Большая книга ужасов 2016 Арсеньева Елена

– Ну а… что с князем-то дальше случилось?

– Не знаю. И никто не знает, куда он делся. Вскорости грянула революция, и когда через какое-то время такие усадьбы стали национализировать, этот дом оказался пуст и заброшен. В доме обустроили приют, потом еще какую-то богадельню – он сменил множество обитателей. Однако ходили слухи, что Сосновский не умер и никуда не уехал. Время от времени человека, похожего на него, видели в здании или рядом.

– Привидение, что ли?

– Не думаю. Дело в том, что у потаенного места есть и еще одно свойство: человек, побывавший там, уже не захочет надолго его покидать. Он будет испытывать сильнейшее желание вернуться. Вернуться, отдохнуть в мире своих оживших грез и фантазий. Хорошо это или плохо, но такое уж свойство у этого места – его нельзя покинуть насовсем.

– Значит, я буду тоже сюда всю жизнь возвращаться?! – рассердилась я и вскочила.

– Нет. Вы не проделали нужного обряда и были там всего один раз.

Я облегченно вздохнула.

– Ну что ж, Лилия, – Вадим тоже поднялся. – Я хотел всего лишь сделать вам приятное. Но воля ваша. Если вам так отвратительно это место, к которому я, увы, очень привязан, то лучше вам и со мной не связываться.

Мне было жаль Вадима, но пережитый мною страх все еще никуда не ушел, и обида тоже. Я не люблю, когда за меня что-то решают, да еще и не открыв мне заранее всей правды!

– Я больше порога этого дома не переступлю! Права была Ника…

– Тогда, Лилия, вам следует послушаться своей мудрой подруги. Забудьте о нашем знакомстве, вычеркните меня из своей жизни и больше никогда не приходите к этому дому. Но если вы когда-нибудь все-таки измените свое отношение к этому месту… и ко мне… придите, просто придите туда. Я буду вас ждать сколько понадобится.

Он сделал паузу, но я молчала. Вернуться в это жуткое место – брр!

– Будем считать, что вы все еще не приняли решения, хотите ли стать хозяйкой этого места или нет. Давайте заключим уговор. Если вы сюда придете, значит, вы согласны остаться здесь навсегда. Если же вы не согласны – значит, вы больше никогда здесь не появляетесь. Никогда. Повидаться, поговорить, выяснить отношения или найти какой-нибудь компромисс – отпадает. Если пришли – значит, согласны. Договорились?

– Договорились, – прошептала я. Мне снова было страшно. Никогда больше, даже под расстрелом не появлюсь здесь! Хотя и жаль Вадима, очень жаль.

– Хорошо, – глаза Вадима были печальны. – Я буду ждать. И буду надеяться, что скоро увижу вас вновь. Поверьте, ни одна другая девушка не значила для меня больше, чем вы. Ну а теперь прощайте. Или до свидания.

– До свидания, – выдавила я дрожащим голосом и, торопливо кивнув, быстро пошла по улице. Когда через несколько шагов не утерпела и оглянулась, Вадима уже нигде не было.

Глава 9

– Лиля, с тобой уже все в порядке? – такими словами приветствовала меня Лада, когда я появилась на пороге родной квартиры.

– Да, все в порядке, – не поняла я ее язвительного тона. – А что со мной было не в порядке?

– Она еще спрашивает! Иди убирай свой разгром, пока родители не пришли!

Ошарашенная, я заглянула в свою комнату. Да уж, разгром там был конкретный – ящики столов вывернуты, книжки с полки сброшены, одежда из шкафа – на полу горой.

– Лада… это что такое?

– А ты не знаешь?

– Нет.

– Ты вообще не помнишь, как все было?

– А с чего я должна помнить? Когда я уходила, все было убрано.

– Так! – Лада грозно уперла руки в бока. – С этого момента я запрещаю тебе даже близко подходить к этому твоему дружку! Видела я его в окно – мальчик-красавчик, наверняка мажор из богатой семейки! То-то я смотрю – странности у него, а следом и у тебя. Признавайся немедленно – он что, дает тебе наркотики? Что вытаращилась? Говори, или я звоню родителям!

– Да объясни мне, в чем дело? Что я сделала не так, с чего ты взяла про наркотики?

После недолгих разбирательств Лада рассказала мне невероятное. По ее словам, вскоре после ухода я вернулась. Бросилась в свою комнату, где и устроила дикий обыск – с вышвыриванием вещей на пол. На все вопросы и замечания ответом была площадная ругань. В конце концов я задала ей дословно такой вопрос: «Где листочек, сестра?»

О каком листочке речь, она не поняла, а такому обращению слегка удивилась – я всегда называла ее только по имени, и не иначе. Не получив ответа, я кинулась обыскивать кухню, но вдруг остановилась и с перекошенным от злости лицом выбежала из квартиры, не закрыв за собой дверь. Лада выбежала за мной, но ни в подъезде, ни снаружи меня уже не было.

Я стояла с отвисшей челюстью. Шуткой или розыгрышем это быть никак не могло, Лада на такие вещи неспособна в принципе. Судя по всему, она говорила правду, но я ничего не помнила в упор. Не было такого! Я в этот момент была… Ну да, в том самом «потаенном месте», как его называл Вадим. И мой бедный мозг был настолько одурманен, что я ничего там не боялась и ничему не удивлялась. Боже! Да если бы не соль, я бы оттуда не вышла! Мама родная…

И кто знает, что я в одурманенном виде могла натворить?

– …ты меня слышишь? Ау? Признавайся, чем этот наркоман тебя пичкал?!

– Ничем, – убитым голосом ответила я. – И он не наркоман. Но я тебе обещаю – больше такого не будет, и встречаться я с ним больше не буду.

– Вы поссорились?

– Мы расстались раз и навсегда, – вздохнула я и поплелась наводить порядок.

– Так это ты со злости на парня так себя вела? – Лада бесшумной тенью возникла в двери. – Тогда понимаю… Прости.

– Ничего страшного. Больше такого не повторится.

– А что за листок?

– Листок? Ах да… любовная записка. Я его выбросила.

Кое-как запихав вещи в ящики и шкафы, я схватила телефон:

– Алло, Ника? Можешь прийти? Со мной такое было!

– Давай лучше ты ко мне, – последовал ответ.

Спустя полчаса мы сидели на кухне у Ники (приведена я сюда была все-таки под конвоем Лады и сдана Нике с рук на руки), пили ее чай с травами, и я рассказывала о сегодняшних приключениях.

– Вот так и получилось, что твоя соль меня спасла. Я там совсем потеряла голову, была как в каком-то дурмане и уже почти согласилась там остаться!

– И что ты теперь скажешь о своем ненаглядном Вадиме?

– Вот знаешь, когда на него смотришь – кажется, влюблена без памяти. А сейчас, когда его нет… Ну, я тебе уже про это говорила. Хотя теперь мне его жалко. Он так страдал, когда понял, что я ухожу. Может, все-таки поговорить с ним, попытаться как-то решить эту проблему?

– Тебе не ясно было сказано? Придешь, если захочешь остаться там навсегда, – ответила Ника. – Но я имею в виду другое. Что ты думаешь о Вадиме, кто он такой?

– Он очень похож на человека с фотографии. Там были двое – один такой насупленный, мрачный, а второй – точь-в-точь Вадим! Это, наверное, и был князь, а первый – его странный гость… Постой, он говорил, что это место может очень надолго продлить жизнь. Так может, Вадим и есть князь Сосновский? Да, точно! Отсюда и манеры, и осведомленность насчет истории дома, и обида на княгиню! Он связал себя с этим местом, достиг долгой жизни и молодости. Все сходится.

– Может быть. Но я тебя просила принести оттуда какую-нибудь вещь. Ты принесла?

– Нет… – я сунула руки в карманы. В правом обнаружились остатки освященной соли, а в левом – что-то странное. Я вытащила. Это оказался старый ссохшийся цветок, рассыпающийся в пыль от ветхости.

– Что это?

– Это… роза, которую подарил мне Вадим. Она так изумительно пахла…

Ника взяла ее, понюхала и вернула:

– Изумительно пахла, говоришь?

Я поднесла ее к носу. Фу-у! Запах у этого засохшего цветка был слабый, но мерзкий и противный.

Можно забыть то, что увидел, можно забыть то, что услышал. Но невозможно забыть запах. Точно так же слабо и противно пахло в доме номер одиннадцать по улице Ярослава Емельянова.

И точно такой засохший цветок обнаружился утром у меня в кухне – он тоже издавал амбре, если верить Ладе.

– С ума сойти! – не выдержала я. – Слушай, а может, я и правда уже тю-тю? Это что же значит? Вадим… это он, что ли, был у меня в квартире и поставил розу? И это он устроил обыск? Мамочки…

– Он или не он, но теперь мы точно знаем, что искали тот листочек. Кстати, я тут внимательнее перечитала блокнот и выяснила одну вещь. Помнишь тот текст, который мы сочли заумью бессмысленной?

– Там полно таких текстов.

– Не давал он мне покоя некоторыми словами, которые могли бы иметь отношение к нашей тайне. Дверь, нежить, злобные духи, еще кое-что. И мне пришло в голову читать этот текст через слово. Потом через два слова – каждое третье… В общем, долго я играла словами, пока по одной из схем у меня не получился такой текст, – Ника развернула валявшийся на столе тетрадный листок. – Выписала как есть, знаки препинания расставила сама.

Друг мой Николаша, не верь ей, она не актриса, она заманивает в бездну. Они вообще не люди, это злобные духи принимают облик людей, которых заманили в свое логово! Человека нет, есть нежить в его обличье. Но хуже всего – дети. Одурманенные ими дети становятся такими же, как они, а потом обращаются в нежить. Бойся маленьких всегда запертых дверей, бойся всех, кто приходит оттуда, – они уведут тебя во тьму. Бойся Хозяина Теней. Он мстит людям. Бойся золотой монеты. Он купит тебя за золотую монету. Ни за что не бери ее!

Несколько минут я сидела, переваривая услышанное.

– Сначала я думала, что играю словами зря, – сказала Ника. – Но когда они стали складываться в такой текст… Сама видишь, он связный и со смыслом. Похож на черновик какого-то письма.

– Они заманивают людей в этот страшный мир за дверями, а потом всякая нечисть является сюда в нашем облике, – дошло наконец до меня. – Вот и друга автора этой шифровки сманивала некая актриса, оказавшаяся нежитью. Я правильно понимаю?

– Похоже на то.

– Мамочки! – я вскочила и хлопнула себя по лбу. – Теперь понятно, кого видела Лада, пока меня не было дома!

– Значит, мы все поняли правильно. Есть мир скрытый, тайный, темный, страшный. И ведут оттуда лазейки в виде этих чертовых дверей. А главное – запах, этот мерзкий запах! Меня когда-то предупреждали насчет него. А теперь еще узнали о каком-то Хозяине Теней…

– Значит, Вадим врал мне! То есть частично сказал правду, а про остальное соврал. Наверное, князя, если таковой был, заманили туда, а обратно вылезла нечисть с его лицом! Вот княгиня и заявила, что ее муж превратился в чудовище. Да ведь так и было!

– М-да, вопросов тут очень много, и главный из них – что нам теперь делать, особенно при условии, что в твою квартиру они ходят как к себе домой.

Мы сидели и молчали.

– Раньше я боялась только темноты, – вздохнула я. – А сейчас светло, солнышко, а страх точно такой же.

– Кстати, с чего началась твоя боязнь темноты? – спросила Ника. – Большинство фобий родом из детства. Тебя что-то напугало?

– Как-то об этом не думала, но… Была у меня в детстве одна книжечка. Про гнома. Большая, с красивыми картинками. Этот гном жил в глубоких подземельях под старинным замком, и на картинках были нарисованы все эти подземелья, где хранилась всякая рухлядь, подземные ходы и черные норы, которыми пользовался гном. И он сам – старый, сморщенный, одетый в какую-то серую рвань, с крючковатыми пальцами, до желтизны бледным мрачным лицом, косматой бородой и до безобразия вздернутым носом. Мне жутко было на него смотреть. А еще жутче – на это царство мрака и холода, на эти норы, ведущие неизвестно куда. Я представила себя там… В общем, с тех пор моя жизнь перестала быть прежней. Я теперь живу и знаю, что где-то на земле существуют эти ходы и норы, этот вечный мрак, тишина и холод. А этого гнома я в детстве боялась. Хоть он и добрый был – он спас мальчика, который туда залез, да еще и подарил ему драгоценный кубок. Но все равно – такой страшный!

Ника криво улыбнулась:

– Да уж, в детских книжечках иногда как нарисуют! У меня тоже был такой детский кошмарик. «Городок в табакерке» назывался. Там тоже были такие картинки… Но это надо только видеть, чтобы понять их ужас. Вроде красивые… но на каждой находилась дверь или темный угол, от вида которого было страшно.

– Прямо как у нас сейчас.

– Я эту книжку в конце концов закинула куда-то на дальнюю полку.

– А я… когда меня мучила совесть и я хотела себя за что-то наказать, я ее нарочно рассматривала. Пока однажды не рассказала Ладе. С тех пор я ее не видела.

– Что, Лада решила пожалеть твои нервы и спрятала ее?

– Не знаю, она сама полистала, поморщилась, поежилась, а на следующий день книжки уже не было.

Что делать, мы так и не придумали. А эти разворошенные воспоминания только добавили мне страха. Ника, конечно, нагрузила меня новой порцией освященной соли да еще приладила мне за пазуху круглое зеркальце зеркальной стороной наружу.

– Это сильная защита от энерговампиров, – пояснила она. – Поможет и тебе уберечься от обаяния разных нехороших людей.

– Тогда я даже расставаться с ним не буду! – воскликнула я. – И можно я сегодня опять заночую у тебя? А то домой идти боязно…

Ника согласилась, и я по телефону предупредила домашних.

Вечерело. За окнами стихал гомон дня, небо стало ультрамариново-синим, засиял огнями поселок за окном. Ничего страшного больше не происходило, жизнь текла своим мирным, привычным путем, и страх помаленьку отпустил меня. Ника специально для меня включила расслабляющую музыку да сама же под нее и задремала, свернувшись калачиком в кресле. А я сидела и слушала. Было просто хорошо.

– Мяа-а!

Музыка играла, Ника дремала. Я подошла к окну. Внизу, на газоне, сидела черная кошка и смотрела на меня в ожидании. И как она меня везде находит? До чего умное животное!

– Есть хочешь?

Кошачий корм в моей сумке, как всегда, нашелся. Я высыпала его на асфальт, и кошка поднялась, поковыляла к нему. Она сильно припадала на заднюю лапу.

– Ой, киса, где ж ты лапку-то повредила? Сейчас выйду посмотрю…

Тихо, чтоб не разбудить Нику, я взяла сумку и вышла на улицу.

Кошка к этому времени уже все съела и теперь смотрела на меня выжидающе. Я подошла, взяла ее на руки. Нога была цела и без укусов, стало быть, все-таки ушиб. И даже лишаи уже понемногу начали зарастать коротенькой шерсткой. Но теперь на голове и спине кошки обнаружились свежие, едва присохшие раны, словно от чьих-то мощных когтей, уж точно не кошачьих.

– Что это у тебя, киса?! С кем ты подралась?

Разумеется, кошка ничего не ответила. Она спрыгнула у меня с рук и немного отошла, словно приглашая.

– Так, подожди. Тебе надо обработать ранки перекисью.

Я достала перекись, но не смогла поймать кошку. Обычно послушная и умная, она, насколько ей позволяла больная лапа, отбежала от меня немного и остановилась в ожидании. Я сделала несколько шагов, и кошка снова отбежала подальше.

– Ты что, куда-то меня зовешь, киса?

– Мя-а! – было ощущение, что она отчаянно пытается заговорить.

Может, у нее где-то котята голодные? Или какой-нибудь хвостатый родственник в беду попал? С такой умной кошки станется помощь привести.

И я пошла за ней. Мелькнула даже мысль – не к зловещему ли дому мы идем? Но это были, разумеется, глупости. Кошка свернула совсем не туда, а в Девятнадцатый поселок, и я успокоилась. Наконец кошка подошла к калитке одного из домишек, прятавшегося в тени высоких старых деревьев, и перепрыгнула через низкий заборчик. И снова уставилась призывно.

– Не поняла.

Хотя чего врать, все я поняла. Кошка хотела, чтобы я за ней залезла в этот двор. И что мне было делать? В доме-то люди живут, хоть окна и не светятся.

Эх, ладно. Я же ничего красть не собираюсь. Скажу – кошку свою искала. Собак во дворе вроде нет, людей поблизости тоже не видно…

И я махнула через забор. Мамочки, что я делаю!..

Кошка, прихрамывая, целеустремленно пошла по дорожкам сада, обогнула дом и приблизилась к деревянному навесу. Я огляделась – людей поблизости так и не появилось – и шагнула за ней, включив фонарик на мобильнике. Тут и увидела: под навесом оказался вход в погреб, какие можно часто встретить в частном секторе – наклонная постройка из дикого камня с добротной металлической дверью, запертой на массивный засов.

Кошка подошла к этой двери и стала скрестись в нее когтями, тоненько и жалобно мяукая.

– У тебя что, котят там заперли? – догадалась я.

– Мяа-а! – жалобно посмотрела на меня кошка.

Я отодвинула засов и открыла тяжелую дверь. Внутри было темно, вниз вели ступеньки, и кошка быстро сбежала по ним. Села и уставилась на меня выжидающе.

– Не поняла. Тебе нужно, чтобы я туда спустилась? Ну, киса, это уже противозаконно. Поди докажи потом, что ты не воровка!

– Мя-а-а-а…

Более жалобного тона я не слышала ни от одной кошки на свете. И тут ничего не могла с собой поделать. Котят было жалко, их следовало оттуда вынести, чтоб опять не заперли. Боялась, конечно, но скорее того, что меня могли здесь застать. И бросить котят не могла. А потому вздохнула и тоже спустилась. Нашарила выключатель, включила свет. Погреб как погреб, полки для варений-солений, на них пыльные банки. Котячьего писка слышно не было.

– Ну и где твои котята? Слушай, киса, ты куда меня заманила? Ты… кто вообще такая?

Мне в голову полезли всякие глупые россказни о черных кошках – порождениях Тьмы. Всю жизнь я над этим смеялась…

…и правильно делала. Кошка никак и никогда не может быть порождением Тьмы! Ни черная, ни любая другая – ни-ког-да!

Мне здесь даже почти не страшно, потому что со мной кошка. Потому что кошки чувствуют, где плохо и куда не следует идти. Нечисть всякую на километр чуют и даже защитить порой могут.

– Где же твои котята? – повторила я.

Кошка принюхалась, потом пошла в дальний угол погреба, где стены зачем-то были завешаны старыми мешками и покрывалами. Подошла и юркнула за одно из них. Оп-па, да там ход какой-то! Низкий, узкий, стены земляные…

Это мне уже не нравилось.

– Кошка, ты совсем глупая? Зачем ты родила котят в таком подземелье? Или там… не котята?

Но кошка уже скрылась в черноте хода, только глаза светились где-то там – ждала. И что мне было делать? Я осторожненько сделала шаг, другой, третий – ничего ужасного не происходило. Сначала несмело, потом увереннее шагала я за кошкой, мысленно ругая себя при этом последней идиоткой. А кто я еще? Мне бы сидеть у Ники и не высовываться…

А вдруг сзади дверь закроют? Что тогда? Засов там мощный!

Но ничего не происходило, а возвращаться, не достигнув цели, не хотелось.

Ход был прямым, и в нем было более-менее светло – с учетом освещенного погреба позади. Теперь кошка, видя, что я за ней иду, забыла и о больной лапе, бежала вперед как можно быстрее. Наверно, боялась, что я передумаю.

Надо было Нику с собой позвать! Дуреха я…

– Так, киса, куда мы идем? Еще немного, и я возвращаюсь обратно!

Тут ход свернул за угол. Там была уже полная темень, жалкий свет из погреба не доставал туда. Я быстренько зажгла фонарик на мобилке.

Вот это да! Здесь в стене из грубо сложенного песчаника обнаружились два низких и узких дверных проема, за которыми виднелись небольшие пустые помещения. Ход продолжался дальше, но кошка туда не пошла. Она отбежала в сторону, где стояла прислоненная к стене большая деревянная заслонка, подпертая шлакоблоками, сложенными друг на друга. Кошка ухитрилась протиснуться между ней и стеной и пропала с глаз.

И как мне быть? Куда и зачем она меня привела? Может, все-таки речь идет о котятах, которых какой-то садист туда засунул?

И я принялась разбирать шлакоблоки. Тяжело, конечно, но справилась, убрала столько, чтоб можно было отодвинуть заслонку. Она оказалась очень тяжелой и поддавалась с трудом. Я заметила туго натянутую белую нитку, привязанную к заслонке и уходящую куда-то вверх. В ходе моих стараний нитка лопнула, а заслонка в конце концов поддалась.

За ней обнаружился еще один дверной проем. В глубине, в темноте, сверкнули глаза кошки и снова погасли. Стало слышно, как она громко урчит. Пришлось опять включать фонарик на мобилке, который я выключила, пока возилась со шлакоблоками.

Мама родная!

На земляном полу, скорчившись, лежал человек. Лежал неподвижно, поджав колени к подбородку. Кошка сидела рядом с его головой и, громко урча, вылизывала ему лицо. При свете фонарика она остановилась, посмотрела на меня выразительно и снова продолжила.

Крик застрял у меня в горле. Я подумала, что это труп, и не бросилась бежать только потому, что у меня подогнулись коленки и перестало хватать воздуха. Я несколько секунд стояла в оцепенении, не сводя глаз с лежащего, и поняла, что ошиблась. Грудная клетка хоть и слабо, но вздымалась – он был жив. А потом уже я заметила, что у него связаны руки и ноги.

– Мя-аа! – хриплый голос кошки вывел меня из прострации.

– Ох, киса… Надо звонить… в полицию, в «Скорую», – бормотала я, выискивая в мобилке нужный номер. Но оказалось, что здесь нет связи. – Тьфу, какая я дура…

Помочь надо первым делом, а потом уже звонить! Я достала из сумки бутылочку с минералкой, села на пол и попыталась приподнять ему голову. Плеснула нечаянно на лицо несколько капель. Он открыл глаза – взгляд был затуманен. Я увидела, что он молод, но черты лица, испачканного грязью и засохшей кровью, трудно было разобрать.

– Вот, держи, пей! Ах да, у тебя ж руки…

Я поднесла бутылочку к его губам. Он еще раз взглянул на меня, словно не веря, а потом жадно припал к горлышку и пил, пока бутылка не опустела. Я забросила ее в дальний угол и принялась его развязывать.

– Ты кто? – сипло спросил он.

– Меня зовут Лиля… Какой дурак вязал эти узлы… А тебя как звать?

– Сашка… Сашка Лютый.

Где-то я это имя слышала. Не помню… Но знакомы мы не были точно.

– Все, готово. Встать можешь?

Сначала я помогла ему сесть, а затем он несколькими отчаянными усилиями попытался подняться. Это у него с моей помощью получилось, а вот кисти рук отекли и пальцы не сгибались.

– Ничего, пройдет, – выдохнул он. – Бежать отсюда надо.

– Пошли! Ох, да ты и стоишь-то чисто условно. Давай опирайся на меня.

Он оказался легким, особенно если сравнивать с заслонкой. Я закинула его руку себе на плечо, и мы поковыляли к выходу. Кошка вертелась у нас под ногами и урчала.

– Как ты сюда попала? – Сашка повернул ко мне голову, и взгляд получился немного сверху вниз. – Ты знала обо мне?

– Нет. Меня кошка привела. Вот эта, черная. Очень умная зверюга, но разговаривать, увы, не умеет. Так что не знала.

– И ты просто пошла следом за кошкой?

– Да. Когда мы с ней пришли, она бросилась вылизывать тебе лицо.

– Она так делала все это время, пока я здесь, – отозвался Сашка. – Не знаю, сколько его прошло…

Я хотела сказать, что для кошки это сродни реанимации, но не успела ответить. Потому что в кромешной тишине раздался отдаленный звук шагов, где-то в районе погреба. Щелк – и свет погас. А несколько секунд спустя хлопнула дверь, что-то заскрежетало и громко лязгнуло. И снова воцарилась тишина.

– А-а!

От ужаса у меня помутилось в голове, ноги чуть не подкосились, пришло вдруг четкое осознание – жизнь не вечна, как казалось когда-то, и могу остаться навсегда в этом подземелье! Надо что-то делать… Внезапно вспомнились Никины слова: когда-нибудь ты останешься один на один со страхом, и тут уж или ты его, или он тебя.

– Сигналка сработала, вот они и пришли, – пояснил Сашка. – Видела там нитку натянутую? Если за нее потянуть…

– Видела… Мамочки, я не хочу находиться в этой могиле! Я хочу наверх! Что нам делать?! Выход, где выход?!

– Прежде всего не паниковать, – по Саше не было видно, чтобы он испугался.

– Да толку с того, если нет выхода! Или есть?

– Есть другой выход, – ответил Саша. – Правда, опасный, но, надеюсь, прорвемся. Вот, Мурочка подсказывает.

Действительно, ход ведь не заканчивался здесь, он вел куда-то дальше. Логично, подумала я: если есть ход, то ведет же он куда-то. А кошка уже сидела там, в зияющем чернотой проеме, и ждала.

– Пошли! Пошли скорее!

– В самом деле, надо скорее. Если твой мобильник сядет – хана нам.

– Цепляйся за меня.

– Ничего, я и сам справлюсь. Теперь мне полегче. И спасибо тебе. Не ждал уже, что кто-нибудь придет.

И мы последовали за кошкой. На ногах Сашка держался уже лучше, хотя идти быстро не получалось.

– Так что здесь случилось? – нарушила я молчание через некоторое время. – Кто так с тобой поступил и за что?

– Долго рассказывать, да ты и не поверишь, – нехотя ответил Сашка, остановившись, чтобы перевести дыхание. – Слушай, у тебя воды больше нет?

– Извини, нет. Но почему не поверю?

– Потому что для вас, нормальных людей, все это покажется чертовщиной и бредом.

– Для каких еще «нормальных людей»? А сам ты что, из психушки сбежал?

– Если бы из психушки! Давай потом об этом, ладно? – Он закашлялся и долго не мог остановиться. – Поговорим, когда выйдем. А то не хотелось бы поминать Хозяина Теней так близко к его владениям.

– Что?! – я остановилась. – Хозяин Теней? Тогда я должна сказать, что влипла и сама в эту историю по уши.

– Как?!

– Ну как я могу рассказывать, если я не знаю, кто ты такой и как связан со всем этим безобразием! Я и без того уже дома ночевать боюсь, в квартире дважды что-то искали!..

– Искали? Постой-постой…

Он остановился и уставился мне в лицо. Потом окинул взглядом с головы до ног:

– Скажи… У тебя есть длинное платье, светлое такое? А наверху темное, вроде воротник?

– Ой, да у меня куча разных платьев, все даже не помню! А зачем тебе?

– И ты надевала его недавно. Вечер, темный переулок, кусты вдоль забора, в которые ты зачем-то полезла… У тебя еще громко цокали каблуки, и ты разулась.

Я смутно припомнила, что в тот вечер действительно напялила на себя бледно-бежевое длинное платье с широким коричневым воротником и убежала, спасаясь от маминых рассказов о школе.

– Ну же, не молчи! Ты это была или не ты? – в голосе Сашки прозвучало отчаяние.

– Ну, я…

– Они не нашли этот листок?! – он почти кричал.

– Нет, и не найдут. Спрятан надежно. А это ты его бросил?! – осенила меня внезапная догадка.

– Да. Успел в последний момент, – он снова закашлялся. – На листке было написано «Ярослава Емельянова» одиннадцать «Б»?

– Да, только это одиннадцать-шесть.

– Нет, одиннадцать «Б», – мотнул он головой, и мы пошли дальше.

– Одиннадцать-шесть, говорю! Я была там!

– Это ты не там была…

– То есть?

Но он молчал, и я не стала мучить его расспросами, видя, что ему трудно говорить. Идти тоже было нелегко, а от моей помощи он неизменно отказывался.

Земляной потолок хода становился все ниже, и нам приходилось пригибаться. Мы шли молча, и мне было страшно. В первую очередь за мобильник. Когда он разрядится… Об этом и думать не хотелось. А еще упрямо вспоминались всевозможные ужастики о таких местах, где на людей нападали крысы, монстры, ходячие скелеты, но самым дрянным воспоминанием была все та же книжка про гнома. Думала ли я тогда, что сама окажусь в таком месте?

– Слушай, – не выдержала я. – Так что ты там говорил про Хозяина Теней? Кто он такой? И куда мы идем?

– Сейчас день или ночь? – спросил Саша.

– Пол-одиннадцатого вечера, – я глянула на мобильник.

– Значит, должны успеть. Скоро нам предстоит пройти опасное место, где они иногда собираются – и Хозяин, и остальные. Знаешь, давай потом расскажу, неохота поминать его близко к его логову. Ничего, Лиля, прорвемся.

Страницы: «« ... 910111213141516 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Все было бы хорошо. Ну правда, все было бы хорошо. Если бы не бес-благодетель… Ведь до сей поры у сэ...
Этот год выдался очень тяжелым для меня – барона Вулдижа, потомка Сурина Проклятого. Я потерял друга...
После посещения очередного места преступления лейтенант полиции Ева Даллас верит – найти убийцу и до...
Невероятные биографии самых важных личностей в истории, рассказанные Наталией Басовской. Мужчины и ж...
«В океанском порту, под навесом пирса, вы сразу оказываетесь в призрачном мире: уже не Здесь, но еще...
«Дом был облит золотистой охрой, словно декоративная ваза, и редкие пятачки тени давали особенно поч...