Плач Сэнсом Кристофер

Глава 27

(продолжение)

Мы вдесятером направились по Темз-стрит, все в темном и большинство с мечами. Только что пробил вечерний звон, и немногочисленные прохожие сторонились при виде нашего грозного отряда. Один сторож с опаской вышел нам навстречу спросить о наших намерениях, но Стайс высокомерно сказал:

— По делу сэра Ричарда Рича, тайного советника, — и показал золотую печать.

Сторож поднял фонарь, чтобы рассмотреть ее, и с поклоном пропустил нас.

Мы прошли мимо Лондонского моста. В построенных вдоль него четырехэтажных домах зажигали свечи. Вода стояла высоко, отлив только начинался, и мы слышали шум реки у широких каменных опор моста. Лодкам было опасно «шмыгать под мостом», и из-за этого причалы для торговли с другими странами располагались сразу за ним, ниже по течению. В торговый сезон, как сейчас, они тянулись вдоль берега между мостом и Тауэром линией мачт примерно в четверть мили. За причалами стоял длинный ряд складских помещений. На фоне неба я увидел длинные скелетообразные руки кранов на причале Биллингсгейт, а Тауэр, тоже за причалами, в последних лучах солнца казался странным серым призраком.

Мы свернули на Ботолф-лейн к порту и пошли тихо, то и дело спотыкаясь, так как у нас не было фонарей. Из некоторых домов доносился шум веселья, хотя уже пробил вечерний звон — это были нелегальные пивные и бордели для сошедших на ночь на берег моряков. Власти предпочитали не трогать эти заведения.

Мы подошли к причалам и длинному ряду кораблей. Здесь было особенно тихо после шума окружающих улиц. На мгновение мне послышался какой-то звук, как будто в переулке, из которого мы вышли, чья-то нога наткнулась на камень. Я оглянулся, но увидел лишь темный проход. Мы с Бараком переглянулись: он тоже это услышал.

Стайс повел нас к вымощенному камнем причалу, держась поближе к пакгаузам. За причалами на высокой воде покачивались корабли — низкие, тяжелые одно- и двухмачтовые торговые суда, выстроившиеся корма к носу и привязанные толстыми канатами к большим каменным швартовым тумбам, с туго свернутыми парусами. В одной-двух каютах виднелось мерцание свечки. Теперь, с возобновлением торговли с Францией и Шотландией и закупкой предметов роскоши для встречи адмирала, днем у причалов кипела работа. Вдали на реке блестели волны, светились фонари в лодках, отражаясь в воде…

Мы подошли к длинному штабелю бочек в три бочки высотой, укрепленному канатами.

— Теперь не разговаривать, — прошептал Стайс. — Прячемся за ними.

По одному мы нырнули в темноту. Я присел на корточки между Сесилом и Стайсом и стал смотреть в промежуток между двумя бочками, из которых сильно разило вином. Напротив нас стоял на якоре двухмачтовый белингер, приземистое тяжелое судно для доставки тонн тридцати груза через Северное море. На его борту было написано: «Антверпен». На палубе была небольшая надстройка с открытыми окнами, и внутри двое моряков в льняных рубахах играли в карты при свете фонаря. Это были мужчины средних лет, но крепкого сложения.

Лицо Сесила рядом со мной слегка напряглось. «Это не совсем обычный род занятий для него, — подумал я. — Интересно, боится ли он возможной драки под своей холодностью?» Я шепнул ему:

— Мне что-то послышалось в переулке, когда мы входили в порт. Как будто кто-то споткнулся о камень.

Молодой юрист встревоженно обернулся ко мне:

— Вы хотите сказать, за нами следили?

— Не знаю. Барак тоже слышал. У меня возникло странное ощущение…

Стайс с другой стороны от меня повернулся к Джеку, который занял позицию рядом с ним.

— Ты слышал? — спросил он.

Тот кивнул.

Глаза одноухого сверкнули в темноте.

— Пару раз мне показалось, что за домом на Нидлпин-лейн наблюдают. Но мне не удалось никого поймать за этим.

— Мы никогда точно не знали, что убийцы Грининга были связаны с этими анабаптистами, — сказал Сесил. — Что, если здесь замешана третья сторона, о которой нам неизвестно?

— Тогда, возможно, сегодня мы о ней узнаем, — ответил Стайс. — А теперь тихо, прекратить разговоры — только наблюдаем.

Мы просидели за бочками, скрючившись, изрядную часть часа. Моя спина и ноги болели, и мне пришлось сменить позу. И тут все мы напряглись при звуке шагов и голосов. Наши руки схватились за мечи и кинжалы, но это были всего лишь двое моряков — они пьяно шатались, двигаясь вдоль причала, а потом поднялись на борт корабля в отдалении. Если не считать случайно доносившихся криков из таверны и плеска волн у бортов кораблей, то все было тихо.

Потом я снова услышал шаги, на этот раз тихие и ровные, и из другого узкого переулка слева от нас показалось желтое свечение фонаря. По нашему ряду пронесся шепоток.

— Их четверо, — прошептал мне в ухо Стайс. — Похоже, наши. Вы и мастер Сесил держитесь в тылу, а сражаться оставьте нам.

И тут со стуком шагов и отчетливым лязгом вынимаемых из ножен мечей все они выскочили из-за бочек. Мы с Уильямом с кинжалами наготове последовали за ними.

Четверо людей были застигнуты совершенно врасплох. Поднятый фонарь осветил четыре удивленных лица. Они совпадали с описаниями у меня в памяти: высокий, крепко скроенный мужчина за тридцать с квадратным лицом, вероятно, был шотландским священником Джеймсом Маккендриком, полный человек среднего возраста — торговцем Уильямом Кёрди, а поджарый белобрысый голландец — Андресом Вандерстайном. Четвертый, высокий парень двадцати с лишним лет, несомненно, был Майклом Лиманом, сбежавшим стражником королевы. Это был тренированный боец, и я также вспомнил, что Маккендрик был раньше солдатом. Кроме пузатого, как многие преуспевающие торговцы, Кёрди, все, похоже, могли постоять за себя.

Все четверо мгновенно пришли в себя и выхватили мечи, собираясь дать бой. Кроме Уильяма Кёрди, который держал фонарь и теперь положил его, только светловолосый был обременен багажом — большим мешком, который он бросил на камни. Но против них было восемь бойцов — Стайс и его команда, два человека Сесила, Барак и Николас. Они рассыпались и окружили четверых, которые, как и я, поглядывали на корабль из Антверпена. Двое моряков теперь вышли из каюты и стояли у ограждения, глядя на происходящее. Потом из трюма к ним поднялся еще один.

— Опустите мечи! — крикнул Слайс. — Нас больше. Вы арестованы за попытку вывезти бунтарскую литературу!

Белобрысый что-то крикнул по-голландски морякам на палубе. Один из людей Стайса попытался ударить его мечом, но удар был отбит, а трое с корабля ловко соскочили с палубы на причал, и у каждого из них тоже был меч. Мое сердце упало — число бойцов теперь почти сравнялось.

Один из людей Сесила обернулся и замахнулся мечом, но тем самым подставил спину голландцу, который быстро проткнул его своим клинком. Наш боец вскрикнул и выронил меч на камни. Тогда Вандерстайн повернулся к остальным и вместе с тремя своими соотечественниками начал медленно отступать на корабль. Я посмотрел на упавшего — теперь не оставалось сомнений, что мы имеем дело не с неумелыми богословами, а с серьезными, опасными противниками.

— Отсечь их! — завопил Стайс.

Через мгновение на причале завязалась схватка: звенели мечи, клинки сверкали в свете фонаря… Я рванулся было вперед, но Сесил удержал меня за руку.

— Нет! Нам нужно остаться живыми, нужно завладеть книгой.

Шумная схватка у корабля продолжалась. На палубу соседнего судна вышел сторож и вытаращился на происходящее. Уильям Кёрди, слабейший из беглецов, неловко бросился на Гоуэра, который, забыв о соглашении брать наших противников по возможности живьем, рубанул его мечом по шее, чуть не отрубив ему голову напрочь. Кёрди упал на камни замертво.

Насколько я мог видеть, оставшиеся в живых беглецы успешно отбивались, медленно и целенаправленно пятясь к «Антверпену». Мы не должны были позволить им подняться на борт. Я подошел ближе к схватке, хотя в слабом свете фонаря мог разглядеть лишь быстро двигавшиеся силуэты, белые лица и сверкание клинков. Стайс получил косой удар по лбу, но продолжал сражаться с залитым кровью лицом и ударом в живот свалил одного из моряков. Я сделал еще шаг, но Сесил снова удержал меня:

— Мы только помешаем!

Я взглянул на него. Лицо Уильяма по-прежнему было холодным, но окаменелая поза сказала мне, что он напуган. Он смотрел на мертвого человека лорда Парра, который ничком лежал на камнях в луже крови.

Николас и Барак схватились со стражником Майклом Лиманом, который действительно оказался грозным бойцом. Он попытался оттеснить их от центра боя к маленькому проходу, где мы укрывались.

— Я могу сделать хоть это! — сказал я, бросаясь к мешку Вандерстайна, который без присмотра валялся на земле. Схватив этот мешок, я бросил его Сесилу. — Вот! Присмотрите за ним! — И с этими словами я выхватил кинжал и бросился туда, где Лиман, с большой ловкостью орудуя мечом, продолжал оттеснять Барака и Николаса к проходу, нанося могучие удары и парируя их выпады: благодаря многолетним тренировкам ему это было легко. Его целью было, очевидно, отделить двоих противников от остальных, чтобы позволить Маккендрику и Вандерстайну подняться на борт. Бой рядом с «Антверпеном» продолжался, сталь звенела о сталь.

Я замахнулся кинжалом, чтобы вонзить его Майклу сзади в плечо. Услышав за спиной шаги, он полуобернулся, и в это время Овертон поразил его в предплечье, а Джек повернул свой меч плашмя и нанес ему сильный удар в затылок. Стражник, как мешок с картошкой, рухнул у прохода, а Барак и Николас устремились к основному сражению.

Теперь нас было пятеро против четверых — Вандерстайна, Маккендрика и двух оставшихся голландских моряков. Остальная команда, как я надеялся, выпивала в таверне. Внезапно один из моряков умудрился запрыгнуть обратно на корабль и протянул руку Вандерстайну, который, хотя уже и получил рану в ногу, прыгнул за ним, оставив на причале только одного моряка и шотландца.

Оказавшись на палубе, Андрес Вандерстайн и моряк перерубили мечами швартовы, удерживавшие корабль у причала, после чего моряк достал длинный шест и оттолкнулся. «Антверпен» неуклюже отделился от причала, и его тут же подхватило течение.

— Простите, братья! — крикнул Андрес двум своим оставшимся товарищам. — Уповайте на Бога!

— Остановить их! — завопил Стайс.

Но было поздно: «Антверпен» уже плыл по реке. Подхваченный течением, он быстро удалялся, вовсю раскачиваясь на волнах. Двое человек на палубе пытались управлять им, чуть не перевернув попавшуюся на пути лодку, которой еле удалось отгрести в сторону. Поток ругательств разнесся над водой, когда корабль направился на середину реки. Я увидел поднятый парус.

Оставшийся голландец и Маккендрик теперь стояли спиной к реке. Поняв, что положение безнадежно, они опустили мечи.

— Бросьте оружие на землю! — крикнул Стайс.

Они повиновались, металл зазвенел по камням, и одноухий подручный Рича махнул своим бойцам, чтобы те опустили оружие. Я посмотрел на четыре лежащих ничком тела: голландского моряка, Кёрди, одного из людей Сесила и, чуть поодаль, у прохода между бочками, Лимана.

— Он мертв, — сказал Барак.

Сторожа на соседних кораблях смотрели на происходящее вытаращив глаза и что-то оживленно говорили на непонятных языках, но Джек оказался прав: они не захотели вмешиваться в схватку на мечах, в которой участвовала дюжина человек. Один из них закричал нам что-то по-испански, но мы пропустили его слова мимо ушей. Однако другие члены команды уплывшего судна могли вернуться из таверны. Я посмотрел на Вандерстайна и Маккендрика. Встретив мой взгляд, голландец проговорил по-английски с сильным акцентом:

— Подданный Фландрии. Не подлежу вашим законам. Вы должны нас отпустить.

— Плевать я хотел! — закричал Стайс. — Ваши трупы этой ночью будут плавать в реке!

Его голову и плечи заливала кровь из раны, и в свете фонаря он был похож на демона из театральной мистерии.

Андрес, похоже, оробел, но Джеймс Маккендрик заговорил дерзко, звенящим голосом проповедника, со своим сильным шотландским акцентом:

— Вы проиграли! Мы знаем, что книга, написанная Анной Эскью, у менеера Вандерстайна. Она у него, а не в этом мешке. Вот почему мы отправили его на корабль. Вы проиграли! — повторил он торжествующе.

Стайс бешено повернулся к Сесилу:

— Нужно перехватить этот корабль!

— На каком основании? — отозвался Уильям резким и властным голосом. — За экспорт еретической литературы? Тогда через день все узнают о книге. Перехват иностранного торгового судна может вызвать дипломатический скандал, а это нам сейчас нужно меньше всего.

Наш одноухий сообщник вытер лицо окровавленным рукавом, а потом посмотрел на мешок в руках у Сесила.

— А может быть, он врет! Может быть, она там! — Он выхватил мешок у юриста, вывалил его содержимое на землю и пододвинул фонарь, чтобы осмотреть все вещи.

Я помог ему перебрать вещи, но, кроме смены одежды, голландской Библии и кошелька с монетами, там ничего не было. Стайс швырнул кошелек и, выругавшись, встал.

— Обыскать этих! — крикнул он, указывая на Маккендрика и голландца. Двое его людей схватили их и грубо обыскали под нашими с Сесилом внимательными взглядами, после чего вернулись к своему начальнику с двумя кошельками.

— Больше ничего, — сказал один из них.

— Загляните внутрь! — велел их предводитель.

Они развязали шнурки кошельков и заглянули туда. Воспользовавшись моментом, шотландец вдруг прыгнул вперед и схватил свой меч. Рядом стоял Леонард Гоуэр. Застав его врасплох, Маккендрик бросился на него и вонзил меч ему в живот. Гоуэр с криком отшатнулся на стоящего рядом подручного Стайса, едва не сбив его с ног, а шотландец, с изумительной быстротой для такого большого человека, бросился в проход, перепрыгнув лежащее ничком тело Лимана. Люди одноухого бросились за ним и исчезли в темных переулках.

— Ради всего святого! — закричал Сесил. В первый раз я увидел, как он потерял самообладание. — Мы упустили их всех! — Он подошел к голландцу и, к моему удивлению, обратился к нему по-фламандски. Последовал короткий обмен фразами, а потом Уильям обернулся и со злобой в голосе сказал по-английски: — Он ничего не знает. Они все принадлежат к какой-то еретической конгрегации в Антверпене и приплыли, узнав, что у их друга Вандерстайна есть какая-то книга, чтобы отвезти ее назад. Этот человек говорит, что еще двое скоро вернутся из таверны. А мы не можем допустить дипломатического инцидента из-за этого. — Молодой человек говорил в отчаянии, глядя на четыре трупа и на Гоуэра, который упал на колени и, широко раскрыв рот, зажимал рану в животе — меж его пальцев текла кровь.

Двое побежавших за Маккендриком вернулись с пустыми руками.

— Он скрылся от нас, в этих переулках не видно ни зги. Черт его знает, где его теперь искать! — рассказал один из них.

— Нет! — воскликнул вдруг голландец, и мы все обернулись к нему, а он стал говорить с сильным акцентом. — Бог знает, где его искать. Он — раб Божий, в отличие от вас, папские лизоблюды!

Стайс и его люди угрожающе посмотрели на него — они бы задали ему, если б резко не вмешался Сесил:

— Обыщите тела Лимана и Кёрди! И быстрее, у нас мало времени.

— Зачем? — спросил одноухий. Он вытащил платок и вытирал им лицо.

Уильям кивнул на голландца.

— На случай, если он врет и у кого-то на себе книга…

Барак и Николас нагнулись и обыскали тело Лимана, а один из людей Стайса обшарил одежду Кёрди. Мы с Сесилом стояли над ним на случай, если он найдет пачку листов. Но ни на том, ни на другом теле ничего не нашли, кроме новых кошельков, полных монет, чтобы начать новую жизнь на материке. Я вздохнул. Леонард к тому времени уже рухнул на землю, кашляя. Стайс подошел к нему и опустился на колени.

— Мы позаботимся о тебе, — проговорил он на удивление ласково.

Я повернулся к телу человека, которого привел Сесил, и спросил:

— У него была семья?

Уильям покачал головой.

— Не знаю. Бедняга был в окружении лорда Парра. — Он повернулся ко второму мужчине, который пришел с ним. — Ты его знал?

— Немного, сэр, — ответил тот. — Но у него была жена.

— Что будем делать с телами? — тихо спросил Николас.

— Бросим в реку, — вставая, ответил Стайс. — Их не опознать, а если повезет, тела отнесет далеко вниз по течению, прежде чем их снова найдут. Когда остальная команда вернется, голландцы лишь увидят, что корабль уплыл. Они узнают про бой, но ничто не наведет их на нас. Так что бросьте их в воду.

— Но не моего помощника, — твердо сказал Сесил. — Вы слышали: у него была жена. Мы с другим моим человеком отвезем его на лодке в Уайтхолл. Мы в долгу перед ним. Скажем, что на него напали разбойники.

Одноухий глубоко вздохнул:

— Нужно отвезти Гоуэра к доктору. Он получит уход.

Моряк с соседнего корабля снова окликнул нас по-испански, спрашивая о чем-то. Стайс повернулся и крикнул:

— Отвали!

— Ладно, Стайс, — живо проговорил Барак. — Мы уберем этих двоих. Ты прав: если оставить их здесь, возникнут вопросы.

Одноухий согласно кивнул, после чего повернулся ко мне и, обхватив себя руками за плечи, сказал:

— Мы напортачили, мастер Шардлейк. Сэр Ричард Рич захочет получить отчет об этом.

— И не только он, — заметил Сесил.

Стайс ушел, а потом двое его оставшихся людей унесли Гоуэра. Джек покачал головой.

— Такая рана в живот… Сомневаюсь, что он выживет.

— Да, — сказал я. — А ты хорошо сражался с Лиманом, Николас. Он был грозный боец.

Барак улыбнулся:

— Почему был? Подойдите, взгляните. Принесите фонарь.

Мы с Сесилом и Овертоном в замешательстве подошли к лежащему ничком Лиману. Николас перевернул его. Рана на руке стражника перестала кровоточить. Джек поднес руку к его ноздрям.

— Есть, он дышит. Я только оглушил его. — Он посмотрел на меня и Сесила и улыбнулся.

— Вы сказали мне, что он мертв! — воскликнул Овертон.

— Есть одна хитрость — можно ударить человека по голове в такое место, что он только потеряет сознание, — усмехнулся Барак. — Я подумал, неплохо будет сделать вид, что он мертв, а потом, когда Стайс уйдет, мы сможем забрать его и допросить сами. — Он позволил себе улыбнуться. — Я боялся, что он застонет, но он до сих пор не пришел в себя.

Николас посмотрел на моего помощника с новым уважением, а Сесил с сомнением склонился над Майклом.

— Вы уверены, что он придет в себя?

— Вполне уверен. Скоро очухается.

Я посмотрел на неподвижное лицо молодого стражника.

— Похоже, записи Анны Эскью уплыли, но что касается «Стенания»… Если кто-то знает, что с ним случилось, то это Лиман.

Уильям облегченно вздохнул:

— Да. Вы хорошо сделали, Барак.

— Он может не захотеть говорить, — пробормотал Николас.

Сесил посмотрел на него, и его большие глаза посуровели.

— Захочет или не захочет, но заговорит. — Он огляделся. Люди с кораблей по-прежнему наблюдали за нами, но из таверны так никто и не возвращался. — Ладно. Бросьте эти тела в реку. Быстро!

Глава 28

Я быстро перевязал Лиману раненую руку своим носовым платком. К счастью, меч Николаса нанес длинный, но неглубокий порез. Сесил и оставшийся человек лорда Парра молча следили за нашими действиями. Тем временем Барак и Николас перекатили тела Кёрди и голландского моряка в Темзу — испанец с соседнего корабля в ужасе наблюдал за этим. Я съежился, услышав два всплеска. Майкл лежал рядом со мной, так и не приходя в себя. Я боялся, что Джек ударил его слишком сильно и что книга королевы в конечном итоге принесет еще одну смерть. Действительно «Стенание», с горечью подумал я, когда вернулись мои сотрудники — Джек смотрел с мрачной решительностью, а Овертон был слегка потрясен. Я видел, как одно тело переворачивается в воде, увлекаемое течением. Кёрди, решил я, судя по его округлой комплекции.

Барак опустился на колени и осмотрел Лимана.

— Нужно куда-то его унести и допросить, когда он придет в себя.

— Куда? — спросил я.

— В Уайтхолл нельзя, — твердо проговорил Сесил.

— Тут недалеко мое жилье, — предложил Николас. — И я знаю, что моих товарищей-студентов сейчас нет дома. Ушли на день рождения к одному другу. Вечеринка продлится допоздна, они могут не вернуться до утра.

— Ты не пошел с ними, чтобы пойти с нами? — сказал Барак. — Это большая честь для нас.

— В самом деле, — серьезно подтвердил я. — Твоя помощь была значительна. А задача оказалась мрачноватой.

Овертон издал странный неуверенный смешок.

— Раньше я никогда не видел убитых.

Тут снова заговорил Сесил — холодным голосом, хотя его большие глаза смотрели по-прежнему потрясенно:

— Отнесем Лимана к вашему ученику. А потом из Уайтхолла кого-нибудь пришлют, когда устроят для него безопасное место.

— Мы можем тащить его вдвоем с двух сторон, — сказал Барак. — Если спросят, сделаем вид, что это наш друг напился.

Уильям посмотрел на тело человека, которого прислал нам в помощь дядя королевы.

— А этого беднягу отнесем прямо в Уайтхолл и поднимем лорда Парра. Какой у тебя адрес, парень? — снова повернулся он к Николасу. — Потом мы пошлем туда людей, чтобы забрать Лимана. Впрочем, это может занять несколько часов. Берегите его.

— Нужно соблюдать осторожность, — сказал я. — Когда мы шли сюда, у меня было чувство, что за нами следят. Я точно слышал, как кто-то споткнулся о камень в этом переулке.

— Мне тоже так показалось, — подтвердил Джек. — Нас стерегут. Ник, держи руку поближе к мечу.

Барак и Овертон подняли Майкла и закинули его руки себе на плечи. Сесил смотрел на них, выпучив глаза. Барак мрачно улыбнулся ему:

— Не беспокойтесь, он скоро очнется.

Уильям покачал головой, словно не веря, что все это могло произойти наяву, а потом сделал знак второму человеку лорда Парра помочь ему поднять тело первого.