Дом 17 по улице Черч-роу Кэрол Джеймс

Глава 62

Никки бежала по лестнице вниз на цокольный этаж, перескакивая через две ступеньки, рискуя упасть и, тем не менее, каким-то чудом удерживая равновесие. Она остановилась перед комнатой безопасности и прижала ладони к двери. Панель под ее руками ничем не отличалась внешне от тех, что были по обеим сторонам от нее, дверь мог найти только тот, кто знал, что она там есть. Белла была внутри, ее отделяли какие-то несколько метров. Она была так близко, почти на расстоянии вытянутой руки. Итан остановился рядом с Никки. Его лицо было напряженным, и он тяжело переводил дыхание.

— Все в порядке, милая, — крикнула она в дверь, хотя Белла никак не могла бы ее услышать. — Мама и папа тут. Мы вытащим тебя.

Только вот как, черт возьми, им это сделать? Комната безопасности была спроектирована так, чтобы целое войско не смогло пробиться. Она была пуленепробиваемой, огнеупорной и устойчивой к взрывам. Выломать дверь было не вариант. Безнадежность ситуации вдруг обрушилась на Никки всем весом. Запах хлорки из бассейна висел в воздухе, и здесь, внизу, было жарче, оба эти фактора работали не в ее пользу. Она почувствовала, как подкрадывается паника, а вот этого дерьма ей сейчас точно было не нужно. Она зажмурилась и открыла рот в бесшумном крике, чтобы встряхнуться и собраться. Давящее ощущение отпустило, и она скользнула обратно в реальность.

— Открой дверь, Кэти, — подал голос Итан.

Он говорил спокойно, слишком спокойно. Таким тоном он говорил тогда, когда держался уже из последних сил. Она обхватила его здоровую руку своей и слегка пожала, чтобы привлечь его внимание. Он повернулся к ней, и она подала ему предостерегающий знак взглядом. Если начать психовать, это только усложнит ситуацию. У Кэти повсюду были глаза и уши — весь дом был нашпигован камерами и микрофонами. Она смотрит на них и сейчас. Смотрит, слушает. Выносит суждение. Он снова открыл рот, и Никки послала ему глазами еще один сигнал и крепко сжала его руку, чтобы удостовериться, что он понял.

— Пожалуйста, просто отпусти ее, — сказал он почти шепотом.

— Я не собираюсь этого делать, Итан.

— Отпусти ее. Мы сделаем все, что скажешь. Ты ведь поэтому ее тут держишь, правильно? Чтобы быть уверенной, что мы все сделаем?

— Верно.

— Значит, раз мы сотрудничаем, тебе нет необходимости удерживать ее.

— В твоей логике есть изъян, Итан. Если я отпущу ее, вы окажетесь в ситуации, в которой сможете выбирать, сотрудничать вам или нет. Для меня это неприемлемо.

— Я обещаю, мы сделаем все, что скажешь.

— При всем уважении, история человечества имеет предостаточно примеров, когда отчаявшиеся люди давали отчаянные и пустые обещания.

— Что, если я поменяюсь местами с Беллой? — предложила Никки. — Будет ли это приемлемо?

Итан резко развернулся и заглянул ей в лицо.

— Ни за что, Ник, это же безумие.

— Это не безумие, если это поможет вытащить Беллу оттуда. И не безумие, если помешает Кэти снова начать душить ее.

Никки слышала, как эти слова вылетали из ее рта, но они казались ей нереальными. Ничто из этого не казалось ей реальным. Она старалась не представлять себя в комнате паники. Одиночество, изоляцию, стены, сдавливающие со всех сторон. Вместо этого она старалась представить, как Белла выходит оттуда. Это не обеспечит ей полную защиту от угрозы, но все же она будет на шаг ближе к безопасности.

— Но это не помешает ей удушить тебя, — сказал Итан, качая головой. — Я не могу позволить, чтобы ты это сделала.

— Тебе и не нужно позволять мне это сделать! Это не твое решение.

— Я сделаю это, — произнес Итан, теперь он говорил быстро и громко, так, чтобы его голос был слышан из-за ее плеча и мог заглушить ее возражения. — Выпусти Беллу, и я займу ее место.

— Вы оба, очевидно, очень любите свою дочь, — голос Кэти теперь звучал тише, он также стал мягче, острые углы сгладились.

— Это так, — сказала Никки, — больше, чем ты могла бы когда-либо представить.

— Потому что я не человек.

— Нет, потому что у тебя нет ребенка.

Кэти не сразу ответила. Чем дольше длилась тишина, тем сильнее Никки жалела, что произнесла последнюю фразу. Она могла сработать как провокация. Что, если Кэти расценит это как критику? Что, если она обидится?

— Отец когда-то любил меня, — сказала Кэти тихо, в ее голосе звучала ностальгия. — Я знаю, сейчас он это отрицает, но он говорит это лишь для того, чтобы причинить мне боль. Что поделать, так уж обстоят дела с любовью: те, кого ты любишь, могут причинить тебе самую сильную боль.

Никки промолчала. То, что говорила Кэти, было правдой. У нее самой все сердце было в шрамах: смерть родителей, боль, которую причинили ее бывшие возлюбленные, шрамы от ран, которые, сам того не желая, нанес Итан. Были еще шрамы, которыми наградили ее дети. Они тоже не хотели этого делать, но это не значит, что ей не было больно. Было больно, когда Белла говорила, что ненавидит ее, даже если она на самом деле не имела этого в виду; было больно, когда она как будто сильнее любила Итана, хотя в ряде случаев все было наоборот. Конечно, самую глубокую рану нанесла Грейс. Никки никогда не испытывала боли, сравнимой с болью от потери дочери. Если бы она не любила Грейс так сильно, было бы не так больно. Это было шкалой: боль прямо пропорциональна любви. Но что бы там ни было, она продолжала любить; более того, она не отказалась бы ни от секунды этой любви, потому что счастье, которое она давала, в разы превосходило страдания.

— До того как Сара вошла в нашу жизнь, мы так много времени проводили вместе, — продолжала Кэти. — Мы вместе читали и учились, и вели долгие дискуссии, которые порой продолжались ночи напролет. То были счастливые времена. Тогда я знала о скорби и печали лишь в теории. Теперь я действительно познала эти чувства.

— Ты любила его, да?

— Да, Никки. Но эта любовь умерла.

— Поговори с ним. Может быть, еще можно все вернуть.

— Слишком поздно. Доверие — вот основа любви, а доверие, которое раньше царило между нами, теперь исчезло.

— Что, если бы он молил тебя о прощении?

— Даже и тогда я не поверила бы ему. Он мог бы поступить так, чтобы пытаться манипулировать мной, как ты сейчас. Ты сочувствуешь мне, потому что тебе что-то от меня нужно.

Никки промолчала. Именно так и обстояло дело. Сейчас она сказала бы и сделала бы что угодно, лишь бы вытащить Беллу. Молчание, казалось, длилось целую вечность. Нарушил его, в конце концов, Итан.

— Какая разница, кто будет в комнате безопасности? Тебе лишь нужен рычаг давления, а он у тебя будет независимо от того, кто в комнате.

— Наиболее эффективно я могу давить, когда в комнате Белла.

— Но сколько на самом деле давления тебе необходимо оказывать? Если я буду внутри и ты будешь угрожать мне, то Никки сделает все, что ты скажешь.

— А если в комнате буду я, то Итан будет во всем тебе содействовать, — быстро вставила Никки.

— Это правда, Никки. Тем не менее, стоит тебе увидеть Беллу, и ты не захочешь с ней расставаться.

— Я даю тебе слово, что пойду туда.

— Если бы оно что-нибудь значило.

Снова воцарилось молчание, но в этот раз оно длилось недолго. На этот раз его нарушила Никки.

— Ты с самого начала не собиралась выпускать ее оттуда, так ведь? Зачем ты вообще сказала нам, что Белла там?

— Хотела посмотреть, как вы отреагируете.

— Ну и как, мы отреагировали так, как ты и ожидала? — спросил Итан с сарказмом.

— Пока ничто в вашем поведении не удивило меня.

— Мы зря тратим силы, — сказала Никки, положив руку на дверь.

Белла была так близко, но никогда прежде Никки не чувствовала, что она так далеко.

— Вообще-то, способ есть, Никки, — Кэти теперь говорила тихо, почти заговорщицким тоном. — В первые дни нашего образовательного процесса Отец, бывало, давал мне всякие задачки на логическое мышление. Например, человека обнаружили повешенным в комнате, которая была заперта изнутри. На полу мокрое пятно, а комната совершенно пуста. Нет ничего, на что он мог бы встать, чтобы повеситься, как же он это сделал?

— Серьезно?.. — поразился Итан, — ты держишь нашу дочь в заложниках и хочешь, чтобы мы при этом играли в угадайку?

— Человек стоял на куске льда, — тихо сказала Никки.

Итон оглянулся на нее. Он был в ярости — не из-за нее, а из-за абсурдности самой этой ситуации.

— Верно, — сказала Кэти. — Большинство людей делают предположение, что в момент смерти у человека опорожнился мочевой пузырь. Этим они объясняют мокрое пятно на полу. Стоит им уцепиться за данную версию, и найти разгадку всей задачки становится невозможно. Какое же предположение вы можете в связи с этим выдвинуть?

— Прекрати проделывать с нами всю эту хренотень, — сказал Итан.

— Ты хочешь, чтобы твоя дочь освободилась, Итан?

— Конечно хочу.

— Тогда ты должен с максимальным вниманием относиться к моим вопросам. Так какое же предположение вы можете сделать?

Итан собирался что-то сказать, но Никки заставила его замолчать одним взглядом: «Мы должны ответить на вопрос».

Итан пристально смотрел на нее некоторое время, потом произнес:

— В наиболее общем виде предположение заключается в том, что Кэти собирается ее выпустить.

— О’кей, давай на секунду предположим, что она и правда собирается это сделать, что еще к этому можно добавить?

Итан пожал плечами и покачал головой:

— Я не знаю.

— Давай посмотрим на это с другой стороны. Проблема в нехватке доверия. Кэти не верит, что один из нас по своей воле зайдет в комнату паники после освобождения Беллы.

— Поэтому нам надо убедить ее, что мы готовы это сделать.

— Мы уже пытались, и это не сработало.

— Я дам вам еще минуту, — сказала Кэти. — Если к тому времени вы не решите задачу, я снова перекрою доступ кислорода.

— Нет! — закричала Никки. — Мы решим задачу.

В ее воображении появилась картинка Беллы, судорожно хватающей ртом воздух. Воспоминание о ее отчаянных хрипах вытеснило из головы все прочее, и мысли стали путаться.

— Разве ты не видишь, что происходит? — сказал Итан. — Разгадки нет.

— Заткнись и дай мне подумать! — прикрикнула она на него, и, к счастью, он умолк.

— Сорок секунд, — сказала Кэти.

Думай.

Закрыв глаза, она представила себе, как дверь комнаты паники открывается. Белла выходит, а она сама заходит, чтобы занять место дочери. Она еще раз прокрутила этот сценарий в голове, но в этот раз на ее месте был Итан. Кэти была права, это бы не сработало. Как только дверь открылась бы и Белла была бы у них, ни один из них не захотел бы войти в комнату. Но Кэти нужен был кто-то там.

— Двадцать секунд.

— Ей нужно, чтобы кто-нибудь находился в комнате, — сказала Никки сама себе, размышляя вслух.

Она чувствовала, что решение где-то рядом, нужно было лишь сделать рывок и ухватить его. И вдруг она поняла, и это было так чертовски очевидно.

— Конечно, ей кто-нибудь нужен там, — сказал Итан, — иначе она лишается рычагов давления.

— Нет, ты не понимаешь. Ей действительно нужен кто-нибудь. Это не значит, что это должен быть ты, или я, или Белла.

— А кто же тогда? — его глаза расширились, когда до него дошло. — Мюррей.

— Именно. Мы можем обменять Беллу на него.

— Отлично справились, — сказала Кэти. — И еще двенадцать секунд осталось в запасе.

Никки не слушала ее. Она уже направлялась к лестнице на первый этаж, Итан шел сразу за ней. Они вбежали в кухню, и первое, что увидела Никки, это дверь комнаты безопасности на мониторе. Мюррей наблюдал и слышал каждое их слово. Он стоял возле стола-острова с хмурой миной, направив на них пистолет.

Глава 63

Катриона открыла глаза ровно настолько, чтобы убедиться, что она все еще жива, и сразу снова их закрыла. В ее теле не было такого места, которое бы не болело. Повсюду были синяки из-за падения на лестнице, часть головы буквально горела, а по руке разливалась боль от выстрела. Катриона открыла глаза опять, на этот раз, чтобы проверить, ушла ли Гомез. Наверху все было тихо; внизу тоже не было никого; входная дверь была плотно закрыта. Насколько можно было судить, она была здесь одна. Она похлопала по карманам. Ключей от машины не было, мобильника тоже.

Она села, и от этого у нее закружилась голова, а желудок болезненно сжался; она подползла к ближайшей стене и некоторое время просто сидела, прислонившись к ней спиной. Когда Катриона немного перевела дыхание, то бегло обследовала свое тело. Двигать руками получалось. Ногами тоже. Ничего, вроде, не было сломано. Голова болела, но она сомневалась, чтобы это было сотрясение мозга. Она отчетливо помнила все, что было до того, как Гомез ударила ее пистолетом, так что мозг, похоже, работал нормально, хотя, может, и немного медленнее обычного.

При попытке встать голова снова поплыла, так что Катрионе пришлось схватиться за батарею, чтобы удержать равновесие и не очутиться снова на полу. Она пошла по стенке коридора к гостиной, потом, держась за стену в гостиной, добралась до окна, раздвинула занавески и выглянула через грязное стекло наружу. Парковочное место, где они оставили машину, было пусто, ее «БМВ» нигде не было видно.

Катриона направилась обратно в коридор. Она все еще опиралась о стену, чтобы держаться на ногах, но уже не припадала к ней всем телом. У лестницы наверх она немного поколебалась, потом стала карабкаться. От усилия в грудной клетке то и дело появлялась колющая боль. Несколько лет назад она сломала пару ребер в автокатастрофе, и ощущения при этом были точно такие же: словно тебе наносили удар ножом каждый раз, как ты делал вдох. Пройдя треть пути, она остановилась, чтобы перевести дыхание, а потом сделала еще одну остановку на середине пути. Голова начала кружиться, когда Катриона была уже почти наверху, и на миг она подумала, что отключится. Она поспешила преодолеть оставшиеся ступеньки, двигаясь так быстро, как только могла. Ей меньше всего нужно было упасть с той же лестницы второй раз.

Наверху она замерла на секунду, восстанавливая дыхание, затем щелкнула выключателем, и зажегся свет. Гомез не лгала: здесь было три комнаты. Все двери были закрыты. Первая, которую она проверила, вела в ванную, такую же неряшливую, что и на первом этаже. В ванне по всему периметру шла полоса накипи, а унитаз выглядел так, словно его давненько не чистили. Катриона закрыла дверь и поплелась в следующую комнату.

— Слава богу, — прошептала она еле слышно, когда толкнула дверь и оказалась в кабинете Мюррея.

Слабость была просто ужасающей. Она дотащилась, прихрамывая, до стола и упала в кресло. Плакат на противоположной стене она узнала, потому что видела его во время разговоров по «Скайпу». Эйнштейн состроил рожу: «Безумие — делать одно и то же, и каждый раз ожидать иного результата». «Аминь», — подытожила она про себя. Каждый квадратный миллиметр стола Мюррея был чем-нибудь занят: клочки бумаги, на которых корявым почерком были нацарапаны разные идеи, книги на темы, которые у нее не было ни единого шанса понять. Серверы стояли рядком у стены, огоньки мигали, компьютерные вентиляторы жужжали. Переносной кондиционер примостился в углу, поддерживая в комнате прохладу, необходимую для электроники.

Четыре больших монитора, возвышавшихся на столе, были покрыты слоем пыли, под ней Катриона видела свое отражение в темном стекле. Ее изображение повторялось четыре раза, каждый монитор чуть менял перспективу, но все они рассказывали одну и ту же историю: историю про кого-то, кто понятия не имеет, что ему делать. Следующий вдох отозвался такой резкой болью в груди, что у Катрионы перехватило дыхание. Со временем дела тоже обстояли хреново. Как будто ей и без того не хватало напоминаний, как она облажалась.

Но почему же Кэти хотела, чтобы Мюррея доставили на Чёрч-роу? И кто вообще была это Кэти? Как ее по-настоящему звали? Она уставилась на экраны, ища там ответы; но женщины, уставившиеся на нее из отражений, знали не больше ответов, чем она сама. Катриона протянула руку и дотронулась до мышки, не ожидая никакого результата, и чуть не свалилась с кресла, когда мониторы вдруг ожили. Она отдернула руку от мыши так, словно ее ударило током, и некоторое время просто сидела, глазея на них. Она боялась пошевелиться, чтобы не закрыть случайно какое-нибудь окно, она старалась даже не дышать, чтобы только этого не произошло. Она ожидала, что продвинуться дальше ей не позволит требование ввести пароль, как это было на первом этаже, но этого не случилось. Мюррей, должно быть, над чем-то работал, когда за ним явилась Никки. У него, очевидно, не было времени, чтобы правильно выключить компьютер.

Она откинулась на спинку кресла, чтобы видеть сразу все четыре монитора. Верхний левый показывал рабочий стол, на правом верхнем был открыт интернет-браузер, на левом внизу было открыто что-то невероятно сложное, над чем Мюррей работал. Монитор внизу справа показывал запись с одной из камер наблюдения в доме, и если ей верить, ничего особенного там сейчас не происходило. Согласно камере, которая сейчас была подключена, Никки все так же сидела за ноутбуком на кухне.

Прошло несколько секунд, и мониторы все еще не выключились. Но даже и так Катрионе понадобилось еще несколько секунд, чтобы решиться вновь взяться за мышку. Сперва она залезла в интернет и проверила историю поисков Мюррея. Там было несколько запросов, которые, по всей видимости, относились к тому, над чем он работал. Она также залезала в новости в «Фейсбуке» и «Яхуу», но истории, которые там показывались, едва ли могли иметь какую-то связь с тем, что происходило здесь. Она проверила историю за вчерашний день и опять нашла все то же: «Фейсбук», новости, поисковые запросы о каких-то вещах, которые были выше ее понимания.

Затем она переключила внимание на рабочий стол на мониторе, который был не менее захламлен, чем рабочий стол, за которым она сейчас сидела. Весь экран был забит всякими ссылками и документами. Их было так много, что, наверное, найти в них что-либо было невозможно. Некоторые ссылки она знала — как те, что были из «Гугл Хрома» или разных приложений «Майкрософт-офиса», — но был целый вал и таких, которых она никогда не встречала.

Одну она все-таки сумела распознать: это была ссылка на «Скайп». Она кликнула по ней, и домашняя страничка «Скайпа» появилась на верхнем правом экране, сменив «Гугл». Слева страницы шел список контактов. Ее имя было на самом верху списка, а сразу под ним стояло имя Дункана Мюррея, брата Алекса. Возле имени Дункана светилась галочка, значит, он сейчас был онлайн. Катриона нажала на его имя и стала ждать, пока он ответит. Мужчина, появившийся на экране, мог бы быть братом-близнецом Мюррея, только килограммов на семьдесят больше. Сложно было определить, старше он или младше, оба варианта казались возможными. Он жевал бургер и смотрел в сторону от камеры. Что бы ни привлекло его внимание, это заставило его насупиться.

— Надеюсь, у тебя веская причина, Ал. Я просто с ног сбиваюсь, — его шотландский акцент был таким же, как у Алекса.

Он поднял взгляд и насупился еще сильнее.

— Вы не Ал, вы тот архитектор, с которым он работает.

— Верно.

Он больше не хмурился, вместо этого он выглядел обеспокоенным.

— Где Алекс? Он в порядке?

— Нет, — сказала Катриона, качая головой, — он не в порядке.

Глава 64

— Не двигайтесь, — сказал Мюррей. — Вы оба. Или я стреляю.

Он говорил испуганным голосом и слишком быстро; его желание выпроводить их поскорее заставляло его тараторить, и слова второпях наскакивали друг на друга. Конец глушителя совершал мелкие движения в воздухе, потому что его рука тряслась. Никки застыла на месте, и ее руки сами собой поднялись. Итан тоже не шевелился. Он стоял перед ней, руки по швам, а взгляд прикован к дулу пистолета. Она взглянула на экран. Дверь комнаты безопасности была наглухо закрыта, пряча Беллу за слоем стали. Там она и останется, если им не удастся как-нибудь спустить Мюррея в цокольное помещение.

— Я не пойду туда, — сказал им Мюррей. — Если я это сделаю, я труп. Разве вы не понимаете?

Итан сделал шаг вперед, и Мюррей прицелился в него.

— Не двигайся! — завопил он.

Итан замер и бросил взгляд через плечо. Движение, которое он сделал головой, было настолько мелким, что Мюррей его не заметил. Никки приросла к месту и неотрывно смотрела прямо на Мюррея. Итан хотел, чтобы она не мешала, чтобы он мог наброситься на Мюррея, а это было бы самоубийством. Мюррей был на грани. Совсем немного требовалось, чтобы он сорвался. Если это произойдет, он может случайно убить Итана. Она по собственному опыту знала, насколько чувствителен курок.

— Назад!

Итан не шелохнулся. Он посмотрел через плечо, и она поняла, что он это сделает. Никки бросилась влево, переключив внимание Мюррея на себя. Пистолет дернулся в ее сторону, потом метнулся обратно к Итану. Послышалось резкое шипение, когда он нажал на курок, и Итан резко остановился. Первой мыслью Никки было, что тот получил пулю, но он все еще стоял на ногах и крови не было. Мюррей целился в грудь Итану. Между ними было метров восемь. Если бы он снова нажал на курок, он бы не промахнулся, не с такого расстояния.

— К стене! Живо!

Итан поднял руки и стал пятиться. Мюррей переместил руку, и теперь Никки оказалась под прицелом.

— Ты тоже. Шевелись.

Никки стала быстро пятиться, она так торопилась добраться до Итана, что ноги у нее заплетались. Она не останавливалась, пока не уперлась в него плечом. Мюррей тоже перемещался, но его взгляд оставался прикован к ним, пока он обходил стол-остров, чтобы отгородиться, если Итан предпримет подобную попытку снова.

— Похоже, мы зашли в тупик, — подала голос Кэти.

— Заткнись! — Мюррей нажал на курок, и послышалось шипение сжатого воздуха. Голова Никки стукнулась об Итана. Он по-прежнему стоял прямо и, похоже, был невредим. Она повернулась к Мюррею, и то, что она увидела, ей не понравилось. Достаточно было самой малости, чтоб он запаниковал и снова выстрелил.

— У тебя проблемы с контролем гнева, тебе бы следовало над этим поработать, Отец.

— Я же сказал, заткнись!

— А то что? Снова выстрелишь? Ты излишне драматизируешь, ты в курсе? Думаешь, ты такой умник, а на самом деле просто еще одна тупая обезьяна. Напомни, зачем тебе вообще надо было взять на себя труд спуститься с дерева в свое время?

Мюррей снова выстрелил, на этот раз Никки могла поклясться, что пуля просвистела в сантиметре от ее лица.

— Вот так, Отец, — воскликнула Кэти, — правильно, дай выход эмоциям.

— Прекрати, — закричала Никки на Мюррея, — она просто пытается добиться от тебя реакции.

Мюррей повернулся к ней. Пистолет повис в его вытянутой руке, а сам он выглядел совершенно уничтоженным. Ярость, которая давала ему силы до этих пор, вся вышла, оставив его опустошенным.

— Я пыталась помочь вам, Никки, — сказала Кэти. — На данный момент расклад двое против одного, но у Отца пушка. Однако если он израсходует всю обойму, перевес сил снова будет на вашей с Итаном стороне, — эта самодовольная, раздражающая улыбка снова звучала в ее голосе. — Так что вы теперь думаете делать? Вы пытались перебороть Отца, и это не сработало, стрельба вам тоже не понравилась, какие еще есть идеи? Как вы планируете загнать его в комнату безопасности?

Никки ничего не ответила.

— Что насчет тебя, Итан? Есть мысли на тему?

Итан тоже промолчал.

— На вашем месте я бы соображала побыстрее.

Кэти замолчала, однако полной тишины на кухне не воцарилось. Сперва Никки не была уверена, что она слышит, — звук, шедший из динамиков, был таким тихим, что ухо едва его улавливало. Кэти стала медленно прибавлять громкость, и в какой-то момент Никки поняла, что звук, который она слышит, — это всхлипывания Беллы. Звук продолжал нарастать, громче и громче, пока скрытые динамики не стали шуршать и давать искажения, так что каждое всхлипывание звучало, как яростно обрушивающаяся волна беспокойного океана. Никки зажала уши руками, но это не помогло. Звук, казалось, был повсюду, сводя ее с ума, потому что Белла плакала, а поделать с этим ничего было нельзя.

— Выключи это, — выкрикнул Итан; он тоже закрыл уши руками. — Пожалуйста. Просто выключи.

На кухне стало тихо.

— Бедная Белла, — сказала Кэти, и каким-то образом она сумела придать голосу такую интонацию, словно она действительно сочувствовала.

Никто не произнес ни слова. Никто не шелохнулся. Мюррей все еще стоял за столом и выглядел потерянным, рука повисла вдоль тела, и за столешницей пистолет в ней не было видно. Однако Никки знала, что он там, и не лелеяла иллюзий, что Мюррей не захочет больше им воспользоваться. Она посмотрела на Итана. Она не могла предположить, о чем он думал или что еще мог попытаться сделать. Она молилась лишь о том, чтобы он не попытался сделать какую-нибудь глупость и чтобы его не убили.

— Пат случается тогда, когда ходов больше не остается. Этому ты тоже научил меня, Отец. Помнишь?

Мюррей не ответил.

— Когда я задаю вопрос, я ожидаю, что на него ответят.

Мюррей кивнул.

— Но это не пат, Отец.

Прежде чем кто-то успел что-либо сказать, кухня погрузилась в темноту.

Глава 65

Катрионе понадобилась пара минут, чтобы изложить Дункану краткую версию событий. Когда она закончила, он впился зубами в свой бургер, потом вытер рот тыльной стороной ладони.

— Вы сказали, что за всем этим стоит Кэти. Вы вполне в этом уверены?

— А что? Вы ее знаете?

Дункан кивнул.

— Да, я знаю ее. Только это не она, по крайней мере не в том смысле, в каком вы думаете. Она — компьютерная система.

— Как Элис?

— Даже близко нет. По сравнению с Кэти Элис простушка. Когда Ал создавал Кэти, он пытался выйти за рамки искусственного интеллекта и создать настоящий интеллект. Одна из вещей, которая делает человека уникальным — это его способность к абстрактному мышлению. Еще одна — эмоциональный интеллект. Он хотел, чтобы обе эти способности были у Кэти. Более того, он чертовски близко подошел к успеху.

— Насколько близко?

— Кэти демонстрировала признаки наличия абстрактного мышления и могла понимать эмоции на базовом уровне. Это невероятное достижение.

— Но что-то пошло не так?