Путешествие тигра Хоук Коллин

– Усложнишь? Опомнись, ты же едва их не убил!

– Да. Едва. Они погубили мою репутацию. Осквернили летопись достижений. Ну ничего, они одержали победу в битве, но я выиграю войну, в этом можешь не сомневаться. Тем не менее такого со мной еще не бывало! Я не ошибся, когда сказал, что эта игра будет лучшей в моей спортивной карьере. Если бы ты, плутовка, не уговорила меня наложить на себя ограничения, я бы в первый же день разделался с этой парочкой!

– Наложить ограничения! Три ха-ха! Ты бессовестно жульничал. Дважды. А может и больше, ведь я не все время за тобой смотрела!

– Это моя игра, не твоя. Если тебе не доступна вся сложность ее правил, это твои проблемы. Ладно, оставим. Прежде чем мы приступим ко второму этапу, ты должна правильно нарядиться, дорогуша.

– Что это значит?

– Это значит то, моя милая, что если ты собираешься играть роль принцессы, то должна быть похожа на принцессу! – Дракон обошел меня кругом. – Ага, понятно!

Он щелкнул пальцами, и на меня обрушился шелестящий водопад ткани. Комната выцвела до белизны, потом медленно стала обретать формы и краски. Я опустила глаза и ахнула. Моя одежда исчезла, сменившись роскошным платьем. Я потрогала тугой рукав, плотно охватывавший запястье.

– Нет-нет, чего-то не достает… Ага, знаю! Волосы. Слишком короткие, так не годится.

Я машинально поднесла к лицу свой завиток, словно хотела получше его рассмотреть, но дракон уже щелкнул пальцами, и мои волосы начали расти.

– Эй!

Он замурлыкал какой-то веселый мотивчик, а мои волосы все росли и росли.

– Прекрати сейчас же!

Мои волосы спустились ниже талии, а дракон любовался своим отражением в зеркале.

– Люселун!

– А, что? – Он поймал мой взгляд в зеркале. – Ого! – Дракон снова щелкнул пальцами, и мои волосы прекратили стремиться к полу. Теперь они свисали ниже колен. – Ага, так гораздо лучше. Полюбуйся в зеркало, если хочешь. Я мигом.

– Постой!

Но он обернулся вокруг себя и исчез. Хлопнула дверь, и я снова осталась одна. Бросившись к двери, я сердито замолотила по ней кулаками, чтобы выпустить пар, а потом подошла к зеркалу взглянуть на своих тигров.

Из зеркала на меня смотрела незнакомка. Оказывается, дракон не только переодел меня, но и сделал мне макияж. Ясноглазая красотка стояла в зеркальной глубине, и мне пришлось ущипнуть себя за щеку, чтобы поверить, что это я. Дракон одел меня в карамельно-розовое платье, подчеркивавшее цвет моих волос и глаз. Узкие длинные рукава, украшенные атласными лентами, были расшиты серебром на запястьях. Элегантный вырез, тоже вышитый серебряной нитью, оставлял открытой шею. Тончайшая накидка из органзы элегантными складками ниспадала с моих локтей, а талию туго обхватывал широкий серебряный пояс. От тесного корсажа, расшитого серебром в тон отделке рукавов, пышными ярусами расходилась юбка из шелка и органзы, отделанная по краю витым кантом из розового и серебряного шелка. Из-под юбки виднелись изящные серебряные туфельки. Мои длинные каштановые волосы блестящими волнами падали из-под узкого серебряного обруча с розовой вуалью. Иными словами, передо мной была самая настоящая прекрасная и капризная принцесса, которая в настоящий момент пребывала в ярости.

Я сорвала с себя вуаль и с размаху плюхнулась на кровать, но тут же взвыла от боли, потому что села прямо на свои дурацкие волосы, да так резко, что голову отбросило назад. Немного остыв, я вырвала из рукава две атласные ленты и заплела свою гриву в две длинные французские косы. Потом мрачно приказала зеркалу:

– Покажи мне моих тигров.

Зеркало замерцало и выдало увеличенное изображение. Братья все еще спали. Но вот воздух над ними задрожал, и рядом на песке появился Люселун. Он откашлялся, и тигры с ревом вскочили. Дракон щелкнул пальцами – тигры превратились в людей. Перед драконом возникли Рен и Кишан – грязные, измученные, разъяренные и грозные. Они одновременно сделали шаг к Люселуну, который с невозмутимым видом рассматривал свои ногти.

– Я решил, что второй этап игры пройдет по новым правилам. Никакого оружия я вам не дам, будете добывать его в бою. Подсказка: оружие спрятано в лабиринте, его там много, но вам придется отнять его у моих стражей. С некоторыми придется сразиться, кого-то можно попробовать перехитрить. Если сумеете пройти лабиринт, вам нужно будет взобраться на стены замка, победить меня и освободить принцессу. На этот раз никакого мошенничества. Так, а теперь я позабочусь о том, чтобы вы соответствовали правилам.

Он снова щелкнул пальцами – и оба брата преобразились. Теперь Кишан был одет в коричневый кожаный камзол, тунику с длинными рукавами, черные бриджи, высокие лакированные сапоги для верховой езды и черный плащ с капюшоном. На Рене была белая рубашка с пышными манжетами, торчавшими из рукавов зеленого бархатного камзола с золотой вышивкой, черные брюки и высокие сапоги. Его длинный, до пят, плащ был отделан мехом.

«Ну вот, в этой сказке меня спасет или Робин Гуд, или Прекрасный принц».

Дракон придирчиво осмотрел игроков.

– Превосходно! Полагаю, вы проголодались. Что ж, еду вы тоже найдете в лабиринте, но на этот раз… – Он хлестнул себя по руке кожаной перчаткой и задумался на несколько секунд. – Да, на этот раз вы будете странствовать поодиночке. – Он осклабился: – Мы же не хотим, чтобы испытание было слишком легким, не правда ли?

Дракон снова щелкнул пальцами. Все исчезло. Я попросила зеркало показать мне Рена. Он стоял перед входом в лабиринт. Запрокинув голову, он смотрел на гору, где стоял замок, но дракон окутал вершину густым туманом, так что ничего не было видно. Стиснув зубы, Рен вошел в лабиринт. Я попросила зеркало переключиться на Кишана и увидела, как он бежит по длинному участку лабиринта, сворачивает влево и продолжает бежать.

К полудню Рен отбил хлеб и воду у свирепой стаи собак и выпросил меч с ножнами у довольно злобного гнома, которого пришлось перевернуть вниз головой и как следует потрясти за ноги, чтобы был сговорчивее. Разъяренный гном лягался и брыкался, но Рен согласился отпустить его только после того, как получил требуемое. Тем временем Кишан убил голыми руками вепря – схватил за клыки и встряхнул с такой силой, что сломал ему шею. За это он получил Золотой плод и с его помощью как следует подкрепился.

К вечеру Рен победил людоеда и добыл чакру Кишана, а Кишан принял участие в состязании лучников и выиграл мой лук со стрелами. Оба они были примерно на полпути к замку. Потом Рен прилег отдохнуть, а Кишан продолжил путь. Ему удалось продвинуться довольно далеко, но потом он встретил мантикору и неправильно ответил на ее загадку. Мантикора оказалась красным чудовищем с телом льва, головой людоеда, хвостом скорпиона и кожистыми крыльями летучей мыши. Кишан победил ее, когда она бросилась на него, но за неправильный ответ был отправлен обратно ко входу в лабиринт. Кишан взревел от досады, но стиснул зубы и начал все сначала. Только около полуночи он сделал передышку и уснул.

Рано утром, когда Рен еще спал, на него напала банда разбойников с сетями и копьями. Он сражался с ними сначала мечом, потом голыми руками. Как только очередной обезглавленный разбойник падал на землю, его тело начинало мерцать, а потом исчезало. Слегка запыхавшись, Рен разделался с последним головорезом и получил в награду прекрасного белого скакуна под серебряным седлом. Он вскочил на него и поскакал через лабиринт.

А что же Кишан? Кишан был теперь далеко позади, к тому же решил идти не тем путем, которым шел раньше. Он добыл гаду, сразившись с гигантской змеей, и получил обратно трезубец-тришулу, убив золотой стрелой огромного стервятника. В это время Рен с помощью чакры снес головы трем гарпиям, пытавшимся обольстить его сладкими речами и еще более сладкими обещаниями. В награду за стойкость он получил обратно Волшебный шарф.

Кишан преодолел кипящий ручей, ловко прыгая с камня на камень. Когда он был на середине пути, из кипятка выскочил огромный крокодил. При помощи Золотого плода Кишан забил чудищу пасть липким арахисовым маслом, и обезвреженный хищник бревном ушел на дно. Через несколько шагов Кишан увидел камандалу, свисавший с ветки дерева. Он надел сосуд на шею, спрятал под тунику и двинулся дальше.

Вскоре он снова встретился с ожившей мантикорой и на этот раз сумел правильно ответить на ее вопрос. За это мигом присмиревшая мантикора переместила его вперед по лабиринту. Теперь Кишан был совсем близко к цели. Гораздо ближе, чем Рен, который очутился в тупике. Участок лабиринта, по которому он двигался, закончился глухой кирпичной стеной. Рен развернул своего коня и поскакал в другую сторону, но вскоре снова уперся в стену. Это была западня. Огромные пауки посыпались с живой изгороди, белый скакун встал на дыбы и испуганно заржал.

Рен успокоил коня и попросил Волшебный шарф соткать ему хорошую сеть с мелкими ячейками. Накрыв пауков сетью, он велел Шарфу скатать невод с уловом в большой шар, подцепил его кончиком меча и, раскрутив над головой, перебросил в другую часть лабиринта. В тот же миг кирпичная стена осыпалась, и Рен поскакал через пролом.

Через какое-то время он остановился перед ручьем, вода в котором мгновенно исчезала, стоило ему попытаться зачерпнуть ее. Конь смог напиться, а Рен нет. Некоторое время он постоял в раздумьях, потом превратился в тигра, без помех утолил жажду и снова стал человеком. Вопреки обыкновению, одежда прекрасного принца осталась на нем даже после превращения. При помощи Шарфа Рен изготовил бурдюк, наполнил его водой и приторочил к седлу. Этой ночью оба принца спали без приключений, уютно устроившись на мягкой траве под стенами лабиринта.

Испытания сменяли друг друга так быстро и были настолько тяжелыми, что я не могла сомкнуть глаз от страха за братьев. Не успевала я перевести дух, убедившись, что один из них невредимым вышел из очередной переделки, как в смертельной опасности оказывался второй. Я сидела на кровати, не сводя глаз с зеркала, боясь, что если отвернусь хоть на секунду, то в следующее мгновение увижу кого-нибудь из них мертвым или изувеченным. Да, оба брата не раз говорили мне, что не могут умереть, но я не слишком им верила. А если им оторвут голову? Или отравят? Да, я своими глазами видела, как Рен когтями вырвал пулю из плеча Кишана (по правде говоря, в этот момент я зажмурилась, чтобы не смотреть). Кишан исцелился, но что, если бы пуля вошла глубже или попала в артерию? Вот почему я все время была начеку и слегка задремала лишь ночью, когда братья уснули, но все равно вздрагивала и просыпалась от каждого шороха.

На рассвете Кишан продолжил путь и почти сразу нашел черного жеребца. В тот же миг туман рассеялся, и он увидел замок. Вскочив на скакуна, Кишан во весь опор помчался к замку. Тем временем Рен столкнулся с гигантской саламандрой, плюющейся ядом. Он отсек ей голову мечом, и ядовитая тварь волшебным образом преобразилась. Она съежилась, сделалась золотой – и превратилась в мою Фаниндру! Рен присел на корточки и надел ее себе на руку. Золотая кобра с явным удовольствием обвилась вокруг его предплечья и оцепенела, притворившись украшением.

Затем Рен повстречал бронзового человека и несколько минут безуспешно сражался с ним. Его меч отскакивал от бронзового тела противника, так что только искры летели, чакра тоже бессильно скользила по его металлическому торсу. Грохот стоял, как от ножа, попавшего в кухонный измельчитель пищевых отходов. Рен попробовал связать своего металлического врага при помощи Шарфа, но тот с легкостью рвал любые путы. Положение становилось безвыходным, но в какой-то момент Фаниндра осторожно сползла с руки Рена и обвилась вокруг нижней ветки соседнего дерева.

Оттуда она поползла вниз, удлиняясь с каждой секундой, и вскоре застыла в боевой стойке за спиной у бронзового человека. Раздув капюшон, она покачала головой – и укусила его прямо под коленку. Бронзовый обернулся, крякнул и рухнул как подкошенный. Он был мертв. Когда Рен осматривал его тело, я разглядела, что премудрая Фаниндра цапнула его в крохотный участок живой белой кожи, видимо, единственное незащищенное место во всем бронзовом теле. В награду Рен получил хлеб и яблоки. Он накормил своего коня яблоками, потрепал по голове, а сам довольствовался хлебом. Поблагодарив Фаниндру, Рен снова надел ее на руку, вскочил на коня и пустился в путь.

К этому времени Кишан уже добрался до крепостных стен, отвесно уходивших в самое небо. Он повернул рукоять трезубца и выпустил в стену несколько дротиков. Золотые снаряды глубоко вошли в камень. Кишан наступил ногой на один из них, пробуя на прочность, и полез вверх, как по лестнице, на ходу выпуская все новые и новые дротики-ступени.

Рен тоже выехал из лабиринта и направился к замку, но быстро заблудился в густом тумане. К счастью, Фаниндра снова ожила и завертела головкой, указывая ему путь. Добравшись до дальней стены замка, Рен спрыгнул с коня. Теперь его успех зависел от чакры и Шарфа. Он добыл крепкую веревку, привязал к ней чакру и отошел на несколько шагов от стены. Раскрутив веревку над головой, он со всей силы швырнул чакру в сторону башни замка. Когда чакра, описав круг, вернулась обратно к Рену, ему осталось лишь подтянуть оба конца веревки, проверить их на прочность, привязать к дереву и начать штурм вершины.

А Кишан уже добрался до верха. Он пулей промчался по стене и вскоре очутился перед мостом. Я попросила зеркало быстренько показать мне дракона. Люселун стоял на площадке башни и внимательно следил за каждым шагом своих противников. При этом он улыбался в предвкушении скорой потехи, поглаживая большим пальцем губу.

Щелкнув пальцами, он исчез – и через секунду появился вновь, уже в драконьем обличье. Обвив гибкое чешуйчатое тело вокруг башни, дракон стал поджидать Рена и Кишана. Вот Кишан перебежал через мост и ворвался в крепость. Как только он переступил порог, костюм сказочного принца бесследно исчез, сменившись черными доспехами. В руках Кишан держал копье и золотой щит с изображением черного тигра. Не останавливаясь, он бросился вперед.

Рен добрался до вершины и спрыгнул на площадку башни. Но прежде он снял с руки Фаниндру и сказал:

– Найди ее, пожалуйста!

Змея послушно ожила и уползла в кромешную тьму замка. Стоило Рену перешагнуть порог, как с ним случилось то же, что и с Кишаном – его одежда сменилась доспехами. Нисколько не удивившись, он вытащил из ножен тяжелый палаш и закрылся щитом. Доспехи на нем были серебряные, а на щите сиял белый тигр на лазоревом поле. Белый плащ развевался за спиной.

В отличие от Кишана, Рен не бросился внутрь, а пошел следом за Фаниндрой. Так они прошли через много дверей и коридоров, пока не очутились перед лестницей. В следующую секунду я услышала знакомый голос:

– Келси! Ты здесь?

Я ахнула. Голос доносился не из зеркала, а из-за двери моей комнаты!

– Рен! Рен! – Вскочив с кровати, я бросилась к двери и забарабанила по ней кулаками. – Я здесь! Я тут!

– Я иду.

Но когда он начал подниматься по ступеням, в моей голове раздался знакомый голос.

Так-так-так… По-моему, мы договорились не жульничать! Разве в правилах не было сказано, что сначала нужно убить дракона, а уж потом освобождать принцессу? Нехорошо… За это ты пропускаешь ход!

Я услышала, как Рен крикнул: «Кел…», потом его голос оборвался. Холодея от страха, я бросилась к зеркалу. В этот момент Фаниндра вползла в щель под моей дверью и приняла боевую стойку. Я взяла ее на руки, посадила на комод и вернулась к зеркалу. Лестница опустела, теперь Рен был прикован цепями к столбу, рядом с которым лежал дракон. Кишан выскочил на крышу и замер, увидев Рена. Потом он бросился ему на помощь, но шквал огня отбросил его назад.

Не так быстро, черный тигр. Твой брат присоединится к нам, когда придет время.

Кишан обернулся и с оглушительным боевым кличем бросился на дракона.

Но дракон ударом хвоста опрокинул его на пол.

Это все, на что ты способен?

Кишан прошептал что-то, и в тот же миг пол башни оказался залит кипящим маслом. Дракон неловко поскользнулся и с силой врезался головой в парапет, так что башня содрогнулась. Огромный камень отвалился от зубчатой стены и со свистом полетел вниз.

Кишан не медлил ни секунды. Вскинув копье, он могучим броском швырнул его в дракона. Наконечник копья соскользнул с зеленой чешуи врага, однако оставил в его боку кровавую рану. Дракон взревел и в бешенстве выпустил в Кишана струю пламени.

Кишан загородился щитом, но края щита оплавились и сделались мягкими. Жадный огонь перекинулся на разлитое по полу масло, и в считанные секунды башня заполыхала. Тут Рен вдруг пронесся мимо Кишана и вскочил дракону на спину. Я не успела увидеть, как ему удалось освободиться, возможно, он перерезал цепи чакрой, а может, штрафное время истекло.

Дракон завертелся и забился, пытаясь сбросить с себя Рена, но тот держался мертвой хваткой, отвлекая внимание врага до тех пор, пока Кишан не подобрал копье. В следующий миг Кишан вонзил копье в драконий бок, а Рен вскинул над головой свой меч и обрушил его на шею Люселуну. Тот испустил вопль, сравнимый по силе с криком двадцати разъяренных птеродактилей, приди им в голову фантазия вопить хором, и отшвырнул обоих братьев к парапету. Еще один участок стены обрушился прямо под ногами у Кишана, и тот с криком полетел вниз, но в последний момент успел схватиться пальцами за осыпающийся выступ.

Рен схватил его за руку, но когда хотел втащить брата на площадку, дракон набросился на него сзади. Он щелкнул пастью и рывком поднял обоих братьев в воздух.

Упиваясь победой, Люселун встряхнул Рена и сжал челюсти, круша доспехи белого рыцаря, как ореховую скорлупу. Рен захрипел от боли и выпустил руку Кишана, который ловко приземлился на вершину башни. Устав кромсать клыками доспехи, дракон поудобнее перехватил Рена и зашвырнул на другую крышу. Рен с грохотом грянулся об пол и несколько секунд лежал неподвижно, похожий на здоровенную банку тунца, попавшую под колеса грузовика.

Рыча от ярости, Кишан бросился на дракона со всем арсеналом, который был у него под рукой: Шарфом, Золотым плодом, чакрой и оброненным мечом Рена. Дракон отвечал ему когтями, зубами и пламенем, пока бедный, обожженный, оглушенный и окровавленный Кишан не вынужден был отступить. Я поняла, что конец уже близок. Рен все еще оставался в беспамятстве, а Кишан выбился из сил. Когда он сорвал с головы шлем, я увидела, что лицо у него залито кровью. Он сильно хромал. Вытерев губы тыльной стороной ладони, Кишан стиснул зубы и шагнул вперед.

Дракон осклабился.

Ты же знаешь, что все конечно. Я вывел из строя твоего брата, сейчас разделаюсь и с тобой. Ты не можешь мне противостоять. Да где там, ты и стоять-то как следует не можешь!

– Ничего, у меня как раз открылось второе дыхание. Продолжим?

Имей мужество признать поражение. Возможно, я даже оставлю тебя в живых и разрешу поселиться на соседнем острове. Разумеется, там я буду на тебя охотиться, но быть дичью лучше, чем трупом.

– Я не собираюсь быть твоим ручным тигром.

Как скажешь.

Дракон с шумом втянул в себя воздух и выдохнул клубы пламени. Кишан бросился бежать, но языки огня устремились за ним. Тогда он подтянулся и полез на стену, прямо в доспехах, всецело положившись на силу рук. Перевалившись через парапет, он тяжело рухнул на следующий ярус башни и скорчился, ловя ртом воздух. Немного отдышавшись, Кишан сорвал с себя дымящиеся перчатки и потянулся за оружием, но тут выяснилось, что оно осталось на верхней площадке. Дракон, заливаясь хохотом, свесился с парапета.

Хочешь что-нибудь сказать перед тем, как я тебя проглочу?

– Еще бы! – Кишан обошел вокруг башни и остановился подальше от драконьей пасти. – Не спеши, а то подавишься!

С этими словами он спрыгнул с башни вниз, а дракон бросился за ним, широко разинув пасть. Кишан упал на крышу, кубарем прокатился по ней, но ударился головой о камень и потерял сознание. Люселун летел вниз, жадно щелкая пастью. Но неожиданно взвыл, замер в воздухе и с жутким грохотом рухнул на крышу, где уже лежал Кишан. Несколько секунд все оставалось тихо, я сидела на кровати, зажав рукой рот.

Потом возле башни что-то зашевелилось. Щуплая фигура слезла с дракона и, пошатываясь, побрела к распростертому Кишану. Это был Рен, без кирасы и без шлема. Через всю его грудь тянулась широкая кровавая рана, уже начавшая заживать. Я поспешно попросила зеркало показать мне дракона с другого бока. Оказывается, Рен воткнул копье ему в сердце. А я даже не заметила, как он встал, перепрыгнул на башню и притаился в тени, выжидая подходящий момент для удара. Как видно, дракон совершил страшную ошибку, поторопившись списать белого рыцаря со счетов.

Рен сорвал с себя остатки доспехов, присел перед Кишаном. Тот был жив. Он застонал и открыл глаза.

– Все кончено, – сказал Рен. – Дракон побежден.

Словно в подтверждение его слов тело дракона замерцало и растаяло.

– Идем, я знаю, где она.

Он помог Кишану встать, и братья, тяжело опираясь друг на друга, побрели к входу в башню и вскоре отыскали лестницу, ведущую в мою светелку. Братья бросились к ступеням, но Кишан почему-то застыл внизу, не в силах оторвать ногу от пола.

И тогда мы снова услышали голос дракона.

Приз достанется победителю.

Кишан уперся руками в стену и захрипел от натуги, но так и не сумел сдвинуться с места. Тогда он кивнул Рену, и тот бегом помчался вверх. Вскоре он уже стоял перед дверью. Я услышала, как он рванул ручку, но дверь и не думала открываться.

– Келси! Ты меня слышишь?

– Да! Я здесь!

– Отойди в сторону.

Он разбежался и навалился плечом на дверь. Она даже не дрогнула. Рен кидался на нее снова и снова, но все было тщетно.

Невидимый дракон захохотал.

Я тут ни при чем, тигр. Это она тебя не пускает.

– Что за шутки?! – заорала я.

Ты его не пускаешь.

– Не ври!

И не думаю. Герой с честью добыл свою награду, но награда не хочет доставаться победителю. Награда – это ты, дитятко. Если ты хочешь, чтобы принц спас тебя, открой ему дверь.

– Я не могу!

Я говорю не о двери в светлицу, а о двери в твое сердце, девица.

– О чем ты говоришь?! – всхлипнула я. – Зачем ты это делаешь?!

Из-за двери донесся встревоженный голос Рена:

– Келси! С тобой все в порядке?

Шелестящий голос дракона снова зазвучал у меня в ушах:

Позволь… ему… войти.

И тогда я поняла. Я поняла, чего он от меня хочет, и у меня подкосились ноги. Он хотел, чтобы я почувствовала все то, что подавляла в себе. Он хотел, чтобы я выпустила на волю затаенные эмоции и переживания. Я слабо стукнула кулаком в дверь, разрыдалась и беззвучно взмолилась: «Не заставляй меня это делать! Пожалуйста, пусть все останется как есть!»

Нет, дорогуша, так не честно.

«Но я не хочу это чувствовать! Мне больно!» – мысленно кричала я.

Боль – часть жизни. Никто не властен ее избежать.

Я вытерла слезы и положила ладони на дверь. Прижалась лбом к деревянному полотну, закрыла глаза. Дракон веселился, наслаждаясь моим отчаянием. Он видел мое сердце насквозь, будто оно стеклянное. Да, я намеренно признавала сильнейшую связь, существовавшую между мной и Реном. Я всеми силами пыталась закрутить кран, задраить люк, скрыть от себя свои чувства к нему. Кран протекал, но я старательно заделывала швы герметиком, денно и нощно душила в себе предательские чувства или пыталась направить их поток в другие места.

Стоя перед дверью, я поняла, что это прочно вошло у меня в привычку. Я сделала так после смерти родителей. Я поступила точно так же, когда сбежала от Рена. И после того, как его похитили.

«Я не могу рисковать, дракон! Не хочу! А вдруг он опять меня бросит?»

И Люселун ответил:

Без риска не бывает награды, лапочка. Или ты хочешь навечно остаться здесь, со мной?

«Нет!»

Внезапно я поняла, что все это время вела себя как трусиха. И еще я поняла, что у меня нет другого выхода, кроме как сделать этот шаг.

«С чего мне начать, дракон?»

Доверься связи, что идет от сердца к сердцу. Она приведет тебя к цели.

Зеленый дракон стал моим проводником. Меня посетило видение. Я стояла среди густого белого тумана. Вокруг не было ничего, кроме белой зыби, и я завертелась во все стороны, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Дракон окликнул меня, и я послушно двинулась на его голос. Туман колыхался у моих ног, земля пропадала. Но вот что-то золотое стало проступать сквозь марево, какая-то блестящая веревка, искрившаяся от напряжения.

Возьмись за трос и следуй по нему к самому началу.

Я послушно схватилась за золотую веревку и побрела вдоль нее. Это оказалось непросто, не раз меня охватывали колебания, а однажды я едва не вернулась назад. Но теплый голос остановил меня: «Пожалуйста, не уходи, Я не могу потерять тебя снова».

Мольба, звучавшая в этом голосе, заставила меня продолжить путь, и я изо всех сил вцепилась пальцами в канат. Забытые чувства и воспоминания нахлынули на меня. Я вновь переживала самые лучшие, самые счастливые моменты нашего недолгого союза с Реном – наш первый поцелуй, танец в День святого Валентина, то, как он обнимал меня, когда я проснулась от кошмара. Странное дело, чем больше я вспоминала, тем сильнее рассеивался туман, тем сильнее раскрывалось мое сердце. Но счастливые воспоминания пришли не одни, за ними тянулся шлейф обиды и боли.

Я еле волочила ноги, словно шла по зыбучему песку. В какой-то момент я не выдержала, попятилась назад, и белый туман тут же радостно сгустился и скрыл от меня путеводный трос. Проще всего было повернуть обратно, подавить свои чувства, но я уже знала, что должна идти дальше, несмотря на страдания. Каждый шажок вперед усиливал режущую боль от предательства, утраты, горечи.

Черные пальцы обиды, ревности и досады цеплялись за меня, пытаясь оторвать от золотого троса, но я держалась изо всех сил. Я чувствовала, как в нем бьется жизнь – могучая, добрая и… веселая. Что-то изменилось во мне за время этого путешествия. Я вдруг поняла, что больше не одна. Мне не было видно, кто ждет меня впереди, но он звал меня. Я знала, что этот кто-то меня любит. А потом веревка вдруг закончилась, и я в растерянности остановилась.

– Где я?

Знакомый голос ответил из-за моей спины:

– Здесь, со мной.

Я обернулась и увидела улыбающегося Рена. Он протянул ко мне руки, и я, всхлипнув, бросилась в его объятия, прильнула щекой к его груди. Он прижал меня так крепко, что я почувствовала себя частью его существа.

– Почему тебе потребовалось так много времени, чтобы найти меня, йадала?

– Ты бросил меня! Я должна была тебя отпустить.

– Я никогда не бросал тебя. Ты всегда жила в моем сердце. – Он приподнял мое лицо за подбородок. – А ты? Ты правда больше не любишь меня? Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил?

Я помедлила всего какую-то долю секунды. Потом со слезами на глазах прижала его к себе:

– Нет! Я не хочу, чтобы ты меня отпускал. Только не сейчас. И вообще никогда!

Он обнял меня, зашептал мне на ухо ласковые слова на своем родном языке. Я чувствовала себя в безопасности. Защищенной, утешенной и любимой. Я отвернула кран, и было уже слишком поздно закрывать его обратно. Тяжелые капли обиды, надежды, тоски, преданности, боли и любви застучали в мои ладони, потекли между пальцами. Мое сердце обливалось кровью.

Испугавшись, я попыталась зажать отверстие, сохранить контроль, перекрыть поток, но это было не в моей власти. И тогда я разрыдалась и уже не могла остановиться. Я лихорадочно заговорила, торопясь рассказать Рену все мои самые ужасные, самые грозные страхи. Я говорила ему, какой была моя жизнь без него. Как больно мне было видеть его с другой. Рен терпеливо слушал, гладя меня по спине, а я всхлипывала и не могла остановиться:

– Мне было так больно, когда ты забыл меня, а потом прогнал. Я не могла вынести того, что ты уйдешь навсегда. Ты оставил меня, как мои родители! Чтобы выжить, я должна была навсегда забыть часть себя. Но без тебя я сморщилась, усохла, превратилась в тень самой себя. Я… я была в смятении, я превратилась в сплошной хаос, как смешанные буквы в головоломке. Как стихотворение, разорванное в клочья. Все потеряло смысл. Все перевернулось с ног на голову. Как ты мог так поступить со мной? С нами? – в гневе кричала я.

– Но ведь ты знаешь, я готов пойти на все, лишь бы уберечь тебя от беды, – грустно ответил Рен. – Я любил тебя так сильно, что смог от тебя отказаться. Это был самый страшный поступок в моей жизни, и я не собираюсь никогда повторять такое. Но даже тогда мое сердце принадлежало тебе. И твое сердце знает об этом.

– Да, но я так глубоко спрятала свои чувства к тебе, что уже не верила, что смогу снова вернуть их к жизни, – забормотала я. – И все-таки я всегда это знала. Даже мои сверхъестественные способности рождаются из любви к тебе, теперь-то я должна это признать! Я признаю, что ты мне нужен. Что я хочу тебя. Когда ты дотрагиваешься до меня, все мое тело вспыхивает золотым пламенем. Но я больше не могу тебе доверять. Я не хочу тебя отталкивать, просто я боюсь. Я люблю тебя так сильно, и мне страшно, что ты можешь меня погубить.

Рен прижался щекой к моей щеке и прошептал:

– У любви, как у медали, две стороны, йадала, и ко многим из нас она поворачивается по-разному. Она может дать силы или сломать, сделать великаном или карликом, богачом или нищим. Когда наша любовь взаимна, мы возносимся на небеса. Воспаряем на неслыханную высоту, где нет ничего, кроме счастья, красоты и вдохновения. Когда наша любовь отвергнута, мы чувствуем себя опустошенными, искалеченными и осиротевшими. Я всегда любил и всегда буду любить тебя, Келси. Ничто на свете, ни на небе, ни на земле, не сможет это изменить. Мне было предназначено встретить тебя и полюбить на всю жизнь, и я буду вечно принадлежать одной тебе.

Я отстранилась и посмотрела на него. Мой синеглазый принц погладил меня по щеке, стер последнюю слезинку.

– Откуда ты знаешь, Рен? Как ты можешь быть уверен в себе или во мне? – спросила я. – Мы столько вынесли, пытаясь быть вместе, что я уже перестала верить в счастливый конец. Возможно, судьбе угодно, чтобы мы расстались. Может, так будет легче нам обоим.

Рен улыбнулся, взял мое лицо в свои ладони. Вздохнул, провел пальцем по моей губе.

– Если наша история закончится тем, что мы все-таки будем вместе, я буду благословлять каждый ее поворот. «Только тот, кто был беспредельно несчастлив, способен испытать беспредельное счастье».

Я шмыгнула носом и улыбнулась:

– Кто это сказал?

– Александр Дюма, тот самый, что написал «Графа Монте-Кристо». Мы хотели прочитать эту книгу вместе, помнишь?

– Да, но нас отвлекли дела.

– Так и было, моя раджкумари. – Он со вздохом поцеловал мою ладонь. – Для меня нет ничего страшнее, чем жизнь без тебя. Ответь, я по-прежнему один? Или ты снова моя, как я – твой? Ты все еще любишь меня, прийатама?

Сказочный Рен из моего сна провел рукой по моим волосам и приподнял мое лицо за подбородок, чтобы я посмотрела в его прекрасные глаза.

Я была уверена в том, что вижу сон, поэтому не боялась признаться, в чем ни за что не призналась бы настоящему Рену. Вот как получилось, что я закрыла глаза и прошептала:

– Я была и буду твоей. И я никогда не переставала любить тебя.

Рен гладил меня по щеке до тех пор, пока я не открыла глаза. Тогда он улыбнулся и сказал:

– В таком случае я никогда тебя не отпущу.

Он накрыл мои губы своими. Он обнимал меня так нежно, что остатки стены, которую я возвела в своем сердце, растаяли без следа. Я снова была беззащитна. Мое сердце оказалось открытым и доступным – и его можно было разбить, сокрушить или банально соблазнить.

Я услышала, как щелкнул замок, почувствовала ветерок, поднятый распахнувшейся и снова захлопнувшейся дверью, но мне было не до этого. У меня было дело поважнее, я отдавала свое заново открывшееся сердце моему прекрасному принцу и чувствовала себя любимой, согретой и убаюканной в его объятиях. Рен меня любил. Он был моим домом. Если бы мне суждено было провести остаток жизни в этом золотом сказочном мире, забыв обо всем остальном, я бы с радостью согласилась, но меня никто не спрашивал.

Туман поднялся и обвился вокруг нас. Видение исчезло, но все остальное осталось на месте. Настоящие руки обнимали меня, настоящие губы касались моих губ. Заключенная в кокон тепла Рена, я целовала его, забыв обо всем на свете. Я шептала, как люблю его и как тосковала по нему. Стоя в облаке золотого света, мы шептались, обнимались и целовались. Помню, как я нежно обняла его, поднесла его руки к своим губам. Он шептал мне ласковые слова, которые я скорее чувствовала, чем понимала.

Наш романтический дурман был прерван оглушительным хлопком распахнувшейся двери. Я моргнула – и уставилась в золотые глаза, пылавшие яростной ревностью.