руки Сандалат и со звоном ударился о каменный пол. Мои покои. Там безопасно. Я запрусь изнутри, и дверь меня защитит.

Силана, услышь меня! Я увижу сына! Они приведут его ко мне! Но сначала я должна тебя отпустить. Элейнт, ты свободна.

Скоро все мы будем свободны. Ни одного Заложника не останется.

Резво, будто дитя, Сандалат Друкорлат выбежала из тронного зала. Нимандр посмотрел на призрак Фейд.

Ее лицо ничего не выражало.

– Я поклялась мучить тебя, брат, до скончания дней твоих. Мой убийца. А ты взял и привел меня… домой.

Нимандр с подозрением покосился на нее. С Фейд всегда нужно держать ухо востро.

– Иди к своим, Нимандр. Времени мало.

– А что будешь делать ты? – спросил он.

Фейд слегка поблекла.

– Мать запрется в башне и будет ждать сына, пока не услышит его шаги на лестнице. Я побуду с ней, чтобы она не скучала.

– Фейд…

Девушка-призрак улыбнулась.

– Братец, давай считать это раскаянием.

Оружие со звоном отскакивало от его доспехов, но под полосками металла, чешуей и кольчугой оставались синяки и переломы. Наконечник копья угодил в прорезь забрала, отчего голова Вифала развернулась в сторону, однако он успел махнуть палицей. Послышался треск щита, крик боли. Кровь из рассеченного лба заливала левый глаз, затрудняя Вифалу обзор. И все же он продолжил натиск, чтобы добить лиосана.

Как раз из слепой зоны по нему приложились щитом. Запутавшись в мертвых конечностях, Вифал упал. Все, теперь мне крышка.

Лиосан встал над ним и опустил меч.

Внезапный черный росчерк остановил удар, затем повторился, и лиосан с отчаянным воплем рухнул на спину.

Теперь над Вифалом нависала женщина. Полуобнаженное тело блестело от пота, с обсидианового ножа капала кровь. Она наклонилась ниже, почти прижав лицо к забралу.