Убегай! Кобен Харлан

– Значит, да.

– Бытие, глава девятнадцатая, стих тридцать второй, – сказала она.

– Что?

– Помнишь историю Лота из Библии?

– Ты это серьезно?

– Так ты ее помнишь или нет?

Ему показалось, что она хочет перевести стрелки.

– Смутно, – ответил Эш.

– Итак, Бытие, глава девятнадцатая. Бог разрешает Лоту и его жене, а также двум их дочерям бежать из Содома и Гоморры, которые Он решил уничтожить.

Эш кивнул:

– Но жена Лота, несмотря на запрет Бога, обернулась.

– Правильно, и Бог обратил ее в соляной столб. Что, как мне кажется, очень странно. Но я не об этом. Я о дочерях Лота.

– И что с ними?

– Попав в Сигор, дочери Лота жалуются, что здесь нет мужчин. И тогда они придумывают план. Ты помнишь какой?

– Нет.

– Старшая дочь говорит младшей – я сейчас цитирую Библию, Бытие, глава девятнадцатая, стих тридцать второй: «Итак напоим отца нашего вином и переспим с ним и восставим от отца нашего племя».

Эш молчал.

– И они делают, как задумали. Да, инцест. Так прямо там и написано, в книге Бытия. Две дочери опоили отца, переспали с ним и забеременели.

– Я думал, твоя Истина ничего общего не имеет с Библией, ни с Ветхим Заветом, ни с Новым.

– Да, не имеет.

– Так чего же ты суешь мне своего Лота как оправдание?

– Я не нуждаюсь в оправданиях, Эш. И мне не нужно спрашивать у тебя позволения. Мне нужна одна только Истина.

– И все равно это звучит как «да, я занимаюсь с ними сексом», – проговорил он, продолжая смотреть на дорогу.

– А ты любишь заниматься сексом, Эш?

– Да.

– Значит, если бы ты попал в такое место, где должен был бы заниматься сексом со многими женщинами, это не было бы для тебя проблемой?

Эш не отвечал.

Они въехали в лес, из-под колес во все стороны летели комья грязи. На деревьях не висело ни единого знака, запрещающего проникновение на территорию посторонним лицам, – они бывают самые разные и по цвету, и по размеру, и даже по содержанию. Когда подъехали к воротам, Ди Ди опустила стекло и сделала рукой какой-то сложный жест: похоже на то, как в бейсболе тренер третьей базы сигналит раннеру, чтобы тот перехватывал вторую.

Машина плавно остановилась перед воротами. Ди Ди открыла дверцу. Эш сделал то же самое, но она остановила его, положив руку ему на плечо и покачав головой.

– Оставайся здесь. Руки все время держи на руле. И не отрывай ни на секунду, даже если зачешется нос.

Из домика охраны вышли двое мужчин в серой униформе, что напомнило Эшу реконструкцию Гражданской войны. Оба вооружены автоматическими винтовками. У обоих внушительные бороды, и оба сердито уставились на Эша. Эш постарался сделать вид, что он совсем не опасен. Собственные пистолеты были у него всегда под рукой, и стрелял он, наверное, получше этих двух ряженых, но даже самый искусный стрелок не мог бы сейчас выступать на равных с людьми, вооруженными такими винтовками.

Мало кто это понимает.

Но дело тут не в таланте или мастерстве. Будь ты хоть сам Леброн Джеймс[36], но если мяч у тебя в руках, а пространства нет, все равно ты со своим мячом ничего не сделаешь.

Ди Ди подошла к охранникам и что-то проделала правой рукой, будто перекрестилась, только не крестом, а треугольником. Оба охранника отсалютовали ей тем же жестом.

Это у них такой ритуал, догадался Эш. Во всех религиях есть что-то подобное.

Минуту-другую Ди Ди с ними говорила. Громилы ни на секунду не спускали глаз с Эша, а это требовало серьезной самодисциплины, учитывая внешность Ди Ди. Он бы так не смог.

Наверное, поэтому религиозная жизнь никогда Эша не привлекала.

Истина. Что за бредятина.

Ди Ди вернулась к Эшу.

– Поставь машину вон там, справа.

– А почему нельзя просто развернуться и уехать?

– Что с тобой случилось, ты же хотел забрать меня отсюда?

Сердце его сжалось, подпрыгнуло, но тут она улыбнулась, мол, чего ты, я ведь шучу, и сердце Эша вернулось на место. Он постарался скрыть досаду на лице.

– Ты вернулась. Цела и невредима. Чего мне торчать здесь?

– Просто подожди, ладно? Мне надо поговорить с советом, кое-что выяснить.

– Выяснить что?

– Успокойся, Эш. Просто подожди.

Один из охранников выдал ей сложенную одежду. Серого цвета. Как и у них. Она надела ее поверх той, в которой была. Другой протянул ей головной убор, что-то похожее носят в женских монастырях. Тоже серый. Она водрузила его на голову и завязала под подбородком, как шляпку.

При ходьбе Ди Ди всегда голову держала высоко, плечи расправлены, сразу было видно, что эта девушка в себе уверена. Теперь же она склонила голову, глаза опустила к земле, весь ее облик выражал покорность. Столь явная перемена поразила Эша. И разозлила.

«Ди Ди больше нет, – сказал себе Эш. – Здесь сейчас Холли».

Он наблюдал, как она проходит сквозь ворота. Всем телом наклонился вправо, чтобы видеть, как она идет по дорожке. На территории были и другие женщины, все были одеты в тускло-серую униформу. И ни одного мужчины. Может быть, они где-нибудь в другом месте.

Охранники заметили, что он наблюдает за Ди Ди и видит то, что происходит внутри. Им это не понравилось. Они встали прямо перед машиной и заслонили обзор. Может, дать по газам и снести этих ублюдков, к чертовой матери? Вместо этого он решил выключить стартер и выйти из машины. Это им тоже не понравится, но, с другой стороны, им не понравится все, что бы он ни сделал.

Эш вышел из машины, и первое, что его поразило, была тишина. Полная, весомая, от которой перехватывало дыхание, в хорошем смысле. Обычно везде есть какие-то звуки, даже в самом густом лесу, но здесь была абсолютная тишина. Эш секунду стоял не двигаясь, не рискуя нарушить эту тишину, хлопнув дверцей машины. Он закрыл глаза и с головой погрузился в это безмолвие. Через секунду-другую он все понял. Или ему показалось, что понял. Призыв. Он мог бы подчиниться ему, покориться этому покою и безмятежной умиротворенности. Было бы так легко полностью отдаться ему, отказаться от контроля своего разума, своих мыслей. Просто быть.

Смириться.

Да, это самое подходящее слово. Пусть другие напрягают мозги. Надрывать пупок или жить одним мгновением. Погрузиться в эту безмятежность. Слушать, как бьется в груди сердце.

Но разве это жизнь?

Он достал сигареты.

– Курить здесь запрещено, – сказал один из охранников.

Эш закурил.

– Я же сказал…

– Ш-ш-ш… Не нарушай тишину.

Первый охранник шагнул было к Эшу, но второй вытянул руку и остановил его. Эш прислонился к машине, сделал глубокую затяжку и демонстративно выпустил густое облако дыма. Первому охраннику это очень не понравилось. Эш услышал треск ручной рации. Второй наклонился и что-то в нее зашептал.

Эш скривил губы. Ну кто в наше время пользуется такими рациями? Неужели у них нет мобильников?

Через несколько секунд второй охранник прошептал что-то на ухо первому. Первый ухмыльнулся.

– Эй, ты, крутой, – сказал первый охранник.

Эш выпустил еще одну длинную струю дыма.

– Тебя приглашают в нашу обитель.

Эш шагнул к ним.

– В Прибежище Истины не курят.

Эш хотел возразить, но какой в этом толк? Он бросил окурок на дорогу и раздавил его подошвой. Второй охранник нажал на кнопку пульта, и ворота открылись. Теперь Эш признал, что сама структура охраны – ограждение, камеры наблюдения, дистанционное управление – довольно высокотехнологична.

Он двинулся было к открытым воротам, но первый охранник остановил его, направив на него ствол винтовки:

– Стой, оружие есть, крутой?

– Есть.

– Тогда, может, отдашь его мне?

– Ой, а можно оставить при себе пушку?

Но теперь уже оба охранника наставили на него стволы.

– Кобура у меня справа, – сказал Эш.

Первый охранник протянул руку и ничего не нащупал.

Эш вздохнул:

– У меня справа, не у тебя.

Первый охранник сунул руку с другой стороны и достал пистолет 38-го калибра.

– Хорошая штучка, – сказал он.

– Положи его мне в бардачок, – отозвался Эш.

– Что?

– Я войду без него, но уеду отсюда с ним. Положи его в мою машину. Дверь я не запирал.

Первому охраннику предложение не очень понравилось, но второй кивнул: мол, делай, как он сказал. Тот повиновался. Но затем так хлопнул дверью, что странно было, почему она не отвалилась.

– Еще оружие есть? – спросил первый охранник.

– Нет.

Тем не менее второй охранник быстро его обыскал. Когда он закончил, первый кивком велел Эшу шагать к открытым воротам. Зайдя на территорию лагеря, они пошли рядом с ним, первый охранник с правого фланга, второй с левого.

Эша это мало беспокоило. Он понял, что Ди Ди поговорила с Истинным или с Волонтером, а может, еще с кем-то и им захотелось на него посмотреть. Ди Ди ничего не объяснила, но и так было совершенно очевидно, что за его работу платит кто-то из секты. Не сама же Ди Ди выбирала ему объекты и не из своего кармана доставала деньги.

Кому-то в секте понадобилось, чтобы те парни были мертвы.

Дорога пошла вверх по склону. Эш не знал, что именно хотел найти на территории Прибежища Истины, хотя какое это «прибежище истины»? Обычный лагерь, ничего особенного. Они вышли на открытое место, и в отдалении Эш увидел какие-то строения такого же грязно-серого цвета, как и униформа здешних обитателей, кажется, трехэтажные. Без архитектурных прибамбасов, в стиле «коробка», они могли сойти за типовые мотели. Или солдатские казармы. А больше всего это было похоже на тюрьму.

Все здесь было сплошь грязно-серого цвета, ни единого яркого пятнышка, ни намека на фактурность или рельеф, глазу не за что зацепиться, чтобы на душе стало теплее.

Но может быть, в этом был свой резон. Ничто не отвлекало внимания.

Природа здесь была отодвинута в сторону, отвергнута, и, конечно, в этом была своя красота. Тишина, умиротворенность и уединение. Если тебя одолевают тревоги, если в нормальном обществе ты чувствуешь себя лишним, если ты отчаянно пытаешься спастись от современного образа жизни, с его раздражающим шумом и суетой, где найдешь местечко лучше, чем это? В этом смысл всякой секты, разве не так? Надо лишь найти разочарованных отщепенцев этого общества. Предложить им простые ответы на их вопросы. Отделить. Вызвать у них чувство зависимости. Установить за ними строгий контроль. Разрешить только одно мнение, единственно верное, в котором ни в коем случае нельзя сомневаться.

Полностью подчинить себе.

Несколько трехэтажных грязно-серых строений образовывали внутренний двор. Эша повели через него. Все двери и окна выходили только во двор, так что из комнат не было видно даже деревьев. Во дворе росла зеленая травка и стояли деревянные скамейки, выкрашенные опять же в грязно-серый цвет, и эти скамейки, как и окна, были обращены к большой, установленной на высоком пьедестале статуе, со всех четырех сторон пьедестала было выбито одно слово: «ИСТИНА». Высотой статуя была футов пятнадцать. Она изображала блаженного Каспера Вартаджа с воздетыми к небу руками, что должно было означать то ли состояние самозабвенной экзальтации, то ли желание обнять и прижать к груди всю свою паству, а может, и то и другое. Это было видно из каждого окна: сама Истина смотрит тебе прямо в лицо.

Во дворе находились женщины, одеты все были одинаково, и все с покрытой головой. Никто не говорил ни слова. Не издавал ни звука. Никто даже мельком не бросил взгляда на появившегося среди них незнакомца.

От всего этого у Эша появилось дурное предчувствие.

Первый охранник отомкнул дверь и жестом пригласил Эша войти. На полу – полированный паркет. На стене – три портрета, все мужчины. Портреты были расположены в виде треугольника. В вершине этого треугольника висел портрет Истинного, известного также под именем Каспера Вартаджа. Портреты двоих его сыновей – сходство с отцом было несомненное – по обе стороны внизу. Волонтер и Визитер, догадался Эш. В углу – несколько складных стульев. И это все, что касается обстановки. Если бы одна стена была с зеркалами, комнату можно было бы принять за гимнастический зал.

Первый и второй охранники вошли вслед за Эшем и встали по обе стороны двери.

Эшу все это уже очень не нравилось.

– Что происходит? – спросил он.

Оба молчали. Потом второй охранник вышел. Эш остался один на один с вооруженным до зубов первым охранником. Он откровенно разглядывал Эша и щерился.

Дурное предчувствие все росло.

Эш стал мысленно готовиться к худшему. Допустим, как он уже предположил ранее, его наняла именно эта секта. Возможно, люди, которых он убивал, – бывшие члены секты, хотя на первый взгляд мало похоже. Горс, например, был владельцем тату-салона, гомосексуалистом и жил в Нью-Джерси. Гано был женат, у него были дети, и жил он в пригороде Бостона. Однако это вполне могло быть и правдой. Вдруг они были искателями Истины в юности и сейчас по какой-то причине надо было заставить их замолчать.

Мог быть и какой-то другой мотив. Это не имеет значения.

Главное, он сделал свою работу. И получил деньги. Эш знал, как надо получать заработанное и переводить денежки туда, где их никто не найдет. Ему заплатили сполна: половину по получении каждого заказа, половину – после исполнения.

А теперь секта разделается и с ним. Возможно, Ди Ди этого не знала, поэтому и просила его подождать. Наниматель, кто бы он ни был, связывался с ним через нее. Так что, возможно, когда Эш ее высадил, она отправилась на встречу с Советом Истины. И возможно, Истинный или кто-нибудь из его советников сказал: «Все, с этим делом покончено».

И предположим, им захотелось спрятать все концы в воду.

Эш – профессионал. Он никогда не болтает лишнего. Это входит в его работу, за это, в частности, он получает деньги.

Но может быть, лидеры секты не знают этого его качества.

Может быть, они думают, что при других обстоятельствах они бы доверяли ему больше, но, поскольку Эш и Ди Ди знают друг друга и между ними даже существуют особые отношения, эти Вартаджи чувствуют себя еще более уязвимыми.

И каково самое простое решение проблемы? Что Вартадж с сыновьями должен сделать, чтоб все было по-умному?

Убить Эша. Закопать его где-нибудь в лесу. Избавиться от автомобиля.

Если бы Эш был лидером секты, он бы именно так и сделал.

Открылась дверь с другой стороны комнаты. Первый охранник опустил глаза, и в комнату вошла женщина, по виду, прикинул Эш, лет около пятидесяти. Высокого роста, импозантной внешности, не похожа на всех тех, кого он видел на территории секты: посадка головы горделива, грудь вперед, плечи расправлены. Одета в такую же серую униформу, но рукава были с красными полосками, что-то вроде воинских нашивок. На фоне тускло-серой ткани они, казалось, светились, как неоновые огни в темноте.

– Зачем вы сюда приехали? – спросила она.

– Просто подвез знакомую.

Она посмотрела через плечо Эша на охранника. Тот словно почувствовал ее взгляд и, моргая, вскинул голову. Эта женщина не была похожа на Истинного и не входила в состав троицы, но, кем бы она ни была, рангом она точно превосходила этого парня.

Первый охранник вытянулся по стойке смирно:

– Как я и докладывал вам, мать Адиона.

– Адиона?

Она тут же повернулась к Эшу:

– Вы знаете, что это за имя?

Он кивнул.

– У древних римлян была богиня по имени Адиона.

– Правильно.

Эш с детства любил читать мифы. Сейчас он пытался вспомнить подробности, связанные с этой богиней.

– Богиня Адиона охраняла детей по дороге домой – кажется, так. Она составляла пару с еще какой-то богиней.

– С Абеоной, – сказала женщина. – То, что вы знаете об этом, для меня сюрприз.

– Да, я полон сюрпризов. Значит, вас назвали именем древнеримской богини?

– Совершенно верно, – сказала она и широко улыбнулась. – А знаете почему?

– Держу пари, вы сейчас расскажете.

– Все боги существуют только в мифах. Скандинавские, древнеримские, древнегреческие, индийские, иудео-христианские, языческие – словом, любые. Веками люди им поклонялись, приносили им жертвы, посвящали им всю свою жизнь. И все это было ложью. Очень печально, вам не кажется? Как это трогательно и как ничтожно. Всю жизнь прожить в заблуждении.

– Может быть, – сказал Эш.

– Может быть?

– Если не знаешь ничего лучшего, может, и это сойдет.

– Вы в это не очень-то верите, правда?

Он промолчал.

– Все боги – это ложь. Существует только одна Истина. Вы знаете, почему разваливаются все религии? Потому что в них нет Истины. Но Истина существовала всегда, несмотря на все эти мифы.

Эш с трудом удержался, чтобы не закатить глаза.

– Как ваше имя? – спросила она.

– Эш.

– А фамилия?

– Просто Эш.

– Откуда вы знаете Холли?

Он снова промолчал.

– Возможно, вы знаете ее под именем Ди Ди.

Он продолжал молчать.

– Вы приехали с ней, Эш. Вы высадили ее.

– Да.

– Куда вы с ней ездили?

– Почему бы вам не спросить ее?

– Уже спросила. Мне нужно убедиться, что она говорит правду.

Эш стоял не двигаясь. Мать Адиона приблизилась к нему, озорно улыбнулась и сказала:

– Вы знаете, чем сейчас занимается ваша Ди Ди?

– Нет.

– Стоит на четвереньках, голая. Один мужчина сзади нее. А другой спереди.

Она снова улыбнулась. Видно, ей очень хотелось, чтобы он хоть как-нибудь отреагировал. Но он этого не сделал.

– Ну? Что вы на это скажете, Эш?

– Интересно, что делает третий.

– Простите?

– Ну вы же знаете. Истинный, Волонтер, Визитер. Если один имеет ее сзади, а другой спереди, где третий?

Она все еще продолжала улыбаться.

– Из вас дурачка сделали, Эш.

– Мне не привыкать.

– Она многим оказывает свою благосклонность. Но не вам, Эш.

Он скорчил гримасу.

– И это вы называете благосклонностью?

– Я вас понимаю, это вас глубоко ранит. Вы ведь ее любите.

– Очень проницательно. А теперь могу я вернуться к своей машине?

– Где вы были вдвоем?

– Я не буду говорить.

Она едва заметно кивнула. И этого было достаточно. Первый охранник шагнул вперед. В руке он держал дубинку. Два события произошли одновременно. Первое: Эш заметил, что дубинка – это что-то вроде электрошокера. Второе: электрошокер опустился ему на спину.

Потом все мысли накрыла мощная волна боли.

Эш рухнул на паркет и затрепыхался, как выброшенная на берег рыба. Электрический ток прошел через все его тело и поразил каждую клеточку. Парализовал нервную передачу в мозгу. Опалил нервные окончания. Вызвал мышечные судороги.

Изо рта пошла пена.

Двигаться он больше не мог. Да и думать, пожалуй, тоже.

– Я… Какой ты включил уровень? – проговорила женщина, и в голосе ее слышалась паника.

– Максимальный.

– Ты серьезно? Это же его убьет!

– Тогда можно покончить с этим, и все.

Эш видел, как к нему снова тянется рука с дубинкой. Он хотел пошевелиться, ему надо было пошевелиться, но электричество, пронизавшее его тело, закоротило все нейронные связи, и мышцы ему больше не подчинялись.

Дубинка снова коснулась его, на этот раз в районе груди, и Эшу показалось, что у него взорвалось сердце.

Потом он погрузился в кромешную тьму.