Магнус Чейз и боги Асгарда. Меч Лета Риордан Рик

Глава 33. Братец Сэм просыпается немного сердитым

КОГДА Я ГОВОРЮ, что змей открыл глаза, я имею в виду, что вспыхнули два зелёных прожектора, каждый размером с батут. Радужки змеиных глаз так слепили, что я испугался – а вдруг мне всю оставшуюся жизнь предстоит видеть мир в цвете лаймового желе.

Хорошие новости заключались в том, что «вся оставшаяся жизнь» – это явно было недолго.

Из-за гребня на голове и заострённой морды зверь больше смахивал не на змею, а на угря. Его шкура поблёскивала камуфляжными пятнами – зелёными, коричневыми, жёлтыми. (Прикиньте, я сижу тут как ни в чём не бывало и расписываю его в красках. А тогда-то в голове у меня была только одна мысль: «О-О-ОЙЙЙ! СПАСИТЕ!»)

Змей разинул пасть и зашипел – от смрадного выхлопа бычьей дохлятины и змеиного яда одежда на мне задымилась. Ополаскивателем для полости рта Ёрмунганд, видимо, пренебрегал, зато зубной нитью пользовался охотно. Его зубы сияли белыми рядами идеальных треугольников. А в розовую пасть запросто поместилась бы вся лодка Харальда. И ещё десяток лодок его ближайших друзей.

Мой мясной крюк засел в глубине пасти, как раз там, где у человека мягкое нёбо и болтается нёбный язычок. И змею, похоже, это не доставляло удовольствия.

Он мотал башкой туда-сюда, возя стальным тросом по зубам. Удочка в моих руках ходила ходуном. Лодку мотало из стороны в сторону, всё скрипело и отлетало, но мы каким-то чудом держались на плаву. И трос почему-то не рвался.

– Сэм! – позвал я тоненьким голосом. – А почему он нас до сих пор не сожрал?

Сэм прижалась ко мне так крепко, что я чувствовал её дрожь:

– Мне кажется, он нас изучает. Или даже пытается заговорить.

– А что он говорит?

Сэм сглотнула:

– Ну, к примеру: «Да как вы посмели?!»

Змей зашипел, выплёвывая комочки яда – они скворча падали на палубу.

У нас за спиной хныкал Харальд:

– Да бросьте же удочку, недоумки! Он нас всех утопит!

Я попытался смотреть змею в глаза:

– Привет, мистер Ёрмунганд. Можно звать вас мистер Ё? Слушайте, мне жаль, что мы вас побеспокоили, правда. Ничего личного. Мы просто использовали вас, чтобы привлечь кое-чьё внимание.

Мистеру Ё моё приветствие не понравилось. Он вскинул башку, воздвигся над нами как башня и обрушился обратно под нос лодки, пустив волну высотой футов сорок.

Мы с Сэм оказались в зоне поражения. Я вместо долгожданного обеда наглотался солёной воды. Мои лёгкие обнаружили, что дышать всем этим невозможно, а глаза словно прошли через хорошенькую автомойку. Но опять же – вот чудеса! – лодка не опрокинулась. Когда пена и бурление улеглись, выяснились три вещи: я всё ещё жив, я всё ещё держу в руках удилище и крюк всё ещё в пасти Мирового Змея. Монстр таращился на меня, всем своим видом говоря: «Как это ты до сих пор не сдох?!»

Краем глаза я видел, как на остров Грейвз обрушивается цунами, погребая под собой маяк. Я что, уже затопил Бостон?

Я вспомнил, почему Ёрмунганда прозвали Мировым Змеем. Вроде бы тело у него такое длинное, что он обвивает всю землю, лёжа на морском дне, как чудовищный телекоммуникационный кабель. И почти всё время он держит сам себя зубами за кончик хвоста. В области сосок я давно уже не эксперт, от своей отучился к двум годам. Но определённо змей решил, что бычья голова стоит перемен в его жизни.

И вот ведь ещё что: если Мировой Змей приходит в движение, то весь мир приходит в движение вместе с ним.

– И что теперь? – спросил я, ни к кому особенно не обращаясь.

– Магнус, – голос Сэм звучал довольно напряжённо, – ты, главное, не пугайся. Взгляни через правый борт.

Я-то думал, что после мистера Ё пугаться уже некого. Но тут в водовороте волн я увидел женщину.

По сравнению со змеем она была совсем дюймовочка – каких-то десять футов росту. Её тело выше пояса закрывала серебристая кольчуга, облепленная рачками. Наверное, когда-то женщина и была красавицей, но с годами её перламутровая кожа поблёкла, глаза цвета водорослей затянула катаракта, а в волнистых прядях наметилась седина – как больные колосья на пшеничном поле.

Ниже пояса дело обстояло вообще странно. Вокруг её талии, как пышные юбки танцовщицы, кружился водяной вихрь, увлекая за собой рыболовную сеть ярдов сто в диаметре. И в сети вертелся настоящий калейдоскоп: куски льда, дохлые рыбины, пластиковые мешки для мусора, автомобильные шины, тележки из супермаркета и прочий плавучий мусор в ассортименте. Когда женщина подплыла к нам, край её сети забулькал у нашего борта и заскрёб по змеиной шее.

– Кто осмелился прервать мой промысел?! – заговорила женщина глубоким баритоном.

Наш инеистый великан опять заверещал писклявым голосом. А я и не предполагал, что наш капитан – чемпион по писклявому верещанию. Харальд неуклюже подобрался к краю борта и швырнул в море горсть золотых монет. После чего повернулся к Сэм и заголосил:

– Скорее, девочка, где моя плата?! Отдай её Ран!

Сэм нахмурилась, но послушалась и кинула пять монет за борт.

Червонцы не потонули. Они, крутясь, втянулись в сеть и влились в мусорную карусель.

– О великая Ран! – заканючил Харальд. – Пожалуйста, не убивай меня! Вот, возьми мой якорь. Возьми этих людей! Можешь даже взять коробочку с завтраком!

– Молчать! – прикрикнула богиня.

Инеистый великан умудрился одновременно съёжиться, простереться ниц и попятиться.

– Я пойду вниз, – прохныкал он. – Помолюсь.

Ран пригляделась ко мне, словно прикидывая, сгожусь ли я на филе.

– Отпусти Ёрмунганда, смертный! Нынче мне Всемирный потоп будет некстати. – Мировой Змей согласно зашипел, и Ран напустилась на него: – А ты заткнись, мурена великовозрастная! Корячишься тут, всю воду мне взбаламутил! Из-за тебя на глубине ничего не видно. Сколько раз тебе говорить: не клюй на старую тухлую бычью голову! Тухлые бычьи головы в этих морях не водятся!

Мировой Змей капризно порыкивал, дёргая стальной трос, застрявший в пасти.

– О великая Ран, – начал я. – Я Магнус Чейз. А это Сэм аль Аббас. Мы здесь, чтобы договориться с вами. И заодно спросить… А вы что, сами трос перерезать не можете?

Изо рта Ран в прямом смысле слова повалил дым – это она разразилась потоком древнескандинавских ругательств. Теперь, когда богиня подплыла поближе, я рассмотрел в её сети кое-что поудивительнее мусора – чьи-то руки цеплялись за сеть, чьи-то призрачные бородатые лица разевали рты, будто силясь прорваться на поверхность.

– Недостойный эйнхерий, – сказала Ран, – тебе и так известно, что ты сотворил.

– Правда? – удивился я.

– Ты ванское отродье! Отпрыск Ньёрда? – Богиня принюхалась. – Нет, дух слабоват. Вероятно, внук.

У Сэм округлились глаза:

– Точно! Магнус, ты сын Фрейра, сына Ньёрда – бога кораблей, моряков и рыбаков. Вот почему наша лодка не опрокинулась. Вот почему ты сумел поймать змея! – Сэм быстро взглянула на Ран. – Эммм… Естественно, мы это знали с самого начала.

– Мировой Змей, однажды призванный из пучины, не просто висит у тебя на крючке, – огрызнулась Ран. – Он связан с тобой судьбами. Только в твоей власти – отпустить его на волю, чтобы он и дальше покоился в полудрёме, либо разбудить его окончательно и позволить ему уничтожить мир. Решай, да поживее!

Где-то в недрах моего сознания проклюнулся слабенький росток – остаток моего мужества. Я присмотрелся к Мировому Змею повнимательнее и заметил, что его слепящие зелёные гляделки подёрнуты прозрачной пеленой – третьим веком.

– Значит, он только частично проснулся?

– Если бы он проснулся полностью, всё Восточное побережье США[74] уже было бы под водой.

– Вон оно что. – Я с трудом подавил желание выбросить проклятую удочку, сорвать с себя кожаные ремни безопасности и помчаться по палубе, вереща, как крошка Харальд.

– Я отпущу его, – заверил я. – Но сперва, великая Ран, пообещайте, что вы договоритесь с нами честь по чести. Мы хотим совершить обмен.

– Обмен? С вами? – Юбки Ран закружились быстрее. Куски льда и пластиковый мусор постукивали друг о дружку в хороводе хлама. – По справедливости, Магнус Чейз, ты принадлежишь мне. Ты утонул. Души утопленников – мои.

– В действительности, – уточнила Сэм, – он пал в битве, поэтому он принадлежит Одину.

– Это технические детали! – рявкнула Ран.

Лица в сети Ран беззвучно молили о помощи. Сэм ведь говорила мне: «Есть загробные местечки куда хуже Вальгаллы». Я вообразил себя барахтающимся в серебристой паутине и мысленно поблагодарил свою валькирию.

– Ну хорошо, – сказал я. – Полагаю, я мог бы разбудить мистера Ё. У меня как раз сегодня свободный вечерок.

– Нет! – прошипела Ран. – Ты хоть представляешь, как непросто промышлять, если Ёрмунганд ворочается?! Отпусти его!

– А вы обещаете договориться с нами честь по чести?

– Да. Будь по-вашему. Я не в настроении сегодня начинать Рагнарёк.

– Скажите «Клянусь честью…» и всё такое.

– Я богиня! Не пристало мне клясться честью!

Я покосился на Сэм, но та пожала плечами. Она вручила мне свой топор, и я перерубил трос.

Ёрмунганд нырнул между волнами и погрузился на дно, прощально полыхнув на меня глазами сквозь зелёное облако яда. Кажется, он хотел сказать: «НУ, СМЕРТНЫЙ, ПОГОДИ У МЕНЯ!»

Юбки Ран вихрились со скоростью тропического урагана.

– Что ж, эйнхерий. Я обещала договор честь по чести. Чего ты хочешь?

– Меч Лета, – ответил я. – Я держал его в руках, когда упал в реку Чарльз.

Глаза Ран заблестели:

– О да. Я могу отдать тебе меч. Но взамен я попрошу у тебя нечто ценное. Пожалуй, я бы взяла… твою душу.

Глава 34. Я спасаю меч от продажи через Интернет

– ПОЖАЛУЙ, Я БЫ ЕЁ НЕ ОТДАЛ, – ответил я.

Ран забурчала, как страдающий изжогой кит:

– Ты, внук этого прилипалы, Ньёрда, явился сюда с предложением обмена, растревожил Мирового Змея, помешал моему промыслу – и после этого ты смеешь отказываться от разумного предложения?! Меч Лета – ценнейший артефакт в моей сети за целую вечность. Твоя душа – слишком низкая цена за него!

– Владычица Ран. – Сэм соскользнула с кресла и забрала у меня топор. – Магнуса уже призвал к себе Один. Магнус эйнхерий. И этого никак не изменить.

– К тому же, – встрял я, – вам моя душа вовсе ни к чему. Так себе душонка, никчёмная. Я ею почти и не пользовался. Не факт, что она вообще работает.

Водяные юбки богини кружились. Пленённые души тщетно цеплялись за волны, пытаясь выбраться. Пластиковые пакеты лопались, как пузырьки на обёрточной плёнке. Дохлая рыба воняла так, что я почти с нежностью воспоминал бычью голову.

– Тогда что вы мне предложите? – спросила Ран. – Что сравнится по цене с этим мечом?

«А ведь хороший вопрос», – подумал я.

Я изучал содержимое сети, и в моей голове зрела мысль.

– Вы сказали, что занимаетесь промыслом, – напомнил я. – А что промышляете?

Лицо богини смягчилось. Её глаза заблестели зеленее и ещё более жадно:

– Разное. Монеты. Смятённые души. Утраченные ценности всех видов. Я, к примеру, заприметила шикарную запчасть от «Шевроле Малибу» – колпак для диска, влёгкую ушёл бы за сорок долларов. А он просто лежал никому не нужный на дне гавани. Но теперь, – Ран всплеснула руками, – его нет.

– Вы собираете всякую всячину. То есть, – поспешно поправился я, – разные удивительные сокровища.

Сэм, прищурившись, смерила меня неодобрительным взглядом, очевидно, решив, что я сбрендил. Но я как раз начал нащупывать, что для Ран важнее всего. Её пунктик.

Богиня простёрла руки к горизонту:

– Вы слышали о тихоокеанском мусорном пятне?

– Я слышала, владычица Ран, – быстро сказала Сэм. – Скопище плавучего мусора в Тихом океане. Размером с Техас. Звучит кошмарно.

– Оно восхитительно, – нежно пропела богиня. – Увидев его впервые, я была потрясена! А моя коллекция посрамлена! Долгие века все кораблекрушения в северных морях приносили мне добычу. Все, канувшее в пучину, попадало ко мне. Но узрев чудеса мусорного пятна, я поняла, сколь тщетны все мои потуги. С тех самых пор я неустанно промышляю на морском дне в поисках новинок для моей коллекции. Я бы не нашла твой меч, не будь я такой стремительной!

Я понимающе кивал. Теперь эта скандинавская богиня прекрасно встраивалась в картину мира Магнуса Чейза. Ран была типичной мешочницей. А подходы к мешочницам я знал.

Я перегнулся через борт и принялся рассматривать сокровища Ран. На островке пенопласта покачивалась серебряная ложка. Велосипедное колесо, бешено вращаясь, разнесло призрачную голову какой-то смятённой души.

– Владычица Ран, – заговорил я, – ваш супруг Эгир, он же морской владыка, верно? И у вас с ним золотой чертог на дне океана.

Богиня помрачнела:

– К чему ты клонишь?

– Да просто… А как муж относится к вашей коллекции?

– Эгир! – презрительно фыркнула Ран. – Великий зачинатель морских бурь! В последнее время голова у него забита только мёдом и тем, как его варить. Он всегда увлекался крафтовым мёдом, но сейчас совсем помешался. Торчит с утра до ночи в своей пивной лавке или развлекается с приятелями пивными турами. Про его манеру одеваться я вообще молчу: эта его фланелевая рубашка, подвёрнутые джинсы скинни, очки… А бороду как стрижёт! Одно слово – хипстер. И всё время твердит о мини-пивоварне. Какое мини! У него котёл диаметром с милю!

– Верно, – поддакнул я. – Должно быть, это неприятно. Он не понимает ценности ваших сокровищ.

– У него своя жизнь, – вздохнула Ран. – У меня своя.

Сэм озадаченно хлопала глазами. Но для меня всё складывалось в целостную картинку. Я знал одну мешочницу из Чарльзтауна[75]: муж оставил ей особняк стоимостью шесть миллионов на Бикон-Хилл. Но сидеть дома в одиночестве ей было невыносимо, и она всё время грустила. И поэтому начала бродяжничать. Возила с собой тележку из супермаркета, доверху набитую пластиковыми фигурками для садовых лужаек и алюминиевыми банками. И чувствовала себя совершенно счастливой.

Ран нахмурилась:

– Так о чём мы говорили?

– О Мече Лета, – напомнил я. – И о том, что я могу предложить взамен.

– Да!

– Так вот, я предлагаю следующее, – продолжал я. – Вы мне меч, а я позволю вам сохранить вашу коллекцию!

По сети поползла изморозь. Голос Ран зазвучал устрашающе:

– Так ты угрожаешь отнять мои сокровища?!

– Нет-нет. Я бы никогда так не поступил. Я понимаю, насколько ценна…

– …вот эта садовая вертушка в виде подсолнуха? Да, таких больше не производят! А цена ей не меньше десятки!

– Конечно. Но если вы не отдадите мне Меч Лета, за ним явится Сурт в компании приспешников, огненных великанов. И уж они-то не выкажут вам такого почтения.

– Сыны Муспелля не сумеют причинить мне вреда, – осклабилась Ран. – Мои владения несут им погибель.

– Но у Сурта множество союзников, – включилась Сэм, подхватив мою мысль. – И они примутся досаждать вам, запугивать, отнимать… сокровища. Они пойдут на все, лишь бы завладеть мечом. И как только меч будет у них, они начнут Рагнарёк. И тогда промыслу конец. Океан вскипит. Коллекция будет уничтожена.

– Нет! – взвизгнула богиня.

– Да, – сказал я. – Но если вы отдадите нам меч, у Сурта не будет причин тревожить вас. А мы убережём Меч Лета.

Ран мрачно разглядывала блестящий мусор, болтающийся в сети.

– И каким же образом, сын Фрейра, вы собираетесь его уберечь лучше, чем это сделала бы я? Ты не можешь возвратить меч отцу. Фрейр отказался от права на меч, вручив его в дар Скирниру.

В миллионный раз мне захотелось повстречаться наконец с моим беззаботным летне-божественным папочкой и как следует ему врезать. Кто его заставлял отдавать оружие? Любовь? По-моему, богам положено быть малость поумнее. Хотя… Вон Ран собирает старые запчасти, а Эгир – фанат крафтового мёдоварения.

– Я буду сам им сражаться, – заявил я. – Или отдам на хранение в Вальгаллу.

– Иными словами, вы сами не знаете. – Богиня подняла русалочьи брови и обратилась к Сэм: – А ты, дочь Локи, почему ты на стороне богов Асгарда? Твоему отцу с ними не по пути.

– Я не мой отец, – отрезала Сэм. – Я… я была валькирией.

– Ах да. Девочка, мечтающая летать. Но таны Вальгаллы изгнали тебя. Отчего ты так стараешься вернуть их благосклонность? Летать ты можешь и без них. Ты прекрасно знаешь, что в крови твоего отца…

– Отдайте нам меч, владычица Ран, – сурово отчеканила Сэм. – Это единственный способ отсрочить Рагнарёк.

Богиня невесело улыбнулась:

– Вот ты и заговорила как Локи. Он мастер убеждать: сначала польстит, потом запугает. Однажды он уговорил меня одолжить ему сеть! Немало бед случилось от этого. Локи вызнал секрет плетения сетей. За ним следом – боги, а потом и люди. Теперь у каждого имеется сеть. Моё изобретение, между прочим! Так что с тех пор я учёная. Лучше я придержу меч и как-нибудь сама разберусь с Суртом.

Я отстегнулся от рыболовного кресла, встал на самом краю носа и решительно вперился в морскую богиню. Вымогать у мешочниц – не по моей части, но надо, чтобы Ран восприняла меня всерьёз. Я поднял висящую на ремне цепочку. Серебристые звенья поблёскивали в гаснущем предвечернем свете.

– Эта цепь – тоже меч, – сказал я. – Аутентичный клинок из Вальгаллы. Много таких у вас в коллекции?

Ран хищно потянулась вперёд, но опомнилась:

– Да… я вижу меч сквозь гламур. Но с чего бы мне менять…

– Новый меч в обмен на старый, – щедро предложил я. – Этот клинок ярче сверкает, в битве использовался всего один раз. Продадите за двадцать баксов с полпинка. А Меч Лета – товар подержанный, задорого не уйдёт.

– Ммм, это так, но…

– Есть другой вариант, – добавил я. – Я забираю Меч Лета, и дело с концом. Он принадлежит мне.

Ран зарычала. Её пальцы заострились и зазубрились, став словно акулья челюсть:

– Ты дерзаешь угрожать мне, смертный?!

– Я вам говорю правду, вот и всё. – Я изо всех сил старался сохранять невозмутимость. – Я чувствую меч в вашей сети. – Абсолютное враньё. – Я уже извлекал его из глубин. Я могу сделать это снова. Меч – самое острое оружие во всех Девяти мирах. Вы серьёзно хотите, чтобы он разрубил вашу сеть, разбросал барахло и освободил пленённые души? А если они вырвутся на свободу – как думаете, за кого они будут: за вас или за нас?

Её взгляд растерянно блуждал:

– Ты не посмеешь.

– Итак, меняю меч на меч, – заключил я. – И яблочко Идунн ещё прибавьте. Компенсация морального ущерба.

– О яблоке разговора не было! – прошипела Ран.

– Да что вам стоит – всего-то одно яблоко бессмертия, – сказал я. – Я же знаю, у вас лишние завалялись. Вернее, закрутились. И тогда мы уйдём с миром. Мы остановим Рагнарёк и оставим вас промышлять и дальше. В противном случае… – я пожал плечами, – вам суждено изведать, на что способен сын Фрейра, вооружённый отцовским мечом.

Я был на сто процентов уверен, что богиня просто расхохочется мне в лицо, перевернёт лодку и пополнит свою коллекцию нашими утопшими душами. Но я сверлил её взглядом, словно мне было нечего терять.

Я успел сосчитать до двадцати – капля холодного пота за это время скатилась по моей шее и застыла на вороте.

Наконец Ран рыкнула:

– Договорились. – Она взмахнула рукой.

Меч Лета выпрыгнул из воды и устроился в моей ладони, тут же загудев, пробуждая каждый нерв моего тела.

Я кинул за борт цепочку: