Увечный бог. Том 2 Эриксон Стивен

Через мгновение тот высвободился.

– Друг, я иду на это ради тебя. Даже если магии суждено погибнуть, она все же останется в смертных душах. По крайней мере, мне хочется в это верить.

– Убей его, Ублала! – прошипела Ралата. – Убей его, ты же можешь! Сверни ему шею! Отними у него меч!

Ублала поморщился и отмахнулся.

– Она всегда так. Не слушай ее, Драконус. Она не со зла. Правда. – Он утер глаза. – Прощай. Я тебя никогда больше не увижу.

В следующее мгновение он закрыл лицо руками и разрыдался.

Ралата подбежала, чтобы выхватить у него кинжал, но Ублала, не прекращая плакать, оттолкнул ее. Женщина отлетела далеко в сторону, больно приложилась о землю и застыла неподвижно.

Драконус, нахмурившись, подошел к ней, присел.

– Без сознания. Что ж, возможно, так и надо.

– Женщины всегда ревнуют мужчину к его друзьям, – проговорил Ублала, всхлипывая. – Иногда болтают про них гадости. Иногда пытаются зарезать. Иногда делают с ними секс. Иногда сбегают с ними. А иногда просто умирают от злости. Как же все это глупо.

Драконус встал и в последний раз обернулся к Ублале.

– Береги себя, Ублала Панг.

– Не умирай, Драконус.

Бог улыбнулся.

– Я постараюсь.

На глазах у Ублалы друг растворился в клубах неестественной темноты, которая постепенно обретала форму: распростертые крылья, длинная змеиная шея, огромная голова с пастью, усеянной клыками-ятаганами, горящие желтым глаза.

Дракон взмыл ввысь и улетел прочь. Широкие крылья шипели, как вода, вылитая на раскаленные камни.

Всхлипнув, великан-теблор подхватил мешок с едой и тяжелые бурдюки, затем, кряхтя от натуги, взвалил на себя доспехи и оружие.

Свободной рукой взяв Ралату за лодыжку, он двинулся в путь.

Если вдуматься, то жена ничем не лучше ребенка.

Брат Усерд прибыл задолго до своей свиты; его шаги гулом отдавались под сводами тронного зала. Повсюду были кровавые разводы: на мраморной плитке, на колоннах по обе стороны, на стенах за колоннами и даже на троне, где восседала сестра Преподобная.

Возмещение началось здесь, в этих самых покоях, и кровавые следы должны были служить назиданием всем входящим. Усерд остановился перед Преподобной – кроме нее, никого больше не было.

– Придется предположить, сестра, что они потеряны.

– Я чую дым, брат.

– Истинно так.

– Прекрасно. – Она помолчала. – «Потеряны». Какое интересное слово. Погибли или предали наше великое дело?

– Если первое, то нам следует заново оценить наших противников.

– А если второе, то нам следует заново оценить верность наших союзников.

– Проблема в сестре Тишь, – сказал Усерд. – Доля лишь на втором месте.

– Не соглашусь вполне, брат. Доля – это сердце идеалов, которых они придерживаются, а Тишь отвечает за практическую сторону. Боюсь, долгое заключение, весьма ужасное, серьезно подорвало ее дух. Нам следует надеяться, что она и правда мертва, в отличие от заблудшей Доли.

– Я получил весть с места осады. Штурм провалился.

Преподобная выпрямила спину.

– Как такое произошло?

– Сестра Скрытница сообщает, что Акраст Корвалейн бессилен против командующего осажденными.

– Это невозможно. Если только он не бог или взошедший.

– Ни то ни другое, говорят. Этот человек – смертный, величает себя Господином Колоды Драконов. Он повелевает Путями, и сестра Скрытница не понимает, как ему это удается. Зато наконец можно понять, откуда вдруг взялась эта армия. Они прибыли по Пути через портал. По стечению обстоятельств из-за этого они не смогли подобраться к Шпилю ближе, поскольку там наше колдовство сильнее всего.

– Понятно. Значит, этому «господину» с нами не тягаться.

– И все же он со своим войском представляет военную угрозу. Советую выделить еще три легиона под командованием чистого.

– Готовь легионы, брат, но в Эстобанс не отправляй. Пока. Вызов, брошенный нам Господином Колоды Драконов… интригует. Я еще подумаю, как лучше с ним совладать.

– Понял тебя, сестра.

Двери распахнулись, и в тронный зал вошла свита: тяжело вооруженные воины – дюжина командиров в сопровождении двух чистых.

– Какие бравые, сестра Преподобная, не так ли?

– Воистину, брат.

Процессия остановилась в десяти шагах от тронного возвышения.

Усерд быстро пробежался по вошедшим взглядом и обратился к одному из чистых-сопровождающих:

– Брат Безмятежный, их корабли вошли в гавань?

– Да, брат. Они теперь служат возмещению.

– Приветствую вас, Серые шлемы Измора, – произнесла сестра Преподобная. – Ваш жест не оставляет сомнений в искренности ваших помыслов.

Один из командующих наклонил голову.

– Мы долго обсуждали ваши аргументы, сестра Преподобная, и приняли их. Наш Смертный меч совершила непростительный грех, присягнув на верность малазанцам. Более того, мы убеждены, что и Кованый щит пришел к тому же выводу и в открытую выступил против Смертного меча.

– И кто из них имеет больше шансов взять под свой контроль ваше сухопутное войско?

– Смертный меч должна будет признать свое преступление и раскаяться в нем, в том нет сомнений, сестра Преподобная. Если она не пожелает, то ее лишат титула и всех прав. Время пришло. Возмездие волков Зимы должно начаться.

– Ах как прекрасно, – томно произнесла сестра Преподобная и подалась вперед. – К несчастью, форкрул ассейлам нужно нечто большее, чем обыкновенные союзники, с которыми у нас по стечению обстоятельств общие цели. – Она повысила голос. – Вы встанете передо мной на колени и поклянетесь подчиняться воле форкрул ассейлов!

Даже брат Усерд невольно отступил перед колдовской мощью Преподобной. А уж человеку, каким бы дисциплинированным и набожным он ни был, нипочем не устоять.

Тронный зал наполнился глухим стуком и лязгом доспехов: воины-изморцы опустились на окровавленную плитку.

– Сестра, – обратился Усерд к Преподобной, – мне не терпится воспользоваться нашими новыми подданными. Меня тешит мысль о том, что еще больше на подходе.

Она кивнула и царственно откинулась на спинку трона.

– Волки – те же собаки, которых еще не принудили к повиновению.

Усерд нахмурился.

– Их дело правое, сестра Преподобная.

– Истинно так, брат. Однако дикость следует обуздать. Ей нужно задать цель и направление. Мы станем для нее перстом указующим.

– Как скажешь, сестра.

Он посмотрел на коленопреклоненных изморцев.

– Ты задумчив, брат.

– Решаю, не отправить ли этих воинов против Господина Колоды Драконов.

Преподобная вскинула брови.

– Брат Безмятежный, что ты скажешь?

– Я лишь испрашиваю позволения возглавить их, сестра. Насколько я понимаю, войско нарушителей состоит из малазанцев, а у меня свои счеты с малазанцами.

– Отправляй их, брат Усерд. Безмятежный, вскрой их оборону и, если сможешь, вынуди выйти на открытую местность. Осмелюсь предположить, что даже господство над Путями их не спасет. Тогда-то мы и узнаем, есть ли у Господина другие козыри в рукаве.

– Желаешь, чтобы его привели к тебе в цепях?

Сестра Преподобная подумала и сказала:

– Нет. Головы будет достаточно.

Рой осколков вихрем поднялся ввысь и закрыл собой треть неба. Тень над истерзанной, безжизненной пустыней была плотной, как черная вода. В воздухе висел чад страданий, а голод саранчи был по-прежнему неутолим.

Тень накрыла жертву, и даже внезапная прохлада не предупредила ее об угрозе. Саранча жадно кинулась на добычу. Туча на мгновение зависла, потом задрожала, и вдруг из нее вырвалось крылатое чудище. Оно обрушилось на лежащее без сознания тело, а следом с гулом летели осколки.

Когтистые лапы легко подхватили лежащего. Громыхая крыльями, чудище вознеслось обратно в небо. Саранча в замешательстве кружилась на месте.

Гу’Рулл чуял аромат жизни, источаемый телом, но аромат этот был очень слаб. Как бы не принести Геслеру и Урагану хладный труп – впрочем, убийце Ши’гал до этого было мало дела. Смертный меч Серых шлемов лишилась своего командного статуса, а это говорило о недостатках характера. Хорошо, что эти недостатки вскрылись сейчас, а не тогда, когда на кону были бы тысячи жизней.

Пустая трата времени. Я почти достиг врага. Зря Дестриант отозвала меня.

Ши’гал ждал этой войны с нетерпением. Горький вкус древних сражений был по-прежнему свеж в памяти к’чейн че’маллей. Им, в отличие от людей, переписывание истории было чуждо. Никаких мифов о прежней славе и доблести, которых не существовало. Прошлые злодеяния оставались столь же осуждаемыми, как и нынешние или грядущие. Однако в момент бойни это все не важно. Никому нет дела, кто нанес первый удар тысячелетия назад. Главное, кто в итоге нанесет последний.

Эти форкрул ассейлы, называющиеся «чистыми» (они настолько забыли свою историю, что возомнили себя вершителями судеб мира), были, пожалуй, самыми сильными из оставшихся представителей своей расы. С другой стороны, то же можно сказать и о Гунт’ан Кочующей, разве нет? Разве мы не последние из к’чейн че’маллей? Тем символичнее будет нам сойтись в бою – в решающей битве между Старшими расами. Участие людей с обеих сторон скорее случайность. Да, в результате могут погибнуть целые цивилизации – вообще все цивилизации, – но Гу’Руллу было жаль проливать по этому поводу даже капельку масла. Всякая людская вера – лишь дым, иногда застилающий все вокруг, а иногда издевательски прозрачный. И дым этот идет, пока костер не прогорит дотла, оставив после себя лишь золу. Единственное достоинство людей, насколько понял Гу’Рулл, в том, что они всегда могут начать сначала, с обновленным рвением и верой в светлое будущее, полностью наплевав на уроки прошлых неудач. Спору нет, в этой добродетели скрывалась огромная сила. Она зиждется на общей короткой памяти, но, как известно, чтобы повторять глупость, много труда не нужно.

Тело у него в когтях издало слабый стон; нижними глазами убийца посмотрел на свою ношу. Безумная попытка разыскать Охотников за костями успехом не увенчалась. Гу’Рулл нашел скелет лошади менее чем в трети дневного перехода от следа, оставленного армией, а на сам след его вывела плотоядная саранча.

При мысли об Охотниках за костями убийца испытал легкое беспокойство. С высоты своего полета он видел, как этот след, извиваясь и изгибаясь, тянется на восток. Вдоль него валялись сотни трупов и обглоданных скелетов, и конца ему не было. Все они уже наверняка мертвы.

Гу’Рулл пересек край пустыни и повернул на юг.

– Урежьте паек еще раз, – приказала королева Абрастал.

Офицеры покорно поклонились и разошлись по своим взводам.

Спакс хмуро поглядел на заходящее солнце, затем хмыкнул.

– Они мучаются, Огневолосая. Для баргастов подобные лишения не в новинку. Поколениями мы были вынуждены жить в самых неблагополучных землях. Нам не привыкать к голоду.

– Завтра мы дойдем до южных провинций Коланса. Только, боюсь, и там спасения нам не найти.

Он молча согласился с этим выводом. Они наткнулись на останки беженцев: истлевшие палатки, застарелый мусор, высохшие трупы. Кострища засыпаны человеческими костями, по большей части детскими. Только вчера свора отощавших собак накинулась на разведчиков гилков. От безысходности звери лишились остатков страха и чувства самосохранения. Всех пришлось перерезать.

– Для начала забьем вьючных животных, – сказала Абрастал. – Военный вождь, думаю, теперь я в полной мере разделяю представления адъюнкта о том, что нас ждет, и понимаю, почему это ее столь опечалило. Нам следует отбросить всякую надежду на возвращение с этой войны.

Спакс задумчиво почесал бороду.

– Белолицые ищут последней схватки – мгновения полной славы. Наши юные боги стоят перед нами, их лица испачканы грязью, а их волосы цвета крови. Они поднялись навстречу нам из торфяных глубин и принесли лучшее оружие наших предков из древних погребальных кораблей. «Враги ждут нас», – сказали они нам.

Абрастал внимательно посмотрела на него.

– Однако же гилки уклонились от судьбы, что привела их на этот материк.

– Так и быть, королева, открою тебе правду. Когда Хумбролл Тор погиб, союз племен распался. Онос Т’лэнн, занявший место вождя, был безупречен. Более того, если верить слухам, этот воин был старше наших богов, а его искусство обращения с кремневым мечом не вызывало сомнений. Он принял титул не из жажды власти, а из любви – любви к единственной дочери Тора. Беда в том, что он не обладал горячностью, которую так хотели видеть в нем юные воины. Его глаза не блестели обещанием славы, а слова, сколь мудрыми они ни были, не зажигали сердца.

– Короче говоря, он не был политиком.

Спакс поморщился.

– Ты всерьез думаешь, что кланы, которых унижали веками и которых разъедала изнутри кровная вражда да взаимная ненависть, прислушались бы к мудрым словам? К предостережениям от саморазрушения?

– А если бы Хумбролл Тор не утонул…

– Даже Тору еле-еле удавалось сплотить кланы. Я не видел, как он утонул, и потому не могу сказать наверняка, что это несчастный случай. Как бы то ни было, мы, гилки, не видели зла в Оносе Т’лэнне – только то зло, что грозило лично ему. У баргастов, Огневолосая, не принято свергать и изгонять вождей. Их убивают. Вместе с семьей, чтобы на корню пресечь род. Гилки в этом участвовать отказались.

– И вы предупредили Оноса Т’лэнна перед уходом?

– Нет, иначе он, возможно, искал бы нашей поддержки в борьбе за власть. И разве мог бы я, глядя ему в глаза, отказать? Теперь-то я, конечно, понимаю, что он бы к нам не обратился. А значит, пришлось бы предлагать помощь самим.

Абрастал задумчиво наморщила лоб.

– Стало быть, вы избрали путь трусов.

– Если смотреть со стороны, то возможно. Возможно, во многих заговорила именно трусость. Однако я поступил так, как поступил, чтобы спасти свой народ. И Онос Т’лэнн понял меня, так как не стал устраивать погоню – даже когда мог.

– И вот вы единственные из Белолицых попали на ту самую последнюю войну во имя ваших баргастских богов.

Спакс вздохнул.

– И каждую ночь я молюсь, чтобы, когда начнется бой, нас вел Онос Т’лэнн.

– Только этого не будет, Спакс.

– Знаю, королева. Знаю. Гилки остались одни – последний клан, последние из Белолицых.

– Призовешь ли ты своих богов, когда вы пойдете в бой?

– Сомневаюсь.

– Что же ты сделаешь, чтобы вдохновить своих воинов?

Баргаст размял плечи и почувствовал, как по телу разливается усталость.

– Я, пожалуй, пристыжу их.

Фейнт залезла на тощую кобылку и оглянулась. На окраине лагеря стоял призрак Сладкой Маеты. Поежившись, Фейнт посмотрела на Наперсточек.

– Скажи, что ты ее не видишь.

– Я ее не вижу. Поехали уже, не то потеряем их в темноте.

Они пустили лошадей кентером. Тяжелые тучи скрыли Нефритовых путников, приглушив изумрудное свечение, которое сопровождало их каждую ночь, – казалось, уже многие месяцы, если не годы.

– Вот, как назло. Сегодня этот свет нам бы пригодился.

– Мне больше интересно, дождевые это тучи или нет. А, Фейнт?

– Я тебе что – предсказатель погоды? Понятия не имею. Но дождя не чую, только… пыль.

– Ну спасибо, – буркнула Наперсточек.

Фейнт едва различала силуэты двух всадников впереди. Брис и Араникт. В сумерках прибыл охотник К’елль с приглашением на восковой табличке посетить лагерь че’маллей. То, что Брис взял с собой Араникт, стало неожиданностью, однако Фейнт не терпелось увидеть ящеров, которые должны были сражаться на их стороне. Ну, не совсем на нашей. Пайщики просто едут за компанию, а не воевать. Однако мне будет спокойнее, когда я увижу летерийских союзников. Хоть одно войско, которое не страдает от голода и жажды. Так говорят, по крайней мере.

Да, видит Худ, жалоб много, однако недовольство ограничивается только ропотом. Все понимают: как бы плохо ни было, малазанцам вообще нужно пересечь целую пустыню.

– Никак не могу привыкнуть к лошадям, – продолжала ворчать Наперсточек.

– Научись двигаться с ней в одном ритме. Представь, будто занимаешься любовью.

– В каком смысле?

Фейнт покосилась на напарницу.

– Нижние боги, только не надо говорить, что ты еще девственница.

– Не надо, значит, не буду. И хватит об этом. Они, кстати, замедлились.

Действительно, скакуны Брис и Араникт перешли на быструю рысь.

– Лошади вымотаны, Перст. Как и мы все.

Очень скоро они нагнали принца с атри-седой.

– Ну и где же это войско? – спросила Фейнт. – Мне казалось, они разбили лагерь неподалеку.

– Так и есть, – ответила Араникт. – Им просто не нужны ни костры, ни фонари.

Теперь Фейнт разглядела черные силуэты на низких холмах впереди. Временами поблескивало то ли железо, то ли змеиные глаза. Она снова поежилась.

– Вы точно доверяете этим «союзникам»?

Продолговатые головы поворачивались им вслед, в каждой пасти сверкали зазубренные клыки в несколько рядов.

– Ими командуют три человека. Два из них раньше были Охотниками за костями.

Наперсточек что-то пробубнила, возможно, выругалась.

Араникт бросила взгляд на юную волшебницу, затем снова повернулась к Фейнт.

– Ты тоже не доверяешь малазанцам?

– Они как-то пытались завоевать Даруджистан. Потом вдруг развернулись и сокрушили Паннионский Домин, а паннионцы тоже хотели сотворить с Даруджистаном что-то недоброе. – Фейнт пожала плечами. – В общем, я не считаю их лучше или хуже других. И кстати, – обратилась она к Наперсточку, – я бывала в Одноглазом Коте до того, как его захватили малазанцы. Та еще дыра, честно говоря.

– Зато это была моя дыра! – огрызнулась Наперсточек.

– То есть все-таки ты не…

– Заткнись, а? Ты прекрасно поняла, что я имела в виду!

Принц и атри-седа молчали; на их лицах – по крайней мере, насколько было видно в сумерках – никаких эмоций не отражалось. Темнота – наша спасительница!

В тридцати шагах впереди, там, где заканчивались ряды молчаливых, неподвижных к’чейн че’маллей, стояли двое мужчин и женщина. Женщина опустилась на колени и распахнула дверцы на огромном светильнике.

Подъехав ближе, Фейнт рассмотрела этих… командиров. Мужчины – солдаты в обмундировании малазанских морпехов. У них были характерные для фаларцев рыжие с желтизной волосы, однако кожа имела необычный оттенок – нечто среднее между бронзой и золотом – и как будто светилась изнутри. Женщина на вид принадлежала к какому-то кочевому племени. Похожа на рхиви, только шире в кости, лицо немного приплюснутое, а глаза темные и блестящие, словно из обсидиана.

Принц Брис спешился, за ним Араникт и Фейнт. Наперсточек осталась в седле и злобно косилась на малазанцев.

– Сержант Геслер… – начал было Брис, но осекся. – Или мне стоит использовать ваш новый титул? Смертный меч…

– Простите, что перебиваю, командующий, но лучше по-старому, – сказал Геслер. – Ураган настаивает. Сам только так ко мне обращается. Оставьте эти громкие титулы другим…

– Его пришлось понизить, и за дело, – встрял Ураган. – И насколько я вижу, он до сих пор не исправился. Даже хуже стал. Если бы я сейчас увидел его среди новобранцев, отправил бы на кухню котлы драить – и то, если бы ему разрешили. Но при этом все равно он сержант, а я капрал.

– С семью тысячами к’чейн че’маллей в подчинении, – заметила Араникт, прикуривая самокрутку, которую достала из небольшого портсигара.

Ураган пожал плечами.

Брис вздохнул.

– Итак, сержант Геслер. Мы получили ваше сообщение. Если я правильно понял, она пробудилась.

– Точно так, и явно этому не рада. Командующий, она хочет что-то вам сказать.

– Хорошо. Тогда ведите, сержант.

Они пошли через лагерь: Геслер – впереди, Ураган с фонарем в руках – чуть позади. Фейнт пристроилась рядом с женщиной-степнячкой.

– Ты – Дестриант?

– Калит, родом из эланов. А ты из тех чужаков, что нашли летерийскую армию.

– Фейнт, из Тригалльской торговой гильдии. А девчонка, которая едет за нами, – Наперсточек. Она не любит малазанцев.

– Я чувствую исходящий от нее страх, – сказала Калит.

– Вестимо, – буркнула Наперсточек.

– Мы никак не можем понять, что за война тут идет, – сказала Фейнт. – Малазанцы воюют где хотят и когда хотят. Ну, это понятно: империя, чтоб их. Нужно расширять границы, покорять новые земли. Благородные цели – это не про них. Даже паннионцев они одолели из соображений политической целесообразности. Так что мы никак не можем взять в толк, чего они тут забыли. Насколько нам известно, Коланс не стоит усилий, особенно когда его решили прибрать к рукам форкрул ассейлы.

Калит обратила взгляд черных глаз на Фейнт.

– Что тебе известно о форкрул ассейлах?

– Не много, – призналась она. – Какая-то древняя раса. В Даруджистане, откуда я родом, почти все считают их, ну, выдумкой. Они правили миром в эпоху, когда царила справедливость. Мы живем во времена упадка, однако, как бы народ ни жаловался по этому поводу, возвращения к прошлому никто, ясное дело, не желает.

– Почему это?

– Потому что тогда пришлось бы отвечать за все прегрешения. К тому же упадок извиняет наши пороки. Да, мы не безупречны, печально, но такова жизнь. Хвала Худу и так далее.

Калит медленно кивала.

– Значит, ты считаешь, что лучше, чем мы есть сейчас, нам не стать?

– Вроде того.

– А если я скажу тебе, что малазанцы как раз пытаются это изменить? Что они хотят восстать из нынешнего упадочного состояния? Хотя бы раз. Возможно, последний. И не ради себя, а ради всех нас.

Наперсточек презрительно фыркнула.

Фейнт задумчиво покачала головой.

– Тогда заче воевать с форкрул ассейлами?

– Потому что форкрул ассейлы приговорили нас. Я знаю, о чем говорю, так как они привели приговор в исполнение над моим народом. Они решили, что нас всех необходимо истребить. И не только в Колансе или в Степях эланов. Везде.

– Учитывая нашу историю, неудивительно.

– Но Фейнт из Тригалльской торговой гильдии, форкрул ассейлы не вправе судить нас. Я впитала древние масла к’чейн че’маллей, и их история стала моей тоже. Эра справедливости – эпоха правления форкрул ассейлов – завершилась не по вине врагов или пришельцев, но по вине самих форкрул ассейлов.

– Как так?

– Они осудили собственного бога и в конечном счете убили его, признав несовершенным.

Их процессия дошла до шатра. Принц, Араникт и двое малазанцев вошли внутрь. Снаружи, где остались Фейнт с Калит, снова сгустилась тьма. Наперсточек натянула поводья, но спешиваться не стала.

– Была война между к’чейн че’маллями и ассейлами, – продолжила Калит. – Причины самые приземленные: в основном территория. Форкрул ассейлы и до этого вели истребительные войны против других рас, но сил и воли дать им отпор хватило только у к’чейн че’маллей. Когда ассейлы поняли, что проигрывают, они ополчились на собственного бога и стали терзать его, чтобы получить больше силы. Им было мало, и они продолжали рвать его на части.

Гнезда к’чейн че’маллей одно за другим терпели поражение, пока не осталась последняя матрона. В отчаянии она отворила портал в средоточие хаоса и закрыла его собой от взгляда наступающих ассейлов. И когда наконец на нее обрушилась вся мощь истерзанного бога, она принесла себя в жертву. Врата, запечатанные ее жизненной силой, распахнулись и поглотили душу бога.

Он был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Все, что осталось от него в этом мире, рассыпалось на лишенные сознания осколки. – В глазах Калит блеснули слезы. – Ты видела Стеклянную пустыню. Именно там живут оставшиеся частички бога – если это можно назвать жизнью.

– Что же стало с ассейлами, Калит?

Степнячка пожала плечами.

– Лишенные силы, ассейлы были сломлены. Они, конечно же, винили матрону в гибели своего бога, но именно они сами приняли решение превратить его в оружие, в инструмент, более ни на что не годный. И все равно сил истребить к’чейн че’маллей им не хватило. Война почти уничтожила обе расы, и, когда в пробитые хаосом трещины в каждом из миров стали просачиваться другие народы, препятствовать им никто был не в состоянии. Последовали новые войны, поражения и предательства, пока в итоге от прекрасной эпохи не осталось и следа.

– Знаешь, больше похоже на легенду, – заметила Фейнт.

– Память каждой матроны передается по крови, через масла. Ничто не пропадает. Гунт Мах поделилась со мной воспоминаниями. Не все мне удалось разобрать – было какое-то время между звездами… не знаю. И, возможно, я не вполне вникла в смысл событий, о которых только что рассказала. Чего-то я, вероятно, не поняла. В сравнении с к’чейн че’маллями наши органы чувств весьма ограничены.

– Зато ты объяснила, почему к’чейн че’малли идут на войну с форкрул ассейлами. Потому что их противостояние не завершилось.

– Мы – последние представители наших видов.

– Неужели вы не можете просто ужиться?

– Че’малли, возможно, и хотели бы, но только не ассейлы. Видишь ли, у них тоже долгая память. К тому же они в самом деле считают свое дело правым.

– Вы используете их! – злорадно проговорила Наперсточек. – Малазанцев с их жалким высокомерием! Вы, к’чейн че’малли, используете их!

Дестриант повернулась к ней.

– Тебе правда так кажется, колдунья? Чувствую, эта мысль тебя радует.

– А почему нет? Ничего иного они не заслуживают.

Страницы: «« ... 1213141516171819 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Роман Алексея Филатова «неВойна» повествует о работе подразделения антитеррора «Альфа». В его основу...
«Покой нам только снится» – самые точные слова, характеризующие события, разворачивающиеся вокруг Ни...
Уже год хранитель и его берегиня живут мирной семейной жизнью на землях белых волков. Время сражений...
Война застает врасплох. Заставляет бежать, ломать привычную жизнь, задаваться вопросами «Кто я?» и «...
К частному детективу Татьяне Ивановой обращается новая клиентка Елизавета с просьбой расследовать см...
Его зовут Гарри Блэкстоун Копперфилд Дрезден. Можете колдовать с этим именем – за последствия он не ...