Грехи девственницы Рэндол Анна
— Тебе понравилась моя история? Я была безупречна, не правда ли? Ты готов был простить мне все.
Пальцы Гейбриела сомкнулись сильнее на плечах Мадлен, но он не разозлился на нее и не оттолкнул ее от себя вопреки ее надеждам.
— Ты рассказала правду.
Мадлен рассмеялась, хотя ее горло обожгло точно огнем.
— Я была очень убедительна.
— Потому что ничего не утаила. — Гейбриел провел пальцем по вскинутым бровям и насмешливо изогнутым губам. — Или я ошибаюсь?
Губы Мадлен слегка задрожали от прикосновения Гейбриела, но она упрямо продолжала улыбаться.
— На что ты намекаешь?
— На кое-какие детали. Незначительные промахи, которых женщина, роль которой ты играешь, никогда не допустила бы, но настоящая Мадлен не в силах скрыть.
— Боюсь, мои поклонники вызовут тебя на дуэль за то, что ты не считаешь меня совершенством. — И все же Мадлен не могла контролировать свое сердце, отчаянно бьющееся в груди. Когда же она подпустила к себе Гейбриела настолько близко, что он сумел что-то заподозрить?
— Это потому, что им нужно симпатичное личико в постели. И ничего больше.
Именно это Мадлен и намеревалась им дать. А вот ее душа не предназначалась на продажу.
— А ты, Гейбриел? Чего хочешь ты?
— Очевидно, оказаться в сумасшедшем доме. — Гейбриел наклонил голову.
Несмотря на то что Мадлен никогда не призналась бы себе в этом, она раз или два — а может, семь или восемь — раздумывала над тем, каким будет поцелуй Гейбриела. Наконец она решила, что он окажется таким же размеренным и мрачным, как и его темперамент. Мадлен была уверена, что он возьмет инициативу в свои руки и направит поцелуй в нужное ему русло.
Но вместо этого губы Гейбриела едва коснулись ее губ. Если бы Мадлен отстранилась, продолжения не было бы. Но она не могла. Не могла, и все.
Руки Гейбриела соскользнули с ее лица и пробежали по спине, прижимая женщину к себе. А потом он остановился и замер в ожидании.
Еще ни разу мужчина не колебался перед тем, как потребовать желаемое. Независимо от умения, опыта и предпочтений в постели мужчины не тратили времени на то, чтобы завладеть ее губами. Неужели Гейбриел ждал разрешения? Сердце Мадлен на мгновение замерло, а потом забилось снова. Или же он собирался ей отомстить? Это предположение имело смысл. Это Мадлен могла понять. Неужели он хотел заставить ее умолять о настоящем поцелуе?
Но она не могла пойти на это. Не могла умолять, как не могла выйти из дома без своего ножа.
Глухо застонав, Мадлен подалась навстречу Гейбриелу. Если он ждал ее позволения, то она его предоставила. Если же он желал мести, то мстить будет она, а не он.
Губы Мадлен прижались к губам Гейбриела. На мгновение ей показалось, что ее отчаяние будет очевидным, но Гейбриел ответил на поцелуй, и страхи рассеялись, выжженные охватившим Мадлен огнем. Ей довелось целоваться не с одной дюжиной мужчин, но еще ни разу поцелуй не захватывал ее настолько, чтобы лишиться способности дышать и мыслить здраво.
Вскоре простого прикосновения губ Гейбриела ей стало недостаточно. Мадлен хотелось попробовать его на вкус, наполнить органы чувств его ароматом.
Мадлен провела языком по нижней губе мужчины, ощутив терпкий мужской вкус. Даже если бы ей пришлось поцеловать еще сотню мужчин, она никогда не спутала бы Гейбриела с кем-то другим.
Гейбриел погрузил пальцы в волосы Мадлен, а его язык неспешно ласкал глубины ее рта, заставляя забыть о том, какая из ее тщательно отрепетированных уловок заставит его окончательно пасть перед ней на колени. Она могла мечтать лишь о том, что ей хочется продолжения, чтобы он действовал еще быстрее и требовательнее.
Мадлен прижалась к Гейбриелу, скользя пальцами по упругим мышцам его плеч, по мере того как удовольствие проникало в ее кровь, пульсировало в венах и лишало способности держаться на ногах.
Мадлен начала покачивать бедрами, ощутив растущее в лоне напряжение, а потом прижалась животом к выпуклости на бриджах Гейбриела, свидетельствующей о его возбуждении. Сознание собственной власти над этим мужчиной распалило Мадлен еще больше. Ей с легкостью удавалось возбуждать желание в представителях мужского пола, но это не шло ни в какое сравнение с мыслью о том, что она способна возбудить Гейбриела. Мадлен потерлась о его плоть, и из горла мужчины вырвался сдавленный стон.
Она не хотела никого другого. Только его одного. Мадлен отстранилась.
Но будет кто-то другой.
Мадлен сделала шаг назад, и Гейбриел не попытался ее остановить. Она пригладила подол платья в попытке восстановить дыхание и взять себя в руки.
— Это один из способов уклониться от ответа.
Гейбриел провел рукой по лицу.
— Черт возьми, Мадлен. Не пытайся обратить случившееся между нами в шутку. Это безбожно. Потому что это не было шуткой ни для тебя, ни для меня.
Мадлен собралась уже произнести какую-то колкость, но Гейбриел с силой схватил ее за плечи.
— Твоя ложь не сработает. — Костяшки его пальцев прошлись по шее Мадлен и коснулись чувствительного места за ухом, где нервно подрагивала жилка. — Потому что тело говорит правду. Его не проведешь.
— А что, если это моя естественная реакция на поцелуй?
— Вот как? Давай попробуем еще раз и посмотрим, что из этого выйдет.
Мадлен попыталась высвободиться:
— Нет.
— Тогда скажи, что этот поцелуй отличался от других.
— Нет!
Гейбриел схватил женщину за талию, привлек к себе и прошептал:
— Говори.
Мадлен понимала, что не переживет еще одного поцелуя, потому что просто-напросто сойдет с ума. Поэтому она вновь предприняла попытку высвободиться.
— Хорошо! Еще никогда поцелуй не производил на меня подобного впечатления. И я не могу объяснить, почему так случилось. Доволен?
Губы Гейбриела изогнулись в хищной улыбке, а взгляд сосредоточился на губах Мадлен.
— Отчасти.
Но Мадлен уже сделала шаг назад, напомнив себе, что физическое притяжение ничего не значит. Ей ли этого не знать?
— Я обещала, что из наших отношений ничего не выйдет, помнишь? Пожалуйста, пошли за моим экипажем.
Возможно, Гейбриел и видел в ней какие-то недостатки, но он даже не подозревал о существовании худшего из них. Иначе он ни за что не стал бы ее целовать.
Глава 19
Когда они спускались по ступеням к поджидавшему у крыльца экипажу, выражение лица Мадлен оставалось бесстрастным, а манеры безупречными. Она мило поблагодарила миссис Хантфорд за гостеприимство и попросила ее не придавать значения разыгравшейся за завтраком сцене. Мадлен не попыталась отстраниться, когда пожилая женщина заключила ее в объятия и пожелала ей удачи. Она не избегала взгляда Гейбриела, но и не искала его.
Если бы не жар, все еще струящийся по его венам, Гейбриел счел бы их поцелуй всего лишь игрой воображения.
Но поцелуй был реальным. Потому что ни один человек на свете не способен вообразить подобное.
Гейбриел помог Мадлен подняться в экипаж, и его пальцы закололо в том месте, где они коснулись талии женщины. Однако Гейбриел не позволил своей руке задержаться дольше, чем допускали правила приличия.
Мадлен выбрала место посередине одного из сидений, не оставив возможности присесть рядом Гейбриелу.
— С нетерпением ждешь возможности убежать? — спросил он, когда кучер хлестнул лошадей, пустив их в легкий галоп.
Солнечные зайчики заиграли на лице Мадлен, когда она отвернулась к окну.
— Твоя мама очень милая. — Кончики ее губ приподнялись в улыбке. — Бедняжка, первая женщина, которую ты привел в свой дом, оказалась куртизанкой.
Гейбриелу хотелось изучить эту очаровательную улыбку с помощью поцелуя. Но нет. Он не должен думать о поцелуях. Просто обязан выбросить из головы подобные мысли.
— Кажется, ты ей понравилась, несмотря ни на что. Примешь ее приглашение на чай на следующей неделе?
— Наверное. Она была так внимательна ко мне.
— Мне показалось, она заставила тебя почувствовать себя неуютно.
Мадлен посерьезнела.
— Просто меня удивила ее экспансивность. Не более.
— В самом деле?
Многозначительный взгляд Мадлен послужил ответом.
Гейбриел нахмурился.
— Ты ответила на вопросы моей матери. Так почему же мне приходится вытягивать из тебя информацию клещами?
— Потому что твоя мать очаровательна и умна. А ты чересчур прямолинеен. — Мадлен закусила нижнюю губу, и в ее глазах отразилась печаль. — А если честно, я снова действовала по привычке.
— Так если я тебя спрошу, ты ответишь?
Мадлен покачала головой:
— Наверное, нет. Ответы, которые ты ищешь, слишком опасны.
— Я ничего не знаю о твоем прошлом, но я не причиню тебе боли. — Чем больше Гейбриел об этом думал, тем больше он убеждался в том, что его мать права. Что-то заставляло Мадлен скрывать свою ранимость, как если бы она считала ее чем-то постыдным.
Мадлен изучающе смотрела на Гейбриела. Этот взгляд он видел и раньше. Она словно бы раздумывала над тем, стоит ли ей поделиться с ним частичкой себя. Достоин ли он этого? Сегодня, как и раньше, Мадлен поняла, что Гейбриел ее хочет.
— Я знаю, что ты не причинишь мне боль намеренно.
Гейбриел выпрямился. Ему не понравилось, что Мадлен сделала ударение на последнем слове. Но он не успел ничего возразить, потому что она не оставила ему такой возможности.
— Мы оба знаем, что не способны ничего пообещать друг другу. — Мадлен вновь посмотрела на Гейбриела. — Кроме того, я очень беспокоюсь за твою жизнь.
Вот чудачка!
— Ты знаешь, что именно мне угрожает?
Мадлен сложила руки на коленях.
— Ты сразу окажешься в опасности, едва только я откровенно отвечу на твой вопрос.
— Я привык рисковать. И сомневаюсь, что сказанное тобой опаснее ножа преступников, с которыми я имею дело почти каждый день.
Мадлен покачала головой. На этот раз на ее лице не промелькнуло и тени сомнения.
— В таком случае я не стану подвергать тебя еще большей опасности.
Экипаж остановился перед ее домом. Прежде чем Гейбриел помог ей спуститься на землю, Мадлен осмотрела улицу. Сегодня никто не покушался на ее жизнь, и это заставляло Гейбриела быть настороже.
Дородная темноволосая женщина, одетая в платье из черного материала, ждала на ступенях. Но она была одна. Должно быть, какая-то чрезмерно набожная прихожанка вознамерилась поговорить с Мадлен о состоянии ее души. И все же Гейбриел собирался прогнать ее прочь, прежде чем Мадлен подойдет ближе.
— Подожди в экипаже.
Но Мадлен, уже спустившаяся на землю, вдруг застыла на месте.
Заметив ее, женщина на ступенях вскрикнула.
— Я думала, ты горишь в аду! — выкрикнула она и бросилась навстречу Мадлен.
Гейбриел преградил ей дорогу, поняв, что скорее всего они имеют дело с сумасшедшей.
Однако Мадлен обошла его и остановилась перед незнакомкой. Ее глаза источали холод и высокомерие.
— Вы очень старались, чтобы так случилось.
Женщина остановилась, но ноздри ее похожего на луковицу красного носа подрагивали от еле сдерживаемого гнева.
— Скольких охранников ты соблазнила, прежде чем один из них помог тебе бежать? — Грудь женщины судорожно вздымалась. — А вы ведь тот самый полицейский, да? Арестуйте эту шлюху.
У Гейбриела зашумело в ушах.
— На каком основании?
— Она убийца по имени Мадлен Сент-Джон. Десять лет назад она убила моего мужа. Она была осуждена и приговорена к казни, но почему-то сейчас стоит здесь перед нами. — Женщина ткнула пальцем в Мадлен. — Убийца!
Гейбриелу необходимо было видеть глаза Мадлен. Необходимо было оценить ее реакцию на чудовищное обвинение. Но она не сводила взгляда с незнакомки.
Мадлен не двигалась с места и напоминала каменное изваяние, возвышающееся посреди бушующей реки. Она была на удивление спокойна.
Или хладнокровна.
Гейбриел сжал руки в кулаки в попытке сдержаться и не развернуть Мадлен к себе лицом.
Несмотря на подозрения относительно ее приятеля Мэддокса, Гейбриел никогда всерьез не задумывался над тем, что прошлое Мадлен может иметь криминальный оттенок. Неужели она скрывала от него именно это? Неужели провела последние десять лет в попытках скрыться от правосудия? Дьявол! А что, если она провела эти десять лет в ссылке и лишь недавно вернулась в Англию?
И все же эти подозрения не имели под собой основания. Зачем нанимать его, если она преступница?
Хотя, возможно, Мадлен надеялась, что Гейбриел ничего не узнает. Ведь она же сказала, что ее прошлое может таить в себе опасность.
Мадлен по-прежнему избегала смотреть на Гейбриела. Она не взглянула на него ни разу. Ни для того, чтобы поинтересоваться его реакцией на происходящее, ни для того, чтобы высказать свою точку зрения. Сердце Гейбриела сжалось от недоброго предчувствия.
— А еще она распускает грязные слухи о моем дорогом Арнольде. Она забрала у меня и моих детей, все, что у нас было. Теперь, когда Арнольда нет с Нами, мы стали совсем нищими. Мои бедные малютки пухнут от голода.
Однако слова женщины прозвучали неубедительно. Ее новое платье было сшито из дорогого материала. Скорее всего она была очень плохой матерью или просто преувеличивала свои беды.
Гейбриел ждал, что Мадлен скажет хоть что-то в свою защиту. Или поставит незнакомку на место с помощью одного из своих язвительных замечаний. Но вместо этого она подняла руку:
— Достаточно. Сколько стоит ваше молчание?
— Меня нельзя купить. Я ведь не такая продажная тварь, как ты.
— Пять гиней.
Ноздри женщины задрожали, как у волчицы, почуявшей кровь.
— Десять гиней, и ни пенсом меньше.
— По рукам. Мой стряпчий доставит вам деньги в конце недели. Но если я услышу нечто подобное из чьих-либо уст, денег вам не видать. А если вздумаете вернуться, вспомните, на что я способна.
Гейбриел схватил Мадлен за руку. Он сам не понимал, что им руководило: высказанная ею угроза или желание защитить ее от шантажистки.
— Опровергнуть слова этой женщины очень легко.
Мадлен оттолкнула руку Гейбриела и наконец подняла на него глаза. В них не отражалось никаких эмоций.
— Зачем? Она говорит правду.
Глава 20
Мадлен с трудом переступила через порог.
— Заприте дверь, Кентербери. И не открывайте никому. — С этими словами она съехала по стене на пол не в силах сделать больше ни шагу.
Арнольд Рипли… При звуке этого имени по ее спине пробежала дрожь. Ей давно уже стоило перерасти этот детский кошмар и забыть о том, какую власть имел над ней этот человек. И все же где-то в глубине души Мадлен еще жил застарелый страх. Только два человека способны были заставить ее проснуться среди ночи в холодном поту — Антон Марков, любимый палач царя, и Арнольд Рипли, не слишком влиятельный землевладелец.
Мадлен попыталась вспомнить его облик. Крошечные, налитые кровью глаза, бычье лицо и отвисшие щеки. Он был всего лишь кровожадным негодяем, выбирающим в жертвы людей, не способных противостоять его силе. Для женщины, коей стала Мадлен, он не представлял опасности. Она смогла бы уничтожить его одним лишь взглядом или просто вывернуть ему руку, если потребуется.
Но в четырнадцать лет она еще не была женщиной.
— Все в порядке, мисс? — спросил дворецкий.
Мадлен прижала ладони к щекам. Она смогла бы справиться с этим, если бы Беатрис не напомнила ей, как сильна ее тоска по матери. И если бы она сама не рассказала так много о своем прошлом. Или если бы Гейбриел не поцеловал ее.
За дверью раздались тяжелые шаги. Не стоило разговаривать с Гейбриелом загадками. Мадлен знала, что он непременно отправится за ней и потребует разъяснений. Иначе и быть не могло.
Но это вовсе не означало, что Мадлен непременно должна его впустить.
— Немедленно открой…
Гейбриел распахнул дверь и прищурил свои бледно-зеленые глаза.
— Что ты имела в виду? Кто эта женщина? Шантажистка?
Кентербери преградил Гейбриелу путь, решительно наклонив голову, увенчанную лимонно-желтой треуголкой.
— Мисс Вальдан не принимает посетителей.
— Да мне безразлично, что…
Кентербери одернул сюртук, а потом поднял испещренную пигментными пятнами руку с зажатым в ней старинным пистолетом.
— Кто-то пытался убить хозяйку этого дома. Если она сказала, что не принимает посетителей, никто не переступит порог ее дома.
Гнев, обуревавший Гейбриела, сменился шоком, примирительно поднял руки.
— Я здесь для того, чтобы защитить вашу госпожу. — Однако Кентербери даже бровью не повел, и в глазах Гейбриела промелькнуло уважение. Он попытался осторожно обойти дворецкого. — Я не причиню ей вреда.
Но и успокаивать ее он тоже не намерен. Он пришел, чтобы получить ответы на свои вопросы.
Что, если ему пришлось бы арестовывать ее десять лет назад? Внял бы он ее рыданиям и бесплодным попыткам опровергнуть обвинения миссис Рипли? Тем более что ее вина не ставилась под сомнение и оставалось лишь выяснить, почему она совершила убийство.
Мадлен мысленно поблагодарила Глейвенстроука за то что все трое были помилованы и получили соответствующие документы, удостоверяющие это. Она не сомневалась, что если бы у полиции возникли хоть малейшие сомнения в ее невиновности, Гейбриел лично надел бы на нее наручники.
Ведь он не питал жалости к преступникам.
Хотя Мадлен больше не относилась к этой малопривлекательной категории лиц. Ее оправдали, и в глазах закона она была невиновна.
А вот в кого она превратилась в глазах Гейбриела, пока неизвестно. Это не должно было ее волновать, и все же волновало. Да еще как!
— Благодарю вас, Кентербери. Мистер Хантфорд может войти Он не стоит того, чтобы тратить на него порох. — Мадлен не была уверена, сможет ли встать на ноги, пока не сделала это. — Мы будем в кабинете.
Кентербери опустил пистолет.
— Ну, если вы уверены, мисс…
Гейбриел схватил женщину одной рукой за запястье, а другую положил на талию.
Он не сопровождал ее, а словно бы готовился арестовать.
Гнев мигом излечил Мадлен от липкого детского ужаса, охватившего ее при упоминании имени Рипли. Она дернулась, пытаясь вырваться из рук Гейбриела, но при этом улыбнулась дворецкому.
— Чай не приносите. Мистер Хантфорд не задержится.
Кентербери поклонился, не сводя взгляда с Гейбриела.
Выглядел дворецкий, конечно, не совсем традиционно, но, несмотря на это, очень серьезно относился к своим обязанностям.
— Позвоните, если что-то понадобится.
Мадлен кивнула и направилась в кабинет, опередив Гейбриела. Собрав остатки сил, она уселась за стол, оставив Гейбриелу один из потертых стульев перед ним.
— Ты убила Арнольда Рипли? — Его голос звучал напряженно и неумолимо.
— Да.
Гейбриел вскочил.
— Тебя осудили?
Отвращение, коим горели его глаза, прожгло дыру в груди Мадлен, лишив ее способности дышать.
— Да.
— И приговорили к казни через повешение?
— Именно так.
«Спроси, — мысленно молила Мадлен, — спроси меня, что произошло». Гейбриел знал о ней больше, чем кто-либо, за исключением Йена и Клейтона. Она хотела, чтобы он вел себя с ней иначе, чем судьи, выдвинувшие обвинение без всякого следствия. Да, она отказывалась рассказывать о себе, но Гейбриел должен был уже понять, что она не смогла бы хладнокровно убить человека. Возможно, иногда он был не согласен с ее действиями и решениями, но он не мог считать ее источником зла. И наверняка верил ей больше, чем миссис Рипли.
— Тебя отправили в ссылку?
— Нет.
— Тогда каким образом тебе удалось сбежать из тюрьмы?
Мадлен чувствовала себя так, словно Гейбриел взял нож и не спеша наносит удары прямо в сердце.
— Ты хочешь спросить, скольких охранников я соблазнила?
Пальцы Гейбриела сжали край стола. При этом он даже не поморщился.
— Ты постоянно повторяешь, что ты шлюха.
Мадлен действительно так говорила, и ее слова были правдой. Но она не готова была услышать это слово из уст Гейбриела. Мадлен чувствовала себя такой же отвратительной, как грязь на его ботинках. Но слезы и мольбы остались далеко в прошлом.
— Меня обвинили в убийстве Рипли, но потом оправдали. — Она поднялась со своего места. — А теперь убирайся к черту из моего дома и никогда больше не возвращайся.
Мадлен — убийца.
Гейбриел шагал по коридору, жалея, что под рукой не оказалось чего-нибудь хрупкого, чтобы швырнуть о стену.
Ну и как он собирался раскрыть убийство собственной сестры, если не смог разглядеть преступницу в знакомой женщине? Дьявол, да он даже целовался с ней!
Он зарабатывал на жизнь тем, что отличал правду от лжи, и все же не смог разглядеть сущность лгуньи Мадлен.
Гейбриел миновал половину коридора, когда непристойные обвинения миссис Рипли начали выветриваться из его памяти. Но потом замедлил шаг.
Мадлен оправдали. Только сейчас мысль об этом проникла в его разгоряченное сознание. Она не все ему рассказала. Вернее, не рассказала вообще ничего.
О Боже! Да он даже не спрашивал ее ни о чем.
Сердце Гейбриела болезненно сжалось. Десять лет назад. Сколько лет было тогда Мадлен? Тринадцать? Четырнадцать? Так что же на самом деле произошло?
Когда же он превратился в мстительного негодяя, готового обвинить любого, не взглянув при этом фактам в лицо?
Гейбриел развернулся и направился обратно в кабинет. После признания Мадлен он не способен был думать ни о чем, кроме ее виновности в содеянном. Он чувствовал, что его предали и унизили, и чувство это затмило все остальные.
Мадлен тихо вышла из кабинета. Привычная грация сменилась неуверенностью, как если бы каждый шаг давался ей с большим трудом. Мадлен поднесла руку к лицу, и, поскольку она стояла спиной к Гейбриелу, он не мог сказать, смахнула ли она со щеки прядь волос или слезу.
— Мадлен.
Женщина резко развернулась.
— Я же велела тебе уйти. — Мертвенная бледность, разлившаяся по ее лицу, делала Мадлен похожей на фарфоровую куклу. Однако выражение отвращения, коим горели ее глаза, никак нельзя было назвать хрупким.
— Что случилось с Арнольдом Рипли?
— Твой вопрос немного запоздал.
Гейбриел протянул руку, но Мадлен ударила по ней и пошла прочь.
— Поэтому ты не хотела рассказывать мне о своем прошлом? От этого ты меня защищала?
В ответ он услышал холодный, надломленный смех.
— Вряд ли.
Гейбриел двинулся за ней.
— Тогда почему ты не хочешь мне ничего рассказать? Врожденная привычка, да?
Мадлен резко остановилась, как если бы слова Гейбриела вдруг стали преградой на ее пути.
— Нет. Просто слабости, подталкивающей меня к тому, чтобы рассказать о своем прошлом, больше нет места в моей жизни. Если ты хочешь убедиться в том, что меня оправдали, к твоим услугам официальные документы.
Пальцы Гейбриела сжались в кулаки. Слова Мадлен были подобны ударам кнута. Он не мог позволить ей уйти.
— В последнее время я только и думал, что об убийце своей сестры.
Читать бесплатно другие книги:
