Семиевие Стивенсон Нил

– И впервые за все время конституция Облачного Ковчега действительно вступит в силу, – подтвердила Джулия, – какую бы софистику ни разводили сейчас апологеты вроде Сала Гуодяна. Я уверена, Фекла, тебе известно, что конституция предполагает формирование сил безопасности. Не наскоро сколоченную Маркусом преторианскую гвардию, а настоящие силы. И лучшего кандидата, чем ты, на роль их главы я не вижу.

– Заглотила вместе с поплавком, – ухмыльнулся Спенсер Грайндстафф. Вместе с Джулией они наблюдали, как эмка Феклы под пулеметные очереди двигателей отдаляется прочь.

– О да, она, конечно же, купилась, – согласилась Джулия, – но мне все же не по душе твой, Спенсер, триумфальный тон. Мы только что убедились, что Айви – серьезный противник. Ей каким-то образом удается привлекать на свою сторону даже таких, как Фекла. И они уже разработали достаточно сложную стратегию внедрения в наши ряды.

– Ничего особенно сложного, – пожал плечами Грайндстафф. – На самом деле все довольно прозрачно.

– Тебе хорошо говорить, – возразила Джулия, – если учесть, что в «банане» у тебя жучок и мы знаем обо всех их планах. А если без этого, Спенсер, – как ты думаешь, раскусили бы мы ее? По-моему, она играет просто великолепно.

– Вы бы с ней поосторожней. Она вас ненавидит. И наверняка носит с собой оружие.

– Как и я – благодаря Питу Старлингу.

Расстегнув сумочку, Джулия вытащила оттуда небольшой револьвер – ровно настолько, чтобы Спенсер рассмотрел рукоятку – и снова сунула обратно.

– Понимаю, что это может прозвучать обидно, – заметил Спенсер, – но я должен напомнить о последствиях стрельбы на космическом аппарате.

– Тут не на что обижаться. Я эти последствия видела своими глазами. И знаешь что? Воздух выходит не так уж и быстро. И еще мне сказали, что пули у этого оружия такой конструкции, что они при попадании раскрываются и, как правило, не покидают тела.

– Звучит неплохо, – согласился Спенсер, – при условии, что они попадут в тело.

– Если дело дойдет до схватки с Феклой, я не промахнусь, – успокоила его Джулия.

Дине хотелось лишь спать. С того момента, как «Новый Кэйрд» отстыковался от «Иззи», ей ни разу не удалось проспать больше четырех часов подряд, а в последние сутки с небольшим и того не выходило. Как ни странно, выспаться ей хотелось, чтобы можно было оплакать Маркуса. Она знала, что Маркус мертв – но не чувствовала. И не почувствует, пока один кризис непрерывно сменяется другим.

Запуск отработал штатно. Высота перигея «Имира» поднялась настолько, что атмосфера для него отныне угрозы не представляет. Но корабль продолжал вращаться, пусть и медленно. А Слава все еще бродил снаружи с «хватами» на ногах.

Слава вышел в космос через шлюз «Нового Кэйрда» – этого корабля у них больше не было. Ресурсы его скафандра были на исходе. Ему нужно было попасть в командный модуль, прежде чем кончится воздух. Это можно было сделать через другой шлюз, встроенный в «нос» погруженного в лед командного модуля рядом со стыковочным узлом. Пройдя через шлюз, Слава оказался бы на верхнем этаже командного модуля и смог бы дышать тем же воздухом, что и остальные. Однако он принял меры предосторожности, сперва обследовав себя «инспектром», и обнаружил, что от нескольких участков скафандра исходит сильная радиация, в первом приближении – от тех, которыми он касался поверхности осколка.

– Меня это беспокоило с самого начала, – сказал Дзиро, – но сделать тут было нечего.

– Что именно тебя беспокоило? – спросила Дина. – Я думала, поверхность относительно чистая.

– Была чистой, – поправил ее Дзиро, – до запуска в перигее. Мы шли соплом вперед. Часть пара сдуло обратно ветром, поскольку мы в этот момент проходили через атмосферу. Он прилип к поверхности и замерз. Теперь радиоактивные частицы от неисправного стержня разбросаны по всему «Имиру». И некоторые попали Славе на скафандр.

– Он должен срочно его снять!

– Большую часть бета-излучения скафандр блокирует, – пожал плечами Дзиро.

– Я имела в виду – снять, пока не кончился кислород.

– Верно.

– Для этого он должен войти внутрь.

– Тоже верно.

– И он принесет с собой радиацию.

– Ей потребуется несколько недель, чтобы нас убить. К тому времени мы успеем завершить миссию. Если, конечно, справимся.

В конце концов они придумали способ, при котором умирать было необязательно. Лестничный проем, который вел с верхнего этажа, заклеили пластиком. Перед этим отнесли на верхний этаж достаточно пищи, воды и туалетных принадлежностей, а также спальный мешок и прочее, что могло понадобиться Вячеславу. Слава прошел через шлюз, когда у него оставалось всего несколько минут, и, выбравшись из скафандра, сразу сунул его обратно в шлюзовую камеру, которая должна была блокировать большую часть беты. Затем полностью разделся и несколько раз обтерся с ног до головы влажными салфетками, которые вместе с одеждой тоже забросил в шлюзовую камеру и захлопнул люк.

Потом его вырвало.

Верхний этаж командного модуля вместе со Славой, который там находится, считался теперь зараженной зоной, но им туда и не было нужно. Дзиро и Дине предстояло оставаться на нижних этажах, которые от Вячеслава и от заражения отделяет кусок пластика, пока они не достигнут «Иззи» или не умрут. Все этажи были связаны между собой единой системой вентиляции, но в ней имелся комплект фильтров, которые, как они надеялись, задержат плавающие в воздухе радиоактивные частицы.

Обеспечив все это, они выключили свет и легли спать. Дина проспала свой будильник и когда наконец проснулась, обнаружила, что вырубалась на двенадцать часов.

Ее первой мыслью было – а где Маркус? Потом она резко вспомнила, что его нет. Словно ей дали звонкую пощечину. Дальше пришла скорбь. А следом – сильный страх, такого она вообще почти не чувствовала с самого Ноля. Не внезапный испуг, какой бывает во время рискованных приключений вроде полета через перигей, и не холодный интеллектуальный ужас, не покидающий их с тех пор, как Дюб предсказал Каменный Ливень. Нет, это была клиническая паника, родная сестра депрессии. Такую может испытывать ребенок, которому сказали, что он осиротел. Не столько даже ребенок – скорее подросток, старший из детей, который теперь отвечает за них всех. Маркуса больше нет. Ношу, которую он взвалил на себя, предстоит нести остальным. И многие из тех, кому она достанется – вероятней всего, именно те, кто с наибольшим удовольствием занял бы место Маркуса, – начнут совершать ошибки. Как бы Дина ни страдала оттого, что больше не увидит Маркуса и не окажется в его объятиях, свернуться в позу эмбриона ей хотелось сейчас потому, что она знала – ношу теперь нести ей. Ей, Айви, Дюбу и другим, кому можно доверять.

Она «поднялась» в кают-компанию. Дзиро, как обычно, задумался над загадочными графиками на экране своего компьютера, их крошечные отражения можно было разглядеть в его бифокальных очках. За год, который Дзиро провел в космосе, у него поменялись диоптрии, так что он стал первым клиентом автомата по шлифовке оптических стекол, который прислали на «Иззи» с Земли. Без этого автомата значительная часть населения Облачного Ковчега постепенно утратила бы работоспособность по мере того, как их очки разобьются или развалятся от старости. Автомат был армейский и потому производил очки одного-единственного стиля. Через несколько лет все очкарики будут носить именно такие. Любопытно, сколько десятилетий – или веков – пройдет до того, когда население вырастет, а экономика разовьется настолько, что магазины оптики снова начнут предлагать оправы различных фасонов?

Дзиро посмотрел на нее сквозь смутные отражения.

– Решил дать тебе выспаться. Насколько я могу судить, роботы в порядке. Тебе все равно нечего делать, пока я не закончу расчеты.

– И что тогда?

– Надо будет погасить остатки вращения, – ответил Дзиро, – а потом выполнять оставшиеся для торможения запуски.

В этой части для Дины все было ясно. «Имир» перешел на безопасную орбиту, в ближайшее время упасть ему не грозит. Но летит он по-прежнему слишком быстро и слишком высоко. Нужно выполнить заключительные пункты первоначального плана, то есть один или два запуска на торможение при проходе через перигей, чтобы «Имир» замедлился для сближения с «Иззи». Для этого нужно снова развернуть его соплом вперед и оставить в этом положении.

– А как сильно повреждены…

– Уничтожены, – сразу ответил Дзиро. – Осталось только два.

Оба говорили про вмороженные в лед маневровые комплексы, которыми в нормальных обстоятельствах развернули бы осколок.

– Но тут ничего не поделать. Так было нужно, – сразу добавил Дзиро, словно беспокоясь, что Дина услышит в его словах критику решения, принятого погибшим командиром.

– Может быть, попросить еще у…

Дзиро кивнул.

– Они могли бы снарядить ЦМА, который отправится к нам и поможет решить проблему. Если мой план не сработает. Однако наша радиосвязь потеряна вместе с «Новым Кэйрдом», так что сами мы об этом попросить не сможем.

– А какой у тебя план?

– Твои роботы могли бы изменить форму колокола, – Дзиро вытянул к потолку ладонь, раскрытую, словно плоская лопасть, потом слегка согнул пальцы, придав ей иные очертания. – Сделать его асимметричным.

– Вроде скошенного сопла?

– Совершенно верно. Когда мы запустим главный двигатель, он даст нам тангенциальный импульс. При правильном направлении скоса мы получим огромное количество контроля.

– Может быть, даже слишком много, – возразила Дина. – Нас станет вращать в обратную сторону.

– Не все сразу, – сказал Дзиро. – Скашиваем сопло, проводим небольшую коррекцию, скашиваем в другую сторону, гасим вращение. Скорее всего, потребуется несколько попыток. Но это возможно. Я уже все промоделировал.

Дина заняла место перед триптихом из плоских экранов и принялась открывать окна, проверяя, чем там занят ее зверинец. Кто-то из роботов загорал снаружи, подзаряжаясь, кто-то подпитывался от реакторов, кто-то добывал топливо для следующего запуска, кто-то трудился над соплом. Последней группой, большей частью состоящей из «вьев», управляла программа контроля формы сопла. До сих пор асимметрия сопла, направляющая импульс под углом, была нежелательной проблемой, а не полезным конструктивным изменением. Дзиро отправил Дине схемы, изображавшие желаемую форму. Как ни удивительно, изменения требовались совсем незначительные. Двигатель настолько мощный, что даже слабая тангенциальная составляющая импульса способна на многое.

– Сколько до перигея? – спросила она.

– Мы только что его прошли. Следующий примерно через восемь часов.

Важнейшей обязанностью командующего Облачным Ковчегом – настолько важной, что Маркус, передавая бразды правления Айви, даже отступил от собственных принципов, назвав ее «священной» – было постоянное наблюдение за Прогнозом болидов: потоком информации, синтезированной на основе данных радаров дальнего наблюдения и оптических телескопов «Иззи». Организацией Прогноза и поддержкой оборудования, поставлявшего для него данные, занималось непропорционально большое количество регуляров. Поток данных был непрерывным, поэтому для того, чтобы кто-то вроде Маркуса или Айви мог им воспользоваться, его делили на отдельные рапорты, которые они видели на экране через регулярные промежутки времени. В конце каждой смены, в точка-ноль, точка-восемь и точка-шестнадцать, появлялся Восьмичасовой прогноз болидов. Один из них Айви читала, проснувшись, другой – в середине рабочего дня, и третий – перед сном. В каждом содержались все известные данные о болидах, которые могли оказаться поблизости в ближайшие восемь часов, а также маневры, рекомендуемые Облачному Ковчегу, чтобы уклониться от столкновения. Как правило, для этого требовалось несколько небольших запусков двигателей в сутки. По умолчанию использовался режим «всегда да», означавший, что требуемый маневр будет в автоматическом режиме распространен «Параматрицей» по всему рою, а затем выполнен, если только командующий его не отменит. Отмена требовалась в единственном случае – если угрожали два камня одновременно и между ними приходилось выбирать. За время Каменного Ливня такое случилось дважды, однако еще до того ситуацию добрую сотню раз отработали в моделях и на учениях. Основной задачей было не загнать никого в угол.

За восемь часов до его появления можно обнаружить только довольно крупный болид. Мелкие появлялись постоянно, радары обнаруживали их за несколько минут, а то и секунд, до возможного столкновения. Соответственно, в конце каждого часа система генерировала рапорты поменьше, в них перечислялись все заслуживающие внимания камни, выявленные за последние шестьдесят минут. Туда попадало почти все, так что командующий – или выполняющий соответствующие функции, пока командующий спит – мог выполнять свои обязанности, касающиеся Прогноза болидов, просто бросая каждый час все остальные дела, чтобы прочитать очередной рапорт. Однако время от времени появлялись камни, известные как «падающие звезды» или «торпеды» – они приходили неожиданно, с необычных направлений или на очень большой скорости. В этом случае командующего оповещали немедленно, чтобы объявить тревогу и принять срочные меры по уклонению от угрозы. Торпедная тревога представляла собой нечто среднее между сиреной, оповещающей городки Среднего Запада о надвигающемся торнадо, и Красной тревогой из «Звездного пути». По ней будили всех спящих; персонал, чье присутствие в больших торах, считавшихся наиболее уязвимыми, не было жизненно необходимо, эвакуировался оттуда; люки между секциями задраивались на случай пробоин. Аналогичные меры принимали и каппи. Капли были, разумеется, уязвимей для болидов, но и маневренней. Когда падающая звезда приближалась и ее орбитальные параметры можно было определить с большей точностью, данные попадали в «Параматрицу». Она определяла капли, находящиеся под угрозой, и вычисляла общее для них решение, что позволяло каждой переместиться на безопасную траекторию, ни в кого при этом не врезавшись. В среднем подобное происходило один-два раза в сутки, но дьявол, как всегда, таился в статистических деталях. Как-то раз три дня подряд не было ни единой торпеды. В другой раз за двенадцать часов их появилось пять. Первый случай вызвал в спейсбуке волну дискуссий, сводившихся к тому, что власти переоценивают угрозу, чтобы запугать каппи и склонить их к подчинению; результатом второго явился весьма популярный пост в блоге Тавистока Прауза, требующий регуляров к ответу за вопиющую некомпетентность.

После очередной такой тревоги Айви, расчищая рабочий стол компьютера от последствий разбора полетов, наткнулась на совсем свежий пост Тава: интервью с Ульрикой Эк.

– Ульрике следовало бы побольше знать о блогерах, – сказала Айви, закончив читать, и покачала головой: – Казалось бы, кому, как не ей… она ведь училась пиару!

Замечания были озвучены «банану», который последние несколько минут постепенно наполнялся заново – возвращались те, кто занял свои посты во время Торпедной тревоги. Последней прибыла Фекла, с собой она привела Тома Ван Митера и других членов подразделения безопасности Маркуса. Луиза и Сал уже были на месте. Дюб только что прислал эсэмэску с извинениями, поскольку ему требовалось обработать данные по последнему происшествию.

– Вероятно, она просто расслабилась, – предположила Луиза, – полагая, что это всего лишь неформальная беседа.

– Ты тоже успела прочитать?

– Просмотрела.

– Это о чем? – потребовала Фекла.

– Ульрика сделала несколько неосторожных замечаний о теории роя, а Тав раздул из них сенсацию, – объяснила Айви.

– И что бы ты хотела предпринять по этому поводу, если хотела, конечно? – спросил Сал.

– Ничего, – ответила Айви. – Слушайте, чем дольше продолжается эпопея с «Имиром», тем больше люди нервничают насчет «долгой поездки». Каждая падающая звезда чуть-чуть, но прибавляет к этому беспокойству. Ну, с «Имиром» либо получится, либо нет. Если не получится, особого выбора все равно не останется – только «бросить все и бежать».

Сал кивнул:

– Но если получится, общий образ мыслей резко переменится.

Теперь кивнула Айви:

– Ага. И моя уверенность, что получится, растет. Даже если гамбит со скошенным соплом не удастся, остается запасной вариант с посылкой ЦМА. Думаю, успешная встреча с «Имиром» состоится примерно через неделю, и можно будет готовиться к «долгой поездке».

Айви жестом пригласила всех занять места вокруг стола.

– И это напоминает мне о теме нынешнего совещания, – продолжила она. – Нам известно, в чем состоит план Джей-Би-Эф. Она вербует каппи, готовых отправиться в самостоятельное путешествие. Надо полагать, в общих чертах схема сводится к тому, чтобы накопить в нескольких каплях на месяц-другой припасов. По сигналу они оторвутся от «Иззи», запустят двигатели и перейдут на более высокую орбиту. Такую, которой нам не достичь без существенного расхода топлива. В чем заключается долговременный план, да и есть ли у них такой план, мы не знаем. Похоже, Джулия просто ставит на то, что первопроходцы протянут достаточно долго и отправят сообщение: «Ребята, давайте к нам, вода теплая!», а это побудит остальных последовать их примеру. Они прекрасно знают, что погоня невозможна. При текущем положении вещей членство в Облачном Ковчеге фактически является добровольным.

– Я так понимаю, ты рассчитываешь его изменить, – сухо поинтересовалась Луиза, окинув взглядом Феклу и ее отряд.

– Чтобы бежать, надо предварительно накопить существенное количество важных припасов, – ответила Айви. – Мы не можем позволить, чтобы каждый тащил с наших складов все, что захочет. А у нас есть четкие свидетельства, что именно это и происходит. Спейсбук забит сообщениями о том, где можно разжиться коробкой батареек или картриджами поглотителей. Таким образом, наш подход будет очень прост. Самых серьезных нарушителей, собравших кучу нелегальных припасов, мы определили. Через час я сделаю объявление, в котором напомню, что сказано в конституции Облачного Ковчега о хищении общественной собственности, и объявлю двадцатичетырехчасовую амнистию, в течение которой каждый может добровольно сдать награбленное. Как только этот срок истечет, Фекла и ее команда отправятся в каплю, которая, как мы знаем, превратилась в склад контрабанды, и наведет там порядок. Затем за дело возьмется Сал в роли прокурора и назначит соответствующее наказание.

– Можно ли посадить в тюрьму людей, которые и так сидят по консервным банкам? – спросила Луиза. – И как их оштрафовать, учитывая, что у нас нет денег?

– Решения придется находить по мере необходимости, – сказал Сал.

Фекла смерила его взглядом и провела пальцем себе по горлу.

– Что ж, похоже, они все решили, – заметила Джулия.

Вместе со Спенсером она плавала посередине Белой Капли. Рядом с ними дрейфовал ноутбук, его динамики передавали звук из «банана». Было слышно, что общее собрание завершилось и участники постепенно расходятся. Спенсер подтянул ноутбук поближе и несколько раз нажал на клавишу, заглушая звук.

– Как я и говорил: вместе с поплавком.

– Разве что, – проговорила Джулия, – они откуда-то узнали, что мы прослушиваем «банан», и это было лишь отрепетированной радиопьесой, поставленной специально для нас.

Спенсер довольно ухмыльнулся:

– Вот это, я понимаю, мания преследования. Я-то думал, это я здесь параноик, однако…

– Шучу, шучу, – перебила его Джулия чуть поспешней, чем нужно. – Однако, Спенсер, нам следует действовать. Думаю, мы имеем полное право принять все услышанное нами всерьез. Как следствие, я тоже хотела бы объявить марсианам хорошие новости. Они готовы?

– Да, ждут, – ответил Спенсер и набрал текстовое сообщение, чтобы их вызвать.

Поскольку всем марсианам пришлось входить через одну и ту же хомячью трубу, потребовалось некоторое время, прежде чем ядро первой в истории человечества экспедиции на Красную планету собралось в полном составе: доктор Кэтрин Куин, чью роль описывать не было нужды, Рави Кумар, командир экспедиции, Ли Цзянью, главный научный эксперт, и Пол Фрил, американский специалист по ЦМА, главный инженер. Они, как и еще два десятка каппи, ожидающих в других каплях, поклялись, что не проведут остаток дней в жестяных банках, а ступят на поверхность Марса или погибнут. Следом в капле появились несколько «сотрудников» Джулии.

Джулия открыла собрание коротким приветствием, за ним последовало торжественное заявление, что полет на Марс состоится в ближайшее время. Когда взрыв энтузиазма и череда объятий в невесомости наконец сменились неловким молчанием, она обратилась к Полу Фрилу:

– Пол, я уверена, что ты сообщил остальным последние новости за то время, которое я, увы, заставила вас прождать, но я бы тоже хотела сейчас услышать, что у нас происходит с ЦМА.

– Разумеется, госпожа президент. Как вы знаете, они сейчас пытаются стабилизировать «Имир»…

– Конструкцией из ледяных скульптур в стиле Руба Гольдберга. Да, мне это известно.

Пол рассмеялся, обнажив десны:

– Неудивительно, что власти нервничают и нам с самого верху поступило распоряжение привести в действие резервный план, чтобы при необходимости вытащить «Имир» из той задницы, в которой он оказался. Что ж, с точки зрения марсиан ничего лучше попросту не придумать! Вы все знаете, что миссия планировалась не один год. После Ноля я продолжал над ней работать в качестве побочного проекта программы ЦМА, нам даже удалось всунуть ее в список прецедентов.

– Прецедентов?

– Гипотетических сценариев, в которых когда-либо могли бы быть задействованы комплекты ЦМА, – объяснил Спенсер.

– Фактически это дало нам возможность включить в ЦМА кое-какие компоненты, наподобие посадочных двигателей или аэродинамических материалов, которые там никак иначе не оказались бы, – продолжал Пол. – Так что разработать конструкцию для «Красного Бродяги» оказалось проще простого.

– Для «Красного Бродяги»?

– Да, мы остановились на этом названии.

– Я бы скорее предложила что-нибудь, несколько более явно указывающее на высокую цель экспедиции, – удивилась Джулия. – «Первопроходец» или что-то в этом роде.

Снова неловкое молчание, на этот раз прерванное Камилой:

– Я подготовлю список вариантов и сразу же отправлю его вам, госпожа президент.

– Спасибо, Камила. Понимаешь, Пол, символическое значение экспедиции ничуть не менее важно, чем научное, и нам нужно дать остальным каппи четкий месседж, который их воодушевит, чтобы за вами последовать.

– Разумеется! Считайте, что пока это рабочее название, – согласился Пол. – Кодовое имя.

– Оно и как кодовое не очень-то годится, – указал Спенсер, – поскольку любой может догадаться…

– Не будем отвлекаться, – перебила его Джулия. – Пол, ты говорил о разработке конструкции.

– Она завершена. На все ушел всего человеко-день. Потребовалось лишь внести в существующий прецедент кое-какие изменения в соответствии с наличными запасами и материалами.

– Отлично.

– Но конструкция – не сам корабль, – продолжал Пол, – и еще два дня назад было бы чертовски нелегко соорудить для него двигательную установку, не разгневав Айви.

– Подобная угроза может напугать лишь того, кто испытывает к ее власти почтение, совершенно ею не заслуженное, – заметила Джулия суровым тоном, уместным только в устах того, кто недавно использовал ядерное оружие по живым мишеням.

Пол снова хохотнул.

– Ну, вы же понимаете, что я имел в виду – мы тут живем словно в аквариуме, всем все видно. Представьте же себе мою ухмылку, когда поступил приказ на постройку для экспедиции «Имира» спасательного ЦМА.

– У него аналогичная конструкция?

– Достаточно близкая. Маршевый двигатель тот же самый. Маневровые двигатели, системы управления и поддержки жизнеобеспечения – все стандартное, не меняется от прецедента к прецеденту, надо только задать в коде нужные параметры. Просто переписать файл конфигурации, и все!

Заметив, что Джулия вряд ли в курсе, что такое конфигурационный файл, Спенсер добавил:

– Фактически они могут, так сказать, загрузить ДНК «Красного Бродяги», или как он там будет называться, в спасательный аппарат для «Имира» просто несколькими нажатиями клавиш.

Джулия, которую это объяснение вполне удовлетворило, спросила:

– Что у нас с каплями? С гептадой и триадой?

– Ну, это сами по себе полнофункциональные космические аппараты. В них более чем достаточно места для двадцати четырех марсиан вместе с витаминами, – Пол обвел рукой мешки с провизией и прочими припасами, которыми была забита почти вся Белая Капля.

– Да, – согласилась Джулия, – однако критической частью задачи станет перевести их с обычных позиций в рое – в которых они не вызывают у «Параматрицы» особого интереса – к двигательному комплексу, который вы сейчас собираете. Нас же в процессе живьем сожрут, разве не так?

Улыбка на лице Пола несколько подзастыла.

– Ну, попробовать-то все равно придется, – протянул он.

– У меня есть вариант, – сказал Спенсер Грайндстафф. – Думаю, мы сможем все провернуть. Для этого нам просто нужна Торпедная тревога. Завтра она как раз и случится.

– Откуда ты знаешь, что завтра будет Торпедная тревога?

– Она всего лишь определенная комбинация нулей и единиц, – пояснил Спенсер.

Дине нередко снился Марс.

Она разрабатывала астероиды, а отдаленной и не слишком приветливой Красной планетой никогда особо не интересовалась. Политика космических исследований требовала выказывать скепсис, если не открытое презрение, к идеям терраформирования Марса. Колонизаторы Красной планеты оттягивали внимание и финансы от разработчиков астероидов, которые хотели строить из сравнительно легкодоступных ресурсов более пригодные для людей сооружения – космические колонии, где вращение обеспечит полную силу тяжести, а воды и свежего воздуха будет вдоволь.

В любом случае на два года все это было безнадежно забыто. Но Марс ей сниться не перестал, и даже начал проникать в ее мысли в минуты дневного отдыха. С тех пор как она в последний раз ступала по поверхности планеты, поднимала к небу глаза, видела горизонт, прошло почти три года. Умом Дина понимала, что до самой смерти, которая рано или поздно наступит, такой возможности у нее не появится. Она, как и все население Облачного Ковчега, проведет остаток жизни в помещениях, напоминающих бомбоубежище, больничную палату, в лучшем случае – лабораторию. Все, на что можно надеяться – взгляд в небольшое окошко на звездное небо. В прошлом вид сине-бело-зеленой Земли привлекал внимание и успокаивал. На рыже-огненный шар, вокруг которого они теперь обращались, большинство старалось не смотреть. Вернуться туда было невозможно в принципе. Единственной, пусть и совершенно непрактичной надеждой для тех, кто хотел бы перед смертью от старости прогуляться по твердой почве, был Марс. Об этом говорили в спейсбуке и в некоторых блогах, расцветших в последнее время в миниатюрном Интернете Облачного Ковчега. Пока утрата «Нового Кэйрда» не разорвала связь между «Имиром» и Ковчегом, кое-какие записи доползали и до планшета Дины, и она их читала в редкие свободные минуты.

Теперь, во всяком случае, свободные минуты у нее действительно появились. Они с интервалом в двадцать четыре часа выполнили два запуска при разной конфигурации ледяного сопла: сооруженной «вьями» скошенной губы, почти незаметно выступающей за кормовую поверхность осколка и способной слегка изогнуть потоки пара. Первый запуск сообщил им вращение в требуемом направлении, хотя «вращение» – слово слишком громкое для разворота, на который ушли почти сутки. За это время «вьи» перенесли лагерь на противоположную сторону сопла, построив губу и там. Соответственно второй запуск остановил вращение, начатое первым. Теперь ориентация была близка к нужной, оставалось лишь чуть-чуть подправить ее маневровыми двигателями.

На подходе был очередной перигей. Сопло было направлено куда нужно, то есть вперед, что вновь превратило ядерный реактор в мощный тормозной двигатель. Роботы внутри осколка продолжали его раскапывать, формируя подобную грецкому ореху структуру, которая, согласно инженерному симулятору, позволит всему этому не рассыпаться во время последней серии маневров. Бункеры ломились ото льда, новый лед мог быть подан туда в любой момент, к тому же они наконец отладили систему, и она работала без сбоев. Один из уроков заключался в том, чтобы не пытаться сделать все сразу. Лучше всего не торопиться, поставить себе целью разумную дельту-вэ, выполнить запуск и зафиксировать его результат, потом оценить ситуацию и не спеша готовиться к следующему запуску. Как следствие, встреча с «Иззи» теперь должна была произойти заметно позднее, чем планировалось изначально, и почти с каждым разом откладывалась все дальше и дальше. Но одновременно росла и уверенность, что встреча все-таки состоится, если не произойдет ничего совсем уж непредвиденного, и эта уверенность сказывалась на мыслях Дины. Роботы теперь были почти целиком на автопилоте, и ей иногда делалось скучно. Можно было поговорить с Вячеславом, отделенным от них пластиковой стеной, но тот не слишком хотел общаться. Дзиро работал почти круглосуточно и последнее время выглядел уставшим. Дина изыскивала предлоги, чтобы проплыть у него за спиной и через плечо взглянуть на экран. Что он там делает – раскладывает «Косынку»? Выполняет расчеты по орбитальной механике? Пишет мемуары? Нет, большую часть времени перед ним были видео каких-то неизвестных ей машин. Методом исключения выходило, что они находятся у самой активной зоны реактора.

В полу «нижнего» этажа, через три пролета «под ними», имелся люк, который давал доступ к уходящему в толщу льда тоннелю. На другом конце тоннеля был аналогичный люк, а за ним – то, что на океанском корабле Старой Земли называлось бы «кочегаркой». В комнатушке находились панель управления и контактные порты, ведущие к реактору, от которого ее отделяла стена толщиной в несколько метров. Она защищала от радиации, во всяком случае, теоретически. Однако отправить вместе с поспешно снаряжаемой экспедицией «Имира» по-настоящему массивный кусок свинца было нереально, так что при запуске реактора кочегарку заливали потоки нейтронов и гамма-лучей. Детекторы радиации, которые Шон и его команда оставили там, прежде чем насовсем закрыть люк, не оставляли места сомнениям. Внутри был сущий ад. К счастью, все размещенные там системы управлялись дистанционно, так что нужды спускаться по тоннелю и открывать люк не было.

Согласно приборам, они снова приближались к перигею. Дзиро при участии Дины выполнил предпоследний согласно их надеждам запуск главного двигателя. Времени потребовалось больше, чем ожидал Дзиро, но вроде бы все получилось. «Имир» уже почти полностью погасил излишек скорости. Его орбита в апогее была лишь на несколько сот километров выше, чем у «Иззи». Несмотря на понесенные роботами потери – они изнашивались, ломались или становились жертвами радиации, – их хватало, чтобы наполнить бункеры для последнего серьезного запуска, который по расчетам предстоял в перигее через несколько часов.

– Если все твои роботы на местах, – сказал Дзиро, – я хотел бы показать тебе, как управляют двигателем.

Дина выросла в шахтерских поселках, где мужчины постарше иногда развлекали ее, да и сами развлекались, обучая ее управлению тяжелой техникой, работе с динамитом, пилотированию самолетов и тому подобному. Так что сперва предложение Дзиро ее не удивило. Учить людей тому, как что-то делается, помимо прочего еще средство от скуки. Однако в течение последующего часа ей понемногу становилось все ясней – Дзиро и в самом деле ожидает, что при этом запуске реактором будет управлять она. Может быть, все дело в языковом барьере? Однако английским Дзиро владел неплохо – и при этом раз за разом говорил что-нибудь вроде «ты должна будешь внимательно следить за этой термопарой» или «может статься, ты обнаружишь в этом клапане вибрацию».

– Если на отметке тридцать секунд ты от меня ничего не услышишь, – сказал он наконец в какой-то момент, – значит, будешь справляться самостоятельно. Тогда заглушай реактор, исходя из наблюдаемой дельты-вэ.

– Почему я от тебя ничего не услышу? – спросила Дина. – Где это ты будешь?

– В кочегарке, – ответил Дзиро.

– Зачем тебе туда?

– Часть оборудования, поднимающего стержни поглотителей, не отвечает, – сказал он. – Думаю, электроника повреждена радиацией. Это не страшно, у нас есть запасные блоки. Но их придется установить вручную.

– И для этого ты туда собрался?

– Да, – подтвердил Дзиро. – Там я и останусь.

– Здесь пусто со всех точек зрения, – доложила Фекла Айви по шифрованному каналу голосовой связи. – Людей нет. Запасов тоже.

Последние десять минут она вместе с Томом Ван Митером и Болор-Эрден под надзором Сала Гуодяна обыскивала Каплю-98 от передней двери до самой бойлерной. Они прибыли на эмке, пристыковались и попали внутрь без каких-либо происшествий. Первым вошел Сал с планшетом в руках. На экране планшета был ордер на обыск, выписанный в соответствии с конституцией Облачного Ковчега – впервые в истории. Сал был готов предъявить ордер первому, кто этого потребует. Однако его никто не встретил.

Затем вошли Фекла, Том и Бо. На них была импровизированная униформа – позаимствованные из спасательных комплектов оранжевые жилеты, предназначенные для Земли, а здесь совершенно ненужные. Пока не сошьют что-нибудь другое, жилеты годились в качестве полицейских мундиров. Если повезет, особой потребности в полицейской форме никогда и не возникнет. Но Айви вполне определенно заявила, а члены ее импровизированного совета согласились, что раз уж по существу они проводят полицейскую операцию, то не имеют права маскировать ее под дружеский визит. Конституция должна исполняться четко, в противном случае это просто набор слов.

– Можете снова подключить ее к ССМ? – спросила Айви по связи. – Хочу сама посмотреть.

– Я сейчас все перезагружу, – ответил Сал, устраиваясь в пилотском кресле. – Но это будет зависеть от того, что сделал Спенсер – ввел временную команду или вообще все испортил.

Он пошарил рукой позади контрольной панели, нащупал штекер, выдернул его из гнезда и вставил обратно.

– Мы ожидали найти здесь невозобновляемых запасов на десять человек, – сказала Айви. Она имела в виду не пищу как таковую (ее можно было вырастить между внутренним и внешним корпусом капли) и не воздух (который очищался системой жизнеобеспечения), а предметы помельче, такие, как туалетные принадлежности, витамины, лекарства и более экзотические продукты питания. – Мы исходили из косвенных свидетельств – объема пропаж, полетов эмок и выходов в открытый космос, связанных с этой каплей. Мы с самого начала знали, что количество – лишь оценка. Однако не найти ничего… это странно.

– Хуже чем странно, – откликнулась Фекла. – Внезапная атака.

– Ты полагаешь, нужно ждать атаки?

– Не обязательно в смысле насилия, – ответила Фекла, – но что-то будет.

– А Капля-98 – отвлекающий маневр?

– Да.

Система громкой связи капли исполнила короткую мелодию, белые светодиоды вспыхнули красным. Механический голос объявил:

– Тревога. Всему экипажу бодрствовать, находиться на местах и быть готовым к срочному роевому маневру. Это НЕ учебная тревога.

Такое они уже слышали. Торпедная тревога. В обычной ситуации в ней не было ничего подозрительного.

– Какое совпадение! – заметила Фекла.

– Давайте-ка обратно в эмку, – распорядилась Айви. – Выполняйте тревожные процедуры, но смотрите в оба!

– Стив, у тебя уже есть данные по болиду? – спросила Айви.

Тревога длилась уже пять минут, в соответствии с правилами они перешли в «банан». Как бы Айви ни хотелось знать, чем занята Джей-Би-Эф и какой «внезапной атаки» ждать, у нее имелись вполне конкретные обязанности: полностью сосредоточиться на маневре уклонения, который сейчас проводит Ковчег, и на его возможных последствиях. Которые могли включать в себя столкновения капель или отрыв отдельных капель от общего роя. В наихудших вариантах понадобится высылать спасательные команды, поэтому Айви первым делом велела Фекле и ее отряду занять места в эмке. В норме обязанностью импровизированной полиции было не устраивать обыски у расхитителей, а реагировать на чрезвычайные ситуации. Как бы ученый-энтузиаст у Айви внутри ни рвался заняться любопытнейшим научным явлением – болидом, эту задачу следовало поручить кому-то другому. Этим другим она сразу после сигнала тревоги назначила Стива Лейка.

До сих пор все шло как обычно, то есть большая часть сетевой активности была свернута, чтобы предоставить «Параматрице» всю ширину канала. Система пришла в действие автоматически и сейчас рассчитывала курсы, строила предположения и собирала информацию о том, что происходит с каждым мельчайшим объектом в облаке данных. Экраны «Параматрицы» выглядели не слишком мирно, но это как раз было нормально – все капли сейчас включили маневровые двигатели, чтобы перейти на новую траекторию. Со временем все разрешится. Как и всегда. Однако частью искомого решения было уточнение информации о траектории падающей звезды. Чем она ближе, тем точнее можно определить траекторию. К тому моменту, как она пройдет сквозь рой или рядом, параметры будут отрапортованы системе с самой высокой точностью. Когда торпеда пройдет мимо, «Параматрице» останется лишь снова привести все в порядок.

Айви задала Стиву вопрос по двум причинам. Во-первых, метеоры по определению быстро появлялись и столь же быстро исчезали. Этот был на подходе уже несколько минут – довольно долго. Другая заключалась в том, что «Параматрица» вела себя хуже обычного. Обычно первые минуты две все горело красным. Сейчас красные россыпи уже должны были понемногу гаснуть по мере того, как капли рапортуют, что они теперь в безопасности. Однако улучшений почему-то не наблюдалось.

– У нас проблемы с шириной канала, или…

– Странный камень, – отозвался Стив. – Обычно идет поток пакетов от ДС, уточняющих парамы по мере поступления новых данных.

Он имел в виду Департамент сенсоров: отдел, отвечающий за радары и телескопы.

– Но ты его не видишь?

– Вижу – но количество пакетов необычное.

– Что значит – необычное?

– Можно подумать, что у нас две Торпедных тревоги одновременно. Пакеты перекрываются. Возникают помехи. – Стив на секунду оторвался от монитора и задумчиво потянул себя за бороду. – Подожди-ка. По-моему, пакеты поступают из двух разных источников.

– Но они все должны быть от одного источника, – удивилась Айви. – От ДС.

– В пакетах значится, что оно так и есть, – подтвердил Стив, – но, похоже, среди них есть фальшивые.

Он почувствовал, как стул медленно выползает из-под него, и машинально ухватился за столешницу. «Иззи» включила маневровые двигатели и сейчас меняла ориентацию, чтобы Амальтея оказалась между ней и болидом – реальным или же воображаемым.

– По-твоему, вся тревога – это их попытка нас отвлечь?

– С теорией Феклы это согласуется, – подтвердил Стив.

– Попробую связаться с Дюбом, – сказала Айви. – Продолжай пока разбираться с фальшивыми пакетами.

– Госпожа президент, – сказала Камила, отведя от одного уха наушник, – докладываю, как вы просили. Айви догадалась.

– Она все знает? – спросила Джулия.

– Не все, но Стив Лейк обнаружил фальшивые пакеты и продолжает анализ, – ответила Камила. Глаза ее были широко раскрыты, а голос – сам по себе неидеальный из-за травм – хриплым и сдавленным.

Джулия строго взглянула на нее и обернулась к Спенсеру Грайндстаффу, который пожал плечами:

– Человек с талантами Стива Лейка рано или поздно должен был…

– Меня это мало волнует, – отрезала Джулия. – Я хочу знать, достаточно ли мы выиграли времени своим гамбитом.

– Еще… – начала Камила.

Спенсер не дал ей закончить:

– Чего мы выиграли достаточно, так это суматохи. Наша гептада причаливает к Верфи через двадцать секунд.

– Еще один болид, – пропищала Камила. – Кажется.

Джулия отмахнулась от нее, продолжая допрашивать Спенсера:

– Где триада?

– Уже на месте.

– Бригада сборщиков?

– В костюмах, покинули шлюзы и заняли позицию.

– И все же. Сборка. Интеграция. На все нужно время.

– Госпожа президент, если позволите, – вмешался Пол Фрил. – Нам нужно всего лишь соединить их между собой, хоть кабельными стяжками, и отойти от Верфи. Для этого достаточно совсем короткого запуска маршевого двигателя. На «Иззи» нет лазерных пушек, чтобы нас сбить. Они могут послать за нами эмку, но и что с того? Мы просто уйдем в сторону. Там у нас будет куча времени на досборку «Красной Надежды», прежде чем мы отправимся в экспедицию как таковую.

– От Феклы тем временем чего угодно можно ожидать.

– Она только выполняет приказы, – возразил Пол.

– Хорошо, поскольку я-то остаюсь, буду лишь рада их задержать, пока вы не окажетесь в безопасности, – ответила Джулия.

По структуре гептады резонансом разбежалась запрограммированная серия жужжащих и щелкающих звуков – она пристыковалась к узлу на длинной ферме, торчащей из Камбуза. Самое сердце Верфи, где располагалось множество шлюзов и точек крепления. К соседнему узлу был пристыкован угловатый посверкивающий каркас – скелет «Красной Надежды», ожидающий установки последних компонентов. Четыре больших топливных бака окружали плотное скопление насосов, клапанов, рычагов и сенсоров, которые все вместе питали расположенный под ними ракетный двигатель.

– Госпожа президент? – спросил Рави. – Боюсь, вам пора. Конечно, если вы не желаете отправиться на Марс. Хотя мы были бы только счастливы.

Отвлекшаяся было Джулия вздрогнула. Она рассматривала себя в зеркальце пудреницы. От совершенства далековато, но по меркам Облачного Ковчега очень даже гламурно.

– Звучит заманчиво, – ответила она, – но, боюсь, мои обязанности здесь еще не закончены.

Джулия захлопнула пудреницу и подняла глаза, убеждаясь, что Камила готова записывать видео на свой телефон. Камила была готова, но выражение ее лица оставалось встревоженным. Да что же это с ней такое? Потом надо будет побеседовать с ней по душам.

– Ну, ладно, – сказал Рави, нотка сожаления в его голосе звучала почти естественно. – Может, вы хотели бы оставить у себя вот это?

Он протянул ей листок бумаги. Взяв его, Джулия обнаружила, что это президентская эмблема, хотя и несколько потрепанная. Рави аккуратно отклеил ее от стены, большая часть синей изоленты так и осталась по краям. Расправив листок, Джулия сунула его под мышку.

Медленно отплывая в сторону, Рави отсалютовал ей. Джулия отсалютовала в ответ.