Восход Синей луны Грин Саймон

– Это случайность, уверяю вас. Мы просто все забыли, каким неуравновешенным бывает этот человек.

Харальд холодно поглядел на него.

– Пожалуйста, поверьте мне, принц, – медленно произнес Дариус, – королю не причинят вреда. Мои товарищи и я питаем глубокое уважение к тому, чего он добился в прошлом. Просто мы чувствуем, что в его преклонном возрасте бремя королевской власти становится непосильным. Лесному королевству нужен более молодой и способный государь. Такой, как вы, принц Харальд. Принц улыбнулся.

– Мы можем рассчитывать на вашу поддержку? – спросил Дариус. Он чувствовал, как на лице у него выступает холодный пот, хотя в комнате было достаточно жарко. Принц, сидевший перед ним, оказался не тем человеком, которого он знал, – по крайней мере думал, что знает. И Дариус начал спрашивать себя, а не совершил ли он со своими друзьями ужасную ошибку. Одно только слово этого человека с холодными глазами – и множество голов покатится с залитой кровью плахи еще до наступления рассвета. Дариус заерзал на стуле, невольно нащупывая рукоятку отравленного кинжала, который носил в рукаве.

Харальд поднял пустой стакан. Леди Сесилия налила еще вина. Ее шелковое одеяние немного разошлось, и Харальд заметил соблазнительную ложбинку между ее грудей. Принц пригубил вино.

– Вы можете рассчитывать на мою поддержку, – наконец сказал он. – Я хочу быть королем и устал ждать.

Дариус с облегчением улыбнулся и убрал руку с кинжала.

– Не думаю, что вам придется долго ждать, ваше высочество.

– Хорошо, – сказал Харальд, потягивая вино. – А почему вы пришли ко мне, Дариус? Ведь Руперт наверняка был бы лучшим королем, чем я.

– За то время, что принц провел в Черном лесу, он изменился, – ответил Дариус. – Он стал сильным, волевым, более… независимым. Он всегда был предан королевству, но никогда не делал тайны из того факта, что этику ставит превыше политики. Это довольно наивно для принца и совершенно неприемлемо для короля. Кроме того, я не думаю, что мы с ним могли бы сработаться.

– К тому же он меня терпеть не может, – вставила леди Сесилия, надув губки.

Харальд отставил бокал и поднялся.

– В принципе я поддерживаю вас, Дариус, но дальше этого пока не пойду. Организуйте для меня встречу с вашими… друзьями, и я переговорю с ними. И если уж мне предстоит участвовать в заговоре, я должен знать, кто мои сообщники. Я должен знать всех.

– Очень хорошо, – произнес Дариус – Я сообщу вам, когда мы будем готовы.

– И поторопитесь, – предупредил Харальд. – Пусть это будет как можно скорее.

– Разумеется, принц, – заверил его Дариус, и Харальд ушел. Дариус налил себе еще вина и с удивлением заметил, что руки у него трясутся.

– Наглый щенок, – прорычал он. – Он должен быть благодарным за ту возможность, которую мы ему предоставляем.

– Королей никогда не отличало чувство благодарности, – заметила леди Сесилия. – Ничего, обкатается. Он молод, жаден и далеко не так умен, каким пытается выставить себя в наших глазах.

– Не стоит недооценивать его, – заметил сэр Блэйс, выходя из-за книжного шкафа, который повернулся, открывая потайной проход. За ним появились сэр Гиллем и сэр Бедивер.

– Нечего волноваться по поводу Харальда, – сказал Дариус. – Он хочет быть королем, а мы – его единственная надежда.

– Утром я, возможно, и согласился бы с вами, – глубокомысленно заявил сэр Блэйс, погружаясь в кресло, стоявшее напротив Дариуса. – А теперь не уверен. Прежнего Харальда мы смогли бы прибрать к рукам. А этого – не знаю. Наверняка он понял, что, как только мы посадим его на престол, он станет для баронов не более чем пешкой.

– Без сомнения, он это понял, – благодушно подтвердил лорд Дариус, складывая толстые руки на животе. – Но что он может сделать? Если он выдаст нас, то потеряет шанс стать королем. А другого у него может и не быть. Но как только мы посадим его на престол, он очень быстро обнаружит, что мы нужны ему больше чем когда-либо. Ведь к тому времени вернется принц Руперт вместе с Чэмпионом и Верховным магом. Нет, господа, Харальд нуждается в нас и понимает это. А если мы все сделаем правильно, он будет всегда в нас нуждаться.

– Меня беспокоит Верховный маг, – сказал Блэйс. – Что, если он и Чэмпион решат свергнуть Харальда в пользу Руперта?

– Насколько я помню Верховного мага, его совершенно не волнует, кто сидит на троне, пока сидящий на нем будет делать то, что ему прикажет маг. Он никогда особенно не интересовался политикой.

– А Руперт и Чэмпион?

– Чэмпион всегда был предан Харальду, – медленно произнес Дариус. – И никогда особенно не любил Руперта. Не думаю, что с Чэмпионом возникнут какие-то трудности. Скажу больше: если его как следует умаслить, он устранит Руперта не моргнув глазом.

Он поднял глаза и увидел, что сэр Гиллем и сэр Бедивер продолжают стоять.

– Садитесь же, господа, а то я чувствую себя неловко.

Гиллем кивнул и присел на краешек ближайшего кресла. Он улыбнулся Дариусу и Сесилии, словно принося извинения за свое присутствие, и при этом постоянно нервозно мигал своими бледно-голубыми глазами. Бедивер стоял по стойке «смирно», как на параде, держа спину прямо, а руку – на рукоятке меча. Он даже не шевельнулся в ответ на предложение сесть. Дариус внимательно рассматривал его. Бедивер заменил свои поврежденные кольчугу и камзол, и, если бы не легкая бледность, на его лице не осталось никаких следов перенесенных от рук астролога страданий. И все же, несмотря на внешнее спокойствие, он был не более расслаблен, чем кошка, стерегущая мышь. В этом человеке была какая-то грозная настороженность, словно он ждал очередного приказа кого-нибудь убить. «Кто знает, – подумал Дариус, – может, так оно и есть».

Блэйс смахнул с рукава прилипшую паутину.

– Вы должны что-то сделать с вашим тайником, Дариус: слышимость плохая, стены грязные.

– И жуткие сквозняки, – с раздражением вставил сэр Гиллем. – Ничего удивительного, что я простудился, пока мы там сидели. Но все же что за странный тайник? Туннель, в котором мы находились, похоже, тянется на многие мили.

– Так оно и есть, – подтвердил Дариус. – Это часть воздуховода. – Он вздохнул, взглянув на озадаченные лица ландграфов, и решил, что ему лучше объясниться, хотя бы ради того, чтобы сохранить хорошие отношения. – Сэр Гиллем, вы, наверное, уже заметили, что мои комнаты, так же как и большинство комнат в замке, не имеют окон. Тем не менее жизненно важно, чтобы воздух циркулировал по замку. Многие туннели и отдушины, устроенные внутри стен, предназначены для того, чтобы втягивать свежий воздух снаружи и вытягивать грязный. В течение долгих лет я исследовал и наносил на карту бесконечные мили воздуховодов внутри замка. И не раз это сослужило мне добрую службу, когда возникала необходимость…

– Я думаю, это гораздо лучше, чем подслушивать у замочных скважин, – угрюмо произнес сэр Блэйс.

Дариус любезно улыбнулся.

– Кроме того, сэр Блэйс, вы должны признать, что воздуховоды в случае чего послужат для нас отличным средством для отступления.

– Возможно, – сказал Блэйс. – Но вы бы лучше занялись дверью книжного шкафа, она слишком медленно открывается. В случае опасности от этой проклятой двери не будет толку.

Дариус пожал плечами:

– Противовесы очень старые, а я не силен делать ремонт.

– А как насчет переселения? – внезапно спросил Блэйс. – Что вы на это скажете?

– Я живу здесь уже пятнадцать лет, – спокойно произнес Дариус. – Никто не знает о тайне книжного шкафа, кроме меня и вас.

– Переселение? – нахмурившись, переспросил Гиллем. – Какое переселение?

– Я вам позже скажу, – отмахнулся Блэйс. – А теперь, Дариус…

– Я хочу знать сейчас! – взорвался Гиллем.

Дариус поглядел на Блэйса, ожидая, что тот поставит Гиллема на место, однако, к удивлению министра, Блэйс, подавив раздражение, коротко кивнул Гиллему в знак согласия.

– Я хочу вам напомнить, – терпеливо сказал Блэйс, – что внутри замок намного больше, чем кажется снаружи, и это создает определенные проблемы для его обитателей. Одна из них – нехватка окон и свежего воздуха. Другая состоит в том, что из-за огромного количества простенков здесь бывают сильные перепады температуры. Толстые каменные стены сохраняют тепло, поэтому внутренние комнаты – всегда самые теплые. Таким образом, летом король и приближенные живут во внешних комнатах, где более прохладно. А когда приходит зима, они перебираются в центр замка, где теплее. Те, кто не принадлежит к высшим слоям общества, живут, так сказать, «обратным способом». Остальные же вовсе не переселяются, как Дариус. Теперь вам все ясно, сэр Гиллем?

– Все это слишком сложно, – заметил Гиллем.

– Так и есть, – подтвердил Дариус. – Вот почему так важно точно установить время нашего выступления. В самый разгар миграции общая суматоха будет нам только на руку.

– Благодарю вас, – вежливо произнес сэр Гиллем. – Я понял.

– А теперь давайте займемся делом, – с усилием произнес Дариус. – Нам очень многое предстоит обсудить.

– Например? – спросил Блэйс. – Нам было приказано публично оскорбить короля и заставить заговорить принца Харальда. Это мы сделали. И теперь чем раньше мы уберемся отсюда, тем лучше.

– Нам также было приказано действовать тайно! – выпалил Гиллем, слегка покраснев. – Но из-за глупости Бедивера король намеревается вытащить Куртану!

– Он сделал бы это в любом случае, – сказал Блэйс.

– Необязательно! Мы могли бы отговорить его от этого! – Гиллем затряс головой. – Если король согласится уничтожить Куртану, мы еще сможем повернуть ситуацию в свою пользу.

– Вы что, и вправду думаете, что король может отказаться от Куртаны? – недоверчиво спросил Блэйс.

– Не знаю. Возможно. Если мы сумеем удержать на привязи этого дурачка Харальда, то, вероятно…

– Прекратите ныть! – вскричал вдруг Бедивер и повернулся к Гиллему. Глаза Бедивера горели безумием. Гиллем почувствовал, что бледнеет, руки его задрожали, во рту внезапно пересохло. Бедивер холодно улыбнулся, а затем снова принялся всматриваться вдаль, словно видя там нечто такое, что мог разглядеть только он один.

С минуту Дариус молча изучал Бедивера, а потом отнял руку от отравленного кинжала. И тихо вздохнул. «Бешеные псы хороши только на поле битвы».

– А встреча, которой желает Харальд? – вдруг спросил Блэйс, нарушая молчание. – Она возможна?

– Полагаю, да, – ответил Дариус. – Но это чертовски большой риск. Мне не нравится, что мы соберемся все вместе, в одной комнате: если кто-нибудь предаст нас…

– Вы можете выставить стражу. Она проследит, чтоб нам никто не помешал.

Дариус спокойно вздохнул.

– Очень хорошо. Но мне все равно это не нравится.

– Нравится не нравится – что за бабьи нюни? – оборвал его Блэйс – Надо делать, что положено!

Все замолчали.

– Желает кто-нибудь вина? – спросила леди Сесилия.

Блэйс и Гиллем отказались. Бедивер не пошевелился.

– Я полагаю, король Иоанн должен умереть? – медленно спросил Блэйс, и все посмотрели на него.

– Вы же знаете, что да, – отозвался Дариус. – Пока король жив, он для нас опасен. Он должен умереть.

– Но если Харальд хотя бы заподозрит…

– Он не заподозрит, – отмахнулся Дариус – Король Иоанн будет убит в первые же минуты, Харальд не успеет опомниться. Удар нанесет Бедивер, причем таким образом, чтобы бросить подозрение на астролога.

Бедивер шевельнулся:

– Грея мне тоже убить?

– Посмотрим, – сказал Дариус, а Блэйс усмехнулся по себя.

– Я много лет знал Иоанна, – сказал Блэйс. – Он был неплохим королем, насколько это вообще можно сказать о королях.

– Как считают наши хозяева, – вмешался Гиллем, – хороший король – тот, кто подчиняется баронам.

– Времена изменились, – мрачно заметил Блэйс – И мы изменились с ними вместе. – Он покачал головой и откинулся на спинку кресла.

– Иоанн должен умереть, – провозгласил Гиллем. – По большому счету мы делаем это для его же пользы.

– Согласен, – сказал Блэйс. – Угрожая извлечь Куртану, Иоанн угрожает моим хозяевам. Я не могу это допустить.

– Никто не может, – согласился с ним Гиллем.

– Хотя мне его жаль, – промолвил Блэйс – Мне всегда нравился Иоанн.

– Он должен умереть, – произнес Дариус. При этом в голосе его было столько горечи, что все три ландграфа поглядели на него.

– А что вы-то, собственно, имеете против Иоанна? – спросил Блэйс. – Ваши друзья-предатели – их я еще могу понять – идут на это ради власти, денег, чтобы свести старые счеты. Но вы-то…

– Мы все здесь патриоты, – холодно произнес Дариус.

Блэйс улыбнулся:

– Ну, нет. Вы ввязались в это по собственным соображениям.

– Если это и так, то это мое дело, а не ваше. Бедивер вытащил меч и приставил острие к горлу Дариуса.

– Вы что-то утаиваете от нас, – неприятно улыбаясь, сказал Блэйс. – Разве мы можем с этим смириться?

– Нам нужны такие патриоты, которые гарантируют, что Харальд будет под пятой, – произнес Гиллем. – Но именно вы нам не очень-то нужны. Сказать по правде, Дариус, вы всего лишь посредник, не более. Я тоже думаю, что вы должны рассказать нам о ваших «других соображениях».

Дариус стойко выдержал его взгляд. Бедивер слегка нажал мечом, и тоненькая струйка крови побежала у министра по шее. Блэйс и Гиллем обменялись взглядами, и Гиллем кивнул на перепуганную леди Сесилию. Блэйс схватил ее за волосы и резко откинул голову несчастной. Однако вопли Сесилии тут же умолкли, как только Гиллем поднес к ее горлу кинжал. Она было захныкала, но когда клинок надрезал ей кожу, прекратила.

– Ну? – спросил Блэйс.

– Я хотел отомстить, – произнес Дариус настолько тихо, что ландграфы не сразу разобрали, что он сказал. Блэйс знаком приказал Гиллему убрать кинжал и отпустил Сесилию. Бедивер отнял меч от горла Дариуса, однако в ножны его не убрал.

– Я никогда не хотел быть военным министром, – начал Дариус. – Я унаследовал этот пост от отца. Никого, черт побери, не волновало, как я думал распорядиться своей жизнью, никого не беспокоило, что у меня не было ни опыта, ни склонности к этой работе. Я хотел стать колдуном, у меня был к этому талант. Академия колдовства предлагала мне место, когда я был еще юношей. Однако король и мой отец не разрешили мне пойти в академию, и я стал военным министром.

Вначале я старался изо всех сил, но моего усердия было явно недостаточно. И тогда король, астролог и Чэмпион стали по очереди оскорблять меня и выставлять на посмешище.

Харальд, возможно, предоставит мне пост, который я пожелаю, но не только из-за этого я затеял заговор. Я жажду мести. Я мечтал о ней все эти годы унижений. Я хочу отомстить за все оскорбления, которые мне приходилось сносить. Я хочу видеть каждого, кто когда-либо смеялся надо мной, сломленным и униженным.

– Увидите, – заверил его Блэйс. – Увидите.

– Я хочу видеть, как умрет король! Бедивер мрачно хмыкнул и сунул меч в ножны.

Дариус слабо кивнул ему в знак благодарности, потом взял Сесилию за руку. Она опустилась на колени возле его кресла. Пятнышко крови окрасило высокий воротник ее платья. Блэйс поднялся.

– Не вижу необходимости в дальнейшей дискуссии. Лорд Дариус, организуйте встречу принца Харальда с нашими друзьями. Чем быстрее он примет нашу сторону, тем лучше. И удостоверьтесь, что присутствуют все. На этот раз мы отделим друзей от врагов. – Блэйс холодно улыбнулся. – Вряд ли мне нужно говорить вам, что делать, если кто-нибудь попытается выдать нас королю.

– Я позабочусь об этом, – сказал Дариус.

– Не сомневаюсь. Спокойной ночи, милорд и миледи. Желаю приятных сновидений.

Он слегка поклонился, потом повернулся и вышел. Гиллем и Бедивер вышли следом. Двери медленно закрылись за ними. Сесилия убедилась, что они ушли, а потом сделала непристойный жест в сторону двери.

– Они считают себя очень умными, – сказала она презрительно. – Когда Харальд займет трон, ты станешь вторым человеком в государстве.

Дариус погладил ее по руке.

– Пусть они пока думают, что делают нечто важное. Вреда от этого нет, зато бароны спокойны.

– А после?

– А после я представляю новому королю веские доказательства, кто на самом деле убил его отца…

Сесилия рассмеялась и захлопала в ладоши.

– А когда ландграфы будут дискредитированы, к кому еще он сможет обратиться за поддержкой, кроме нас? Дариус, дорогой мой, ты гений!

Дариус улыбнулся и отпил вина.

– Ты еще не затащила Харальда в свою постель?

– Еще нет.

Дариус приподнял выщипанную бровь.

– Ты теряешь квалификацию, дорогая!

– При дворе говорят, что он увлекся принцессой Джулией. Я подозреваю, что его раздразнило сопротивление женщины, которая постоянно говорит «нет». И все же он окажется в моей постели, даже если мне придется затащить его туда волоком. – Она задумалась. – Король Харальд! Звучит неплохо. А если направлять его будем мы, он станет великим государем.

– Мы берем на себя огромную ответственность, – тихо произнес Дариус. – А вдруг что-нибудь не получится…

– Дорогой мой Дариус, – пропела Сесилия. – Все будет хорошо. Ты же все так тщательно спланировал.

– Не знаю, – пробормотал министр. – Ни один план не бывает совершенным.

Сесилия вздохнула, поднялась и поцеловала Дариуса в лоб.

– Сегодня был тяжелый день, дорогой. Я устала и хочу спать.

– А как Грегори себя чувствует?

– После удара Джулии его мужское достоинство еще не восстановлено. Но с моей помощью он исцелится.

Дариус захихикал, и Сесилия с любовью улыбнулась ему.

– Дорогой Дариус, иногда я желала бы…

– Сожалею, – ответил Дариус. – Но ты же знаешь, что меня никогда не интересовали подобные вещи.

– Я просто подумала… Мы с тобой составляем неплохую команду, не так ли?

– Конечно, – подтвердил Дариус. – Ум и красота – это непобедимое сочетание. Доброй ночи, дорогая.

– Доброй ночи, – ответила Сесилия и поспешила на свидание.

Дариус тихо сидел в кресле, размышляя о встрече, которую он запланировал для принца Харальда. Предстояло много работы.

«Какого черта я здесь делаю?» – подумала Джулия, спускаясь вслед за Сенешалем в очередной тускло освещенный коридор. Но она знала ответ. Уже много дней она терзалась от безделья и безуспешно пыталась найти себе занятие. Так что экспедиция Сенешаля по поискам пропавшего южного крыла показалась ей небесным даром. Но они шли уже много часов, Джулия устала и уже начала думать, что Сенешаль нарочно водит ее по кругу.

Сенешаля же не обрадовало, когда принцесса навязалась ему в попутчицы. Джулия знала, что Сенешаль вообще редко чему-либо радуется. Он был высок, тощ и лыс, а на лице его постоянно сохранялось озабоченное выражение. Ему исполнилось тридцать пять лет, но он выглядел на двадцать лет старше, и это его мало трогало. Выцветший плащ его знавал лучшие времена, а башмаки имели такой вид, словно их не чистили годами. Он был суетлив, педантичен и постоянно пребывал в дурном настроении. Но Сенешаль являлся лучшим следопытом, и в замке все знали об этом.

Когда Джулия пришла к нему со своей просьбой, он стоял над большой и сложной картой, а двенадцать гвардейцев в полном вооружении, пытаясь выглядеть зловеще, нетерпеливо ждали его команды. Один из них заметил приближавшуюся Джулию и тронул Сенешаля за рукав. Тот поднял глаза и увидел принцессу. Лицо его вытянулось.

– Что вы хотите?

– Я пришла, чтобы присоединиться к вашей экспедиции, – с ангельской улыбкой ответила Джулия.

В ответ Сенешаль закатил глаза и воздел к потолку кулаки, потрясая ими.

– Мало того что карты безнадежно устарели. Мало того что мне дали на поиски только месяц. Мало того что мне дали двенадцать неандертальцев в кольчугах в качестве охраны! Так теперь еще и принцесса Джулия! Забудьте об этом! Я этого не допущу!

– Я знала, что вы обрадуетесь, – произнесла Джулия.

Сенешаль задумался, что предпочесть: апоплексический удар или сердечный приступ. Но в конце концов взял себя в руки:

– Ну почему я, принцесса? Замок большой, в нем сотни других людей, которым вы можете досаждать. Почему бы вам не пойти и не поприставать к кому-нибудь другому?

– Не будьте упрямцем, – ответила Джулия. – Я обещаю, что буду помогать вам и не стану путаться под ногами.

Сенешаль вздохнул:

– От вашей помощи бывают одни разрушения. – Тут он заметил, как чело Джулии окутали грозовые тучи. – Ну ладно. Только одно условие: держитесь ко мне поближе, не отходите самовольно и, пожалуйста, принцесса, не бейте никого, прежде чем не испытаете свой удар на мне.

– Конечно нет, – невинно произнесла Джулия. Сенешаль беспомощно смотрел на нее.

Джулия устало тащилась вслед за Сенешалем по тускло освещенному коридору. Сенешаль повернул направо. Джулия с интересом огляделась. Было очевидно, что по этому коридору в течение многих лет никто не ходил. Деревянные панели на стенах потрескались, густая паутина висела на пустых лампах. Сенешаль приказал остановиться, подождал, пока двое гвардейцев зажгут фонари, а потом снова повел свой отряд дальше по коридору. Джулия взяла в руки кинжал. Тусклый свет и тишина неприятно напомнили ей Черный лес.

Дальше коридор раздваивался. Сенешаль вновь остановился и сверился с картами. Джулия осторожно прошла вперед и принялась рассматривать оба ответвления. Левое, похоже, круто заворачивало и приводило к тому месту, откуда они пришли, в то время как правое ответвление вело в беспросветную тьму. «Черный лес далеко. А эта темнота не причинит мне вреда». Джулия стиснула рукоятку кинжала. Прошло уже много времени после ее пребывания в Черном лесу, но Джулия засыпала лишь при свете зажженной свечи. Долгая ночь оставила и на отважной принцессе свой отпечаток. Вдруг сердце ее подпрыгнуло: она поняла, что кто-то стоит позади нее. Джулия отпрянула назад и узнала Сенешаля.

– Куда идти? – спросила она с облегчением.

– Еще не знаю, – раздраженно ответил Сенешаль. – В соответствии с картами мы должны были пойти по левому ответвлению, но я нутром чувствую, что это неправильно. Нет, к черту карты: нам надо идти направо. Во тьму.

– Я так и знала, – прошептала Джулия.

– Что вы там бормочете? Меня это раздражает. Джулия не обиделась. Сокрушенный вид Сенешаля вызывал у нее жалость.

– А зачем мы ищем южное крыло, сэр Сенешаль?

– Затем, принцесса, что оно пропало тридцать два года назад. Его нет, хотя оно никуда не делось. Может, оно было не так красиво, как другие, но нам всем оно нравилось, и мы хотели бы вернуть его назад. Поэтому мы и отправились на поиски. А что нам еще оставалось делать? Закатить бал в ознаменование тридцатидвухлетнего юбилея потери крыла?

– Нет, сэр Сенешаль, – терпеливо произнесла Джулия. – Я хочу сказать, почему мы именно сейчас ищем его? Вы же обходились без него все эти годы.

– Ах! – воскликнул Сенешаль и настороженно посмотрел на Джулию. – Боюсь, если я вам этого не скажу, вы превратите мою жизнь в пытку.

– Ну, так говорите, – весело подбодрила его Джулия.

Сенешаль вздохнул, украдкой взглянул на гвардейцев и сделал знак Джулии, чтобы она наклонилась поближе к нему.

– Вообще-то это не секрет, но я бы предпочел, чтобы гвардейцы до поры до времени не знали, какую цель мы преследуем. Я уверен, что все они преданы королю, но… зачем испытывать судьбу?

– Ну же! – нетерпеливо сказала заинтригованная Джулия.

– Мы ищем южное крыло потому, что там находится старый арсенал, – тихо произнес Сенешаль.

Джулия недоуменно посмотрела на него:

– Вы полагаете, это мне о чем-нибудь говорит?

– Король собирается извлечь Куртану, – продолжал Сенешаль. – А Куртана находится в старом арсенале.

– Я поняла, – сказала Джулия. – Теперь я полностью на вашей стороне.

– Я очень рад, – ответил Сенешаль. – Вы хотели бы еще что-нибудь узнать?

– Да, – подтвердила Джулия. – Если эта Куртана настолько могущественна, как все говорят, то почему же никто раньше не пытался разыскать старый арсенал и не взять этот меч себе?

– Многие люди пытались сделать это.

– И что же с ними случилось?

– Никто из них не вернулся.

– Ужасно, – промолвила Джулия. – Но вы ничего мне не говорили об этом перед экспедицией.

– Я думал, вы и так знаете, – отозвался Сенешаль.

– Предположим, мы найдем старый арсенал, – сказала Джулия, – хотя мне это кажется маловероятным. А вы сможете узнать Куртану среди другого оружия?

Сенешаль посмотрел во тьму и мрачно улыбнулся.

– Куртана – это короткий меч, не более трех футов длиной, и у него нет острия. Несколько веков назад его называли Мечом милосердия. Во время каждой коронации он символизировал собой справедливость. А потом на престол взошел Яков Седьмой. Он взял Куртану и вставил в ее рукоятку колдовскую черную гемму, которая порабощала разум всякого, кто брался за меч. Легенда гласит, что этот камень дал королю Якову сам князь демонов. О тех днях сохранились весьма скудные записи. Это было время убийств и безумия, тогда-то Куртана и стала Мечом принуждения, символом тирании. Никто не вытаскивал этот меч из ножен со дня смерти короля Якова, но, как говорят, даже будучи в ножнах, этот меч обладает аурой крови, смерти и террора. Я никогда не видел Куртану, принцесса, но уверен, что узнаю ее.

Сенешаль отвернулся и посмотрел на ожидавших гвардейцев, которые настороженно вглядывались во тьму.

– А теперь, если у вас нет больше вопросов, принцесса, нам надо двигаться, прежде чем эти бездельники начнут вырезать свои инициалы на деревянных панелях.

И он решительно направился в темный коридор. «Ну и типчик, – подумала Джулия, торопливо шагая следом. – Много я слышала о храбрости и героизме, но это уж из ряда вон. Сначала он рассказывает мне жуткие истории о предыдущих поисковых партиях, которые не вернулись назад, а потом решительно устремляется во тьму, не считая нужным отправить туда сначала нескольких разведчиков».

Шаги идущих глухо отдавались от покрытых пылью стен, но даже этот негромкий звук казался зловещим в тихом коридоре. Гвардейцы, шедшие плотной группой, высоко держали фонари, однако тьма изо всех сил сопротивлялась этому облачку света. В постоянном мраке трудно было определить расстояние, и Джулия спрашивала себя: есть ли вообще у этого коридора конец или он тянется бесконечно? Пока они шли, все время слышался какой-то слабый, еле уловимый шорох, но как ни прислушивалась Джулия, она не могла определить, откуда он исходил. «Наверное, это крысы! – подумала она. – Через тридцать два года они, верно, думают, что это – их дом».

– Как же можно было потерять целое крыло? – спросила она Сенешаля больше для того, чтобы успокоиться от звука своего голоса, нежели для того, чтобы услышать ответ.

– Кажется, одно из заклинаний астролога оказалось неверным, – рассеянно ответил Сенешаль, изучая карту в свете фонаря. – Никто не знал наверняка, что он собирался сделать, а поскольку он до сих пор молчит, то, боюсь, мы никогда не выясним причины. Просто в один прекрасный миг все двери и коридоры, которые вели в южное крыло, внезапно… исчезли. Люди, которые находились в крыле, сумели выбраться, но туда уже никто не смог войти. Говорят, что там все же осталось несколько человек, но мы их больше не видели.

– Какой ужас, – произнесла Джулия, невольно содрогаясь.

– Не хотите знать ответа, не задавайте вопросов, – раздраженно заявил Сенешаль. – А теперь помолчите, пожалуйста, я пытаюсь сосредоточиться.

По мере того как отряд шел по коридору во тьму, воздух становился все более спертым. Джулии казалось, что слабый шорох постоянно слышится чуть дальше того места, куда достигал свет фонарей. Гвардейцы тоже услышали этот звук и один за другим вытащили мечи.

«Это всего лишь крысы», – уговаривала себя Джулия, однако воображение рисовало людей, наблюдавших за ними из темноты, мужчин и женщин, обезумевших от одиночества. Детей, никогда не знавших другого мира, кроме южного крыла. Джулия покрепче ухватилась за кинжал. «Даже крысы бывают смертельно опасными», – с вызовом подумала она.

И тут Джулия едва не упала, ибо пол сильно содрогнулся и ушел из-под ног. Стены коридора сблизились, а потом вернулись на прежние места. Джулия внезапно потеряла ориентацию и завертелась на месте. Тьма поглотила фонари. Джулия услышала в отдалении испуганные крики. Она знала, что надо двигаться, но каждый шаг давался ей с большим трудом. Все ее тело болело от усилий. Что-то мешало ей идти вперед. Некая сила пыталась вернуть ее назад, но Джулия не поддавалась. Это было не в ее стиле. И тут напор достиг апогея, однако Джулия чувствовала, что рядом с ней в темноте есть люди, которые помогают ей сопротивляться, и они вместе продвигались вперед. И тут вернулся свет, и мир снова стал устойчивым. Джулия опустилась на пол, тяжело дыша. Она чувствовала себя так, словно пробежала много миль. Но когда принцесса огляделась по сторонам, то обнаружила, что по-прежнему находится все в том же мрачном коридоре. Свет исходил от единственного фонаря, который держал склонившийся над нею солдат. Джулия понимала, что выглядит ужасно. Не лучше выглядел и гвардеец. Джулия помрачнела и оглянулась. Сенешаль стоял, прислонившись к стене. Но остальных одиннадцати бойцов охраны не было видно.

– Что случилось, черт побери? – спросила Джулия, пытаясь встать на ноги. – И где остальные?

– Южное крыло полно ловушек в виде пространственных барьеров, – задумчиво произнес Сенешаль. Он тщательно сложил карту и сунул ее в карман. – Предположительно они возникли, когда астролог неправильно произнес заклинание. – Он заглянул в коридор, однако в непроницаемой тьме ничего не смог увидеть. – Наши спутники, наверное, остались по другую сторону барьера. Что ж, это очень характерно: гвардии никогда нет рядом, когда она нужна.

Джулия подавила в себе вспышку схватить Сенешаля за плечи и хорошенько встряхнуть. Вместо этого она улыбнулась.

– Господин Сенешаль, мы ведь не можем оставить их там…

– О, они в полной безопасности: мы подберем их на обратном пути. Они сами виноваты. Мы прорвались сквозь барьер, потому что хотели этого и действовали заодно. Жаль, что нас всего трое, но ничего страшного. Мы пробрались в южное крыло, а это главное. Что ж, пойдемте, нет смысла стоять здесь.

С этими словами Сенешаль выхватил фонарь из рук гвардейца и пошел дальше, даже не оглянувшись и предоставив Джулии и гвардейцу догонять его. Джулия незаметно разглядывала гвардейца. Это был невысокий человек с плотной мускулистой фигурой и с мощными руками, похожий на великана с укороченным туловищем. На вид ему не исполнилось и сорока лет. Его широкое, грубое лицо обрамляли коротко остриженные волосы, настолько светлые, что казались почти белыми. Казалось, что он все время настороже. «Что бы ни случилось, этот не из тех, кого застанут врасплох».

– Меня зовут Бодин, – вдруг сказал гвардеец. – На случай, если вас это интересует.

– Извините, я, кажется, таращилась на вас, – ответила Джулия.

– Нет, принцесса, – заверил он. – Но от меня почти ничто не может скрыться.

– Продолжайте в том же духе, и мы, возможно, выберемся отсюда живыми, – сказала Джулия.

Они тихонько рассмеялись. Сенешаль вновь резко остановился, задумчиво поглядел на боковой поворот и углубился в него. Джулия и Бодин последовали за ним. Сенешаль вел их по коридорам, спускавшимся вниз, а потом по ступенькам вверх, они то входили, то выходили из затянутых паутиной дверей и проходов, пока наконец принцесса не потеряла ощущение времени и пространства. Джулию охватило странное чувство, будто она сама стоит на месте, а все остальное движется вокруг нее.

Бодин шагал рядом с ней, крадучись, как кот, постоянно высматривая, нет ли где-нибудь опасности. В любом другом месте такое поведение в высшей степени раздражало бы Джулию, но едва она вошла в южное крыло, ее не покидало чувство, что за ними кто-то наблюдает и подстерегает во тьме. Куда бы принцесса ни смотрела и как быстро ни поворачивала бы голову, она никого не видела, однако ощущение, что за ними следят, оставалось. Оно немилосердно терзало ее, наконец чувства ее пришли в полнейшее расстройство, и она чуть не издала отчаянный вопль. Она так сильно сжала рукоятку кинжала, что заболели пальцы. Джулия ругала себя на чем свет стоит, что имела глупость добровольно присоединиться к отряду Сенешаля. Она все время всматривалась в его спину и вдруг чуть не врезалась в нее, ибо Сенешаль в очередной раз резко остановился. Он постоял неподвижно, откинув назад голову, как охотничья собака, которая принюхивается к ускользающему запаху, а потом медленно опустил голову и повернулся к Джулии.

– Что-то тут не так, – тихо произнес он.

– Почему вы так решили? – спросила Джулия, пытаясь говорить спокойно.

– Точно не знаю. – Сенешаль огляделся и вздрогнул. – Какое бы заклинание ни произнес тогда астролог, однако оно было, черт побери, гораздо сильнее, чем он сам этого хотел. Оно еще живо, оно здесь, оно пропитало дерево и камень, оно висит в воздухе.

– Вы хотите сказать, нам угрожает опасность? – спросил Бодин, вытаскивая меч.

– Да. Нет. Не знаю! – Сенешаль горестно нахмурился и поглядел на Бодина и Джулию, словно ожидая услышать от них ответ, а потом повернулся к ним спиной. – Мы попусту тратим время. Сокровищница недалеко отсюда. Пойдемте. – И он уверенно направился в боковой коридор.