Плач Сэнсом Кристофер

Глава 24

Рич с сердитым взглядом вышел на середину комнаты. Ростом он был ниже всех присутствующих, но мгновенно овладел ситуацией. Сняв свою черную шапку, он ударил ею Стайса по лицу. На мгновение глаза молодого человека вспыхнули, но он опустил меч. Ричард рявкнул:

— Я сказал вам: не причинять вреда! Вы и так обошлись с этим парнем круче, чем я хотел…

— Он бросился на меня, когда очнулся… — рискнул оправдаться Гоуэр.

— Молчи, болван! — прикрикнул на него Рич, после чего повернулся ко мне и сказал спокойным серьезным тоном: — Шардлейк, я не хочу насилия. Мы схватили парня, зная, что это приведет тебя сюда, а мне нужно с тобой поговорить. Может даже случиться, что мы поможем друг другу.

Я уставился на него. Это был тот самый встревоженный Ричард Рич, которого я видел на сожжении Анны Эскью.

Я ничего не сказал, на время онемев. Николас изумленно уставился на внезапно возникшего тайного советника, а двое людей Ричарда внимательно следили за нами. И тут послышался стук в дверь, отчего все подскочили — кроме Рича, чье лицо сложилось в более характерную для него хитрую улыбку.

— Открой, Гоуэр, — сказал он. — Наша вечеринка еще не закончилась.

Леонард открыл дверь. Там стояли констебль с помощником, а между ними — взбешенный Барак. Я увидел, что кинжала у него на поясе нет. Спутники Джека втолкнули его в дом, а Рич, кивнув на него, сказал своим людям:

— Посмотрите на него, на источник неприятностей. Мастер Барак, позвольте сказать вам, что это вторжение не поможет ни вам, ни вашему хозяину. — Затем советник подошел к констеблю, который низко поклонился. — Больше никого?

— Нет, сэр, только этот, — отозвался страж порядка.

— Хорошо. Вы оба получите награду. И помните: держите рот на замке.

— Да, сэр Ричард.

Констебль снова поклонился, махнул рукой своему помощнику, и они оба вышли. Рич закрыл за ними дверь и снова обернулся к нам, качая головой. На его лицо вернулась сардоническая улыбка, обнажившая мелкие ровные зубы.

— Барак, я был о тебе лучшего мнения. Неужели ты не подумал, что если я пользуюсь домом, то первым делом заплатил местному констеблю? Их можно купить, а плачу я хорошо.

Джек ничего не ответил, и Ричард пожал плечами.

— Сядем за стол. И ты тоже, юноша, — посмотрел он на Овертона. — Я хочу поговорить с вашим хозяином, и если все закончится хорошо, я отпущу вас всех. Поняли?

Мои сотрудники не ответили, но кивок с моей стороны позволил Стайсу и Гоуэру подвести их к столу. Они сели.

— Смотрите за Бараком хорошенько, — велел Рич. — Он как обезьяна — горазд на всякие штуки. — Он подошел к лестнице. — Поднимемся наверх, мастер Шардлейк.

У меня не было выбора. Оказавшись наверху, Ричард провел меня в комнату, так же бедно обставленную, как и весь дом, с одним столом и канделябром со свечами на нем и парой стульев. Королевский советник жестом предложил мне сесть, а потом, вернув себе серьезный вид, молча посмотрел на меня. Мне показалось, что на его лице появились новые морщины. В свете свечей его серые глаза казались светлыми точками. Я ничего не говорил и ждал. Он сказал, что мы можем помочь друг другу — пусть скажет как. Знает ли он о пропавшем «Стенании»? Ни в коем случае я не должен первым упоминать про рукопись!

— Ты снова работаешь на королеву, — сказал советник. Это было утверждение, не вопрос. Но из его записки уже было ясно, что он это знает.

— Да, — ответил я. — И у вас будут неприятности, если я исчезну. Помните, что Ее Величеству кое-что известно о вас. — Я имел в виду «новые неприятности», и Рич прищурился. — Она не обрадуется, например узнав, что Стайс пытался подкупить одного из ее пажей, — а я это знаю точно.

От этих слов тайный советник нахмурился, и я спросил:

— У вас на самом деле есть шпион в ее окружении, как вы написали в записке?

Ричард пожал плечами:

— Нет. Но несколько дней назад я заметил тебя в Уайтхолле, в помещении стражи.

— Я не знал, что вы меня видели, — ответил я, теперь действительно встревожившись.

Советник наклонился над столом.

— От меня ускользает очень немногое. — В его тоне слышалась как угроза, так и самодовольство. — Вряд ли ты приходил к королю, подумал я тогда, а значит, ты снова работаешь на нее, через столько времени… Я стал гадать почему. А ты сразу же начал свои допросы, связанные с убийством некоего Армистеда Грининга, печатника.

— Только по поручению его родителей.

— Не держи меня за дурака, Шардлейк! — в раздражении сказал Рич. — Ты делал это по поручению королевы. — Он ненадолго задумался, а потом проговорил: — Позволь угадать, что ты разнюхал. Грининг входил в группу религиозных фанатиков, вероятно анабаптистов. Один член этой группы, Вандерстайн, — голландский купец, а мы знаем, что Голландию терзает анабаптизм. Другой, Кёрди, — купец из семьи старых лоллардов, а нам известно, сколько их в прошлом соблазнялось анабаптизмом. — Ричард поднял тонкую руку и стал загибать пальцы. — Вандерстайн, Кёрди, Элиас Рук, подмастерье, Маккендрик, шотландский солдат, ставший проповедником, и, — он подался вперед, — Лиман, стражник из охраны королевы, ни больше ни меньше. И, наконец, — он глубоко вдохнул, — похоже, тюремщик из Тауэра по имени Милдмор. Все шестеро растворились в воздухе.

Я тоже глубоко вздохнул. Значит, этому человеку известно многое, но он не знает, что Элиас убит и что лорд Парр держит Милдмора под охраной в надежном месте. Иначе он сказал бы о четверых, а не о шестерых.

— Значит, вы тоже разыскиваете убийц Грининга? — спросил я.

Советник наклонился над столом, сцепив руки, и твердо сказал:

— Нет. Я разыскиваю книгу. Очень важную для меня и, возможно, для Ее Величества королевы.

Книгу. Одну книгу. Но от Милдмора я узнал, что книг было две — «Стенание» и «Свидетельства» Анны Эскью. А в «Свидетельствах» говорится, как Рич пытал Анну. Что, если он не знает про «Стенание»?

— Книгу Анны Эскью, — рискнул я предположить, — о проведенном ею времени в Тауэре?

Ричард откинулся на спинку стула.

— Хорошо. Тут мы раскрыли карты. Да, ложь и бред той порочной женщины. Значит, ты знаешь об этом. Откуда?

— Я говорил с подмастерьем Элиасом до его исчезновения, — соврал я, — и он сказал, что у Грининга была эта книга. Скажите, это из-за нее Стайс вместе с каким-то полуспятившим негодяем — во всяком случае, так показалось издали — пытались проникнуть к Гринингу до того, как его убили?

Тайный советник нахмурился:

— Откуда у тебя эти сведения? Ах да — догадываюсь, от молодого Элиаса. Да, те двое пытались ворваться и забрать записки Анны Эскью, но их спугнули. А вскоре кто-то убил Грининга.

— А откуда вы узнали, что она у Грининга, сэр Ричард?

— От тюремщика Милдмора. Который теперь тоже скрылся. Милдмор кое-что знал о пребывании Анны Эскью в Тауэре, не важно откуда, и мой человек следил за ним.

— Стайс?

— Нет, это был Гоуэр. Не подумаешь так, глядя на него, но он в этом ловок. И он донес, что Милдмор заходил к Гринингу с сумкой на плече и что сумка была полной, когда он пришел, и пустой, когда уходил.

— Понятно.

Рич заерзал на стуле:

— Я допрашивал Анну Эскью снова — тогда она была уже вне Тауэра, ее держали в частном доме под моим наблюдением до самого дня сожжения. Она с готовностью признала, что написала оскорбительный отчет о своем пребывании в Тауэре и что среди прочего обвинила меня и Ризли в том, что мы ее пытали. И что свои записи она тайно выслала наружу. Она не сказала, каким образом и через кого. Но в этом и не было необходимости — слежка за Милдмором дала мне ответ. — Ричард нахмурился, играя желваками. — Она смеялась мне в лицо, гоготала, торжествуя, что выслала свои записи из Тауэра! — злобно прошипел он. — О, ничего Анна Эскью так не любила, как оставлять за собой последнее слово! Я подумал, что она и тут попытается, но…

Он замолчал, и я закончил за него:

— Порох взорвался. Я помню.

— Да, я видел тебя там.

— Вы боялись, что она могла что-то сказать, сэр Ричард? Что? — тихо спросил я.

— Что-то про меня. И еще про кое-кого. Повторить всю ложь из своих записей, ведь в наши дни еретическая пропаганда…

— Если вы знали, что ее записи у Грининга, почему вы не арестовали его? И Милдмора?

— Лучше действовать тайно, — коротко ответил Рич, и я подумал: «Вот почему он напуган!» Король уже был зол на него за пытки Анны Эскью с целью добыть компрометирующие сведения о королеве, и тайный советник боялся, что если о пытках узнают все, это может оказаться концом его карьеры. Стало ясно, что ему, слава богу, ничего не известно о «Стенании».

В голос Ричарда снова вернулась самоуверенность.

— Само собой, не только я обеспокоился, что писания Анны Эскью будут раскрыты. Так же сильно — поскольку она наняла тебя — обеспокоилась и королева. Эскью могла написать что-нибудь про свои связи с королевой или ее радикальными друзьями. — Рич махнул рукой. — Но мне теперь не до ее забот.

— Сэр Ричард, в это трудно поверить. Ведь вы с Ризли несколько месяцев пытались поймать ее на этом — несомненно, по поручению епископа Гардинера.

— План Гардинера провалился, — напрямик признал мой давний враг. — Он опирался на свидетельства против королевы, но против нее ничего не нашли, как тебе, конечно, известно. Король предупредил нас с самого начала, что мы должны привести ему доказательства: она раздражала его своими поучениями, но он все еще любит эту женщину. Теперь он злится на всех участников того плана, а королева снова в милости. Меня больше не интересует, еретичка она или нет.

— Значит, — начал я, — вам по-прежнему важно найти записи Анны Эскью. Вы хотите сохранить свое положение. А возможно, речь идет даже о собственной шкуре.

— А кто не хочет? — В голосе Ричарда послышалась угроза. — Королева тоже, не сомневаюсь, хочет, а поскольку она привлекла тебя, догадываюсь, что в писаниях Анны Эскью может быть что-то опасное для нее.

Я не ответил. Рич вздохнул и устало продолжил:

— Только всякие эскью и гардинеры в этом мире готовы рисковать жизнью из-за таких вопросов, как природа мессы. — Он наставил на меня палец. — Прежде всего думать о себе — вот что должен делать здравомыслящий человек. Ты прав, Шардлейк, я хочу обеспечить свою безопасность, как и королева. Я зашел в тупик, пытаясь разыскать тех скрывшихся людей. Думаю, и ты тоже. У меня есть шпион в порту, и, по его словам, не только у меня. Есть и другие, кто следит, не попытается ли кто-нибудь вывезти книги. Те другие, подозреваю, работают на королеву.

И снова я не ответил.

— Мои ресурсы ограничены, как и твои, — продолжал Рич раздраженным тоном. — Я предлагаю вместе разыскивать книгу Эскью. — Он издал горький смешок. — В последние пятнадцать лет заключаются странные союзы.

— Не могу забыть, чем закончилась наша последняя сделка, — сказал я наконец. — Вы попытались меня убить.

Тайный советник пожал плечами:

— О, я бы хотел твоей смерти, не сомневайся! Но тут замешаны более важные дела. Предлагаю тебе ограниченное сотрудничество с конкретной целью. И, конечно, ты находишься под защитой королевы.

Я откинулся на спинку стула.

— Мне нужно некоторое время подумать.

Я питал сильные чувства к Ричу — смесь отвращения, ненависти и полного недоверия. Хотя, нужно признаться, я получал и некоторое удовлетворение, сидя за столом и впервые договариваясь с ним на равных, а также удовольствие от того факта, что я знал больше, чем он. И в смысле целесообразности мой собеседник был прав: сотрудничество имело смысл. Более того, сотрудничество с ним дало бы мне возможность попытаться предотвратить самое страшное и не дать ему получить вместе с записями Анны Эскью еще и «Стенание», поскольку это был действительно взрывоопасный материал. На этот раз это я вел бы двойную игру с Ричем.

— Ты хочешь сказать, что тебе нужно время, чтобы проконсультироваться с людьми королевы, — предположил советник. — Да, я понимаю.

— Вы понимаете, что книга Анны Эскью уже может быть вывезена из страны, чтобы напечатать ее за границей?

«А также и „Стенание“», — подумал я, но вслух этого не сказал.

— Я думаю, нет. — Рич снова склонился над столом, переплетя пальцы. — Ты знаешь Джона Бойла? Который теперь живет, как изгнанник, в Антверпене?

— Я знаю его репутацию.

— Он — главный издатель еретических книг в Европе. И вероятный адресат для этого хлама, согласен?

— Да.

— За Джоном Бойлом уже некоторое время следят люди короля. За это отвечает секретарь Пэджет, но я среди тех членов Тайного совета, кто читает их отчеты. Мы бы хотели, чтобы власти императора Карла арестовали и сожгли его, как Уильяма Тиндейла десять лет назад. Но императорская власть в Антверпене нынче слаба. Мы можем только наблюдать. Нам известно, что Бойл ожидает груза. Груз еще не прибыл, или, по крайней мере, его еще не было на месте два дня назад, когда мы получили последнее сообщение.

— Понятно. — Это также совпадало с тем, что писал мне Хью Кёртис. — А какова роль в этом лорда-канцлера Ризли?

— Он оставляет тяжелую работу мне. Как это водится у людей.

— Кто руководит вашими людьми? Стайс?

— Да. Он мой дальний родственник, один из тех бесчисленных молодых людей, которые ищут места при дворе. Я выискиваю среди них мозговитых и таких, кто не боится испачкать руки. Гоуэр — один из его лакеев.

— Гоуэр кажется немного… неуравновешенным.

— Стайс заверил меня в его преданности ему, и это похоже на правду. Нужно до определенной степени доверять чужим подчиненным, иначе можно сойти с ума, не так ли?

— Верно.

— Если мы разыщем книгу Анны Эскью, я хочу договориться, чтобы ее сожгли, не читая. — Ричард говорил медленно и отчетливо, чтобы не было никакого недопонимания.

Я кивнул:

— С этим не будет проблем.

И опять я имел преимущество перед Ричем, зная, что в книге Эскью нет ничего о королеве, и поэтому меня не волновало, что станет с этой рукописью. Я уже решил рекомендовать королеве временное соглашение с Ричардом, при условии что сам я буду следить за ним, как ястреб. И я не сомневался, что если б не пришел на эту встречу, тайный советник наверняка убил бы Николаса. А я никогда не узнал бы, кто это сделал.

— Я обдумаю все, что вы сказали. С людьми королевы, — сказал я.

Мой собеседник кивнул:

— Я так и думал.

Я мрачно улыбнулся:

— Вам не очень везло в последние годы, а, сэр Ричард? Эти обвинения в коррупции, когда во время войны вы отвечали за финансы… А теперь несколько месяцев службы у Гардинера и Ризли, чтобы помочь им скомпрометировать королеву, и в результате полный провал… На сожжении мне показалось, что вы утратили свою обычную самонадеянность.

До сих пор советник говорил вежливо, как взрослый человек со взрослым человеком, но теперь он гневно взглянул на меня и погрозил тонким пальцем.

— Может быть, королева и преодолела эту бурю, Шардлейк, но не будь слишком уверен, что все пойдет так, как хотят реформаторы. Я предложил сотрудничество в конкретном деле на ограниченное время. Скажи это своим хозяевам — и запомни, пожалуйста, на будущее, когда будешь говорить со мной, что я член Тайного совета.

Ричард сдвинул брови, и я понял, что он сожалеет об этой утрате хладнокровия передо мной. Его слова о том, что реформаторы не должны быть слишком самоуверенны, я счел намеком на новый заговор, затеваемый традиционалистами, о котором говорил лорд Парр. Тот самый, в котором мог быть замешан Бертано — кто бы это ни был. Но я не рискнул упоминать об этом.

Я встал и отвесил иронический поклончик.

— Как мне связаться с вами?

— Записка, отправленная в этот дом, попадет ко мне. Пока что здесь останется Стайс, хотя ему и кажется, что это место ниже его достоинства.

— Последний вопрос, сэр Ричард. Вы знаете, что Стивен Билкнап умер?

— Да. Я его душеприказчик.

— Его планы по возведению собственного монумента отклонены в Линкольнс-Инн.

Советник пожал плечами:

— Да, я слышал.

— Сэр Ричард, вы просили Билкнапа попытаться втереться ко мне в доверие? Прошлой осенью?

Рич посмотрел на меня с искренним недоумением.

— С чего бы это? Кроме того, я прекратил давать поручения Билкнапу. Его здоровье стало ненадежным.

Я посмотрел на тайного советника — он выглядел искренне удивленным. То, что делал Билкнап, похоже, никак не касалось этого человека. Впрочем, Рич был законченным лжецом.

— Пожалуйста, завтра, мастер Шардлейк, у нас мало времени. — Ричард тоже встал. — Теперь можешь забрать этого негодяя Барака и ту длинную жердину и убираться отсюда.

Стайс и Гоуэр стояли рядом, когда мы с моими помощниками втроем покидали дом. Я знал, что для Николаса и, возможно, для Джека такой смиренный уход ощущался как поражение. Нужно идти в Уайтхолл, подумал я.

Мы прошли по Темз-стрит. Все улицы после вечернего звона были пустынны. В теплую ночь открытые окна мерцали квадратами от зажженных внутри свечей. Мимо прошел какой-то городской чиновник в робе — путь ему по пыльной улице освещали факельщики.

— Должно быть, этому констеблю дали хорошую взятку, — злобно проговорил Барак, — какую могут себе позволить лишь такие, как Рич. Черт возьми, остаться бы мне один на один с этим Стайсом — я бы оторвал ему яйца! Он еще издевался: мол, лорд Рич сказал ему, что я когда-то работал на лорда Кромвеля — неужели Кромвель и правда подбирал людей с улицы, а не набирал достойных джентльменов?

— А тот другой болван, — откликнулся Николас, — вообще свихнулся! Он такое говорил…

Я посмотрел на его опухшее от синяков лицо и сказал:

— Извини, я не знал, что мы столкнулись с Ричем. Он ни перед чем не остановится.

Ученик обернулся ко мне:

— Это и в самом деле он? Тайный советник?

— Да, — сердито ответил Джек.

— Я знал, что у него плохая репутация.

— Мы с ним скрещивали клинки, — сказал Барак. — Его уже десяток раз следовало повесить. — Он повернулся ко мне и взорвался: — Какого хрена ему от вас надо?!

Я горько рассмеялся:

— Поверишь или нет: он предложил работать вместе. Николас, при тебе я не могу сказать больше. Это небезопасно.

— Значит, я должен рисковать жизнью и просто смириться с этим?! — горячо запротестовал Овертон. — И нельзя применить правосудие к этим мерзавцам?

Он безрассуден, подумал я, но, черт возьми, у него хватает мужества так говорить после того, как ему чуть не отрубили голову!

— Он не так уж не прав, — пробормотал Джек.

— Я не могу сказать больше, Николас, не нарушив клятву. Я и так рассказал Бараку больше, чем следовало, — вздохнул я и, чуть поколебавшись, добавил: — Здорово тебе досталось?

— Не считая первого удара по голове? Этот Гоуэр бил меня, когда я очнулся и пытался сопротивляться. Что за манера — бить человека, который не может ответить? Потом они сказали, что если я буду вести себя тихо, меня не тронут. У меня не было выбора. — Голос молодого человека немного дрожал, и я понял, что он испугался больше, чем хочет признать. — Скажите хотя бы одно, — попросил он. — Они выставили мою жизнь как условие сделки? Потребовали от вас что-то взамен?

— Нет, не беспокойся, Николас. Рич просто воспользовался тобой, как приманкой, чтобы я пришел поговорить. По сути, из этой встречи я извлек наибольшую выгоду.

— Ну, хоть этому можно порадоваться!

— Как твоя рана на груди?

— Заживает. Но нужно промывать эти порезы.

— Тогда иди прямо домой. — Я набрал в грудь воздуха. — Николас, когда ты пришел ко мне на работу, то не предполагал, что на тебя будут нападать или брать в плен всякие опасные мерзавцы. Пожалуй, лучше передать тебя какому-нибудь другому барристеру. С лучшими рекомендациями, обещаю.

К моему удивлению, парень рассмеялся:

— Это интереснее, чем юриспруденция!

Я покачал головой, вспомнив, как некоторые молодые джентльмены любят авантюры: их приучили считать это доблестью. И даже недавнее приключение не вышибло этого из моего подопечного.

Мы расстались в конце Темз-стрит.

— Так что случилось? — спросил Барак, когда Овертон ушел.

Я рассказал ему все, и он погладил свою бороду.

— Играем в жмурки… Что теперь будете делать?

— Пойду во дворец, попытаюсь встретиться с лордом Парром.

— Мне казалось, вам на сегодня хватит.

— Я должен немедленно сообщить о Риче. И то, что я сказал Николасу, касается и тебя, Джек, — добавил я. — Думаю, вам обоим следует уйти.

Мой помощник покачал головой:

— После такого — нет. Они меня разозлили.

— Точнее, затронули твою гордость. А помнишь, что ты говорил недавно? И как насчет Тамасин?

Барак нахмурился:

— Жена мною не командует.

— Джек…

— Я хочу довести это до конца. Кроме того, — добавил мой спутник более тихим голосом, — вам нужен кто-то в помощь. Вам не на кого положиться, всем этим придворным наплевать, что станет с вами. А что будет с моей работой, если вас убьют?

— Королева… — попытался возразить я.

— Она прежде всего предана своей семье, — раздраженно перебил меня Барак. — И королю, при всем своем страхе перед ним. Вам нужны люди, на которых можно положиться. И, конечно, вы можете положиться и на Ника. От него тоже есть толк. Подумайте об этом.

Он повернулся и пошел прочь, к дому. Теперь его походка стала пружинистой. Я понимал, что моего старого товарища разрывало между нынешней жизнью и прежними днями, и эта стычка нарушила равновесие. Страсть к приключениям в нем перевесила, как и в Николасе. Молча качая головой, я пошел в темноте к реке, чтобы взять лодку до Уайтхолла.

Глава 25

Я снова сидел в кабинете лорда Парра. Было уже поздно, далеко за полночь. В Уайтхолле было темно и тихо: все спали — кроме стражи, непрестанно обходившей коридоры, освещенные лишь тусклой свечой. Все великолепные декорации скрылись во мраке.

Когда я пришел, лорд Парр еще работал у себя в кабинете, ярко освещенном желтыми сальными свечами за закрытыми ставнями. Он вызвал Уильяма Сесила, который явился через несколько минут — должно быть, молодой человек ночевал во дворце. Когда я рассказал о своей встрече с Ричем, лорд Парр послал также и за королевой. Она в тот вечер была у короля, но уже вернулась в собственную спальню.

— С нею необходимо посоветоваться, — настоял старый лорд. — Это касается ее лично.

Теперь, сидя за столом, Уильям Парр выглядел изнеможенным.

— Ричард Рич, а? — Он покачал головой и криво усмехнулся. Старый царедворец в нем, наверное, забавлялся этим поворотом политического винта.

— Я подозревал, что за всем этим — убийствами и похищением книги — может оказаться Рич, — сказал я. — Но, похоже, на этот раз не так.

— Но если он доберется до «Стенания»… — начал Сесил.

— Да, — ответил Парр. — Он воспользуется им. Кампания против королевы может возобновиться. — Он посмотрел на нас обоих. — Ну, вы знаете поговорку, что лучше держать друзей рядом и врагов рядом. Будем работать с Ричем и держать его поблизости.

Послышался тихий стук в дверь, и на пороге появились Мэри Оделл и сестра королевы леди Герберт. Обе держали в руках свечи и отступили в стороны, пропуская между собой королеву. Как и ее сопровождающие, она была одета неформально, в зеленый с золотом восточный халат: у нее не было времени долго возиться с булавками и корсетами, необходимыми для полного облачения. Темно-рыжие волосы были скручены сзади под вязаным капором, а лицо под торопливо наложенными белилами было напряжено. Мы поклонились ей, и я вдруг ощутил, как задеревенела моя спина после долгого дня. Королева отпустила фрейлин.

— Что нового? — спросила она без предисловий. — Пожалуйста, скажите мне, что книга найдена!

— Пока что нет, племянница, — ласково сказал лорд Уильям. — Но есть другое… осложнение. Простите, что попросил вас присутствовать в столь позднее время, но дело не терпит отлагательств.

Он кивнул мне, и я снова рассказал всю историю — правда, опустив часть о том, что Стайс хотел прислать мне голову Николаса.

— Ричу ничего не известно про «Стенание», — заключил я. — Он полагает, что что-то компрометирующее вас, как и его, есть в записях Анны Эскью.

— И он не знает, что Милдмор у нас, — добавил Парр. — Шардлейк ловко его обхитрил.

— Тем не менее Рич негодяй. — Екатерина прошла мимо меня к окну, обдав меня шуршанием шелка и ароматом, и распахнула ставни. — Так жарко…

— Пожалуйста, Кейт, — настойчиво проговорил ее дядя. — Никогда не знаешь, кто подглядывает.

Королева обернулась к нам — на губах ее играла горькая улыбка.

— Да. Я на мгновение забыла: нужно следить за каждым своим движением. — Глубоко вздохнув, она села и по очереди посмотрела на каждого из нас. — Должны мы сотрудничать с Ричем?

— По крайней мере, должны притвориться, — ответил Парр. — Работать с его людьми, но постоянно следить за ними. Лишняя пара глаз в порту не помешает. — Он повернулся ко мне: — И эти сведения о Бойле тоже полезны.

— Но у кого же книги? — спросил Сесил. — У кого-то из четверых исчезнувших — Маккендрика, Кёрди, Вандерстайна и того презренного стражника Лимана? Или у кого-то совсем другого? Мы даже не знаем, живы ли пропавшие четверо. И на кого работают убийцы Грининга. Мы знаем только, что не на Рича.

— Я думаю, четверо пропавших — радикалы, стремящиеся вывезти из страны обе книги, — ответил я. — По тому, что анабаптисты устроили в Германии, мы знаем, на что они способны, даже если некоторые из них теперь отказались от насилия. Убийцами Грининга могли быть их сторонники, нанятые после внутреннего разлада. Как я говорил раньше, если б «Стенание» попало к консерваторам, им потребовалось бы только положить копию перед королем. — Ее Величество содрогнулась, но мне пришлось это сказать. — Я думаю, ответ знают люди Кёрди.

Лорд Парр покачал головой:

— Мы знаем границы участия Рича, но при дворе может скрываться кто-то еще желающий зла королеве, и он мог нанять одного или нескольких шпионов. — Он снова покачал головой: — Почти наверняка это член Тайного совета, я уверен. Но кто? И где книга сейчас?

— Мы по-прежнему не имеем представления, — отозвался я.

Лорд Уильям тяжело вздохнул:

— Хорошо, Шардлейк, поддерживайте связь с Ричем через человека по имени Стайс. Вы и Сесил можете сотрудничать с его людьми в розыске пропавших и наблюдении за портом. — Он склонился над столом и что-то написал на листке бумаги. — Это наши люди в таможне. Передайте список Стайсу и возьмите взамен их список. Наши люди знают только, что мы ищем кого-то, пытающегося незаконно вывезти какие-то рукописи.

Уильям Сесил обеспокоился:

— Здесь замешаны убийцы. Может случиться стычка, и, возможно, нам придется иметь дело с пропавшими людьми при их попытке сбежать. Если Стайс призовет нас, нам понадобится помощь. Также может случиться стычка с людьми Стайса, если найдется «Стенание». Сколько у вас крепких молодых парней?

— В моем окружении четверо, которым я доверяю, — ответил старый лорд. — Хотя, естественно, я ничего не скажу им про «Стенание».

— Я бы не хотела насилия, — сказала королева.

— Может не оказаться другого выбора, племянница, — печально ответил Парр. — Может быть, Шардлейку и Сесилу придется защищаться, и им понадобится помощь. — Он внимательно посмотрел на меня. — Что известно теперь вашему Бараку?

— Теперь все.

Лорд Уильям удивленно поднял брови.

— Мне пришлось ему сказать, — объяснил я, — когда я попросил проследить за мной на Нидлпин-лейн.

Дядя Екатерины задумался, после чего сказал:

— Значит, мы можем его использовать. А что ваш ученик, которого похитили?

— Ник знает совсем немного. Он проявил мужество, но еще очень молод. А у Барака есть обязанности перед семьей. Я бы не хотел подвергать обоих дальнейшей опасности.

— А сами они хотят помочь?

Я поколебался: