Пришельцы. Земля завоеванная (сборник) Злотников Роман

Юлия Черных

Обед по расписанию

Ну конечно, мне достался Занзибар!

Убейте меня половником, я понятия не имею, где этот самый Занзибар и что там едят.

Мама была против, чтобы я шел на войну. У нее уже убили одного сына, и она вовсе не хотела проблем со вторым. Тем более что боевая страховка не покрывает всех расходов. Но брат и отец поддержали мое патриотическое рвение, и по окончанию колледжа я записался на сайте военкомата.

Повестку – традиционный треугольник из настоящей бумагия – курьер привез накануне жеребьевки.

В воскресенье мы собрались всей семьей в коконе, открыли семейный чат-куб и стали ждать. Когда генсек ООП достал из лототрона патрон с запиской и торжественно зачитал:

– Объявляется поединок округа «Бутово» провинции Москва с округом «Занзибар» провинции Танзания за право побрататься с независимой планетой Африканда! – по нашему семейному кокону пронесся вздох.

– Занзибар? Где это? – Я правда не слышал про такую провинцию.

– Где-то на Северном полюсе, – уверенно сказала мама. – Занзибарцы живут в круглых ледяных домах и питаются ягодами. И тюленьим жиром.

Я начал прикидывать, что можно сделать из тюленьего жира и ягод. Северными ягодами считаются: клюква, брусника, княженика, морошка… О! Мусс из морошки с тюленьим жиром… Добавить специи из сушеного багульника… Какой может получиться букет ароматов!

– Ты все напутала, – рассудительно сказал отец. – На Северном полюсе живут эскимосы. Провинция Занзибар находится в Африке, почти у экватора. И национальное блюдо у них паштет из толченых жуков и жареные гусеницы.

– На чем жаренные? – уточнил я.

– На пальмовом масле, чудак! – засмеялся брат. – Учи матчасть, салага!

Я свернул чат-поле, вышел из кокона, откинулся в кресле и задумался. Среди нас, поваров, корпоративной гордостью считалось умение готовить национальные блюда противника: кормить потенциальных пленных. Брату досталась провинция Нидерланды, ничего сложного, классические интернациональные, можно сказать, мясные блюда средней прожарки, овощные супы и мучные десерты. Правда, бутовцы проиграли, и брата пришлось восстанавливать заново целиком, поэтому он ничего про поединок рассказать не может: предсмертную копию снимали перед боем. Надеюсь, меня целиком не убьют. Все-таки кухня считается службой тыла.

С тех пор прошло много лет, и я с высоты своих лет могу сказать: за Африканду стоило побороться. Планета содержала огромное количество полезнейших ископаемых от каменного угля до редких металлов. Добытые ресурсы лепились в астероиды и отправлялись на космические рынки. Колония африкандов ширилась и развивалась, но в конце концов им надоело быть сырьевым придатком, и Совет планеты выставил Африканду на братальный аукцион в надежде получить право на современные технологии переработки. А мы, бутовцы, подали заявку.

Африкандов я впервые увидел в нашем домовом гипермаге, куда спустился за натуральной капустой брокколи. У меня случился приступ меланхолии, который я решил усугубить брокколи в сырном соусе, а синтетическая брокколи не такая противная, как выращенная. Наверное, инженеры-вкусотехники тоже люди.

В отделе кухонной утвари я задержался, размышляя, не купить ли мне новый диспенсер для теста, и обратил внимание на презабавное зрелище: худощавый блондин со смазливой физиономией пытался кадриться с андроидом-консультантом. До меня долетали обрывки разговора:

– Сегодня чудесная погода, светит солнце. Вам нравится солнце? Или лучше дождик?.. Вечером будет пасмурно, я просто уверен… а что вы делаете вечером?

Андроид в ответ вещала о преимуществах бриговских барометров перед халлеровскими и пыталась отослать настойчивого ухажера в отдел климатических установок.

К ним подошел темноволосый крепыш и хлопнул блондина по плечу:

– Стихи читать не пробовал? Два Пятки, ты разговариваешь с железякой бессмысленной.

– Да ладно! – Блондин попробовал ущипнуть андроида за щеку, наткнулся на силовое поле и расстроенно вздохнул. – Вечно Толстый, меня еще никто так не обламывал! Чертовы москвичи.

– Не переживай. Пусть тебя Маркиза с подружками знакомит.

– От нее дождешься…

Они ушли в глубь магазина, а я вертел в руках кулинарный шприц и удивлялся ненароком подсмотренному эпизоду из чужой жизни. Кто эти люди? Какие забавные у них имена.

Я еще не знал, что знакомство с этой троицей перевернет всю мою жизнь.

А познакомились мы самым невообразимым образом. Они просто взяли и пришли ко мне в гости.

Однажды я обратил внимание, что в пустовавшем бунгало на моем 28-м уровне засветились окна. На высоте не каждый хочет жить, но у нас на уровне миленько, палисадники вокруг бунгало, детские площадки. Всего двумя этажами ниже – Дом быта, гипермаг, а для любителей цивилизации большой транспортный узел с реактивными лифтами во все концы московской провинции.

Потом я получил записку по домовой сети: «Привет, сосед! Давай знакомиться. Как насчет субботнего визита?» В ответ я передал параметры своего адреса в чат-поле, нарисовал новый костюм и обновил чат-залу.

Но ничего из этого не пригодилось, а вышло как всегда.

В субботу я облачился в свой лучший сенсорный комбинезон из нитролатекса, влез в кокон и гостеприимно распахнул чат-поле. На табло поля вспыхнула надпись: «Открой дверь». Я в смятении огляделся. Гостиная кокона представляла собой круглую комнату с тремя окнами. Я поднял себя джойстиком и обошел кокон вокруг. Какая, к черту, дверь?

«В реале дверь открой, москвич!»

Мать моя хлебопечка! Соседи пешком пришли в натуре!

Я отлепил гарнитуру, выскочил из кокона, выбежал в прихожую и как был, в нитролатексе, распахнул дверь.

Они стояли там все трое: Две Пятки, Вечно Толстый и Маркиза со свертком в руках. И я весь такой красивый в голубом нитролатексе, который обтягивает все-все, вплоть до волоска, в оранжевых контактных точках, и самая яркая точка – как мне тогда представилось – светится на самом кончике, ну вы понимаете чего.

Маркиза восхищенно прошептала: «Аватар!» и уставилась именно туда, на эту точку. Я мгновенно вспотел от неловкости, воскликнул: «Я сейчас!» – и побежал переодеваться.

Мое бунгало, конечно, не предел совершенства и роскоши. Но кое-чем я могу гордиться. Например, грамотно обустроенная кухня, первое дело для потомственного повара. Гостиная с комплексом синтеза мебели. А вот прихожая, стилизованная под XX век, с настоящей деревянной вешалкой, досталась от бабушки. Я купил вакуумную чистку для ботинок и оставил все как было.

Но соседям этот антураж понравился. «Гламурненько», – одобрила Маркиза, оглядывая могучее развесистое сооружение.

– Двадцатый век, поди, – авторитетно произнес Вечно Толстый, трогая пальцем деревянный крючок. – Новодел.

Две Пятки усмехнулся и сунул ногу в вакуумную чистку.

А вот к гостиной они отнеслись настороженно. Глядя, как прямо из пола поднимаются, обрастая фактурой и цветом, диван и два кресла, Маркиза сказала:

– Синтетика. Фу. Не люблю пластмассу.

Я обиделся за свой синтезатор, остановил программу и задал новые параметры. Диван изменил очертания. Его ножки изогнулись в форме буквы «S» и покрылись тяжелой позолотой. Подлокотники поднялись, свернулись в мягкий валик, а спинка приняла мягкие волнистые очертания. Сверху я налепил позолоченный резной гребень с гербом СССР (на фоне земного шара скрещенные серп и молот в венке из колосьев, если кто не знает) и покрыл всю эту красоту декоративным шелковым полотном, характерным для стиля «барокко»: темно-зеленые полосы на розовом фоне с узором из фруктов и мелких птичек. В программе для кресел поставил метку «гарнитур», только гербы убрал со спинок.

– Прелестно, – сказал Вечно Толстый, плюхаясь на диван, изрядно просевший под его телом. Две Пятки устроился рядом. Маркиза подошла к креслу и ткнула кулаком в сиденье.

– Офонареть! Он еще и мягкий.

Я закончил выращивать стол, и Маркиза тут же положила на него свой сверток.

– Мы тебе пирог принесли, – объявила она. – Только он немножко подгорел и его лучше горячим поедать. Где у тебя можно разогреть?

– На кухне, – я показал в сторону мембраны, прикрывавшей дверной проем. – Руки моют здесь.

Я провел ее в ванную комнату, достал там из шкафчика две одноразовых шапочки, халат, бахиллы и перчатки и протянул девушке.

– Серьезный подход, – уважительно сказала Маркиза, натягивая халат.

Мы вошли в мою святая святых. Я развернул пирог, понюхал. М-да. За такое творчество у нас из колледжа выгоняли с запретом на профессию. Вряд ли это можно спасти, но примитивную коррекцию стоит сделать.

– Слушай, наверное, надо срезать горелую корку, молочком размочить, а сверху маслицем смазать, – скомандовала Маркиза. – Яичко можно еще взбить, с мучкой размешать. Давай я помогу.

– Не стоит.

Я посадил Маркизу на высокий барный стульчик и сунул ей в руки бокал с фруктовым коктейлем.

Затем поставил пирог в молекулярную печку и включил режим анализа.

Молекулярной кухней я заинтересовался еще в школе и, смею надеяться, достиг определенных успехов. В последнем классе лицея я выиграл Межмосковскую олимпиаду. А на первом курсе колледжа стал дипломантом конкурса «Молекулярное кафе» памяти Ильи Варшавского. Надо было создать гармоничное блюдо, состоящее из вкусовых элементов соленых огурцов, селедки, взбитых сливок и малинового джема. Большинство участников пыталось создать десерт, сводя к минимуму участие селедки и огурцов, а я главным компонентом выбрал селедку, структурировав все это под мучное изделие с хрустящей корочкой. Комиссия очень смеялась…

– У тебя тут что? Пульт управления космическим аппаратом? – поинтересовалась Маркиза, наблюдая за моими действиями.

– Просто кухня. Ничего лишнего.

Анализатор звякнул и вывел данные на панель. Спектрограмма вполне ожидаемо меня не порадовала, но восстановлению это изделие домашней кулинарии поддавалось. Я не стал спрашивать Маркизу, что внутри пирога – анализатор показывал большое количество углеводов и клетчатки, характерное для фруктовых начинок. Поэтому я решил, что не лишним будет покрыть все это сверху глазурью. Внес изменения в стандартную программу коррекции и запустил процесс.

Молекулярная печка замерцала индикаторами, на панели замелькали графики и полосы. Маркиза завороженно наблюдала за процессом. «Коррекция закончена», – сообщила печка.

Я открыл дверцу и достал пирог. Пахнуло хорошо пропеченным тестом, ванилью и сложной смесью душистых специй.

На Маркизу больно было смотреть.

– Это что? Это как? Это мой пирог? – Она выронила стакан и сползла с табуретки. – Мужик, ты кто?

– Ну… я студент второго курса колледжа Вкусного и здорового питания.

– Пошли! Скорее. – Она схватила меня за запястье и потащила с пирогом в залу. Я поставил свою ношу на стол.

– Круто, – сказал Два Пятки. – А на вкус это так же, как пахнет?

Я с достоинством кивнул.

– Да-а, – Вечно Толстый склонился над пирогом, потрогал пальцем глазурь и слизал шоколадную каплю. – Концептуально. Я только одного не понял: почему ты капустную кулебяку облил шоколадом?

Я растерялся, а Маркиза торжествующе засверкала глазами и воскликнула:

– Почему? Потому, что он – ученик кулинарного техникума!

Впоследствии, когда я благодаря (странное слово, но здесь – абсолютно верное!) трагическим событиям переселился на Африканду, я узнал, что в колонии была инфотека, целиком составленная из произведений раннего и среднего техногенеза. Маркиза и ребята воспитывалась на старых плоских фильмах, телезаписях, копиях с бумажных книг. Они откармливались натуральными продуктами растительного и животного происхождения, наблюдали, как зреют и колосятся зерновые, и самостоятельно собирали грибы в дикорастущем лесу.

Я им завидовал? Мягко сказано. Я помирал от зависти.

Честно говоря, вначале у меня были корыстные мотивы. Я возмечтал завести себе персональных дегустаторов с неизощренным природным вкусом. Но ничего не вышло. Мои гости оперировали тремя градациями: вкусно, очень вкусно, пальчики оближешь. Довольствуясь самой простой едой, они не почувствовали неладное, даже когда я явно переложил ванили в сырники, а жаркое из кролика приготовил без майорана.

Ребята приехали вместе с родителями – владельцами самого большого рудника на Африканде. У себя на родине они считались чуть ли не золотой молодежью, а в Москве оказались провинциалами с местечковыми привычками и долго привыкали к местным реалиям.

Однажды я показал Маркизе, как готовить мясное блюдо.

Мне на 16-летие родители подарили новый кухонный комбайн с приличным синтезатором, почти как ресторанным, только маленьким. Маркиза, как всегда, сидела на высоком барном табурете и наблюдала. Две Пятки и Вечно Толстый на кухню не рвались, для них я открыл чат-окно прямо на стенке, чтоб не скучали.

Вначале я достал кусок сублимированной белковой моноплазмы, отрезал кусок, долил воды, досыпал ингредиентов и начал набирать программу.

– Курица или индейка? – спросил я всех.

– Курица, – сказал Вечно Толстый.

– Индейка, – возразила Маркиза.

– А утку можешь? – поинтересовался Две Пятки.

– Не вопрос!

Я внес изменения в программу и запустил процесс синтеза. Когда я вынул готовое мясо, холодное и влажное после создания, Маркиза недоверчиво ткнулась в него носом.

– Сырое мясо, – сказала она удивленно.

– Точно такое, какое ты покупаешь в магазине.

– Но…

– Это верно, на Земле сейчас все мясо делают из белковой моноплазмы, – включился в разговор Вечно Толстый. – Так дешевле, удобней и гуманнее, чем разводить высших животных, кормить, а потом убивать. И экология не страдает.

– А что ты закладывал в эту штуку?

– Моноплазму. Вещество с заданным составом жиров, белков и углеводов. В мясной моноплазме больше белка и меньше углеводов. А есть овощная моноплазма, там больше углеводов, а белков совсем нет. К ним добавляются клетчатка, витамины, эссенции, вкусовые добавки. На панели управления я задаю параметры структуры – волокнистое, пористое и так далее, и получаю на выходе кусок мяса. И сейчас мы его будем жарить.

– Прикинь, Маркиза, они своих покойников по той же технологии восстанавливают, – хохотнул Вечно Толстый. Две Пятки кивнул головой. – Снимают с живого человека полный скан, а потом, если что, воссоздают из моноплазмы.

– Верно, – подтвердил я. – У меня брата восстановили после смерти в бою. Тело как новенькое: ходит, разговаривает, все помнит. Кроме момента сражения: копию снимали как раз перед боем.

– Ужас какой! – воскликнула Маркиза. – А если кто-то наделает несколько таких копий?

– Это невозможно, – авторитетно сказал Вечно Толстый. – Душа-то у человека одна. Ее из моноплазмы не поднимешь.

Вопросы души занимали много места в разговорах африкандов. Они как-то связывали душу с религией, с божественной природой души. Религия запрещала им называть свои имена посторонним людям и предписывала носить клички. Мне все это казалось совершеннейшим пережитком и дикостью. Мне-то было все ясно: душа – это обособленный квант информационного поля Земли, осознающий себя личностью. Определение души я заучил еще в средней школе и не видел других вариантов. Британские ученые еще два века назад доказали, что всяческие ясновидения, вещие сны, общение с духами возможно лишь при условии, что существует единое информационное поле. Какие еще боги?

Оглядываясь на те благополучные, безмятежные времена, я удивляюсь: как мы могли не заметить приближающейся катастрофы? Ведь предвестники изменений буквально стояли у нас на пороге, достаточно было почитать новостную ленту. Просматривая кулинарные новинки, общаясь в чат-кубе, я мимоходом отмечал важные или выходящие из ряда вон сообщения. Что-то нам рассказывал Вечно Толстый, большой знаток сплетен, любознательный, как сорока. Возможно, он начинал догадываться о происходящем, но ни я, ни Маркиза с Две Пяткой, а тем более сокурсники по колледжу ни о чем не подозревали. Лишь сейчас, с высоты прожитых лет и пережитых событий, я могу связать воедино факты и события тех времен.

Вот несколько примеров из тех, что я помню.

– На южном побережье Северного Ледовитого океана разворачивается грандиозная программа по растапливанию арктических полярных шапок. Предполагалось, что возникнут новые зоны благоприятного климата. Правда, водой зальет почти всю Европу, зато Сибирь, вплоть до Монголии, окажется новой плодородной кладовой природы.

– В больших городах в моду входят аквапарки. Все гламурные властители средних умов обзаводятся домашними дельфинами.

– Самым популярным брендом десятилетия становится аквапластика – перепонки между пальцев, искусственные жабры, чешуя.

– В японском поселке Тайдзи отмечены случаи массовых суицидов. Поселок известен тем, что до сих пор там сохранился варварский обычай забоя дельфинов на мясо.

– Резня на побережье Гренландии: подразделение отвоевавших солдат уничтожило несколько поселений потомственных китобоев.

– Солдат, вернувшийся с войны, обнаружил у себя дома андроида, умело имитировавшего хозяина. Андроида деактивировали и отправили в переработку.

– Совет ветеранов подал иск против банка «Империя Москвы» в связи с отказом подтвердить счета восстановленным бойцам, вернувшимся с Луны. Идентификация проводилась по ауре, которая у новых тел не соответствовала отпечаткам. Юристы банка настаивали, что их клиентами числятся сотни бывших покойников, в том числе восстановленных после кошмарного цунами, смывшего восточное побережье Евразии, но ничего подобного раньше не было. Однако иск выиграли ветераны, пройдя через все инстанции, а банку «Империя Москвы» и другим финансовым учреждениям Конституционным судом было предложено отказаться от проверки ауры.

Вечно Толстого эта новость весьма встревожила.

– Аура – это атрибут души, – сказал он. – У покойников и андроидов ауры не бывает. Это показатель, что в тело вселился кто-то другой.

Как обычно, африканды сидели у меня в гостиной, я на кухне. Мы общались через экран.

– Такого не может быть, – авторитетно сказал я, перемешивая зажарку для гаспаччо. – В мозгу человека есть определенные маячки, по которым душа находит свое земное пристанище, и они воспроизводятся при молекулярном копипасте. Считается, кстати, что это Центр совести. Андроидов делают без маячков, и никто в них не вселяется. Я думаю, что на Луне просто не могут точно воспроизвести технологию, нарушают…

– Как ты сказал? – Вечно Толстый уставился на меня во все глаза. – На Луне?!

– Ну да. – Я накрыл сковородку крышкой и вытер руки полотенцем. – Все турниры происходят на Луне, в специальных куполах. Мало ли кто каким оружием жахнет? И там все тела погибших восстанавливают и на лифте катят на Землю.

– А почему нельзя на Земле восстановить? – спросила Маркиза.

Я пожал плечами:

– Чтобы не травмировать психику. Представляешь, ты только что был на Луне, и вдруг уже в Москве.

– Прикольно, – заметил Две Пятки, а у Вечно Толстого сделалась очень задумчивая физиономия. Он враз утратил свое обычное благодушие и просидел молча до конца обеда. А за десертом из имбирного мусса с фисташками внезапно встал, бросил: «Я пошел» – и ринулся из бунгало, чем-то прогрохотав в прихожей.

– Похоже, это была вешалка, – сказала Маркиза.

Вешалка наступила потом, когда учеба в колледже подошла к концу. Внезапно оказалось, что для поступления в Академию высокой кухни или Университет общественного питания необходимо пройти армию. В рестораны и кафе тоже берут после поединка, а идти на комбинат, изо дня в день лепить одни и те же готовые обеды из моноплазмы я не хотел.

Поэтому и записался на войну. Чего там – потеряю три месяца, зато сколько возможностей откроется!

Африканды отнеслись к моему поступку по-разному.

Маркиза ахнула, прижала ладони к щекам и запричитала:

– Аватарчик, миленький, не ходи на войну! Тебя на войне убьют-покалечат… Мама-папа плакать бу-ду-ут…

– Как убьют, так и восстановят, – сказал я. – Брата же убили – и ничего, живет себе не тужит.

Две Пятки похлопал меня по плечу, пощупал руку выше локтя и сказал:

– Надо бы физкультурку подтянуть. Приходи в спортзал на шестом уровне, будем заниматься.

Вечно Толстый велел Маркизе заткнуться и задумчиво оглядел меня.

– Плохо, что ты с нами не посоветовался. Ну да чего уж там. Расскажи-ка нам подробнее про эти ваши поединки.

– Наши? – Я даже немного обиделся. – Ради вас биться буду, между прочим, ради взаимопомощи и братской дружбы с планетой Африканда.

– Спасибо, – серьезно сказал Вечно Толстый. – А как часто проходят поединки? Как это выглядит? Брат тебе что-нибудь рассказывал?

– Поединки – каждую неделю. Все страны подают заявки на право братания с какой-нибудь планетой или иноземным поселением, если планета большая. Если заявок несколько, каждая страна набирает армию и устраивают поединок. Иноземных колоний у нас много, заявки сотнями подают, поэтому Генеральный секретарь ООН каждую субботу разыгрывает десять лотов.

– То есть каждая страна бьется с каждой за передел колоний? – восхитился Вечно Толстый. – Две Пятки, это тебе ничего не напоминает?

– Мировая война, классика! Как в девятнадцатом, что ли, веке.

– Прикинь, Аватар, у вас мировая война в самом разгаре, а ты и не знал! – воскликнула Маркиза.

Я пожал плечами:

– Не интересовался. А брат почти ничего не рассказывал. Приехали на Луну на лифте, поселились в куполе. Последнее воспоминание – как ложится в копипаст.

Вечно Толстый почесал подбородок и сказал: