Пятница, тринадцать ноль-ноль Комарова Ирина

– Мало ли, – мрачный Ганц пожал плечами.

– Нет, я серьезно спрашиваю, – в голосе Джузеппе была брюзгливая настойчивость. – Ведь мы почему эту проверку на заклинание затеяли? Потому что решили, что тот, кто украл Усилитель, мог предпринять что-нибудь, чтобы затруднить нам поиски, так? Но тогда, логичнее было бы заклинание мешающее концентрировать внимание, заклинание забывчивости… и направлено оно должно было быть не на Ганца, а на меня или на Таффи!

– Ты что, завидуешь? – удивился Торстен. – Считаешь, что нас незаслуженно обошли вниманием?

– Да я же не об этом! – Джузеппе так энергично взмахнул рукой, что Гладиолус повернул голову и внимательно посмотрел на него влажными карими глазами. Магистр тут же подобрался, сел прямее и слегка наклонил голову: – Извини, я немного увлекся.

Гладиолус кивнул и показал крупные желтые зубы. С точки зрения Джузеппе, это выглядело очень ободряюще, и он продолжил:

– Я просто ищу логику. Зачем вору надо было насылать заклинание на Ганца, да еще такое бестолковое? Ведь Ганц к работе над Усилителем никакого отношения не имеет, и вообще оказался рядом с нами просто потому… потому что он всегда рядом. Может быть, это вообще нелепое совпадение?

– Не очень-то я верю в совпадения, – покачала головой Арра, – а в нелепые совпадения тем более.

– И все-таки, – поддержал Джузеппе Таффи. – Ганц, ты ведь действительно, с Усилителем заклинаний никак не связан. Может, это кто-нибудь из твоих старых врагов постарался?

Казалось, Ганц и до того был мрачен так, что дальше некуда, но после слов Торстена, он сумел помрачнеть еще больше.

Старые враги? А как же, у одного из лучших наемных убийц Лагосинтера они имеются, и даже больше, чем ему хотелось бы. А то, что он уже больше трех лет в отставке, дела нисколько не меняет. Вот только выбранный способ действия… странный он, мягко говоря. Его враги, по крайне мере те, у которых хватило терпения до сих пор считать себя таковыми, люди серьезные и на всякие мелочи размениваться не станут. А тут, что мы имеем? Ну, споткнулся, уронил. Разбил, сломал, порвал, испачкал, шишку набил… детский сад какой-то.

– А как я вообще в эту штуку вляпался?

– Ты не вляпался, – строго поправил Ганца Джузеппе. – Его на тебя очень тщательно навели. Так, Таффи?

– Хм, интересный вопрос. Судя по рисунку, да, навели. С другой стороны, личностная окраска… есть вероятность, что конкретная цель не была задана так уж жестко.

– Таффи, а ты можешь выбрать что-нибудь одно? – ядовито поинтересовался Ганц. – Понимаешь, цель – она или есть, или ее нет. Или заклинание насылали конкретно на меня, или я… ну не знаю, случайно, что ли оказался у него на пути!

– Ты мыслишь слишком прямолинейно, – поджал губы магистр Торстен. – А магия, при всей своей конкретности, вовсе не так проста. Для того, чтобы ответить на твой вопрос более четко, нам надо провести целый ряд довольно сложных исследований, которые невозможны здесь, в полевых условиях. Нужна лаборатория.

– Ф-фу, – выдохнул Ганц. Помолчал немного, потом спросил: – Сложные исследования, говорите? То есть, нельзя рассчитывать, что это какие-то малолетние хулиганы неподалеку от меня развлекались?

– Ни в коем случае. Заклинание составлено безупречно, это работа опытного и знающего мага, – Джузеппе покивал головой, отдавая дань добросовестности неизвестного негодяя и продолжил: – Таффи правильно говорит, пока не вернемся в Университет и не проведем полный комплекс лабораторных исследований, мы с этим заклинанием не разберемся. Сейчас главное, что Арра его сняла. А то неизвестно, сколько времени эта гадость тебе жизнь портила бы.

– Прежде, чем Арра заклинание сняла, Макс его обнаружил, – уточнил справедливый Таффи.

– Не напоминай мне об этом, – Ганц дернул плечом. – Лаборатория, значит говорите, исследования по полной программе… Все-таки, мне кажется, что это случайное заклинание. Нелепое, идиотское совпадение. Тем более, что невезуха у меня началась не меньше недели назад, а вашу железяку стибрили только вчера.

Раз уж решили держаться подальше от населенных пунктов, то и переночевать остановились на природе. Амадеусу приглянулась симпатичная лужайка, и он решительно натянул вожжи.

– Ты чего? – удивился Кэртон, глядя, как приятель спрыгивает на землю и начинает распрягать лошадей. – Еще часа два можем ехать спокойно.

– Ага, и потом заночевать в каком-нибудь гнилом болоте? Нет уж, остаемся. Здесь травка, ручеек вон течет… и лес рядом. Дров натаскаем, костер разведем, чай сделаем.

– Так ты по чаю соскучился? – усмехнулся Кэртон и тоже спустился с повозки.

– При чем тут соскучился? Просто попить горячего всегда хорошо.

Из фургона высунулся бледный Рульф:

– Дальше не поедем?

– Нет, – Кэртон посмотрел на него, поморщился, – вылезай. Дойди до леса, притащи сушняка для костра.

– Сейчас.

Рульф выбирался из фургона неловко, цепляясь длинными ногами за невысокий бортик и, в результате, едва не упал. Хорошо Амадеус успел подать ему руку.

– Сейчас, – повторил Рульф и торопливо двинулся в сторону деревьев.

– Тряпка, – Кэртон неодобрительно покачал головой, глядя ему вслед. – Надо попробовать напоить его что ли, может тогда повеселее станет?

– Я бы не рисковал, – Амадеус, не поднимаясь в фургон, а, только встав на ступеньку, пошуровал внутри и вытащил наружу котелок. – Скорее всего, после выпивки он становится сентиментальным. Начнет рыдать у тебя на груди, да рассказывать горестную историю своей незадавшейся жизни.

– Прекрати, – Кэртона передернуло. – И давай сюда котелок, я сам за водой схожу.

Старательный Рульф быстро натаскал целую кучу хвороста, Амадеус умело развел костер, Кэртон вбил в землю придирчиво выбранные рогульки и пристроил на них котелок. Поужинали еще засветло, а потом долго лежали около костра, глядя на огонь и слушая Кэртона. Он не решился экспериментировать с алкоголем и поднимал моральный дух студента Сондерса, рассказывая, какая прекрасная и удивительная жизнь ждет их, всех троих, когда воплотятся в жизнь великие планы магистра Денниса.

Их преследователи на ночевку расположились гораздо позже, когда уже начало темнеть. Причем Арра, которая заподозрила, что Ганц объявил остановку только потому, что решил, будто она слишком устала, начала было горячо протестовать. Без особого, впрочем, результата. Он быстро и доходчиво объяснил, что даже если она сама и в состоянии маршировать до утра в свете звезд, то лошади должны время от времени отдыхать. Да и вообще, двигаться в темноте по незнакомой местности – не самое разумное поведение. Кто знает, вдруг те, по чьему следу они сейчас идут, свернут с дороги? Да еще овраг какой-нибудь пересекут? И добавил, что Арра, конечно, может тащить Искорку куда хочет, но он лично, своей Булкой рисковать не намерен.

– И нету здесь поблизости никаких оврагов, – проворчала в ответ девушка, но всем было ясно, что говорит она это только для порядка, чтобы оставить за собой последнее слово.

Они быстро поели и разлеглись – теперь уже не на траве, как днем, а на подстилочках, да еще одеялами укрылись. Все это было заботливо приготовлено нянюшкой Матильдой.

– Что бы им в какую-нибудь деревеньку зайти, – вздохнул Ганц. – Мы бы там спроворили повозку… в смысле купили бы… или одолжили.

– Зачем? – лениво спросила Арра, закутавшаяся в теплое одеяло, как в кокон. – И так хорошо идем. На повозке все равно быстрее не было бы, надо же след Усилителя ловить.

– Кстати об Усилителе, – подал голос Пироман. – Я, честно говоря, так и не понял, зачем его украли, да еще поставили заряжаться, да поволокли куда-то… неужели они не понимают, что за ним хвост тащится?

– Может, и понимают, – поскольку остальные промолчали, хорошо воспитанный Таффи почувствовал себя обязанным ответить. – Но, наверное, для них имеет значение фактор времени. Им нужен полностью заряженный Усилитель Заклинаний и как можно быстрее.

– Для чего нужен?

– Я откуда знаю? Очевидно, собираются как-то использовать.

– А действительно, для чего? – Ганц повернулся на бок, приподнялся, опершись на локоть. – Я имею в виду, на что Усилитель вообще годится? Предназначение у него есть? Таффи, Джузеппе, чего вы молчите? Это же ваша игрушка!

– Усилитель Заклинаний не игрушка, – обиженно вскинулся Таффи. – Это серьезный прибор, имеющий большое научное значение.

– А практическое? – не отставал настырный Ганц.

Таффи растерянно молчал – магистру технической магии до сих пор явно не приходило в голову задуматься над тем, как можно использовать его детище.

– Погоду регулировать, например, – решила помочь ему Арра. – Чтобы Розовых Ос не гонять на юг каждую осень. Установить хорошую погоду сразу на весь Лагосинтер!

– Нет, это вряд ли… то есть можно конечно, но расчеты такие сложные, ведь дождь, град и холод из явлений природы не вычеркнешь, где-то они должны случится, иначе… и вероятность ошибки, никуда не денешься… знаешь, если, пытаясь отменить дождь, вызовешь в результате землетрясение, такая замена мало кому понравится.

– Но это, наверное, почти всего касается! Любое заклинание, распространенное на весь мир, может вызвать непредусмотренный побочный эффект!

– В целом конечно… – Таффи беспомощно посмотрел на Джузеппе, который отбросил одеяло в сторону и сел. – А, знаю! Усилитель Заклинаний может найти применение в медицине! Тоже, конечно, аккуратность нужна, но с его помощью погасить любую эпидемию вполне реально!

– Погасить? – странным голосом повторил Ганц. – А начать? Тоже можно, я думаю?

– Еще проще! – с энтузиазмом подтвердил Таффи. – В этом случае даже побочные эффекты просчитывать… – он осекся. Кашлянул, добавил неуверенно, внезапно осипшим голосом: – Ты имеешь в виду…

– Эпидемии, климатические катастрофы, – напевно начал перечислять Пироман, – нашествия грызунов, пожары, урожай можно на корню сгноить… да масса возможностей, была бы фантазия! И тот, кто владеет Усилителем Заклинаний, все это может, без особых усилий устроить. Вот только зачем?

– Он же может, без особых усилий, все это остановить, – подсказал Ганц. – Как ты думаешь, мой огнелюбивый друг, что почувствуют жители доброго Лагосинтера к человеку, который спасет их от эпидемий, пожаров, нашествия грызунов и прочих удовольствий?

– Э-э… благодарность, я думаю, – Пироман почесал нос и уточнил, – большую благодарность.

– Таким образом, по крайне мере один вариант использования Усилителя Заклинаний совершенно очевиден, – Арра выпуталась из одеяла и села. Убедилась, что все смотрят на нее, и четко сформулировала: – Это идеальное средство для захвата власти.

– Мамочка моя, – полузадушено пискнул Таффи. – Джузеппе, что же нам делать?

Магистр Трио не ответил ему. Он судорожно дергал свой пояс, пытаясь добраться до переговорной щепки. Джузеппе не мог ответить, что нужно делать вообще. Но вот, что делать сейчас, сию минуту, сомнений у него не было. Нужно было немедленно связаться с Лэрри.

Дальняя связь между магами, в принципе, была возможна и поддерживалась с помощью разнообразных приборов (узлов связи), разработанных и изготовленных на отделении связи факультета технической магии. Действовали эти приборы, используя свойства особых, достаточно редких и дорогих кристаллов полупрозрачного бесцветного минерала, открытого, исследованного и описанного в незапамятные еще времена, гроссмейстером Джанкарино. Естественно, они были зарегистрированы под названием «кристаллы Джанкарино». Только не надо думать, что гроссмейстер воспользовался правом первооткрывателя ради удовлетворения вульгарного тщеславия, ничего подобного! Он всего лишь дал новому минералу название, которое, по его убеждению, являлось достаточно четким и удобным в употреблении. Ну и красота, естественно, присутствовала. Впрочем, соглашаясь с тем, что «кристаллы Джанкарино» звучит не только четко и красиво, но еще и справедливо, технари категорически отказали этому названию в удобстве. Довольно быстро, полная формулировка свелась в обиходе к «кристаллам Джанка», а потом и вовсе к короткому и звонкому – «джанк».

Все известные немногочисленные месторождения джанка находились, чуть ли не на краю мира, в зоне пустынь – местах климатически неблагоприятных и потому малонаселенных. Впрочем, процесс поиска и извлечения кристаллов на поверхность был настолько длительным, трудоемким и, при этом, хорошо оплачиваемым, что вокруг каждой шахты образовывался целый поселок. Жители таких поселков, поколение за поколением, только тем и занимались, что добывали джанк.

Очищенные, а иногда и предварительно грубо ограненные кристаллы – это если в поселке имелся свой гранильщик – небольшими караванами отправляли в Университет. Караваны шли регулярно и, практически без охраны: так, пара человек с оружием, скорее с целью соблюдения приличий, чем для защиты. Хотя лихие люди на дорогах, бывало, пошаливали – как же без этого – но джанк они пропускали. Не потому, конечно, что так сильно уважали работяг-добытчиков или получателей-ученых. И не потому, что были озабочены развитием и нормальным функционированием связи на Лагосинтере (хотя сами разбойнички, надо признать, узлами связи не брезговали, и даже наоборот, очень активно их в своей деятельности использовали). Их добросердечие объяснялось гораздо проще: джанк считался камнем не драгоценным, а техническим. Следовательно, и не был нужен никому, кроме умников из Университета, которые с разбойниками в торговые отношения вступать не желали. А трудиться, грабить караван, только для того, чтобы получить пару мешков кристаллов, на которые потом невозможно найти покупателя… кто бы стал заниматься такой бессмыслицей?

Так что, джанк без приключений прибывал в Нюрбург, где после специальной обработки, кристаллы приобретали способность реагировать на сигнал, посылаемый либо с парного кристалла, либо с особой передающей установки. Подобными установками Лагосинтер был покрыт достаточно равномерно, что делало несущественной такую проблему, как расстояние. Затем джанку делали окончательную огранку, подбирали оправу – и прибор считался готовым.

Узлам связи, исключительно в силу традиции, а вовсе не по какой-либо механической необходимости, всегда придавали форму украшений – браслетов, колец, кулонов. Почему, славящиеся своей прагматичностью и презрением к изящным искусствам, технари предпочитали поддерживать эту традицию, никто не знал. Рассказывали, что пару сотен лет назад, один, особенно несентиментальный магистр-новатор, принес на заседание кафедры свою новейшую разработку. Его прибор выглядел просто и функционально – небольшая, на ладони уместится, коробочка, в которую наглухо, так что наружу вступал только аккуратный срез, был запаян кристалл джанка. Кафедра единодушно осудила столь вопиющее отступление от принятых правил, и новатор едва не вылетел с работы. Больше ничего подобного на техническом факультете не случалось.

Одним словом, связь на Лагосинтере существовала, но связь несколько специфичная. О передаче информации не было и речи, скорее это был обмен кодированными сигналами. Была общепринятая таблица, содержавшая около полусотни необходимых кодов – «срочный вызов», «пожар», «непредвиденная задержка» и подобных. Заинтересованные лица разрабатывали для внутреннего употребления отдельные системы для шифрованного общения. Лица, естественно, не частные. Если, допустим, влюбленная пара и разорится на покупку парного комплекта колечек, то им вполне достаточно будет сигналов из общей таблицы (такие необходимые в общении коды, как «люблю, целую» и «прости, дорогой, я опаздываю, но буду непременно!», в ней присутствуют в обязательном порядке). Собственными схемами кодов пользовались достаточно серьезные организации. Гильдия торговцев, например, Совет Старших Магов, те же разбойничьи шайки… ну, и отряд Розовых Ос, естественно.

Так что, Джузеппе вполне мог передать Лэрри короткое сообщение: «все в порядке» или «продолжаем преследование». Но в данной ситуации, этого явно было недостаточно. К счастью, существовал у магов еще один способ поговорить на расстоянии. Правда, круг лиц, имеющих возможность воспользоваться им, был жестко ограничен: это могли быть только маги, бывшие в свое время, студентами-однокурсниками.

Дело в том, что на территории Университета росло совершенно удивительное, «переговорное» дерево. Каждый год, когда набирался новый курс, дерево выбрасывало новый росток. Пока студенты учились, росла и укреплялась их «курсовая» веточка. Чуть ли не ежедневно, будущие магистры приходили к дереву и разговаривали с ним, приучая к своим голосам. И на следующий, после получения диплома, день, все собирались около дерева, аккуратно срезали свою ветку и делили ее на равного размера щепки. Эти щепки и давали возможность бывшим однокурсникам полноценно общаться на расстоянии. А Трио и Лэрри, как всем известно, были однокурсниками.

Джузеппе, наконец, вытащил зацепившуюся за пояс переговорную щепку, посмотрел на нее, перевел недовольный взгляд на небо, вздохнул:

– По солнцу, оно удобнее было бы…

– Можно подождать рассвета, – предложил добросердечный Пироман.

Магистр не удостоил его ответом. Присев на корточки, он начал чертить пальцем по траве, оставляя серебристый, слабо мерцающий след. Остальные следили за его действиями в почтительном молчании. Джузеппе замкнул последнюю неровную линию, полюбовался сложной, ощетинившейся острыми углами фигурой, и снова поднял глаза вверх.

– Почему я не могу найти Восточную звезду? – спросил он сердито через полминуты. – Куда она могла подеваться?

– Никуда не могла, – успокаивающе ответил Ганц, присаживаясь рядом и тоже поднимая голову. – Птичка, сдвинься немного в сторону.

– Не называй меня птичкой, – проворчала Арра, послушно пересаживаясь на другое место.

– А как же, – привычно отозвался он и вытянул вперед руку, – вон, Джузеппе, смотри. Эта спиралька – созвездие Черной Жемчужины. А Восточная чуть правее.

– Да, теперь вижу! Спасибо, Ганц, – Джузеппе, не сводя глаз со звезды, пошевелил губами, что-то вычисляя, наконец, сориентировался и с силой воткнул щепку в один из острых углов мерцающей фигуры. Через пару секунд щепка завибрировала, и голос командира Розовых Ос недовольно рявкнул:

– Слушаю!

– Лэрри, это я! – сказал Джузеппе. – Знаешь, мы тут подумали: а зачем кому-то было воровать Усилитель?

– Ну? И к какому вы пришли выводу?

– К кошмарному. Понимаешь, Усилитель – это идеальный инструмент для захвата мирового господства.

– Вы там лишнего не хлебнули? – после нескольких секунд напряженного молчания поинтересовался Лэрри.

– Если бы! Вот послушай только, как все логично тогда выстраивается…

Магистр Рон выехал из города на рассвете. Многих удивила бы его посадка в седле – принято считать, что из магистров кавалеристы получаются аховые. И это мнение вполне обоснованно: магистр Торстен, например, или магистр Трио являлись очень убедительным тому подтверждением. А вот Деннис был как раз тем исключением, которое подтверждает правило.

Несколько лет назад, магистр Рон подхватил какую-то на редкость зловредную ангину и промаялся с ней почти месяц. Тогда-то, его лечащий врач, многозначительно закатывая глаза и морща лоб, начал рассуждать о пользе оздоровительной физкультуры. Он с энтузиазмом перечислял укрепляющие комплексы гимнастических упражнений, говорил о пользе ежедневного обливания холодной водой, упоминал о неоспоримой пользе конных прогулок и подробно рассматривал эффект воздействия на организм активных занятий плаванием. Деннису удалось от него отделаться, только пообещав, что непременно займется чем-то полезным из предложенного списка. Разумеется, над всякими глупостями, вроде ежедневной зарядки с обливанием магистр Рон даже не задумывался. Плавание тоже как-то не вызвало у него энтузиазма, а вот конные прогулки показались делом довольно приятным. Он обратился в конюшню, специализирующуюся на прокате лошадей для прогулок. Надо заметить, что Деннису повезло: инструктор в конюшне оказался опытным и очень добросовестным. Он так сумел подобрать лошадь и провести курс для начинающих, что у Денниса не только не пропало желание ездить верхом – ему это по-настоящему понравилось. Инструктор даже предложил Деннису выступить в любительских скачках, от чего тот отказался. Может быть, даже не слишком вежливо отказался, но неужели он, магистр Рон, согласится скакать наперегонки с десятком каких-то болванов на потеху сотне других болванов? Как только подобные глупости людям в голову приходят!? Нет уж, благодарим покорно. Деннис любил быстро ездить, но делал это только для собственного удовольствия. Или по необходимости, как сегодня.

Одним словом, у всадника, покинувшего город на рассвете, не было никаких сомнений, что к вечеру, самое позднее – к ночи, он будет на месте, в заброшенной лесной избушке.

В Малом зале Башни Советов, зале, где по традиции собирались гроссмейстеры, снова было непривычно многолюдно. В массивных мягких креслах сидели все пятеро гроссмейстеров и внимательно слушали командира отряда общественного спокойствия, Огюстена Лэрри.

Лэрри докладывал коротко и четко, не анализируя, не делая выводов и предположений: только последовательность фактов. Теперь, когда он сам выстроил эту систему, Огюстену было непонятно: как можно было не распознать опасности в первую же минуту?! Даже не так! Почему он, с его опытом и чутьем, не предусмотрел ее?! Ведь ясно же было, что такой уникальный прибор, как Усилитель Заклинаний не может не привлечь внимания какого-нибудь преступника. Что же с ним случилось, с Огюстеном Лэрри? Расслабился? Потерял сноровку? Постарел? Или просто не смог себе представить, что подобный негодяй может найтись здесь, в его городе, в Нюрбурге? Да не просто в городе, а в Университете, средоточии благородной научной мысли?..

– Вот что значит, тщательно подготовленная и обработанная информация, – сочувственно покивал ему гроссмейстер Людвиг. – Сразу все встает на свои места.

– Да ты не расстраивайся, дорогой мой, – почти ласково добавил гроссмейстер Пьелуджио. – Никто и не думает обвинять тебя в небрежности. Наоборот, мы все уверены, что если бы ты получил столь разумно составленное донесение, то разобрался бы с ситуацией еще до того, как она возникла.

– Тем не менее, я чувствую себя обязанным, – Лэрри сам удивился, насколько скрипуче прозвучал его голос, – подать в отставку. Поскольку не только допустил возникновение, как вы выразились, «ситуации», но и позволил ей развиваться до столь опасного момента.

– Ну, раз ты чувствуешь себя обязанным, тогда конечно, – тонкие губы гроссмейстера Пьелуджио изогнулись в усмешке. – Только я предлагаю так: ты, выполняя требования, накладываемые обостренным чувством долга, подаешь в отставку, мы, выслушав твои объяснения, ее не принимаем, а все вежливые пританцовки вокруг этого, оставляем до того времени, когда мы все будем не так заняты. Ты согласен, мой дорогой?

Лэрри молча склонил голову.

– Вот и славно! – гроссмейстер Мартисс потер руки и хищно улыбнулся. – Терпеть не могу зря терять время. Итак, господин Лэрри, изложенные вами факты недвусмысленно свидетельствуют о том, что в Университете завелся маньяк, желающий получить мировое господство, – гроссмейстер покачал головой, словно удивляясь нелепым формам, которые могут принимать желания маньяков. – Какая, однако, глупость с его стороны. Честное слово, если бы это касалось только меня, то я вручил бы ему это мировое господство, перевязанное шелковой ленточкой. А сам отошел бы в сторонку и посмотрел, что он стал бы с ним делать дальше.

– К сожалению, мировое господство приносит массу неприятностей не только его обладателю, – негромко заметил гроссмейстер Элдон, – но и тысячам, абсолютно непричастных к его амбициям людей. Именно поэтому я считаю, что мы обязаны вмешаться. В конце концов, у нас есть долг по отношению к населению Лагосинтера.

– Скажи Огюстен, – мягко прожурчал гроссмейстер Пьелуджио, – ты уже разработал план действий?

– Не то, чтобы это был тщательно разработанный план, которого вы, конечно, вправе от меня ожидать, – честно признался Лэрри. – И когда я говорил о своей отставке…

– С отставкой мы все уже решили, – с заметным раздражением отмахнулся гроссмейстер Мартисс, – давайте не будем отвлекаться. Так что ваш план?

– Скорее, это судорожные попытки хоть как-то повлиять на ход событий, – Лэрри кашлянул. – Пункт первый. Группа моих людей, двигается сейчас по следу, и у меня есть все основания рассчитывать, что не позже, чем через тридцать часов, они настигнут похитителей Усилителя Заклинаний. Пункт второй…

«Да, вот так посмотришь со стороны и задумаешься, а стоит ли результат проделанной работы? Приятно, конечно, стать повелителем Лагосинтера, но… уж очень много дураков. А какое, спрашивается, удовольствие быть единственным властелином толпы идиотов? Нет, понятно, что и без них не обойдешься, но все-таки, должны быть какие-то границы! Глупость же его будущих подданных, судя по версиям, обсуждаемым в Университете, поистине безгранична. А ведь это не простые обыватели, не горожане необразованные – это студенты и преподаватели Университета! Лучшие умы!

И гроссмейстеры ничем не лучше. Старичье. Размазались по мягким креслицам, потягивают сок, да носами крутят: „Изложите план действий, господин Лэрри.“ А он и рад стараться: „Пункт первый, пункт второй!“ Вот только думает он, к сожалению, в правильном направлении. Надо же, среди всей толпы неплохо соображает именно тот, кто имеет возможность ему помешать. Лэрри, да еще эта его команда… так они могут подобраться к нему слишком близко. Ну да ничего, время еще есть. Деннису надо только немного помочь, а когда он запустит Усилитель Заклинаний, тогда эти умники уже ничего не смогут противопоставить».

Как бы ни был хорош в седле магистр Рон, но конная прогулка получилась гораздо продолжительнее обычной. Так что, никуда не денешься, после полудня пришлось остановиться передохнуть. Его внимание привлек высокий, почти на два метра вытянувшийся кустарник – то ли акация, то ли боярышник – Деннис слабо разбирался в ботанике. Тень, которую давали тонкие, покрытые мелкими, начинающими уже желтеть листочками, ветви, выглядела не слишком убедительной, но поскольку ничего более приятного окружающий пейзаж не предлагал, пришлось удовольствоваться этим.

Деннис, не слишком тщательно собирался в дорогу и, разумеется, у него не было заботливой нянюшки Матильды, которая позаботилась бы о пирогах. Так что он, сбросив сапоги, устроился на пятачке травы, который показался ему погуще и позеленее, всухомятку съел кусок хлеба с сыром, запил его теплой, пахнущей вином водой (этот несколько необычный эффект был достигнут чрезвычайно просто – Деннис налил воду в бурдючок, в котором раньше было вино) и закусил яблоком. После этого, прикинув, что время еще есть, он вздремнул полчасика.

Собственно, поспать можно было и подольше, но, увы! Магистр Рон был абсолютно городским человеком. А земля, даже там, где травка погуще и позеленее, не так удобна, как пружинный матрас. Кроме того, насекомые… Допустим, мух и в городе достаточно, и если подойти к вопросу непредвзято, там они даже крупнее. Мухи – это постоянный спутник цивилизованного человека, и они ведут себя с благородным постоянством. Однажды свыкнувшись с мухами и выработав несколько приемов защиты от их, будем откровенны, несколько назойливого внимания, с ними можно существовать вполне мирно. Например, прикрыть лицо шляпой на время сна – любая муха поймет, что все остальное пространство человеческого тела в ее распоряжении и удовлетворится этим.

Но луговые насекомые, лишь время от времени, получающие в свое распоряжение усталого путника, вовсе не так щепетильны в соблюдении границ. Шляпа, надвинутая на лицо для них не только не помеха – скорее, это знак, указывающий, что именно там и находится самое интересное! И вот уже целые толпы божьих коровок, торопясь и сталкивая друг друга, карабкаются по шее, догоняя, удирающие от них зигзагом, стада тли; организованные колонны муравьев маршируют, с явным намерением углубиться в исследование левой ноздри спящего; кузнечики устраивают юниорский чемпионат по прыжкам в длину для закрытых помещений; одинокий травяной клоп проверяет свои альпинистские навыки, мужественно штурмуя кончик носа, а семейство паучков устраивает пикник на подбородке. На самом деле удивительно то, что Деннис выдержал целых полчаса.

Окончательно убедившись, что дневной сон на травке – это занятие для людей с более крепкой нервной системой, Деннис сел, стряхнул с себя всех непрошеных гостей, дав им короткую, но емкую характеристику, потянулся, зевнул пару раз и, подумав немного, достал карту.

Разумеется, карта была не простая, а магическая. Ничего, впрочем, особенного – в любой лавке такие продаются. Она сама делала привязку к местности и крупно выделяла окрестности того участка, на котором находился, в данный момент, владелец. Когда Деннис дома, перед выездом, развернул эту карту, на ней были подробно обозначены улицы Нюрбурга, а на севере, по едва намеченной паутинке степной дороги, медленно ползли два огонька. Красный обозначал продвижение Амадеуса, Рульфа и Кэртона с Усилителем Заклинаний, а слабо мерцающий лиловый – работа крохотного жучка, так удачно подсаженного Деннисом, указывал положение в пространстве магистра Торстена.

Теперь карта изменилась. Нюрбургские улицы сжались, превратились в путаный клубок в самом низу карты, а изображение степной дороги укрупнилось настолько, что Деннис чуть ли не нашел куст, под которым он сейчас сидел. Красный огонек уже углубился в область, которая была помечена, как «Горный лес», а лиловый… хм, лиловый был слишком близко. Не в пределах прямой видимости, разумеется, но если ехать в том же темпе, что и утром, то за час-полтора можно догнать. А что, это было бы даже забавно: пронестись мимо магистров Трио и Торстена с их подручными, то-то они рты поразевают! Очень красивая может получиться картина – у всадника трепещет распущенный по ветру плащ, из-под копыт лошади, во все стороны, летят комья земли… да еще крикнуть что-нибудь обидное. Фу, какие глупости в голову приходят! Разумеется, он не будет делать ничего подобного. Наоборот, надо миновать эту группу так, чтобы они его не заметили.

Деннис снова уставился в карту. Объездные дороги есть, но какие же они длинные! Пуститься прямиком по степи? Не самый лучший вариант. Кроме того, они слишком быстро продвигаются, гораздо быстрее, чем он ожидал. Неплохо бы их задержать, а лучше и вовсе… остановить. Только как? Допустим, возможности разные есть, но и Трио с Торстеном магистры не из последних… если честно, то он, Деннис, даже если бы пришлось один на один с каждым из них выйти, и то здорово подумал бы. А тут еще Осы крутятся, значит, их тоже надо учитывать, и мужик этот невезучий… Да-а, невезучий-то он невезучий, а в прямой бой с таким лучше не вступать.

– С другой стороны, я ведь тоже не сопливый мальчишка с фермы, – прилив уверенности в себе был настолько неожиданным, что Деннису показалось, будто эти слова произнес не он сам, а кто-то другой. Тем не менее, кивнув пару раз, для большего впечатления, головой, Деннис повторил громко, – я не мальчишка! И всякие глупости вроде рукопашной, здесь совершенно ни при чем, у меня свои методы!

Он стукнул кулаком по траве, спугнув небольшую ящерку, с интересом изучавшую лежащий рядом бурдючок. Ящерка нервно дернула хвостом и нырнула в траву. Через секунду бурая спинка мелькнула у корней куста и исчезла.

– Тьфу! – Деннис плюнул ей вслед и достал из кармана куртки блокнот и карандаш. – Ничего, сейчас я вам всем устрою… вы у меня узнаете… я вам покажу, на что способен магистр Рон!

– Как я и говорил, – Кэртон указал вперед, туда, где дорога ныряла в густой лес, – сегодня к вечеру на месте будем.

– Это тот самый лес, которым ты нас пугал? – спросил Амадеус. – А где домик? Ты говорил, что он почти на опушке стоит.

– Не на самой же опушке. Он немного поглубже. Тут понимаешь, все немного навыворот: сначала чащоба настоящая, а потом просветов все больше и вроде как опушка.

– А что дальше? За этой «вроде как опушкой»?

– Снова чаща.

– Далеко?

– Откуда я знаю? – Кэртон посмотрел на Амадеуса и закончил внушительно: – Умные люди туда не суются.

– А глупые? – внезапно подал голос Рульф. За последние два дня он почти свыкся с мыслью, что стал преступником и слегка ожил.

– Глупые, бывало, совались. Обратно, правда, никто уже не высовывался, – Кэртон вздохнул, жалея не сгинувших в лесу глупцов, а себя. Сколько можно повторять этим болванам одно и то же? Казалось бы – чего проще? Всего пять слов надо усвоить: «в глубину леса не соваться»! Так нет, твердит он это, всю дорогу твердит, упорно, а они, так же упорно, продолжают спрашивать.

Амадеус, видимо почувствовав его раздражение, быстро перевел разговор на другую тему. В последние дни его немного волновал жилищный вопрос. Дело в том, что хотя самого Амадеуса вполне устраивала и комната в студенческом общежитии, ее никак нельзя было считать жильем, пристойным для двух ближайших помощников такого великого человека, как его дядюшка Деннис. Надо бы подыскать что-то поприличнее. Вот только что именно? Большую просторную квартиру? А может целый дом? И еще, как лучше: снять новое жилье или сразу купить, чтобы не возиться с арендной платой?

Кэртон, признав, что действительно, упустил этот важный момент из виду, с энтузиазмом поддержал решение Амадеуса выбраться из общежития. При этом, он предложил не связываться со всякой старой рухлядью, а выстроить новый дом, с самыми современными удобствами. Точнее, два новых дома.

Рульф, который прожил всю жизнь вместе со строгой матушкой, робко намекнул насчет третьего дома или хотя бы небольшой пристроечки.

– Никаких пристроек, – авторитетно заявил Амадеус, – только дом! Ты сколько этажей хочешь, два или три?

Под этот увлекательный разговор доехали до леса. Лес Амадеусу с Рульфом категорически не понравился. И не то, чтобы им стало страшно – ничего пугающего вокруг не наблюдалось. Разве что, деревья стояли слишком тесно и слишком близко подступали к дороге, да колючие кусты так раскинули свои сухие ветки, что какое-то время фургон не столько ехал, сколько продирался по этой, едва не превратившейся в тропу, дороге. Неприятно было то, что солнца совсем не было видно, словно ехали по какому-то зеленому тоннелю. Хотя, назвать его зеленым было преувеличением – господствовал здесь серый цвет. Серая потрескавшаяся кора на причудливо изогнутых – кажется, ни одного ровного деревца здесь вообще не было – стволах, серые от пыли листья вверху, серые засохшие ветки каких-то низкорослых кустов стелются по земле.

– Что же это здесь ни травиночки живой? – жалобно прошептал Рульф. Говорить в полный голос, в этом мрачном месте как-то не хотелось.

– А как ей выжить? – так же шепотом спросил Амадеус. – Сам видишь, солнце сюда вообще не попадает, ни одного лучика. Кэртон, долго нам еще по этому подземелью ехать?

– Не очень. Здесь, где дорога, самая узкая полоса.

Еще минут сорок прошло в напряженном молчании, прежде чем Кэртон, по-прежнему негромко, но гораздо более весело, сообщил:

– Кажется, проехали… О, вот видишь, как я и говорил, светлее лесок становится!

Его спутники не сразу заметили изменение в окружающем пейзаже, но расстояние между деревьями, действительно, стало увеличиваться, кусты уже не стояли сплошной стеной, сплетаясь ветвями, а образовывали отдельные, невысокие купы. Впрочем, появившееся свободные места не были похожи на симпатичные лужайки: жесткая, покрытая пылью трава росла какими-то неопрятными клочками, цветов не видно совсем, зато повсюду, большое количество свежих и старых кротовых куч. Сами кроты, естественно, не показывались. И, вообще, не было ничего живого – ни зверей, ни птиц, ни насекомых. Только одна синичка пролетела над ними и, словно заинтересовавшись, опустилась на край крыши фургончика, вцепилась в деревянную планку крохотными прозрачными коготками.

– Через полчасика на месте будем. Лошадей в конюшню, есть там сарайчик подходящий, – продолжал весело болтать Маунт. – Усилитель выгрузим и можем отдыхать!

До обещанного домика добирались не полчаса, а раза в три больше времени, но это уже было не важно. Главное – они добрались до места! Ура! В этот момент, все трое были искренне счастливы.

Быстро разгрузили фургон, и Рульф отвел лошадей в конюшню. Там он, к своему удивлению обнаружил, что стойла вычищены и приготовлены к приему постояльцев. В углу аккуратно сложены тючки прессованного сена, а большой ларь заполнен овсом. Рульф почесал в затылке, наполнил кормушки, принес воды из колодца и, удостоверившись, что лошади всем довольны, присоединился к товарищам, хозяйничающим в доме.

Амадеуса тоже удивил порядок в доме. Отсутствие пыли, массивная деревянная кровать, застеленная дерюжным покрывалом и большая настолько, что на ней – хоть вдоль, хоть поперек – свободно могло уместиться пятеро не слишком мелких мужчин, чистая посуда в шкафчике и достаточно существенный запас необходимых продуктов: мука, соль, горох и приятно пахнущая смесь каких-то сушеных листьев, очевидно для заварки чая.

– Нас что, ждали здесь? – спросил он, проводя ладонью по столу. Потом осмотрел ее и торжественно сообщил результат: – Ни пылинки нет!

– Кому бы это было нужно, ждать нас здесь? – Кэртон, пыхтя, протащил по полу тяжелый мешок. – Помоги мне его на полку закинуть.

Потом они выгрузили и занесли в дом неудобный деревянный ящик. Повозились, извлекая из него продолжающий равномерно гудеть прибор; перевернули ящик так, что он превратился в небольшую тумбочку, и установили на нем Усилитель Заклинаний.

– Стоит, как родной, – похвалил собственную работу Амадеус.

– Дайте полотенце, – попросил Рульф, переступая через порог и встряхивая мокрыми руками. – Я там воды в умывальник налил, можете тоже пойти умыться.

– Это ты хорошо придумал, – одобрил Кэртон, выкладывая на стол продукты из корзины. – Амадеус, достань полотенце. Оно в сумке, сверху лежит.

Вытираясь, Рульф поделился впечатлением, которое произвела на него конюшня:

– Чистота, порядок, корм приготовлен – ну словно ждали нас сегодня!

– А я что говорю? – обрадовался Амадеус. – И в доме то же самое!

– Да прекратите вы, – поморщился Кэртон. – Никто тут никого не ждал. Просто место такое… аккуратное. Даже пыль не садится, дом этого не любит. Так что вы имейте в виду, никакого мусора. Уронили что, рассыпали – тут же подобрать. И ноги вытирайте, когда с улицы заходите.

Рульф испуганно посмотрел на свои башмаки, оглядел пол – не оставил ли он где грязных следов:

– Я, кажется, вытер…

– А муку и соль запасти тоже дом позаботился? – язвительно поинтересовался Амадеус. Не то, чтобы он совсем не поверил Кэртону, но все-таки, было очень похоже, что приятель их разыгрывает.

Кэртон посмотрел на него внимательно и ответил терпеливо:

– Нет, это не дом. Продукты – забота тех, кто здесь останавливается. Каждый, кто сюда приходит, обязан пополнить запасы.

– И мы тоже?

– И мы тоже. Это обязательное правило. Видишь, вот он, мешок с фасолью?

– Вижу. Я еще хотел спросить, куда нам столько фасоли. А это, значит, мы специально привезли, чтобы здесь оставить.

– Правильно.

– Ничего не понимаю, – Амадеус подошел к окну, посмотрел на сомкнувшиеся вокруг поляны деревья. Совершенно непонятным образом, им удавалось выглядеть крайне недоброжелательно. – Ты нам всю дорогу твердил, что этот лес пришлых не любит, а здесь дом такой гостеприимный. Чистота, припасы, кровать… как-то это не сочетается, а Кэртон?

– Да отстань ты от меня! Что ты все время спрашиваешь? Как я могу тебе объяснить то, чего сам не понимаю? Я просто знаю, как нужно себя вести: что можно делать и чего нельзя! А почему, да зачем, лучше не задумываться!

– Ну-ну, – Амадеус не испугался неожиданной вспышки приятеля, скорее удивился. – Как скажешь. А еще какие-нибудь взносы мы обязаны делать?

– Амадеус! Постарайся же ты, наконец, понять! На самом деле, мы ничего не обязаны, но лучше, если будем соблюдать! Для нас лучше!

– Да ладно тебе, что ты так разнервничался. Я просто спросил, может еще что нужно.

– Нужно. Вот эту книжку нужно сунуть под крыльцо.

– Книжку?

– Именно. Если тебе не трудно, сходи, пожалуйста, положи.

– Под крыльцо?

– Да! Именно! Книжку! Под крыльцо!

– Но зачем?

Кэртон устало обмяк на стуле.

– Не знаю. Не знаю, понятия не имею. Но если положить под крыльцо книгу, то… вроде как кому-то, от кого наше пребывание здесь зависит, будет приятно. Понял?

– Нет, – Амадеус всегда был честным парнем.

– Ну и не надо. Просто сделай то, о чем я тебя прошу: пойди и засунь книгу поглубже под крыльцо.

Синичка уверенно опустилась около уходящей вглубь скалы пещеры, стукнула клювиком по полосатому камешку у входа.

– Слушаю вас? – тут же высунулась пушистая беличья головка. – А, это ты Джудит! Здравствуй, милая! Давно ты не залетала, я уже забывать стала, как ты выглядишь! – Она вышла наружу и остановилась, загораживая проход.

– Я тоже стала забывать, как ты болтлива, Делиза, – мрачно ответила птица. – Знаешь ведь, что без дела я не прилетаю.

– Ох! Что же это, опять?! – белочка всплеснула лапками. – Да почему они не угомонятся никак! Неужели так трудно понять, что нечего им здесь делать! Могли бы, кажется, сообразить!

– Могли бы, да не сообразили, – Джудит нетерпеливо тряхнула хвостиком. – Бургомистр на месте?

– Где же ему быть? Наш бургомистр, как всегда на посту и, как всегда, по брови в делах!

– И ты меня пропустишь к нему? – синичка добавила в голосок многозначительности.

– О чем ты спрашиваешь? Конечно, заходи, – белочка посторонилась.

Покачиваясь на тонких ножках, синица нырнула под каменный свод. Делиза заторопилась следом.

Пещера, в которой они оказались, была сухой, теплой и уютной. Почти весь пол был застелен плетеными из травы ковриками, у стен стояли наполненные кормушки и поилки с водой. Внушительных размеров барсук, с удобством устроившийся возле одной из кормушек поднял голову:

– Джудит? Здравствуй. К сожалению, не могу сказать, что рад тебя видеть. С хорошими вестями ты никогда не прилетаешь.

– Так и есть, – усмехнулась синичка. – Но вид мой ты бы еще стерпел. Вот услышать то, что я тебе сейчас скажу, ты, действительно, не хочешь.

– Может, подкрепишься? – грустно предложил барсук. Он явно старался как можно дальше оттянуть момент, когда Джудит вывалит на него свои новости.

– Не хочу. Разве что воды пару глоточков, – она подошла к маленькой, под свой рост, поилочке и несколько раз опустила в нее клюв. Потом повернулась к барсуку, не сводящему с нее печального взгляда, и развела острыми крылышками:

– Что ж, бургомистр, собирай Правительство. Они идут к нам.

– Просто наказание какое-то, – прошелестела за ее спиной Делиза. – И почему они не могут оставить нас в покое?

– Люди – такие бестолковые существа, – не оглядываясь, ответила ей Джудит.

– Долго еще мы за ними будем гнаться? – поинтересовался Пироман во время очередного привала. – Нет, я ничего такого не имею в виду, просто хочется знать, приближаемся мы или, наоборот, отстаем. Таффи, Искатель не может это определить?

– Нет, он реагирует только на существование излучения, не учитывая его мощность.

– Собственно, мы могли бы внести некоторые усовершенствования, – приподнялся на локте заинтересовавшийся Джузеппе. – Как считаешь, магистр Торстен?

– Могли бы, – меланхолично ответил магистр, – если бы захватили с собой лабораторию. А так, ничего дающего показания с достаточной степенью точности… да и зачем оно нам. Ясно, что в горы они не полезут, значит, будут прятаться где-то здесь, неподалеку.

– Уговорил, – Джузеппе снова лег на траву.

– Почему ты считаешь, что в горы они не полезут? – спросила Арра.

– У них Усилитель, – коротко напомнил Таффи. – Дорог хороших там нет, а повозка по горной тропе не пройдет. Не потащат же они его на руках.

– Горы… – мечтательно глядя в небо, почти пропел Ганц. – Там, говорят, драконы живут…

– Кто это говорит? – уточнил Пироман.

– Старинные легенды, – строго ответил Ганц. – И баллады.

– Ты веришь старинным легендам? – фыркнула Арра. – Вот не ожидала!

– А почему, собственно?

– Но это же сказки! А сказки это…

– Сказки, это всего лишь в увлекательной форме изложенные события, которых ты сама не имела чести наблюдать. Поверь, птичка, когда ты нас с Джузеппе впервые познакомила с сагой «Подвиги пиромага Макса по прозвищу Пироман, за которые он был изгнан с первого курса Эсмеррской школы воинов-магов», мы имели все основания посчитать это сказкой. Точно так же, как ты сейчас драконов… – он перекатился со спины на живот и с энтузиазмом продолжил: – кстати, Пироман тоже ведь огнем пышет запросто. Так что если выставить его против дракона, то еще неизвестно, кто кого!